Танец с Принцем Фейри (ЛП)

— Я позабочусь о том, чтобы мой хозяин достал Вам новую лошадь.

Она никогда не будет обделена. Он сказал, что так обещал его хозяин. Я могу просить все, что захочу, но это ничего не будет значить. Это будет пустая доброта ради выполнения обязательства от людей, которым важнее книга, чем я.

Я отпрянула в сторону.

— Мне не нужны его лошади. — Мне не нужна его жалость или принудительная доброта. Я не хочу ничего, что могло бы напоминать близость в этом браке.

— С тобой всегда что-то происходит, не так ли? — пробормотала Джойс, достаточно громко, чтобы все услышали. — Успокойся и будь изящной, когда ты вступаешь в этот новый этап своей жизни. — Она говорит так, как будто я каким-то образом выбрала это. Как будто это то, чего я хотела. Я бросаю на нее взгляд, прежде чем сесть в карету.

Лаура спешит вперед, пока дворецкий занимает место водителя.

—Лаура! — Джойс близка к переломному моменту.

— Возвращайся к своей матери, — шиплю я на сестру. Я содрогаюсь при мысли о том, какой выговор она получит. Лаура игнорирует меня и Джойс, хватается за дверь и не дает мне ее закрыть.

— Я буду скучать по тебе, — говорит она с наполненными слезами глазами. Моя милая сестра. Едва исполнилось четырнадцать. Самая лучшая и самая несломленная из всех нас. — Ты сделала это место сносным.

— Нет, это все ты. — Я быстро обнимаю ее. Дворецкий не торопит нас. — Не теряй свою доброту, Лаура, пожалуйста. Держись за нее всеми силами, пока не сможешь выбраться.

— Ты тоже. — Она отстраняется, и я воздерживаюсь от того, чтобы сказать ей, что моя была потеряна давным-давно. — Я присмотрю за Мисти, клянусь. Корделла научит меня. Так что, может быть, когда ты вернешься в следующий раз, ты сможешь забрать ее. Я попробую поговорить с матерью.

— Не стоит рисковать ее гневом из-за меня; тебе лучше знать. — Я аккуратно заправляю прядь волос за ухо Лауре. Движение через ее плечо привлекает мое внимание. — А теперь иди, пока твоя мать не пришла за тобой. — Я мягко отталкиваю ее и закрываю дверь. Джойс поднимает Лауру по лестнице, произнося какие-то отрывистые слова.

Карета трогается с места, и я быстро теряю их из виду. Не важно, что говорит Лаура... Я сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь.

Хелен сказала, что Лорд Фенвуд живет к северу от города. В моем понимании это означало немного севернее. Вроде того, как наше поместье находится чуть южнее. Но оказалось, что Лорд Фенвуд живет гораздо дальше. Уже поздний вечер, когда мы подъезжаем к тому месту, которое должно стать моим новым домом.

Высокая каменная стена в два раза выше меня, — первый признак того, что мы приехали. Большую часть дня не было ничего, кроме холмов и постоянно присутствующего леса справа от меня. Час назад мы свернули на небольшую разветвленную дорогу, больше похожую на колею между травами, которая вела в сторону леса. Сначала я увидела стену, тянущуюся из-за деревьев, как рухнувшие остатки давнего замка.

Лозы цеплялись за завитки железных ворот. Распустились маленькие белые цветы, издающие приятный аромат. Ворота закрываются за нами с торжественным лязгом. Нет никаких признаков того, кто или что могло закрыть их. Звук эхом отдается во мне с той же законченностью, с какой закрывается занавес спектакля.

Мы идем по извилистой дороге между живыми изгородями и маленькими деревьями. Это как миниатюрная версия древних лесов, но без той тяжелой гнетущей атмосферы, которую создает настоящий лес. Вдалеке я вижу оленя, поднявшего свою могучую, царственную голову. На его рогах так много точек, что я знаю, что большинство дворян буквально убили бы за то, чтобы повесить его у себя на стене. Что говорит об этом Лорде Фенвуде то, что он позволил такому животному жить невредимым в его владениях?

В конце концов, заросли уступают место круглой площадке с гравием, и карета останавливается. Дворецкий открывает дверцу и помогает мне спуститься. Я впервые вижу поместье Лорда Фенвуда.

Оно дугой огибает круглый конец дороги, два крыла отходят от центральной башни. Вот замок, который обещала стена. Кладка старая, но хорошо сохранившаяся. У меня теперь есть глаз на эти вещи, после того как я столько раз ремонтировала поместье моей семьи, как только могла. Солома на крыше выглядит свежей.

Здесь нет ничего непривлекательного по своей сути, и все же волосы на моих руках встают дыбом. Воздух здесь словно заряжен. Поместье находится буквально у подножия леса, в который я поклялась своему отцу, когда была еще девочкой, никогда не заходить. Поэтому я чуть не выпрыгиваю из кожи, когда дворецкий сгружает мой багаж на гравий.

Остерегайся лесов, Катриа. Никогда не ходи в них. Поклянись мне жизнью своей матери, что ты этого не сделаешь. Это было ее предсмертное желание — избавить тебя от них.

— Прошу прощения, Леди Катриа. — Дворецкий отвлекает меня от моих мыслей.

— Не нужно извинений. — Я заставляю себя улыбнуться и поправляю лютню на плече. Мое затруднительное положение — не вина этого человека, и лучшее, что я могу сейчас сделать, это попытаться найти союзников там, где это возможно. — И просто Катриа — будет достаточно.

— Тогда Катриа.

— Могу я узнать Ваше имя?

Он кажется удивленным, что я спрашиваю, а затем думает над ответом, который я считаю слишком долгим для такого простого вопроса.

— Орен.

— Приятно познакомиться.

— Пойдемте, уже наступает ночь, и мы должны увидеть, как Вы устроились до ужина. — Он поднимает мой чемодан с удивительной легкостью для человека его лет и ведет меня по трем ступенькам в парадный вход центральной башни замка.

Меня сразу же поразило мастерство исполнения этого места. Деревянная лестница с перилами, украшенными лилиями и реалистичными виноградными лозами, изгибается слева от входа. По обеим сторонам от дверей расположены окна с цветными стеклами, из которых складываются замысловатые пейзажи полей и гор. Я провожу пальцами по их темным контурам, ощущая гребни металла, который их соединяет.

— Все в порядке? — спрашивает Орен.

— Да. Я видела такие окна только в ратуше. — Стеклянное искусство — это утраченное ремесло. Есть несколько человек, которые продолжают старые традиции, и их можно встретить в основном в больших городах. Они редко выбираются в такие отдаленные места. Этот дом, должно быть, древний, и удивительно, что эти окна вообще сохранились. Или, возможно, лорд может заплатить, чтобы кто-то выезжал в его поместье для таких работ. Лорд Фенвуд заоблачно богат, насколько я могу судить.

— Они действительно редки.

Он ведет меня в левое крыло. Прежде чем мы вошли в арочную дверь, я пытаюсь заглянуть в башню. Но я не вижу ничего дальше того места, где лестница изгибается за первой площадкой.

— Хозяин дома живет там наверху?

— Лорд Фенвуд приходит и уходит, когда ему заблагорассудится, — туманно отвечает дворецкий. Интересно, куда бы он мог пойти; любое подобие цивилизации находится более чем в двух часах езды. Возможно, он охотник, которому выпала редкая удача, и теперь он ищет острых ощущений, уходя глубоко в лес.

— У него прекрасный дом, — говорю я, вместо того чтобы отметить, что это замечание не было ответом на мой вопрос. — Не могу представить, почему бы ему не хотелось проводить здесь больше времени.

Дворецкий останавливается посреди холла. Окна, выходящие на круговую дорогу, расположены слева от нас, двери — справа. Молчание заставляет меня беспокоиться, что я как-то обидела его этим замечанием. Хотя я не могу понять, чем.

— Есть несколько правил, которые Вам нужно знать, — говорит дворецкий, снова начиная ходить. Я ожидала, что правила будут сопровождать мое новое положение, и приготовилась к ним. — Первое — если Вам что-то понадобится, просто скажите мне. Я буду в Вашем распоряжение для вас по мере возможности. Однако, поскольку я единственный служитель дома, я часто занят в других местах, поддерживая его в порядке. Каждый вечер я буду приходить, чтобы подать вам ужин, а по утрам буду готовить завтрак, так что одно из этих времен будет наилучшей возможностью сообщить мне обо всем, что Вам нужно.

— Это очень щедро с Вашей стороны.

Он продолжает, как будто я не говорила.

— Следующее правило таково, что Вам разрешается находиться только на передней половине территории поместья — вдоль дороги, по которой мы въехали, и ни при каких обстоятельствах не разрешается уходить в лес.

— Это не проблема, — легко говорю я. — Это было правилом еще моего отца.

— Последнее правило, и самое важное, заключается в том, что Вам разрешается покидать это крыло поместья только в светлое время суток, независимо от того, что Вы слышите или видите.

— Простите?

— Эти правила предназначены для Вашей защиты, — говорит он, оглядываясь через плечо. — Мы находимся далеко от города и близко к лесу. Туманы здесь гуще и несут в себе старую магию. Людям небезопасно находиться здесь ночью.

Я пытаюсь использовать храбрость Хелен, когда говорю:

— Вы не можете говорить о фейри. Это не более чем сказки старых жен.

Он усмехается, как будто я глупая девчонка, как будто он видел фейри своими глазами и дожил до наших дней.

— Отлично. Если ничего другого не остается, беспокойтесь о лесных зверях. Пока Вы находитесь в этих стенах, Вы будете под защитой. Но там, где кончаются стены, кончается и защита моего господина. Вы поняли?

— Да. — Но я не знаю, что я чувствую по поводу всего этого. Наверное, правила небезосновательны. И я уже давно отказалась от мысли идти в лес. Интересно, какова будет реакция отца, если он чудесным образом появится вновь и узнает, что Джойс выдала меня замуж, а мой новый дом находится так близко к темным деревьям, окаймляющим непроходимую горную цепь, окаймляющую наш уголок мира. Более того, я ожидала, что после замужества мои свободы уменьшатся, а они, похоже, немного расширились.

В общем, мое новое положение могло бы быть гораздо хуже.

Мы останавливаемся перед последней дверью в коридоре. Когда дворецкий толкает ее, петли щелкают и громко скрипят. Ему приходится упереться в нее плечом.

— Прошу прощения, — бормочет он. — Это крыло дома никогда не используется. Я починю, пока Вы ужинаете.

— Скажите мне, где инструменты, и я сама все починю.

Кажется, он удивлен, что я говорю такое.

— Не позволяйте платью обмануть вас. Я больше привыкла к рабочим брюкам, чем к атласу.

— Мой хозяин дал обет, что Вы ни в чем не будете нуждаться; он позаботится обо всем для Вас. Я прослежу, чтобы все было исправлено, пока Вы едите, — говорит Орен с некоторой неохотой. Интересно, накажет ли его хозяин за то, что он разрешил мне работать? Если бы он хотел позволить мне делать это самостоятельно, но не может.

Мне остается только гадать, кто же на самом деле мой муж.

Орен ведет нас внутрь, ставит мой чемодан на обитую мягким материалом скамью у изножья занавешенной кровати с балдахином. Она стоит напротив большого каменного очага, в котором уже потрескивает огонь. Как и все остальное в этом похожем на замок поместье, обстановка здесь прекрасная и ухоженная.

— Ужин будет через час. Надеюсь, Вы согласитесь поесть раньше, чтобы вернуться в свои покои к закату.

— Все в порядке. Я обычно рано ложусь и рано встаю. — Я улыбаюсь.

Орен только кивает и отходит от меня. Только когда он уходит, я понимаю, что забыла спросить, какой наряд мне надеть на ужин. И.… если это тот случай, когда я, наконец, встречусь с человеком, за которого вышла замуж.

ГЛАВА 3

Ужин проходит в комнате, пристроенной к задней части башни. Это помещение больше похоже на зимний сад, чем на столовую. Заостренные арочные проемы, обрамленные дорогими большими стеклами, открывают вид на темнеющий лес, окружающий заднюю половину поместья. Я чувствую себя бабочкой, запертой в стеклянной коробке и перенесенной в неестественную среду. В этих стенах я в безопасности, но лишь тонкое стекло отделяет меня от чудовищ, обитающих в лесу.

Я смотрю в окна в самом конце комнаты, разглядывая свое отражение в глубине деревьев. Здесь они кажутся старше, чем дома. Нет, поправляю я себя, теперь это место — мой дом.

— Как Вы относитесь к жареному кабану и диким овощам? — Орен несет поднос на предплечье от бокового входа.

— Я не привередлива, когда дело касается еды, — говорю я с улыбкой. У меня было слишком много ночей, когда голод был единственной вещью на моей тарелке, чтобы жаловаться на любое горячее блюдо, поставленное передо мной.

— Хорошо, — говорит он. — У нас нет здесь постоянной еды. — Он делает паузу, ставя блюдо во главе стола. — Это не значит, что еды нет. У нас есть все, что нам нужно. Но меню состоит из того, что дает лес, и того, что можно взять из кладовой.

— Я буду рада помочь Вам добывать пищу, — говорю я, садясь.

Он удивленно смотрит на это предложение.

— Мы не падальщики, копающиеся в грязи в поисках еды.

— Конечно, нет. — Я смеюсь, как будто никогда раньше не была таким человеком. Именно необходимость искать пищу побудила меня искать в библиотеке моего отца книги о местной территории. Именно так я могу отличить безопасный гриб от ядовитого. — Я просто считаю, что лесные грибы очень вкусные. А их поиск — это занятие, которое мне нравится.

Он наливает мне воду и вино из двух отдельных графинов.

— Приму к сведению. — Но из этого ничего не выйдет. Я слышу это по его голосу.

— Хозяин дома присоединится ко мне за ужином? — спрашиваю я.

— Нет, он ужинает в своей комнате.

Я поджала губы.

— Я встречусь с ним после ужина?

— Тогда это будет ближе к закату.

— Он может навестить меня в моих покоях, если будет поздно.

— Это неуместно.

Я выкашливаю вино в свой бокал.

— Неуместно? Разве я не его жена?

— На бумаге, по законам этой страны, да.

— Тогда я думаю, что ничего страшного, если он навестит меня в моей комнате. — Я медленно опускаю бокал, благодарная за то, что моя рука не дрожит настолько, чтобы он стукнулся о стол или пролился.

— Хозяин очень занят.

Чем? Я хочу потребовать ответа. Я уже несколько часов пытаюсь справиться с этой ситуацией как можно более любезно. Но я до сих пор не знаю, кто этот человек, за которого я вышла замуж. Я понятия не имею, как он получил свое состояние, откуда он пришел, чего он хочет и почему ему настолько нужна книга, что он согласен заплатить за жену, лишь бы она у него была.

— Не могли бы Вы передать ему, что его жена будет очень благодарна, если он сможет провести с ней несколько минут до заката? — Я смотрю дворецкому в его черные глаза-бусинки, когда озвучиваю свое требование.

— Я передам. — Он быстро уходит.

Я ужинаю в одиночестве. Кому-то это может показаться неудобным, но я привыкла к одиночеству и времени, проведенному только с самой собой. Более того, в каком-то смысле это предпочтительнее. Тишина постоянна, а одиночество безопасно. Никто не пытается отнять у меня еду. Никто не требует, чтобы я с ним общалась. Никто не пытается столкнуть меня с моего места за столом, чтобы я могла приступить к мытью посуды.

Тарелка пустеет раньше, чем я успеваю оглянуться, и у меня все скрутило в животе. Я ела слишком быстро. К тому же еда более сытная, чем я привыкла. Я откидываюсь на стуле, не по-женски, и поглаживаю выпуклость живота. Давно я не чувствовала себя такой сытой.

Могло быть и хуже, возвращаюсь я к своей предыдущей мысли. Мой муж, похоже, не проявляет ко мне никакого интереса. Это лучше, чем если бы мужчина ожидал, что сегодня вечером я приду к нему в постель, чтобы могла приступить к выполнению своего «долга» — подарить ему наследника его состояния. И, кажется, у меня столько же — нет, больше свободы, чем дома. К тому же, здесь меня никто не побеспокоит.