Мифы и легенды страны маори

Это было очень смешное зрелище. Веселая маленькая водяная трясогузка смотрела, смотрела на эти ноги и вдруг не выдержала и звонко расхохоталась. Хине проснулась. Из красных глаз

старухи сверкнули молнии, а зубы со страшным скрежетом сомкнулись…

И все это случилось только из–за смешка маленькой трясогузки, которая никогда не смеется с тех пор. Только это и было пропущено в заклинаниях отца Мауи, а ведь не засмейся трясогузка, и Мауи победил бы смерть.

Целый день и целую ночь молчали в горе птицы, вспоминая своего друга Мауи. Но потом они его забыли, потому что жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в сожалениях и скорби, а смерть в конце жизни подобна сну, что приходит к уставшим людям.

Уенуку и Девушка Туман

Извилистая тропинка вела к лесному озеру. Уенуку шел по ней и глядел на столб тумана, поднимающийся над озером. Часто он замечал, как туман стелется над водой, но никогда не видел, чтобы он стоял, подобно стволу высокого дерева. Удивленный, Уенуку ускорил шаги.

У опушки леса на берегу озера он остановился. В спокойных водах купались две девушки. Даже сквозь пелену тумана, который обволакивал их, словно облако, Уенуку видел, как они прекрасны. Дальше над озером воздух был совершенно прозрачен, но там, где нависло облако, все серебрилось. Это Хине–пукоху–ранги — Девушка Туман и ее сестра Жине–ван — Девушка Дождь — сошли с неба, чтобы выкупаться в чистых водах озера.

Уенуку охватило странное чувство: будто какая–то сила влекла его к купающимся. Они смотрели на него ясными глазами — не испуганные и не удивленные. У самой воды Уенуку преклонил колени и сказал Девушке Туман:

— Я Уенуку. Скажи, как зовут тебя?

— Я Хине–пукоху–ранги, дочь неба. Я Девушка Туман.

Юноша протянул к ней руки.

— Приди ко мне и живи со мной в этом мире дневного света, — сказал он. — Никогда я не видел женщины прекраснее тебя. Я сильный и буду о тебе заботиться.

— Но я не могу покинуть свой дом, — ответила Девушка Туман. — Вот и сейчас сестра ждет меня. Нам уже пора возвращаться.

— Ты полюбишь этот мир, — умолял Уенуку— тут не так холодно и пусто, как у вас наверху. У нас есть огонь и тепло, летом солнце сияет сквозь листву деревьев, а зимой пылает огонь в очаге. Здесь поют птицы, а мужчины и женщины радуются и смеются. Пойдем со мной, Девушка Туман.

Она шагнула к нему и тут же отступила назад.

— Ты будешь несчастлив со мной, — проговорила она.

— Я буду любить тебя вечно, — твердо сказал Уенуку.

— Нет, ты не понимаешь. Я пришла из верхнего мира и, хотя могу проводить с тобою ночи, но каждый раз, как только небо посветлеет, мне придется возвращаться домой на небеса.

Уенуку был упорен.

— И все–таки я хочу тебя, — сказал он, — даже если я буду одинок днем. Прошу тебя, приходи и живи со мной. Девушка Туман улыбнулась.

— Я приду к тебе.

Никто не видел, как Уенуку и его невеста проскользнули в фаре, где в притаившейся темноте пылал жаркий огонь очага. Никто не слышал, какие слова любви говорил Уенуку, обнимая свою невесту. А утром, прежде чем солнце поднялось над холмами, Девушка Туман вернулась к сестре. Они смешались, словно два облака, и плавно поднялись вверх, прежде

чем их пронизали солнечные лучи.

Каждое утро Девушка Туман покидала своего супруга и каждый вечер, лишь только тени ложились на деревенскую площадь, приходила к нему. Летние дни становились все длиннее, и женщины в деревне начали подшучивать над Уенуку.

— Ты говоришь, что у тебя в хижине есть жена, — смеялись они, — где же твоя жена, Уенуку? Какая это жена, если никто ее не видит? Может, она просто деревянный чурбан или связка льна? Покажи нам ее, и тогда мы поверим, что она прекрасна.

Летом солнце садится поздно, а поднимается рано. В долгие дневные часы Уенуку тосковал по смеху Девушки Туман, он жаждал услышать ее звонкое пение и увидеть, как она в кругу других женщин танцует танец пои. Наконец Уенуку почувствовал, что не может больше отпускать жену, и как–то вечером закрыл окна своего дома матами и законопатил все щели.

Потом он затворил дверь, и в хижине стало темно, как в безлунную ночь, когда небо покрыто тучами.

Придя в хижину Уенуку, Девушка Туман ничего не заподозрила. Но вот часы темноты прошли, и с первым проблеском света на восточном небе Девушка Дождь стала звать сестру.

— Пойдем, Хине, нам пора подниматься с земли.

— Иду! — ответила Девушка Туман и начала ощупью в темноте искать свой плащ.

— Что ты поднялась? — спросил Уенуку.

— Мне пора.

— Ерунда, — отозвался Уенуку, словно в полусне, — не мешай мне спать. Погляди–ка, ведь еще совсем темно.

— Но утро вот–вот наступит. Сестра меня звала.

— Хине–ваи ошибается. Это светит луна, а может быть, звезды. Рассвет еще не скоро. Спи!

Девушка Туман легла.

— Видно, сестра и вправду ошиблась, — сказала девушка. — Хотя странно, раньше она никогда не ошибалась.

А Девушка Дождь все звала и звала сестру, голос ее уже заглушался щебетом проснувшихся птиц, но Уенуку продолжал твердить, что Хине–ваи ошибается.

Девушка Дождь не могла больше ждать, ее голос становился все слабее и слабее — она поднималась с земли.

— Мне кажется, что–то неладно, — сказала Девушка Туман, окончательно сбросив сон. — Слушай! Птицы поют в лесу.

Они прислушались. Хине–ваи уже не звала сестру, громко пели птицы, и с деревенской площади доносились голоса людей. Девушка Туман, даже забыв накинуть плащ, бросилась к двери, отворила ее, и в хижину ворвался яркий дневной свет.

Как только она появилась на пороге, люди затаили дыхание от восхищения — так стройна и прекрасна была Девушка Туман; никто никогда не видел женщины красивее. Неземной красотой сияла она.

Уенуку вышел следом за женой, он улыбался: ведь теперь каждый будет ему завидовать. Но только он переступил порог, Девушка Туман вспрыгнула на крышу дома. Длинные волосы закрывали ее тело. Она запела, и все люди затихли. Это была печальная песнь; страдание было в ней, и страстное томление, и любовь к Уенуку. И тут произошло чудо: с чистого неба спустилось крошечное облако. Оно обвилось вокруг девушки, и вот ее уже не стало

видно. Только слышался ее голос. Потом песня оборвалась, и наступила тишина. Облачко уплыло с крыши. Все выше и выше поднималось оно, казалось, будто оно тает в ярком солнечном свете.

Сердце Уенуку было разбито. Друзья жалели его, и от этого ему становилось еще тяжелее. Хижина Уенуку стала холодной и унылой. Ночь за ночью ждал он, что Девушка Туман придет к нему, но она так и не пришла.

И вот однажды он покинул свой дом и отправился на поиски. Много приключений было у него на пути, он побывал в удивительных странах, но никто не мог сказать ему, что сталось с Девушкой Туман.

Шли годы, Уенуку постарел и согнулся, но все искал и искал Девушку Туман. Так и не найдя ее, тоскующий и одинокий, он умер в далекой стране, на чужбине.

Жестоко поплатился Уенуку за свое легкомыслие и тщеславие, но боги верхнего мира пожалели его. Они подняли Уенуку с земли, превратили в многоцветную радугу и поставили на небе. Там люди могут его иногда видеть.

Когда солнце освещает холмы и согревает влажную землю, Девушка Туман подымается ввысь, и тогда Уенуку — сияющая радуга — любовно охватывает свою жену сверкающей цветной повязкой.

Тинирау и кит

Отец Тухурухуру, высокорожденный Тинирау, все подготовил для посвящения сына. Это было еще до того, как Хинаури взяла Тухурухуру на небо. Для торжественных церемоний пригласили знаменитого жреца Кае из далекой деревни. После ритуальных обрядов и заклинаний, которые со временем должны были превратить Тухурухуру в храброго и бесстрашного воина, Тинирау и Кае отправились на берег моря. Дойдя до прибрежных скал, Тинирау остановился в громко крикнул:

— Тутунуи!

Кае посмотрел по сторонам: на берегу никого не было, а следы, что видyелись на песке, оставили их собственные ноги. Тогда Кае стал вглядываться в лесную чащу, но и там никого не обнаружил. Он повернулся к морю, надеясь увидеть каноэ рыбака, но все каноэ были вытащены на берег. И вдруг Кае заметил огромную бесформенную глыбу, поднимающуюся из воды. Это был кит. С его спины хлынули водопады, две струи горячего пара поднимались ввысь, и легкий ветерок медленно развеивал пар но воздуху. Никогда Кае не приходилось видеть живого кита так близко. И вдруг, к его удивлению, кит подплыл еще ближе, к самой скале, на которой стояли он и Тинирау.

Вождь вырезал кусок мяса из бока чудовища. Кит скосил на него свои крошечные глаза, вздохнул и соскользнул назад, в глубокую воду.

Кае не верил собственным глазам. ’Тинирау заметил его недоумение и засмеялся.

— Разве ты никогда не слыхал про моего любимца, ручного кита? — спросил он. — Это Тутунуи, мой большой друг. Он возит меня по морю быстрее, чем любое каноэ. Тутунуи очень любит меня.

— Но для чего ты отрезал у него кусок мяса?

— Это ты поймешь, когда мы снимем мясо кита с очага и ты вонзишь в него свои зубы.

В ту ночь Кае долго ворочался на циновке в доме для гостей. Он переусердствовал, угощаясь китовым мясом, и теперь никак не мог уснуть. Всю ночь он обдумывал, как бы ему заполучить кита Тинирау.

Когда Кае пришло время возвратиться в свою деревню, Тинирау приготовил для него каноэ, но Кае не спешил столкнуть его на воду.

— Тинирау, — сказал он‚— доволен ли ты магическими заклинаниями, которые я произнес над твоим сыном?

— Конечно, доволен, — ответил Тинирау.

— И ты признаешь, что они превратят Тухурухуру в великого воина?

— Да, в этом я уверен, друг.

— Но, может быть, жрец из твоего племени произнес бы заклинания не хуже меня?

— Нет, нет‚ — поспешил возразить Тинирау. Он не хотел обидеть Кае. — Это мог сделать только могущественный Кае, пользующийся благосклонностью богов.

— Тогда я хотел бы кое о чем попросить тебя.

— Говори.

— Позови Тутунуи, и пусть он отвезет меня домой.

Тинирау обеспокоила просьба Кае.

— Но тебе будет гораздо удобнее в каноэ, — сказал он, — лодка более подходит для великого жреца. Да ты ведь и не умеешь ездить на ките.

Кае нахмурился.

— Неужели ты думаешь, что я так уж слаб и беспомощен? — спросил он. — Может, ты считаешь, что я не справлюсь с твоим китом? Берегись, Тинирау!

Вождь знал, как опасно сердить жреца. Он поспешил помириться.

— Да я просто пошутил, — сказал Тинирау. — Кит отвезет тебя в твою деревню. Но запомни, Кае, когда вы будете подплывать к берегу, Тутунуи начнет отряхиваться — это значит, что дальше плыть ему опасно. Едва он подаст такой сигнал, ты должен сразу прыгать с его правого бока и плыть к берегу.

— Знаю, знаю! — нетерпеливо прервал вождя Кае.

Тинирау отправился на берег моря и приложил ладони ко рту.

— Тутунуи! — крикнул он.

Кит тотчас же подплыл к берегу.

Кае вскарабкался на его спину, и удивительное путешествие началось. Продолжалось оно недолго, потому что Тутунуи плыл быстро.

Вот и деревня Кае показалась вдалеке. Кит встряхнулся, давая знать, что Кае уже следует прыгать с него, но тот не обратил внимания на сигнал. Тогда Тутунуи встряхнулся снова, но Кае, твердя заклинания, тяжело навалился на его спину. Еще немного, и Тутунуи вошел в мелкие места. Кае продолжал изо всех сил давить на кита, и тот стал зарываться в мягкий песок. Мелкие песчинки набились в его горло. Тутунуи в последний раз вздрогнул всем своим огромным телом и умер.

В эту ночь в деревне Кае состоялось большое празднество. Собрались все от мала до велика; вкусно пахло жареное мясо Тутунуи.

А на далеком Священном острове Тинирау тщетно дожидался своего любимца. Раньше стоило ему только крикнуть: «Тутунуи! — и кит сразу же приплывал к нему. Но в эту ночь голос Тинирау лишь гулко разносился над водой и безответно терялся вдали. Вдруг вождь поднял голову, его ноздри раздулись, вдыхая слабый ночной ветерок. Из отдаленной деревни, где жил Кае и его люди, доносился аппетитный запах жаркого.

В тот час, когда луна проложила по морю серебряную дорожку, Тинирау обратился к своему народу.

— Кае украл моего кита, — сказал он; — Кто отправится со мной отомстить за нанесенную обиду?

Стремительно вскочили воины.

— Мы пойдем с тобой, Тинирау! — как один, крикнули они.

— Нет‚— молвил нежный голос, — пойду я, Хине–те-Иваива.

Люди посмотрели на нее с удивлением.

— Да, пойду я и другие женщины нашего племени. У Кае очень много воинов. Пусть отправятся со мною только женщины. Мы доставим его сюда, не пролив ни капли крови, о Тинирау, и ты отомстишь за нанесенное оскорбление.

В той стороне, где жил Кае, слышался смех. Хине–те–Иваива и другие женщины из племени Тинирау были уже там. Развлекая жителей песнями и танцами, они переходили из одной деревни в другую. Кто они такие, никто не ведал. А вот и деревня Кае. Все мужчины и женщины его племени собрались, чтобы посмотреть на странниц. Танцуя, Хине–те–Иваива и ее подруги пристально вглядывались в лица зрителей. Где–то в этом доме находится их враг Кае. Они узнают его, когда он засмеется, потому что у него неровные, поломанные зубы.

Смех зазвенел в доме, когда женщины начали играть в свои игры. Только один человек сидел с хмурым лицом и молчал, сжав губы Напоследок женщины разыграли самую забавную шутку. И тут рассмеялся даже хмурый мужчина. Когда он, откинув назад голову, открыл рот, все увидели его некрасивые поломанные зубы. Это и был Кае.

Поздней ночью потух очаг и в доме стало тихо. Тогда женщины запели магическую песнь, и крепкий сон охватил хозяев. Женщины пробрались к двери и, став друг против друга, образовали длинный ряд. Потом они осторожно обернули Кае в циновки, подняли его, отнесли к берегу моря и положили в каноэ.

Пока женщины быстро гребли к Священному острову, Кае лежал, погруженный в магический сон. Еще не занялась на небе заря, а женщины опять подняли свою живую ношу, отнесли Кае в дом Тинирау и положили на циновки. Когда Кае проснулся, было уже совсем светло.

— Вот идет Тинирау! Идет сам Тинирау! — — кричали собравшиеся вокруг фаре люди.

Тинирау шел к своему дому.

Туманы сна все еще висели над головой Кае. Он не знал, что произошло ночью, и воображал, что находится в собственном доме. Но вот Тинирау раскрыл дверь и крикнул:

— Привет тебе, о Кае!

— Ты зачем пришел в мой дом? — спросил Кае.

— Нет, не я пришел к тебе, — сказал Тинирау, — а ты, Кае, пришел ко мне.