Мифы и легенды страны маори

— Это Мауи.

— У меня пять внуков по имени Мауи. Ты Мауи–тикитики–а-Таранга?

— Да, это я.

Старуха фыркнула.

— Чего же ты хочешь от своей бабушки, Мауи–последыш?

— Я хочу принести огня матери и братьям.

— Ну что же, я дам тебе огонь, Мауи.

Мауика сняла с одного пальца ноготь, из неге исторглось пламя.

— Осторожно неси его, Мауи, и зажги им ваш костер, напутствовала внука Мауика.

Мауи взял огонь, отошел подальше, бросил его на землю и затоптал. После этого он вернулся к фаре Мауики.

— Вот как, это снова Мауи?! — удивилась старуха. — Что тебе нужно на сей раз?

— Огонь. Тот я потерял. Он потух.

Маунка нахмурилась.

— Значит, ты был беспечен, внук мой. Я дам тебе огонь с другого пальца, но ты должен прикрыть пламя рукой.

Мауи взял пылающий ноготь и, едва скрылся из виду, снова затоптал пламя и вернулся назад к Мауике. Богиня огня выбранила его и, ворча, дала еще один ноготь.

Пять раз Мауи уходил с огнем и пять раз возвращался обратно. Десять раз он уходил и десять раз возвращался с пустыми руками. Мауика отдала ему все ногти с пальцев рук. Неохотно рассталась она с ногтем большого пальца ноги, и все-таки вскоре хитрый Мауи снова вернулся назад за огнем. Пять раз он уходил и пять раз приходил назад без огня. Девять

раз он уходил и тотчас же возвращался с пустыми руками.

Наконец терпение Мауики лопнуло. Подземный огонь сотряс фаре, в дверь и окна повалил дым, и Мауи в раскаленной тьме бросился к двери. Глаза Мауики сверкали, словно молнии. Она сорвала оставшийся ноготь и швырнула им в Мауи. Лишь только ноготь коснулся земли, раздался грохот, словно гром прогремел, и прямо на Мауи вихрем помчалось широкое пламя. Он бросился бежать со всех ног, а пламя гналось за ним, будто рычащий танифа. Тогда Мауи

обернулся ястребом и, сильно взмахивая крыльями, полетел вперед, но пламя настигало его и опаляло его перья. Они у ястреба так и остались коричневыми в тех местах, где их когда–то коснулось пламя.

Впереди показалось озеро. Сложив крылья, Мауи нырнул в воду, но вскоре вода стала нагреваться. Беспокойно заерзал Мауи на дне озера, а вода уже сделалась совсем горячей и начала кипеть. Мауи взлетел.

Пожар бушевал повсюду. Лес был объят пламенем, в небе метались огненные языки. Казалось, огонь уничтожит весь мир. Тогда Мауи вспомнил богов, которых узнал в доме Тама. Он воззвал к ним. Боги увидели, что земля в смертельной опасности, и наслали на огонь тяжело падавший дождь, вода сбила гребни пламени и стала пробиваться сквозь стены огня. И тогда в самой середине огня хрипло закричала охваченная ужасом Мауика. Она повернулась назад и бросилась к дому, но силы уже оставляли ее. Пламя почти заглохло, только кое–где судорожно метались маленькие язычки, а потом и они потухли. Остатки огня Мауика бросила в деревья, они скрыли его у себя внутри и навсегда сохранили огонь для человеческих детей. Этими деревьями были каи–комако, махое и тотара.

Вот так проделки Мауи окончились добром, потому что люди научились тереть кусочки дерева один о другой и в любое время вызывать к себе огневых детей Мауики.

Мауи любовно похлопывал по своему рыболовному крючку. Он был сделан из челюсти его бабушки Мури–ранга–фенуа. Крючок был покрыт перламутром и украшен пучками собачьей шерсти, а внутри него скрывалась магическая сила. Солнце еще не поднялось над морем, а Мауи крадучись вышел из фаре и забрался в каноэ братьев. Он поднял донные доски, проскользнул под них и растянулся на днище каноэ, а доски опустил на прежнее место.

Долго ждать ему не пришлось. Восточное небо еще только розовело, когда пришли братья Мауи, свалили в каноэ груду рыболовных снастей и спустили его на буруны. Мауи, спрятавшийся у них под ногами, слышал, как они подсмеивались над ним:

— Ловко мы отделались от Мауи–меньшого, — сказал Мауи–пае. — Он, поди, еще спит.

— Мауи не спит! — раздался голос снизу.

Братья с удивлением переглянулись. Казалось, звуки идут из–под каноэ.

— Может. это крикнула чайка? — сказал Мауи–вахо.

Они взялись за весла, и каноэ двинулось вперед. Но вот братья опять перестали грести. На этот раз они не ошиблись: Мауи снова смеялся над ними. Братья приподняли доски и увидели Мауи — он скалил зубы и гримасничал.

— Мауи! — закричали они. — Мы не возьмем тебя. Ты испортишь нам ловлю.

Мауи заулыбался еще шире.

— Вы возьмете меня, — сказал он.

— Нет. Сейчас мы повернем назад. Наше каноэ достаточно широко для Мауи–пае и Мауи–рото, для Мауи–вахо и Мауи–таха, но оно слишком тесно для Мауи–тикитики–а-Таранга.

— Вы возьмете меня с собой, — повторил Мауи

Он протянул руку и показал на берег. Братья оглянулись: там, где только что была земля, простирался голубой океан Кива — с помощью волшебства Мауи расширил его, и земля затерялась за вздымающимися волнами.

— Гребите, — скомандовал он.

— Не станем, — ответили братья и сложили весла.

— Гребите| — закричал Мауи. Улыбка исчезла с его лица, глаза стали холодными и твердыми, как куски нефрита. Братья молча подняли весла и согнули спины.

Они очень устали. Но вот Мауи приказал остановиться.

— Забрасывайте удочки, — скомандовал он, — и тогда увидим, хорошее ли я выбрал место для ловли.

Молча насадили братья наживку на свои крючки, забросили удочки в воду, и тотчас же удочки задергались у них в руках. Скоро дно лодки покрылось рыбой.

— Хватит‚— сказал старший брат. — Мы хорошо порыбачили. Теперь можно возвращаться.

Мауи дохнул на свой крючок, потер его и залюбовался — так блестел он на свету.

— Вы закончили лов, братья, — ласково сказал он, — а я еще не начинал.

— Ну, что ты! хором вскричали братья — Здесь хватит рыбы и для нас, и для тебя, Мауи. Вернемся домой к нашим женам и детям.

— Ах, братья, вы еще не видели, как ловит рыбу Мауи. Я только один раз закину удочку. Дайте–ка мне наживку.

Но братья не хотели ничего ему давать, боясь, как бы Мауи не сыграл с ними очередной шутки. Тогда Мауи с такой силой стукнул кулаком себе по носу, что потекла кровь. Он обмазал ею крючок и закинул удочку в воду. Леса скользила между пальцами Мауи, она уходила все дальше и дальше вглубь. Скоро Мауи почувствовал, что крючок зацепился. Братья не сводили с него глаз. Он слегка дернул лесу, чтобы крепче зацепить крючок.

В молчаливом царстве Тангароа крючок Мауи заценился за дверь дома Тонгануи, сына морского бога. Мауи натянул лесу, уперся ногами в борт каноэ и, собравшись с силами, начал вытягивать лесу из моря. Тяжело застонал дом 'Тоигануи. Он немного накренился, потом снова стал на место. Леса натянулась еще больше и задрожала, и тогда дом вместе с землей

оторвался от дна моря и стал подниматься вверх.

Мауи запел ту песню, что делает тяжелую ношу легкой. Глубоко в воду опустили свои весла братья. Мауи пел все громче и громче, а мускулы на его руках выступали, словно корни дерева. Леса пронзительно звенела.

Братья глухо вскрикнули от удивления, когда из воды медленно поднялась текотеко — человеческая фигура, вырезанная на коньке крыши, а потом показались стены дома и дверь, за которую зацепился магический крючок. А под домом была земля. Она походила на блестящую длинную рыбу, хвоста ее отсюда даже не было видно. Сбросив с себя океан, земля высоко подняла на себе каноэ. Вот какова была рыба Мауи!

— Оставайтесь в каноэ, сказал Мауи братьям, — но только молчите. Ни звука! Морской бог разгневан, и мне нужно помириться с ним. А потом мы поделим эту землю между собою.

Мауи скрылся вдали. Гладкая, светлая, сияющая, раскинулась земля, которую Мауи вытянул из морских глубин. На ее просторах виднелись дома. В спокойный воздух очаги посылали столбы дыма. Птицы щебетали, и ручьи журчали меж берегов.

— Это моя земля| — закричал Мауи–таха.

— Нет, моя! — воскликнул Мауи–вахо.

— Ах, вы спорите?! Значит, она моя, — сказал Мауи–пае.

Братья выпрыгнули из каноэ и побежали по земле, полосуя ее теслами и объявляя участки своими. Рыба–земля, дремавшая на поверхности океана, почувствовала бегущие по ней ноги братьев и удары их тесел. Она задрожала, и ее гладкое тело покрылось складками.

Вот почему на Рыбе Мауи появились горы и долины и скалистый берег. А если бы братья не делили ее, земля так и осталась бы гладкой.

Рыбная ловля Мауи — история далеких времен.

Ге Ика а Мауи называют эту землю — Рыба Мауи. А крючок застрял в ней на веки вечные. Видели вы изогнутый берег, что тянется от бухты Хауки до мыса, который маори называют Те Матуа а Мауи? Это и есть рыболовный крючок Мауи.

А вот как Туна–роа стал отцом всех угрей. Когда–то он жил в озере на спине рыбы, которую Мауи вытянул из моря. Мауи сам немного пожил на этом большом острове со своей женой Хиной. Каждый день Хина ходила к озеру за водой. Однажды утром, когда она наклонилась, чтобы наполнить калебаш, вода в озерце забурлила и на поверхность его выскочило чудовище, длинное и извивающееся. Это был Туна–роа. Вода струями стекала с его высоко поднятой головы. Хина отпрянула и бросилась прочь, но поздно: Туна метнулся за ней и ударил женщину по спине. Хина ничком упала на землю. Тогда Туна выскочил из воды и

обвился вокруг нее скользкими кольцами. А потом он снова нырнул в воду.

Ничего не сказала Хина мужу. На следующий день, опуская калебаш, она зорко следила, не забурлит ли вода в озере. И снова она увидела, что кто–то плывет по спокойной темной воде. Хина бросила калебаш и побежала, но споткнулась о камешек и упала. И тут же влажное тело Туна обвилось вокруг нее.

На этот раз Хина все рассказала мужу. Мауи разгневался. Он отправился в лес, выбрал несколько деревьев и произнес над ними заклинания, чтобы они исполнили его волю. Потом срубил эти деревья и сделал из них лопаты, что сами по себе скоро и глубоко копают землю, копья, что метко разят цель, и ножи, что быстро режут. Все это он взял с собой.

Лопаты вырыли широкий ров от озера до моря. Мауи протянул поперек рва сеть и стал ждать. Вскоре пошел дождь. Ручьи стекали в озеро, вода в нем поднималась все выше и выше, а потом прорвала узкую земляную плотину, оставленную лопатами, и с грохотом устремилась в ров. Бурный поток увлекал за собой комья земли, стволы деревьев, кусты, а в самой его стремнине тщетно сопротивлялся бешеному течению Тупа–роа. Его швыряло из стороны в сторону, пока наконец он не застрял в ячейках сети. Тогда Мауи занес нож и отхватил Туне голову. Она упала в воду, и ее унесло в море. Затем разгневанный Мауи

отсек Туне хвост, а туловище разрубил на мелкие кусочки, Но Туна–роа не умер. Его голова превратилась в рыбу, хвост сделался морским угрем, а маленькие кусочки его тела — угрями, плавающими в пресной воде. Так Туна–роа стал отцом угрей.

Шли годы, Мауи старел. Он был по–прежнему весел, но уже серебрились нити в волосах, а его двое сыновей стали совсем взрослыми. Оба пошли в отца — все проказничали да забавлялись, и Мауи забеспокоился. Однажды, на закате солнца, он призвал их к себе.

— Сыны мои. — сказал Мауи, — я устал слушать про ваши безобразия. Стыда не оберешься с вами. Пора вам покинуть этот свет. — Он положил руки им на плечи и продолжал: — Но люди не забудут моих сыновей. Я превращу вас в звезды. Те, кто наблюдает, как приходит ночь, заметят эти звезды, и всякий, кто дожидается рассвета, будет любоваться ими. Прощайте, дети мои!

Он дотронулся до сыновей, и они превратились в ярко сияющие звезды. Мауи взял их челюсти, чтобы пополнить свой запас рыболовных крючков, а потом забросил сыновей на далекий небосвод. Они и сейчас еще светят на широко раскинутой мантии Неба–отца.

Один из сыновей Мауи стал утренней звездой, а друтой — вечерней.

Среди тех, кто видел, какая судьба постигла сывовей Мауи, был старый и слабый Таки, старший брат Мауи. Он видел, как племянники–звезды мирно сияли на небе. О таком покое можно было только мечтать.

— Закинь меня на небо, как ты закинул туда моих племянников, — стал просить Таки, — я тоже хочу вечно жить на виду у людей.

Мауи в раздумье посмотрел на своего брата. Несмотря на преклонный возраст, зубы у Таки были белыми и крепкими. Из челюсти Таки вышел бы замечательный рыболовный крючок. Но очень уж его брат жирный и тяжелый.

— Закинуть тебя на небо я не могу, — сказал Мауи, — но отдай мне твою челюсть, и я покажу тебе, как взобраться наверх по паутине, которая тянется от земли до неба.

Таки согласился и с помощью Мауи взобрался в поднебесную высь. А когда он достиг своего места на небе, один его глаз ярко заблистал. С тех пор весело светит людям Такиара — Путеводная звезда.

Мауи отправился на рыбную ловлю с Иравару, который приходился ему свояком. Он взял с собой знаменитый рыболовный крючок, сделанный из челюсти Мури. Крючок был очень красивый, гладко отполированный, но Мауи не мог ничего поймать. даже магия не помогала, а Иравару тем временем вытаскивал рыбу за рыбой, и серебристая груда на дне лодки все

росла и росла. Мауи начал злиться.

Но вот его леса дернулась. Мауи стал быстро ее выбирать и зацепился за лесу Иравару.

— Отведи свою лесу. Это моя рыба, — сказал Мауи.

Иравару распутал лесу и отвел ее в сторону. Потом оба вытянули свои лесы. Когда рыба уже хватала ртом воздух на дне каноэ, Мауи увидел, что она попалась на крючок Иравару.

Мауи сдержал гнев. Они повернули каноэ назад, и у самого берега Мауи сказал, чтобы Иравару спрыгнул и вытащил каноэ. Когда тот наклонился и взвалил на спину балансирную балку каноэ, Мауи бросил свое весло и прыгнул на тяжелую балку. Иравару упал ничком на береговые камни, а Мауи топтал его ногами до тех пор, пока кожа Иравару не покрылась шерстью. Руки и ноги у Иравару стали короче, вырос хвост, и голова изменила свою форму. На том месте, где только что упал Иравару, встала на четыре лапы мохнатая маорийская собака, самая первая из всех собак.

Жена Иравару встретила Мауи, когда тот шел с моря.

— Где Иравару? — спросила она.

— Он остался у каноэ, — смеясь, сказал Мауи, но глаза его не смеялись. — Иди туда и помоги ему, сестра моей жены. А если не найдешь его, крикни: мо–ай, мо–ай, мо–ай — и он отзовется.

Женщина побежала к берегу моря, но мужа там не было. Она стала звать его, но он не откликался. Тогда она вспомнила совет Мауи и громко закричала:

— Мо–ай, мо–ай!

Тотчас же в кустарнике послышался шорох, оттуда выскочило странное животное и запрыгало возле нее. Увидев его, Хинаури. жена Иравару, повернулась и молча пошла назад в деревню — она поняла, что Мауи отомстил ее мужу, и сердце ее исполнилось печали.

Мауи совсем состарился. Его сыновья–звезды светили в ночном небе. Медленно плывущее по небу солнце напоминало Мауи о былых подвигах. Он жил на острове, который вытянул со дна океана. Его вечерняя еда готовилась на огне, украденном у Мауики.

Народ помнил деяния Мауи. Несмотря на его крутой нрав, люди не забыли, сколь многим они обязаны его пытливому уму, и ждали от него еще более чудесных подвигов. И действительно, Мауи, хоть он и стал уже глубоким стариком, задумал свершить свой величайший подвиг. Он решил победить ужасную богиню смерти Хине–нуи–те-По.

Издалека увидел он ее. Глаза у Хине–нуи–те-По сверкали, зубы тускло светились в темноте, длинные космы волос окутывали ее, словно морские водоросли, а голос ее грохотал, подобно грому.

Мауи позвал своих друзей птиц, и они отовсюду слетелись к нему. С моря, с болот и берегов рек прилетели птицы, чтобы выполнить его просьбу. Когда ему понадобилась вода, Пукеко мигом слетала за ней к болоту. Мауи остался доволен. Он поймал Пукеко и вытянул ее ноги так, что они стали длинными и тонкими, и теперь она может легко шагать по мелким

болотистым топям. Вместе со своими друзьями птицами Мауи приблизился к богине.

Хине спала, широко раскрыв рот. Мауи сбросил плащ.

— Вот что, — сказал Мауи птицам — Никто из вас не должен смеяться, пока я буду пролезать в её рот, даже если это покажется вам забавным Когда я снова вылезу обратно, вы сможете веселиться и петь сколько захотите, ибо я убью богиню, и люди и птицы никогда не будут умирать.

Наступила тишина. Сначала Мауи просунул в пасть Хине голову. Словно остроконечные утесы, нависли над ним ее зубы; испуганные птицы не издавали ни единого звука. Мауи пролезал все глубже и глубже в глотку Хине, и вот снаружи остались только его татуированные ноги — они дергались и качались.