Направляясь домой (Колонизация)

“Пятьдесят? Господи!” Сказал Сэм. Его сын был молодым человеком, когда сам погрузился в холодный сон. Джонатан уже не был молодым - и Карен тоже, черт возьми. Сэм понял, что ему нужно наверстать треть их жизней. Он также осознал кое-что еще: насколько слащаво он говорил. Доктор Бланшар был слишком осторожен, чтобы упомянуть и об этом. Он спросил: “Можно мне взять мои вертолеты, пожалуйста?”

“Ты, конечно, можешь”. Она отдала их ему.

Он сунул их в рот. Он не надевал их более пятидесяти лет ... или со вчерашнего дня, в зависимости от того, как смотреть на вещи. “Так-то лучше”, - сказал он, и так оно и было. “Без них я едва ли могу говорить как человек, не говоря уже о том, чтобы говорить как ящерица”.

“Я понимала тебя раньше”, - сказала она. “И были другие причины для беспокойства”.

Например? он задавался вопросом. Ответы было нетрудно найти. Например, убедиться, что он жив. Например, убедиться, что у него все еще есть две работающие клетки мозга, чтобы тереться друг о друга. Если бы они протащили его больше десяти световых лет и в итоге не получили ничего, кроме брюквы… Некоторые из них не были бы слишком разочарованы.

Прежде чем он успел слишком огорчиться из-за этого, мужской голос позвал из люка, ведущего из помещения: “Есть кто-нибудь дома?” Не дожидаясь ответа, мужчина скользнул вниз, в помещение. Ему было около шестидесяти, очень худой, с продолговатым лицом и седеющими песочного цвета волосами, коротко подстриженными. На нем были футболка и шорты; на рубашке были приколоты полковничьи орлы к плечам. “Ты Йигер, да?”

“В последний раз, когда я смотрел, но это было некоторое время назад”, - ответил Сэм. Другой мужчина ухмыльнулся. Сэм добавил: “Ты на голову выше меня”.

“Извини за это. I’m Glen Johnson.”

“А вы? Я чертовски рад познакомиться с вами лично, полковник!” Как и в случае с доктором Бланчардом, Йигер протянул руку.

Другой мужчина взял его. У него не было особой хватки. Даже в семьдесят, даже очнувшись от холодного сна, Сэм мог раздавить себе руку, даже не пытаясь. Возможно, удивление отразилось на его лице, потому что Джонсон сказал: “Я провел более двадцати лет в невесомости в поясе астероидов, прежде чем они решили поместить меня в холодильник”.

“О. Вы были на Льюисе и Кларке?” Спросил Иджер, и Джонсон кивнул. Сэм продолжал: “Я задавался вопросом, почему я больше ничего о тебе не слышал после нашего разговора, когда ты летал в орбитальном патруле. Теперь я понимаю лучше ”. Он сделал паузу, чтобы еще раз подумать. “Значит, они посадили тебя в ... 1984 году?” Его разум прояснился, но все еще медленно соображал.

“Это верно”. Джонсон снова кивнул. “А как насчет тебя?”

“Я? Это было в 1977 году”.

Они посмотрели друг на друга. Ни один из них ничего не сказал. Никому не нужно было ничего говорить. Они оба погрузились в холодный сон - их убедили, почти вынудили погрузиться в холодный сон - за много лет до того, как адмирал Пири был готов к полету. Причины, стоящие за этим, казались слишком очевидными.

“Разве не здорово быть политически надежным?” Пробормотал Сэм.

“Кто, я?” Невозмутимо переспросил Глен Джонсон. Они оба рассмеялись. Джонсон продолжил: “На самом деле, в зависимости от того, как ты смотришь на вещи, все не так уж плохо. Они так хотели отправить нас далеко-далеко, что дали нам шанс увидеть Дом ”. Он произнес имя по-английски, а затем на языке ящеров.

“Что ж, это правда”, - сказал Сэм. “Они могут извлечь из нас какую-то пользу здесь, и мы слишком далеко, чтобы попасть в кучу неприятностей”.

“Я тоже так себе это представляю”, - согласился Джонсон. “И, говоря о том, чтобы увидеть дом, как бы ты хотел увидеть дом?”

“Могу я?” Сэм забыл о ремнях и попытался увеличить изображение со стола. Это не сработало. Он посмотрел на доктора Бланчард. “Могу я?”

“Если у тебя хватит координации, чтобы расстегнуть эти ремни, у тебя хватит, чтобы подняться в диспетчерскую”, - сказала она ему.

Он нащупал их. Глен Джонсон рассмеялся - не насмешливо, а сочувственно. Он сказал: “Я сделал это уже дважды”.

“Дважды?” Сэм попытался заставить пальцы слушаться его. Вот! Пряжка ослабла.

“Да, дважды”, - сказал Джонсон. “Они разбудили меня на полпути, чтобы я мог помочь в маневре поворота корабля. Довольно скоро все здесь хорошенько осмотрят дом. Я видел небо, в котором нигде не было солнца ”. Некая мрачная гордость - и более чем небольшой трепет - наполнили его голос.

Йигер попытался представить, каким пустым покажется это небо - попытался и почувствовал, что терпит неудачу. Но его руки казались умнее, когда он не говорил им, что делать. Ослабли еще две защелки. Он откинул ремни, которые удерживали его на столе.

Именно тогда он понял, что он голый. Мелани Бланшар восприняла это спокойно. Джонсон тоже. Сэм решил, что он тоже. Она бросила ему трусы, шорты и футболку, как у пилота. “Вот”, - сказала она. “Надень это, если хочешь”. Он сделал. Он думал, что трусы были теми же, в которых он ходил в центр города, чтобы уснуть холодным сном. На рубашке, как и у Джонсона, были приколоты орлы к плечам.

“Пошли”, - сказал Джонсон и поднялся по люку.

Медленно, поскрипывая, Сэм последовал за ним. Джонсон был плавен в невесомости. Он, конечно, был бы таким. Йигер был совсем не таким. Всплеск солнечного света осветил верхнюю часть коридора. Он остановился там, чтобы немного передохнуть, прежде чем подняться в рубку управления. “О”, - тихо сказал он. Вот он, отдыхает, как кошка, в солнечном свете другой звезды.

Тау Кита была немного прохладнее, немного краснее, чем Солнце. Сэм уставился на свет. Была ли разница? Может быть, небольшая. Ящерицы, которые эволюционировали здесь, видели немного дальше в инфракрасном диапазоне, чем люди, но фиолетовый цвет был для них ультрафиолетом.

“Давай”, - снова сказал Глен Джонсон.

“Я иду”. Сэм ворвался в рубку управления. Затем он сказал: “О”, еще раз, потому что небо под ним заполнял Дом. Когда это было там, внизу, внезапно снова обрело смысл. Ему пришлось напомнить себе, что он не упадет, он не мог упасть.

Естественно, он видел Землю с орбиты. Голубой цвет с окаймлениями облаков, кое-где смешанный с зеленым, коричневым и золотым, навсегда останется в его памяти. Его первой мыслью о доме было, что здесь намного меньше голубизны. На Земле сушей были острова в огромном, всеохватывающем море. Здесь моря усеивали то, что прежде было ландшафтом. Первые ящеры, которые обошли свой мир, сделали это пешком.

И зелень, которую он видел, неуловимо отличалась от земной. Он не мог бы сказать как, но это было так. Что-то в глубине его костей знало. То, что выглядело как пустыня, простиралось на бесчисленные мили между морями. Он знал, что это не так бесплодно, как казалось. Жизнь потратила столько же времени на адаптацию к здешним условиям, как и на Земле.

“Я завидую тебе”, - сказал Джонсон.

“Из-за меня? Как так получилось?”

“Вы сможете спуститься туда и хорошенько присмотреться ко всему”, - ответил пилот. “Я застрял здесь, на корабле. После стольких лет на борту ”Льюиса и Кларка" гравитация убила бы меня чертовски быстро ".

“О”. Сэм почувствовал себя глупо. “Я должен был подумать об этом. Прости. Ты, должно быть, чувствуешь себя Моисеем, смотрящим на Землю Обетованную”.

“Немного, но есть одно отличие”. Джонсон сделал паузу. Сэм махнул ему, чтобы он продолжал. Он сказал: “Все, что Мозес мог сделать, это посмотреть. Что касается меня, то я могу разнести это место к чертям собачьим и исчезнуть. Адмирал Пири прибыл с грузом для ”медведя".

Томалсс посмотрел в ночное небо Дома. Несколько ярких звезд там двигались. У Расы были орбитальные транспортные средства с тех пор, как они были единым видом - сто тысяч лет, более или менее. Но одна из этих движущихся звезд, первая в истории, не принадлежала Расе. Там было полно диких Больших Уродцев.

Который из них? Томалсс не смог определить его с первого взгляда. Насколько он знал, это могло быть на другом конце света. Вряд ли это имело значение. Он был там. Нет - это было здесь. Тосевиты настойчиво напоминали Расе, что они не тихие подданные, не тихие коллеги, как Работевы или Халлесси.

Не то чтобы он не знал, что этот день приближается. Его бы не отозвали домой, если бы этого не было. Но его оживляли уже много лет, и никто, казалось, не имел лучшего представления о том, что делать с Большими Уродцами, чем мужчины и женщины, которые были у него до того, как он погрузился в холодный сон. Это не только беспокоило его, но и раздражало.

Довольно много вещей в Доме раздражало его в эти дни, от нелепого внешнего вида молодежи до того, как здешние мужчины и женщины, казалось, не могли принять решение. Никто ничего не решал в спешке. Часто казалось, что никто вообще ничего не решал. Время, проведенное на Тосев-3, изменило его больше, чем он мог себе представить, пока был там.

Рот психолога открылся от смеха, хотя на самом деле это было совсем не смешно. Если бы ты не смог принять решение на Тосев-3, ты бы в конечном итоге погиб - либо это, либо Большие Уроды наставили тебе рога, в зависимости от того. Ты должен был быть в состоянии решить. Ты должен был уметь действовать. Здесь… Это место ощущалось как обратная сторона песчаной дюны. Над головой пронесся ветер, но здесь ничего по-настоящему не изменилось.

Томалсс снова рассмеялся. Странно, как жизнь среди варваров могла быть намного более яркой, намного более срочной, чем жизнь среди себе подобных. Раса не спешила. Пока он не отправился на Тосев-3, он думал об этом как о достоинстве. Теперь, извращенно, это казалось пороком, и опасным.

Его телефон зашипел. Он снял его с пояса. “Говорит старший научный сотрудник Томалсс”, - сказал он. “Я приветствую вас”.

“И я приветствую вас, превосходящий сэр”, - ответила Кассквит. Здесь, на Родине, ее мягкий тосевитский акцент был уникальным, безошибочным. “Активность на борту тосевитского звездолета, похоже, возрастает”.

“А?” Сказал Томалсс. Даже здесь Большие Уроды на звездолете были предприимчивы. “Это так?”

“Так и есть, высочайший сэр”, - ответил его бывший подопечный. “Разведывательное видео теперь показывает, как тосевиты поднимаются в наблюдательный купол корабля. И наши предположения на Тосеве-3, похоже, были верны”. Ее голос повысился от волнения.

“А?” Снова спросил Томалсс. “На какие предположения ты ссылаешься?”

“Я просмотрел увеличенные изображения с видеозаписи, превосходный сэр, и один из диких Больших Уродов, похоже, Сэм Йигер”.

“Правда? Ты уверен?” Спросил Томалсс.