Спуститься на землю (Колонизация — 2)

“Елки-палки!” Сэм повесил трубку обратно на рычаг и вскочил на ноги. “Они приехали на три дня раньше”.

“Когда президент Уоррен отдавал их вам, он сказал, что лучшее предположение о том, когда они вылупятся, - это десять дней в любом случае”. Джонатан Йигер говорил с обычным нетерпением молодежи к старости. Незадолго до этого ему исполнилось двадцать. Сэму Йигеру не нравилось думать об этом в таких выражениях; это напомнило ему, что незадолго до этого ему исполнилось пятьдесят шесть. Джонатан уже поднимался по коридору. “Ты идешь или нет?” - требовательно спросил он.

“Если ты не уберешься с дороги, я растопчу тебя”, - ответил Сэм.

Джонатан терпеливо рассмеялся. Он был на пару дюймов выше своего отца и шире в плечах. Если бы ему не хотелось, чтобы его растоптали, Сэму потребовалось бы чертовски много времени, чтобы это сделать. Верхний свет отражался от бритой головы Джонатана и от краски на его груди и животе: судя по надписи, он был механиком по двигателям "лендкрузера". Молодые люди во всем мире подражали стилю Lizard и считали своих старших занудами за кудахтанье.

Жена Сэма Барбара стояла перед инкубатором. Новое устройство сделало служебное крыльцо еще более переполненным, чем оно было, когда там стояли только стиральная машина, сушилка и водонагреватель. “В одной из яичных скорлупок уже есть маленькая дырочка”, - взволнованно сказала Барбара.

“Я хочу посмотреть”, - сказал Сэм, хотя подобраться к инкубатору в таком тесном пространстве было непросто. Он продолжил: “Я вырос на ферме, не забывай. Я должен знать что-нибудь о том, как работают яйца ”.

“Что-то, может быть”, - сказала Барбара с отчетливым фырканьем, - “но никто - во всяком случае, никто на Земле - до сих пор никогда не наблюдал, как вылупляется яйцо ящерицы”.

Как она часто делала, она оставила его бороться за возвращение. Пока он боролся, Джонатан дал ему еще одну пищу для размышлений: “Папа, могу я позвонить Карен, чтобы она приехала и посмотрела их вместе с нами?”

Его девушка была так же очарована гонкой, как и он. Она тоже красила тело, часто надевая только крошечный топ на бретельках, чтобы соблюсти приличия. Она не брила голову, хотя некоторые девушки это делали. Но не это заставило Йигера колебаться. Он сказал: “Ты знаешь, я купил эти яйца не для того, чтобы развлечь тебя ... или Карен”.

“Конечно, я это знаю”, - возмущенно сказал его сын. “Ты думаешь, я ненормальный или что-то в этом роде?” Этот кусочек сленга перекочевал из языка ящеров в английский.

“Нет, конечно, нет”, - ответил Сэм, изо всех сил стараясь вспомнить, каким обидчивым он был, когда ему было двадцать. “Но, вероятно, будет важно никому не сообщать, что у нас есть яйца ящериц - или детеныши, которые у нас появятся чертовски быстро”. Восемнадцать лет игры в мяч в низшей лиге и двадцать в армии дали ему словарный запас, от которого краска покрывалась пузырями с сорока шагов. В присутствии жены и сына он делал все возможное, чтобы не использовать его слишком много.

Джонатан закатил глаза. “Что ты собираешься делать, папа, прятать их в гараже всякий раз, когда к нам приходят люди или представители мужской Расы?”

“Когда мужчины Расы придут, я просто могу”, - сказал Сэм. Но он вздохнул. Его сын был прав. Ему было приказано вырастить детенышей ящериц настолько похожими на людей, насколько это было возможно. Как он должен был это сделать, если они никогда не встречали никого, кроме его семьи и его самого? Еще раз вздохнув, он кивнул. “Ладно, продолжай. Но когда она приедет сюда, мне придется предупредить ее, чтобы она не болтала”.

“Конечно, папа”. Джонатан расплылся в улыбке теперь, когда добился своего. “Это так горячо!” Гонкам нравилась жара. Это стало термином одобрения. Он бросился к телефону.

С беспокойством в голосе Барбара сказала: “Рано или поздно Раса узнает, что у нас есть эти детеныши. Когда это произойдет, будут проблемы?”

“Я полагаю, вы правы”, - сказал Йигер. “Но это будет проблемой для правительства, а не для нас. Если нам придется от них отказаться, мы должны от них отказаться, вот и все. Нет смысла слишком волноваться раньше времени, верно?”

“Верно”, - сказала Барбара, но ее голос звучал неубедительно.

Сэм тоже не знал, был ли он убежден, но он загнал все свои опасения на самое дно своего разума. “Дай мне взглянуть, ладно?” - сказал он, как и за мгновение до этого. “Я единственный в доме, кто не видел яиц этим утром”.

Теперь, когда Джонатан ушел, у Барбары появилось немного больше места для передвижения на служебном крыльце. Когда она отошла в сторону, Йигер поднял крышку инкубатора и заглянул вниз. Два яйца внутри, оба намного больше куриных, были желтыми с коричневыми и белыми крапинками; он мог бы поспорить, что их положили в песок. И действительно, в одной скорлупе виднелась маленькая дырочка. “Не могли бы вы взглянуть на это?” - мягко сказал он.

Барбара уже взглянула на это. Ее вопрос - типичный для ее вопросов - был очень по существу: “Ты действительно думаешь, что мы сможем позаботиться о них, Сэм?”

“Ну, дорогая, мы справились с Джонатаном, и он оказался в порядке”, - сказал Йигер.

“Я вижу три ошибки в этом ответе”, - решительно сказала она. Она загибала их на пальцах: “Во-первых, мы на двадцать лет старше, чем были тогда. Во-вторых, таких яиц два, а от него было только одно. И в-третьих, не будем уточнять очевидное, это ящерицы. Это не будет похоже на выращивание детей ”.

“Предполагается, что это должно быть настолько похоже на воспитание детей, насколько мы можем это сделать”, - ответил Сэм. “Вот почему у нас есть работа, а не какая-нибудь модная лаборатория. Но да, ты прав; судя по всему, что я прочитал, все будет по-другому ”.

“Из всего, что я тоже читала”. Барбара положила руку ему на плечо. “Они действительно будут похожи на маленьких диких животных, пока им не исполнится три или четыре года?”

Он сделал все возможное, чтобы отнестись к этому легкомысленно, сказав: “Что, ты думаешь, Джонатан таким не был?” Вместо того, чтобы спокойно положить свою руку ему на рукав, она начала барабанить по нему пальцами. Он смущенно кашлянул, затем вздохнул. “Судя по всему, что я смог узнать, это примерно так. Они не учатся говорить так быстро, как младенцы, и они способны самостоятельно передвигаться, как только вылупляются. Если это не делает их маленькими дикими животными, я не знаю, что могло бы. За исключением того, что вместо этого мы должны сделать все возможное, чтобы превратить их в маленьких ручных животных ”.

“Интересно, сможем ли мы”, - сказала Барбара. “Сколько историй рассказывает Раса о яйцах на Родине, которые вылуплялись в труднодоступных местах, и о ящерицах, которые жили как охотничьи звери, пока их не нашли и не цивилизовали?”

“Их много”, - согласился Сэм. “Конечно, у нас тоже есть подобные истории”.

“Дикие дети”. Барбара кивнула. “Но даже в них что-то всегда помогает младенцам, когда они маленькие - например, волчице, кормящей грудью Ромула и Рема”. У нее были все литературные ссылки; она закончила дипломную работу по средневековому английскому. “И почти все наши истории - это легенды, на самом деле мифы. Те, что от the Lizards, звучат как новости; они читаются так, как будто пришли с канала United Press International ”.

Прежде чем Йигер успел ответить, Джонатан выбежал обратно на служебное крыльцо. “Карен уже в пути”, - сообщил он, задыхаясь. “Она говорит, чтобы я не давал им вылупиться, пока она не доберется сюда”.

“Со мной все в порядке”, - сказал Сэм. “Она рассказала тебе, как мы должны были это устроить?” Джонатан сердито посмотрел на него. На него смотрели профессионалы, от менеджеров и судей вплоть до генералов и пары президентов. Он не собирался позволять сыну выводить его из себя. Он указал вниз, на инкубатор. “Смотри - Ящерица внутри другого яйца тоже начинает пробиваться наружу”.

Они боролись за место перед инкубатором; им было нелегко увидеть все сразу. Конечно же, теперь в скорлупе обоих яиц были дырки. Джонатан сказал: “Это больше разрывов, чем трещин. Скорлупа выглядит какой-то кожистой, не так ли, не твердой, как у куриных яиц”.

“Как куриные яйца”, - сказала Барбара, а затем тихо добавила: “Честно говоря, я не знаю, чему они учат людей в наши дни”.

Наблюдая за вылуплением множества цыплят, Сэм знал, что это происходит не мгновенно. Конечно же, разрывы в скорлупках не успели стать намного больше, как раздался звонок во входную дверь. Джонатан бросился к двери и через мгновение вернулся с Карен. “Приветствую тебя, старший специалист по боеприпасам”, - сказал Сэм на языке Расы, разглядывая раскраску ее тела. Там были и Барбара, и Джонатан, и он добросовестно не обращал внимания на кожу, на которой красовалось тело. Это было нелегко - она была симпатичной рыжеволосой и вся в веснушках, - но он справился.

“Я приветствую вас, превосходящий сэр”, - ответила она на том же языке. Как и Джонатан, как и все молодое поколение, она не могла вспомнить время, когда Ящериц не было поблизости. Она и он изучали свой язык в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе так же, как математику или химию. Несмотря на подражание расе, они воспринимали ящериц как нечто само собой разумеющееся, чем Сэм или Барбара когда-либо могли бы.

Четыре человека, столпившиеся вокруг инкубатора, заставили заглянуть внутрь труднее, чем когда-либо. Так получилось, что Карен лучше всех видела, когда мордочка первой ящерицы высунулась из скорлупы. “Смотрите!” - сказала она. “У него маленький рог на кончике носа”.

“Это не рог, это яйцевидный зуб”, - сказал Сэм. “У черепах, змей и обычных мелких l ящериц они тоже есть, чтобы помочь им вылупиться. Это прекратится через несколько дней ”.

Мало-помалу детеныши ящериц ("вылупившиеся", - укоризненно прозвучало в его сознании на языке Расы) вырвались из яиц, которые их удерживали. Они были светло-зеленовато-коричневыми, светлее, чем были бы во взрослом возрасте. Их чешуйчатые шкуры блестели от последней жидкости из яиц, хотя лампочки в инкубаторах быстро высушили их. “Их головы выглядят слишком большими”, - сказал Джонатан.

“Как и твой, когда ты только родилась”, - сказал Сэм. Барбара кивнула. Джонатан выглядел смущенным, хотя голова Карен, несомненно, тоже выглядела слишком большой для ее тела, когда она была новорожденной.

Услышав голоса над собой, детеныши ящериц повернули свои крошечные глазные башенки к людям. Сэму стало интересно, на кого он был похож в их глазах. Очевидно, ничего хорошего; они носились по дну инкубатора, ища, куда бы спрятаться. Джонатан не делал этого, когда был младенцем. И слава Богу тоже, подумал Сэм.

Он протянул руку, чтобы схватить одну из Ящериц. Она зашипела и укусила его. Также, в отличие от новорожденного Джонатана, у нее был полный рот острых маленьких зубов. Он отдернул руку. “Где эти кожаные перчатки?” спросил он.

“Вот”. Барбара протянула их ему. Он надел их, затем схватил одного из детенышей ящерицы за голову, как будто это была кукурузная змея на ферме в Небраске, где он вырос. Он не мог убежать и не мог укусить, хотя и пытался сделать и то, и другое. Он отнес его по коридору в свободную комнату, которая больше не была запасной. Когда он поставил его, оно юркнуло в одно из многочисленных укрытий, которые он устроил в комнате: перевернутое ведро с прорезанным сбоку дверным проемом. Осторожно закрыв за собой дверь, он вернулся и поймал другого детеныша. “Ладно, они у нас есть”, - сказал он, направляясь по коридору с этой маленькой извивающейся Ящерицей. “Теперь мы должны что-то с ними сделать”.

Феллесс делала все возможное, чтобы вразумить чиновника из Министерства юстиции Великого германского рейха: неблагодарная задача по своей сути. “Если вы не делаете больше, чем должны, чтобы контролировать контрабанду имбиря в земли, управляемые Расой, вполне естественно, что мы ответили тем, что сделали”, - сказала она the Big Ugly. “Разве это не справедливо, что мы должны содействовать проникновению тосевитских наркотиков в рейх ?”

Чиновник, заместитель министра по фамилии Фрейслер, слушал, как его секретарша переводила слова Феллесса на гортанный немецкий язык, который она не потрудилась выучить. Он говорил с чем-то похожим на страсть. Ответ секретаря, однако, был почти бесцветным: “Герр Фрейслер категорически отвергает эту эквивалентность. Он предупреждает, что контрабандисты наркотиков, захваченные на территории Рейха, будь то тосевиты или принадлежащие к Расе, предстанут перед народными судами и будут подвергнуты максимальному наказанию, разрешенному законом ”.

“Будете убиты, вы имеете в виду”, - с отвращением сказал Феллесс. Секретарь покачал головой вверх-вниз, что эквивалентно утвердительному жесту рукой Расы. У немцев была привычка убивать любого, кого они не одобряли полностью; даже с Большими Уродами они были жестоки.

И подумать только, что я был настолько глуп, чтобы специализироваться на расовых отношениях с недавно завоеванными видами. Феллесс издал тихое шипение самоиронии. Когда она очнулась от холодного сна после того, как колонизационный флот добрался до Тосев-3, она обнаружила, что сотни миллионов тосевитов остались непокоренными, в том числе и немцы. Она также обнаружила, что Большие Уроды, независимые и покоренные одновременно, были гораздо более чужды Расе, чем работевы или халлесси.

И она открыла для себя джинджер, что само по себе было иронией. Благодаря тосевитской траве ее собственное поведение в спаривании приобрело бешеную актуальность, недалеко ушедшую от поведения Больших Уродцев. То же самое относилось и к другим женщинам, которые пробовали, что было главной причиной, по которой Раса так усердно пыталась подавить торговлю. Даже когда она возражала против имбиря этому созданию из Фрейслера, она сама жаждала попробовать.

Она набрала в грудь воздуха, чтобы оторвать Большую уродливую конечность от риторической конечности, но ее телефон зашипел, требуя внимания, прежде чем она смогла заговорить. “Извините меня”, - сказала она секретарше, которая кивнула. Она сняла телефон с пояса. “Феллесс слушает”.

“Я приветствую тебя, старший научный сотрудник”, - сказал мужчина в ее слуховую диафрагму. “Здесь говорит Сломикк”.

“Приветствую вас, офицер по науке”, - ответил Феллесс. “Какие новости?”

“Я рад сообщить вам, что оба птенца из вашей кладки потеряли свои яйцеклетки в течение суток после обычного периода”, - сказал Сломикк.