Шестеро смелых и ледяная смерть

- Как ты думаешь, Клим, - советовалась она с сидевшим с ней за одной партой Ахлябиным, - может, мне ее пока на батарее просушить?

- Я бы не рисковал, - хихикнул тот. - Вдруг взорвется? Кто знает, что Харя на самом деле под видом конфеты в бутылку сунул? Эти два придурка ведь и взрывчатку могут.

- Нет, Клим, это точно конфета, - заверила его девочка. - Я уже где-то про такой фокус слышала.

- Слышала и молчала? - возмутился Ахлябин. - Мы бы сами попробовали.

Диана улыбнулась:

- В кабинете химии?

- Я тебе что, Смирнов? - покрутил пальцем возле виска Клим. - Естественно, дома. Вернее, на улице. Интересно ведь.

Галатея Зариповна, вынув на кармана мобильник, соединилась с директором.

- Петр Кириллович, направляю к вам для оздоровительной беседы Харитонова и Смирнова из восьмого «А». Они, видите ли, опыт химический с газировкой решили провести… Да-да. Прямо на уроке. Полкласса залили… Вы совершенно правы, Петр Кириллович, газировка у них была из запрещенного списка. В общем, двойное нарушение. Сейчас они к вам придут и сами доложат о своих подвигах. - Убирая мобильник, учительница повернулась к Сергею и Кольке: - Отправляйтесь в кабинет директора! Он вас с нетерпением ждет.

- Это не по понятиям, - сжал кулаки Смирнов. - Подставу устроили. А еще педагог! Развели как последних лохов. И между прочим, директору не признались, что сами нам дали добро.

- Молчать! - топнув ногой, взвизгнула Галатея Зариповна. - Вам было разрешено провести опыт, а не пачкать при этом людей и школьное оборудование всякой дрянью! И она с жалостью покосилась на рукав своей нежно-сиреневой кофточки, испещренной грязно-коричневыми пятнами.

- Но мы ведь не нарочно, - заныл Харя. - Мы первый раз. Откуда ж нам было знать, что выброс получится такой силы?

На лице учительницы отразилось некоторое сомнение в своей правоте. Хитрый Харя, заметив это, решил закрепить успех:

- Мы уже с Николаем полностью осознали… Галатея Зариповна заколебалась еще сильнее. Может, не стоит настолько сурово наказывать этих оболтусов? Возможно, она бы и впрямь смягчилась, но тут Смирнова совершенно некстати опять пробило на приблатненное красноречие:-

- А если уж двигать к директору на разборку, то всем втроем, вместе с вами. Вы тоже конкретно в деле засвечены. Ведь не стали же у нас узнавать, что мы собираемся сделать? «Бери, делай», - передразнил он учительницу. - А если б мы бомбу решили взорвать либо что-то другое реально опасное? Вы же взрослый человек! Должны предвидеть последствия! Вам жизнь учеников доверена!

 Харя в панике подавал другу знаки, призывая его умолкнуть. Но тщетно! Смирнова несло!

- Вот вы нас осторожности всю дорогу учите, а сами… Я просто в натуре теряюсь, с кого нам теперь брать пример! - завершил он свой патетический монолог.

Галатея Зариповна от его наглости сперва онемела. А когда наконец обрела дар речи, то уже никакого сочувствия к нарушителям в ее душе не осталось и в помине.

- Вон! К директору! - рявкнула она.

- Одним словом, с вещичками на выход, небрежно повел накаченным плечом Колька и, понимая, что терять уже нечего, решил оторваться по полной: - Беспредел и злоупотребление властью! Культ личности отдельно взятого преподавателя!По классу прокатился гул солидарности. Даже Клим, на дух не выносивший Смирнова, сказал Диане:- Знаешь, я сейчас его почти зауважал. Ведь по большому счету он прав. И высказаться не побоялся… Гляди, а Харя, наоборот, хвост поджал.А по-моему, у Смирнова сейчас просто шок, - хихикнула Ди. - Его, видимо, контузило ударной волной при выбросе из бутылки.

- Не исключено, - посмотрел на Колькин мокрый свитер Ахлябин. - Он в эпицентре взрыва находился. Шандарахнуло - и в мозгах что-то на правильное место встало.

- Боюсь, ненадолго, - вдохнула Ди. - Сейчас его новый взрыв у директора ожидает, после которого все вернется на круги своя.-

- И станет Смирнов, как обычно, полным дубом, - с облегчением заключил Клим, ибо неожиданно героический Колькин поступок как-то путал все карты и мешал вполне обоснованной ненависти.

Уже в дверях Смирнов обратился к классу:

- Прощай, братва! Не поминайте лихом! Отсижу - вернусь.

Ребята опять загудели.

- Гляди, накаркаешь! - выкрикнул Клим, но Смирнов и Харя его уже не услышали. Дверь за ними с грохотом захлопнулась.

Мгновение в классе стояла такая тишина, что слышно было, как в кока-кольную лужу сыпалась с потолка штукатурка.

- Начинаем урок, - напомнила о своем существовании начавшая приходить в себя химичка. - Ахлябин и Толпыжкина! К доске!

- По-моему, это не Смирнов, а ты сам себе накаркал, - послышался злорадный шепот за спиной у Клима.

- Делов-то, - высокомерно бросил через плечо тот и уверенным шагом направился к доске. С химией у него никогда не возникало проблем.

Во время большой перемены друзья встретились с Ильей в столовой и заняли столик в углу.

- Наваристый борщик у них сегодня, одобрительно произнес Бородин, энергично размешивая ложкой сметану.

- Мужикам только бы пожрать, - презрительно покривилась Лиза. - Радость, беда… По барабану вам все, если желудок пустой.

- А мне что, по-твоему, Каретникова, голодовку теперь объявить? Парня-то этим не вернешь. Или ты считаешь, мне нужно, как Даниле, лечь и отвернуться к стенке? - Бородин в сердцах бросил ложку.

- Ничего я такого не считаю, - несколько растерялась Елизавета.- Мы его будем помнить. К маме его потом съездим. Навестим. Но больше-то уже ничего сделать нельзя. Пойми ты это! - Илья вздохнул и отодвинул от себя почти нетронутую тарелку супа.

- Ты что? - широко раскрыла зеленые глаза Марфа.

- Да уже не хочется есть! Пойду я, пожалуй.

- Илюха, постой! - Клим резким взмахом руки едва не снес со стола Дианин стакан с апельсиновым соком.

- Ты же еще не знаешь, как у нас оторвались на химии Смирнов с Харей. Заметил, в каких мы пятнах? - улыбнувшись, попытался разрядить он обстановку. - Это было шоу!

Оглядев друзей, старший мальчик вновь опустился на стул:

- Хотите сказать, эти два долбодуба трубу какую-нибудь подорвали?

- Мелко плаваешь, - хмыкнула Марфа. Они нам такой фонтан безо всякой трубы устроили!

- Фокус вообще-то простой, - подхватил Клим. - Кидаешь в бутылку с колой мятную конфетку. Только делать это, конечно, надо не в помещении, а на улице, Фонтан метра на два выстреливает. Хочу обязательно сам попробовать.

- Попробуем, - загорелся идеей и Илья. - Кстати, и Данилу, может, развеселим!

- Ты забыл, что ему давно не три года, - хмуро бросила Марфа. - Он сейчас на такое даже смотреть не станет.

- Хорошо бы его под любым предлогом вытянуть на улицу, - видела лишь один выход из положения Ди.

- Ну конечно! Ты ведь так боишься, как бы кто-нибудь не забыл про твои ночные приключения! - вскинулась Лиза.

- Точно! И если мы там что-нибудь серьезное обнаружим, Даньке будет над чем вместе с нами поломать голову. Вот и переключится. Или, по крайней мере, гарантированно меньше станет хандрить, - пропустив мимо ушей ехидную реплику Каретниковой, поддержал Диану Илья.

- Не знаю… Я больше всего боюсь, что он после смерти Андрея совсем упадет духом и перестанет верить, что его когда-нибудь смогут вылечить, - с тревогой проговорила Марфа. Андрею ведь тоже обещали провести курс какого-то нового лечения. Даже деньги собрали через один благотворительный фонд. Но… - Она помолчала, - Не успели.

- Но Данила-то, кроме ног, здоров! - заспорила Ди. - Даже если предположить худшее… ну, что он больше вообще никогда ходить не начнет… все равно сможет полноценно прожить до глубокой старости.

- Он полноценно живет именно потому, что надеется когда-то встать на ноги. А если надежда исчезнет… Ох, даже думать боюсь. Руки опускаются… - В голосе Марфы слышались нотки отчаяния.

- А вот этого не надо! - воскликнул Илья. Мы не дадим ему опустить руки! Еще чего вздумала! - И он с таким негодованием воззрился на девочку, будто это она была главной виновницей Данилиного состояния.

- Да я ведь именно этого и не хочу допустить, - в замешательстве пролепетала она.

- Тогда сразу после уроков идем к нему, - решительно продолжал Бородин. - Станем его тормошить до тех пор, пока не согласится отправиться с нами на пруды.

Остальные полностью поддержали Илью. Молчала одна лишь Лиза. Их намерения мешали реализации ее личного плана. Однако ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы о нем кто-нибудь узнал. И в результате ей пришлось сделать вид, будто она тоже согласна с Бородиным.

Смирнов и Харя вернулись в класс лишь после большой перемены. Оба изрядно приунывшие. Видимо, родителей их таки вызвали, а может, даже заставили заплатить штраф за нарушение установленных правил - на территории школы никакой сладкой газировки и фаст-фуда.

Николай горько жаловался:

- Базар из-за этой колы такой развели! Можно подумать, мы школу реально взорвали. А конкретно делов-то - тьфу. Ну, потолок маленько попортился. А пол вообще можно вымыть. Ишь ты, нашли повод мозги компостировать, будто мы чуть ли не государственные преступники.

- Грубо нарушили школьный устав, - передразнивая интонации директора, подпевал другу Серая Харя. - Тоже мне, уголовный кодекс.

- Беспредел, - яростно скрипнул зубами Колька. - Мамашу на две минималки оштрафовали. Фигня, конечно, но западло. - Колька в бессильном протесте потряс кулаками. Галатея сама разрешила, а получилось, мы нарушили. Надо будет теперь натуральный салютик ей в кабинете устроить.

- Верно, Колян, - потирая руки, недобро захихикал Серая Харя. - И устроим. Последнее слово за нами.

«И ведь устроят», - слушая их, подумала Марфа. Она совсем не завидовала химичке. Лиза тоже не сомневалась в реальности угроз «гадкой парочки», и главной задачей, по ее мнению, было самой случайно не попасть под «колесо отмщения». А то ведь вале- тишь на воздух вместе с химичкой. Ни за что ни про что. Ну уж нет! Становиться невинной жертвой этих двух дезертиров из обезьянника совсем не входило в Лизины планы.

После уроков пятеро друзей пошли к Соколовым. Обычно они старались скорее встретиться с Данилой, однако на сей раз, не сговариваясь, шли медленно, словно нарочно растягивая каждый шаг. Им еще нужно было хорошенько подумать, как себя вести и что говорить.

Дом Соколовых стоял в Серебрянопрудском проезде - одна из однотипных панельных многоэтажек, которыми изобиловала старая часть района Серебряные Пруды. Войдя в подъезд и преодолев один лестничный марш, друзья остановились возле квартиры. Марфа достала ключи.

- Звонить, пожалуй, не буду, - шепнула она. - Вдруг он спит.

- Может, нам тогда вообще лучше не надо? - засомневалась Ди. - Придем, когда проснется.

- Ну уж нет, - решительно распахнула дверь Марфа.

В прихожую навстречу им вышла бабушка.

- Замечательно, что пришли, ребята. - Она выразительно покосилась в сторону Данилиной двери и, понизив голос, добавила: - Ему сейчас нельзя одному оставаться, а раз вы тут, я в магазин пока сбегаю. Потормошите его, потормошите. Очень не нравится мне его настроение, - бабушка тяжело вздохнула. И упражнения свои не стал делать, и от массажа отказался. Так и лежит со вчерашнего дня. И молчит. Хоть бы слово сказал. Обычно-то целыми днями в компьютере, а сегодня даже в кресло не перебрался. И есть наотрез отказывается. - Варвара Ивановна с надеждой посмотрела на ребят: - Может, уговорите с вами за компанию перекусить, а? Илюш, хоть бы ты на него подействовал.

- Постараюсь, тетя Варя.

- Мы все будем стараться, - веско проговорил Клим.

Ступая на цыпочки, чтобы не поднимать шума, ребята гуськом прошли в комнату Данилы, как к тяжелобольному. Он лежал на кровати, казалось, выражая полное равнодушие ко всему окружающему. В укрытых пледом ногах притулился черный кот. Он дремал. Стоило, однако, ребятам войти, огромные оранжевые глаза его широко распахнулись.

«Мр-р», - громко поприветствовал он свою любимицу Марфу. Мол, будь спокойна, я на месте, ситуация под контролем.

Девочка рассеянно провела несколько раз ладонью по его блестящей черной шерсти и склонилась над братом:

- Данила, не спишь? Ребята пришли.

- Не глухой, слышу. - Ответ прозвучал монотонно, безжизненно. - Только время неудачное выбрали. Не гожусь я сейчас гостей веселить.

«Заговорил! - с радостью отметила про себя сестра. - Уже что-то! А сердиться на нас может сколько угодно. Все-таки это лучше, чем полное безразличие».

- Данька, - тронул его за плечо Илья. - Слышь, хорош киснуть!

- А у нас Смирнов с Харей сегодня такое заделали! - вырвалось у Ахлябина. - Ой!…

Это Лиза изо всех сил наступила ему на ногу, прошипев одновременно в самое ухо:

- Чурбан бесчувственный!… Данила, - приблизилась она к мальчику и в свою очередь погладила кота. Тот после ее прикосновения брезгливо отряхнулся. - Данила, - подчеркнуто скорбным тоном повтори ли Елизавета. - Мне так жаль! Мы все тебе страшно сочувствуем! Терять друзей -это ужасно.

- Каретникова! - взорвался Илья. - Из какой «мыльной оперы» текст цитируешь?

- Как ты смеешь! - со слезами на глазах воскликнула та. - Я от всей души! Не вроде некоторых, которые свой борщ со сметаной жрали!

- Я? Жрал? - белесые брови Бородина поползли вверх, лицо ото лба до массивного квадратного подбородка полыхнуло праведным гневом.

Кот свечкой взвился на верхнюю полку книжного стеллажа, обустроился там и начал возмущенно взирать на выясняющих от ношения ребят.

- Я-то как раз есть свой борщ не смог! - продолжал возмущаться Илья. - А вот ты свое все слопала. - Он принялся по очереди загибать пальцы: - И котлету с поре, и булочку с изюмом, и сырок глазированный, да еще соком запила! И не подавилась!

Клим, заметив, что у Данилы трясутся плечи, кинул панический взгляд на Диану. Лиза тоже это увидела и опять набросилась на Илью:

- Что ты несешь, Бородин! Как не стыдно! Гляди, ты Данилу довел! Он… - Она хотела добавить «Плачет», но в этот момент мальчик повернулся к ребятам. Он… смеялся.

- Вот люди, - окинул он взглядом перепуганную компанию, - с вами даже погрустить как следует нельзя.

- Точно! С нами нельзя! - У Ахлябина от радости рот растянулся до ушей. - Нет, Данила, ты не подумай чего… Мы правда тебе сочувствуем, - спохватился он. - И Андрея нам очень жаль. Только ты извини… - Он замялся. - Ну, не умею, понимаешь, я о таком говорить. Слова как-то не подбираются…

- Понимаю, Клим, - резко посерьезнел тот. - О смерти вообще говорить очень трудно. В комнате повисла пауза.

- А я вот уверена, что Андрей твой на нас сейчас смотрит. - Лиза зачем-то указала пальцем наверх. - Он с нами и…

Данила мягко взял ее за руку.

- Лизка, не надо сейчас всего этого городить. Ну, про небо и что он оттуда… Я не маленький мальчик. Мне давно уже не пять лет.

 У Елизаветы задрожали губы. Она от всего сердца, а он ей не верит!

- Андрея нет и больше никогда не будет, - тихо продолжил мальчик. Слова давались ему с трудом. - Вообще. Здесь. На земле. А что…там - никто точно не знает. И если честно, ребята, мне хочется сегодня побыть одному. Полежать, подумать, повспоминать. Вы за меня не волнуйтесь, я не раскисну. Мне теперь надо жить и за себя, и за Андрея.

Ребята переглянулись. Похоже, Данила в гораздо лучшем состоянии, чем думала Марфа.

- Дайте мне один только день, - попросил он. - А дальше я с вами. Я не имею права сдаваться.

- А мы хотели с собой тебя взять. - На длинном худом скуластом лице Клима легко читалась растерянность.