Монстры большого города (СИ)

— И вот мы плавно возвращаемся к африканской истории. Пока восстанавливался после плена, я узнал, что нескольким повстанцам из лагеря удалось ускользнуть. Они разбежались по всей стране, и затаились. Отыскать их оказалось непросто, но я это сделал, хотя это и заняло немало времени. Мораль истории понятна? — интересуюсь я, закончив свой рассказ.

— Понятна. Ты — злопамятный больной ублюдок. Да к тому же ещё и хвастливый, — без раздумья отвечает Анджела, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

— Нет, мораль в другом. Я умею находить нужных мне людей. Даже тогда, когда они очень этого не хотят.

Девчонка не считает нужным как-то это прокомментировать, явно оставшись при своём мнении. Ну и пусть. Основную мысль я до неё донёс. Пришло время сделать выбор.

— Мы с тобой оказались в очень непростой ситуации. Выходов из неё я вижу всего два. Какой первый вариант, ты, я думаю, догадываешься.

Осмыслив услышанное, девчонка тут же выставляет перед собой нож, давая понять, что не сдастся без боя.

— Правильно догадываешься, — подтверждаю догадку Анджелы, и указываю на бочки в углу. — Я разберу на части тебя и этого любителя девочек, запихну в бочку, и залью кислотой. Но есть у меня ощущение, что такой вариант тебя категорически не устраивает.

— А какая альтернатива? — уточняет девчонка.

— Мы выходим отсюда вместе, находим тех, кто разрушил твою жизнь, и заставляем их пожалеть о том, что они причинили тебе боль.

Во взгляде Анджелы мелькает удивление. Отчётливо видно, что моё предложение застало её врасплох.

— Поздно ты спохватился. Выродка, превратившего мою жизнь в ад, уже нет в живых, — устало бормочет девчонка, опуская нож.

— Я в курсе. Брюса Стоуна застрелили при задержании, а его прихвостней отправили за решётку на долгие годы. Но ведь это ещё не всё. Остались клиенты. Кого-то из них полиция вычислила, а кого-то даже не заподозрила. Вроде Патрика Малриджа.

— Кого?

— Того типа, которого ты подловила на стоянке, отрезала член, и запихнула ему в глотку. Ведь он был одним из тех, кто тебя мучил?

Анджела какое-то время молча смотрит на меня, затем коротко кивает.

— А что насчёт остальных? Они тоже из “Паладина”? — начинаю уточнять.

— Я не знаю. Они показались мне редкостными козлами. Я… — девчонка ненадолго замолкла, пытаясь подобрать нужные слова.

— Тебе это было необходимо? — подсказываю я.

— Да. Я так сильно этого хотела, что не могла думать ни о чём другом.

В этом ты не одинока. Тот же самый голод периодически испытываю и я. Разница лишь в том, что ты такой стала из-за пережитых потрясений. А я таким был всегда. К счастью, отец заметил это раньше, чем кто-либо другой, и всё доходчиво объяснил. Или же он разглядел то, чего во мне на самом деле никогда не было, и сумел убедить, что я такой же, как и он. Ребёнок впитывает услышанное как губка, и готов поверить во всё, что угодно. Особенно если об этом ему рассказывает родной отец. Так или иначе, уроки, которые он мне преподал, оказались довольно полезными, но усвоил я далеко не весь материал.

— Ты хочешь отомстить тем, кто причинил тебе боль? Или тебе всё равно, кого наказывать? — спрашиваю напрямик.

— Не всё равно. Я хочу, чтобы эти твари сдохли, и помучились перед смертью. Но я не понимаю, зачем тебе мне помогать.

Зачем. Хороший вопрос. Правильный. Я не раз спрашивал у себя, почему убиваю только тех, кто отнимает и ломает чужие жизни. Ответ оказался довольно прост — потому что не хочу быть таким, как мой отец. Во многом мы похожи, но в главном отличаемся. Джеймс Элмерс был настоящим зверем. А я человек. Хороший или плохой — это уже другой вопрос. С моей помощью Анджела ещё может остаться человеком.

— Затем, что одна ты не справишься. У тебя нет опыта и никаких зацепок, но зато ты успела засветиться, — ухожу от прямого ответа.

— Что? Ты о чём?

— Совсем недавно копы общались с твоей матерью. Как думаешь, почему они вспомнили о тебе именно сейчас?

Анджела на этот вопрос никак не отвечает. Лишь поглядывает сначала на бочки, потом на окровавленного покойника, а затем вновь переводит взгляд на меня.

— Ублюдка на стоянке я встретила совершенно случайно, — признаётся девчонка.

— Я так и подумал.

— Никаких зацепок у меня нет. Раз уж ты сам поднял эту тему, значит ли это, что они есть у тебя?

— Есть. Правда, это скорее просто догадка, чем зацепка. Но с чего-то же нужно начинать, не так ли?

Анджела кивает. Советую ей ненадолго вернуться в камеру, и привезти себя в порядок. Девчонка намёк понимает, и уходит. Оставшись в разделочной наедине с покойником, достаю ранее припрятанные инструменты из тайника в стене, разбираю мёртвого “Киборга” на несколько крупных частей, запихиваю в бочку, заливаю кислотой, и протираю грязный пол. В коридоре вижу Анджелу, смывшую кровь с лица, но не с кофты. Для того чтобы привезти в порядок и её, небольшого тазика с водой недостаточно. Настороженность из взгляда теперь уже бывшей пленницы пропадает лишь после того, как я открываю дверь с кодовым замком. Оказавшись на улице, Анджела вдыхает свежий воздух полной грудью, прикрывает глаза, и приподнимает лицо к небу. Подозреваю, что именно так чувствует себя приговорённый к смерти, сошедший с эшафота целым и невредимым. Поздравляю, “фурия”. Можешь считать, что вступительный экзамен сдан.

15

БЕН

Отец как-то сказал, что плохие люди делятся на две категории. Первые выставляют всю гниль напоказ, и гордятся этим, как чем-то особенным и уникальным. В то время как вторые предпочитают свои пороки прятать, и притворяться людьми хорошими. И с этим трудно не согласиться. Общественность стоя аплодировала офицеру Брэду Коттону, когда он всадил пулю в голову Брюса Стоуна. Хозяина “Паладина” не было жаль никому. Даже журналисты прямым текстом писали, что ублюдок, сломавший столько жизней, получил по заслугам. Хэнк рассказал мне, что отдел внутренних расследований попытался провести проверку по поводу смерти Стоуна, но поскольку общественное мнение было целиком и полностью на стороне Коттона, дело быстро прикрыли.

Мне на общественное мнение плевать. Если человек на самом деле не герой, а дерьмо, плевать, что обо всём этом думают окружающие. А Коттон был ещё тем дерьмом. Он брал взятки, подтасовывал улики, отправляя невиновных в тюрьму, был на короткой ноге сначала с британцами, торгующими наркотой, а потом переметнулся к ирландцам, которые занимались тем же самым, но в большем объёме. И такого выродка общественность объявила чуть ли не героем. Я допускаю, что даже у плохого человека в определённый момент может проснуться совесть. Но в случае с Брэдом Коттоном там попросту нечему было просыпаться.

Едва узнав, что собой представляет человек, прикончивший Стоуна, я сразу задался вопросом, всё ли в этом деле так однозначно. Действительно ли Коттон просто выполнял свой служебный долг? Или же кто-то заблаговременно узнал о грядущей облаве на “Паладин”, испугался, что арестованный владелец клуба на допросе начнёт сдавать клиентов, и поручил своему человеку в полиции избавиться от Стоуна раньше, чем тот успеет открыть рот? Интуиция подсказывала мне, что верен второй вариант.

Хватать Брэда дома или рядом с ним я не решаюсь — уж очень людное место. Постоянно кто-нибудь ошивается поблизости или выглядывает в окно. Заметив, что Коттон периодически заглядывает в один клуб, принадлежащий ирландцам, решаю взять его именно там. И в этом мне помогает Анджела, вновь перевоплотившаяся в “фурию”. Девчонка цепляет скучающего Брэда, когда тот дегустирует пойло у барной стойки, уединяется с ним в туалете, где делает укольчик, после которого продажному копу становится нехорошо. Выведя поплывшего Брэда на улицу, Анджела садится в его колымагу, отвозит в заранее оговоренное место, где мы пересаживаемся в мою машину, а тачку Коттона сжигаем. Можно было просто протереть руль и дверную ручку, но я решил не рисковать. Судя по тому, что раньше Анджела перчатками не пользовалась, её отпечатки уже есть в базе данных полиции. Меньше всего мне нужно, чтобы смерть Коттона связали с “фурией”.

Отправлять девчонку в клуб, где всё обвешано камерами слежения было рискованно, но как решить эту проблему, я придумал быстро. Перед Коттоном надевшая парик Анджела предстала в образе неформалки, покрасив левую половину лица зелёной краской, а правую — синей. Оттенки специально подобрали как можно темнее, чтобы максимально усложнить опознание. Я опасался, что в столь необычном виде Анджела не сумеет привлечь внимание Коттона, но девчонка справилась.

Отвезли мы его не на ферму, а на заброшенную фабрику в южной части города. Приказав Анджеле взять канистру с бензином, пока постоять в сторонке, и не встревать, крепко привязываю Брэда к стулу, затем привожу копа в чувство. Рассказывать мне о Стоуне по-хорошему Коттон не хочет, угрожая то пулей в голову, то тюрьмой. Приходится сходить за кувалдой, при виде которой Брэд сильно тушуется, но продолжает храбриться. Видимо, надеется, что я блефую. Зря. Даю понять, что со мной шутки плохи, ломая продажному копу коленные чашечки, и выбивая суставы.

После подобной экзекуции Брэд оказывается намного более сговорчивым, и сообщает, что избавиться от Стоуна ему приказал Лиам Вестин — один из главарей ирландцев. Как оказалось, Вестин частенько бывал в “Паладине”, и спускался на нижний уровень. Понятия не имею, приходил ли он к Анджеле, но особого значения это не имеет. Раз знал о рабах, и пользовался их положением, значит должен сдохнуть в любом случае. Сменив тему, пытаюсь выяснить, знает ли Коттон что-нибудь и о других клиентах Стоуна. Поначалу Брэд рассказывает про тех, кто и так угодил за решётку, но стоит сделать пару глубоких надрезов на груди, как Коттон сообщает ещё парочку имён, о которых в полиции никому неизвестно.

Поняв, что ничего интересного пленник мне больше не сообщит, отхожу в соседнюю комнату, где находится Анджела. Девчонка с каким-то грустным видом сидит на окне, положив локти на колени, и наклонив голову.

— Всё слышала? — зачем-то уточняю.

— Ещё бы. Со слухом у меня проблем нет. Да и орал он слишком громко.

— Ты или я?

Девчонка ненадолго задумывается.

— Давай лучше ты.

Коротко кивнув, забираю канистру, и возвращаюсь к Брэду. Увидев, что я держу в руках, Коттон всё понимает без лишних слов, и начинает громко кричать. Не обращая внимания на вопли продажного копа, неторопливо обливаю его бензином. Сожжение вместо растворения в кислоте я выбрал для того, чтобы не давать Джону лишний повод для подозрений. Он и так был готов повесить на меня каждое бесследное исчезновение в Элдер Сити. К тому же отвозить кого-то в безлюдное место, а потом сжигать — это фирменный почерк бриташек, которых на дух не переносили ирландцы. Когда копы начнут копать, кто расправился с их коллегой, наверняка выяснят, что когда-то Коттон кормился с рук у британцев, пока не переметнулся к Вестину и его ребятам. Чем не повод с ним поквитаться?

Кинув спичку, поджигаю Коттона, и отхожу на несколько метров назад. Горящий коп вопит во всё горло, но поделать ничего не может. В какой-то момент огонь сжигает верёвки, и освободившийся Брэд начинает носиться по помещению, но быстро падает на пол и затихает. Догадавшись, что всё закончилось, из комнаты выходит Анджела. Какое-то время она смотрит на догорающие останки Коттона, прикрыв рукой нос, затем обходит Брэда стороной, подбирает пустую канистру, и идёт к выходу. Проверив напоследок, не оставили ли мы каких-нибудь следов, благодаря которым на нас может выйти полиция или ирландцы, покидаю фабрику вслед за Анджелой.

АНДЖЕЛА

Добравшись до ванной комнаты, первым делом избавляюсь от краски на лице. Смывается она на удивление легко. Затем полностью забираюсь в ванну, и моюсь. Те места, до которых дотрагивался на тот момент ещё живой коп, натираю особенно усиленно, почти до красноты. Закончив с водными процедурами, возвращаюсь в комнату, и вижу на кровати два свёртка. Распаковав их, нахожу в одном домашние штаны и майку, а во втором — плотную фланелевую пижаму. Комнат в квартире всего две, а кровать лишь одна. Едва я переступила порог своего нового жилища, бывший палач сразу уступил мне свою спальню, а сам перебрался в другую комнату на диван. На моё личное пространство он никак не посягает, и в качестве объекта для утех даже не рассматривает. По крайней мере, ни малейшего интереса ко мне как к постельной игрушке хозяин квартиры не проявляет.

Слишком многое произошло за последние дни. Неудачная вылазка. Подвал. Плен. Освобождение. Новое жилище. Превращение палача в союзника. Сама не ожидала, что смогу так легко и быстро приспособиться к столь стремительным изменениям в своей жизни. Помимо того, что я хочу на обед или ужин, Бен больше ни о чём меня не спрашивает, не пытается лапать, не лезет в душу. Теперь вот даже одежду мне подарил. Такое соседство меня вполне устраивает. Но забыть о том, что передо мной не добрый самаритянин, а зверь в человечком обличие, никак не получается. Я видела, на что он способен, и догадываюсь, чего он хочет. Для него это просто игра, а я — её часть. Устраивает меня такой расклад? Скорее нет, чем да. Но в моём положении грех жаловаться. Могло быть и хуже.

Переодевшись в пижаму, иду к Бену. Он валяется на диване, и что-то читает в своём телефоне. Повернув голову в сторону, замечает меня, принимает сидячее положение, и внимательно осматривает меня с ног до головы.

— Тебе идёт. Я боялся, что не угадал с размерами, — говорит он, когда заканчивает осмотр.

— Как только с выродками из “Паладина” будет покончено, ты и меня убьёшь? — спрашиваю напрямик.

Судя по тому, что Бен ничуть не поменялся в лице, мой вопрос совсем его не удивил. Пока я слишком плохо знаю этого типа, но что-то мне подсказывает, что он и глазом не моргнёт, если мимо его окна пройдёт тираннозавр. Мне бы такую выдержку.

— Не заглядывай так далеко вперёд. Живи сегодняшним днём, — всё же даёт он уклончивый ответ.

Понимаю, что больше конкретики от него не услышу, благодарю за одежду, и возвращаюсь в комнату. Лёжа на кровати, и глядя в потолок, задаюсь вопросом, что принесёт мне следующий день. Одно я знаю наверняка — этой ночью я буду спать спокойно, и ни что не потревожит мой сон.

Часть 2

(3 месяца спустя)

БЕН

Она звонит мне в два часа ночи, называет адрес, и просит поскорее приехать. Всё понимаю без лишних слов, быстро одеваюсь, запрыгиваю в машину и еду в городской парк. Нахожу её в самом центре рядом со свободной скамейкой. Заметив меня, Анджела снимает платок, скрывающий нижнюю часть лица, и быстрым шагом идёт мне навстречу.

— Где? — сразу задаю главный вопрос.

— Там. В крайней кабинке слева, — отвечает Анджела, указывая на общественный туалет.

— Спрячь лицо, и смотри в оба. Если кто появится, сразу дай мне знать.

Девчонка кивает, а я иду в сортир. В указанном месте нахожу сидевшего на унитазе темнокожего бугая под два метра ростом. Приложив два пальца к шее громилы, убеждаюсь, что он всё ещё жив. Наклонившись, закидывая бесчувственную тушу на плечо, и выхожу на улицу.

— Чем ты его вырубила? — интересуюсь у подошедшей Анджелы.

— Шокером. А потом для верности ещё и укол сделала.

— Тебя никто не видел?

— Нет. Я хотела оттащить его в кусты, но не смогла. Сил не хватило.

— Неудивительно. Ты же не муравей, чтобы таскать что-то, что весит больше тебя почти в три раза.

Внимательно глядя по сторонам, добираемся до машины, и укладываем здоровяка в багажник. По дороге к ферме Анджела рассказывает, что следила за громилой, и ждала подходящего момента почти трое суток. На резонный вопрос, почему она сразу не обратилась ко мне за помощью, девчонка отвечает, что хотела всё провернуть самостоятельно, но не рассчитала силы. Мягко отчитав её за излишнюю самонадеянность, задаю уточняющие вопросы о здоровяке. Анджела рассказывает, что в “Паладин” громила наведывался часто. Предпочитал, в основном, парней, но и девчонками не брезговал. За пристрастие здоровяка к пятым точкам один из прихвостней Стоуна в шутку назвал его “аналитиком”.

— Как тебе удалось заманить его в парк? — задаю более важный вопрос.

— Узнала его номер, позвонила, и пообещала рассказать его грязный секретик полиции, если он мне не заплатит.

— А если бы он пришёл не один?

В ответ на это Анджела расстёгивает куртку, и показывает пистолет за поясом. Благодаря мне девчонка научилась пользоваться огнестрельным оружием. Стреляла, правда, пока только по банкам, но делала это довольно метко. Нисколько не сомневаюсь, что если бы расклад сил бы не в её пользу, Энджи без труда и колебаний завалила бы этого здоровяка. Надо быть совсем слепым, что промахнуться в такого медведя.

Приехав на ферму, относим громилу в разделочную, и укладываем на стол. Сам бы с удовольствием разобрал на части такого здоровяка, но не хочу отнимать у девчонки заслуженную добычу. Для неё это личное, а я без труда найду кого-нибудь другого, благо всякого дерьма в Элдер Сити навалом. Отойдя в сторону, молча наблюдаю, как Анджела стягивает ремни, обездвиживая жертву. Девчонка быстро учится, и это не может не радовать. Будь я её отцом, гордился бы такой дочерью. “Фурия” была дилетанткой, не угодившей за решётку лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. И мне. Энджи оказалась более смекалистой и сообразительной. Идея немного сдвинуть стол в сторону, и повесить на потолок зеркало, принадлежала именно ей. Теперь жертва не просто чувствовала невыносимую боль, но и вплоть до последнего вздоха видела, как уродуется её тело. Браво, малышка! Жаль, что я сам до такого не додумался.

Убедившись, что здоровяк не освободится, Анджела приводит его в чувство.

— Привет. Помнишь меня? — интересуется она спокойным голосом.

— Чего? Где я? Ты кто? — бормочет очнувшийся громила.

— Ясно. Значит, не помнишь. А что насчёт Томми? Его ты просто обязан был запомнить.

— Развяжи меня, сука! — требует здоровяк.

Энджи отходит в сторону, надевает прозрачный передник, и переходит от слов к делу. Если в начале своего пути девчонка просто кромсала своих жертв ножом, нанося кучу хаотичных ударов, то теперь действовала более расчётливо и хладнокровно. Прежде чем отправиться к праотцам, обидчик должен был пройти все круги ада, а Энджи была его персональным проводником в мире страданий. Благодаря моим урокам Анджела знала, как причинить сильную боль, но при этом не задеть жизненно важные органы. Она даже не брезговала давать жертвам немного обезболивающего, чтобы те раньше времени не скончались от болевого шока.

Превратив привязанного к столу здоровяка в одно сплошное месиво, Энджи даёт ему время полюбоваться на своё отражение, прежде чем нанести финальный удар. Растворив останки здоровяка в кислоте, наводим порядок в разделочной. Избавившись от личных вещей громилы, садимся в машину, и едем обратно в город.

— Ты не против, если сегодня я переночую у тебя? — интересуется Анджела усталым голосом.

— А на работу не опоздаешь? От меня до твоей забегаловки добираться…

— Не опоздаю. На тот случай, если что-то пойдёт не так, я взяла отгул. Так что могу спать хоть до обеда.

— Ну раз так, я не против.

— Спасибо, — отвечает Анджела, и зевает, прикрыв рот рукой.

Приехав ко мне, уступаю Энджи кровать, а сам иду в другую комнату. Лёжа на диване, гляжу в потолок, думаю о будущем, и уже не в первый раз задаюсь вопросом, который давно не даёт мне покоя. Анджела была обычной жизнерадостной девчонкой, но издевательства и насилие разожгли в ней дикий огонь. Продолжит ли это пламя гореть так же ярко, когда с “Паладином” будет полностью покончено, или навсегда потухнет? Пытаюсь найти ответ на этот вопрос, но где-то в глубине души догадываюсь, что он мне не понравится. Интуиция редко меня подводила, но конкретно сейчас я буду рад ошибиться. С этой мыслью закрываю глаза, и засыпаю.

16

ДЖОН

Заполняя очередной отчёт, слышу снаружи какой-то шум. Выйдя из кабинета, замечаю двух патрульных, поваливших на пол какого-то верзилу со скованными за спиной руками. Здоровяк ёрзает, и выкрикивает грязные ругательства в адрес своих обидчиков. Рядом с кабинетом замечаю Кэрол Бригс, придерживающейся рукой за нос. Увидев кровь, догадываюсь, что лежащий на полу смутьян ударил девушку головой по лицу. Встретившись со мной взглядом, Кэрол выдавливает из себя улыбку.

— Сержант, не поможете девушке припудрить носить? — обращается она ко мне.

— Да, конечно, — учтиво отвечаю, пошире раскрыв дверь.

Кэрол перевелась к нам две недели назад из отдела по борьбе с наркотиками. Я навёл о ней справки, и даже лично пообщался с одним из её бывших коллег. Он описал Кэрол как упрямую мозговитую карьеристку, метившую, как минимум, в лейтенанты. Также пересказал неподтверждённые слухи, будто бы Кэрол сдала пару коллег отделу внутренних расследований, и посоветовал держать с ней ухо востро.

Зайдя в кабинет, закрываю за собой дверь, подхожу к столу, достаю пару салфеток, и передаю Кэрол. Она благодарит меня, и принимается вытирать кровь с подбитого носа. На звание “Королева красоты” Кэрол не претендует, но в общем и целом, она вполне хорошенькая, пусть и не в моём вкусе. Средний рост, зелёные глаза, собранные в хвост каштановые волосы, стройные ноги, грудь второго размера. Миловидную внешность слегка портит небольшой шрам на лбу, который Кэрол с переменным успехом пытается прятать за чёлкой.

— Кто это был? — спрашиваю я, кивком указав на дверь.

— Парень в наручниках? Очередной придурок из Белфаста. Я с ним просто спокойно поговорить хотела, а он сразу схватился за обрез, и чуть голову мне не снёс.

— За такое прямо там следовало его и пристрелить. Никто бы тебя за это не осудил. Как-никак, нападение на офицера при исполнении.