Сяо Тай и пираты Южных Морей

— Что сделал. Я вынырнул и взял весло с лодки. Весло и камень. Привязал камень к веслу, и бросил в воду. Нырнул за ними… а уже на дне — вставил весло лопастью в раскрытые створки. Чтобы они не закрылись совсем. А там, думал я, протяну руку и вырежу жемчужину… да на такие деньги можно было бы новую деревню построить. Да что там деревню, можно было дворец на берегу отгрохать… но чертова тридакна как захлопнет створки раковины и весло в щепки! — старый Сифен от огорчения хлопает себя по обрубку ляжки: — раз и все! А без весла куда? Я пока вынырнул, да пока лодку к берегу направил — намучался. И как назло забыл, где там была эта раковина… не раз с тех пор в том месте нырял, но не нашел ничего…

— А Крепконогая Юй — нашла! — торжествует Жиминь: — как здорово, правда⁈

— Находка молодой госпожи Юйлань — это радость и счастье для всех нас. — важно кивает Сифен и поводит плечами: — чуть-чуть ниже, Су-мэймэй. Да, вот так… пальчики у тебя волшебные… о чем это бишь я? Ах, да, юная госпожа Юйлань нашла Жемчужину Дракона и вся наша деревня сможет не беспокоится о еде и заработке несколько лет подряд. Такой чистоты Жемчужина стоит столько, что я боюсь даже посчитать.

— Сифен-шишу, а почему вы Крепконогую Юй зовете Юная Госпожа Юйлань? Вы же всегда ее называли не иначе как «мелкая задница Юй»!

— Мелкой задницей эта Юй была пока она без портков по деревне носилась, ноги напоказ, как у всех ныряльщиц. Загорелая и быстрая как чертенок… но всего лишь мелкая и черная ныряльщица с крепкими ногами и высоким задом. Но с момента как она вытащила в свою лодку Жемчужину Дракона — она стала Юной Госпожой Юйлань. И году не пройдет, как с нее сойдет загар, кожа станет белой и нежной, ноги скроются под шелками многих одеяний, руки украсят тяжелые браслеты и широкие рукава, на босых ногах появятся вышитые туфельки, а на голове — нефритовые заколки и золотые тиары, она перестанет бегать и начнет плыть над землей, словно императорские корабли-баочуань под шелковыми парусами…

— Ну да, по обычаям деревни она получит половину от стоимости найденной жемчужины. — кивает Сумэй: — так что Крепконогая Юй теперь богатая и завидная невеста. Я слышала, что красавчик Жяо Мин Шестой уже приходил к ее дому читать стихи и петь песни про любовь. До чего все-таки мужчины рода Жяо продажные. Терпеть его не могу!

— Юй-дацзе никогда этот слащавый Жяо Мин не нравился! — добавляет Жиминь: — она вообще море любит. И с осьминогами любится. Потому что у осьминога восемь рук! Они, говорят, с женщинами всякое могут делать. И так и эдак… потому как рук много. А у этой Юй такая кожа черная, что…

— Юный Жиминь, ну-ка посмотри, что тут у меня в корзине… — говорит старый Сифен и когда Жиминь наклоняется к нему — ловко награждает его подзатыльником.

— Ой! Да за что⁈

— Чтобы не говорил глупостей про уважаемых людей. — откликается старик: — ишь чего выдумал.

— Да все про эту Юй такое говорят!

— Не говорят — а говорили. — оглаживает бороду Сифен: — еще подзатыльник хочешь?

— Нет. — склоняет голову Жиминь: — не хочу.

— Глупая голова сама на тумаки напрашиваются. Коли журавль стал тигром, то и следует с ним как с тигром обращаться, а не по старой памяти как к журавлю. Юная Госпожа Юйлань большое дело сделала… половина всей суммы будет между жителями деревни разделена по обычаю. Но половина ей и ее семье уйдет. Нечего про нее трепаться. Была Крепконогая Юй, а стала Юная Госпожа Юйлань и все тут. Все-таки есть на свете справедливость… вон когда Тигроголовый Ху Шэнь встретил юного Шестого Вана на дороге в Лоян и тот испросил себе в качестве подарка справедливость…

— Тигроголовый Ху Шэнь? Какая интересная история… — стремится перевести беседу в другое русло Сумэй, чтобы этому глупому Жиминю снова по голове не досталось

— Тогда Шестой Ван шел из Лояна окончательно потратив отцовские деньги и не сдав-таки экзамен на очередной чин. — важно огладил седую бороду старик Сифен: — а ведь всем известно, что тигриный бог Ху Шэнь обожает выставить столик с чаем и вином на дорогу, закурить трубку и сидеть, приглашая путников к беседе. Шестой Ван, как следует из его имени — был шестым сыном чиновника пятого ранга и это были последние деньги, которые он получил в наследство после смерти отца. Вся его надежда была на то, что он сдаст экзамен и получит должность, после чего сможет посвататься к Белокожей Мэйлин, которую он любил без ума. Однако на экзамене у него порвалась бумага, а чернильный камень дал пятна и, хотя он ответил совершенно верно, его ответы не засчитали. Прошел же экзамен его соперник, блистательный Тао Ми, который был и моложе, и богаче, а еще — уже имел двух жен и собирался свататься к Белокожей Мэйлин. Так что за столик у дороги Шестой Ван сел будучи в совершенно разбитом положении духа… — старик прекратил плести корзину и погрозил детям узловатым пальцем: — уныние есть грех, запомните дети.

— Да, да, конечно, дедушка Сифен. — кивает Сумэй: — а что дальше было?

— Что было дальше? Хм… Тигроголовый Ху Шэнь закурил трубку и предложил Шестому Вану нагретого вина и сладостей, а также неспешную беседу…

— А… почему Шестой Ван вообще сел за стол с Тигроголовым? Я бы увидел такого и бежал бы, только пятки засверкали!

— Помолчи, Жиминь! Не перебивай!

— Не будь к нему строга, юная Су-мэймэй. Жиминь прав. Действительно, если бы у дороги сидел сам Тигриный Бог во всей его мощи и истинном облике — то Шестой Ван нипочем бы не присел за сего столик. Но Ху Шэнь обожает неспешные беседы с путниками, каверзные вопросы и шалости… потому в тот раз он принял облик юной девы в шелковых одеяниях. Не слишком вызывающих, но и не бедных. Путь от Лояна до дома Шестого Вана был неблизкий и увидев столик на краю дороги — он поддался на приглашение Тигроголового и присел. Не забывайте, юные сорванцы, что Тигроголовый был в облике юной девы, не зрелого возраста, но такого как сейчас Су-мэймэй. А надо сказать, что Ху Шэнь любит поговорить по душам. Ему нравятся люди, которые могут поддержать беседу. Вот Шестой Ван и Ху Шэнь и разговорились, сидя за столиком, попивая вино и вкушая закуски. Ху Шэнь — курил длинную трубку и слушал, а Шестой Ван посетовал на жизнь свою и на то, как несправедлив к нему белый свет. До утра жаловался Шестой Ван на свою нелегкую долю. Усмехнулся Ху Шэнь и говорит — так ты хочешь справедливости, Шестой Ван? Что такое справедливость? А Шестой Ван и отвечает — вот кабы я получил отметки и богатства блистательного Тао Ми — то это и была бы справедливость. Да какая же это справедливость — усомнился ХУ Шэнь, у каждого своя судьба, справедливости нет в мире. Нет, возразил Шестой Ван, это и есть справедливость. Будет тебе справедливость, сказал Ху Шэнь и только трубкой затянулся. Вскочил с места Шестой Ван и сказал, что готов любую цену заплатить, но потом — как устроится на высокую должность и денег поднакопит. Покачал головой Ху Шэнь, которого в деревнях называют Суровым и сказал, что не деньгами за справедливость платят. И исчез. А недоумевающий Шестой Ван пошел своей дорогой. Вот только дома его ждало письмо от Императорской Экзаменационной Комиссии о том, что результаты экзамена пересмотрены и что это он прошел и стал чиновником следующего ранга, а также о том, что его назначают наместником уездного города. А еще его ждало письмо с согласием Белокожей Мэйлин на помолвку. Вот уже десять лет, как Шестой Ван со своей молодой женой и в новой должности — правил в своем уезде, да приехал к нему Императорский ревизор. И нашел в казне крупную недостачу. Бросили Шестого Вана в тюрьму, в лапы к Тихим Крикам, а жену его по миру пустили с детьми. И вот когда уже из него и жилы потянули и кожу на спине спустили, и раскаленным железом «вор» на лбу выжгли — вот тогда-то он и взмолился к небесам, за что ему такая несправедливость. Тут и открывается дверь в темнице и заходит Ху Шэнь в облике все той же девицы, расставляет на столике вино и закуски. Да к столу приглашает. Завтра все одно казнь, куда деваться, прихромал Шестой Ван к столику. А Ху Шэнь ему историю рассказал, вот, говорит, а знаешь, что сейчас блистательный Тао Ми делает? Нет? Вот ты получил должность на экзамене, а он нет, поменялись вы судьбами. Всего он тогда лишился, выгнал его отец из дому, да наследства лишил, а у него две молодые жены и дети. Вот он и пошел в армию, ведь как-то кормить семью нужно. А там как раз армия кочевников на Северные Провинции напала, отличился он в бою, за год звание генерала получил, а сейчас вот едет обратно в Лоян, овеянный славой и гуанем за отвагу в бою. Пожалел тогда Шестой Ван что поменялся судьбой с генералом Тао Ми. Но не стал он больше просить Тигроголового о справедливости, потому что понял, что нету ее в мире, а у каждого своя судьба. Понял Шестой Ван, что был неправ в свое время. Склонил он голову и прощения у Тигроголового Ху Шэнь попросил. Открыл глаза, а они все на той же дороге сидят, он и девица эта, обликом юная да ехидная. Как будто и не было десяти лет этих, не было женитьбы, не было правления уездом, не было высокой должности, не было пыток в тюрьме… и жилы все на месте, и кожа на спине, а в руках — свиток, где написано, что не сдал он экзамен. Обрадовался Шестой Ван и поблагодарил Тигроголового Ху Шэнь за науку, да и пошел своей дорогой… — старик замолкает и многозначительно смотрит на детей.

— Э… а что дальше-то было? — задает вопрос Жиминь: — женился он на своей Мэйлин? Пошел в армию? Стал генералом? Или нет?

— Кто же его знает, что дальше было. История закончена и все тут. Сам дальше думай. — отвечает старый Сифен: — все тебе в рот положить нужно, да пожевать за тебя и проглотить. Вон, у сестры учись, она то все поняла. Верно, Су-мэймэй?

— Куда уж мне, — отвечает Сумэй: — разве ж можно все понять. Но думаю, что как бы не сложилась дальнейшая судьба у Шестого Вана, больше на несправедливость он не жаловался. А что, Тигроголовый Ху Шэнь действительно так делает? На дороге сидит и с путниками разговаривает в облике девицы юной?

— Ну… потрепаться он любит. Ничего так ему не любо как беседы умные да игры застольные. Потому из всех демонов встреча с ним порой ничего страшного не сулит — если не злить его. Однако же это ошибка, считать, что Ху Шэнь — добрячок. Среди демонов он отвечает за Возмездие, потому и незлобив. Слишком много страшных вещей делает по работе, чтобы делать их еще и в свободное время. Для него выход в наш мир — это как отдых, праздничный день. Говорят, что если человек по-настоящему захочет возмездия и принесет ему в жертву свое тело и душу — то Тигроголовый обязательно исполнит такое пожелание.

— Какая-то странная история. — говорит Жиминь: — лучше про монаха Бао Бо и последний золотой баоцзы расскажи!

— Эй! — в дверь хижины просовывается патлатая голова: — Дедушка Сифен! Младшая Су и младший Жи! Там корабли на горизонте! Говорят, покупатели за Жемчужиной Юй пожаловали! Сказали готовить праздник, вечером пир будет!

— Что⁈ — Жиминь вскакивает на ноги, отбросив недоплетенную корзину-ловушку: — где⁈ Какие⁈ Военные есть?

— А как же! — сияет патлатая голова: — эскорт Императорских боевых кораблей! Бежим в бухту!

— Бежим! — Жиминь исчезает вместе со своим приятелем. Старый Сифен только головой качает.

— Вам помочь наружу выбраться, дедушка? — склоняется в поклоне Сумэй.

— Вот еще. У меня нет ног, но все еще крепкие руки, сам выберусь. А ты — ступай, вижу же, что неймется. — отвечает ей старик, откладывая в сторону корзину: — сегодня большой день. Жемчужина Дракона, та самая, из легенд. Юная Госпожа Юйлань большое дело сделала. Хорошо, что Темные Века прошли и порядок по стране царит.

— А… при чем тут Темные Века? — приостанавливается на месте Сумэй.

— Ну… большую ценность Жемчужина Дракона из себя представляет. В Темные Века никто бы и платить не стал маленькой рыбацкой деревушке, просто забрали бы и все. А всех вокруг выжгли бы и поубивали, да сказали бы что пираты были. Сейчас такое немыслимо, да и корабли Императорские к нам идут. Воля Небес такова, чтобы порядок в Поднебесной был… а если бы в неспокойные времена нашла крепконогая Юй такую ценность — так лучше было бы ее спрятать, да никому не показывать.

— Вот почему. Понятно. — кивает она: — вы такой умный, Сифен-шишу.

— Беги уже в бухту, стрекоза. — улыбается он: — да матери привет передавай. Скажи что ее гостинец очень по нраву пришелся. Вкусный у нее хлеб.

— А то! — сверкает в ответ улыбкой Сумэй: — мама лучший пекарь в этой деревне!

— Учитывая, что у нас тут в основном рыбаки… — старик ловит взгляд Сумэй и кивает: — да, ты права. Конечно. Твоя мама лучшая. Все, беги уже…

Глава 7

Глава 7

Сяо Тай ступила на белый песок пляжа и огляделась. За ее спиной в бело-молочное нечно уходила веревка. Сперва она думала про алебарду, а потом решила, что толку никакого нет, что веревка, что алебарда, что каменная колонна. Физически этот вот райский пляж и Северо-Восточная провинция на огромном расстоянии находятся, по ее подсчётам, минимум в три тысячи ли, а то и больше. И вот, если вдруг схлопнется портал, то никакая алебарда не удержит. Разрежет пополам и все.

Вот уже несколько дней как она и другая Сяо Тай проводили эксперименты по проникновению в портал. Удивительно, но каждый раз, когда они открывали это молочно-перламутровое нечто — на той стороне всегда был день. Солнце в зените, в одном и том же положении. Ничего не менялось. И это несмотря на то, что со стороны провинции Лань и дворца Генерала Лю — время менялось от раннего утра и до поздней ночи. Другая Сяо Тай довольно креативная особа и сразу же предложила несколько гипотез, от «карманного измерения Истинного Дракона» и до «разнесения темпоральных потоков».

— Следовательно указанный остров с пляжем может быть просто таким вот пространственным убежищем. Такое место, куда всегда можно скрыться или складировать материалы. Как делают все продвинутые культиваторы с пространственными хранилищами в своих кольцах. — сказала другая Сяо Тай и поправила очки: — всегда хотела такое. А что? Браслет из жемчужного тела на руку, диспетчерский кластер тут, в пещере Истинного Дракона, а хранилище — на Райском Острове.

— А что если время там просто идет по-другому? Или мы всегда обречены открывать портал в одно и то же место и время? Тогда толку от хранилища просто не будет. Скажем если мы открываем портал в точку А, в среду в полдень… кладем туда вещи и инструменты, да?

— Я слежу за твоей мыслью, сестра. — проворачивает в руке стило для начертания другая Сяо Тай.

— Ну вот. Мы складируем имущество и закрываем портал. По ту сторону портала наши вещи естественным путем переходят по течению времени в два часа пополудни в среду, в три часа, в десять вечера, в конце концов — в четверг. А когда мы снова открываем портал, желая взять что-то из вещей — он снова открывается в среду и ровно в полдень, где никаких вещей еще нет.

— Мда. Эксперимент?

— Эксперимент! — эти двое понимали друг друга с полуслова. Пока другая Сяо Тай готовила портал к открытию — оригинальная сбегала наверх, в Тронный Зал. В Тронном Зале Генерал Лю проводил очередное совещание по каким-то важным вопросам, она помахала рукой «не обращайте на меня внимания», по выпученным глазам советников поняла, что опять нарушила какие-то неписанные традиции и обычаи. Наверное, нельзя во время совещаний в Тронном Зале руками махать? Или может, потому что она из задней двери за троном сюда попала? Но времени у нее не было, она огляделась в поисках подходящего предмета… ей нужно было что-то настоящее, а не произведенное внутри пещеры из Жемчужного Тела. Внутри некоего радиуса Истинный Дракон могла воссоздать практически что угодно, лишь бы в голове было четкое представление предмета. Например, фломастеры и огнестрельное оружие прекрасно получалось. Простая конструкция, все понятно. А вот технически сложные устройства уже нет. И Сяо Тай подозревала что речь была не в том, что Истинный Дракон не могла что-то такое создать, а в том, что она не могла что-то такое представить достаточно четко. Например, тот же самый ноутбук получался пластиковым монолитом с экраном. У него были клавиши и экран и все такое, но внутри у него был просто монолит. И самое главное — эти вещи не могли быть вынесены из Пещеры Искренней Радости. Исчезали. А сейчас ей нужно было что-то, что они могли бы оставить на песке Райского Острова, по ту сторону портала, дабы проверить гипотезу Сяо Тай. Она окинула взглядом стол, советников вокруг него, самого Генерала Лю (Генерал немного насторожился), заметила, что тот наконец подвесил себе на пояс другой меч, нашел замену «Сливовой Ветви», задумалась и покачала головой. Нет, нельзя у Генерала второй меч забирать.

— Я… могу чем-то помочь уважаемой Госпоже Тай? — осторожно спрашивает Генерал Лю, глядя как она стоит посреди залы, задумавшись.

— А? — она поднимает голову: — Да! Мне нужна алебарда. Тяжелая такая, Лезвие Ущербной луны с девятью кольцами, например. Или там копье-гу, с крюком, чтобы всадников с лошадей стаскивать. Или топор. Да! Парные топоры, клевцы… что-нибудь на длинной рукояти и тяжелой. И такое, чтобы не перепутать. И чтобы не сильно жалко было, понимаете? Нет, можно и чайный сервиз… или… вон подушка на троне. Шелковая?

— Эй! — повышает голос Генерал: — у дверей! Кто там сегодня? Подойдите сюда. — от дверей отделяются двое гвардейцев в золотых доспехах с карпами, выгравированными на груди. Они приближаются к Генералу быстрой рысцой. Приблизившись — они вытягиваются в струнку со своим оружием. Сяо Тай думает, что Генерал все же молодец, его воины не падают на колено, не склоняют головы, нету тут такого низкопоклонства и излишних церемоний. Надо бы ему сказать про Ли Шана и Вишенку, а то он и не знает наверное… хотя пусть Ли Шан сам ему говорит. Видно же что между этими двумя что-то произошло и она совершенно точно знает что именно. Нет, конечно, троллить этих двоих за завтраком было очень забавно, однако если серьезно, то хорошая пара. А что? Ли Шан отличный парень, все у него на месте, да и семья хорошая. Вишенке давно замуж пора, двадцать три уже, в Поднебесной могут и в тринадцать лет выдать, а то и в восемь. Старая дева по местным меркам. Плюс она сама — дочка дайме с Островов, тоже вроде как знатная, да, сейчас ей лучше про это не упоминать, но кто знает… правление Тоетоми Хидеоси не продлилось так уж долго, конец эпохи Сенгоку дзидай положил не Хидеоси, а Токугава… уже после смерти всесильного сына крестьянина.

— Передайте Госпоже Тай ваши алебарды. — командует Генерал Лю. Стражи — беспрекословно подчиняются, но Сяо Тай видит легкое недоумение у них на лицах. Впрочем, это же Золотые Карпы Славного Города. Эти не будут задавать вопросов. Они молча передают свои алебарды. Сяо Тай сгребает их в охапку и закидывает на плечо. Поворачивается к Генералу.

— Спасибо. — говорит она: — это нужно для научных целей. Ээ… надеюсь, что смогу вернуть их в целости и сохранности, но ничего не обещаю.

— Распоряжайтесь ими как заблагорассудится. Хорошо, что только алебарды. У нас много алебард. — говорит Генерал и его рука немного дергается. Седая, благообразная борода у обладателя гуаня «Полководец, разрушающий замыслы врага» — изрядно поредела с правой стороны.

— Ну вот и хорошо. — она спешит к двери в конце зала и советники провожают ее взглядами, склоняясь в поклоне. Конечно, никто из них не скажет вслух то, что они думают, никто не осмелится наконец поздравить Генерала с тем, что в его жизни снова появилась женщина, пусть даже больше похожая на девушку-подростка, совершенно не умеющую вести себя в обществе. Советники Генерала Лю уже достаточно давно знают его, знают, как именно он думает и прекрасно понимают, что пока рано. Вот объявит сам Генерал о свадьбе, или дети там у них родятся — так и хорошо, тогда и поздравят. А пока рано. Сам Генерал терпеть не может всех этих слухов и сплетен, кто с кем и когда, а уж про его личную жизнь до последнего времени и говорить было нечего, не было у правителя Славного Города Лань никакой личной жизни. Некоторые из особо приближенных только вздохнули глубоко, у всех были дочери на выданье, красавицы и умницы, воспитанные в лучших традициях Высоких Домов, знающие наизусть все, что требуется знать жене правителя и уж никогда не позволившие бы себе вот так — бесцеремонно нарушать беседу Генерала со своими советниками. Она же ходит так, словно тут все ей принадлежит и все ее слуги. А при этом даже со слугами ведет себя как с равными. Это… здорово запутывает, если честно. Непонятно, кто она такая. Впрочем, слухи ходят всякие, что дескать на самом деле гостья сына Генерала, сотника Ли Шана — на самом деле Седьмая Сестра из Братства Горы Тянь Ша. Что, конечно было бы совсем дикостью, все знают как Генерал с разбойниками поступает. Что она приемная дочь из богатой семьи соседней провинции, купеческая дочка, кто-то и вовсе слухи пускал что проститутка из «Персикового Сада», а среди завсегдатаев таверн и чайных принято было считать что новая пассия Генерала — та самая Темная Госпожа Кали, которая во время Войны Семи Кланов якобы не погибла, а была запечатана в теле маленькой девочки и запаяна в янтаре и брошена на дно озера, а потом лихие люди через десятки лет ее сетью выловили и выросла она в семье рыбака, который на этой почве пережил экзистенциальный кризис. Даже песня такая есть, из семидесяти двух куплетов.

Впрочем, кем бы она ни была в прошлом, ясно одно. Сейчас она — женщина Генерала Лю. Никто так не следит за своим правителем, не знает в точности все его привычные реакции и жесты, никто не умеет читать его мысли с полуслова так, как ближайшие советники. Доверенные лица. Его гражданские служащие. Потому что солдатам в подчинении военачальника не обязательно угадывать его мысли — им достаточно исполнять его приказы.

А вот гражданские служащие администрации Славного Города — от них не ускользнуло, как именно изменилось выражение лица Генерала, когда эта мелкая дерзкая девчонка вошла в Тронный Зал… и откуда! Из задней двери, которые вели к тайным покоям самого Генерала, куда он никого и никогда не пускал, даже прислугу. Не сложно свести эти факты вместе. Генерал был затворников и к себе в покои за Тронным залом не водил женщин. Или мужчин, если уж на то пошло. Никого.

И еще — никто не мог разговаривать с Генералом так. Она не склонилась в поклоне, не назвала его по званию, должности, как и положено. Нет, она вела себя так, словно она и Генерал Лю вместе жили в рыбацкой хижине на берегу озера и она спрашивала его, куда он дел сковородку.

Сведя два этих очевидных факта вместе, гражданские советники Администрации Славного Города — поспешно склонили свои спины в поклоне вслед уходящей Сяо Тай.

— Ну… — вздыхает Генерал Лю и вытирает лицо пятерней: — так на чем мы остановились?

— Самым лучшим было бы, конечно, туда человека отправить. — говорит другая Сяо Тай: — настоящего, живого. Давай одного из Карпов отправим вместе с алебардой? Да ладно, шучу я, шучу, не делай такое лицо. Давай сюда эту палку.

— На. И учти, я обещала, что верну ее. Может быть.

— Не могла ты такое пообещать. Зачем? Бессмысленно. Значит — обманываешь меня? Зачем? — другая Сяо Тай подносит палец к подбородку: — А! Поняла — чтобы я более ответственно относилась к предмету исследований. Понятно, но бессмысленно, не стоит затраченных усилий. Я всегда ответственно отношусь к исследованиям.

— Мне кажется или твоя личность довольно сильно изменилась. — говорит Сяо Тай отдавая алебарду: — или это то, кем бы стала я, если бы продолжала непрерывно заниматься исследованиями в Пещере, где можно создать почти все?

— Не задумывалась. — другая Сяо Тай принимает алебарду двумя руками: — человек постоянно меняется. Ты голодная и ты сытая — уже два разных человека. С момента как я появилась — наши личности были разделены. Ты идешь своей дорогой, а я — своей. Отсюда различия. Если ли дополнительные отличия между мной и тобой? Уверена, что есть. Какие именно? Не знаю. Считаю исследование отличий, между нами, бессмысленным проектом. Так… — она наносит на алебарду надпись и передает ее обратно: — в портал мне нельзя же. Развоплочусь. Давай ты ставь на песок.

Поверхность Озера Истинной Радости идет рябью, вздымается серо-жемчужной вертикальной плоскостью и Сяо Тай просовывает туда свою голову. Смотри на безмятежный пляж, на солнце, висящее в зените, на пальмы и решительно втыкает алебарду в песок. Возвращается обратно. Вопросительно смотрит на другую себя.

— Воткнула? Замечательно. Убираю портал. Снова призываю его. Засунь свою голову туда. — Хорошо. — Сяо Тай снова просовывает голову в портал. Оглядывается. Пляж, песок, солнце, пальмы. Никакой алебарды. Она возвращается назад.

— Алебарды нет. — говорит она: — значит твоя теория о застывшем времени правильная.

— Не факт. — качает головой другая Сяо Тай: — может быть это вариации одного времени, параллельные миры или же просто каждый раз мы открываем портал в полдень, а окружающая среда не позволяет нам заметить месяц и год. Вот если бы могли подтвердить это предположение…

— Интересен тот факт, что когда я нахожусь там — половина моего тела тут, а половина там. При этом меня не разрывает на части темпоральным парадоксом. Следовательно, если принять твою теорию, то в момент когда часть моего тела находится там — время в обоих реальностях синхронизируется? Ведь если моя голова попала бы в пространство нулевого течения времени, то все процессы в ней остановились бы. Тогда как минимум я не смогла бы ничего увидеть и произвести наблюдения. Считать же что якорем между двумя пространствами является мое тело… а давай вот так! — Сяо Тай просовывает древко алебарды внутрь портала и наблюдает за ним. Просовывает голову вслед. Обратно.

— Ничего. — говорит она: — но если мы закроем портал…

— Давай попробуем… — портал мигает и исчезает, вниз с глухим стуком падает обрубок древка алебарды. Сяо Тай поднимает его и внимательно изучает срез.

— Гладкий. — подходит к ней другая Сяо Тай и скользит пальчиками по срезу: — как острой пилой.

— Ну… если между той стороной и этой есть какая-то материальная связь и не закрывать портал — то мы не утратим связи. — пожимает плечами Сяо Тай: — значит я веревку возьму и схожу, посмотрю что почем.

— Не нравится мне эта затея. — говорит другая Сяо Тай: — мало ли что там тебя ждет. А ну как портал схлопнется? Останешься там, а мы даже не знаем — где это там. Или, что еще страшнее — когда это там.

— Хм. Кианна, а ты что молчишь? — обращается Сяо Тай к высокой женщине в красном платье, которая висит в нескольких цунях над гладкой поверхностью Озера Истинной Радости. Безмятежное лицо женщины не дрогнуло, она лишь чуть повернула голову.

— Иди сюда, сестра. — говорит она: — исполни свое предназначение.

— Что ты с ней разговариваешь. — морщится другая Сяо Тай: — у нее остаточные признаки высшей нервной деятельности и всего лишь. Бедняга Генерал…

— С кем мне еще разговаривать… — ворчит Сяо Тай: — у меня выбор невелик. Собственный, чрезвычайно умный и высокомерный клон или приятная женщина, которая всегда поддержит твой выбор. Вот Кианна поддерживает идею сходить на разведку, верно?

— Исполни свое предназначение…

— Вот. Пойду за веревкой схожу. И раскладной стульчик возьму. И напитки. И солнечный зонтик. Крем для загара…

— Ты точно туда на разведку собралась? — прищуривается другая Сяо Тай: — я ж тебя как облупленную знаю.

— Точно-точно. Туда и обратно. Приключение на… ну на часик, маскимум. Витамин Д, между прочим, выделяется только при воздействии прямых солнечных лучей на голую кожу, а у нас уже осень. А там — Карибы! Ну или Средиземное море… красота. И нет никого. Ни чудовищ, ни враждебных заклинателей, ни разбойников, никого вообще. Заслужила я сходить на разведку в потенциально опасное место, в конце концов, или нет?

— Если так смотреть. — другая Сяо Тай улыбается: — я бы и сама не удержалась. Ладно, давай и этот эксперимент поставим. Если вдруг там пропадешь, я тут пока за тебя все порешаю. Вот только найду способ отсюда выйти и не развоплотиться и сразу же возьмусь. Фениксов к ногтю прижму, торговлю и безопасность на дорогах обеспечу, мир в провинциях, процветание ремесла и торговли, банковскую систему, биржевую торговлю деривативами, замуж за Ли Шана выйду, опять же…

— Что⁈

— Да шучу я, шучу. — закатывает глаза другая Сяо Тай: — что, поверила? Никаких деривативов пока. Хотя торговля фьючерсами выглядит весьма интересно в свете событий… слышала, что кочевники на Севере начали хулиганить? В такие времена спекуляция на фьючерсах состояния приносит…

— Я тебе покажу деривативы. — Сяо Тай показывает себе самой кулак: — руки прочь от Ли Шана, у него уже Вишенка есть. И потом, он же мне не нравится, куда ты лезешь?

— Это я для того, чтобы сепарировать тебя от себя. Мне Ли Шан тоже не нравится, но это будет отличать тебя от меня. — заявляет другая Сяо Тай: — ну или за Вишенкой приударить. О! Кианна! Возможны ли любовные отношения между клоном и озером из разумной плесени?

— Все-таки долго находится в пещере без солнца реально влияет на адекватность. — качает головой Сяо Тай: — я за веревкой пошла. И кремом.

Глава 8

Глава 8

Он стоял на прибрежной полосе песка между ней и жемчужным порталом обратно в Лань. Он был высок, с длинными черными волосами, с высоким стаканом заколки гуань на макушке, шелковое ханьфу, жилет из расшитой драконами парчи и конечно же меч цзянь в покрытых серебром ножнах. Меч он держал в левой руке, но она не обманывалась, она видела, как некоторые мечники выхватывали клинок из такой позиции раньше, чем она «мама» могла бы произнести.

Она встала на месте, разглядывая юношу, что стоял между ней и дорогой домой. Юноша ей не понравился. Он был слишком серьезен для обычного прохожего, слишком сосредоточен на ней, он был слишком напряжен для случайно встречи на пляже в тропическом раю.

Просто по взгляду, которым он признавал ее существование в этом месте, по нахмуренным бровям, по повороту головы было ясно что эта встреча не случайна. Сяо Тай знала этот взгляд. Таким смотрят на человека, которого очень долго ждали. Обычно в засаде. Она отступила на шаг и подняла щиты между ними, с ее пояса сорвались и повисли над плечом металлические жала дротиков. Она не успела сказать ни слова, но просто по позе этого незнакомца она могла сказать что сейчас ей предстоит поединок. Кто он такой? И как она успела ему насолить?

— Темная Госпожа. — роняет слова юноша и поворачивает свой корпус к ней, скручиваясь и подняв меч перед собой, обоими руками. Склоняет голову, протягивая руки с мечом в жесте вежливого приветствия: — наконец я дождался вас!

— Прошу прощения, я вас знаю? — говорит Сяо Тай, глядя на собеседника. Она все еще насторожена, но нужно выяснить кто это и что ему тут нужно. Слишком много вопросов и как всегда никаких ответов на них. Сейчас бы ей тут другая Сяо Тай очень пригодилась… для мозгового штурма и перекрестного допроса. А то ситуация уж больно напоминает все эти сцены из фильмов, когда два соперника стоят друг перед другом, их ладони плавают у бедра над рукоятями револьверов, и лишь только ветер катит перекати-поле под музыку Морриконе. Напряжение в воздухе ножом можно резать, любое резкое движение, громкий звук и вот уже гремят выстрелы, кто-то падает в пыль с дырками в груди и животе. Нет, желательно избежать такого вот развития событий… хотя она чувствует себя довольно уверено, у нее полно Ци, она в отличной форме, отдохнувшая и здоровая, на пике своих возможностей. Прямо сейчас она может разнести половину этого пляжа за раз «Пушкой Гаусса» и даже не вспотеет.

— Мое имя не имеет значения, Темная Госпожа! Я здесь для того, чтобы остановить вас! — взблеск клинка и вот уже пустые ножны летят на песок. Юноша становится в стойку, острие его меча указывает на Сяо Тай. Вокруг головы юноши из ниоткуда появляются светящиеся зеленым светом копии его меча-цзянь. Шесть штук, по три с каждой стороны.