Планеты в опасности

Гердек и Шири к этому времени уже оправились от изумления. Но на прекрасном лице девушки всё ещё отражались те затаённые эмоции, когда она смотрела на Курта.

Её брат что-то быстро и нетерпеливо говорил ей. Они пристально разглядывали высокую фигуру Курта. Гердек, казалось, взволнованно предлагал что-то, связанное с капитаном Фьючером.

Тико Трин выглядел озадаченным.

— Я не понимаю, — сказал он Курту. — Этот человек всё время твердит о ваших рыжих волосах. Он говорит своей сестре, что, поскольку вы рыжий, то могли бы спасти его обречённый народ.

— Ну и чушь! — воскликнул Ото. — Как, чёрт возьми, рыжие волосы шефа могут спасти кого-нибудь от гибели?

— О, эти люди, должно быть, ещё не отошли от космического путешествия, — проворчал Грэг.

— Так мы ни к чему не придём, — решительно заявил капитан Фьючер. — Тико, попросите этого человека немедленно рассказать нам, на что похожа его вселенная и почему его народ обречён. А вы переводите для нас, пока он будет рассказывать.

Гердек кивнул, когда маленький марсианин обратился к нему с просьбой. Он начал говорить тихим, взволнованным голосом, глядя на Курта со странной надеждой. Шири изучала лицо Курта своими большими тёмно-фиолетовыми глазами, пока её брат говорил. Тико Трин переводил.

— Наша вселенная сильно отличается от вашей, — заявил Гердек. — Как и ваша, она представляет собой огромный пузырь трёхмерного искривлённого пространства, плавающий в бездне дополнительных измерений. Наша вселенная, по-видимому, намного больше вашей в диаметре. Но наша вселенная — умирающая, почти мёртвая.

— Давным-давно наша вселенная была очень похожа на вашу. В ней было множество горячих, ярких солнц, излучение которых поддерживало жизнь на мириадах планет. Именно тогда мы, тарасты, достигли пика цивилизации и славы. Научные возможности нашей расы настолько расширились, что мы смогли расселиться и колонизировать миры сотен звёзд.

— Великим героем того давно прошедшего периода экспансии был учёный и лидер по имени Каффр, с тех пор почитаемый моей расой.

— Но это было давным-давно. Шло время, тысячелетие за тысячелетием, миллионы лет за миллионами, и начался упадок нашей Вселенной. Её солнца не могли светить вечно. Каждая звезда, по мере того как углеродно-азотный цикл поглощал свободный водород, угасала и охлаждалась. Неумолимые законы энтропии вступали в силу. Старые солнца нашей Вселенной по спектру стали тускло-красными, а затем превратились в тёмный холодный пепел.

— Огни нашей вселенной гасли один за другим! Мы не могли остановить этот грандиозный природный процесс — ничто не могло. Нашей многочисленной расе, к сожалению, пришлось покинуть замёрзшие миры выгоревших солнц и переселиться к другим звёздам. Так началось первое мрачное отступление цивилизации тарастов от границ нашей космической империи.

Гердек сделал паузу, чтобы подчеркнуть сказанное.

— Это отступление продолжается до сих пор. За последние четыре миллиона лет мой народ покидал одну замёрзшую звёздную систему за другой. Видите ли, это было медленное отступление. Вселенная не умирает за один день.

— Каждое поколение в течение этих четырёх миллионов лет практически не сталкивалось с регрессом в течение своей жизни — приходилось лишь время от времени покидать некоторые звёздные миры. Это происходило медленно, но непрерывно.

— В более поздние эпохи космическое отступление нашей империи ускорилось из-за двух факторов. Один из них — упадок наших научных сил, интеллектуальное вырождение, которое неизбежно стало результатом психологических последствий нашего безнадёжного отступления. Очень многие технологии и знания были утрачены или забыты по мере того, как мы покидали мир за миром.

— Мы по-прежнему сохраняем многие механические устройства и управляем ими, но дух научных экспериментов почти угас. Для меня очевидно, что мы, тарасты, сейчас уступаем в науке вам, людям этой вселенной.

— Другой фактор, который усугубляет наше отчаяние, является более ощутимым и пугающим. Это угроза со стороны Холодных. Так мы называем новую враждебную расу разумных существ, которая появилась в нашей умирающей вселенной.

— Холодные — существа во многом не похожие на людей. Они являются результатом катастрофической цепочки биологических событий, произошедших на замёрзшей планете мёртвой звезды. Они продвигались вперёд, в то время как мы отступали, завоёвывая мир за миром покинутые нами миры. Ибо они могут жить в бесконечной ледяной тьме безвоздушных миров, где мы бы тут же умерли.

— Наше отступление и их наступление сейчас почти достигли рокового предела. Большая часть нашей вселенной уже охвачена смертью, это бескрайняя пустыня пепельных громад, которые когда-то были звёздами, и ледяных сфер, которые когда-то были радостными мирами. Последние миллионы тарастов теперь ютятся в холодных мирах нескольких тлеющих звёзд, которые ещё не полностью умерли.

— Теперь Холодные тянутся к этому умирающему звёздному скоплению, которое является нашим последним убежищем. Они уже основали там базу, с которой нападают на наши перенаселённые миры.

Красивое молодое лицо Гердека дрожало от волнения, но он продолжил свою сагу об умирающей цивилизации.

— Стоит ли удивляться, что большинство моих соотечественников потеряли всякую надежду на будущее? «Скоро, — бормочут они, — наша раса исчезнет, и Холодные унаследуют нашу мёртвую вселенную. Бесполезно сопротивляться законам природы».

— Поэтому у них больше нет интереса к науке, к славе нашего прошлого. Погруженные в отчаяние, всё больше и больше людей теряют надежду на будущее нашей расы и думают только о настоящем. Всё больше и больше людей прислушиваются к плану Востола.

— План Востола? — повторил капитан Фьючер, озадаченный упоминанием этого имени.

Гердек продолжил.

— Лишь горстка из наших людей цеплялась за надежду и пыталась сохранить древнюю науку живой, — сказал он. — Моя сестра Шири и я принадлежим к этой небольшой группе. Мы призывали наш народ не сдаваться и не отчаиваться. Мы сказали им, что если раса тарастов сможет выстоять, настанет время, когда наша умирающая вселенная возродится к новой жизни.

— Потому что мы, члены маленькой группы учёных, уверены, что наша вселенная возродится! Среди записей, оставленных блестящими учёными нашего великого прошлого века, мы нашли математические расчёты, которые, по-видимому, доказывают, что законы энтропии изменятся сами собой, когда охлаждение нашей вселенной достигнет критической точки.

— У нас самих сейчас нет достаточных научных знаний, чтобы понять все эти древние записи, но мы верим им и пытаемся заставить наш народ поверить им.

— Но наши люди не верят, — печально сказал Гердек. — Они отвергли те неполные доказательства, которые мы смогли им представить, и вместо этого прислушались к таким, как Востол, советующим смириться с неизбежным и думать только о нашем собственном ближайшем будущем.

— Если бы мы, немногие учёные, только могли доказать нашему народу, что возрождение нашей вселенной наступит, мы бы подарили им новую надежду нашей расы и вдохновили на борьбу с наступающими Холодными.

— Вот почему мы с Шири пришли в вашу вселенную, чтобы попросить вас о помощи, — заключил Гердек. — Когда мы впервые случайно поймали ваши сигналы, мы предположили, что ваша наука превосходит наши собственные устаревшие научные знания. Вы, с вашими большими знаниями, могли бы дать моему народу волю и средства для борьбы с расовым вымиранием.

Капитан Фьючер был немного ошеломлён этим предложением.

— Вы хотите, чтобы мы отправились в эту вашу далёкую, умирающую вселенную? Но как мы можем вам помочь?

Гердек мгновенно ответил.

— Вы, с вашими глубокими научными познаниями, могли бы убедить мой народ в том, что наша вселенная возродится. И вы могли бы помочь нам бороться с могущественными Холодными, помочь нам продержаться до великого дня возрождения.

На лице Курта отразилось сомнение. Шири заметила это и быстро задала ему напряжённый вопрос через марсианина переводчика.

— Вы верите, что наша вселенная возродится, так ведь? Древние учёные нашей расы, чьи записи мы нашли, были уверены в этом.

Курт Ньютон кивнул.

— Я в этом уверен. Наша наука космогония говорит нам, что трёхмерная вселенная, подобная нашей или вашей, будет охлаждаться и умирать только до определённого момента. Когда уровень энтропии достигнет критической точки, мёртвая вселенная возродится.

Джоан выглядела изумлённой.

— Ты уверен в этом, Курт? Признаю, я не учёный. Но я всегда считала, что если все звёзды во вселенной остынут и умрут, то вселенная останется мёртвой навсегда.

— Нет, это была старая идея ранних физиков, — сказал ей капитан Фьючер. — Они верили, что второй закон термодинамики неизменен, что перетекание энергии в низшие формы является односторонним необратимым процессом. Но несколько поколений назад, ещё в тысяча девятьсот сорок первом году, они начали понимать, что были слишком полагались на этот закон.

— Великий физик той эпохи — Эйнштейн в конце концов признал, что космические законы неизменны только внешне и что принцип неопределённости Гейзенберга может действовать как в космической, так и в атомной физике. Его современник Милликен, всегда настаивал на том, что распад вселенной может быть лишь частью великого цикла.

— Наконец, Дж. Б. С. Холдейн, ещё одно известное научное имя той эпохи, выдвинул свою теорию космического «динамизма», которая утверждала, что мёртвая вселенная со временем возродится.

— Теория Холдейна направила космогонистов последующих поколений по правильному пути. Теперь, благодаря тщательным математическим исследованиям, мы знаем, что каждая трёхмерная вселенная имеет непрерывный цикл распада и возрождения. Она начинается как сравнительно небольшой пузырь трёхмерного пространства. Но по мере того, как вещество её звёзд превращается в излучение, этот пузырь пространства расширяется. Вселенная расширяется до тех пор, пока не превращается в гораздо более обширную сферу, содержащую поток излучений и несколько инертных угольков сгоревших солнц.

— Затем, когда она достигает критического размера, искривлённое пространство пузыря разрушается под действием напряжения. Пузырь сжимается сам по себе, подобно тому, как лопается и разрушается слишком большой воздушный шар. Таким образом, космический пузырь внезапно превращается в гораздо меньшую сферу, в гораздо меньшую вселенную. Огромное количество свободного излучения, которое теперь сжимается в этой меньшей вселенной, быстро превращается в новые туманности, солнца, планеты.

Тёмные глаза Гердека засияли надеждой, когда он понял рассказ Фьючера.

— Тогда, если мой народ сможет сохранить свою расу до тех пор, пока не будет достигнута критическая точка и наша вселенная возродится, будущее нашей расы будет обеспечено!

Шири импульсивно схватила Курта за руку.

— Если бы вы смогли убедить в этом наших тарастов и помогли им сдержать Холодных, вы бы спасли нас.

Капитан Фьючер нахмурился.

— Я бы, конечно, хотел помочь вашему народу. Но они не прислушались к вашим собственным заверениям. Станут ли они слушать нас, чужаков, какие бы научные доказательства мы ни представили?

— Они бы послушали вас! — воскликнула Шири, когда Тико перевёл его слова. — Они поверили бы всему, что вы сказали, из-за ваших рыжих волос.

— Моих волос? — Курт выглядел озадаченным. — Я всё ещё не понимаю, какое отношение к делу имеют мои волосы.

Шири принялась нетерпеливо объяснять.

— У нас, тарастов, есть легенда о великом герое нашей расы, память о котором до сих пор почитается среди нас. Его звали Каффр, он жил много веков назад и повёл наш народ на завоевание вселенной.

— Предание гласит, что у него были огненно-рыжие волосы, чего не видели среди моего народа на протяжении сотен поколений. Предание также гласит, что в час нашей величайшей нужды Каффр восстанет из мёртвых, чтобы помочь своему народу.

Курт понимающе кивнул.

— Конечно, у каждой расы есть подобные древние легенды. Но что с того?

Огромные фиалковые глаза Шири вспыхнули.

— Если бы вы, с вашими огненно-рыжими волосами, появился в нашей вселенной, ты могли бы сказать моему народу, что вы — Каффр, вернувшийся из мёртвых, чтобы помочь им. Они бы вам поверили! И они бы поверили и сделали всё, что вы им сказали.

— Святые космические бесы! — изумлённо воскликнул Грэг. — Шеф, они хотят, чтобы ты выдал себя за их национального героя!

Глава 4

В бесконечность

Курт Ньютон был ошеломлён таким предложением.

— Это безумная идея, — горячо заявил он двум тарастам. — Как я могу выдавать себя за этого парня — Каффра? Я не знаю ни вашего языка, ни ваших обычаев. Возможно, я совсем не похож на этого человека, если не считать цвета моих волос.

— Это не имеет значения, потому что уже никто не помнит, как на самом деле выглядел Каффр, — заверил его Гердек. — Не забывайте, что с тех пор, как он умер, прошла целая вечность. Всё, что у нас есть — это лишь смутные предания о его сверхчеловеческих способностях, его проницательности, его мудрости. Огненно-рыжие волосы — единственное, что можно сказать о нём определённо.

— И мы могли бы научить вас всему, что вам нужно знать, прежде чем вы предстанете перед нашим народом, — с готовностью добавила Шири, обращаясь к Курту.

Капитан Фьючер колебался. Предложенная авантюра казалась безумной. Попасть в совершенно чужую вселенную и выдать себя за почитаемого, практически обожествлённого героя целого народа!

Но тут в его сознании возникла картина. Мрачное мысленное видение невообразимо далёкой вселенной с тёмными, мёртвыми звёздами и замёрзшими мирами; холодной, нечеловеческой угрозы, которая, подобно медленному приливу ужаса, подкрадывается к последним мерцающим звёздам и мирам, ставшим последним убежищем отчаявшейся человеческой расы.

Он повернулся и посмотрел на Мозг и остальных членов команды Фьючера.

— Я за то, чтобы попытаться помочь этим людям, даже если этот план кажется невероятно рискованным, — заявил Курт. — Но я не могу вовлечь вас в подобное предприятие вопреки вашему желанию. Вы готовы пойти со мной?

Раскосые зелёные глаза Ото возбуждённо заблестели.

— Пойти? Конечно! Кто бы упустил шанс побывать в совершенно новой вселенной? Да ведь это величайшая возможность для приключений, когда-либо нам выпадавшая!

Грэг выразил согласие своим рокочущим голосом. Гигантскому роботу было всё равно, куда идти, пока капитан Фьючер шёл впереди.

Мозг заговорил более взвешенно.

— Ты недооцениваешь рискованность этого предложения, парень. Если эти люди узнают, что ты всего лишь какой-то самозванец, выдающий себя за героя их расы, они разорвут тебя на куски.

Шири, слушая перевод, выглядела обеспокоенной.

— Это правда, они бы так и сделали. Но наш обман не будет раскрыт. Не должен быть раскрыт!

— Несмотря на риск, — заключил Мозг, — я за то, чтобы попробовать. В этой далёкой, чуждой вселенной возможности для научных изысканий были бы практически безграничны. И ещё, я очень хочу исследовать это загадочное перемещение луча в четвёртом измерении, которое каким-то образом придумал Тико Трин.

— Боюсь, вы мало что узнаете об этом, — предупредил его Гердек. — Путешествие из нашей собственной вселенной в эту казалось не более чем безумной путаницей неописуемых ощущений.

Серые глаза капитана Фьючера горели тем нетерпеливым огнём, который может пробудить в нём только великая цель и соблазн далёких космических рубежей.

— Хорошо, решено! Гердек, мы отправимся в вашу вселенную. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы воплотить ваш план в жизнь, если вы считаете, что это единственный способ помочь вашему народу. Мы доставим к вам наш корабль — «Комету». Нам могут понадобиться его ресурсы, прежде чем мы всё там доведём до конца.

Ото стал возражать, указывая на бочкообразную камеру передатчика материи Тико Трина.

— Мы не сможем поместить «Комету» в эту маленькую камеру.

— Это означает, что нам просто придётся создать гораздо больший передатчик материи аналогичной конструкции, — заявил Курт. — Гердеку и Шири, на своей стороне, придётся создать аналогичный приёмник больших размеров. Нужно будет просто воспроизвести в большем масштабе весь механизм, который Тико Трин уже научил их изготавливать.

Когда все детали были обговорены, Гердек и его сестра приготовились вернуться в свою собственную вселенную. Тараст пожал руку Курту, и фиалковые глаза платинововолосой девушки были влажными от слёз радости и сияли от волнения, когда она прощалась с капитаном Фьючером.

— Вы дали нам новую надежду, — сказала она ему через Тико Трина. — Мы распространим предсказание, что вскоре Каффр вернётся к своему народу и спасёт его. Они будут полны надежд.

— Я только надеюсь, что это не закончится для них трагическим разочарованием, — с беспокойством пробормотал Курт. — Я сам не люблю самозванцев, даже если у них не менее великая цель, чем эта.

Гердек и Шири вошли в прозрачную камеру, и Тико Трин закрыл её за ними. Маленький марсианский учёный потел у пульта управления. Когда включили питание, двух тарастов окутала дымка сияющей силы. Когда аппарат отключился и дымка рассеялась, этих двоих там уже не было.

— Только подумайте — они уже вернулись в свою собственную вселенную, за миллиарды световых лет от нас! — изумлённо проговорил Тико.

— Мне не понравилось, как эта девушка смотрела на тебя, — полушутя сказала Джоан капитану Фьючеру. — Я буду следить за тобой, когда мы доберёмся до её вселенной.

— Когда МЫ туда доберёмся? — удивлённо переспросил Курт. — Послушай, Джоан, ты, случайно, не думаешь, что я настолько безумен, что позволю тебе ввязаться в такую дикую авантюру, как эта?

В карих глазах Джоан вспыхнула ярость.

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе отправиться без меня во вселенную, где все женщины — платиновые блондинки?