Де’Бинэ Сача

— Господин маркиз?.. — одновременно обернулись ко мне оба приятеля-аристо, с одинаковым недоумением на лицах.

Дьявольщина! Что за чертов святоша завладел моим телом⁈ — в параллель возмутился третьим голосом и Каспер в голове.

— Век бога буду молить за вас, ваша милость! — запричитал снизу тавернщик, отчаянно плюща лбом доски пола.

Смекнув, что действую в разрез со средневековым каноном, я решил, дабы не усугублять ситуацию, поскорее сделать ноги.

— Извините, господа, но мне срочно надо выпить, — объявил я аристо, по-прежнему буравящим меня ошарашенными взглядами, вернулся к нашему разгромленному столу и, подхватив завалившийся на бок кувшин (с уцелевшей примерно половиной содержимого), стал прямо через край жадно хлебать из него вино.

К счастью, остатков не крепкого алкогольного напитка в кувшине оказалось достаточно для активации очередного перемещения.

После то ли десятого, то ли одиннадцатого глотка очертания зала таверны вокруг накрыл радужный морок…

И через считанные секунды новая реальность затянула меня в свой бешенный оборот.

— Да, мой мальчик, да! Только не останавливайся! — стеганули по ушам страстные стоны Кати. И я оказался в теле актера Бинэ аккурат в разгар неистового соития с девушкой, усаженной голой попой (за неимением в крошечной коморке-гримерной иного подходящего места) прямо на край гримерного столика.

Сука! — взвыл под черепушкой Каспер, мгновенно задвинутый моим появлением на второй план. И я не чуть на беднягу не обиделся. Сам бы на его месте еще похлеще обматерил вероломного захватчика тела, нарисовавшегося аккурат на пике сексуального наслаждения, буквально за считанные секунды от волны накатывающего уже семяизвержения.

— Да, малыш! Да! Кончай прямо в меня! — стонала практически висящая на моей спине девушка, и даже из неудобного нижнего положения неистово насаживалась на член синхронно с моими участившимися фрикциями.

Сука! — жаловался на судьбу злодейку под черепушкой обворованный Каспер.

Я же, начав кончать, вдруг словил ни разу не в тему флешбэк от ублюдка Пыха: перед глазами мелькнул отвратительно-реалистичный образ залитого сгустками спермы счастливого морщинистого хлебала бабы Маши. Появившаяся всего на мгновенье яркая картинка тут же сгинула без следа, но дерьмом воняющий осадок после отвратительного кадра в сознании остался надолго.

— Млять! — не сдержавшись, ругнулся я, дернувшись от партнерши.

Но опытная наездница Кати мертвой хваткой держала своего жеребца скрещенными на его (моей) заднице ногами. Так что вырваться их ее жаркого лона у меня не получилось. А за рывок (воспринятый, похоже, партнершей, как часть сексуальной игры) я тут же поплатился остервенелым вонзанием в спину острых и длинных женских ногтей.

И хриплый голос кончающей параллельно со мной девушки страстно зашептал мне в ухо:

— Да я твоя шлюха! Называй меня так, малыш!

Сука! — еще громче завыл под черепушкой конкретно обломавшийся Каспер.

Но мне уже стало пофиг на все эти телячьи нежности.

Я кончил!

Глава 9

— Бро, ну прости. Я ж не специально, клянусь! Просто, так совпало… — увы, пока что всё, как в той песне: крикнул, а в ответ тишина.

Выждав с полминуты, но так и не дождавшись не единого фырка в ответ, я продолжил тормошить разобидевшегося не на шутку соседа.

— Каспер, блин, да хорош морозиться уже! Ну че, как маленький-то⁈ Общее ж дело делаем. Считай, что я подхватил у тебя эстафетную палочку и тупо донес ее до финиша. Женщина же твоя в итоге подмены не почувствовала и осталась сексом очень довольна. А мы оба знаем, что ее удовлетворение — это целиком и полностью только твоя заслуга. Я лишь в самом конце — чисто не посрамил… — у меня аж на языке загорчило в конце этого покаянного спича, словно реально вылизал сральник обиженке. Но говнюк продолжал меня упорно игнорить. Снова впустую прождав отклика еще с полминуты, от уговоров я решил перейти к требованиям.

— Братан, нам так-то по делу перетереть надо, пока возможность такая появилась. В общем так, если продолжишь дальше в молчанку играть, я ща дерну ее за сиськи на очередном ускорении, вылетим с дороги и расшибемся к хренам в лепешку кровавую о стену дома. Считаю до трех. Раз!..

Мы на приличной скорости неслись на мотоцикле (стильном спортивном баке фиолетово-черных тонов) по улицам Парижа, умело лавируя в потоке периодически застывающих в пробках четырехколесных черепах. Рулем уверенно управляла Кати. Я же сидел за девушкой, прижавшись животом в ее напряженной спине, и обхватив ее обеими руками за укрытую косухой грудь… Справедливости ради стоит уточнить, что поначалу я скромно опустил руки на талию девушки, но Кати сама подтянула мои хваталки вверх, заставив держать ее за окаменевшие от адреналина холмики. Я, разумеется, и не подумал спорить, и удовольствием сжал ее сиськи.

Из-за натянутых на головы мотоциклетных шлемов, общаться с девушкой во время поездки стало невозможно. От унылого однообразия проносящихся мимо типовых многоэтажек (где вы старинные особняки французской столицы? ау!) у меня быстро зарябило в глазах. По тротуаром бродили обычные люди в свободном летнем прикиде. Машины на дороге тоже в подавляющем большинстве были ни разу не навороченные, и крутые лимузины попадались в потоке уличного трафика на порядок реже даже, чем в той же Москве… А вот что конкретно мне здесь бросилось в глаза — это жуткая захламленность тротуаров. Горы мусорных пакетов валялись прямо у стен домов. Места же, предназначенные для сборки мусора, представляли собой и вовсе настоящие многометровые завалы из мусорных пакетов, так что похороненные под этими зловонными горами отходов мусорные контейнеры даже не были видны.

Вдоволь наглядевшись по сторонам за первые пять минут поездки, увы, так и не увидев в просветы между высотками знаменитой Эйфелевой башни, зато до взблева насмотревшись на башни из мусорных пакетов, я переключился на монолог с обиженным Каспером… И теперь отчаянным ультиматумом пытался сдвинуть его с пробуксовки.

— … Два!

Три, — фыркнул наконец-то подавший голос Каспер. — Давай, чудило, дергай, как обещал! Уж лучше в стену влететь, чем так!..

Но фортуна распорядилась иначе… Разумеется, я и не собирался приводить наспех состряпанную угрозу в исполнение, а вышло, что и вовсе ничего мне делать не пришлось. Кати не успела на очередном перекрестке проскочить на мигающий зеленый, и под полыхнувший красный фонарь светофора была вынуждена, со скрипом стираемых об асфальт покрышек, тормознуть мотоцикл у края стоп линии.

Жидкая стайка пешеходов потянулась перед нами в противоположных направлениях. И вдруг краем глаза я заметил на периферии какое-то резкое боковое движение. На инстинктах дернулся вбок, завлекая следом за собой и прижатую девушку. А через мгновенье, втыкая в асфальт сброшенную с подножки мотоцикла ногу, ощутил скользнувший по шлему удар чем-то увесистым. Мелькнувший через мгновенье в стекле шлемового визора улетающий широкий конец деревянной биты (просвистевшей, благодаря моей расторопности, практически мимо цели), ответил на загадку подлого удара. Если б остался на месте, этот удар пришелся бы мне аккурат в область затылка, и не факт бы, что шлем тогда смог бы спасти меня от серьезного увечья.

Убедившись, что не растерявшаяся Кати так же успела выставить при внезапном боковом отклонении опорную ногу, и нырнуть лицом в асфальт отпущенной девушке теперь точно не грозит, я разжал соединяющий нас в единой целое замок из скрещенных на ее груди рук, параллельно сбрасывая с сиденья мотоцикла вторую ногу, и тут же, не опуская ее на асфальт, боковым скачком шарахнулся в сторону предполагаемого своего обидчика.

Слепой удар локтем во что-то мягкое и последовавший за ним вскрик боли подтвердили правильность моего расчета. Никак не ожидавший такого проворства от жертвы злодей оказался попросту не готов к стремительной контратаке. В чем я тут же и убедился, когда, сорвав с головы шлем, увидел удирающего парнишку лет пятнадцати, в неприметных майке и джинсовых шортах, с зажатой под мышкой битой и прижатыми к лицу окровавленными ладонями.

— Круто, чел! — показал мне большой палец в открытое окошко водила зеленого грузовичка «рено», остановившегося в метре за нашим мотоциклом. — Нос парняге на бок свернул, как в гребаном китайском боевике… Но, так-то, ща зеленый загорится. Так что, шел бы ты, чел, обратно на свою тарантайку.

— Че-че⁈ — бурлящий в крови адреналин требовал выхода и, перехватив поудобней шлем в правой руке, на манер колотушки, я двинулся разобраться с охреневшим лягушатником.

— Не дергай бога за яйца, чел, — осклабился, ничуть не испугавшись моего грозного вида ушастый француз в белой панаме и серой безрукавке. И вместо большого пальца из окна показал мне уже короткий ствол добытого откуда-то из-под сиденья обреза.

Да че ж ты такой невезучий-то! — «посочувствовал» нашему общему попадосу Каспер.

— Сача! Живо на моцик! — через секунду вывел меня из ступора строгий окрик Кати.

— Хорошая у тебя подруга, чел, — подмигнул мне ушастый, отводя ствол в сторону. — Слушайся ее.

— Угу, — кивнул я. Натянул обратно на голову шлем, и поспешил забраться на мотоцикл за спину своей спасительницы.

Глава 10

Оттаявший после криминального инцидента, с нападением на нас наркомана-бейсболиста, Каспер перестал играть со мной в молчанку и оставшееся время поездки на моцике охотно стал отвечать на вопросы.

Перво-наперво я, разумеется, полюбопытствовал: как он выкрутился тогда в кабинете перед очухавшимся после нокаута директором студии?

С Жан-Люком мне просто повезло, – удивил первой же фразой развернутого ответа Каспер. — Ударившись об пол головой, бедняга напрочь позабыл о предыдущих ударах кулаком, отправивших его в горизонтальное положение. Услыхав от него самого, что ни черта не помнит, я тут же выдумал спасительную историю, как, зайдя по вызову директора в кабинет, обнаружил бедолагу уже лежащим на полу лицом вниз. Далее я наплел ему, что, пощупав пульс на шее у несчастного, и удостоверившись, что Жан-Люк жив, я попытался отыскать в кабинете воду или на худой конец легкое белое вино, но в его стеклянном шкафу смог найти лишь емкости с крепким алкоголем. Потому я взял оттуда бутылку арманьяка, чтобы попытаться привести в чувство болезного хотя бы резким запахом напитка, как нашатырем…

— Да че за бред, — фыркнул я. — Неужто прожженный деляга Жан-Люк схавал подобную чушь? Изысканный аромат арманьяка он решил использовать заместо отрезвляющей вони нашатырного спирта — это ж дичь чистой воды!

Ну, так-то, во-первых, я неплохой актер, — заворчал недовольный, что его перебили, Каспер. — И в эмоциональном плане смог обыграть придуманную историю весьма убедительно. А, во-вторых, хлебнув из предложенной мною кружки арманьяк, Жан-Люк ожил прямо на глазах, и в знак благодарности за проявленную о нем заботу даже великодушно пообещал: без штрафных санкций забыть о случившемся на съемочной площадке между нами скандальном происшествии.

— Ишь ты… Ну че тут скажешь? По всему, выходит, что ты — красава, Каспер. Не растерялся, сгладил все углы, и даже в плюсе вышел из аховой ситуации, — похвалил я собеседника.

Ага. Вот только, благодаря твоему повторному косяку на съемочной площадке, все мои старания оказались напрасны, — предъявил тут же мне засранец.

— Э-э, не наглей, а! — возмутился я. — Я так-то ни разу не актер. Потому спасибо лучше скажи, что вообще в блудняк твой фиглярский так долго пытался вписаться, а не сразу гамадрилам конченным хари бить стал.

О боже! За что мне это?..

— Не богохульствуй.

Слушай, вот почему ты такой?

— Какой?

Дикарь не цивилизованный.

— Ой, кто это тут у нас за цивилизацию предъявлял, — фыркнул я, свирепея. — Каспер, ты по сторонам-то оглянись. Городские улицы, вон, сплошь мусором завалены, и местами выше даже второго этажа. Живете тут, как крысы на помойке.

Это временное явление, – горячо заспорил уязвленный парижанин. — Просто работники коммунальных служб, отвечающие за вывоз мусора, объявили забастовку, требуя у мэрии повышения заработной платы. В демократическом обществе это нормальная практика. Таким образом возникающие острые социальные вопросы в цивилизованном обществе разрешаются бескровно и эффективно.

— Ишь ты как завернул! А как объяснишь отморозка с бейсбольной битой, чуть башку не проломившего (нам обоим, между прочим) недавно на светофоре? А безбашенного хрена за рулем грузовика, прячущего под сиденьем здоровенную волыну для радикального решения любой возникшей на дороге непонятки?.. — от возмущения я непроизвольно усилил хват на передних прелестях лихой гонщицы, за что тут же получил чувствительный тычок под ребра острым локтем Кати.

Эта встряска слегка осадила мой напор. Я ослабил хватку на груди подруги, и продолжил вещать Касперу без прежнего надрыва:

— Да и хрен бы со всеми этими левыми типами. Но даже ваши с Кати цивилизованные знакомые… Придурок Пауль со своей бандой корешей, из-за пустяшной заморочки, твою девчонку прям в коридоре студии чуть по кругу не пустили, прямо на глазах у толпы зрителей. И никто из окружающих цивилизованных ушлепков даже не попытался вступиться за попавшую в беду девушку. И если б я не начал по-дикарски гасить в конец охреневших насильников, они б реально прям там отымели Кати и в хвост, и в гриву. Эти ТВОИ цивилизованные, млять, приятели!

Если б ты раньше не избил Пауля, то вообще бы ничего не было, — фыркнул Каспер, едва дождавшись паузы в моем словоизвержении. — Это во-первых. А, во-вторых, они мне вовсе не приятели.

— Но то, что Пауль с компанией — такие же, как ты, цивилизованные люди — этот постулат тебя, походу, ни разу не смущает?

Если б ты Пауля не спровоцировал…

— Млять! Как же все запущенно-то! — перебил я, мысленно закатив глаза. — Ладно, давай сменим тему, пока снова не разосрались к хренам.

Слушаю? — не стал ерепениться Каспер.

— Нам еще долго до няньки Жюля ехать? — поинтересовался я.

Да нет, в принципе. Минуты две от силы еще. Считай, подъезжаем, — заверил собеседник и неожиданно разоткровенничался: — Няню, кстати, зовут Поли. И она вовсе не такая стерва, как описала ее тебе Кати. А вполне приятная, милая девушка. И еще: так-то, мы с Поли в одном доме проживаем. Только в разных подъездах. Так что, когда Жюля у няни заберем, ехать больше никуда не понадобится.

— Ну супер, че, — откликнулся я. — Значит, сразу домой переберемся. И я увижу, наконец, ваше с Кати любовное гнездышко.

Особо не обольщайся. У нас обычная съемная квартира.

— Не велишь — не буду, — хмыкнул я. — Слушай, Каспер: а с этим Жюлем вашим у меня, надеюсь, проблем не возникнет? Он, вообще, как? Парень нормальный? Адекватный?

Надеюсь, поладите, – не особо уверенно стал отвечать собеседник. — Понимаешь, Жюлю уже восемь лет, он достаточно сформировавшаяся мыслящая личность. Еще Жюль, ведь, на самом деле, не родной мой сын.

— Да это и ежу понятно, — не удержался я от ехидного комментария.

Но мы с ним, вроде, неплохо поладили, — продолжил, словно не заметив моей насмешки, серьезным голосом Каспер. — Если не станешь парня задирать, и меж вами дружеский диалог, надеюсь, наладится… Впрочем, к чему загадывать. Скоро сам все увидишь.

На последней фразе обретающего под черепушкой соседа по телу наш мотоцикл вильнул с автострады в неприметный проулок между многоэтажками, и через считанные секунды Кати запарковала байк в подходящем по ширине просвете между парой машин на широкой внутридворовой стоянке.

Глава 11

— Да щас! — фыркнула Кати на мое намерение пойти вместе с ней за Жюлем. — Перетопчешься! Здесь, внизу нас дождешься, Сача! А то, че думаешь, не заметила я, как эта шлюха сисястая тебе глазки строила в предыдущий раз?

— Но…

— Никаких «но». Свежим воздухом пару минут подыши и на солнышке позагорай, а то со своим графиком напряженным на улице в последние недели вообще не бываешь.

— Где ты тут нашла свежий?.. — не договорив, я вынужден был заткнутся. Потому как ревнивая подруга, не слушая возражений, заскочила в подъезд, и захлопнула перед моим носом дверь, кодовой комбинации от замка которой я, разумеется, не знал.

Со «свежим воздухом» Кати определенно перегнула палку. Во дворе, аккурат за полосой автостоянки, громоздилась исполинская гора из мусорных пакетов, вершиной достигая уровня окон аж третьего этажа, и почти полностью похоронив под собой несколько мусорных контейнеров — наличие которых под тоннами объедков угадывалось лишь по торчащим в основании безобразной кучи оранжевым углами. Смрад от гниющих отбросов, соответственно, заполонил весь двор. И с определением «свежий воздух» окружающее зловонье не сочеталось от слова совсем.

— Каспер, какого хрена тупим? — зашипел я, убедившись после пары отчаянных рывков за массивную ручку в надежности замка подъездной двери. — Код говори!

Но Кати, ведь, велела… — заканючил в ответку гребаный подкаблучник.

— Млять, сука, не беси меня! — перебил тут же нытика. — Я ща сдохну от этой вони! Код живо! Иначе, клянусь, как вернется, всеку драгоценной Кати твоей за подобные выкрутасы!

Сорок три во… — начав было колоться, сосед по телу вдруг осекся на полуслове и испуганно запричитал: — Ой-ёё-ёй! Только этого нам еще не хватало!

— Да ты задолбал, придурок! — потеряв терпенье, не сдерживаясь больше, рявкнул я на весь двор.

И тут же неожиданно схлопотал мощную затрещину, от похожего на орангутанга (с непропорционально длинными руками) громилы, в стильном летнем костюме и с многодневной седой щетиной на обезьяньей челюсти, беззвучно подкравшегося со спины. Лишь после пропущенного удара я акцентировал внимание на отражение агрессора-лягушатника средних лет в стекольной вставке подъездной двери, из-за ругани с Каспером упустив из вида момент его крадущегося приближения.

Сука! Какая тяжелая рука оказалась у этого здоровяка! Даже от нанесенной в скользячку плюхи в глазах у меня на миг потемнело, а подброшенное ударом тщедушное тело недавнего подростка, шарахнувшись о дверь, с трудом устояло на ногах.

— Кого придурком назвал, щенок⁈ — взревел сзади «орангутанг», пытаясь цапнуть тут же меня за шкирку.

Но на сработавших боксерских инстинктах тело само шарахнулось в сторону, запуская спасительный маятник, и широкая, как лопата, пятерня громилы лишь впустую заграбастала воздух там, где мгновенье назад еще находилась моя пышная шевелюра. Отклонившись вправо, я с разворота попытался пробить обидчику в печень, но неожиданно наткнулся на весьма умело подставленный блок из его второй руки. Правый кулак болюче врезался в подставленную кость, и калечить следом еще и левый я резко передумал, боковым прыжком разрывая дистанцию с обидчиком.

— Ишь ты, ну хоть чему-то смог научиться на этих своих сраных танцульках, — осклабился «орангутанг», но тут же вновь нахмурился и продолжил наезжать: — Слышь, обалдуй, где телефон твой? Почему на звонки не отвечаешь?

Это дядя Франц, — наконец-то сподобился побаловать меня инфой очухавшийся Каспер. — У нас с ним, сам видишь, не простые отношения. Но я его родной племянник. И по-своему он заботится обо мне… А телефон мой дома остался. Малыш Жюль его вчера вечером нечаянно в тарелке с супом утопил. Гаджет, разумеется, заглючил. На ремонт же у нас с Кати денег пока нет. Вот и оставил дома, чтоб не оттягивать карман бесполезным пока что куском пластика.

— Ну че, язык что ль в жопу засунул? — продолжил докапываться «заботливый» родственничек. — Не ссы, племяш, за «придурка» наказывать больше не буду. А вот за то, что ты на студии сегодня отчебучил, спрошу строго… — Массивная и неповоротливая на вид туша, с солидным животом, вдруг с неожиданным проворством метнулась ко мне, мигом сокращая двухметровую дистанцию.

Но я, разумеется, был начеку. И увернувшись от захвата, успел даже разок акцентированно пробить здоровым левым кулаком дядьке в открывшуюся бочину. Дальше, из-за опасения оказаться заграбастанным не по годам шустрым «орангутангом», не рискнул задерживаться возле противника, и повторным скачком в сторону восстановил прежнюю дистанцию.

— Бьешь, как девка, — фыркнул родственник, пряча за напускной бравадой боль в пробитом боку, к которому рефлекторно прижал правый локоть.

— Уж как могу, — окрысился я в ответ. — Хорош трепаться, старый. Драться пришел — так дерись!

— Было б с кем драться, — фыркнул в ответ родственник. — Разве что за хамство уму-разуму сопляка чутка поучить…

Напрасно ты его так, — в параллель заблеял под черепушкой Каспер. — Дядя ужасно злопамятный. И теперь…

— Заткнись, ссыкло! — раздраженный рык мой, разумеется, адресовался Касперу. Но принял его на свой счет, до кучи, и родственник.

Очередной рывок ко мне уязвленного «орангутанга» случился даже быстрее предыдущего. Благодаря маятнику я все же вновь успел увернуться от захвата, но, как выяснилось через секунду, попытка проведения его на сей раз была лишь поверхностной имитацией. На самом деле длиннющие ручищи свои хитрец-дядька заточил совершенной под иной маневр, к которому, увы, я оказался ни разу не готов.

Мой предсказуемый удар в печень из уклона на сей раз оказался жестко заблокирован вовремя подтянутым к боку локтем. И непривычные к драке костяшки второй руки обожгло кипятком боли, как и на правой. Когда же, после неудавшегося на сей раз толком удара по корпусу, я снова попытался отскочить на безопасную дистанцию, вторая рука корявого громилы, выстрелив мне вдогонку, успела-таки цапнуть меня за ворот рубахи.