Арена 2 Претендент

Макрон  смотрел,  как Паво и другие гладиаторы уходят с форума.  Толпа задержалась, охваченная внезапной вспышкой насилия.  Оптион  уставился на Дентера.  Его подопечный лежал прижатым к земле охранниками.  Двое слуг помогли  Ородесу подняться на ноги.   Гурджес приказал им сопроводить раненого перса в лазарет лудуса.    Оптион уставился на отгрызенное ухо, лежащее на земле среди разбросанных оливок, хлеба и осколков разбитых глиняных чашек. Он поднял глаза и увидел, как Мурену пробирается  к нему через бойню.

- Что это, побери  тебя химеры,  было? - прохрипел помощник.   Его глаза были узкими и острыми, как зубы у волка. -   У нас была сделка,  оптион.   Ты должен был держать  Дентера трезвым до его боя с Паво.

- И я бы сдержал свое слово, если бы ты не пригласил его на это пиршество, - возразил Макрон , фыркнув и сурово взглянув на него. -  Я присматривал за этим сумасшедшим шесть долгих недель, но я не могу же  наблюдать за ним каждый час.  Я на минутку отвернулся.   Следующее, что я увидел, это каких-то парней, которые  покупали  ему выпивку в таверне.   Если бы нам не пришлось возиться со всей этой пышностью и церемониями,   Дентер  сейчас лежал бы в постели,  трезвый, как на государственных  похоронах.

Мурена бросила укоризненный взгляд на солдата.

- Я не указываю  тебе, как делать твою работу,  оптион.   Так, что не указывай и ты  мне,  как делать мою.

Макрон  пожал плечами:  -  Я просто говорю, как все было.

Двое охранников подняли Дентера на ноги и положили руки ему на плечи. Его глаза были остекленевшими и плотно закрытыми. Слюна стекала с его обвисших губ и капала на грудь. Он бормотал что-то бессвязное о Тите.   Макрон и Мурена смотрели, как охранники уводят его с площади.   Макрон зевнул.

- Так он может потерять шансы на победу,  -  сказал  оптион.

- Вряд ли, - ответил Мурена.

- Что ты имеешь в виду?  - усмехнулся Макрон.  -  Человек не в своем уме. Он не выздоровеет к завтрашнему дню.  И взгляни и на это. Он указал на травму, нанесенную  ему охранником. Кровь сочилась из раны в форме полумесяца и тянулась  по всей длине его спины. За годы службы во Втором легионе Макрон повидал множество ран и сразу понял, что эта недостаточно глубока, чтобы стать смертельной.  Вот почему в армии мы колем, а не рубим, напомнил он себе.  Но она все равно потребует лечения, а тем временем  Дентер обнаружит, что его движения сильно ограничены.

- Этому идиоту повезет,  если он сможет держать свой проклятый  меч прямо,  -  заключил оптион.

Мурена рассмеялась. Это был уклончивый смех, который Макрон  уже слышал раньше, вскоре после того, как Паво  расправился с  Бритомарисом,  когда оптион  узнал о заговоре помощника с целью отравить молодого человека.  Теперь  опять волосы на голове Макрона встали дыбом.

-  Об этом  уже позаботились,  оптион.

- Что ты еще придумал? - прошипел Макрон помощнику, борясь с желанием сломать его тонкую шею.

Мурена махнул рукой Гурджесу.   Ланиста кивнул и поспешил к своим ожидающим  его носилкам.  - Скажем так:   Дентер будет не единственным, кому завтра будет не легко  на Арене.

Макрон нахмурился:   -  Ты не все учел!  На твоем месте я бы опасался,  что Паво проиграет.

Мурена резко  повернулся к солдату: - Почему?

- Эта партия,  только  начало неприятностей.  -  Макрон  ткнул большим пальцем в сторону помпейцев.   Редко рассредоточенные охранники изо всех сил пытались вытеснить банду с площади.  Их число удвоилось, а настроение стало откровенно враждебным.  -  Большая часть их уже в пути.  Насколько я слышал, фанаты из Помпей прибудут сюда в огромном  количестве.

Мурена слабо улыбнулся  дебоширам.  -  Я не думаю, что несколько кулачных боев между соперничающими  фанатами гладиатора  вызовут  беспокойство,   оптион.

- Не о них тебе все же  следует побеспокоиться.  - Макрон  скрестил руки на груди и кивнул на опрокинутый стол.  -  Толпа любит Паво.  Они не захотят, чтобы их героя зарубили,  и им не  уже не нравится,  как кучка психов из Помпеи во все глотки  кричит об этом.   Ты думаешь, что настроение толпы было беспредельным  сегодня, подождите,  пока ты не увидишь, что они будут  вытворять завтра.

ГЛАВА   ДЕВЯТАЯ

Рев толпы разнесся над  Ареной и потряс здание до основания.

- Никакой пощады  Мезонию!  -  хором закричала толпа. -  Убей  мурмиллона!

Арена снова содрогнулась,  когда толпа наполнилась жаждой крови.   Паво почувствовал себя отвратительно.   Воздух в туннеле был пропитан зловонием пота и блевотины.  Из импровизированного лазарета доносились истерические крики.  Поскольку Паво возглавил программу,  его бой с Дентером станет последней  схваткой в распорядке  дня.  Он провел весь день, слушая пронзительный лязг металла, рев толпы и вопли людей, которых оперировал Ахей. Чем ближе была битва, тем дольше, казалось, тянулось время,  до предела напрягая его нервы.

Он успокоил дыхание и сосредоточился на стоящей перед ним задаче.  Он смотрел на Каламуса и ждал сигнала выйти на Арену. Тренер стоял спиной к Паво, наблюдая за происходящим за воротами у входа в туннель.  По обеим сторонам ворот стояли два стражника, положив руки на навершие мечей.  Еще шесть были расположены через равные промежутки вдоль туннеля. Весь день они бдительно наблюдали за мужчинами.  Не зря, подумал Паво.  Тот момент перед тем, как он выйдет навстречу смерти на Арену, будет  единственным, когда Рим доверит гладиатору остро заточенный клинок.

Толпа замолчала.  Голос  герольда эхом разнесся по коридорам, когда он официально объявил следующую пару гладиаторов.

- Пора,  - прорычал Каламус.

Холодок пробежал по затылку Паво.  Двое слуг спешили по туннелю из оружейной.  Один из них сжимал оружие Паво  -  сеть  была перекинута у него через плечо, а в руках он сжимал трезубец и кинжал.  Второй слуга нес ключи от оружейной, а также большую глиняную чашу. Приняв оружие,  Паво  сбросил сеть у ног, привязал кинжал к поясу и сосредоточился на проверке равновесия трезубца.

Каламус отвернулся от ворот. Казалось, его позабавило напряженное выражение лица Паво:  - Не смотри так мрачно, парень. Большинство новобранцев умирают при первом  же появлении противника .  Ты правильно  все делаешь , раз зашел так далеко.

Паво стиснул зубы и обратил внимание на сеть.  Веревка была сделана из мягких льняных волокон, сотканных  в пряжу и скрученных в тонкие нити.  Она была круглой и достаточно широкой, чтобы заманить под нее крупного мужчину, и с небольшими ячейками, чтобы попавшемуся в ловушку гладиатору было труднее освободиться.  К краям сети были прикреплены заостренные свинцовые шарики, чтобы облегчить заброс.  Хотя  Паво чувствовал себя ужасно беззащитным  без шлема или щита,  вес снаряжения не мешал ему.  Помимо трезубца и сети, он носил щитки на левой руке и ноге, с наплечником, установленным над набивкой правой руки, чтобы обеспечить дополнительную защиту его руки, бросающей сеть, и расширяющейся  частью на плече для защиты головы сзади, если Дентер нацелится на яремную вену.

Паво  затягивал петлю на углу сетки вокруг своего левого запястья, когда слуга сунул глиняную чашку ему перед  носом. Он опустил взгляд и почувствовал, как его накрыла мгновенная волна тошноты. Чашка была до краев наполнена комковатой жидкостью цвета угля и обсыпана серыми хлопьями.  Запах забил ноздри Паво.   Он подавил подступившую к горлу тошноту.

- О ,Боги!  -  Он выглядел испуганным. -  Что это за вонючее зелье?

- Стандартная смесь перед боем, любезно предоставленная Ахеем,  - как ни в чем не бывало, ответил Каламус.  -  В нем есть секретный ингредиент.  Помогает сохранить нервы на Арене. Давай, пей, парень.

Паво нахмурился, глядя на чашку:  -  Я бы предпочел не пить.

Тренер повернулся к Паво:  - Ах ты, засранец, - сказал он грубым и резким голосом, словно лезвие разрезающее ткань . -  Все еще думаешь, что есть одни правила для тебя и одни для всех остальных, а?  Дайте мне ее!  -  Он выхватил чашку у слуги.  Капли жидкости переливались через край и падали на пальцы.

- Это напиток!  -  настаивал он.

Паво сморщил нос.  От одного взгляда на чашку его тошнило:  - Спасибо, но я не буду его пить.

- Это напиток.  Такой  порядок!  - рявкнул Каламус.  Слюна брызнула Паво на щеку. Тренер схватила трезубец и ткнул кубком в гладиатора.  Паво глубоко вздохнул, зажмурил глаза и влил смесь в рот.  Он нервно сглотнул.  Он чувствовал, как его желудок сжимается от позывов к рвоте. Когда жидкость скользнула вниз по его горлу, во рту остался едкий привкус.  Затем он наклонился вперед, прижавшись ладонями к стене, и судорожно вздохнул, борясь с желанием блевнуть.  Стена содрогалась от движения толпы наверху.  Паво  слышал только смех тренера, который  звенел у него в ушах, когда он выплевывал горькие комки напитка.   Вытерев рот, он выпрямился и бросил на Каламуса взгляд, полный испепеляющего презрения.  Он почувствовал, как смесь забулькала в его кишках.

- Ну.  как? -  Тренер  ухмыльнулся.  -  Стало лучше?

- Хуже,  -  простонал  Паво.   -   Что,  за гадость в нем находится?

- Пепел животных, обугленные корни и рыбьи кишки, смешанные с уксусом в воде. -   Каламус широко ухмыльнулся.  -  Вкус победы, то есть.

Слуги  исчезли.  Крики стихли.  Паво оглянулся на туннель в поисках дружелюбного лица.  Но Букко удалился в лудус после своего вовремя-обеденного комедийного боя с карликом вместе с победившими гладиаторами.  Несмотря на то, что тренер и полдюжины других гладиаторов составляли ему компанию,  Паво чувствовал себя очень одиноким.

-  Ну, нам пора!  -  Каламус хлопнул своего подопечного по плечу.  -  Пошли.

Тренер ткнул трезубцем в грудь Паво.  Молодой человек сжал его в правой руке, а левой сжимал, лежавшую на плече,  свернутую сеть. Ворота позади Каламуса заскрипели, когда охранники их открывали, а со стороны толпы  раздавался  ужасающий  шум. Паво прошел мимо тренера и зашагал по коридору к  Дентеру,  подумав, что Каламус не прольет и слезинки, если он  умрет.

Он вышел на Арену, моргая в ярком свете позднего осеннего солнца. В его уши ударил ужасный грохот, эхом отдающийся со всех сторон. В воздухе висела легкая затхлая вонь пролитой крови. Темные пятна потускнели на блестящем песке. Паво прикрыл глаза. Вчерашний легкий ветерок рассеялся.  Теперь атмосфера на арене была душной, толпы зрителей теснились внутри амфитеатра, а воздух был насыщен кровью и потом.  Холодные капельки пота стекали по спине Паво.  Жар Арены душил его. Во рту он чувствовал соленый привкус  от угольного напитка, и ему захотелось глотнуть воды.

Заревели трубы.  Рев толпы достиг нового  пика, и Паво почувствовал, как десять тысяч шей вытягиваются, чтобы взглянуть на него, пока он шагает к середине Арены. Зрители теснились плечом к плечу. Полная толпа пульсировала от волнения и предвкушения.  Паво пробежался глазами по галереям.  Арена в Пестуме имела четыре уровня, а у подножия самой нижней галереи был установлен крутой  высокий бортик,  который служил парапетом и защищал аристократов от кровопролития, происходившего на Арене.  В нескольких шагах от бортика стоял подиум. Место, отведенное для Императора, было оставлено незанятым в знак его главного устроителя этого зрелища.   Мурена и Паллас сидели по обе стороны от пустого места. Гурджесу удалось занять место на галерее сразу за вольноотпущенниками.  Ланиста был одет в свой торжественный наряд:  не совсем белая шерстяная тога, громоздко накинутая на его худощавую фигуру.  Тени колыхались над высокопоставленными лицами от развевающихся над Ареной навесов.  Паво понял, что Гурджес сэкономил на размерах навесов.  Листы приносили облегчение только высокопоставленным лицам, собравшимся на подиуме и окружающих  его галереях.

- Эй, рыбак! Поймай мне сардину!  -  крикнул голос из одной из секций галереи над туннелем. По толпе прокатился хор смеха.  Паво повернулся лицом к этому зрителю.  Он был слишком растолстевшим  человеком.  Его лицо было раскрасневшимся от солнца и в руках он держал кувшин с  вином.  Он встал со своего места и погрозил Паво кулаком.  -  Дентер съест твои кишки на ужин.

Паво узнал человека из банды помпейцев  на пиршестве  накануне. Он сразу понял, что целые галереи заняты сторонниками  Дентера.  Их число увеличилось,  и заполнило почти  четверть Арены. Несмотря на численное превосходство местных зрителей,  они быстро начали разжигать напряженность между соперничающими сторонами , заглушая местных жителей чередой рифмованных песнопений, в которых подробно описывались сексуальные наклонности женщин  Пестума. Ближе к верхнему ряду сидений несколько пьяных помпейцев  встали и синхронно обнажили свои волосатые задницы перед  Паво.

Судья нетерпеливо постукивал ногой посреди Арены.  Стиснув зубы,  Паво попытался очистить свой разум  от всех отвлекающих факторов.  Образ Гермеса встал перед его мысленным взором, напоминая ему о конечной его цели его жизни.  Он зашагал к судье с удвоенной силой,  решив во что бы то ни стало одержать победу над  Дентером.