Методы психотерапии. Как лечить страхи и детскую психосоматику

Выяснив детали, я объявил обоим родителям, что отношение первоклассника к одноклассникам – это изменившееся отношение самого близкого человека – мамы – к папе. Мальчик, будучи наполнен мамиными эмоциями, бессознательно распространял испытываемое разочарование на одноклассников. Это и была причина неожиданных конфликтов в школе. Посему я предложил обратиться к услугам моего коллеги – семейного психотерапевта, что они и сделали. В итоге взаимоотношения пары нормализовались. Автоматически выправились и школьные дела сына.

Так что имейте ввиду!

Как мне удалось справиться с 16-летним мальчишкой

Пришел мужчина – сплошная тревожность, которая превратила его жизнь в нескончаемую борьбу за получение хоть какого-то удовольствия. В основе расстройства – подростковая травма, связанная с события в семье: старшая сестра попала в плохую компанию, где ее напоили, а потом изнасиловали. Семья была из неблагополучных, поэтому слабые попытки алкоголиков-родителей обратиться к Фемиде успеха не имели. Этот случай сломал жизнь девушке, которая пошла по наклонной, спилась и в итоге умерла без потомства, так и не дожив до зрелого возраста. Ее младший брат, насмотревшись всего этого, словно ошпаренный, шарахался от своей семьи. Он рано повзрослел и развивался практически автономно. Он «сделал себя сам», из-за чего его судьба оказалась другой – и благополучной, и успешной. Только все свершения и достижения моего подопечного не давали ему удовлетворения! Груз вины и злости продолжал изнутри выжигать душу.

Анализируя ситуацию, я пришел к выводу, что призрак неотомщеной сестры – это на самом деле застрявший в моем пациенте 16-летний мальчишка, униженный беспомощностью родителей и оскорбленный собственной трусостью. Именно он не позволял мне приблизиться к травме.

Тогда я применил обходной маневр – погрузил мужчина в гипноз и предложил ему поставить себя на место главного героя к/ф «Ворошиловский стрелок», у которого, как известно, была схожая ситуация, но он повел себя совсем по-другому. Мой собеседник ожидаемо легко согласился. Он принял эту роль, но когда дело дошло до выстрела, я обратил его внимание, что у него ходуном ходят руки. От злости и ярости. Он промажет, а пуля одна. Надо справиться с эмоциями. Рассуждая таким образом, я убедил его в необходимости позволить мне войти в трагическое воспоминание.

Получив наконец доступ к психотравме, мы разрядили ее, а когда «обнажилось дно», на смену слепой ярости пришло желание разобраться и наказать виновных. Заработала рациональная часть сознания. Чем больше мой подопечный погружался в эти размышления, тем быстрее внутри его таял сжавшийся в комок мальчишка. Апогеем этого процесса стало кладбище и могила сестры, возле которой мой пациент впервые за всю свою жизнь проплакался. Его психика пришла в норму.

Как стать прежней

С таким запросом ко мне обратилась бизнес-вумен. История простая. Жила-была девушка. Хорошая. Вышла замуж по любви. Родился ребенок. Верная жена стала еще и нежной матерью. Но ребенок заболел. Нехорошо заболел – так что его папа и мама были вынуждены все силы, все средства отдавать на борьбу за его жизнь. В какой-то момент моя героиня уже было сдалась, но муж и родственники поддержали. Воспрянула.

В итоге – победила! Сын был спасен, но себя она вспоминает как во сне. Во время этих страшных лет все чувства и эмоции словно бы были отключены. Жила как на автомате, а когда обнималась, счастливая, с врачами, поняла вдруг, что стала другим человеком. Про таких говорят «сильная женщина». И действительно, в новом своем состоянии замутила бизнес, и дела пошли в гору!

А потом стала отмечать, что не может ни на минуту расслабиться. Оказывается, она как была автоматом, устремленным на цель, так и осталась. «Все для фронта, все для победы». Муж уже отошел от трагедии, вернулся в прежнее состояние, а она продолжает воевать. Пришла ко мне и говорит: «Хочу снова стать той женой и матерью, какой была до болезни сына». Три сеанса – и желание было выполнено. Никаких дополнительных психотравм не обнаружил, поэтому просто разрядил тяжелые воспоминания времен спасения сына. Эффект был потрясающий – черты лица моей подопечной разгладились. Нет, она не вернулась в прошлое, но напряжение исчезло – автоматизм ушел. Теперь она в состоянии получать удовольствие от жизни.

Не лечите детей ночью

Этот мужчина записался на прием с жалобой на бессонницу. Опыт общения с психологом у него уже был (как и у многих моих пациентов с патологическими отклонениями), поэтому легко нашли общий язык.

Скоро он мне выдал моменты своей жизни, когда испытал чрезмерные переживания. В одном случае это была сетка ограждения, в которую он влетел на горных лыжах. Запутался, и вдруг его охватило такое чувства ужаса, что стал орать. В другом – неустановленный случай, от которого остались обонятельные галлюцинации (запах аптеки) в моменты волнения, когда «во рту все сохнет». И третий – опять же невыясненный случай, вызвавший страх бормашины в зубном кабинете. «Небогато, – думал я, – особенно насчет бормашинки». Делать нечего, надо работать.

Начали экспериментировать, пытаясь подобрать триггер, подходящий для имеющейся реакции. После нескольких бесплодных попыток, мелькнул запах фармакологии, который и привел нас к воспоминанию о капельнице. В тот момент семья жила по месту службы отца-военного, которого однажды выводили из запоя с помощью привезенной домой капельницы – дело обычное для заброшенных гарнизонов. Это воспоминание и вызвало регрессию.

Улетели в младенческий период жизни моего подопечного. Он заболел каким-то инфекционным заболеванием, и врачи, чтобы «прокапать» антибиотик, установили капельницу, зафиксировав больного так, чтобы он случайно не вырвал из вены катетер. Обездвиживание в тишине (а дело было ночью) тяжело далось напуганному малышу. Тем более что в этот момент он был оставлен один. Разрядив это воспоминание, мы сразу же вернули мужчине сон. А это значит, что наш поиск «методом тыка» дал результат. Мы попали в точку, а эмоционально-образная терапия довершила все дело.

Озарение

Расскажу поучительный случай о пользе теории в практической работе. Пришел на прием мужчина – бизнесмен с безобидной проблемой – избыточная реакция на нарушения каких-то ожиданий. Например, если в процессе переговоров возникает незапланированная ситуация, то его сразу бросает в холодный пот. Поэтому подобные вещи он готовит тщательно, но все предусмотреть невозможно…

Стали искать концы, но ничего конкретного не нашлось. Вспомнился переезд семьи из жаркого климата в холодный. Для 10-летнего мальчишки все поменялось – одежда, люди, улица, родители. Перед лицом тотального изменения окружающего мира он испытал острое ощущение беспомощности. Мне показалось это странным. Разрядили это воспоминание, и мой подопечный, вроде, воспрял, но у меня оставалось ощущение, что я что-то упускаю. Дома я мысленно перебирал обнаруженные нестыковки в акцентуациях моего бизнесмена: кроме беспомощности от всеобъемлющих изменений, боится болот, потому что в них можно увязнуть. Боится положения «партер» в борьбе, потому что тебя облапывает в это время соперник (в молодости приглашали перейти из бокса в борьбу, но отказался по этой причине).

Что все это означает? На очередной сеанс мой подопечный пришел с новостью: испытал приступ панической атаки, застряв в аэропорту среди толпы мигрантов. И тут до меня доходит. Говорю и не верю своим ушам: завернитесь, пожалуйста, в эту простыню. Мой подопечный с удивлением смотрит на меня, но требование выполняет. Уже через минуту его прошибает холодный пот, он задыхается. Так и есть – тугое пеленание!

Все отечественные психотерапевты знают, что этот феномен советских роддомов дал едва ли не половину психосоматических патологий современных взрослых людей. И когда речь идет о чувстве беспомощности и страхе стеснения – это к бабке не ходи, травма от тугого пеленания! Моего подопечного тоже затягивали в грудном возрасте так, что он и пикнуть не мог. Это выяснилось методом экспозиции, когда я предложил ему завернуться простыней в трубочку, после чего произошла спонтанная регрессия в месячный возраст. О масштабе этой психотравмы говорит хотя бы тот факт, что отреагирование продолжалось на протяжении двух сеансов – вот сколько патогенных эмоций накопилось!

Я этого пациента не видел более года. Когда встретились, он мне рассказал, что не упускает случая спровоцировать былые ощущения, но все тщетно – симптомов нет. Психокоррекция прошла на 100 %.

Неисповедимы пути Господни

Расскажу случай, как человек избавился от серьезного душевного недуга за счет того, что не ждал у моря погоды, а действовал.

Два года назад ко мне на прием пришел мужчина типа Пьеро. Брови домиком, а в глазах меланхолия. Просил бодрости, жизнелюбия и чтобы артрит отпустил. Помню, после первого сеанса исчез. Я не понравился ему, хотя полученная процедура диагностики навела на кое-какие мысли. Стал самостоятельно изучать всякую эмпирику и однажды нарвался на какую-то мистическую таблицу, с которой соотнес свои данные. Все совпало. И – о чудо – колени перестали болеть. На целых три дня. Мой герой смекнул, что разговоры про внушение и самовнушение появляются не на пустом месте, и снова прибыл ко мне.

Видя явный прогресс в мотивации, я решил сразу начать с экспозиции, предложив посмотреть душещипательный фильм «Зеленая миля». Дальше все пошло как по маслу. Слезы и регрессия в глубокое детство, где мама бессовестно эксплуатировала имидж больного человека, добиваясь всеобщей покорности. Выросший под рефрен «маме плохо, маме надо помочь», мальчишка шагнул во взрослую жизнь с огромным комплексом вины, который, правда, ассоциировался исключительно с близкими людьми. Впрочем, и на социальном уровне эмоциональной сфере моего пациента покоя не было. Уже в зрелом возрасте он однажды оказался в ситуации, когда важные документы организации, где он занимал руководящую должность, оказались изъяты бессердечной рукой закона. Кого-то хватил бы инфаркт, а моего подзащитного охватило уныние. Пережитое им состояние беспомощности стало мощнейшим стрессом, который образовал целое озеро невыраженной эмоциональной энергии. И когда я разрядил оба воспоминания, плотина рухнула. Комментируя свои ощущения, мужчина неожиданно заговорил о пространстве, в котором он раньше участвовал, а сейчас им стал. И кстати, колени перестали болеть.

Хорошие манеры – это симптом отложенных эмоций

Кто хочет узнать правду о работе гипнотерапевта, посмотрите на Сикстинскую Капеллу или на скульптуру Давида. Забудем про талант и вдохновение художника, пусть в центре внимания останется только его труд. Ручной труд. Вот он и есть метафора гипнотерапии.

С одной пациенткой работал год, проведя два десятка сеансов. Пришла с жалобой на мир, который перестал быть уютным. Недопонимание как на работе, так и с близкими. Я посмотрел анамнез – передо мной была классическая леди. Никогда не повысит голос. С близкими только о хорошем или веселом. С улыбкой получает удары судьбы, а через несколько часов, когда вокруг никого нет, ревет.

Отложенная эмоция – явление редкое, и с точки зрения психотерапии очень трудоемкое. С хорошими манерами всегда трудно бороться. Мы с моей подопечной вспоминали конфликтные ситуации, когда она действовала по усвоенному шаблону, и пытались моделироваться естественную эмоциональную реакцию, чтобы тут же утилизировать возникающую при этом эмоцию. Таких воспоминаний набралось добрых полтора десятка, и в каждом из них моя леди с достоинством (читай – с психотравмой) выходила из ситуации. Наша задача состояла в том, чтобы заново перепроживая памятный сюжет, правильно отреагировать его. Я ставил задачу выразить противное явление в той культурной форме, которая соответствует не этикету, а рефлексу. Постепенно моя подзащитная научилась ругаться, научилась отстаивать свою позицию. Кабинетные процедуры стали влиять на жизнь – паузы между реакцией и ее эмоциональным выражением стали сокращаться.

И вот звонок. Моя прекрасная леди поставила на место подонка, отлаяв его в ситуации, когда на кону стояли интересы всего коллектива. И получила не только аплодисменты, но и повышение по службе. Вот такой у меня получился «Давид».

Психотерапевт может работать с тем, кто вложил в пациента душу

Как вести сеанс психотерапии с детьми несознательного возраста? Терапия чада, еще не способного вести вербальный диалог, осуществляется через личность близкого человека. Мы исходим из того, что сознание человека формируется как мозаика ликов, инвольтируемых на протяжении первых семи лет жизни самыми близкими людьми. Такими, как мать. Постепенно эти личины срастаются, складываются, образуя характер, но каждая из них так или иначе продолжает быть связанной с донором. Не случайно, когда умирает близкий человек, мы испытываем душевную боль – страдает та часть души, которую он вложил в нас.

Итак, сажаем перед собой, например, маму. И у нас несколько вариантов развития событий. Первый и самый желательный – это когда мама, по вашему предложению, «селится» внутрь своего ребенка и смотрит на мир его глазами. Иногда это не получается. Тогда надо разобраться с причиной. Как правило, это связано с тем, что взрослый человек замкнут на самом себе, и ему трудно поставить себя на чье-либо место. Причины низкой сенсорности обычно таятся в психосоматических нарушениях. Освободив от них пациента, мы вправе надеяться, что он станет более чувствительным, и тогда все получится.

Если первый вариант даже после освобождения мамы от психосоматических нарушений не сработал, нужен гипноз. В этом состоянии всякий человек становится более реактивным.

Скрипт «Глазами ребенка».

– Закройте глаза, расслабьтесь. Осознайте ощущения своего тела, как оно реагирует на внешние импульсы, будь то звуки или тактильные ощущения. Представьте себе своего ребенка. Он стоит перед вами. Вы смотрите в его глаза. Я щелкну пальцами, а вы позвольте своему вниманию оказаться внутри вашего ребенка. Вы смотрите на окружающий мир его глазами, воспринимаете все вокруг его умом.

Все стало для вас большим. Посмотрите на свои руки – они маленькие, детские, припухшие. Что можно взять такими руками? Посмотрите на свою маму. Что вы ощущаете, когда смотрите на нее? Посмотрите на папу. Сравните ощущения. Подумайте о том, как вы нужны маме, как она любит вас. Как безопасно быть рядом с мамой. Обратитесь к своему маленькому телу, где в нем напряжение? Определите это место, а я посчитаю до трех, и вы вспомните, когда и где последний раз вы испытывали это же ощущение. Один. Все исчезает, остается только это ощущение. Идите за ним, как на звонок телефона в темной комнате. Два. Звук ближе, ощущение усиливается. Вы начинаете различать голоса и людей. Три. Вспомнили. Вы находитесь в стрессовом событии, с которым связан ваш симптом. Опишите, что происходит? Что вы делаете? Почему? Что вы чувствуете при этом?

Когда ребенок погружается в шоковые переживания, они, как правило, обнажают симптом, который вызван травмирующим наблюдением. Это может быть картина скандала с мужем или другим близким человеком. Оба взрослых кричат и считают, что на малыше это никак не сказывается, но ребенок мог впитать чувство обиды, которое будет переживать мама, когда будет смотреть на происходящее глазами своего сына или дочери. Задача гипнотерапевта купировать эти ощущения и тем самым изменить окружающий мир ребенка в лучшую сторону.

Скрипт «Без гипноза»

Если не удается вжиться в образ ребенка, то надо искать причину симптома с помощью логики. Вспоминаем с мамой, когда стали заметны симптомы, что могло повлиять на их появление. Например, переезд, болезнь близкого человека, рождение еще одного ребенка и т. д. Ориентироваться надо на события, которые могли оказать на ребенка сверхсильное впечатление. В том числе события из собственной жизни. Мать и дитя связаны друг с другом сильнее, чем это может показаться.

– Постарайтесь припомнить, не было ли у вас реакций, похожих на психосоматические? Или заметного усиления существующих расстройств, не обязательно связанных с ребенком? Соотнесите эти изменения со временем появления у него отклонений.

Возможно, в ходе самоанализа вы почувствуете вину, которая, как всякая подавленная эмоция, в состоянии выступать в роли триггера для расстройства вашего ребенка. Если такое подозрение есть, проделайте следующую процедуру: мысленно обратитесь к ребенку по имени и скажите: «Прости меня за…» – и перечислите слова, поступки, допущенные вами. Говорите от души, одновременно наблюдая за своим телом: не скапливается ли где напряжение? Если да, то его следует убрать, а потом наблюдать поведение ребенка. Нет ли изменений?

Скрипт «Идеомоторный поиск в гипнозе»

Встречаются разного роды психзащиты, мешающие обнажить триггерные эмоции. С целью обойти сопротивление допустимо применять гипноз как для мамы, так и для ребенка (от 10 лет).

– Глубоко вдохните, на выдохе закройте глаза. Расслабьтесь. Придайте телу комфортное положение. Позвольте мыслям течь спокойно, ни с чем бороться не надо. Я щелкну пальцами, пускай внимание скапливается в мышцах век. С лечебной целью глаза слипаются. Попытайтесь приоткрыть веки. Убедитесь в том, что глаза склеены силою подсознания. Когда это произойдет, скажите вслух: «Я убеждена» – и расслабьтесь еще глубже. Довольно. Я вновь щелкну пальцами, и веки слабеют с каждой попыткой открыть глаза. Попробуйте приподнять уставшие сонные веки. Делайте одну, две, десять попыток, ощутите, что постепенно веки перестают реагировать и засыпают целебным сном, и это состояние растекается по всему телу. Оставьте попытки и расслабьтесь.

Переключите внимание на указательный палец правой руки. Напрягите палец по максимуму. Я буду считать до трех, и с каждой цифрой этот палец становится более жестким, несгибаемым. Один. Контроль над пальцем берет подсознание. Два. Каждая попытка согнуть палец только усиливает жесткость. Три. Попытайтесь пошевелить указательным пальцем. Пробуйте, не бойтесь. Довольно. Я щелкну пальцами, и вся рука расслабляется полно и глубоко. Вдох, выдох, и указательный палец переходит под управление подсознательного разума. Попытайтесь подвигать пальцем, ощутите, как сигналы не доходят и указательный палец остается расслаблен и спокоен. Достаточно. Как только подсознание будет готово отвечать на вопросы «да» или «нет», я попрошу глубинный разум поднять или подвигать указательным пальцам в знак согласия. Хорошо.

Расслабьтесь душою и телом и позвольте импульсам спокойно подниматься из глубин разума. Я буду задавать вопросы, и если ответ «да», то указательный палец пойдет вверх, если ответ «нет» или «не знаю», то палец остается без движения.

Итак. Есть ли какая-то часть личности, которая влияет на поведение ребенка? Да или нет? Я попрошу эту часть проявиться вместе со всеми мыслями и эмоциями. Если это возможно, пускай подсознание даст знак, качнув пальцем, и усилит напряжение в теле. Если есть скрытые ограничения, то подсознание может максимально поднять указательный палец. И когда я прикоснусь к указательному пальцу, то придет слово, событие, мешающие терапии. Что возникает в уме?

Не важно, сразу ли удастся активизировать часть личности, ответственную за симптомы у малыша или только выйти на запреты, главнее проявить подавленные эмоции. Это открывает дорогу к полноценному гипноанализу.

Случаи из практики

Эмоциональный речевой барьер как причина заикания

Хочу рассказать о поучительной истории, помогающей понять, что психотравма всегда забыта и всегда эмоционально заряжена. Один человек, который заикался, сколько себя помнил, рос как большинство заик – молчаливым скромным мальчиком, потому что заикание не располагает к общению. В магазине, у школьной доски краснел, так как понимал, что испытывает чужое терпение, пока пытается произнести звонкую согласную. Хотя учился хорошо и в общем особо не страдал от того, что заикание мешало везде, где приходилось говорить.

Поступив в военное училище, вышел через военных психологов на хорошего гипнотерапевта, который, по его выражению: «Вывернул мое нутро наизнанку и запихнул обратно в идеальном состоянии». За 10 сеансов (2 месяца) человек изменился до неузнаваемости: переоценил все жизненные позиции, заикание из недуга превратилось в прикольную фишку. На 11-м занятии под гипнозом выяснилась и причина (которую с удивлением подтвердил отец, который долго извинялся, что сразу не вспомнил тот случай): в возрасте 3 лет смотрел телевизор, папа возился на кухне. Шла передача про издевательства над животными, и ведущий предупредил, чтобы от экранов убрали детей и лиц со слабой психикой. Конечно же, ребенок с упоением приготовился смотреть «взрослые передачи», но показали кадры любительской съемки отрезания головы котенку. От испуга мальчик прибежал к отцу на кухню белый как простыня, а потом молчал пару дней. Эта психотравма и стала платформой для формирования разговорного спазма.

Дальнейшее лечение пошло быстро – уже через сеанс наш курсант уменьшил заикание настолько, что это походило на чудо. Он сам говорил, что «первый месяц не верил, что говорит свободно и нет камня в гортани, мешающего произносить любые звуки». Беседы с гипнотерапевтом по взаимному согласию были завершены, но через полгода заикание вернулось. Очевидно, найденное стрессовое событие не было единственным, и надо было продолжать работу – гипнотерапевт говорил об этом, как и о возможности рецидива. Впрочем, главное было сделано – вернувшееся заикание уже не доставляло неудобств.

Со временем наш заика овладел искусством обхода в речи опасных звуков и слов. Для этого, несомненно, надо было расширять глоссарий и овладеть некоторыми речевыми оборотами, но он это сделал и стал желанным тамадой на любом застолье. Сам о себе он пишет так: «В быту я не заморачиваюсь и заикаюсь, как обычно, но меня это нисколько не заботит. Надо уметь и посмеяться над собой и обыграть ситуацию в свою пользу». Лично я думаю, что в этой судьбе главным героем является оптимизм молодого человека. Он искал решение проблемы, и он его закономерно нашел. С профессиональной точки зрения обращает на себя внимание стандартная причина заикания – жуткий стресс в инфантильном возрасте. Кого-то правда может удивлять, что специалисту потребовалось 11 сеансов, чтобы добраться до психологических причин заикания, но так обычно бывает, если эмоции под запретом. Главное, что гипнотерапевт сумел изменить в своем собеседнике этические установки, и заикание перестало восприниматься как беда.

Если долго мучиться

Новый случай. Мне все чаще попадаются недолеченные – люди, которые к услугам психотерапевтов прибегают регулярно, потому что видят от этого пользу. И в то же время у них сохраняется неудовлетворенность, так как после очередной психокоррекции остаются недоработки и упущения. Дело, конечно, не в этом (кто без греха?), а в том, что память этих людей перепахана. И чего ни коснись – все уже отредактировано и модернизировано. Вот и ищи то, не знаю чего.

Пациент, который обратился ко мне с проблемой слабоволия (за что ни возьмется – до первой ошибки), был из таких. Хорошо, что он уже выучил, что от него требуется, поэтому как заведенный рассказывал о своих переживания, о сильных воспоминаниях. И один эпизод, вроде бы обработанный, мне показался заряженным. Это было воспоминание из 4-летнего возраста, о котором он узнал в основном из рассказов родственников, когда он на речном пляже наступил на бутылочный осколок. Стекло вошло в пятку – самый болезненный вариант! Конечно, взрослые кинулись спасать орущего младенца. Чтобы вынуть осколок, они пытались его зафиксировать, а он из всех сил отбрыкивался. После нескольких неудачных попыток мальчишку все же скрутили по рукам и ногам, и он сдался. Обмяк. Перестал сопротивляться, что очевидно отразилось на психике.

На эмоционально-телесном уровне утвердилась идея бессмысленности сопротивления, если есть сила большая, чем твоя. Разумная мысль, скажете вы, но проблема в том, что оценку силе дает лукавый разум. А он часто обманывается. И если такая мысль становится установкой, то человек начинает уступать не только реальной угрозе, но ее тени. В общем, поняв, что мы на верном пути, стали моделировать ситуацию, чтобы вызвать абреакцию.

Мужчина вспомнил, что он лежал на животе, поэтому принял именно это положение. Потом закрыл глаза и стал представлять себя маленьким (есть такая техника). Потом мы с ним стали дышать в режиме психосоматического приступа, пытаясь уловить частоту того случая. И понемногу стало получаться. Даже случилось что-то вроде отреагирования – тело вошло в вспоминание и стало вибрировать. Абреакция была, конечно, слабенькой. Пришлось достать из ножен другое оружие – образную терапию. За три сеанса, где мытьем, где катаньем, мы все-таки эмоцию отыграли. А потом, как и полагается, внедрили в сознание альтернативу: «Если долго мучиться, что-нибудь получится». Не знаю, сделали ли я из этого парня Джемса Бонда, но он сам говорит, что трусить перед силой обстоятельств перестал. Вернее, он на них стал смотреть спокойней, без эмоций.

Жертва и насильник – это одно целое

Пришла дама с жалобой на отсутствие удовольствия от жизни. Особенно от сексуальной жизни. Причина невроза хорошо известна и много раз проработана с сексологами и психоаналитиками. Вот только толку ноль. Попросил рассказать.

Оказывается, еще будучи подростком она была изнасилована двумя взрослыми мужчинами в поезде. С тех пор любые сексуальные коммуникации у нее возможно только с позиции жертвы. Если она не унижена и не боится, то и оргазма нет. Чтобы разорвать порочную зависимость, я предложил прокрутить памятный эпизод с точки зрения насильников.

Выйдя из гипноза, в котором она переживала известные события в шкуре поддатых парней, моя подопечная существенно изменила образ произошедшего. После этого мне осталось только разотождествить оргазм с позицией жертвы, что и было проделано. В общем, вылечили это расстройство. А все благодаря подходу к человеческой личности как к коллективному произведению. Если бы мои коллеги исповедывали эту же концепцию, то женщина уже бы давно освободила свою психику от ненужного груза.

Поучительная история о пиле

Каждый из нас что твоя матрешка. Внутри той личности, которую видят все, находится другая, под слоем которой прячется третья и т. д. Гипнотерапевт, когда речь идет о повреждениях одной из внутренних матрешек, должен последовательно, слой за слоем, добраться до нее. Иначе психокоррекция не случится.

Один мужчина жаловался на шероховатости в общении и вообще на неудовлетворенность всем вокруг. Я решил не тратить время на уточнение, раз пациент сам не знает, чего хочет. Сосредоточился на поиске фобических реакций, чтобы было за что ухватиться.

Не без труда нашлась заноза в виде звуков ремонта. На шум дисковой пилы и визг перфоратора мой подопечный реагировал как кот на собаку. Я, конечно, сразу начал эксплуатировать нахлынувшую эмоцию, но она так же неожиданно, как началась, вошла в свои берега. Я был озадачен. Повторные попытки дали тот же результат: сильный эмоциональный импульс, который тут же гаснет. Это мне напомнило, как заводится мой дизельный драндулет на морозе: сначала, вроде, мотор заработает, несколько секунд потарахтит, а потом глохнет.

Ассоциация мне не понравилась. И на следующем сеансе стали подбираться с другой стороны. Дело в том, что одним из моментов, поделивших жизнь моего пациента на до и после, была потеря отца. Это мы выяснили в процессе простой беседы, и там действительно нашлась психотравма, которую мы благополучно разрядили, после чего открылся следующий слой личности. Во всяком случае, дома мой подзащитный начал сам слушать на записи звук перфоратора и пытаться разобраться в своих ощущениях. Изменения в бытовом поведении были обусловлены тем, что в предыдущей модификации он, видимо, был более активным человеком.

И это дало плоды! Потому что на третьем сеансе я услышал, что звуки ремонта возбуждает в нем чувство ожидания чего-то нехорошего. «Пошла тепленькая», – подумал я, а вслух предложил представить, как выглядит это саднящее чувство. Мой подопечный послушно включил воображение, и мы оба увидели ручную пилу. Я не успел придумать шутку по этому поводу, как началась спонтанная регрессия, и мужчина провалился в детские годы, когда мама вынимала душу из папы.

Это были в некотором смысле семейные будни, которые матушка моего героя имела обыкновение разнообразить ссорами с батюшкой. Она начинала его пилить, что заканчивалось ответным взрывом эмоций и немедленной тишиной. Папа в этот момент словно бы омертвевал душой, что позволяло потушить ссору и восстановить семейный аншлюс. Через некоторое время все повторялось, поэтому папин маневр, похожий на встречный пожар, который применяют в тайге, чтобы остановить стихийный, мой пациент усвоил как эффективную форму выживания. Вот откуда ступор, каким заканчивались все его эмоциональные импульсы.

Разобравшись в этом, мы стали разряжать травматическое воспоминание, раз за разом переживая его, чтобы выводить возникающие избытки эмоций. Для стимулирования процесса я все время включал запись звуков ремонта. И на последнем прослушивании я заметил, что мой подопечный уснул. И вой болгарки при этом его нисколько не беспокоил! Случилось, психокоррекция состоялась.

Жизнь без иммунитета

Недавно созвонился с пациентом, о котором полгода не было вестей. Оказалось, что у него все хорошо, расстройство не возвращалось и т. д. Вспомнилась эта история. Дело в том, что ко мне этот мужчина попал с депрессией и хронической усталостью. Рушилась личная жизнь, разваливался бизнес, а самое главное, он не понимал, что с ним происходит.

На диагностике выяснилось, что блокирован образ матери. Всякий раз, когда я просил его «вспомнить маму», он просто засыпал. Представляете, какая защита? Почесав затылок, я понял, что такая реакция организма скрывает что-то серьезное, и надо менять тактику. Стал втолковывать своему подопечному, что ему необходимо сесть и написать покойной маме письмо. Тот согласился, но скоро выяснилось, что он не может это сделать. Не получается. Я настаивал. Мой подопечный, ломая со злости карандаши, все же выдавил из себя несколько строк. Этого было достаточно, чтобы зафиксировать эмоциональный импульс – появилась возможность проникнуть в память.

Я слушал, что вспоминает 50-летний мужчина про свою мать, и передо мной вставал образ женщины-монстра, которая сама не знала детства и к своему восьмилетнему сыну относилась без скидок на малолетство. Когда они ссорились, она неделями могла не разговаривать. По мере того как мой подопечный погружался в воспоминания, уходила сонливость, ее место занимала злость. Под конец мужчина словно с цепи сорвался: проклинал свою мать за то, что она накачала его болью. Всю свою жизнь он нес это чувство в себе как материнский дар – боялся расплескать…

Мне этот случай запомнился, потому что тогда я сделал вывод: строгая воспитательница на месте матери – это тяжелые последствия. Ведь психокоррекция потребовала ни много ни мало – 5 месяцев работы! Когда все закончилось и я с облегчением выбирал пот со лба, на ум пришли слова писателя Набокова, которые до этого момента я не очень понимал: «Балуйте детей, господа! Никто не знает, что их ожидает в будущем». Пожалуй, впервые я согласился с классиком: материнская любовь – это иммунитет от жизненных невзгод. Чем больше вы ее получите, тем выше будет порог вашей сопротивляемости жизненным невзгодам.

Когда на глазах пример мамы и папы

Обратился 32-летний мужчина с проблемой в отношениях со своей возлюбленной. Все отравляют регулярные скандалы, поэтому мой пациент, подобно Гамлету, хочет обратиться внутрь себя, чтобы найти там ответы о будущем этой пары: быть или не быть? Он подозревает, что причины скандалов могут быть в нем самом и просит помочь.

Диагностика показала, что, действительно, присутствует несколько гипертрофированное восприятие несправедливости и столь же острое чувство вины. Нашлись и невротические уязвимости – непереносимость громких голосов и детского плача.

Оказывается, он уже занимался этой проблемой и думал, что у него уже ничего нет. Ведь позади два терапевтических цикла, по итогам которых он вышел окрыленный. На основании этого опыта он был уверен, что гипнабелен, хотя простейшие тесты показали, что это не так. Нулевая гипнабельность. Вижу, понял, что его банально развели, напрягся. Это уже кое-что, думаю. Спрашиваю: «То, что ты сейчас переживаешь, похоже на то, что ты уже в какой то ситуации испытывал?» И мужчина вспоминает свои отношения с женщиной, когда его точно так же охватывает чувство вины и несправедливости. А потом, не переводя дыхание, он говорит про свое детство. Папа и мама находились в бурных, как у итальянцев, отношениях. Папа довлел над мамой, и та отыгрывались на сыне. Потом папа сдал и сам попал под башмак мамы. То же самое – крайним становился отпрыск. Усвоенную модель отношений он подсознательно стал воспроизводить в отношении своей подружки…

Мы разрядили все эмоциональные мины в этих воспоминаниях, и отношения пары нормализовались. Сейчас они укатили куда-то на юг, и облаков на горизонте пока не появлялось. А я думаю, что мои коллеги с их западной школой гипнотерапии, если говорить без обиняков, заморочили парню голову, заставив его поверить в ритуал. Тот купался в «состоянии Эсдейла», отдавался магии эриксоновского гипноза, но ничего, кроме игры в гипнотерапию, он не получил. А нужна была не игра (хотя я не против «игр»), а разрядка реальных психосоматических переживаний и переосмысление усвоенного опыта.

Как работать с ночным кошмаром

«Добро пожаловать в мои ночные кошмары» – был такой альбом у знаменитого в свое время рок-исполнителя Элиса Купера. Но я не о музыке, а о своем, девичьем, – о феномене этих самых ночных кошмаров.

Для психотерапевта человек, который помнит свои полуночные ужастики, – находка. Еще лучше, если он их видит регулярно. Ведь это в чистом виде язык подсознания, где образы уже гарантированно связаны идеомоторной связью с сомой. Ничего делать не надо. Стоит только вспомнить – и сразу требуемое возбуждение. У меня был пациент, которого регулярно посещала какая-то липкая субстанция. Она обволакивала его, постепенно поглощая, пока он не просыпался в холодном поту. И так – много лет.