Помоги проекту - поделись книгой:
Врач и философ Авиценна (980–1037) использовал двух баранов, чтобы доказать вред стресса. Их одинаково кормили и ухаживали за ними, но один из них видел клетку с волком. Этот баран стал хуже есть и выглядеть, а потом вообще умер. Эксперимент Авиценны наглядно показал не только связь психических переживаний со здоровьем, но и роль интерпретации в осознании ситуации. Ведь если бы баран понял, что ему ничто не угрожает, то перестал бы обращать внимание на волка. С другой стороны, если бы он был умен, как человек, то это понимание привело бы к мысли, что если его поместили рядом с волком, то в любой момент могут поместить и к волку. Эта мысль отравляла бы существование барана, что и произошло.
Условный рефлекс
Мы вынуждены все время возвращаться к открытию Павлова, ведь именно рефлекторная связь «включает» режим предсмертного равнодушия, как, впрочем, и любую другую соматическую реакцию. Например, взрослые сильно опекают дитя. Организм этого ребенка в такой ситуации «понимает», что болеть выгодно, так как во время болезни он получает подтверждение своей высокой ценности. С возрастом, однако, забота старших исчезает, а вот привычка болеть остается. В других случаях рефлекторная связь будет выражаться в ритуальных действиях. Например, страх грязи может перерасти в навязчивое мытье посуды. Или в тиках – как известно, у некоторых людей при стрессе начинает дергаться глаз. Такая реакция позволяет отчасти сбросить напряжение. Такую же функцию могут играть другие психосоматические проявления.
Идеодинамические эффекты с дезадаптацией
Отечественные исследователи (И.П. Павлов, А.А. Ухтомский, К.И. Платонов, Л.П. Гримак и др.), а также зарубежные (Дж. Эллиотсон, Ж. Делез, Л. Шарпиньон, Дж. Митчелл, Ж.М. Шарко, А. Бине, У. Карпентер, Д. Эвин и др.) провели много экспериментов, в ходе которых была доказана возможность прямого влияния психических процессов на физиологию организма. Например, с помощью внушения можно изменить такие показатели функционирования организма, как температура тела и частота сердцебиения. Внушением можно вызывать симптомы заболеваний или ускорять процесс исцеления. Можно создавать и отключать любые ощущения. И для этого не всегда требуется гипноз. Более того, в качестве внушения могут выступать ваши собственные мысли, убеждения и представления. Это явление в науке называется дезадаптивной когницией. Например, человек может бессознательно копировать поведение другого человека. Жесты, манеру говорить, выражения и даже психосоматические паттерны, включая внешние проявления панических атак, обсессивно-компульсивное поведение, заикание. Вживаясь в образ кумира, человек запросто может получить и его расстройство. Другим вариантом приобретения неадекватных реакций являются непрямые внушения извне. Они могут носить негативный оттенок: «Тогда я думала сделать аборт и не хотела детей», «Хватит заикаться», «Ты был больным ребенком». Или позитивный: «Не выходи на улицу, а то заболеешь», «Не трогай, а то заразишься» и др. Так, в зависимости от ситуации и контекста, человек постепенно впитывает (интериоризирует) некоторые дезадаптивные представления о себе и о мире. И наконец, индивид может сам выращивать в себе негативные убеждения: «Родители меня не хотели, значит, я не должна жить», «Я неудачник, лучше бы я умер», «Я легко могу заболеть», «Со мной всегда происходит, что-то плохое», «У меня больное сердце». В связи с этим уместно вспомнить эффект Розенталя (эффект Пигмалиона) – человек неосознанно старается вести себя в соответствии с мнением и ожиданиями окружающих.
Все же стоит оговориться: мысли сами по себе ничего не значат, если не наполнены эмоцией. Об этом знали древние ученые типа Парацельса, которые прямо указывали, что основное влияние психики на наш организм происходит через наше эмоциональное состояние. Отсюда вывод: ключ к загадке человеческой психики лежит в подсознательных механизмах познания (научения) и внешних стрессорах, через которые, как получается, мы и узнаем о реальной деятельности нашего тела и нашего «я».
Глава 8
Помощь гипнозомдетям и подросткам. Детская психосоматика
Гипноанализ может быть использован для лечения страхов и фобий у детей при условии трех «если»:
● если ребенок способен адекватно излагать свои мысли;
● если гипнотерапевту удается установить с ним доверительный контакт;
● если родители готовы не присутствовать во время сеанса.
Как правило, несовершеннолетние дети старше шестилетнего возраста могут нуждаться в помощи гипнотерапевта, если их поведение вызывает беспокойство родителей. Не имеет смысла перечислять признаки отклонений, потому что самая невинная деталь может оказаться признаком тяжелой проблемы, и, наоборот, бросающаяся в глаза странность – здоровой реакцией нормального человека. Заключение о психосоматическом состоянии ребенка можно получить, обратившись к врачу. Лично я рекомендую кафедру детской и подростковой психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования (РМАПО). Если не подойдет, обращайтесь ко мне.
Детская психотерапия. Сбор анамнеза
Первое, чего мы пытаемся добиться в работе с родителями, – это понимания, что родившийся ребенок остается в единении с матерью до четырех лет и дольше. Он разделяет ее настроения, волнения, но не осознает. В этом возрасте дети говорят о себе в третьем лице. У них еще нет сознания. И психотравмы, полученные в младенчестве, отличаются обобщенным – базовым характером, потому что не дифференцированы в силу неосознанности.
Отсюда особенности детской диагностики: психотерапевт работает не с ребенком, а с его самыми близкими людьми. Обычно с матерью, которой предлагают нарисовать временную ось, на которой она должна отметить все волнительные события, начиная со дня зачатия. Как правило, это измены мужа, мысли об аборте, осложнения во время беременности, смерть близкого человека, переезд на новое место жительства и т. д.
Мама должна быть проинструктирована и насчет наблюдения за своим ребенком. Она должна выявить в его поведении все отклонения. Это может быть страх темноты, который появился после «расставания» с родительской кроватью. Или страх высоты, который образовался, когда папа ушел из семьи. При наличии сомнений, мать может уточнить информацию, опросив ребенка.
Роль детства в формировании психосоматических расстройств
Энергия нужна для любого действия. Наше поведение тоже зависит от психической энергии. У кого-то ее больше, а у кого-то меньше, поэтому важно контролировать, насколько правильно она расходуется. Если ее расход выше, чем поступление, то человек чувствует бессилие, подавленность, тревогу. Обычно перерасход происходит, если работают внутренние механизмы подавления эмоций и потребностей. Они возникают в детском возрасте как приспособление к неадекватному поведению или отношению взрослых. Происходит интериоризация, то есть формирование психики человека через усвоение социальных отношений и опыта. В результате внутренний мир преобразуется под воздействием внешнего. Этот процесс хорошо описал Лев Выготский, знаменитый русский педагог и психолог: когда родитель уважает личность ребенка, тот растет, уважая самого себя, его самооценка и реакции не подавлены, здоровы. И наоборот, если родитель излишне требователен, если он пренебрегает индивидуальностью своего чада, то человек вырастает с низкой самооценкой, равнодушный к самому себе. Ведь ребенок принимает любое отношение как данность, которую он не может изменить. Соответственно, он вынужден изменять самого себя – так происходит деформация личности.
Как разбудить родителя?
Одной из главных проблем семьи является эмоциональная отстраненность родителей от своих чад, компенсируемая атрибутами заботы. «Я все ему дал» или «Она ни в чем не нуждается» – твердят родители о своих беснующихся детях. Как правило, это бывает, когда эмоциональная отстраненность накладывается на конфликт отцов и детей или любой другой в семейных отношениях, и тогда приходит беда.
Учитывая, что этот сюжет типичен для каждой второй семьи, я всегда интересовался механизмом зарождения этого «катаклизма», чтобы выработать способ «самолечения» – простой и ясный алгоритм действий, направленных на преодоление проблемы. Ведь не у каждой семьи есть деньги на психотерапевта, а проблема одна из самых распространенных.
Приведу практический пример.
Думаю, метод писем – это эффективный, а главное, доступный способ разбудить родителя. Он сравнивает восприятие и словно просыпается, за чем, как правило, следует оздоровление и на уровне ребенка.
О природе детских страхов
Познавательная деятельность головного мозга всегда обнаруживает себя эмоциональными импульсами. Сколько раз в жизни человек удивился, сколько раз имело место расширение его сознания. Если у человека эмоциональная сфера не развита, то и с познавательной деятельностью у него могут быть проблемы. Впрочем, я о другом. Я про иррациональное знание. Оно, между прочим, не перестает быть знанием от того, что не соответствует логике. Мы в этом можем убедиться на примере взрослых суеверий или детских страхов. Следовательно, иррациональное знание может быть заменено на рациональное точно таким же путем – через удивление.
Помню, в дошкольном возрасте меня одно время мучил страх смерти. Я ее так реально представлял, что даже плакал от жалости к самому себе. И вот однажды я признался в своем несчастье маме, на что она отреагировала неожиданно спокойно: «Все умрут». И вдруг добавила: «Вон даже ПУШКИН, И ТОТ УМЕР». Этот факт настолько меня поразил, что я успокоился и вернулся к игрушкам. Больше обязанность помереть меня не беспокоила.
Я давным-давно забыл эту историю, когда однажды уже мой 5-летний сын выдал: «У меня под кроватью живет змея!»
И началось – и диван отодвигали, и объясняли, что змея не может на 5-м этаже посреди города оказаться. Бесполезно – «боюсь», и все!
Однажды лежим как-то вечером с сыном, а он опять за свое: «Боюси». От собственного бессилия я начал нести ахинею, добавив голосу зловещей загадочности:
– Да, ты прав. Открою тебе тайну. У нас ПОД КРОВАТЬЮ ЖИВЕТ ПИТОН. Его зовут Георгий!
Увидев, что на меня смотрят глаза как блюдца, я почувствовал прилив вдохновения:
– Правда! Только ты ЕГО НЕ ОБИЖАЙ, он добрый! У него вот та-а-а-а-кой хвост. Когда жарко, он его из под дивана высовывает. Смотри, НЕ НАСТУПИ, а то Гоша обидится, рассердится и не будет нам НА РОЯЛЕ ИГРАТЬ!
– На рояле?
– Конечно. Ты что, разве не слышал? Во-о-от такой огромный рояль (руками показываю в три раза больше высоты дивана). Под кроватью стоит. Гоша на нем играет «ВО ПОЛЕ БЕРЕЗА СТОЯЛА»!
В глазах моего собеседника наконец мелькнуло что-то похожее на недоверие.
– И он меня не съест?
– Гоша не ест людей, он любит сладкое: бублики с вареньем или МАРМЕЛАД С ЧАЕМ. Кстати у него под кроватью еще и САМОВАР СТОИТ! Красивый, медный, пузатый. Гоша его нагреет и ЧАЙ ПЬЕТ ИЗ БЛЮДЦА! Только вот, беда рук у него нет, поэтому он иногда ХВОСТ ОШПАРИВАЕТ!
Сын уже оживился:
– А он ко мне под кровать не заползет?
– Неееее. У тебя там пыльно, и носки валяются! А у Гоши АЛЛЕРГИЯ НА НОСКИ…
Мы еще долго лежали и наперебой фантазировали. Страх пропал, но на следующий день сын носки из под кровати убрал и вытер пыль. Наверное, на всякий случай. Позднее у нас в кладовке завелся ТИРАНОЗАВР БЮРЬКА, а в ванной – паук ТАРЗАН, на балконе – огромная мухоловка ОКТЯБРИНА. И тогда я понял: бороться с детскими страхами посредством информирования – бесполезное занятие. Клин вышибают клином – если мы имеем дело с эмоциональным образом, то его может заменить только другой – такой же эмоциональный образ, каким бы бредом с точки зрения логики он не выглядел. Вот такая «загогулина»!
Пример формирования фобии закрытого пространства у ребенка
Мама обратилась с проблемой: ее восьмилетний сын Владимир панически боится кабины лифта (клаустрофобия встречается выборочная: лифта ребенок боится, а машины нет). Со слов мамы, элементы этой тревоги проявлялись в двухлетнем возрасте, но проблемы не было, так как лифтами не пользовались. Страх стал мешать после переезда в новую квартиру.
Обычно дети могут легко вспомнить самые ранние эпизоды. И хотя нет четкого понимания, как образуются фобии, чтобы их устранить, достаточно использовать детское воображение. Со слов мамы, набросали случаи приступов Владимира, вызванных замкнутым пространством. Оставшись наедине с ним, я попросил закрыть глаза и мысленно вернуться в ситуацию, где было «страшно» и когда «сбивалось дыхание». Потом в более раннюю и т. д. Таким образом, мы с Владимиром добрались до психотравмы. Ему было три года, когда родители гостили в Европе у знакомых, где было полно гостей. В один из дней ребенок оказался перед лифтом, ожидая маму, но, когда дверь открылась, появился давний друг семьи, который решил пошутить и сделал страшное лицо. Осознав ошибку, он попытался взять ребенка за руку, но только усилил испуг. Владимир вырвался и ударился об угол лифта. Подбежала мама, стала утешать. Причиной слез она посчитала боль от удара.
Рассказывая об этом, Володя буквально пребывал в «предлагаемых обстоятельствах», переживая все события, как если бы они происходили наяву. В такие моменты психика человека наиболее восприимчива для внушений, поэтому я сделал установку на то, что дядя не хотел плохого, напомнив Владимиру, как тот сам пугал маму, чтобы ее развеселить.
Случай с Владимиром довольно типичный. Избавление от проблемы происходит обычно без осложнений. Единственное неудобство – приходится каждые полчаса прерываться, потому что дети не умеют долго концентрировать внимание. В результате весь процесс психокоррекции сильно затягивается, иногда на две недели и больше.
Особый случай: за мамины страхи дочь расплатилась аллергией
До шестилетнего возраста человек практически не подвержен внушениям, поэтому гипноанализ может быть направлен на кого-то из взрослых, чья реакция может запускать соматику у ребенка. Но для этого должна прослеживаться эмоциональная связь, например между мамой и ребенком.
Ко мне на прием пришли мама дочерью, страдавшей странной формой дерматита. Все началась буквально через два месяца после рождения. Мама как раз делила имущество с бывшим бизнес-партнером. Стоило ей разнервничаться или заплакать, как дочь тут же покрывалась экземой.
Конфликт вспыхнул еще во время беременности, когда один из совладельцев решил воспользоваться ситуацией, чтобы подмять весь бизнес под себя. Из-за постоянных нервов Полина была чрезмерно возбуждена, и это отразилось на родившейся дочери. Первой зависимость аллергии ребенка от эмоционального состояния мамы заметила бабушка, потом это стало очевидно уже всем. Полина, так звали маму, оказалась не в силах сама справиться со своими нервами, поэтому обратилась ко мне.
Сеансы представляли собой переживание былых обид и угроз, они не потребовали регрессии в период зачатия и родов. Было достаточно убрать эмоциональные триггеры, чтобы полуавтоматические реакции (вспышки гнева, жалости, обиды) прекратились. На все ушло три сеанса, последний из которых позволил устранить все высыпания у дочери. Полина также отметила появившийся «пофигизм на наезды этого крикуна» (бывшего партнера), а еще «дышать стало легче и сил появилось раза в полтора больше».
Заикание вашего ребенка – повод подойти к зеркалу
История коллеги. «Я сам заикался с пяти лет. Официальная версия была такова: в нашу детсадовскую группу повезли детский театр с пьесой про Карлсона. «Мужчина в самом расцвете сил» в этом спектакле разговаривал с характерным заиканием. (Кстати, много позжее телевизионный Карлсон в исполнении Спартака Мишулина почему-то тоже заикался.) Так вот, после этого спектакля я и начал заикаться. Вроде как хотел быть похожим на понравившегося героя. Меня водили к логопедам, но ничего не менялось. В школе были сложности с теми предметами, где надо было отвечать или читать вслух, но в институте стало полегче – я внутренне смирился с заиканием и успокоился. Сейчас, оглядываясь назад, я отчетливо понимаю, что каждый выбор в своей последующей жизни делал с поправкой на свое заикания: друзья, первая женитьба, первая профессия, характер собственного бизнеса, хобби, интересы – все стороны моей жизни принимали такой вид, чтобы была возможность поменьше говорить.
Как ни странно, но избавление от напасти началось, когда все вокруг стало рушиться – семейная жизнь, бизнес. Стресс привел не к усилению, а к ослаблению заикания. Сейчас я понимаю, почему симптом стал сглаживаться – когда человеку нечего больше терять, он становится более спокойным. И тем не менее живое общение продолжало вызывать дискомфорт, и вполне закономерно река жизни меня вынесла туда, где я смог не только убрать расстройство, но и понять, откуда “ноги растут”.
Когда я стал изучать психологию, мои преподаватели уже через неделю объявили, что к концу обучения заикания не будет. Так и случилось. Курс обучения включал много разных дисциплин, в том числе личную терапию, где за один сеанс (один, Карл!) из меня вытащили и причину заикания, и способ его устранения, успешно примененный.
Оказалось, все дело было в моей детской страсти к чтению стихов про дядю Степу на стуле. Я отдавался этому действу как актер – читал с выражением, в лицах. Все вокруг умилялись, хлопали в ладоши, говорили слова, и только один человек откровенно выражал свое недовольство происходящим – мой отец. Очевидно, у него были причины всякий раз нервничать и повторять, что “из ребенка вырастет клоун”, но мне они были неведомы. Папа для любого ребенка 5-ти лет является чем-то вроде полубога, и когда этот полубог всем своим видом показывал, что он “против”, то ребенок пытался преодолеть противоречие. В моем случае выход был найден в том, чтобы порадовать папу в полном соответствии с его прибауткой про “клоунов”. Я решил, что папа хочет, чтобы я стал клоуном, но еще не знал, каким. На спектакле увидел, как папе понравится Карлсон, и все стало ясно. Сразу после спектакля я стал заикой. Фактически папа дал команду на запрет самовыражения через слова, и ребенок доступным ему способом выполнил ее.
Сегодня я действительно не могу сказать, почему люди заикаются, но я могу находить причину в каждом конкретном случае. Наверное, есть внутренняя логика в том, что бывший заика лечит заикание, но в моем случае приход в психологию был продиктован совсем другими обстоятельствами и мотивами. Впрочем, все “у богов на коленях” – наши подсознательные мотивы остаются сокрыты рассудку, и открывающееся поле для рассуждений позволяет нам разве что морализировать и делать выводы.
Как показывает моя история, заикание может быть знаком для родителей, чтобы они обратили внимание на собственное поведение. Еще один принцип, который следует этой исповеди: ничто не беда – “если где-то что-то убыло, то в другом месте обязательно прибудет”. Благодаря ограничениям на устное самовыражение я развил в себе способности работать руками и головой, чего бы не случилось, если бы не мое заикание. И как говорится, Бог любит троицу – всем, кто заикается или картавит, напоследок скажу как человек, побывавший по обе стороны баррикады, о тихом факторе, без которого снятие рефлекса невозможно. Это психологическая блокировка, которая обычно ассистирует недугу. Она может быть связана с чем угодно, но именно она выступает в роли дрожжей, без которых, как известно, не варится ни одна брага.”
Семейная природа детской психосоматики. Откуда берутся детские страхи и фобии?
Большинство психосоматических нарушений ребенка встроены в неосознаваемые потребности его семьи. Родители часто не замечают своих жестов, которые могут сильно впечатлить ребенка, потому для него папа и мама – самые важные люди, и он внимателен к тому, что они делают.
Сейчас довольно распространен симптом, рождаемый отклонениями в парных отношениях родителей. Например, когда ребенок является в семье центром вселенной. Потом такие родители говорят: «Я ему все дал, я жил ради него». Я считаю такое отношение к ребенку, особенно единственному, формой распущенности, которой стоит стыдиться. Ведь для ребенка ноша родительской любви часто бывает непосильна. Ему гораздо лучше, когда он на периферии родительского внимания, когда можно развиваться в отраженном свете любви родителей, которые в этот момент вовсе не папа и мама, а мужчина и женщина. Об этом стоит задуматься многим экзальтированным мамам и чересчур занятым папам.
Перечень типичных симптомов, которые «рождаются» в семье:
✓ запрет на выражение эмоций: «Это нельзя говорить»; «Успокойся!», «Это не важно»;
✓ запрет на «нехорошие» эмоции: «У наших детей нет ревности», «У нас нет агрессии дома»;
✓ невнимательность родителей к ранним симптомам болезни: «Что ты плачешь, сейчас спать пойдешь!», «Он сегодня капризничает»;
✓ запрет на вербальный путь разрешения конфликтов в семье: «Я не буду об этом говорить», «Не говори со мной в таком тоне»;
✓ отказ от эмоциональной причастности: «Не бегай – упадешь», «Ну что ты орешь, ничего ведь не случилось»;
✓ казуальный подход к нарушениям: «Это нехорошо», «Ты не должен злиться», «Попроси прощения», «Не будь жадиной»;
Занимаясь психосоматикой ребенка, мы вынуждено занимаемся психологией семейных отношений, потому что только изменения на этом уровне способны дать желаемые улучшения.
Детская психика и обрядовое мышление
В чем особенность детской психологии? У детей до шести-семи лет нет своего «я», нет личности. Взамен природа-мать дает им то состояние, которое мы испытываем, когда очарованы. С рождения мы пребываем в непрерывном изумлении, пока в нем не начинают проступать пятна сознания в виде рук, потом часов на руке, потом знаков на циферблате… Мы познаем этот мир от общего к частному, постепенно разрушая спокойную истерию младенчества за счет открытия все новых и новых подробностей окружающего мира. Мы как бы вычленяем их из тумана, созидая таким образом сознание – мир наших представлений. И тогда появляется Время. Наверное, каждый помнит, какими длинными были дни в детстве. Они были настолько бесконечными, что мы успевали забыть, что когда-то проснулись, и по этой причине воспринимали сон как смерть. Вот почему малыш засыпает как солдат, сраженный пулей, – на ходу. Зная, что такое состояние младенческого безвременья, мы должны отдавать себе отчет в том, что дитя воспринимает мир, не видя многих подробностей, которые видим мы. И то, что для нас «разные вещи», для него – единое целое. И если младенец капризничает, не удовлетворившись деревянной ложкой, это значит, что он требует всю «инсталляцию», связанную с этим предметом. Ему надо, чтобы вы погладили его по голове, как это было, когда вы дали ему в руки этот предмет в первый раз. Именно это впечатление засело у него в голове и ассоциируется с деревянной ложкой. Особенности детского мироощущения приводят многих родителей к выводу, что взрослые формы общения далеко не всегда уместны. Например, одна мама, наблюдая отказ девочки от шоколадки, замечает в ее руках куколку. Мама предлагает «обряд»: пусть куколка посидит в кармашке, а ты пока съешь шоколадку. Такой вариант девочке нравится. Комплексное восприятие действительности живо в нас и во взрослой жизни. Оно является основой психосоматических симптомов. Ведь расстройство дает о себе знать, когда случайная комбинация обстоятельств складывается в картину, которая напоминает о ситуации, вызвавшей сильный шок – психотравму. По сути, это тоже инсталляция, которая требует примерно такого же подхода, какой демонстрировала мама. Нужен «обряд», разработкой которого обычно и занимается психотерапевт. Так что люди, страдающие психосоматическими заболеваниями, – это дети, с которыми взрослые не смогли найти общий язык.
О роли детских сказок
Что такое словесная сказка? Это мыслесловное описание чудесных действий. Ребенок слушает, как герой прыгает в котел с кипящим молоком, как разговаривает с щукой, как побеждает Змея Горыныча, делает другие невозможные вещи, и его сознание производит невероятную по масштабу работу: наполняется пространством, которое нам всем необходимо во взрослой жизни. Ведь что говорит лингвистическая наука? Она утверждает, что мы не наблюдаем окружающую жизнь, а как бы осуществляем ее. То есть качество того, что мы видим и слышим, зависит от наших мозгов. От настроек и живости нашего воображения. И, конечно, в этом отношении никакой дядя Степа не в состоянии задать горизонтам представлений маленького человека такой размах, какой задаст Иван-дурак или тот же Илья Муромец. Отформатированное сказками сознание позволяет взрослому человеку без усилий открывать новые законы и совершать подвиги. Ведь он накачан могуществом-мощностью-магией. Чудеса для него – норма. Читайте народные сказки детям! До семи лет каждый человек должен пережить все метаморфозы, которые проходят герои сказок, чтобы его сознание вместило не только культурный код предков, но и их ментальный опыт. В противном случае все великие потрясения/постижения/прозрения, которые подарит ему жизнь, он будет осваивать с помощью психотерапевта.
Гипноанализ с подростком. Сочетание эмоционально-образной терапии и регрессии
Работал с девочкой-подростком, у которой было две проблемы: боязнь темноты и слезливость. Пациенты в таком возрасте неудобны, если нет контакта. Мне удалось как-то расположить юную пациентку к себе, поэтому сеанс пошел как по маслу: выключили свет, она легко нашла, где в теле ютится симптом и так же легко представила себе его образ. Оказалось, что это огромное чудовище. Обратись, говорю, к нему как к чудовищу, а она мне: «Ему не нравится такое обращение!» Отлично, думаю. «Спроси, чего хочет?» – «Он хочет не бояться…» – «Подойди, пожалей…»
Она стала приближаться к чудовищу, а оно на глазах уменьшалось, пока не превратилось в липкий сгусток на ладони. Смотрю, напряжение у моей подопечной спало, черты лица разгладились. Осторожно спрашиваю: что хочешь с ним делать? А она: «Отдам маме!» Вот так поворот! Быстро перевожу ее на сиптоматическое дыхание, и по команде «идем к маме» проваливаемся в прошлое. Четырехлетний возраст. Родители сильно ссорятся. Мама кричит на папу, называя его «чудовищем». Потом оба замолкают, потому что замечают дочку. Хватают ее, везут к бабушке, чтобы не видела того, что будет дальше. Они хотели рвать отношения, но процесс сбился, азарт пропал, и наступил мир, но девочка ничего этого не знала. Привезенная в состоянии шока к старикам, она так и осталась наедине со своим испугом. Время было позднее, все легли спать, а она в комнате была одна, охваченная тяжелыми чувствами. Похоже, в этот момент невроз и получил свой триггер в виде темноты. В общем, от этой фобии мы избавились за один сеанс посредством эмоционально-образной терапии.
С сентиментальностью пришлось немного повозиться. Было непонятно, откуда ветер дует, но когда выяснилось, что это бабушка (второй по значимости человек после мамы), то регрессировали по симптому. Оказались в ее доме. Траур. Хозяйка дома горюет по умершему мужу и жалуется восьмилетней внучке, что она у нее одна осталась. Я стал отдалять бабушку и сразу же вызвал у девочки симптом, который она, по моей просьбе, представила в виде визуального образа. Змея. Снова эмоционально-образной трансформация, и змея уже безобидный шарф – подарок бабушки. Так удалось сепарировать внучку и бабушку, что практически сразу выровняло ситуацию в психике ребенка. Слезливость прошла. В дальнейшем проверки показали, что результат психокоррекции стабилен.
Простая история с лечением дерматита
Обратилась за помощью женщина со странной проблемой: приходят мысли убить собственного ребенка. Оказалось, малыш болеет дерматитом и поэтому доставляет много беспокойства своей одинокой маме. Заглянули в память: счастливая пара ожидает рождения первенца, но врачи после УЗИ предупреждают: плод с патологией. Папаша растерян и скоро бесследно исчезает, оставив будущую маму наедине со своими мыслями. А та думала о том, как избавиться от беременности. Не получилось. Пришлось рожать. Ребенок, вопреки прогнозам, оказался нормальным, но с жестким дерматитом. Его природа сразу у меня вызвала подозрение, которое и подтвердилось: мама на подсознательном уровне видела в своем чаде сбежавшего папашу, и эта ненависть питала кожное заболевание. Когда сняли симптом – исчез и дерматит. Потом сняли мамино чувство вины, которое питалось воспоминаниями о нежеланной беременности, и все восстановилось.
Дочка «Снежной королевы»
Мама, стильная, подтянутая, привела на прием 12-летнюю дочь, упитанную, в прыщах. Говорит, застала за мастурбацией. Отчитала, а потом решила показать психологу. Меня интересовала, конечно, не гормональная избыточность, а отношения в семье. Я сторонник теории мозаичной структуры личности человека, поэтому хотелось увидеть, как выглядит мама в глазах дочки. Сразу обратила на себя внимание одна деталь: отсутствие эмоциональной связи. Мама деловая, быстрая, живет между Россией и Францией, часто возит с собой дочку, которая привыкла к гостиницам, к помощникам, к прислуге. Привыкла, что ей ни в чем не отказывают, но при этом мама всегда далека, даже когда физически близко. Механические жесты, механическая улыбка, механические слова. Занялся мамой. У той в глазах удивление. Говорю, так надо. В памяти нашлось пороговое воспоминание, после которого моя собеседница стала превращаться в сегодняшнюю «Снежную королеву», которую и видит дочь. Вроде бы банальная измена, которая, однако, оказалась катастрофой. Вот откуда этот лед – адаптация. Разрядили симптом – черты смягчились, стала плакать (взглянула на себя глазами дочки). В общем, лед тронулся. На всякий случай направил их к диетологу. Через три месяца прыщи прошли, ожирение спало, а главное, отношения мамы с дочкой стали теплее.
Близких надо выбирать
Я довольно часто работаю с детьми. Но дети – это всегда отражение чужих поступков. Вот, например, история о восьмилетней девочке, которую я привожу ниже, на самом деле – история про опасное окружение.
«Диагноз», с которым мама привела дочку, – гипертрофированный страх высоты. Как всегда, я начал с мамы. Натура нервическая, возбудимая, что связано с откровениями, пережитыми во время первого брака, а также из-за бегства из солнечного Узбекистана в 90-е годы. Этой семье пришлось уезжать в Россию, бросив все, включая квартиру и все нажитое. Во время первого сеанса нашли узловые события, разрядили, что на четверть снизило симптоматику дочери.
Быстрый результат, как всегда, вызвал прилив мотивации к дальнейшей терапии, поэтому дела пошли веселее. Выяснилось, что дочка оказалась жертвой не столько мамы, сколько бабушки. С помощью образной терапии и гипноза мы узнали, что та пугала свою впечатлительную внучку тем, что если она не будет слушаться, то мама умрет. Двухлетний ребенок принимал эти слова за чистую монету и невольно окукливался в своем чувстве вины. В пятилетнем возрасте девочке довелось пережить жуткую смерть любимого животного – собака обварилась кипятком. Девочка все это видела и испытала гигантское чувство вины. К тому же ее стали преследовать кошмары, в которых образ любимой собачки трансформировался в жуткого монстра.
Вездесущая бабушка, комментируя внучкины сны, внушила той, что она ненормальная. Появившийся после этого случая страх темноты уже почти было прошел, когда бабушка снова подлила масла в огонь. Гуляя с внучкой на краю оврага и наблюдая как из-под ног шестилетней девочки полетели вниз комья земли, изрекла: «Будешь так баловаться, с тобой случится то же, что и с мамой». И рассказала историю про то, как мама попала в автокатастрофу и едва выжила. Очевидно, бабушка искренне хотела оградить внучку от рисков неосторожного поведения. Ее рассказ произвел на девочку неизгладимое впечатление: она стала панически бояться высоты. Мы разрядили все эти эмоциональные узлы.
Психика моей юной пациентки вернулась в норму, но вопросы к ее взрослому окружению остались. И прежде всего к бабушке, которая, на мой взгляд, слишком опрометчиво реализует свои представления.
Мать и дитя – это сообщающиеся сосуды
Как я уже не раз повторял, я отношу себя к психологам, которые развивают идею коллективной организации человеческого сознания. Она до мелочей совпадает с дохристианским пантеоном представлений наших языческих предков. Кроме того, находит подтверждение в практике. Приведу только один, хотя и распространенный пример – единство сообщающихся сосудов в системе отношений «мать и дитя».
Помню, одна мама пришла ко мне с проблемой, в которой не смог разобраться ни один из специалистов навязанной нам западной школы. Все эти психотерапевты подходили к решению поставленной задачи с точки зрения внутреннего происхождения всех расстройств. И естественно, терпели фиаско.
Дело в том, что мама с ребенком жаловалась на то, что мальчик, до школы не испытывавший проблем со сверстниками, попав в первый класс школы, стал «быковать». Сначала подумали на школу, на детей, а потом поняли, что у него самого от былой коммуникабельности не осталось и следа.
Выслушав эту историю, я уже на 90 % знал, в чем дело, хотя мама на мой вопрос об отношениях в семье отвечала одно: в семье отношения ровные, никто не ругается, все хорошо… Решил проверить. Погрузил мальчишку в гипноз (дети легко цепляются) и предложил ему побывать в образе папы и мамы. Когда ребенок становился отцом, то он демонстрировал более менее ровное отношение ко всем членам семьи – маме и сыну. Когда же я говорил ему войти в образ мамы, то отношение к папе оказывалось на редкость холодным. Как к чужому. Оказывается, мама не просто не любила папу, она его ненавидела. После тщетных попыток вызвать маму на откровенный разговор, пригласил папу. Оказалось, как раз накануне учебного года мама узнала об измене мужа. Битья посуды не было, но отношения стали напряженными. Сама мама «под давлением улик» сдалась: она хотела сохранить семью, поэтому сделала вид, что ничего не знает, но внутри резко охладела к мужу. Он стал для нее чужим.
Поделиться книгой: