Помоги проекту - поделись книгой:
Символическая абреакция не требует прямого доступа к переживаемым ощущениям или, например, способности пациента локализовать свое чувство в теле. Она так же показана для мнительных больных, склонных считать себя жертвой «порчи», или с выраженным лирическим «я» («Мне грустно на душе»). В таких случаях пациенту предлагают мысленно представить свой симптом в виде визуального образа:
Или иной вариант:
Главное, чтобы способ выделения субличности был близок и понятен пациенту. После обычного в таких случаях контроля связи воображаемого альтер эго с нервной системой (при мысленном увеличении размеров сущности должен усиливаться и симптом, а при уменьшении – происходить соответствующее ослабление), необходимо исследовать полученную сущность. Пациент должен обратиться к ней с вопросами:
– Какая у тебя функция?
– От чего ты появляешься?
– Что тебя породило?
– Чего ты хочешь?
и т. д.
Дальнейшую стратегию надо строить в зависимости от новостей, полученных в результате диалога с диссоциированной субличностью. Иногда ей надо придать реализма, что достигается за счет дополнительной гипнотизации («Веки склеены, а образ становится ярче»). Иногда пациента стоит отправить внутрь исследуемого образа, чтобы он взглянул на обстоятельства новыми глазами. Цель – сблизить пациента с его альтер-эго настолько, чтобы расслоение сошло на нет.
Убеждения
Мировоззренческие установки, сформировавшиеся на базе измененной психики, всегда представляют собой интеллектуальный нарост, «легализирующий» расстройство, потому что оно получает статус «черты» характера. Поэтому важно вычленить патологические убеждения до психокоррекции и после нее.
По сути, убеждения – это и есть предмет терапии, потому что наше с вами поведение – это ход корабля, который зависит от парусов и ветра, то есть от убеждений и эмоций. Одно не существует без другого. Повышенный эмоциональный фон во время пребывания в травме создает благоприятные условия для выявления патологических представлений пациента. Алгоритм вопросов выглядит как следующая «тройка»:
– Зачем/почему/из-за чего ты делаешь это/так поступаешь? (о девиантном поведении)
– Что это означает / как это понимать? (на полученный ответ)
– Как ты сам относишься к этому / как сам считаешь?
Ответ на третий вопрос – убеждение пациента.
Коррекция убеждений
После завершения психотерапии наступает черед приведения в соответствие с новыми реалиями мировоззренческой надстройки. Начинаем с того, что опрашиваем пациента:
– Что изменилось в мыслях и действиях?
– Каким ты видишь свое поведение с высоты новой жизни, в которой больше нет прежних симптомов?
Если пациент затрудняется в формулировках, терапевт подсказывает. Например, если пациентка винила себя в насилии со стороны отчима, то терапевт задает «наводящий» вопрос:
– Ты действительно виновата?
Важно, чтобы имело место «выговаривание» – пациент должен произносить вслух, с помощью терапевта подбирая слова и фразы, наиболее точно отражающие смысл того, что крутится в его голове. То, что говорит рот, слушают уши. Процесс, таким образом, закольцовывается. В этот момент мыслеобразная энергия переходит в состояние семантики (знаковых систем), а это язык разума. Начинается осознание – в буквальном смысле этого слова.
Контроль эффективности
После окончания сеансов необходима проверка полученного результата. Как правило, пациента наводят на триггер (или он это делает сам) и наблюдают реакцию. Она показывает, насколько эффективной оказалась психокоррекция. Оценка обычно осуществляется эмпирически, со слов пациента, в процентах, где за 100 % принимается исходное состояние. То же самое в отношении эмоционального фона: на сколько снизились негативные чувства, связанные со стартовым событием?
Глава без номера
Политика и психическое здоровье
Политика и психическое здоровье
Я заметил, что психически здоровый человек воспринимает свой народ как свою семью. Секты потому и возникают, что это объединения на основе инаковости. В них люди держатся за гуру, потому что воспринимают остальной мир как враждебное окружение. В этом смысле наши антивоенные мигранты тоже могут считаться сектантами. Как истинные травматики они обладают черно-белым мышлением. Но и за рубежом они одни.
Одиночество или секта – это удел всякого невротика.
Условия вражды
В психологии есть такая текстовая методика «Письмо антиподу». Очень эффективный инструмент осознания деструктивных начал.
Когда человек садится писать письмо антиподу – близкому человеку, с которым у него возникли неодолимые противоречия, он запускает ритуал распознания. Излагая на письме свои мысли, ощущения и убеждения, мы переводим их в формат лексики, а это язык разума. Неотъемлемая часть ритуала – ответное письмо. Оказывается, мы запросто можем принять на себя образ мыслей, идеологию и представления своего антипода. Мы прекрасно знаем, что он думает, чем руководствуется. И мы можем на время представить мир его глазами. Прочитав таким образом свое же письмо, мы в состоянии сесть и написать ответ так, как написал бы он – ваш «черный человек». Без дураков. В том числе используя характерные только для него слова и выражения.
В работе с клиентом такая «переписка» используется для того, чтобы уточнить диагноз: в каком письме больше эмоций и напряжения, там и живет источник разлада. Если специалист получает такого рода информацию, остальное для него уже дело техники. В своей практике я часто использую «Письмо антиподу» в рамках подготовки к сеансу гипнотерапии. С какого-то момента я стал отмечать, что, прописывая свои треволнения с обеих сторон, мой пациент как будто бы снимает симптом. Иногда частично, а иногда и полностью. Поразмыслив над своим открытием, я пришел к выводу, что процесс письменного изложения, по сути, представляет собой работу по переводу разношерстных и разноплановых переживаний в единый для обеих сторон формат – лексической семантики. Это тот самый мир, над которым властвуют разум и логика. Синхронизируясь на этом уровне, «антиподы» нередко утрачивают признаки, которые делали их непримиримыми врагами. Во всяком случае, острота противоречий спадала. Это значит, что «Письмо антиподу» можно использовать для самокоррекции психологического состояния.
Знание слов
Пришел ко мне на прием молодой мужчина с чувством глубокого неудовлетворения собственной жизненной миссией. Он руководитель какого-то регионального подразделения государственного учреждения, но его не оставляет ощущение, что он занимается не своим делом. Хуже всего, что свое выматывающее состояние он уже диагностировал как синдром самозванца, а главное, уже составил представление, что должен делать психолог в таких случаях. Мне осталость повиноваться.
Конечно, регрессия до перинатального периода. Конечно, рождение в обстоятельствах, которые запомнились младенцу как неприветливость, отчужденность этого мира. Разрядили это впечатление – из гипноза вышел повеселевший человек. Как после массажа, бани или стометровки. Похлопал меня по плечу, благодаря за работу, а я ему – не торопись, еще вернешься. Рассмеялся, подумал, что шучу. Вернулся. Смотрит на меня: ты что, колдун? Оказалось, ничего не изменилось, хотя все сделали правильно. Вот тут-то и был перефразирован классический диалог в начале этого поста.
Начали заново. На этот раз без оглядки на авторитеты. Я целенаправленно искал психотравму в сознательном периоде. Нашел. Оказалось, мой подопечный был отмазан родителями от армии и по блату засунут в вуз. Вот тогда-то и возникло у него ощущение чужих саней, которое он компенсировал стремлением доказать всем, что это не так. Он стал отличником, и эта мотивация не раз помогала в карьере, хотя не избавляла от муторного чувства чужой судьбы. В конце концов, оно и привело этого благополучного умного мужчину в кресло психотерапевта.
Конечно, от проблемы я его избавил, а вот оболваненных коллег и просто интересующихся практической психологией так просто излечить от идеи «стартового стресса» невозможно. Как теоретик поневоле я объясняю своим ученикам, что в досознательном периоде жизни человек не располагает необходимым словарем, чтобы обозначать собственные чувства и ощущения, а значит, они для него не существуют. Ну не может туго запеленованный младенец связывать свое состояние с «несвободой»! Он еще не знает, что такое «свобода» и с чем ее кушают! Отсюда вывод: если мы видим нарушение на уровне поведенческих стереотипов, значит, мы имеем дело с нарушенной семантикой (в жизни это выглядит так же, как неправильное словоупотребление). Природа такого рода нарушений может находиться только в сознательной деятельности головного мозга. И это наблюдение стабильно подтверждается повседневной практикой – львиная доля проведенных мною психокоррекций поведенческих императивов показывает, что все они появились в результате шока, пережитого человеком в дееспособном состоянии.
Долго запрягает – быстро едем
Приведение к повиновению – основа азиатского (восточного) метода гипнотизации, который принципиально противостоит западному, культивируемому в Европе и США. Как правило, применяется к людям с подвижной психикой либо к высокотравмированным личностям. Цель – добиться рефлекторной реакции, когда слова берут верх над ощущениями, то есть над внешними стимулами.
Павлов это явление называл «парадоксальной стадией». Чтобы достичь такого состояния пациента, мы тренируем его физиологию. Погружаем и выводим из гипноза, но никогда – до конца. Раз за разом повторяя эту процедуру, мы каждый раз видим, что человек быстрее и глубже принимает индукцию, чем в предыдущий раз. Метод «недовыведения» из гипноза позволяет достичь машинальной реакции на команды, когда пациент реагирует на них на автомате. При этом тренинг может проходить в границах простых парадигм: напряжение расслабление, тяжесть легкость, тепло холод. Иногда процесс выработки у пациента рефлекторного повиновения может занимать несколько сеансов, но зато потом работать легко.
Глава 7
Лечение аллергии через перепроживание психотравм в гипнозе
Лечение кожных заболеваний гипнозом: аллергия и психосоматика
Лечить кожные заболевания гипнозом начали давно. Возможно, всегда лечили, со времен фараонов. На возможность психогенеза некоторых кожных заболеваний в начале XX века указывал дерматолог П.В. Никольский, отмечавший, что ряд кожных заболеваний, например экзема, крапивница, псориаз, нервный зуд, может возникать под влиянием душевных волнений. Так что ничего удивительного в том, что дерматологические заболевания могут излечиваться посредством суггестивного воздействия, нет. Когда-то в вашей жизни возникла связка некого мысленного образа с раздражением или даже язвой на коже, и с тех пор, как только на ум приходит данная «фантазия», организм сразу же на это реагирует.
Что делает гипнотерапевт? Он убирает злополучную «фантазию» как элемент окружающей действительности. Это делается посредством погружения человека в досознательное состояние, каким оно бывает в младенческом возрасте (обычно до шести лет). Психологи не случайно сравнивают гипноз с компьютерным переформатированием, когда можно изменять программные установки. Человек в гипнозе послушно следует воле гипнотерапевта, используя при этом такие ресурсы своей психики, которые в обычном состоянии ему недоступны. Вот почему человеку в гипнозе ничего не стоит вспомнить случай 30-летней давности, когда «душевное переживание», или, проще говоря, сильный стресс, вышибло его из привычной эмоциональной орбиты. В детском подсознании родился защитный рефлекс, выразившийся в причудливой форме привлечения к себе внимания родителей (увидев «ожог», они всполошились, захлопотали, засуетились, стали успокаивать ребенка, давать ему сладкое). С тех пор врезавшиеся в память цвета, запахи, звуки, тактильные ощущения стали для вашего организма «сигнальной ракетой» для возникновения приступа аллергии или другой кожной реакции.
Гипнотерапевт велит своему пациенту вспомнить все до мельчайших подробностей, побуждая его снова пережить случившееся, но без истерики, без надлома, тем самым показывая, что ничего особенного не произошло, что проблема «надумана». Перепроживая таким образом психотравму, пациент взамен старого, болезнетворного впечатления записывает новое, здоровое. В результате из его сознания извлекается та часть представлений, которая запускала приступ аллергии. Пациент просто перестает догадываться о существовании своей «сигнальной ракеты».
Как известно, ружье без спускового крючка выстрелить не может, а рефлекс без эмоционального триггера не включается. По этому принципу удаляют психосоматические заболевания все гипнотерапевты мира. Так работал и я, пока не обнаружил, что псориаз или нервный тик можно вызвать искусственно. Сначала случайно, а потом целенаправленно я создавал и убирал у добровольцев эмоциональные триггеры, пытаясь понять законы, по которым психогенная аллергия возникает и исчезает. На основе этой практики родилась методика когнитивной гипнотерапии, которую отличает простота и надежность.
Критерии психосоматики
Лично я понимаю травмирующее событие как сюжет, раскрывающий связь дисфункционального мышления с нервным расстройством. Нужен анализ мыслительных схем и выявление подавленных эмоций. Пьер Жане считал, что эмоциональные травмы могут храниться в подсознании вечно. Когда какой-то стимул пробуждает спрятанную в бессознательном эмоцию, она возникает как бы заново в точно таком же виде, как это было когда-то в прошлом. Человек снова плачет или смеется, как будто он снова оказался в той же ситуации. Стимулом, запускающим соматическую симптоматику, является триггер – «спусковой крючок» в виде сигнала, воспринимаемого нашими сенсорами (запах, ощущение, звук, вкус, вид). Найти и обезопасить эмоциональный триггер – это главный способ устранения аллергии на нервной почве. Это и есть когнитивная терапия, основанная на использовании познавательной способности человека.
Есть три главных признака аллергии психосоматической природы:
1) явная связь приступов с ростом эмоциональных переживаний. Например, кожные высыпания возникают после ссоры;
2) наличие эпизодов, когда «головой все понимаю, а тело реагирует вопреки разуму». Например, страх выступлений перед аудиторией или острая реакция на критику;
3) медицинское обследование показывает, что нет органических заболеваний со схожими симптомами.
Пять примеров применения когнитивной гипнотерапии
Случай 1. Клиентка обратилась с социофобией, при этом была еще диагностирована астма, симптомы которой иногда проступали на фоне нервных переживаний. Эмоциональным триггером для астмы было покалывание и резкое сжатие в области солнечного сплетения. Типичная ситуация, запускающая приступы удушья: ссора с мужем или конфликты с начальником. В обоих случаях доминировало чувство обиды, что с ней поступают несправедливо. Пройдя курс когнитивной терапии, клиентка научилась контролировать эмоции, кроме сильных стрессов. В связи с повышением на работе таковых становилось все больше.
Гипнабельность была средняя, то есть стойкой амнезии не наблюдалось, поэтому пришлось сперва уменьшить симптомы астмы, чтобы убрать сомнения по поводу гипноанализа. Первоначально женщина заявила, что хотела бы закодироваться и жить спокойно, а вот копаться в прошлом не видит смысла. Благодаря тому, что на сеансе воспоминание о стрессовых эпизодах оживляло прежние чувства, когда вновь клиентка ощутила знакомое напряжение в груди, вместо того чтобы подавлять, я позволил ей выразить эмоции. Раз пять, наверное, возвращались в момент, пока эмоции не прошли полностью. Были слабые слезы, но никакой сильной абреакции не происходило.
Три дня подряд никакой астмы не наблюдалось. Конечно, это не говорит, что мы вылечили болезнь. Мы всего лишь временно убрали симптомы. Зато женщина приняла как факт, что стоит попробовать работу с воспоминаниями. Соответственно, с помощью регрессивного гипноза вышли на случай в ее три года, когда в детском садике во время игры она случайно толкнула другую девочку, и та сильно ударилась. Воспитательница запретила играть, поставила рядом с собою, а остальные дети веселись и водили хороводы. В принципе, рядовое явление, если бы не отец. Когда девочка вечером вернулась с мамой из садика, они увидели пьяного отца, который затеял ссору с женой, вплоть до рукоприкладства. Девочка начала плакать, что разозлило отца еще больше, и он накричал на нее, приказав заткнуться и не плакать. Два стресса подряд – психика перегорела. Клиентка описала это так: «Я ощутила дикое напряжение в груди, слезы прекратились, а через какое-то время стала буквально задыхаться». В дальнейшем трудности с дыханием возникали всякий раз под влиянием острых душевных потрясений.
Спустя год рецидивов не было. Хотя из любопытства женщина поговорила с мамой, мол, был или нет случай с пьяной ссорой. Оказалось, что был. Когда в гипнозе всплывают факты, то мы не знаем точно, являются ли воспоминания объективно истинными. Но главное – изменить поведение и мышление.
Случай 2. Девушка-модель, гипнабельность превосходная, остальные критерии психосоматики выполнены. Диагностирован лишай и странные пятна на спине, которые начались после того, как мама в семь лет оставила ее с бабушкой. На оба высыпания влиял стресс. По долгу работы клиентка вынуждена вести презентации, которые часто не только изматывали, но и обостряли соматику. О поездках на море только мечтала. Снималась всегда в рекламе одежды и меха, где мало показывается обнаженных участков тела.
Страха перед гипнозом не было, поэтому сразу добились амнезии и нашли две психотравмы. Опишу основные шаги при регрессивном гипнозе. На диване клиентка с закрытыми глазами, которые склеены силой внушений. При этом сознание более сфокусировано, и мысленное проигрывание эпизодов прошлого вызывает эмоции в теле. Сперва вернулись в ситуацию в 17 лет, когда она выступала на сцене и забыла часть слов, запаниковала, пошел озноб по телу, покраснела, думала, что сорвала спектакль. Тогда покрылась пятнами с головы до ног, хотя никто почти не заметил прокола, чуть поругал за невнимательность режиссер, и все. Чтобы больше не попадать в подобные ситуации, сделала вывод всегда готовиться, все предусматривать. В жизни эти установки сильно помогли, особенно в модельном бизнесе, где успех зависит от деловых качеств.
Возвращаемся еще назад, до случая в семь лет. В гостях у бабушки. С новыми подругами пошли гулять. Встретили взрослых мальчишек и затеяли странную игру: снимали одежду и показывали интимные места. Тогда вся буквально горела от стыда. Ситуация обострялась тем, что бабушка была религиозной и пыталась воспитывать в строгости. Больше запрещала, чем разъясняла. Постепенно стали проявляться пятна, и чем-то даже стали помогать, потому что больную меньше ругают, чем здоровую.
Копаем глубже. В регрессии проскакиваем детство и возвращаемся в младенческий возраст – несколько месяцев. Ребенок сильно болел первые полгода, тогда как раз впервые и появились высыпания. Пик обострения пришелся на третий месяц, госпитализировали. Мама все больше проявляла брезгливость при обращении с ребенком. Ребенка она любила, но страдала от фобии чистоты. Наверное, никакой травмы и не было бы, если бы в один момент на эмоциях мама отказалась взять плачущую дочь на руки. Клиентка почувствовала, как защемило в груди и началась абреакция, то есть повторное перепроживание. Эмоциональный триггер был стерт. Он всегда уходит после того, как высвобождаются эмоции, потому что это всего лишь связь чувства и соматики по механизму условного рефлекса.
Несмотря на отреагирование, нашлось еще более раннее событие. В гипнотерапии мы не стремимся уйти как можно больше назад или в прошлые жизни, но если последнее происходит, то путем абреакции находим реальный эпизод из жизни и всегда стремимся убрать полностью иррациональную часть эмоции. Иногда всплывают моменты из дородового периода, в которых ребенок не мог слышать, не мог видеть, потому что не сформировались соответствующие органы. Тем не менее перинатальный опыт стоит учитывать. Может, чисто на рефлекторном уровне человек записывает импульсы, а потом мозг превращает их в образы, достраивает историю. Я не знаю. Важно лишь выстроить логику от первых событий до симптомов в настоящем, тогда изменения будут явными и стабильными. Так вот, девушка почувствовала, что вспоминает, как слышит, что беременную ею маму упрекает бабушка. Та снова корила дочь за то, что она случайно забеременела. Потом был скандал с присутствием всей родни, и мама даже хотела покончить с собою. Позор и страх – эти два чувства тогда «впечатались» в память, соответственно, всплыли две глубинные установки: «Я плоха и должна страдать» и «Я недостойна жить». По факту это мамины навязчивые мысли, которые передались ребенку.
На следующем сеансе проработали чувство страха. Выражалось оно в постоянном опасении за жизнь, множестве обследований, которые ничего не показывали. Пятна ушли и без рецидивов. Но лишай остался. Я предположил, что, возможно, болезнь имеет органическую природу и надо лечить медикаментозно, пробуя разных специалистов и методы.
Спустя полгода клиентка позвонила и сказала, что хочет пройти еще пару сеансов. За это время узнала, что лишай возникал периодами в детстве. Сдерживая слезы рассказала о двух изнасилованиях, в 16 и 18 лет, оба раза угрожали ножом. Она выбрала вместо смерти быть опозоренной. Боялась рассказать об этом на прошлых сеансах, думала, это не имеет отношения к делу и совсем личное. И вправду, сознательные воспоминания почти никогда не являются источником бед, поэтому регрессия по чувству страха и снова стыд привели еще к двум амнезированным травмирующим событиям.
Случай 3. Неудача в лечении аллергии и психосоматики. Женщина-фармацевт, запрос на странные боли во время полового акта. До последнего замужества отличное состояние, но уже в браке одни мучения. Причем почти то же самое было и с двумя ранними супругами, кроме самого первого, который трагически погиб. До гипнотерапии лежала в частных и государственных клиниках, никакого эффекта и никаких выявленных патологий. Единственный стойкий эффект после посещения колдуньи, естественно, нашли и сняли порчу и месяц, казалось, все восстановилось. Это тоже говорит о силе самовнушения и, возможно, психологической причине болезни, поэтому я взялся, тем более что клиентка сказала, что хочет иметь детей и боится, что из-за тараканов в голове может что-то пойдет не так. Хотя метод гипноанализа подразумевает последовательное «стирание» стрессовых записей – случаев вплоть до первичной записи, тем не менее корень найти не всегда удается. Убрали два из трех чувств дискомфорта: от общения с медийными людьми и периодически накатывающее одиночество. Потенциально эмоциональный триггер должен был поддерживать третьим – виной, которая ощущается как легкое волнение в груди перед близостью. Еще два сеанса в ноль, и я вернул деньги, оставив себе только плату за базовый сеанс, потому что боли я убрал.
Случай 4. Мальчик, 12 лет, постоянно чешется, может расцарапать себя до крови. Лекарства пить устали, с матерью перепробовали кучу психологов. Отец живет отдельно с другой семьей, а когда навещает, то часто симптомы уходят. На удивление, на консультации мальчик умудрился буквально провалиться в сомнамбулизм, а это отличный признак. В ходе регрессивного гипноза вспоминал одни только ссоры родителей, когда дошли до, казалось бы, корневого момента, то мальчик поплакал и сказал, что все равно хочет, чтобы мама и папа были вместе, а бабушку отправить куда подальше. Два сеанса выровняли самочувствие ребенка, но до нормы было еще далеко, и мама настаивала, что пора кодировать. Но подобное допустимо, если убедились, что нет психотравм, а такой убежденности у меня не было. Решили завершить.
Случай 5. Солидный мужчина пришел с жалобами на бессонницу и страх перед знакомствами. Рассказал, что сумел вылечить аллергию на орехи за год, просто занимаясь йогой, а вот чтобы убрать причины страхов, нужен специалист, который сумеет отключить сознание и перенастроить системы. В ходе первичной консультации удалось вызывать глубокое расслабление до потери ощущения тела, все проблемы полезли наружу. Не только напряжение с девушками, но и сильнейший страх физических конфликтов. Оказывается, клиент не помнил, чтобы вообще дрался хотя бы раз в жизни, даром, что рос в деревне и отслужил в армии. Сделал гипноанализ. За счет сверхгипнабельности нашли две психотравмы, убрали эмоциональный заряд и скорректировали глубинные установки. На все ушло два часа. Неделю буквально летал, но дала о себе знать та самая аллергия, которую вылечил самостоятельно. Еще четыре сеанса, в течение которых нашли две травмы, потом еще какие-то случаи провальных знакомств.
Подведем итог: раздражения (экзема, крапивница, псориаз) и спазмы (заикание, нервный тик, одышка), как и прочие проявления аллергического характера, – не приговор. Ведь этиология этих заболеваний в большинстве своем имеет психогенную, то есть рефлекторную природу, а значит, они являются продуктом деятельности высшей нервной системы. Иными словами, это «псих», который подлежит безусловной ликвидации самим пациентом – без применения фармакологии. Гипнотерапевт здесь нужен только для того, чтобы научить пользоваться этим инструментом и проконтролировать технику безопасности.
Типология расстройств
В медицине существует два подхода к психосоматике. Первый – «консервативный». Он ориентирован на несколько типов болезней, где наблюдается прямая связь между психологическим фактором и соматическим симптомом. Второй – «прогрессивный», согласно которому «все болезни от нервов», поэтому психические расстройства (тревожность, логоневрозы и др.) тоже считаются психосоматикой.
Термин «психосоматический» впервые использовал в 1818 году Иоганн-Христиан Хейнрот, а немного позднее, в 1822 году, Карл Якоби предпринял попытку переиначить его в «соматопсихический», но не получилось. Возможно, это связано с традицией: душа всегда считалась важнее тела. Психоаналитические школы, выдающие основной массив психосоматических теорий, вполне процветают, потому что эксплуатируют главную идею психологии: причина всякого невроза кроется во внутреннем конфликте, при котором психическая энергия как некая актуальная потребность не находит нормального выхода и реализует себя через тело и защитные механизмы. Через тело – это первобытное «отреагирование» без осознания своей потребности. Через защитные механизмы – это так называемый «перенос поведения», когда неизрасходованная агрессия начальника проливается на подчиненного, а тот, в свою очередь, срывается на жене и т. д. Механизм переноса действительно защищает психику, работая подобно предохранительному клапану. Правда, остается вопрос: почему кто-то разряжается криком на жену, а кто-то заболевает гипертонией? Обычно сторонники «глубинной психологии», которые утверждают, что имеют значения «особенности личности человека» и уровень развития его «механизмов защиты психики», цитируют Фрейда. А тот действительно убедил мир в том, что наиболее культурным способом «отреагирования» является сублимация.
Сублимацией называется перевод той же агрессии в искусство, спорт или иную полезную деятельность. К «глубинной психологии» относится и идея символизации, при которой психосоматическое расстройство выражает внутренний конфликт человека через семантику (буквенно-знаковые системы). Например, если человек регулярно заявляет: «Я задыхаюсь в этих отношениях», то образ, заключенный в этой фразе, может создать стойкую эмоциональную проекцию на органы и ткани, отвечающие за дыхание. Следуя подсознательной команде, эти органы будут последовательно деградировать, чтобы обеспечить заданный симптом (одышку).
Но все приведенные выше теории, несмотря на успешное коммерческое применение, не имеют под собой сильной научной базы. Вся мировая наука в отношении деятельности головного мозга топчется на одном месте. И тем не менее в некоторых «местах» теоретическая психосоматика получила научное объяснение. На сегодня существует четыре позиции, по которым мы можем определять причины образования психосоматических заболеваний с точки зрения классической медицины:
– хронический стресс;
– запрет на выражение эмоций;
– условный рефлекс;
– идеодинамические эффекты с дезадаптацией.
Хронический стресс
Поделиться книгой: