Синдром звездочета

— Я банку плохо помыла, скиснет в ней молоко, — пробурчала Ирка и придавила педаль газа. — Едем домой. Надо как следует обмозговать то, что мы узнали.

Во дворе старого дома на Петроградской стороне было пусто и тихо. Ирка припарковала машину так, чтобы никому не мешать, и мы выгрузились.

— Где тут Камчатка Цоя? — акая на московский манер, с улицы во двор заглянул трехголовый дракон: один мужик с модной бородкой и еще два таких же у него за спиной.

— И вам доброго дня. Историческая котельная рядом, будьте любезны переместиться в соседний двор, — сухо ответила Ирка, исключительной вежливостью подчеркнув полное отсутствие таковой у любознательных столичных туристов.

Дракон исчез. Ирка проворчала:

— Закажу майку с надписью «Здесь вам не Москва» и буду носить ее в Питере.

— Почему только в Питере? Такую майку можно носить где угодно, кроме Москвы, — расширил границы наш дотошный друг.

— В Питере лучше не майку, а ветровку, — подсказала я, поежившись.

Накрапывал дождик, в подворотню отчетливо задувало.

Мы поспешили под крышу.

Тетушки дома не оказалось. На столе лежал тетрадный лист, на которым дивно красивым почерком с завитушками было выведено: «Ушли гулять. В духовке тушеная утка. Кот ел. Целую, тетя Ида».

— Мне бы такую тетю, — сказал Архипов, не скрыв зависти.

— Таких теть больше не делают, — ответила ему Ирка, не тая сожаления.

— Пользуйтесь моей, мне не жалко, — разрешила я, падая в мягкое кресло. — Тетушке даже нравится, когда в доме много людей, суета, толчея и веселье.

— Доживешь до восьмидесяти пяти — тоже не захочешь скучать в одиночестве, — напророчила подруга и заглянула в духовку. — Утятница еще горячая! Сейчас пообедаем или позже?

— Сейчас, — ответил Архипов.

— Позже, — одновременно с ним произнесла я.

— Тогда не прямо сейчас, а чуть позже, — вывела среднее арифметическое Ирка, закрыла духовку и села на диван. — А пока проведем мозговой штурм. Прошу накидывать идеи по поводу нашего расследования.

Архипов достал свой любимый блокнот и приготовился записывать. Я выложила на подлокотник кресла смартфон с включенным диктофоном. Выдавать идеи, что примечательно, никто не спешил.

— Нет никаких мыслей? — огорчилась подруга.

— Идеи еще не созрели, пока имеются только отдельные соображения, — сказала я. — Во-первых, надо будет завтра сходить на похороны Чижняка. Авось там что-то узнаем.

— Принято. — Архипов черкнул в блокноте.

— Во-вторых, пора уже крепко подумать об этой роковой звезде. Кто это или что? — предложила Ирка.

Я поморщилась, но Вадик записал и это соображение.

— В-третьих, нужно пользоваться более надежными источниками информации, чем бабушки на лавочке, — продолжила я, постаравшись, чтобы это не прозвучало как критика в адрес подруги.

— Например? — поднял голову Архипов.

— Например, хотелось бы получить экспертное заключение о смерти Верочки.

— А как его раздобыть? — Ирка потерла лоб. — Ты еще не обзавелась полезными знакомствами в правоохранительных органах Санкт-Петербурга?

— Пока только в Ленобласти и всего лишь на уровне участкового.

— Маловато будет… Придется использовать проверенный вариант. — Ирка кивком указала на мой смартфон. — Пора звонить настоящему полковнику.

Я без особой охоты взяла в руки гаджет. Считай, сама напросилась, сказав о необходимости получения сведений из достоверных источников.

— Привет, Серега!

— Ой! Чур меня, чур! Чую, не к добру твой звонок! — испугался знакомый голос в трубке.

— Слышали бы тебя подчиненные, — съязвила я. — Лазарчук, ты заместитель ГУВД Краснодарского края или суеверная бабка?

— Можно я буду бабкой?

— Нет, мне сейчас нужен полковник полиции.

— Так и знал. Что у тебя на этот раз? Мошенничество, грабеж, свежий труп?

— С третьей попытки угадал.

— Что за удивительная способность? Ты их находишь, как свинья — трюфели!

— Сам ты свинья! — обиделась я.

— Свиньи, специально обученные искать трюфели, — очень дорогие животные, их отбирают в четырехмесячном возрасте и кормят деликатесными грибами, цена которых — две тысячи евро за кило! — зачем-то сообщил эрудит Архипов.

Наверное, хотел меня утешить.

Я посмотрела на него, как свинья на трюфель, но отложила воспитательную беседу с мордобоем на потом. Сейчас надо было добить другого свинтуса.

— Сережа, я тебе клянусь, просто проходила мимо! Даже пробегала, потому что опаздывала на работу.

— Подтверждаю! — громко сказала Ирка.

— Максимова! — услышал ее полковник. — Ну кто ж еще… Ты-то что там делала?

— Я проезжала мимо! — с вызовом ответила наша общая подруга.

— А мне вы такой возможности не оставляете? Я бы тоже хотел как-нибудь мимо, мимо…

— Да иди ты… куда хочешь! — психанула я. — Но учти: гибель мира будет на твоей совести.

— Ого! — Я подумала, что Лазарчук впечатлился и устыдился, но ошиблась. — А третьим у вас там кто? Я слышал мужской голос, это Брюс Уиллис или Том Круз?

— Это снова я, Вадим Архипов, здравствуйте, — вежливо представился наш третий.

— Здрасьте. Народ, вы что, специально съезжаетесь, чтобы устроить себе незабываемые приключения? В Петербурге больше заняться нечем? Культурный же город — парки, дворцы, музеи…

— Университеты, — язвительно подсказала я. — У дверей одного из них та девушка и скончалась. Так что нас опасные приключения поджидают на каждом шагу, Лазарчук. И уклонившись от одного из них, есть риск вляпаться в другое…

— Я же скоро вернусь в Краснодар, и тогда тебе точно не поздоровится! — разъяснила мою смутную угрозу Ирка.

— Я понял, вы не отстанете, — вздохнул полковник. — Ладно, что вам нужно-то?

— Узнать причину смерти этой девушки, я пришлю тебе ее имя и адрес больницы, — обрадованно зачастила я, но Лазарчук меня перебил:

— И как я объясню свой интерес коллегам на чужой земле?

— И не надо! — успокоила я. — Коллеги твои ни при чем, они дело не заводили. Ты у врачей узнай, что и как. Это сможешь?

— Это смогу, — подтвердил полковник. — Так, у вас все? У меня совещание через пять минут, кофейку бы глотнуть, а я тут с вами…

— Все-все, мы отключаемся, приятного кофепития. — Я закончила разговор и шумно выдохнула: — Фух-х-х… Кое с кем все труднее разговаривать, такая упертость…

— Это возраст, наверное, — предположила Ирка.

Я глянула на нее косо:

— Мой?

— Нет! Серегин, конечно же. Сама подумай: мужику далеко за сорок, а он бессемейный и на дико нервной работе.

— Мне тоже за сорок, и я… — опрометчиво вмешался в разговор Архипов. — Ой! Что это вы на меня так смотрите?

— Совсем забыла, что тебя тоже нужно женить, — задумчиво оглядывая его, сказала Ирка. — Ладно, сейчас некогда, но я непременно займусь этим.

Она очень любит всех женить. Лазарчука вот женила дважды, и еще раз он вляпался в брак самостоятельно, но тоже неудачно. Ничего, еще не вечер. Ирка непременно займется и этим.

— А пока продолжим, — сказала подруга. — Что у нас следующим пунктом?

— Обед, — напомнил Архипов.

Кот, мягко вывалившийся со второго этажа сразу на середину лестницы, поддержал поступившее предложение одобрительным мявом.

— Волечка! — обрадовалась ему Ирка. — Проголодался, мой маленький, хорошенький котик…

Вообще-то Волька — крупный и хорошо упитанный мейн-кун, художник Васнецов свободно мог бы писать с него сказочного Серого Волка. Но габариты нисколько не мешают ему прикидываться бедным, несчастным зверьком, позабытым-позаброшенным жестокосердными людьми, которые способны сожрать тушеную утку, не поделившись с мохнатым малюткой.

— Тетушка написала — кот ел, — напомнил Архипов, ревниво наблюдая, как Ирка ходит вокруг емкости с уткой, высматривая лучший кусочек, а кот на полу повторяет траекторию ее движения, облизываясь в предвкушении.

— Она не написала, когда кот ел! — заступилась за любимца подруга.

— На момент написания записки он был сыт.

— Так это когда было! Мы тут минут двадцать уже, и все это время кот не ел!

— Ма! — утробным басом сказал свое веское слово кот.

— Мало сеансов кормления? У тебя-то? — не поверила я.

— Ме!

— Метаболизм у котика хороший, что непонятного? — Ирка — редкий случай — приняла не мою сторону.

— Ми.

— Миска полна сухарей! — О, Архипов тоже научился понимать кошачий. — Ма! — указательный палец нашего друга нацелился в угол.

— Марш на свое место?! Ты как разговариваешь с законным обитателем этой квартиры, случайный гость?! — обиделась за зверюшку Ирка.

— Мы, — удовлетворенно вякнул кот, найдя поддержку, и потерся о ногу заступницы.

— Мыру мыр! — сказала я примирительно. — Утка большая, всем хватит. Давайте уже обедать.

После обеда разошлись на тихий час: мы с Иркой — в светлицу, Архипов — в жилище Кружкина. Договорились, что к полднику снова соберемся вместе. Вадик сказал, что он не маленький (ха-ха, его рост метр шестьдесят!) и спать не будет, посмотрит аккаунт Верочки. Мы с подругой никаких опрометчивых обещаний не давали и в светлице сразу же завалились на мягкие горизонтальные поверхности: она — на кровать, я — на диванчик.

— Ты знаешь, что мы упустили? — натягивая одеяло, полусонным голосом пролепетала Ирка. — Когда похороны Верочки… хр… хр…

— Придется снова побеспокоить Юлю, — ответила я, но подруга меня уже не услышала.

Мне помешали насладиться послеобеденным сном мадамы. Старушки-веселушки вернулись с прогулки, на которой явно пропустили по рюмашке, отчего были особенно жизнерадостны.

Продолжая разговор, начатый еще за пределами дома, Марфинька артистично рассказывала о каком-то своем поклоннике.

— И вот, представь, этот индюк говорит мне: «Всем вы, о прекрасная, хороши, но ваше имя для светских кругов не годится. «Марфа Ивановна» звучит так грубо, так плебейски, что я буду звать вас на европейский манер — Мартой. А фамилию вы возьмете мою, она такая красивая и выразительная, сразу понятно, что я человек не из простых: Баринов». Вот же самовлюбленный идиот!

— Он что, не зна-ал? — весело ахнула тетя Ида.

— Представь! Хотя мне представлялось, что это известно каждому мало-мальски образованному человеку.

— О чем это они? — зевнув, спросила разбуженная Ирка. — Что такое известно каждому образованному человеку, которым я, видимо не являюсь?

— Баринов, Дворянов, Барский, Барчуков, Князев — фамилии, которые русские дворяне давали своим внебрачным детям, рожденным крестьянками, — объяснила я. — Таким образом, красивая фамилия Баринов выдает потомка незаконнорожденного отпрыска дворянина и женщины «из простых», — объяснила я.

— Почему именно «из простых»? — заинтересовалась подруга.

— В своем кругу статусные папаши давали бастардам фамилии поинтереснее. Обычно сокращали свою собственную: Елагин — Агин, Трубецкой — Бецкой, Шереметьев — Реметьев, Репнин — Пнин, Головин — Ловин, Румянцев — Умянцев. Следовали примеру императрицы Екатерины II, которая дала незаконнорожденной дочери от светлейшего князя Потемкина-Таврического сокращенную фамилию папеньки — Темкина.

— Не очень-то затейливо.

— Как сказать! Дворяне Тенишев и Голицын урезали свои фамилии до Те и Го. Менее были распространены фамилии, образованные от имени, прозвища, титула родителя: Александров, Константинов, Алексеев.

— Ну, тут вообще никакой фантазии, — покритиковала титулованных папаш подруга.