Помоги проекту - поделись книгой:
— Конечно, я придумал, я организовал, мне и командовать.
— Хорошо штабс-капитан, если сможешь построить свои бронеходы, то и командиром бронеотряда тебя поставлю и людей в экипажи выделю.
— Благодарю вас ваше превосходительство.
— Пока не за что, всё штабс-капитан, свободен.
С огромным облегчением я вышел из кабинета командира дивизии, и с охотничьей командой меня считай похвалили и главное, я смог договорится с командованием о бронеотряде. В то, что мне, вернее моему отцу на своих заводах удастся их построить, и ни сколько не сомневался. Как оказалось позже, за эту операцию мне дали орден Святого Станислава, и хотя в основном им награждали чиновников, но и военных тоже. В принципе мне было фиолетово, всё равно Империя была считай обречена, ну не верил я, что смогу глобально поменять историю, отменив Революцию, мне просто не успеть это сделать, даже, как командир бронеотряда я не смогу перебороть те силы, что стоят за отстранением Николая второго от власти, а они как наверху, так и внизу. А пока надо продолжить воевать и постараться выжить, а не то все мои начинания пойдут прахом.
Пока я воевал, мой отец тоже не сидел без дела, он для начала сходил к генералу Горевичу, хорошо посидев с Аристархом Владимировичем, он посетовал ему, что надо ему несколько надёжных людей, кому доверять можно, а на примете таких нет. Отставной генерал пообещал помочь, переговорит он с несколькими своими хорошими знакомыми, такими же отставниками и через несколько дней к отцу пришёл первый человек, а затем в течении недели ещё трое. Все они оказались отставными унтерами, которые хоть и вышли в отставку по возрасту, но всё ещё были достаточно крепкими людьми. За всех их генерал Горевич поручился, все они были без семьи, так уж сложились у них обстоятельства, но были они людьми малопьющими и надёжными. После разговора с каждым из них, отец всех четверых взял к себе на службу. Кстати ещё во время собеседования все четверо заявили, что они крови не боятся, но противоправными действиями заниматься не будут. Это понравилось отцу, так как с тем, кто легко нарушит закон, он связываться не хотел. Для всех четверых он выправил в полицейском управлении разрешение на оружие и купил для них офицерские, самовзводные наганы. Учитывая, что как говорил сын, обстановка в стране со временем будет накалятся, стоило озаботится своей безопасностью, а безоружные охранники мало что сделают вооруженным бандитам.
В начале ноября взяв с собой двух человек, он оставил оставшихся двух с семьёй и на поезде поехал в Петербург. Хотя в ноябре температура воздуха уже стояла в районе нуля градусов, но Финский залив ещё не был затянут льдом, а потому Константин Людвигович и отправился в Стокгольм не на поезде через княжество Финляндское, а на корабле, причём рейс был прямой, Петербург — Стокгольм. Не смотря на довольно сильное волнение на море, достаточно большой и новый корабль без приключений прибыл в пункт своего назначения. Константин Людвигович для начала заселился в хорошей гостинице, а на следующий день отправился в шведский банк открывать там себе счёт. На это у него ушёл весь день, ведь кроме открытия самого счёта, ещё нужно было обговорить перевод на этот счёт большей части его денег. В России он оставлял только средства необходимые для работы его заводов и мастерских, а также ему самому на привычную жизнь. Как оказалось, открытие счёта оказалось самым простым, вот найти для своей семьи хорошее жильё оказалось более проблематичным. Привыкнув уже к простору своего дома, а также к приусадебной территории, где был небольшой сад, он и тут искал не квартиру, пускай и в приличной части города, а именно дом с прилегающей к нему землёй. Около недели он ездил с маклером по всему городу в поисках дома, который его устроит. Порой вроде и дом неплохой, и земля вокруг него есть, но вот не лежит у него к этому дому душа и всё. Наконец он всё же нашел дом с участком, который ему понравился, расположился он во вполне приличном районе, где селились достаточно обеспеченные горожане и был он на берегу одной, из протекающих через Стокгольм рек. Можно конечно было купить просто землю, а затем построить там дом, но на это требовалось много времени, а потому и пришлось искать готовый дом. Правда сам дом был в несколько запущенном состоянии, но деньги на ремонт у Константина Людвиговича имелись, как и время на ремонт. Купив и оформив на себя дом, он сразу договорился и о его ремонте, который должны были произвести в течение пары недель. Оплатив авансом большую часть ремонта, и договорившись окончательно расплатится по прибытии, заодно и приняв работу, он уже на поезде через Финляндию отправился в Петербург. Купив два рядом располагающихся купе первого класса, он со своими охранниками поехал назад. Пока ещё в Империи был порядок и трудно было подумать, что скоро всё изменится, но он сразу поверил сыну, не зная почему, но поверил. В Петербурге он не задержался, сразу купив билеты на поезд до Нижнего Новгорода и первого декабря уже был дома. За время его отсутствия ни чего не произошло, пришли два письма от сына с фронта, но он писал, что у него всё в порядке и даже получил награду — орден святого Станислава, а также интересовался успехами по созданию своих бронеходов. Также он просил сделать на базе грузовика обычный пулемётный броневик и даже прислал эскиз бронекузова с башней. Пожалуй это было самое легкое, тут особо и придумывать ни чего не надо, тем более, когда уже есть набросок как именно надо строить. Проверив, как идут дела, Константин Людвигович стал собирать семью к отъезду, тянуть с этим он не хотел, так как позднее это может оказаться опасно, особенно, если как сказал сын вскоре в Финляндии начнутся беспорядки. Да и по любому, ему будет гораздо спокойней, если всё время, пока идёт война, его семья будет в полной безопасности в нейтральной стране. Вот так в середине декабря он с семьёй и всеми четырьмя охранниками на поезде выехал в Петербург. Слава богу, но пока по прежнему в стране всё было спокойно, и поезда ходили по расписанию. В Петербурге они пару дней отдохнули, погуляв по городу, и затем на поезде через Финляндию поехали в Стокгольм. Хотя в самой Финляндии пока тоже было спокойно, но зная, на что следует обратить внимание, Константин Людвигович заметил недовольные взгляды финнов в их сторону, когда они в Гельсингфорсе делали остановку.
Но в общем дорога прошла без накладок и уже 27 декабря они всей семьёй заселились в свой новый дом в Стокгольме. За это время строители полностью отремонтировали дом и он засиял новыми красками, к сожалению из-за времени года, небольшой сад стоял голым, просматриваясь насквозь, но выпавший снег придал им свою очарование и в саду было не так тоскливо. Оставшегося времени вполне хватило, что бы подготовится к празднованию Нового Года, который уже праздновался в Швеции. Католическое Рождество они пропустили, оно отмечалось 24 декабря, но по большому счёту это семейство Разумовских не особо огорчило.
Купив роскошную ёлку и ёлочные игрушки, дети с удовольствием нарядили ёлку, а затем и отпраздновали 31 декабря наступление Нового Года. Вместе с семьёй Разумовских, Новый год за одним с ними столом праздновали и все четверо охранников. Константин Людвигович, не смотря на то, что был коренным шляхтичем, в то же время был и прагматиком и хорошо понимал, что в наступающих трудных временах, верность доверенных людей может стоить гораздо больше денег и пренебрежительное отношение к ним в итоге может обернутся смертью, его смертью или смертью его семьи, вот и праздновали они наступивший праздник все вместе, не делая различий на статус.
После Нового Года он дождался уже русского Рождества и отметив его снова вместе с семьёй и охранниками, он засобирался назад в Нижний Новгород. Жена конечно была расстроена, что они вынуждены разлучится, но всё понимала и ради безопасности детей готова была это терпеть. За это время Константин Людвигович перевёл большую часть своих денег в Швецию и после этого открыл ещё один счёт, уже на свою жену, дав ей полный доступ к нему, это на время своего отсутствия. Вот так в конце января 1915 года он с двумя охранниками и поехал назад в Нижний Новгород, оставив двух других охранников с семьёй. Через неделю он уже был дома, хотя пожалуй это уже не совсем так, поскольку без семьи его дом потерял своё былое значение. К его прибытию рабочие как раз закончили постройку обоих образцов заказанных сыном бронеходов. Он как раз поспел к их финальным испытаниям, сначала обе боевые машины погоняли по территории завода, испытывая их ходовые качества, а затем двинулись загород, испытывать бортовое вооружение. Разумеется перед этим поставили в известность начальника полиции, который вместе с градоначальником решили тоже посмотреть на эти испытания, а кроме них, узнав об этом и другие видные жители города и в итоге утром, у завода собралась настоящая кавалькада из саней. В девять часов утра, ревя моторами, из заводских ворот выехали танк и самоходка и в сопровождении вереницы саней двинулись на окраину города, где и произвели стрельбы к вящему удовольствию зрителей.
Глава 6
Глава 6
Заводчане заранее соорудили на поле, предназначенным под испытание построенной бронетехники, мишени, причём разные. Тут были и имитации полевых укреплений и несколько срубов из толстых брёвен, которые должны были показать эффективность орудий бронетехники против деревянных строений и даже несколько кирпичных стен разной толщины, а кроме них и листы брони, для определения эффективности против вражеской бронетехники. Для испытаний, Константин Людвигович нанял пару отставных артиллеристов, которых ему опять нашел генерал Горевич. В качестве заряжающих вполне сошли молодые заводские парни, ничего сложного там не было и снаряды не для гаубиц, достаточно лёгкие, а вот с водителями для техники пришлось повозится. Сейчас это очень редкая профессия, но и на неё нашлись охотники и опять из заводской молодёжи. Семеро молодых парней изъявили желание научится управлять гусеничной техникой и в течение месяца активно учились, получив достаточный опыт, а на испытаниях, за рычаги машин вышли двое самых лучших. Они даже под надзором мастера устроили небольшие соревнования, и по их итогам, двое лучших и поехали показывать технику на испытаниях. Выехав из заводских ворот, танк с самоходкой двинулись за город, к месту проведения испытаний, а перед ними ехали двое конных полицейских, которые сгоняли с дороги народ. Этот проезд вылился в настоящее шоу для многих горожан, ещё бы, две рычащие и дымящие горы железа, которые гремя гусеницами, катили по окраине города, а сразу за ними ехала целая кавалькада саней с отнюдь не бедными представителями городской элиты и купечества. Это в человеческой природе, желать зрелищ, а когда это что-то новое, то тем более. Достаточно быстро выехав из города, благо, что завод и находился на его окраине, обе боевые машины сначала уверенно покатались по заснеженному полю, а затем пугая лошадей выстрелами, принялись уверенно расправляться с мишенями. Артиллеристы действительно оказались опытными, и мгновенно приноровившись, принялись довольно точно стрелять из орудий, разнося в клочья мишени. Правда с броневыми листами так не вышло, но они просто стали покрываться рваными дырками от пробивших их бронебойных снарядов. Под конец обе боевые машины отработали пулемётами по специальным мишеням и подкатив к столпившимся на краю поля зрителям, остановились. Лошадям, которые были запряжены в сани, это разумеется совсем не понравилось, когда громадная, гремящая и воняющая коробка подкатила к ним почти вплотную. Многие из них попытались встать на дыбы, но поскольку все они были запряжены, то это у них не очень получилось. А экипажи машин, заглушив двигатели, выбрались из них, и подошли к Константину Людвиговичу, доложив об окончание испытаний. Все зрители оказались очень довольны показанным им испытанием, такого они ещё не видели и навряд ли увидят в будущем. Градоначальник и все военные, которые тут были пришли в настоящий восторг от увиденного и подошли поздравить Константина Людвиговича с несомненным успехом. Сам Разумовский тоже был доволен увиденным, но отнюдь не был уверен в том, что ГАУ примет эти боевые машины на вооружение императорской армии.
Хотя сам Константин Людвигович напрямую с этим не сталкивался, но кое что слышал от заслуживающих доверия людей, а потому вовсе не был уверен, что построенные по заказу и проекту своего сына машины, примут на вооружение. Теперь следовало известить об успехе испытаний, как сына, так и подполковника Ермолова, но это несколько позже, а пока ещё надо уговорить видных жителей города проспонсировать постройку машин для полка сына.
— Господа! — Громко выкрикнул Константин Людвигович собравшимся зрителям. — Испытания новых боевых машин можно сказать прошли успешно, а сейчас я хотел попросить всех вас проехать вместе со мной в дворянское собрание, у меня есть для вас всех одно очень важное дело.
Своим заявлением, Разумовский заинтересовал и заинтриговал всех присутствовавших, а с дворянским собранием он договорился заранее, что после испытаний построенных его заводом боевой техники, ему понадобится на час — два большой зал дворянского собрания. Всё же Разумовский был не только заводчиком, но и дворянином, причём потомственным, ведущим свой род уже более пяти веков. Техника снова под приглядом конных полицейских поехала назад на завод, а кавалькада саней потянулась в дворянское собрание. Через час, когда все зрители сначала приняли в буфете дворянского собрания по рюмке горячительного, а кто и по две, собрались в большом зале, Разумовский вышел вперёд и произнёс.
— Господа, все вы видели построенные на моём заводе боевые машины, кроме этих двух гусеничных, планируется построить также и колёсный пулемётный броневик на базе американского грузовика. Я уже узнавал, есть достаточно надёжный грузовик Уайт ТАД, вот на его основе и можно построить хороший пулемётный броневик.
— Господин Разумовский, — Спросил Константина Людвиговича градоначальник. — Показаные вами боевые машины нам понравились, я даже рад, что в нашем отечестве нашлись мастера, которые смогли их построить, но зачем вы пригласили нас сюда? Думаю не я один нахожусь в недоумении.
— Господа! Не буду скрывать, мне нужна ваша помощь! Вы сейчас лично могли видеть, какие боевые машины сделали на моём заводе по эскизам моего сына. Сейчас идёт война и я хочу по мере своих сил помочь, как нашим войскам, так и своему воюющему сыну. Сейчас я должен отправить построенные машины в ГАУ, что бы там провели полноценные испытания и выдали свой вердикт, вот только боюсь, что даже если ГАУ примет на вооружение нашей армии эти боевые машины, то времени пройдёт очень много и совсем не вариант, что их строительство потом поручат мне. Вся проблема в том, что они нужны уже сейчас, а в самом лучшем случае их выпуск начнётся не раньше чем через год, если вообще начнётся. Исходя из этого я и хочу попросить вас всех о помощи. Помогите мне построить хотя бы по десятку боевых машин каждого типа, два десятка тяжёлых гусеничных и десяток колёсных пулемётных. Я хочу попросить вас организовать пожертвование на создание этой техники. Говорю сразу, лично я не собираюсь получить с этого и копейки. Я предлагаю вам такой вариант — для начала я составляю полную калькуляцию на строительство этой техники с конкретной цифрой, которая и необходима для строительства и которую и будет необходимо собрать. Так же я предлагаю вам выбрать из своей среды несколько самых уважаемых граждан, которые и будут следить за сбором денег и их использованием, причём можно жертвовать не только деньги, но и необходимые для строительства материалы. Сам я буду строить исключительно по полной себестоимости, не беря лично для себя ни копейки. Когда эта бронетехника будет построена, то мы произведём её торжественную передачу армии, как помощь Нижнего Новгорода нашим защитникам.
— А вы войдёте в комитет, который будет распределять деньги и следить за их поступлением? — Раздался крик из толпы.
— Нет, я и близко не подойду к контролю и распределению денег. Я только составлю смету исходя из нынешней цены на всё необходимое и сумму, которую необходимо будет заплатить рабочим за их труд. Повторяю, я не возьму себе ни копейки прибыли, всё будет построено по себестоимости.
В зале после этого развернулись нешуточные дебаты, около получаса возбуждённые люди шумели, пока наконец не пришли к соглашению, они принимали предложение Разумовского. После этого приступили к выбору исполнительного комитета, который и будет следить, как за поступлением денег от пожертвований, так и к их тратам. Причём Разумовский предложил комитету самому оплачивать все расходы, что бы иметь полный контроль за всеми тратами, что очень понравилось всем присутствовавшим. Сам Константин Людвигович предполагал, что вошедшие в комитет люди наверняка прикарманят часть пожертвований, слишком хорошо он знал реалии Российской Империи, но надеялся что на постройку боевых машин собранных денег хватит. Наконец собрание закончилось и народ стал расходится, остались только выбранные в исполнительный комитет, возглавил его градоначальник. Он попросил Константина Людвиговича поскорей сделать смету, также необходимо было заказать в Америке грузовики Уайта, из которых хотели сделать броневики. После собрания, Разумовский поехал домой, но прежде заскочил на почту, где дал телеграмму подполковнику Ермолову. В ней он написал — Образцы построили, испытания прошли успешно, готов отправить образцы. Теперь оставалось только ждать ответа, а пока он вернулся в опустевший дом, который без его семьи казался заброшенным.
Подполковник Ермолов получив телеграмму из Нижнего Новгорода от Разумовского, обрадовался и сразу пошел к начальству. Уже через пару дней он добился отправки из Нижнего Новгорода образцов новой техники на полигон ГАУ, но на этом его успехи и закончились. Хотя сами самоходки с временными экипажами и прибыли в Петербург и даже вроде как успешно прошли испытания, по крайней мере на полигоне с ними не случилось ни каких поломок, но вот потом «Эксперты» ГАУ начали находить одни недоделки за другими, причём сам Ермолов не видел этих недоделок. Лишь когда он переговорил с Разумовским, который приехал вместе со своими машинам, он узнал, что в неформальной обстановке Разумовскому намекнули, что для того, что бы его машины успешно прошли испытания в ГАУ, ему надо заплатить полмиллиона рублей. Обосновали это тем, что с государственного заказа он поимеет намного больше, но были посланы Разумовским куда подальше. В результате машины зарубили, после чего Разумовский к большому недовольству штабных крысок, забрал опытные образцы и уехал назад. После его отъезда по столице пошли шепотки, ведь шила в мешке не утаить, а испытание машин видели очень многие. Апогеем этого стало известие через несколько месяцев, что Разумовский на пожертвования сделал три десятка различных боевых машин своей конструкции и отправил их на Австрийский фронт. Хотя в итоге скандал замяли с большим трудом, но несколько членов ГАУ, принимавших испытания машин Разумовского, получил по мордам от офицеров фронтовиков. Даже с учётом того, что эти офицеры были намного ниже по чину работников ГАУ, но и это замяли, так как в свете неудач на фронте, поведение тыловых чиновников от армии слишком смахивало на прямое предательство. Но поскольку сам Разумовский масла в огонь не подливал, то в итоге всё это потихоньку затихло пока не пришли вести с фронта, где машины Разумовского отличились.
После того знаменательного для меня наступления, потянулись нудные дни, сам ход войны. Сначала довольно хорошо сложившийся для России стал меняться. Если на австрийском фронте всё было достаточно благополучно, то на немецком после ряда побед пошли поражения, но пока ещё ситуация не была критической. В феврале 1915 года пришло письмо от отца, в котором он писал, что испытания танка и самоходки прошли успешно, он организовал пока сбор денег на строительство десяти танков, десяти самоходок и десяти броневиков. Затем пришло новое письмо от отца, в котором он писал, что в ГАУ у него потребовали полмиллиона рублей за положительный отзыв о его технике. Это надо же, эти уроды совсем страх потеряли и обнаглели сверх меры. Разумеется, что отец послал их куда подальше, забрал представленные им на испытания в ГАУ образцы и уехал назад в Нижний Новгород. Я в принципе нечто похожее и предполагал изначально, потому и предложил отцу схему с пожертвованиями. В любом случае не думал, что Россия потянет при нынешнем правительстве массовое строительство бронетехники, а потому и не расстроился от услышанного, вернее прочитанного. Кстати думая про броневики сначала хотел сделать что-то типа БТР-40, но затем передумал, тот всё же несколько тяжеловат будет, лучше БА-64, тот полегче, да и броневик это не бронетранспортёр, а мне нужен именно броневик, хотя и бронетранспортёр тоже в принципе не помешает, но тут в крайнем случае сойдут грузовики с обшитыми железом бортами.
Я потому и выбрал за основу броневика БА-64, что на нём можно броню сделать потолще, мне он в принципе и нужен, как мобильная бронированная огневая точка, а не перевозчик пехоты. Имея за основу грузовик сделают к нему бронекузов, там или несущие балки в него интегрируют или сам кузов сделают несущим убрав балки, это не танк с самоходкой считай с нуля разрабатывать. Сам же с письмом отца отправился к командиру полка, к командиру дивизии без его ведома идти нельзя и получив высочайшее одобрение, вместе с уже генерал-майором Энвальдом отправился к командиру дивизии. Приняли меня быстро, лишь минут двадцать прождал в приёмной, как меня позвали в кабинет тоже уже генерал-лейтенанта Кузнецова.
— Здравия желаю ваше превосходительство!
— Здравствуйте штабс-капитан, с чем пожаловали?
— Вот господин генерал-лейтенант, письмо от отца получил, он наконец закончил строительство бронеходов, и танк и самоходка успешно прошли заводские испытания, а потому отец организовал сбор средств на строительство трёх десятков единиц бронетехники, которые потом передадут нашей дивизии. Ориентировочно на это потребуется три — четыре месяца, думаю уже пора начать формировать команду в экипажи к ним, а то технику получим, а пользоваться ей не сможем.
— Хорошо штабс-капитан, я от своих слов не отказываюсь сегодня подготовлю и подпишу приказ, вы только должны написать сколько и каких людей вам требуется.
— Сделаю ваше превосходительство.
— Кого вы посоветуете на своё место, вы ведь сами займёте должность командира бронеотряда?
— Так точно, а на своё место я посоветовал бы командира первого взвода, поручика Одинцова.
— А как же штабс-капитан Решетов? Это ведь он командовал вашей ротой, пока вас не было.
— Извините за прямоту, но штабс-капитан Решетов дантист, и кончится его командование плохо, доведёт он солдат до ручки и те его во время боя пристрелят, свалив всё на австрийцев.
— А вы за панибратство с нижними чинами господин штабс-капитан?
— Никак нет, исключительно за справедливые отношения, провинился, получи наказание, но придираться по пустякам лишнее. Раз ты со своими солдатами в бой идёшь, то уважай их и береги, и они тебе отплатят добром.
— Ладно, раз вы говорите поручик Одинцов, значит пусть будет поручик Одинцов, всё, у адъютанта уточните сколько людей вам надо и завтра получите приказ.
От командира дивизии я вышел очень довольным, и людей для бронеотряда получу, и на соё место нормального офицера поставлю, всё же моя рота для меня не пустой звук. Выйдя от генерала, я подошёл к его адъютанту и стал прикидывать количество необходимых мне людей. Итак, десять танков, там экипаж из трёх человек, командир, он же и наводчик, заряжающий и мехвод, итогово 30 человек. Теперь самоходки, тут боевой отсек побольше, а потому и экипаж из четырёх человек, командир, он же при необходимости пулемётчик в пулемётной башне, наводчик, заряжающий и мехвод, это ещё 40 гавриков. И наконец броневики, тут вообще всё ну очень просто, пулемётчик и водитель, итогово 20 человек, еще один водитель для меня и десяток водителей для роты снабжения. Ага, раз часть считай механизированная, значит и снабжение должно быть не на телегах, а на грузовиках. Вот и получается в итоге 101 солдат, вполне приличное количество, тут как раз дивизионный уровень. Оставив на столе адъютанта листок с моими выкладками, я направился к себе в роту, а на следующий день действительно прибыл приказ из штаба дивизии. Вызвав к себе поручика Одинцова, я поздравил его с повышением, комдив утвердил его на моё место и попрощавшись с солдатами своей роты и офицерами батальона, я отправился в штаб дивизии. Там я получил под своё командование сотню солдат, из который лишь десяток оказался опытными артиллеристами, и предписание, после чего двинул соддатам коротенькую, минут на сорок речь, больше не надо, шучу.
— Солдаты, вам выпала честь стать первопроходцами в новом роде вооружённых сил. Вы все теперь будет танкистами, то есть воевать на бронетехнике. Понимаю, для всех из вас это тёмный лес, но не всё так плохо, не так страшен чёрт, как его малюют. У нас с вами есть порядка трёх месяцев, пока бронетехника не будет построена, а мы все будем это время учится. Посмотрите на это с другой стороны, все в основном сейчас едут на фронт, а вы поедете с фронта, почти три месяца относительно спокойной жизни в Нижнем Новгороде. Надеюсь, вам понравится быть танкистами.
Вот так, скромно и со вкусом, а солдаты действительно были рады. Почти три месяца во время войны достаточно спокойной жизни это много. На следующий день я дал телеграмму отцу и мы отправились в Нижний Новгород, ехали правда в теплушках, но народ у нас непритязательный. За несколько дней доехали, а отец договорился с местами для моей команды и с постановкой её на довольствие. Он как раз буквально за пару дней до того, как я выехал, вернулся из Петрограда с образцами техники. С пожертвованиями тоже всё было просто отлично, отец произвёл калькуляцию и представил её исполнительному комитету, поскольку он не накручивал цены, то и приняли калькуляцию без проблем. Пошли первые деньги и начались работы по строительству на заводе. Я тоже времени даром не терял, конечно я был очень рад увидеть отца, я полностью вжился в этот мир и это время. Так вот, с утра вместе с солдатами после завтрака отправлялись на завод, где солдаты по мере своих сил помогали строить танки и самоходки, заодно тщательно их изучая уже на этапе строительства. После обеда возвращались в казармы, где я проводил теоретические занятия с солдатами, а заодно учил грамоте неграмотных, который оказалась почти половина. Через месяц пришли закупленные в Америке грузовики и я принял непосредственное участие в создании бронекузова для броневиков. Для экономии веса решил отказаться от несущей рамы, заменив её несущим бронекузовом. В итоге получилось что-то очень похожее на БА-64, по крайней мере мне так показалось, в живую я его не видел, только на фото. Пришлось правда кардинально переделать колёса, а то тут стояли слишком узкие на считай спицах, ну не совсем, но очень похоже, я же сказал сделать диски колёс, как положено, из листовой стали с большими отверстиями для экономии веса и почти в три раза шире, чем было на оригинале.
Так же мои солдаты тренировались на двух уже построенных образцах, посменно тренируясь в них. Придётся перед отправкой на фронт менять на них всё ходовую с двигателем, убьют их за время обучения насмерть. На том поле, где проходили испытания сейчас экипажи учились стрелять и горожане уже привыкли к канонаде с той стороны, хорошо хоть поле было не у самых границ города, а в паре километров от неё и были тут кварталы бедноты, чьё недовольство ни кого не интересовало. В связи с тем, что на десять экипажей была только одна боевая машина, составили живую очередь, и пока один экипаж полдня проводил на импровизированном полигоне, остальные помогали рабочим строить боевые машины. Как мы не старались и не спешили, но закончить строительство техники смогли только к концу июня, но был тут и положительный момент, по крайней мере экипажи досконально выучили свою технику.
К этому времени обстановка на фронтах кардинально ухудшилась, немцы перебросили в помощь австрийцам 11-ю армию генерала Макензена и австрийцы медленно но верно отбили практически всё, что сдали русским войскам в 1914 году. Когда мы прибыли в дивизию, выяснилось, что наши войска накануне оставили Львов. Мы прибыли в дивизию 1 июля, по мере того, как моя колона двигалась к штабу дивизии, то она производила форменный фурор на всех встречных. Первыми, метрах в двухстах от основной колоны шли три броневика, затем еще два в начале основной колоны, за ними десяток танков, следом десяток самоходок, за ними грузовики с топливом и снарядами. Один грузовик вёз продукты, а к нему была прицеплена полевая кухня и замыкала колону еще пять броневиков. Мой броневик ехал между танками и самоходками, да, одиннадцатая машина специально для меня, жаль раций пока нет, трудно управлять этим механическим стадом в бою. Выкрашенные в темно-зеленый цвет с черными и коричневыми полосами, все машины имели российские опознавательные знаки, а именно трёхцветный круг российского триколора, так что вопросов с принадлежностью техники не возникало.
На станцию мы прибыли рано утром, пока сгрузили технику, пока доехали до штаба, то уже наступил полдень. К генералу Кузнецову меня пропустили без задержки.
— Ваше превосходительство, господин генерал-лейтенант, штабс-капитан Разумовский вместе с бронеотрядом прибыл в ваше распоряжение, в составе бронеотряда, десять танков, десять самоходок и одиннадцать броневиков, один мой, командирский, а также десять грузовиков отряда снабжения.
— Ну пошли штабс-капитан, посмотрим, что за бронемашины построили по твоему проекту.
Мы вышли из штаба, он кстати располагался в небольшой дворянской усадьбе, так что места вокруг штаба для техники было много. Поскольку сейчас не стоит опасаться авианалётов, самолёты пока ещё не те, то и стояла техника свободно, без опасения. Увидев танки и самоходки, Кузнецов только витиевато выругался в восхищении и тут мне представился случай отличится. В штаб прибыл гонец, совсем загнав своего скакуна, на участке моего полка австрийцы как раз перешли в наступление и вот-вот прорвут фронт.
— Штабс-капитан, вот вам и первое задание, приказываю вам немедленно отбить атаку противника. По выполнении, доложить о результатах.
Козырнув, я только спросил у гонца, куда ехать, благо, что не так далеко, всего лишь десяток километров по прямой. Отдав приказ уже своим гаврикам, двинулись вперёд. По такой дороге можно было двигаться максимум со скоростью километров 15 в час, особенно грузовикам и броневикам, колдобин много было, но мы управились за полчаса. Хорошо, что лесов было мало, так что ещё за километр от окопов моего полка, я вырвавшись на своём броневике вперёд, высунулся из люка и флажками дал команду рассредоточится. Вот когда я вовсю поминал нынешнюю техническую отсталость, как прикажите руководить боем, если связи считай нет, флажками, так в бою не до них будет, да и командир должен командовать сзади, а не мчатся впереди, рискуя собой. Если танки и самоходки разошлись в линию, то вот броневики остались, им без дорог ехать плохо, особенно учитывая тот факт, что впереди будут траншеи, которые им на своих колёсах попросту не переехать, надо наводить мостки. Вот и пришлось им двигаться по дороге, вот когда линию нашей обороны пересечём, тогда они и разъедутся. Колону своих грузовиков с двумя броневиками в охране, оставил в небольшой рощице недалеко от позиций. Наше появление стало сюрпризом для обеих сторон, но когда мы открыли огонь из орудий и взрывы стали вставать среди наступавших австрийцев, то всем всё сразу стало ясно. Наши солдаты только ложились ничком на дно своих окопов и крестились, когда рыча моторами и воняя выхлопными газами, прямо через их окопы неторопливо переваливался стальной монстр. В отличии от русских солдат, австрийцы не залегали, они по мере приближения к ним этих адских чудовищ, стали отступать, а очень скоро это отступление превратилось в повальное бегство. Сказывался психологический эффект, когда на тебя накатывает неизвестная угроза, против которой нет средств борьбы. Наши солдаты, после того, как через их окопы перевалились рычащие чудовища, и видя, как австрийцы бегут, с воодушевлением бросились вслед за этими самодвижущимися железными коробками в атаку. Тем временем броневики доехав до перегородившей дорогу траншеи, споро перебросили через неё съемные металлические сходни и переехав траншею, забрали их с собой и рванули дальше.
Чересчур далеко наступать я не стал, так легко и в окружение попасть, а потому через пять километров я приказал остановится. Наступавших австрийцев мы отбросили, при этом нанеся им значительные потери, а около батальона взяли в плен, от танка на своих двоих не убежишь. Ещё захватили три вражеских батареи, из них одна лёгких гаубиц. По иронии судьбы ударил я как раз на территории своего бывшего батальона так что вскоре обнимался со знакомыми офицерами. После короткого совещания, капитан Разуваев, который по прежнему командовал батальоном, приказал всем отходить назад. Разумеется захваченные у австрийцев орудия утащили с собой, а также собрали все брошенные ими винтовки и пулемёты. Начавшаяся война в полной мере показала неготовность царского правительства к ней, в войсках наступал оружейный голод, не хватало винтовок, патронов, снарядов. Вот и приходилось собирать трофейное оружие и воевать им, поскольку своего не хватало. Я тоже не стал геройствовать, помог отбить вражескую атаку и ладно, кстати и Разуваев так долго держался против превосходящих сил австрийцев только за счёт трофеев, это те пулемёты, которые мы захватили в прошлых наступлениях, они сохранились и теперь его батальон имел достаточно большую огневую мощь, что его и спасло, иначе он не смог бы продержатся до моего прибытия. Оставлять технику прямо на передовой я не хотел, хоть авиации и не стоит опасаться, но вот артиллерийский удар мы получим гарантировано, если вот так нагло останемся на голом месте. По этой причине я и отошел на пару километров назад в небольшой лесок, да выпросил у Разуваева взвод бойцов в охранение. Надо будет его у комдива выпросить, пусть нас на стоянках охраняют. Обустроив постой, я не смотря на большое желание остаться среди сослуживцев, всё же двинул на своём броневике назад, в штаб дивизии, надо было доложить генералу Кузнецову об отбитии австрийской атаки. Поэтому через час я уже входил в его кабинет, в приёмной меня не задержали, а сразу пропустили. Мой доклад порадовал Кузнецова, особенно сообщение о трёх захваченных батареях и почти батальоне пленных. Главное же в моём отряде потерь не было, совсем, даже ни одна единица техники не вышла из строя по техническим причинам. Конечно плохо, что пришлось сходу так громко заявить о себе, теперь противник будет о нас знать, но что было делать, другого выхода у меня просто не осталось.
Глава 7
Глава 7
Порыкивая своим слабосильным мотором, броневик не спеша переваливался на дорожных кочках, так что с такой скоростью мне до штаба дивизии ехать было немногим больше получаса, в этот раз я не торопился, так как спешить мне сейчас было некуда. Мало было тряски, от которой порой можно было прикусить собственный язык, так еще следовало беречь технику, что бы она попросту не развалилась на этих ухабах. Вот поэтому я и не спешил, и в штабе дивизии был уже под вечер, а когда я подъехал к зданию усадьбы и вышел из броневика, то выскочивший солдат сразу повёл меня в кабинет генерала Кузнецова.
— Ну что там, штабс-капитан, как атака противника?
— Всё хорошо ваше превосходительство, атака противника отбита с большими потерями для него. В ходе произведённой моим отрядом контратаки, захвачены две батареи полевых орудий и батарея лёгких гаубиц, также взято в плен до батальона солдат противника. Потерь в моём отряде нет, сейчас он отошел от переднего края и встал на стоянку, проводятся профилактические мероприятия с техникой.
— Господин штабс-капитан, пожалуйста напишите мне подробный рапорт о ходе боя и как можно скорее, пишите прямо сейчас в моей приёмной, я распоряжусь. А завтра же, я лично доложу о прошедшем бое командующему и передам ему ваш рапорт для ознакомления. Думаю за такое вы вполне заслужили Георгий.
Не зря старая солдатская мудрость гласит, подальше от начальства и поближе к кухне, я в своей наивности надеялся, что мой отряд будет если не в полку, то по крайней мере в дивизии, про батальон и речи не могло идти. Вот только всем этим надеждам не суждено было сбыться, мой отряд через несколько дней напрямую подчинили даже не Х армейскому корпусу, а непосредственно штабу Юго-Западного фронта. Через неделю меня вызвали в Ровно, в штаб Юго-Западного фронта, непосредственно к командующему фронтом генералу от артиллерии Иванову. Брать в поездку свой броневик я не стал, чай не на передовую еду, да и саму машину лучше поберечь от лишних поездок, тут и топливо сэкономишь и ходовую с двигателем, а то надёжность нынешних машин желает лучшего. Ехал на лошади с сопровождением 6 казаков, которых мне выделил для этой поездки генерал Кузнецов. Всё же от случайностей ни кто не застрахован, а ехать в одиночку опасно и даже без учёта очень маловероятной встречи с разведкой противника, но вот бандитов и дезертиров встретить можно. Кому война, а кому мать родна, всегда с наступлением войн активизировалась разная шваль, так как контроль власти ослабевал, а доступ к оружию облегчался. Не знаю, доехал бы я до штаба фронта и один без приключений, или это заслуга казаков охраны, что гипотетические лиходеи просто испугались нашей численности, но в пути мы ни кого не встретили, я имею в виду лиходеев. В штаб фронта мы прибыли на следующий день к полудню и о чудо, меня даже не стали мариновать в приёмной командующего. Я просидел там чуть меньше получаса, и как только из кабинета командующего вышел неизвестный мне полковник, при этом вытирая обильно вспотевшую шею, видимо командующий учинил ему неслабый разнос, адъютант Иванова позвал меня. Входил в кабинет генерала Иванова я слегка мандражируя, хотя вроде ни каких косяков за мной не числится, даже наоборот, но как говорили в будущем, был бы человек, а дело на него всегда найдётся, тем более после очевидного разноса, который он устроил тому полковнику и мне в принципе могло ни за что прилететь на орехи. Командующий, уже в возрасте, с очень коротко стриженой головой и шикарной бородой, сидел за столом и вроде не высказывал признаков раздражения, что меня слегка ободрило.
— Здравия желаю ваше высокопревосходительство! — Бодро проговорил я, едва войдя в кабинет командующего.
— Так вот ты какой штабс-капитан Разумовский, ну давай рассказывай, как тебе идея бронеотряда пришла и как ты машины для него добывал.
— Да тут всё просто ваше высокопревосходительство, на море броненосцы, а на суше только бронепоезда, а они к колее намертво привязаны и применять их можно только весьма ограничено, ибо железнодорожных путей мало. Исходя из этого, необходимы бронированные боевые машины, способные передвигаться по земле в любых направлениях, и мало привязанные даже к дорогам. Наилучшим вариантом для этого имеет гусеница — это металлическая лента из отдельных звеньев. За счёт такого принципа движения машина на гусеничном ходу в теории может передвигаться по любым грунтам, в любом направлении и даже разворачиваться на месте.
— А почему передвигаться в теории?
— Всё зависит от типа грунта, если он слишком мягкий или заболоченный, то машина может просто сесть на брюхо, это когда грунт не выдержит её давления и колёса с гусеницей провалятся в грунт и машина сядет на него днищем. Но к счастью таких мест не так много, а кроме того такая машина сможет с лёгкостью преодолевать окопы, что для колёсной техники порой просто непреодолимы. Это будет отличное средство поддержки нашей атакующей пехоты, а также и наоборот, отбить атаку противника.
— А как удалось построить? Простой штабс-капитан, причём пехотинец, к технике отношения не имеющий.
— Главное идея, ваше высокопревосходительство, у меня отец промышленник, у него два завода в Нижнем Новгороде, вот когда я там был в отпуске по ранению, тогда и попросил его. Сходил вместе с ним к нему на завод, собрали мастеров, инженеров, я им и обрисовал, что именно от них хочу, вот они и расстарались. В начале года сделали, два разных образца, как я их и просил, с ними отец и ездил в ГАУ на испытания, правда там машины не приняли, формально нашли кучу недостатков.
— Почему формально, а что было неформально?
— А неформально были 500 тысяч рублей приёмной комиссии с обоснованием, что после приёмки машин на вооружение Российской армии, отец на оборонных заказах озолотится, так что эти 500 тысяч по сравнению с этими доходами почти ничто.
— Вот сучьи дети!!!
Генерал Иванов от охватившего его негодования даже со всей силы грохнул кулаком по столу, так что лежавшие на нём вещи подпрыгнули.
— Совсем страх и совесть потеряли! Так если эти крысы машины не приняли, то как тогда они у тебя оказались, не опытные экземпляры, а считай полноценный отряд.
— Мы с отцом нечто такое предвидели, а потому он ещё как только опытные образцы были готовы, пригласил на их испытание наиболее видных людей Нижнего Новгорода. Испытания прошли отлично, все остались очень довольны, а отец попросил всех после испытаний не расходится. Приехали в дворянское собрание и там отец предложил им сделать пожертвование на создание бронеотряда, причём самим организовать комиссию и следить за поступлением и расходом денег, а он со своей стороны строил их по полной себестоимости, не положив на этом в свой карман ни одной копейки. По большому счёту он даже себе в убыток работал, так как в это время не зарабатывал. Вот таким образом и построили машины моего бронеотряда, а потом была торжественная передача их моей дивизии. Командир дивизии, генерал Кузнецов с самого начала поддержал моё начинание, и когда образцы были построены и удачно испытаны, выделил мне людей в бронеотряд и я с ними уехал в Нижний Новгород, помогать строить машины и заодно учится ими управлять и на них воевать.
— Да, одни жилы себе рвут ради победы, а другие наживаются на войне и им всё равно, что из-за них страна может понести большие потери.
— Так для этих сволочей свой карман гораздо важней чьих-то жизней. Плевать на людей, плевать на страну, главное пользуясь случаем набить собственную мошну.
— Я немедленно напишу письмо государю!
— Не стоит ваше высокопревосходительство, это бесполезно.
— Почему вы штабс-капитан так думаете, и почему такой пессимизм?
— Прошу извинения у вас за свои слова, но на мой взгляд горькая правда лучше сладкой лжи. Я считаю, что монархия, это наилучшая форма правления, но у неё есть один очень существенный недостаток — если к власти приходит слабый правитель, то страна погружается в хаос. Будь жив государь-император Александр III, царствие ему небесное, — При этом, я одновременно с генералом Ивановым перекрестился. — То всё было бы по другому.Вот это был правитель, всех держал в кулаке, а Николай… он прекрасный семьянин, хороший человек, но отвратительный правитель…
— Господин штабс-капитан, что вы себе позволяете⁉ — Вскипел от услышанного Иванов, будучи ярым монархистом, услышанное он мог интерпретировать только как крамолу.
— Горькую правду ваше высокопревосходительство, а что бы не быть голословным, то вот вам пример. Кого наказали за наше позорное, а по другому это не назвать, поражение в Русско-Японской войне. Максимум поругали, но никто из виновных в этом действительного наказания не понёс. И тут разговор не только о генералах, но и о многих высокопоставленных чинах, которым было выгодно поражение России в этой войне.
— Что за чушь вы несёте, как это поражение в войне было выгодно нашим генералам и чиновникам?
— Высшая знать и буржуазия хотят сами править страной, а для этого необходимо сместить царя. Поражение от маленькой Японии, что это, как не отличный повод для такого смещения, вот только у них не срослось. При этом они не берут во внимание один очень важный момент, они планируют революцию, забывая, что любая революция — это реки, а то и моря крови. Посеяв ветер они рискуют пожать бурю, которая сметёт их самих. Я не Дон Кихот, что бы сражаться с ветряными мельницами, но и кормить с отцом этих кровососов мы не будем. Вы конечно можете попытаться обратится к государю, но навряд ли вы чего либо добьётесь. К тому же такие работы идут и в других странах, не знаю в какой они стадии, но войны всегда хорошо стимулируют развитие вооружений и техники, так что не удивлюсь, если где уже сделали что-то подобное, а конкурировать с ними мы не сможем, у нас просто денег меньше, а потому мы с отцом и не собираемся во всё это влезать.
— Хорошо господин штабс-капитан, я вашу позицию понял. За ваши старания выражаю вам свою признательность, так же не оставлю вас без наград, можете идти.
После того, как штабс-капитан вышел, генерал Иванов задумался, в чём-то Разумовский был прав. Построенные по его проекту боевые машины были хорошим, он даже лично ездил смотреть на них, ещё несколько подобных бронеотрядов были бы в его армии вполне к месту, однако теперь рассчитывать на них было нельзя. А письмо царю, даже если оно и подействует, то результат будет ещё очень не скоро, пока же следует просто использовать то, что уже есть.
Примерно две недели спустя, Англия, Кабинет премьер-министра.
Премьер-министр Англии, Герберт Асквит разбирал бумаги в своём кабинете, когда постучавшись и получив разрешение, в кабинет не зашёл его помощник.
— Что у тебя Артур? — Спросил у вошедшего Асквит.
— Не очень хорошие новости из России сэр.
— Что там ещё?
— По сообщению нашей разведки, русские в сражении с австрийцами применили новую бронетехнику.
— Они что, где то смогли купить броневики?
— Нет сэр, всё намного хуже, они построили их сами, причём если бы разговор шёл только о броневиках, то это было бы не так страшно, так как в основе этих броневиков американские грузовики. В этом случае русские ограничены поставками грузовиков из Америки для их переделки в броневики, это в случае необходимости можно пресечь. Проблема в том, что они смогли серийно сделать гусеничные боевые машины и успешно их применить на поле боя.
— Как это гусеничные, насколько я знаю в комитете только приступили к разработкам таких броневых машин, как русские умудрились настолько нас опередить?
— Сэр, согласно донесению разведки, эти броневые машины на гусеничном ходу были построены по проекту русского офицера Разумовского, на заводе его отца. Правда есть и хорошая новость, были построены всего два десятка таких машин двух типов на пожертвования, так как русская армия не приняла их на вооружение. Новые боевые машины не строятся, мы попытались достать их чертежи, но не получилось, все они были забраны с завода хозяином, а попытки купить их у него не увенчались успехом, он уехал и мы его не застали.
— Артур, распорядись немедленно ускорить все работы по нашим сухопутным крейсерам, я хочу уже этой осенью увидеть их прототип. И постарайтесь достать если и не чертежи, то хотя бы образец.
— Мы попробовали, но тоже безрезультатно. Сам Разумовский их нам не даст, а он командир этого отряда, и подчиняется он теперь лично командующему русской армии, а тот тоже не намерен продать или передать нам образцы.
— Делайте что хотите, но добудьте или чертежи, или образцы этой техники.
Поделиться книгой: