Господин штабс-капитан

— Что, хороший охотник?

— Не то слово, он в 16 лет рванул на Англо-Бурскую войну и всю её прошёл, так что опыта по части создания различных пакостей для супостатов у него выше крыши. Он там и разведке и диверсиям научился, так что я в нём уверен, сегодня ночью снова пошлю его в тыл к австрийцам.

— И что он там делать будет?

— Обеспечивать нам успешное наступление, по крайней мере для нашего батальона.

— Это как?

— Очень просто, выведет из строя австрийские пушки и пулемёты. Сам понимаешь, атаковать под плотным артиллерийским и пулемётным огнём не то же самое, что без него.

— Значит он уничтожит пушки и пулемёты, а сможет?

— Сможет, к тому же зачем уничтожать свои будущие трофеи, они нам самим понадобятся.

— Тогда я не понимаю тебя, что он тогда будет там делать?

— Я же тебе сказал, выводить их из строя, а для этого вовсе не обязательно их взрывать или ещё как портить. Вполне достаточно вытащить из орудий затвор и снять от греха подальше прицелы, а то в бою они могут повредится, а зачем нам орудия без прицелов. С пулемётами ещё проще, снять боёк и пружину и всё, по крайней мере до начала боя заменить их точно не успеют, и это при условии, что у австрияков они вообще есть, я имею в виду запасные. Нет, в мастерских разумеется есть, вот только где те мастерские и когда из них смогут привести запчасти.

— Ну, Слава, если получится, я тебя в ресторане допьяна напою.

— Не меня, Коля, пои прапорщика, это ведь он со своими людьми это делать будет.

Вот такой вот разговор и состоялся у меня с командиром батальона, хорошо ещё, что у нас отношения дружеские, а не то вполне возможны были и различные эксцессы с моей охотничьей командой.

В эту же ночь прапорщик Разин со своими людьми снова ушел в австрийский тыл. Прошёл он через австрийские позиции тихо, ни кого не потревожив и уйдя на несколько километров от передовой, его группа разделилась. Сделать им следующей ночью надо было многое, а все вместе, одной группой они просто не успевали, вот и пришлось им разбиться на двойки и одну тройку, просто в Разиным, разведчиков было одиннадцать. За одну ночь им было необходимо вывести из строя восемь батарей, а располагались они в нескольких километрах друг от друга. Быстро передвигаться ночью нельзя, да ещё и на батарее можно много времени потерять, ведь делать всё надо незаметно, так, что бы часовой ни чего не заметил, и снимать его тоже нельзя. Пять групп вполне могли за одну ночь их отработать и ещё останется время на пулемёты, это на обратном пути. За эту ночь группы заняли свои места и весь день отсыпались, дежуря по очереди, а с началом следующей ночи приступили к своему чёрному делу. На каждую батарею в среднем у них уходило по часу времени, приходилось прятаться от часовых и снимать затворы с прицелами, когда те ненадолго отходили, хорошо ещё, что часовые не стояли на месте, а прогуливались по территории. На исходе ночи все группы вышли к передовой и теперь аккуратно выводили из строя австрийские пулемёты, а с рассветом они свалились в наши окопы.

В этот день я встал ещё затемно, быстро приведя себя в порядок и позавтракав, направился в окопы. К сожалению Разин вернулся не в моей роте, а у соседа, но тут заранее загадать было нельзя. Но к шести часам утра он со своими бойцами уже докладывал мне об успехе своей миссии, а в их ранцах были бойки и пружины от австрийских пулемётов. Тащить с собой прицелы и замки от орудий они не стали, просто спрятали их неподалёку от батарей, когда захватим их, то они поставят их на место.

В 8 часов утра, после короткой артподготовки, дивизия пошла в атаку, в отличии от других её подразделений, наш батальон с минимальными потерями быстро сбил австрийцев с позиций и разделившись на две части, ударил им во фланги, таким образом помогая другим частям нашего полка. Казачий эскадрон, который был в усилении нашей дивизии, рванул через пробитый нами проход в тыл к противнику, тем самым начав сеять в его рядах панику. Через два часа австрийцы побежали, а наша дивизия продвинулась вперёд на десяток километров. Кроме тех восьми батарей, которые были напротив нас, добычей нашей дивизии стали ещё девять. Три из них были захвачены казаками, а шесть брошены самими австрийцами, когда они драпанули к себе в тыл. К сожалению лошадей, которые тягали эти орудия, захватить не удалось, на них удрали артиллеристы, когда увидели, что стрелять из орудий невозможно, а мы уже на подходе. Разведчики притащили назад снятые прицелы и затворы и установили их назад. В итоге нашему батальону достались две батареи австрийских трёхдюймовок М 5, а кроме них шесть станковых пулемётов Шварцлозе.

На вооружении Австрийской армии стоял станковый пулемёт конструкции Андреаса Шварцлозе, который стоил в два раза дешевле пулемёта Максим, но при этом имел меньшую скорость пули и меньшую скорострельность из-за более короткого ствола.

Всё это хорошо усиливало наш батальон, что пулемёты, что орудия, а расчёты к ним капитан Разуваев найдёт, сложнее будет найти лошадей для орудий. Снарядов и патронов для пулемётов мы захватили достаточно, а как кончаться, так думаю, достать новые будет не такой сложной задачей. Напрягу прапорщика Разина, так он быстро разведает, где у противника это добро имеется, а затем и экспроприируем, ночью всё погрузить на телеги, которые тоже у австрийцев взять и тихонько к нам вывести, вырезав часовых перед этим. Короче думаю найдётся способ пополнения, и да, кроме орудий и пулемётов, мы еще с полторы сотни австрийских винтовок захватили, я просто посоветовал Разуваеву их припрятать, оружие, как и патроны на войне лишними не бывают, а через день меня вызвал под свои грозные очи командир дивизии, генерал-майор Кузнецов, который буквально накануне принял над ней командование, сменив на этом посту генерал-лейтенанта Протопопова.

Смена командования 31 пехотной дивизии произошла 6 октября 1914 года.

Глава 5

Глава 5

Командир 31-ой пехотной дивизии генерал-майор Поликарп Алексеевич Кузнецов сидел в своём кабинете и изучал рапорты командиров полков, которые ему подали после достаточно успешного наступления проведённого его дивизией. В ходе этого наступления линия фронта откатилась на 10–15 километров, а кроме того австрийцы понесли достаточно ощутимые потери. Изучая рапорта командиров полков, он обратил внимание, на рапорт командира 124-го Воронежского полка, полковника Энвальда. Дело было в том, что полк Энвальда, сыгравший немаловажную роль в успешном наступлении, понес при этом относительно небольшие потери и это при том, что именно он сначала прорвал австрийскую оборону, а затем фланговыми ударами по противнику помог своим соседям. Его заинтересовало, как такое могла случится, ведь по идее он как раз и должен был понести самые большие потери, а получилось ровно наоборот. Приказав адъютанту вызвать к себе полковника Энвальда, генерал-майор Кузнецов продолжил заниматься штабной работой. Прибытие полковника Энвальда к нему было не быстрым, пока посыльный из штаба дивизии прибыл в 124-ый полк, да пока сам полковник Энвальд приехал, прошло немало времени. Генерал Кузнецов за это время успел даже пообедать, при этом употребив три рюмки беленькой для аппетита, а потому находился в весьма благодушном настроении, ещё бы, задуманная им операция удалась, потери приемлемые, а тут ещё и вкусный обед с водкой. По всем этим причинам он и встретил прибывшего к нему полковника Энвальда весьма благодушно.

— Здравия желаю ваше превосходительство, полковник Энвальд по вашему приказанию прибыл.

— Давайте без чинов Евгений Васильевич, я чего вас вызвал, изучал рапорта командиров полков о потерях и заинтересовало меня одно несоответствие. У вас получаются больно низкие потери в личном составе, в то время, как именно ваш полк сначала прорвал первым вражескую оборону, а затем фланговыми ударами помог соседям. Обычно в таких случаях именно в таком полку наибольшие потери, а у вас почему то они как раз наименьшие, как так случилось?

— Да есть у меня в полку один офицер Поликарп Алексеевич, штабс-капитан Разумовский, это всё благодаря ему так получилось.

— Это как?

— Он вскоре после начала боевых действий получил тяжёлую контузию и сначала попал в госпиталь, а потом получил отпуск для поправления здоровья.

— Не понимаю, при чём это тут, как это влияет на уровень потерь?

— Всё очень просто, будучи дома, на излечении, он по собственной инициативе организовал охотничью команду, так же за свой счёт полностью её экипировал и частично вооружил.

— Как это частично?

— Купил за свой счёт всем солдатам офицерские самозарядные револьверы, а также заказал для них холодное оружие. Кстати ножи он заказал не только для охотников, но и для всей своей роты.

— Он богатый?

— Его отец владеет в Нижнем Новгороде двумя большими заводами и несколькими мастерскими, так что деньги у них есть. Вот он и купил охотникам револьверы, а винтовки они добыли сами, по прибытии к нам.

— Как это добыли?

— Да при следовании в полк нарвались на небольшую группу австрийцев, тех перестреляли, а себе забрали их винтовки. Честно говоря, когда он прибыл ко мне на доклад, представляясь по случаю возвращения в часть и сообщил об организованной им из вольноопределяющихся охотничьей команде, то когда я вышел на них посмотреть, то сперва наорал на штабс-капитана.

— Это ещё почему?

— Да я думал увидеть одетую по уставу команду, а увидел скоморохов. Мало того, что на них были надеты ремни с подсумками, так и сама форма была мало того, что полностью отличной по покрою от уставной, так ещё и трёхцветная, вся истыкана пятнами чёрного, зелёного и коричневого цвета. Да ещё и по кобуре с револьверами у каждого солдата, явно же полностью не по уставу.

— И чем всё закончилось?

— Да сначала штабс-капитан приказал одному солдату отойти к растущему рядом кусту, и солдат стал малозаметен в такой форме на его фоне, а затем ещё и накинуть маскирующую накидку, тогда солдат вообще исчез, если не знать про него, то пройдёшь мимо и не увидишь ни кого. Он и наличие у солдат револьверов обосновал, во-первых, с ними действительно намного удобней работать в помещениях, всё же семь быстрых выстрелов, а во-вторых, сподручней, с винтовками в помещениях не особо развернёшься, больно она длинная, а в-третьих, штабс-капитан ещё и приспособление для тихой стрельбы для револьверов придумал, когда он с этим приспособлением стреляет, то звука выстрела почти не слышно.

— И как это сказалось на наступлении, вернее на уровне потерь полка?

— Сначала его охотничья команда всё разузнала про противника, а затем, накануне наступления, его солдаты ночью вывели из строя всю артиллерию противника напротив своего батальона, а кроме того и почти все пулемёты. Так что утром, когда мы пошли в наступление, австрийские орудия на нашем участке молчали, а несколько исправных пулемётов были подавлены метким огнём трёх снайперских, как сказал штабс-капитан Разумовский, пар.

— Это вроде, как меткие стрелки у англичан?

— Так точно, именно так мне и говорил Разумовский, когда их представлял. Сказал для подавления пулемётных расчётов, а также уничтожения командного состава противника на поле боя. Солдаты без командования превращаются в стадо баранов.

— Как-то это не совсем честно.

— Как заявил штабс-капитан, главное, это результат, а остальное неважно.

— Боюсь, что наши офицеры его не поймут.

— Я ему сказал тоже самое.

— И что?

— Он ответил, что переживёт, а если кто захочет вызвать его на дуэль, то сейчас они из-за войны запрещены, так что придётся ждать её окончания, а до этого момента ещё дожить надо.

— Однако… и как к этому отнеслись офицеры пока?

— По разному, одни стали демонстративно игнорировать штабс-капитана, другие наоборот, им всё понравилось.

— Дайте угадаю Евгений Васильевич, наверное игнорировать стали аристократы?

— Вы правы Поликарп Алексеевич, хотя и прошло всего несколько дней, как штабс-капитан со своей охотничьей командой прибыл назад в полк, но слухи разнеслись как ураган. Главное. Разумовский всем желающим подробно объяснял необходимость в войсках, как охотничьих команд, правда он их назвал разведывательными подразделениями, так и снайперами. Оправдывал это и тем, что снайпера распространены у англичан, а так же опытом англо-бурской войны. Кстати командир охотников, прапорщик Разин, как раз и поучаствовал в той войне, удрал на неё ещё подростком и хорошо там повоевал на стороне буров, так что опыта в разведке и диверсиях у него много. Разумовский знал, кого приглашать на роль командира охотников.

— Кстати, а что они сделали с орудиями и пулемётами австрийцев? Слышал, что их включили в состав вашего полка.

— Так точно, его ухари просто поснимали ночью с орудий замки и прицелы. А с пулемётами, так забрали пружины и бойки, починить раз плюнуть, но это если у тебя есть пружина и боёк, а на передовой этого нет, только в полковых мастерских, а послать за ними уже времени не осталось. Вот и досталось всё это нам, его люди всё снятое просто неподалёку припрятали, это что бы с собой лишнюю тяжесть не носить, а как мы это всё захватили, так они достали и назад поставили.

— Вот что, Евгений Васильевич, вы голубчик пришлите ко мне этого штабс-капитана Разумовского вместе с его охотничьей командой и снайперами, хочу сам на них посмотреть.

— Слушаюсь Поликарп Алексеевич.

Полковник Энвальд ушёл, а ближе к вечеру в штаб дивизии прибыл и штабс-капитан Разумовский со своими головорезами, так как по другому, после рассказа полковника Энвальда, они для генерала Кузнецова не ассоциировались.

С одной стороны я опасался этого вызова в штаб дивизии к генералу Кузнецову, вдруг у него разыграется приступ самодурства с запрещать и не пущать, а с другой стороны, если у командира дивизии хорошее настроение, то можно и плюшек отхватить. Короче, как говорится, будем посмотреть. Если комдив будет в хорошем настроении, то попробую, пользуясь случаем, закинуть ему удочку по поводу бронетехники. А что, в то, что у отца на заводе смогут построить и танк и самоходку, я ни сколько не сомневался, вон Пороховщиков смог же в одиночку построить свою танкетку, а тут аж целых два завода и деньги, так что осилят.

Вездеходная машина на гусеничном ходу была разработана конструктором Русско-Балтийского завода в Риге, имела вес около трёх с половиной тонн и предполагалась вооружаться пулемётом. На вооружение Российской Императорской армии «Вездеход» Пороховщикова так и не был принят, а выдвинутые им идеи, в частности многослойная броня, были разработаны только в 70-е годы.

Мне ведь всё равно нужна будет помощь командования, тут и официальное одобрение создание бронеотряда при дивизии и собственно говоря сами экипажи для них, мне ведь потребуются профессиональные наводчики для танков с самоходками, а кроме армии, взять их в таком количестве будет негде, это мне с Разиным повезло, но с таким количеством необходимых людей самостоятельно не сдюжить. Вот так слегка мандражируя, так как я не знал настроения командира дивизии, я с охотничьей командой и снайперами и прибыл в штаб дивизии. По прибытии я доложился и уже через пять минут генерал-майор Кузнецов, лично, собственной персоной, появился на крыльце штаба. Оглядев построившихся в ряд солдат, он похоже остался доволен их бравым видом, и даже к моему удивлению не стал возмущаться их явно неуставным видом.

— Штабс-капитан, мне тут сказали, что у вас есть специальное приспособление, что бы бесшумно стрелять из нагана.

— Так точно ваше превосходительство, Шалыгин! — Позвал я одного из разведчиков. — продемонстрируй господину генерал-майору, как стреляет наган с глушителем.

Шалыгин лишь молча достал из кобуры свой револьвер, а из подсумка на разгрузке трубу глушителя. Мгновенно навернув глушитель на ствол револьвера, он вытянул руку с ним в сторону стоявшего рядом толстого дерева и произвёл подряд семь выстрелов, после чего стал перезаряжать револьвер. Выстрелы были едва слышны, как негромкие хлопки и генерал Кузнецов лишь удивлённо поднял бровь.

— Однако… Штабс-капитан, это вы сами придумали?

— Не совсем ваше превосходительство, я лишь придумал общий принцип, а в метал его воплощали мастера на заводе отца.

— И как вам такое пришло в голову?

— Просто после осознания того, что без знания всего о своём противнике, кто именно нам противостоит, какие у него силы и по возможности его ближайшие планы, нельзя успешно воевать. А для этого нужно как специальное подразделение, такое, как охотничья команда, так и специальное снаряжение и оружие. Вот поэтому они и имеют такую неуставную экипировку и оружие. Как говорится — всё течёт, всё меняется, нельзя зацикливаться на старом, по мере развития техники и технологий, развивается и воинское искусство и тот, кто не захочет это воспринимать будет в итоге бит.

— А покажи-ка ты мне, как твои орлы маскируются.

В тот же момент Разин даже не стал отдавать голосовую команду, он просто подал знак и его разведчики прыснули в сторону, на ходу доставая свои маскировочные накидки, которые они взяли с собой. Всего десяток секунд и полтора десятка солдат исчезли и если бы на них не смотрели, то и понятия бы не имели, что они тут есть. Ну подумаешь, появилось полтора десятка новых кустов, кто на них внимание обращать будет. Кузнецов только ошарашено смотрел на это, наконец придя в себя он удовлетворительно крякнул.

— Молодцы! Такие орлы действительно если надо и чёрта из ада по приказу начальства притащат. Выражаю вам свою удовлетворение, также официально разрешаю неуставную форму и вооружение твоих охотников, просьбы есть?

Пользуясь благодушным состоянием командира дивизии, я решил ковать железо, пока горячо и уже сейчас подготовить почву для бронеотряда.

— Сейчас нет, но позже потребуется ваше одобрение и помощь.

— Это на что же?

— На бронеотряд.

— Он нам по штату не положен штабс-капитан, да и где мы его возьмём?

— То, что по штату не положено не страшно, когда техника появится, то введёте и все дела, а откуда её взять, то это отдельный разговор. У моего отца есть два больших завода в Нижнем Новгороде, вот там по моему проекту сейчас и создают боевую бронированную машину на гусеничном ходу и вооружённую орудием и пулемётом.

— Вы штабс-капитан ещё и конструктор?

— Нет ваше превосходительство, но я сделал общие наброски и сказал, что именно мне нужно, а это значительно облегчает работы по проектированию, когда знаешь, что именно хочешь получить.

— Хорошо, а какая помощь вам нужна, в строительстве ваших бронеходов я вам помочь не смогу.

— С этим я и сам справлюсь.

— И с вооружением? А где вы орудия возьмёте?

— С этим, как я надеюсь, мне поможет генерального штаба, подполковник Ермолов.

— Владимир Петрович? Вы знакомы?

— Имел честь познакомиться с ним, когда ехал из Киева в Москву, ехать не близко, а поговорить с умным человеком, так и дорога быстрей пройдёт. Вот и рассказал ему о своей задумке, а его она заинтересовала, вот он и решил мне помочь по мере своих сил. Благодаря ему на завод к отцу отправили одно 57 миллиметровое морское орудие, потом и в самом Нижнем помогли со вторым орудием, уже трёхдюймовкой.

— А почему такой разброс в орудиях?

— На два типа техники, одна из них, это танк, всё равно как то называть надо, а так хоть частично замаскирует от противника понятие, что именно строим. Вторая, это самоходка, тоже поробуй пойми, что это за зверь.

— И как это всё будет выглядеть?

Взяв с разрешения генерала лист бумаги с его стола и карандаш, я набросал внешний вид танка и самоходки.

— Вот это, с поворотной башней, танк, он в основном будет бороться с бронетехникой противника, потому и морское орудие, там ствол подлиней, так что точность лучше, да и для этого орудия в основном снаряды на складах бронебойные, так что будет в самый раз. А вот это, без башни, с боевой рубкой, это самоходка, она как раз против пехоты и вражеских укреплений, вот потому у неё и орудие — трёхдюймовка к которой и шрапнельные снаряды есть и осколочные. Сейчас мастера на заводе их строят, а как построят и доведут до ума, то можно будет показать их начальству.

— Не думаю, что ГАУ так легко их примет.

— Да плевать я хотел на ГАУ, сборище старых маразматиков и мздоимцев.

— Штабс-капитан!!!

— Простите ваше превосходительство. Подполковник Ермолов просил сообщить ему, когда прототипы будут готовы, если всё получится, то он просто поможет с вооружением, предоставит орудия.

— А кто будет строить ваши бронеходы, и главное, кто за это будет платить?

— Строить их будут на заводах отца, нет, не подумайте ваше превосходительство, что мы хотим на этом нажиться. Кинем клич среди купечества о помощи армии, организуем сбор средств, причём не абы какой, а с конкретной суммой. Строить будем точно по себестоимости, себе и копейки с этого не возьмём, да ещё и открыто, организуем попечительский комитет, который и будет следить за ходом строительства, причём жертвовать можно будет не только деньги. Нам ведь для строительства потребуется много чего, так что могут пожертвовать и сырьё и агрегаты, к примеру двигатели. А вот экипажи для них без вашей помощи боюсь не найду, мне ведь не абы кто для них понадобится, а как минимум половина готовые артиллеристы, наводчики и заряжающие, да ещё к самоходкам пулемётчики нужны будут.

Да, если на танках пулемёт будет совмещен с орудием, и стрелять из него будет командир-наводчик, то вот на самоходках я решил всё же поставить пулемёт в небольшой пулемётной башне на крыше, благо что боевая рубка, это не башня, места там гораздо больше. А такое решение я принял из-за того, что такое размещение позволит экипажу самоходки везти круговой пулемётный огонь. Пока бронетехника ещё не развита, и действенных мер противодействия против неё нет, в том числе и самих танков, то пулемётная башня на крыше рубки вполне подойдёт. Позже, когда бронетехника будет усовершенствована, тогда я уберу башню и самоходка в первую очередь станет бороться с бронетехникой и укреплениями противника, а пока так пожалуй будет лучше.

— И когда это будет всё готово?

— Чертежи думаю к Новому Году, а опытные образцы к весне, после чего, если ни чего переделывать будет не надо, то свяжусь с подполковником Ермоловым. А там договорюсь с ним о поставке на завод потребного количества орудий и пулемётов, пару десятков того и другого думаю он сможет организовать, а провести подписку будет не сложно. Пригласим всех значимых людей города к отцу на завод и покажем им бронеходы, так что думаю увидев уже готовые к производству машины, они согласятся. Тогда к концу лета мы вполне можем получить в распоряжение нашей дивизии бронеотряд.

— И командовать им разумеется будете вы лично?