Господин штабс-капитан

Крепко пожав друг другу руки, мы попрощались, я выйдя от Разина почти сразу поймал извозчика и поехал к генералу Горевичу, благо он жил рядом с нами. Генерал оказался дома, он с интересом выслушал о моих успехах с Разиным и пообещал посодействовать ему с экзаменом на чин прапорщика. От генерала я поехал на завод, в тот раз я просто не подумал про глушители, просто было не до того, а когда разговаривал с Разиным, так они и всплыли у меня в голове. Общий принцип их действия я знал, а потому заехав по пути в оружейный магазин, купил там самовзводный офицерский наган и сотню патронов для него, и уже с ними поехал дальше на завод.

— Добрый день Святослав Константинович, что вас снова так быстро привело к нам?

— Да вот ещё одна идея, — Я достал наган и протянул его директору завода. — Надо бы на этом револьвере нарезать резьбу на стволе, а внутри или снаружи, это вам видней.

— Зачем? Что вам это даст? Зачем портить оружие?

— Это не всё, резьба нужна, что бы накручивать на ствол одно приспособление. Вот смотрите, — Я взял лежавший на его столе чистый лист бумаги и карандаш и быстро набросал принципиальную схему глушителя. — Вот такой цилиндр, сначала каморы с отверствиями для пороховых газов, а вот тут, на конце шайбы из каучука.

— И что это должно быть такое?

— По идее, если получится, то глушитель для нагана, что бы скрывать звук выстрела. Вначале в глушителе идут каморы, что бы затормозить пороховые газы, а в конце мягкие каучуковые шайбы, которые ещё сильней заглушат звук выстрела. И да, резьба снаружи может легко забиться, так что лучше постараться сделать её внутри ствола или, как вариант, сделать насадку для соединения, которую насадить на кончик ствола. Сделать её с таким расчётом, что бы она садилась на ствол в разогретом состоянии, а затем, когда остынет, намертво села на нём. В таком случае не нужно делать резьбу на стволе. Надеюсь, что ваши мастера смогут воплотить мою идею в жизнь, такие приспособления очень будут мне нужны на фронте.

— Сделаем, тут вот что по вашим бронеходам.

— Проблемы?

— Не то что проблемы, просто посчитали сколько он будет примерно весить, вы ведь не хотите лишний вес? Вам нужно, что бы машины были подвижными, я не ошибаюсь?

— Нет, всё верно.

— Тогда придётся урезать бронирование, машина получается слишком тяжёлой.

Я задумался, с одной стороны конечно хочется, что бы танк имел надёжную броню, а с другой стороны едва ползущий сарай мне тоже не нужен. Сейчас главное получить более менее приемлемый образец, что бы уже с ним можно было идти к начальству. Если подумать, то специализированных противотанковых пушек ещё нет, а бронебойные снаряды есть только на флоте, так что пожалуй для начала будет достаточно, если броня танка сможет защитить его от пуль и осколков. Да на том же БТ броня была всего 13 миллиметров на пятёрке и от 20 до 15 у семёрки, это по лбу и борту, и вес у семёрки был считай 14 тонн, зато движок по сравнению с нынешними двигателями что-то запредельное.

Если в среднем нынешние двигатели для грузовиков имели мощность от 50 до 75 лошадиных сил, то на БТ-7 стоял двигатель мощностью в 400 лошадиных сил. То есть двигатель, который наш герой сможет поставить на свой танк будет в 5–8 раз слабее того, что стоял на БТ.

Как ни жаль, но осетра похоже придётся урезать, а наращивать броню можно будет тогда, когда появятся достаточно мощные двигатели, которые смогут легко тянуть возросшую массу танка.

— Хорошо, тогда давайте лобовую броню в 20 миллиметров и бортовую в 15, корму можно 10, а дно и крышу в 5–10. Башню тоже, лоб 20 и борт с кормой 15.

— Вот и замечательно, а на счёт вашего глушителя, загляните к нам через недельку, кстати, вам их много нужно?

— Минимум пару десятков, а если получится, то сотню

— Куда вам столько?

— Запас карман не тянет, если получится, то это на фронте среди охотничьих команд будет самое востребованное устройство.

— Хорошо, надеюсь больше ничего другого вам делать не нужно, а то скоро мы всем заводом будем работать исключительно на вас.

— Не на меня, а на страну.

— Вы, Святослав Константинович, просто и нас поймите, у нас заказы, на них тоже время нужно, а вы то одно, то другое, а мастеров у нас не так много.

— Всё, вроде больше ни чего не нужно.

— Ну и слава богу.

Закончив дела на заводе, глянул на часы, ещё середина дня, время есть, да и проголодаться уже успел, так что сначала заехал в ресторан пообедать, а оттуда снова на извозчике поехал к портным. Кто мне одежду для разведки шить будет, тут ведь ещё и ткань нужна хорошая, короче велел извозчику отвезти к хорошему портному. То, что меня встретил классический еврей с пейсами, меня ни сколько не удивило, уже привык. Тут тоже пришлось задержаться на пару часов, сначала пришлось подробно объяснять что именно мне надо, а затем давать множество уточнений. К примеру, что на локтях и коленях необходима дополнительная нашлёпка, где и как располагать карманы, а ткани, какую выбрать, да как покрасить, тут ведь камуфляжной расцветки ещё нет. Ещё и по маскировочным накидкам пришлось подробно объяснять. Плащ с капюшоном из камуфляжной ткани, на который пошита мелкоячеистая сеть, а кроме того нашиты многочисленные лоскуты из той же камуфляжной ткани. Вот и пришлось мне решать эти вопросы, сначала закупать подходящую ткань, а потом с ней договорится у красильщиков, что бы они смогли покрасить её так, как мне надо. В какой раз я возблагодарил тех, кто меня засунул в тело Святослава Разумовского, мало того, что мужское и не старое, так ещё и с родителями повезло, обеспеченные. Будь я простым армейцем без богатой родни, так мало что смог бы сделать, на оклад офицера не пожируешь. А ведь ещё пришлось договариваться и с сапожниками, тут и по берцам и по разгрузке, она ведь в основном была на ремнях, к которым должны были крепиться брезентовые и кожаные подсумки. Короче пришлось помотаться и понервничать, зато потом пошли хорошие новости. Сначала Разин, заехав к нам домой, сообщил, что он нашёл людей, кто согласился пойти в охотничью команду и кандидатов в снайпера тоже. Вот снайперов мне пришлось вооружать самому, всего получилось четверо снайперов, причём один из них в команде Разина. Для него я купил немецкий маузер с оптикой, а для трёх остальных с трудом смог найти три одинаковых прицела, которые мне установили на наши мосинки, причём устанавливали не у отца на заводе, а делал это профессиональный оружейник, он же и пристреливал винтовки с прицелами. А кроме этого пришлось ездить с этой командой по портным и сапожникам, кстати обувь была тоже в двух экземплярах, в запас, зато когда всё было готово, то после примерки, когда все одели новую форму, то передо мной оказался отряд, который смотрелся совершенно чужеродно для этого времени. Камуфляжная, трёхцветная не совсем обычного покроя одежда, ремни, берцы, ножны с ножом и кобура с наганам, а рядом небольшой кожаный чехол для глушителя. Да, на заводе отца смогли сделать вполне приемлемые глушители, так что я с помощью генерала Горевича купил два десятка офицерских самовзводных нагана, генерал просто подтвердил, что оружие покупается для вооружения охотничьей команды, которая готовится к отправке на фронт. Всё это влетело мне в крупную сумму, хорошо хоть, что отец всё понимал и не препятствовал мне в этом. Ещё из хороших новостей, это то, что на заводе закончили с чертежами и приступили непосредственно к работам. Вернее закончили с общими чертежами и для начала решили сделать корпус танка, будет он частично сварной, частично на болтах с заклёпками. Много газосваркой не наваришь, потому и болты с заклёпками остаются, если получится, то позже танк станет полностью сварной на электросварке, а пока приходится использовать то, что есть под рукой. Ещё смогли купить и привезти два двигателя для танка, но по любому тут работы ещё минимум на пару месяцев и это в самом идеальном случае. Кстати по пулемёту, тот самый оружейник, который устанавливал оптические прицелы на мосинки, согласился переделать банки от пулемётов Льюиса, под пулемёт Мадсена, они всё же будут в танке удобней, да и повместительней тоже, причём значительно.

Магазины к пулемёту Масена были на 25, 30 и 40 патронов, в то время, как диски пулемёта Льюиса были на 47 и 97 патронов, так что для танка более всего подойдёт диск на 97 патронов.

Понемногу задачи, которые я для себя поставил решались, пусть не так быстро, как хотелось бы, и не совсем так как планировалось, но всё же. Отпуск по поправке здоровья подходил к концу, а уклонятся я не собирался, а потому решив все основные задачи, я во главе своей охотничьей команды вместе со снайперами, всё же 7 октября 1914 года отправится назад на фронт. Для охотничьей команды я заранее выбил документы, они уже все числились вольноопределяющимися входящими в мою роту с соответствующими документами, а Разин смог с первого раза удачно сдать экзамен на чин прапорщика. Я и он ехали в обычных мундирах, а вот сами разведчики и снайпера уже в камуфляже и при разгрузках и ранцах, везде они привлекали к себе повышенное внимание своим совершенно необычным для этого времени видом. Даже на головах у них были не фуражки, а такие же камуфляжные кепи. Несколько раз к нам для проверки подходили жандармы, но изучив предъявленные документы, каждый раз уходили. В этот раз я ехал в вагоне второго класса вместе со своими людьми, негоже с самого начала отдалятся от них, всё же воевать будем вместе и я не генерал. В поезде на нас тоже косились, глядя на необычную форму разведчиков, но быстро привыкли.

Сразу после того, как я отбыл назад на фронт, отец поехал в Швецию через Финляндию. Перед своим отъездом у меня состоялся с ним ещё один разговор, на котором я убедил его не тянуть с отъездом. Пока дела идут не плохо, стоит поторопится, вот отец и уехал в Швецию через Финляндию, пока ещё там порядок. В Швеции, в самом Стокгольме, он должен был купить дом в хорошем месте и перевести туда всю семью, желательно ещё в этом году, и открыв там же счёт в банке, вывести в него большую часть денег из России. Дома должно было остаться средств только для нормальной работы заводов и мастерских, и свой дом отец решил всё же не продавать. Я его уговаривать не стал, в конце концов это не те деньги, ради которых стоит стоять на своём. Главное, смог убедить его вывести основные средства заграницу и вывести туда семью. Сам он кстати решил вернутся, не захотел пускать дела на самотёк, но одному ему по любому в случае чего будет гораздо легче уехать. Я кстати пока тут был, ещё кое что сделал, уговорил отца взять себе на службу нескольких отставников, кто к призыву вроде уже не годен, но ещё вполне крепкий. Все они были бессемейными, двое из них потом уедут вместе с матерью и братом с сестрой в Стокгольм, а пара останется с отцом. Всех их отец взял по рекомендации генерала Горевича, который раньше служил с ними и отлично их знал. Верные люди ни когда не помешают, а отцу они раньше просто были не нужны. Он всегда вёл все свои дела честно и ни чем запрещённым не занимался, вот и нужда в таких людях отсутствовала. Надеюсь новый год мать с братом и сестрой встретят уже в безопасном Стокгольме, а после окончания войны смогут уехать в Швейцарию.

До фронта доехали без приключений, хотя новенькие пассажиры косились на моих разведчиков, но их документы проверяли в пути только раз, когда какая-то мнительная дама вызвала жандармов. Мы прибыли во Львов, который был занят нашими войсками ещё 21-го августа.

Все даты по юлианскому календарю, на деле это 3 сентября 1914 года.

Там я выяснил, где находится моя дивизия и вместе с обозом двинулся туда. Добираться самостоятельно я не захотел, уже начиналась прифронтовая зона, а внешний вид моих людей был незнаком и их вполне могли с испугу принять за противника. Бережёного бог бережёт, вот я и двинулся вместе с обозниками. Нам нужно было ехать полтора дня, а на исходе дня произошло первое ЧП. Уже близился вечер, когда впереди вдруг раздались выстрелы. Обозники сразу встали и вперёд двигаться не стремились, а я со своими людьми соскочив с телег, сразу скрылся в лесу, через который и шла дорога. Она правда не всё время шла через лес, хватало и полей, но в данный момент был лес. Осторожно двигаясь среди деревьев параллельно дороге, мы вышли к опушке, где увидели, как десяток австрийцев, штыками, добивали наших раненых, которых везли на телегах в госпиталь. Для револьверов расстояние было достаточно большим, а вот для винтовок ни какое, а потому наши снайпера сразу и открыли по австрийцам огонь. Чуть больше минуты и в живых считай ни кого из противника не осталось. Лишь пара раненых, которых мои бойцы со злости тут же прибили, зато трофеи теперь есть, хотя наших раненых конечно жаль. Из всего обоза выжили один фельдшер и трое сестёр милосердия, которые и сопровождали раненых, а также двое ездовых и семеро раненых солдат. Пока я разбирался с медиками, бойцы принялись споро потрошить убитых австрийцев. Они забрали их винтовки и шарили по карманам в поисках патронов. Фельдшер начал было возмущаться, но быстро умолк, когда я ему сказал, что это трофеи. Короче задержались мы тут почти на час, пока наши обозники подошли, пока фельдшер перевязал раненых ездовых, да пока с выжившими ранеными разбирался, мои бойцы полностью обшмонали австрийцев и стащили их тела на обочину дороги. Хоронить их мы не собирались, пускай похоронная команда этим занимается, а мы постараемся, что бы она не сидела без дела, ни у нас, ни с той стороны. Зато мы ещё до первого выхода во вражеский тыл обзавелись трофейным оружием, винтовок хватило на всех, так что теперь бойцы были полностью вооружены. Дальше путь прошёл спокойно и в середине следующего дня, я уже представлялся своему командиру полка. Будь я один, то представился бы только командиру батальона, как непосредственному начальнику, но раз со мной была охотничья команда, то тут уже надо было представляться повыше. Идти пока к командиру дивизии я не хотел, хотя и до него со временем дело дойдёт, это когда на заводе смогут сделать танки и самоходки, тогда без комдива ни куда, а пока я явился к командиру полка. Доложившись о прибытии из отпуска по ранению, я доложил ему о том, что собрал охотничью команду со своим офицером. Хорошо. что все парни имели представление о службе, а некоторые и послужили, так что когда он вышел посмотреть, на пополнение, то бойцы быстро построились. Вот только потом начался час начальственного идиотизма, когда командир полка увидел моих разведчиков в камуфляже и в разгрузках, да ещё и с трофейными манлихерами за плечами.

Глава 4

Глава 4

— Штабс-капитан! Это что за бардак⁈ Почему ваши подчиненные одеты не по уставу⁈ Почему у них австрийские винтовки⁈…

Короче ещё минут пять полковник Энвальд упражнялся в русской словесности, в том числе и в её нецензурной части. Когда он наконец стал выдыхаться, я наконец решился вмешаться, что бы оправдаться.

— Господин полковник, разрешите объяснить моё решение о такой экипировке и вооружении охотничьей команды.

— Хорошо штабс-капитан, я слушаю вас.

— По форме и амуниции, охотничьи команды пользуются некоторыми послаблениями в этой части, поэтому я и осмелился отойти от официальной формы. Я понимаю, устав есть устав, но и он не является истиной в последней инстанции. Устав, это не математическая функция, которая является неизменной, по мере развития техники и вооружения, меняется и тактика боя, а вместе с ними и устав. По уставам времён Петра Первого и Екатерины Второй, надлежало в бой идти плотными каре, однако с появлением в артиллерии шрапнели, а также пулемётов в пехоте. Это означает только мгновенное уничтожение подразделения, атакующего противника таким образом. Нет более лакомой цели для артиллерии и пулемётов, как скученный в одном месте противник. Соответственно с этим изменились и уставы, так же, как и форма войск. Чего далеко ходить, до Русско-Японской войны солдаты были одеты в белые рубахи, и только по итогам этой войны было принято решение на переход к зелёным гимнастёркам, которые делали солдат не так заметными на поле боя. Учитывая, что охотники будут действовать не в рядах моей роты, а отдельно, выполняя специальные задания, я и решил. Что им и форма требуется отдельная, которая наиболее будет соответствовать их роду деятельности. Такая расцветка формы позволяет максимально сливаться им с окружающей средой, я распорядился ещё сделать специальные маскировочные накидки, вот посмотрите сами. Герасимов! — Приказал я одному из охотников. — Надень Лешего и присядь в тех кустах.

Названый охотник быстро раскатал висевший на плече в свёрнутом виде маскировочную накидку, и одев её, присел за находившимися рядом не очень густыми кустами. Обычного человека, вернее одетого в обычную одежду, даже в защитного цвета форму, всё равно можно было бы увидеть за не очень густыми ветвями куста, но Леший, с его лоскутами имитирующими лесную поросль, полностью скрыл Герасимова. Полковник Энвальд с удивлением увидел, как солдат буквально исчез из его зрения, растворившись в не таком густом кусте. От увиденного он только удивлённо ойкнул.

— Вот видите, господин полковник, учитывая, что основная задача охотничьей команды это разведка, то такая форма им просто необходима. Также и по амуниции, им просто необходимо иметь при себе много вещей и припасов, необходимых в рейде. Такая ременная система с подсумками позволит им носить с собой всё необходимое, причём не мешая им передвигаться.

— А оружие, — Спросил уже успокоившийся полковник. — я вижу, у них мало того, что австрийские винтовки, но ещё и по револьверу у каждого, а это по уставу не положено.

— Про устав, господин полковник, я вам уже говорил, по револьверам, то они имеют одно очень нужное в разведке приспособление. Трофимов! — Окликнул я уже другого разведчика. — Продемонстрируй господину полковнику глушитель.

Названный боец сразу вытащил из своей кобуры револьвер, после чего достал из специального подсумка глушитель, и одним движением надел его на ствол револьвера, после чего вскинул с ним руку и произвёл три выстрела в стоящее рядом толстое дерево. Раздались только едва слышные хлопки выстрелов, причём они были не громче ударов бойка по капсюлям патронов, да глухие шлепки, от попадания револьверных пуль в ствол дерева.

— Ничего себе⁈

Только и смог выдавить из себя удивлённый полковник Энвальд.

— Господин полковник, не всегда есть возможность вплотную подобраться, к вражескому часовому, что бы снять его ножом или просто оглушить, в таких случаях такие бесшумные револьверы будут в самый раз, но и кроме этого, может возникнуть ситуация, когда охотникам придётся принять бой в ограниченном пространстве, к примеру в помещениях, и тогда многозарядное и короткоствольное оружие будет самое то. Посудите сами, длинноствольные винтовки в зданиях не очень удобны, порой с ними даже развернуться будет невозможно, да и перезарядка после каждого выстрела тоже может стать критичной. Семизарядный револьвер в такой ситуации намного предпочтительней. А что по австрийским винтовкам, то тут целых две причины в пользу их выбора. Во-первых, у охотников не будет проблем с боеприпасами, они всегда смогут пополнить свой боекомплект за счёт трофейных патронов, а во-вторых, в случае, если им придётся вести бой, то когда слышны звуки выстрелов только своего оружия, противник будет не так насторожен, как если услышит звук выстрелов своих и вражеских винтовок. Если слышны звуки выстрелов вражеских винтовок, то многие вражеские подразделения вполне могут пойти проверить, что там такое, вдруг требуется помощь, зато если стреляют только свои винтовки, то всё в порядке, камрады справятся сами, ведь сопротивления считай нет, раз противник не отвечает.

— Вот стервец, ты штабс-капитан на всё нашёл ответ, ладно, вроде всё правильно, но всё равно вначале надо было всё согласовать с начальством.

— Виноват господин полковник, но всё это я делал во время отпуска, а потому и не мог заранее согласовать с вами.

— Хорошо, пошли в штаб, там договорим.

— Прапорщик, ждите меня тут. — Приказал я Разину, всё равно они тут ни чего не знают, а так потом, когда меня наконец отпустит полковник, вместе и двинемся в расположение моей роты.

— Итак, штабс-капитан, почему вы решили собрать охотничью команду, вам в принципе она не положена по статусу, вы командир роты, даже не батальона.

— Господин полковник…

— Давайте без чинов Святослав Константинович.

— Хорошо Евгений Васильевич. Когда лежишь в госпитале и малейший шум вызывает у тебя головную боль, как впрочем и движение, то занять себя нечем, даже чтение недоступно, вот и начинаешь думать обо всём. Нам крайне не хватает разведки, это у казаков есть их пластуны, а у нас в пехоте, только крайне немногочисленные охотничьи команды. Сформировать такую команду на месте не так легко, всё упирается в кадры. Где взять подходящих для этого людей, тут ведь кого попало в неё не пошлёшь. Когда я был дома на окончательном излечении, то говорил на эту тему с другом отца, отставным генералом, вот он и посоветовал мне одного человека, с богатым жизненным опытом. Прапорщик Разин, он в юности успел повоевать на Англо-Бурской войне и имеет хороший опыт партизанской войны, это как раз то, что требуется командиру охотничьей команды, он же и других людей в команду подбирал, а также три снайперские пары.

— Это вроде, как меткие стрелки у англичан?

— Да, они самые, выбить командный состав у противника или пулемётные расчёты, это самое-то во время и наступления и обороны.

— А вы не находите Святослав Константинович, что это не совсем по джентельменски, отстреливать командный состав противника с расстояния.

— Но ведь англичане этим не гнушаются, так почему и мы не можем действовать также.

— Но офицерская честь!

— Вспомните Дениса Давыдова, он не заморачивался тем, что бить французов в тылу, это умаление офицерской или дворянской чести. По моему разумению, если ты бьёшь врага своего народа и страны, то все способы хороши.

— Боюсь, что не все офицеры нашего полка вас поймут.

— И чёрт с ними, мне с ними детей не крестить, а для меня главное. это и поставленную мне боевую задачу выполнить и своих людей при этом сберечь.

— Вы так печётесь о своих солдатах?

— Можете считать меня жутким циником и прагматиком, но от моих солдат в немалой степени зависит и моя жизнь. Я крайне заинтересован, что бы хорошо обученные и подготовленные солдаты не гибли, ведь им на смену пришлют желторотых новичков, которых ещё надо будет всему учить, а учитывая войну, большая их часть будет гибнуть, так и не научившись всему, а потому и следует беречь опытных солдат. Как видите, ничего кроме голого расчёта и собственной выгоды у меня нет. Ну и наконец ещё один фактор, когда меня ранило, то мои солдаты меня вынесли, а кого другого могут и оставить, или вообще добить. Если я наказываю своих солдат, то всегда только за дело, они это знают, я для них, хоть и строгий, но справедливый командир, а потому они никогда меня не бросят или тем паче в спину не выстрелят.

— Хорошо, а какие задачи вы видите у своей охотничьей команды, вы ведь её не отдадите?

— Не отдам, я её создал и и за свой счёт экипировал, а это мне в хорошую копеечку влетело.

— Да, а где вы австрийские винтовки достали?

— Уже тут, напоролись на австрийцев, когда с обозом к штабу полка двигались, эти гадёныши наткнулись на наших раненых, которых в госпиталь везли, и стали их убивать, а тут и мы показались, вот их всех перестреляли.

— А почему вы их в плен не взяли?

— Не заслужили, такую погань только уничтожать, что бы не плодилась. Нужно сделать так, что бы противник знал, все, кто убивает или издевается над пленными, ранеными или мирным населением, в плен не берутся, а безжалостно уничтожаются.

— Вы планируете использовать свою охотничью команду только для разведки?

— Нет, не только, кроме разведки я планирую с её помощью проводить и диверсии, уничтожать склады и тяжёлую артиллерию противника. По возможности также захват или если это невозможно, то тогда уничтожение высшего командного состава.

— А вам не кажется это излишним?

— Нет, Евгений Васильевич, не кажется, на первом месте у меня наша страна и для её блага я готов на многое.

— Боюсь у вас будут проблемы с другими офицерами полка и даже дивизии.

— Бог не выдаст, свинья не съест, а если у этих господ офицеров свои понятия о чести, то пусть следуют им и не лезут со своим уставом в чужой монастырь. Сейчас дуэли запрещены по случаю войны, но если что, то по её окончанию я буду к их услугам, если разумеется мы доживём до конца войны.

— Хорошо, я утверждаю в составе вашей роты охотничью команду, раз это вы на свой кошт её организовали и снарядили. Идите Святослав Константинович, не смею вас больше задерживать.

С большим облегченьем я вышел из кабинета командира полка, слава богу, удалось достучатся до полковника со своими начинаниями. Вот когда придёт время бронетехники. То тогда придётся выходить на командира дивизии, а я кстати служил в 124 Воронежском пехотном полку, 31 пехотной дивизии, 10 армейского корпуса. В мирное время штаб дивизии находился в Харькове, но сейчас он двигался вслед за дивизией и располагался не очень далеко от передовой, а штаб полка ещё ближе, но всё же меня удивили те австрийцы, которых мы встретили. На разведывательную или диверсионную группу они совсем не походили, скорее всего наверно были просто окруженцами, которые отбились от своих, хотя и оборванными они не выглядели. Хотя чего я голову себе из-за этого ломаю, сдохли, так туда им уродам и дорога и земля стекловатой. Сейчас же я вышел на крыльцо штаба и сразу увидел своих разведчиков со снайперами, они под командованием Разина расположились рядом под несколькими деревьями. Хотя была считай уже осень, но тут, на Украине пока ещё не было холодно. Собрав их, мы отправились в мой батальон, а он располагался в десятке километров от штаба полка. Попутных обозов не было, так что пришлось двигаться дальше своим ходом, ножками. Я не особо спешил, хотя уже была середина дня, но до вечера ещё было далеко, так что примерно за два с половиной часа мы дошли до расположения батальона. Командир батальона, капитан Разуваев был искренне рад моему возвращению, а как оказались этому рады солдаты моей роты… Сначала, доложившись капитану Разуваеву, я рассказал и показал ему моё внеплановое пополнение, которому он откровенно обрадовался. Иметь в своём распоряжении охотничью команду было очень хорошо, и пускай она получалась в моём подчинении, но результатами её работы будет пользоваться весь батальон. Вот так, задержавшись на полчасика в штабе батальона и поздоровавшись с бывшими там офицерами, я коротко рассказав им о отпуске, и формировании за свой кошт охотничьей команды, наконец отправился в свою роту. Моё появление в роте вызвала бурную радость у солдат, о её причинах я узнал практически сразу.

— Ваше благородие, господин штабс-капитан, наконец то вы вернулись, слава богу, а то ещё немного и могли грех на душу взять.

— Что такое, Назар?

Это был мой ротный фельдфебель, Назар Иванов, он был постарше меня, и в роте пользовался уважением, не страхом, а именно уважением.

— Да всё дело в новом командире роты, которого прислали вам на замену, пока вас не было.

— А разве командовать поставили не поручика Одинцова?

Поручик Одинцов был командиром первого взвода, вполне грамотным и умелым офицером.

— Нет ваше благородие, не его, прислали из полка штабс-капитана Решетова.

От услышанного вздрогнул даже я, штабс-капитан Решетов имел славу отъявленного дантиста, я даже удивлялся, как его ещё солдаты не прибили, тем более война, подходящий случай подвести, как нефиг делать.

— Да, досталось вам, но ничего, я снова тут, и не один, а с пополнением, с охотничьей командой.

Тут появился и сам штабс-капитан Решетников, собственной персоной, он подошёл к нам.

— Здравствуйте Святослав Константинович, с возвращением вас, я так понимаю, вы назад, на свою роту?

— Вы верно понимаете Владимир Юрьевич, прибыл назад после полного излечения.

— Смотрю с пополнением прибыли.

— Да, привёл с собой охотничью команду.

— Ну ладно, и да, я смотрю распустили вы Святослав Константинович своих солдат, ни какого уважения к офицерам. Жаль не успел выдрессировать их как следует.

Честно говоря мне хотелось самому дать в морду Решетову, но приходилось сдерживаться, так что попрощавшись с ним, я только мысленно пожелал удачи тем солдатам, кто попадёт в его подчинение. А тем временем сразу поставил охотничью команду на довольствие, и озаботился их размещением. Один два дня им на вливание в коллектив и изучение обстановки, а затем первый рейд, ибо время не ждёт.

К моменту моего возвращения в часть, положение на фронте стабилизировалось, если на Германском фронте успехов не случилось, то вот на Австрийском были достаточно большие.

В конце лета и начале осени 1914 года Россия вначале достаточно успешно повела боевые действия на обоих фронтах, однако это не продлилось долго. На Германском фронте армии Ренненкампфа и Самсонова сначала успешно наступавшие, в итоге потерпели поражение и были вынуждены отступить. Другая обстановка складывалась на Австрийском фронте, тут русские армии под командованием генерала Иванова действовали более чем успешно и 3 сентября (по новому стилю) заняли Львов. В итоге австрийская армия понесла поражение и потеряла более 400 тысяч человек, в том числе и 100 тысяч пленными. К сожалению наступление было остановлено, по настоянию союзников, в итоге русская армия перенесла основное действие на Германский фронт. Не случись этого и Россия имела все шансы в кратчайшее время разгромить австрийцев, выведя их из игры, а это открывало большие возможности. Во-первых, развернув часть армии, наконец занять Царьград, выйдя таким образом к Босфору и получить европейскую часть пролива. Другая часть армии могла через территорию Австро-Венгрии ударить в тыл Германии, по Баварии, где не было укреплений. Командование союзников прекрасно это понимало, однако это не входило в их планы. В итоге имеем то что есть, а именно. Русские войска понесли большие потери во время штурма немецких укреплений и были вынуждены отступить, оставив в том числе и свои земли.

Хотя основное наступление наших армий остановилось, но локальные бои за овладение лучшей позицией продолжались. Вот и я, ни сколько не сомневался, что командование будет пытаться по мере возможностей давить австрийцев. В тот же день я разместил разведчиков в своей роте, выкопали для них землянку, когда в твоём распоряжении почти две сотни мужиков. Большая часть которых из деревни, то при наличии лопат, топоров и пил, а всё это было в ротном хозяйстве у ротного фельдфебеля, выкопать землянку заняло не больше полутора часов. За это время часть солдат в ближайшем лесу напилила и нарубила деревья на крышу и нары, вот потому и ночевали разведчики в новенькой землянке. Если днём было ещё достаточно тепло, то вот по ночам было уже не то что прохладно, а откровенно холодно, а печек у нас не было, так что приходилось укрываться. Для своей разведки я кстати пошил ещё и осенне-весенние куртки, они были трёхслойные, снаружи окрашенная в камуфляж крепкая ткань, затем толстая шерстяная и затем тонкая обычная. Для температуры до нуля градусов в принципе вполне пойдёт с учётом тёплого исподнего и гимнастёрок. Так что раздетым в землянке не поспишь, но укрывшись шинельюи завесив вход, можно было вполне нормально спать, а там посмотрим, если смогу достать обычные железные бочки, что сейчас, в это время не особо востребованы, то смогу сделать аналог буржуйки. В ближайшем городке заказать складные трубы, это не проблема, вот найти бочки посложней будет. Там прорежут в них дверь, да те же мастеровые повесят её на петли, да и дверь прорежут, вот примитивная печка и готова, а на низ наложить камней, тут и дно прогорать не будет, и камни тепло держать будут, а найти камней не проблема. Нам ведь тут и зимовать придётся, так что стоит уже задуматься о своём быте, а то без печки зимой ни куда, вымерзнем все как динозавры. Но это задача для ротного фельдфебеля, а деньги на это я выделю, всё же считай для себя любимого стараюсь. А пока на следующий день Разин с биноклем устроился на передовой и весь день внимательно рассматривал австрийские позиции. Ещё день готовился, а затем со своим десятком, в середине ночи и перешёл линию фронта, чисто, после чего исчез в ночи. Назад он вернулся через день, следующей ночью, и в этот первый, пробный выход он вёл себя ниже травы и тише воды, ни кого не трогая и делая вид, что его тут нету. Назад он вернулся уже под самое утро, заставив меня понервничать, после этого он со своими людьми завалился спать и я дал поспать ему до 9 часов утра. Будь я один, то дал бы ему выспаться нормально, но результат разведки желал знать и командир батальона, вот и пришлось будить его в 9 утра. Подождав пять минут. Пока Разин немного привёл себя в порядок, мы двинулись в штаб батальона, где кроме командира собрались и командиры рот. За день Разин сумел узнать многое, нам противостояли примерно равные силы австрийцев, а по артиллерии, то шесть батарей полевых орудий и две батареи тяжёлых гаубиц, это подарок из подобного орудия отправил бывшего владельца этого тела на перерождение и дал мне возможность занять его. Хорошо хоть, что карта у комбата была, вот Разин и отметил на ней расположение австрийской артиллерии. Всё это пришлось, как нельзя вовремя, так как командование дивизии решило немного подвинуть австрийцев. Через день намечалось наступление и я решил облегчить и себе и своему батальону задачу, вот Разин как раз и должен был это сделать. Дав ему с разведчиками отоспаться, вечером снова послал его к австриякам в тыл.

— Слава, — Сказал мне командир батальона, после того, как выслушав доклад Разина, его отпустили отсыпаться дальше, а командиры других рот ушли к себе. — Что думаешь, послезавтра наступление, не знаю, как на других участках, а мы похоже точно кровью умоемся. Австрийская артиллерия не даст нам нормально атаковать, и это не говоря про их пулемёты.

— Вот именно для этих целей я создавал свою охотничью команду, у казаков пластуны, а у нас они. Я к прапорщику на дом лично ездил уговаривать возглавить её, а потом к другу отца, отставному генералу ходил и просил его помочь с экзаменом на чин прапорщика для него.