Господин штабс-капитан

Помощник вышел, а Асквит стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Хорошо было только одно, что русские больше не строят эти боевые машины, но плохо, что они вообще смогли их построить. Надо дать указание посольству, провести с русскими генералами ответственными за новые вооружения беседу и предложить им купить у Англии новые боевые машины, которые скоро построят, в чём он ни сколько не сомневался. Также было плохо, что утрачен эффект неожиданности, так можно было построить достаточное количество таких машин и использовать их в какой операции. Появление на поле боя новых машин практически гарантировано обещало успех в их первом применении, теперь же эффект неожиданности утрачен, а кроме того и противник начнёт их усиленно разрабатывать, а значит и в этом они потеряли преимущество. Как же не вовремя русские построили и применили на поле боя свои машины, и кто только мог предположить, что эти варвары способны на такое.

А в это время Константин Людвигович Разумовский на поезде ехал в Стокгольм к своей семье. Разобравшись со всеми делами, он не захотел оставаться один, вот и поехал к семье. Правда перед свои отъездом, он забрал с завода все чертежи боевых машин и спрятал их даже не в своём сейфе, а в тайнике, в подвале своего дома. Сын очень просил его перед своим отбытием на фронт озаботится сохранностью чертежей и он выполнил эту просьбу сына. Негромко стучали колёса поезда на стыках рельсов, в соседнем купе ехала его охрана, он решил не экономить на билетах, и сам выкупил полностью оба места в купе. Через несколько дней будет встреча с семьёй, по которой он уже успел сильно соскучиться за прошедшее время. Пока прогнозы сына не особо сбывались, хотя положение на фронте ухудшалось, но в следующем году всё станет ясно. Конечно продавать свои заводы и уезжать из страны ему не хотелось, но если сын прав, то оставшись он может потерять всё своё имущество в России.

А в столице в это время назревал скандал, хотя генерал Иванов так и не написал письмо царю, но тем не менее информация о том, что на фронте вовсю успешно воюют не принятые ГАУ бронированные машины, всё же дошли до самодержца российского в основном через газеты. Пронырливые репортёры быстро пронюхали про появление на фронте новой техники и её успешном применении, а потому, в погоне за сенсацией рванули на австрийский фронт в штаб Юго-Западного фронта, где лично и узрели оную технику. Особой тайны из этого не делали, так что они не только вволю нафотографировали танки и самоходки, но и подробно расспросили про прошедши бои с их участием. Я, в отличии от местных, конечно понимал, что такое секретность, вот только это был секрет Полишинеля, слишком уж многие знали про танки с самоходками, так что скрывать их наличие было бессмысленно. Вот их внутреннее устройство и технические даны, это другое дело, эти сведения я держал в секрете и никому про них не говорил и своим подчиненным запретил разглашать эти сведенья. Конечно со временем и это перестанет быть секретом, но желательно постараться подольше скрыть эти данные.

Ушлые газетчики тем временем узнали все подробности прошедших боёв с участием моего бронеотряда, поговорили и взяли интервью, как у офицеров, так и у нижних чинов и всё это снабдили кучей фотографий. Скрывать, почему моя техника не выпускается серийно и почему её не приняли на вооружение, я не стал, а потому и грянул грандиозный скандал. Правда цензура не пропустила информацию о вымогательстве у моего отца огромной взятки за одобрение приёмной комиссией наших танка и самоходки. Это слишком сильно подрывало престиж власти, но и так умному было достаточно. Когда Николай прочитал это всё в газетах, то пришёл в ярость, тем боле уточнить все детали для него не составило труда, достаточно было просто вызвать к себе нескольких репортёров и самому их расспросить о написанных ими статьях. После этого он вызвал к себе всю приёмную комиссию ГАУ, которая и зарубила мои машины и тыча им в лица газеты, где красочно были расписаны подвиги моего бронеотряда, приказал им объяснится, почему такие эффективные машины не приняты на вооружение Российской Императорской армии. В ответ он услышал только несвязанное и нерешительное блеянье, о выявленных в ходе испытаний многочисленных недостатках. В итоге Николай приказал им принять машины на вооружение и договорится с Константином Разумовским о выпуске их для нужд армии. Надо ли говорить, в каком состоянии ярости и недовольства покидали кабинет царя члены комиссии. Им очень не понравилось то. что вопреки их ожиданиям, Разумовский демонстративно послал их и забрал свои машины, представленные для испытаний. Теперь же им приказано всё же принять их на вооружение и договорится об их выпуске. Ожидаемой прибыли они так и не получили, моральной сатисфакции тоже, а только выволочку от государя, зато этот Разумовский добился чего хотел. С каким зубовным скрежетом они посылали в Нижний Новгород курьера, с письмом для Разумовского. Прибывший через несколько дней назад курьер огорошил их новостью, что Разумовский вместе с семьёй уехал за границу, забрав с собой все чертежи боевых машин. Теперь перед ними вставал вековечный русский вопрос — что делать. С одной стороны они обрадовались, что проклятый заводчик не получит прибыль от своих машин, а с другой стороны им самим надо было как-то объяснятся с царём за неисполнение его прямого приказа и тут на их счастье на них вышел представитель английского посольства.

Помощник английского премьер-министра, получив от своего шефа задание, сразу же направился на завод компании William Foster Co, MCCW, которым «Комитет по сухопутным кораблям» и поручил разработку новой боевой бронированной машины. Там он и встретился с ведущими конструкторами, которым и поручили создание этих машин. Уильям Триттон и Уолтер Вильсон встретили его со всем своим почтением и очень удивились его распоряжению в течении пары дней сделать красочный набросок будущей машины. У конструкторов уже были свои мысли об этом. Но после показа прибывшим помощником премьер-министра газет с фотографиями новых русских бронированных машин, они несколько изменили первоначальный проект. После непродолжительной, но жаркой дискуссии, было решено отказаться от «самки», а «самца» ещё больше усилить. В результате калибр орудий остался прежним, 6 фунтов (57 миллиметров), а вот количество пулемётов значительно выросло, с трёх до шести. Теперь в дополнение к двум пулемётам в спонсонах и одному лобовому, добавились и два пулемёта во вращающихся башнях на крыше танка, а кроме того в лобовой плите вместо одного, будет два пулемёта. Два орудия и шесть пулемётов значительно превосходили русские боевые машины, имевшие лишь по одному орудию и пулемёту в своём вооружении. Конечно детально внутреннее расположение ещё не разрабатывали, но общий вид боевой машины был, вот с такими доработками его через два дня и представили помощнику премьер-министра. Разумеется это были не чертежи, а красочно нарисованная на большом листе бумаге боевая машина. Причём не на одном листе, так как она была нарисована со всех сторон, но смотрелась она действительно грозно напоминая собой заказанные правительством «сухопутные корабли». Помощник премьер-министра остался очень доволен внешним видом проектируемых машин, и сразу по получении им их рисунков отбыл на доклад к своему шефу. Сэр Герберт Асквит тоже остался очень доволен от внешнего вида проектируемых «сухопутных кораблей», а также и их вооружением, которое значительно превосходило русское. Распорядившись перерисовать все картинки, он велел своему помощнику затем срочно переправить их в русскую столицу и убедить членов приёмной комиссии ГАУ принять эти боевые машины на вооружение русской армии. Конечно первоначально он вовсе не планировал делится с русскими новейшим английским вооружением, но когда вопрос стал таким образом. Что в противном случае русские получат своё вооружение, то пришлось скрепя сердце разрешить продажу русским новейшей боевой машины. В качестве компенсации можно было учесть, что стоить они будут немало и русские заплатят им большие деньги за эти машины. Раз всё равно не получится держать монополию на использование такой техник. То пусть лучше русские варвары платят им, истинным джентльменам, тем самым принося им прибыль и не развивая собственные производства. Вот именно с таким предложением и такими картинками и прибыл специальный посланник к представителям комиссии ГАУ.

Рассмотрев предложение союзников, члены комиссии пришли в хорошее расположение духа, теперь у них были все основания не принимать машины этого выскочки Разумовского на вооружение. Прибыв на доклад к царю, члены комиссии сначала заявили ему, что связаться с Константином Разумовским по поводу его боевых машин не представляется возможным, так как он вместе с семьёй уехал из Российской Империи. Разумеется они умолчали, что найти его и выйти на связь не представляет проблемы, так как на его заводах прекрасно знают, где сейчас находится их хозяин, но это прямо противоречило их планам. Затем они представили царю проект англичан, с их танком, развернув листы бумаги с красочно нарисованной боевой машиной со всех ракурсов. Причём при этом они сразу стали давить на тот аспект, что английская машина имеет гораздо более мощное вооружение, чем машины Разумовского. Учитывая тот факт, что пока ещё ни кто в мире не имел представления о танках, а также о сфере их применения, как и о тактике и стратегии этого, то неудивительно, что английский проект сразу понравился Николаю. Единственное, что немного смазало английское предложение, это сроки. Англичане обещали предоставить первый образец примерно в конце осени, начале зимы, в то время, как машины Разумовского уже были мало того, что готовы, но и выпущены пробной партией. Но и тут членам приёмной комиссии удалось отговорится, при этом они упирали на три обстоятельства. Во-первых, сам Разумовский уехал из империи и необходимо время, что бы вначале его найти, а затем с ним договорится, а во-вторых, они упирали на то, что у Разумовского достаточно небольшие заводы и производить в больших количествах новую технику он не сможет, а в третьих, заводы Разумовского не производили пожалуй самую главную часть его машин, а именно двигатель, и стоит только ему потерять доступ к поставщику моторов, как всё его производство тут же встанет. В отличии от него, англичане производили весь спектр необходимого для производства боевых машин, в том числе и вооружение, которое заводы Разумовского тоже не делали. Ну и напоследок указали на производственные мощности союзников, которые в короткие сроки смогут наладить выпуск большого количества новой техники.

Говоря откровенно, в этом члены комиссии ГАУ были правы, отец нашего героя не имел возможности выпускать танки и самоходки в большом количестве, так как его производственные мощности этого не позволяли. Также справедливы были замечания и по двигателям с вооружением, они вообще не выпускались у Разумовского и в этом он был полностью зависим от поставщиков, а без них все его танки и самоходки сразу превращались лишь в неподвижные броневые коробки.

— Таким образом государь, в итоге англичане хоть и начнут нам поставки этой техники несколько позже, чем это смог бы сделать господин Разумовский, зато они почти сразу обгонят его в количестве. А кроме того, как вы сами могли убедится, их бронеходы гораздо мощней бронеходов господина Разумовского, имея более чем в двое превосходство в своей огневой мощи. Да и честно говоря, не думаю, что бронеходы Разумовского будут надёжней английских, всё же в технике англичане нас превосходят.

Все эти доводы быстро убедили Николая, что для российской армии лучше заказать новую технику у союзников, чем налаживать её производство у себя.

— Значит первый рабочий образец англичане обещали предоставить в конце осени или начале зимы?

— Так точно государь.

— Хорошо, полгода, это не такой большой срок, можно и подождать, а раз союзники предлагают более мощные, надёжные и в большим количестве новую боевую технику, то тогда действительно лучше купить её у них. Так тому и быть.

От царя члены приёмной комиссии выходили очень довольными. Мало того, что они избежали его гнева, так ещё и смогли всё же не принимать на вооружение машины Разумовского. Мало того, что им влетело за них от царя, так ещё и в обществе им выразили не то что неодобрение, а скажем так непонимание. Впрочем, некоторые боевые офицеры, преимущественно в невысоких чинах, открыто при встрече выражали им своё неудовольствие этим, хотя до прямых оскорблений дело всё же не доходило. Остались довольны и англичане, они с одной стороны считай в самом зародыше, задавили конкурента, который мог быть для них в ближайшем будущем очень опасен, а с другой стороны они уже получили себе заказчика на новую технику. В идеале конечно было хорошо сначала вооружить новой техникой свою армию и лишь потом поставлять её союзникам, но если это вынудит русских развивать производство своих броневых машин, то придётся поторопиться с продажами.

Разумеется, что все эти интриги с тайнами Мадридского двора прошли мимо нашего героя, который даже если бы и узнал все подробности этих действий, то не сильно бы и расстроился, поскольку изначально не верил в возможность массового производства боевой техники в Российской Империи. Но полностью без последствий его деятельность не осталась, и хотя пока ещё ни кто полностью не оценил потенциал бронетанковых войск и именно такие образцы. Как у нашего героя, но успешное применение им своей бронетехники подтолкнуло и противника к скорейшей разработке своей тяжёлой бронетехники.

Глава 8

Глава 8

Наивный чукотский вьюношь, и как можно было думать, что простой штабс-капитан сможет изменить историю. Бабочка Брэдбери, раздавили обычную бабочку, и через пару миллионов лет история изменилась, сто тысяч раз ХА! Даже умудрившись построить танки и самоходки, я всё равно практически ни как не повлиял на общий ход истории. Возможно лишь несколько уменьшил те территории, которые русская армия потеряла в 1915 году в ходе войны, вот только особо на общее развитие событий на войне это не повлияло. Даже после серии сенсационных статей в газетах про успех моего бронеотряда ни чего не изменилось. Всё это ещё больше склоняло меня на сторону большевиков, а царь, если бог хочет наказать человека, то он лишает его разума. Как можно спасти того, кто мало того, что не хочет спасаться сам, так ещё и усиленно роет себе могилу ударными темпами. Короче говоря, я просто плюнул на Николая, конечно немного жаль его семью, ведь она как раз ни в чём не была виновата, но царь сам выбрал им их судьбу. Если мне представится возможность спасти хотя бы его дочерей, то сделаю, а если нет, то на нет и суда нет. А так всё катилось по уже проложенной колее, снарядный и патронный голод 1915 года и общее отступление русских армий, так что не только отдали всё завоёванное в 1914 году, но и своё отдали, а в частности большую часть Польши. Только наш Юго-Восточный фронт смог удержать совсем небольшую часть польской территории и то исключительно благодаря наличию моего бронеотряда. А я сам не геройствовал, и начальство проектами и предложениями не сношал, что толку, а терпеливо стал ждать революции. В общем и на жизнь тоже не жаловался, в окопах сидеть не надо, нас держали, как пожарную команду, ликвидируя с нашей помощью вражеские прорывы, так что жили мы в нормальных казармах, правда на выездах приходилось спать, где придётся, но это было не так часто. Да и потери у нас были очень маленькие, в основном не боевые, а технику вообще не теряли, она правда часто ломалась, но её всегда ремонтировали и тут нам очень помогал завод отца, поставляя нам необходимые для ремонта запчасти. Хотя я сам этого не касался, но когда находишься при штабе, то слухи всё равно до тебя доходят, так я и узнал про предложение нагличан. Ню-ню, они поставят нам свои гробы, да и пусть, главное, что бы они как можно позже перешли на мою, классическую, компоновку танков, пусть они вначале шишки себе набьют. Короче поживём — увидим, а пока я спокойно служил при штабе армии и в ус не дул, и в прямом и в переносном смысле, а то тут офицер без усов, это моветон. Так и шла моя служба, каждую неделю я получал письма от родителей, по крайней мере хоть тут всё было хорошо. За время моих двух поездок в Нижний Новгород, сначала в отпуск по излечению, а затем в командировку, я очень сильно к ним привязался и не хотел, что бы они пострадали во время Революции и последующей ей Гражданской войны. Незаметно прошло лето и наступила осень, я за это время сошелся с несколькими офицерами штаба. Ведь не все царские офицеры сволочи, и не все штабные уроды, паршивые овцы есть везде, а так за время моей службы я достаточно хорошо узнал многих офицеров и постепенно сложился небольшой круг хоть и не друзей, но по крайней мере хороших приятелей. В конце сентября, во время затишья, я решил устроить посиделки с этими офицерами, тут и досуг скоротать и кроме того, со штабными всегда полезно дружить. Послав денщика купить на базаре несколько килограмм хорошей свинины, я затем порезав её на куски, лично замариновал мясо в простейшем уксусном маринаде, добавив только лук и чеснок с солью и перцем. Затем велел поставить таз с мясом в погреб, где он и простоял, маринуясь, сутки. Ещё раньше в мастерских я заказал себе раскладную шашлычницу и шампура к ней, вот на ней я стал вечером священнодействовать. Мы стояли радом со штабом, так начальству было спокойней, вот в яблочном саду мы и расположились небольшой компанией, всего вместе с моими офицерами, нас набралось полтора десятка. Я сначала разжег огонь в шашлычнице и подождал, пока дрова не прогорели и там не остались угли, пылавшие жаром, а затем стал класть на шашлычницу шампура с мясом. Это я не доверил ни кому, хотя пара человек заикнулись было, что мне, как дворянину и офицеру это невместно, когда рядом есть денщик. Хотел я их послать на хутор, бабочек ловить, но всё же сдержался, вон по слухам, Сталину не в падлу было лично шашлык делать, но отговорился, что такое я никому не доверю. Солдаты в это время вытащили из дома и поставили тут стол и стулья, а также стали ставить на стол тарелки, стаканы, класть вилки с ножами и выносить закуски. В качестве последней были помидоры и огурцы, а также лук с чесноком. Пока мясо жарилось на углях, завязался разговор, всё же мы пришли не тупо жрать мясо, а приятно посидеть в хорошей компании, с вином и шашлыком, а разговоры были обо всём.

— Господин капитан, — Обратился ко мне штабс-капитан Родионов, как раз штабной офицер. — Я слышал, англичане всё же привезли к нам на испытание свой бронеход, и ГАУ приняло его на вооружение нашей армии. Наверно вам сейчас обидно, что они не приняли на вооружение ваши машины?

— Знаете, вы удивитесь, но нет, может сразу, когда эти крысы отказали моему отцу, когда он не захотел платить им взятку, мне бы и было обидно, а сейчас нет.

— А как вы думаете, чьи машины лучше, ваши или английские?

Вот тут, я чуть не прокололся, но вовремя прикусил язык, официально я ведь не мог знать, что именно привезли англичане, конечно наиболее вероятно, что своих уродцев, как и в той истории, но могли и под влиянием моих машин сделать похожие.

— Как я могу думать, если понятия не имею, что именно привезли англичане.

— По тем сведеньям, что я получил, на их машинах стоят по два орудия и целых шесть пулемётов, настоящие сухопутные корабли.

— Это какие тогда должны быть громады и какая у них форма?

— Говорят ромбовидная.

— Как ромбовидная, они что, ещё и таранить что либо хотят?

— Да нет, это если с боку смотреть ромб получается, снизу вперёд, а гусеницы по всему корпусу идут.

— А как там вооружение стоит? — Это уже спросил поручик Говоров, мой командир роты самоходок.

— В боках по спонсону, в котором стоят орудие и пулемёт, еще два пулемёта спереди, в лобовой проекции и по пулемётной башне наверху, спереди и сзади.

— Господа, — Обратился я ко всем присутствовавшим. — Знаете, большой шкаф громче падает, для всего этого нужны большие размеры, а значит и попасть в такую машину гораздо легче. В мои попасть трудней будет, но всё же однозначно сказать, чья машина будет лучшей, я не могу, всё же я их не видел лично. А ещё без испытаний определить это нельзя, но время всё покажет, хотя по моему личному мнению такая конструкция, это тупиковый путь.

— Почему? — Тут спросили практически все офицеры.

— Залог тактики использования бронетехники, это скорость, манёвр и огневая мощь. К тому же не думайте, что с появлением на поле боя бронированных боевых машин не начнут разрабатывать и средства их поражения. Те же 57 миллиметровые орудия с бронебойным снарядом отлично могут их поражать, делаем новый, низкий лафет для орудия и удлиняем ему ствол и вуаля, вот вам орудие для борьбы с бронетехникой противника. А теперь скажите, в какую цель легче попасть, маленькую и подвижную, или большую и медленную?

Мои слова заставили всех присутствовавших крепко задуматься.

— Но ведь и ваши машины не сказать, что такие маленькие, да и скорость их передвижения тоже желает оставлять лучшего.

— Так ещё не вечер, не забывайте господа, что сейчас происходит только начало появления новых боевых машин. С каждым годом техника будет совершенствоваться, появятся новые, более мощные моторы и техника прибавит в скорости. А что по размерам, так они у моей техники не такие и большие, как я понял из описания, английские машины должны быть примерно раза в два больше моих, значит и попасть в них будет гораздо проще.

Доказательство моих слов произошло несколько позже, весной следующего, 1916 года, тогда же разразился и большой скандал по этому поводу, когда вдруг выяснилось, что мои танки и самоходки значительно превосходят технику, как наших союзников, так и противников. Но это произойдёт позже, а пока мы ещё немного поговорив о бронетехники, переключились на другие темы и в частности на войну. Когда разговор зашёл о союзниках и причинах войны, я закинул удочку, всё же надо было потихоньку готовиться к революции.

— Знаете господа, а по моему мнению эта война абсолютно не нужна России, её развязали англосаксы в угоду своим интересам и именно они и получат все выгоды, а мы одни потери.

— Господин капитан, как вы можете так говорить⁉

— Видите ли господа, правда, в отличие от лжи, редко бывает сладкой. Тут нам озвучивали причину начала войны, вот только истиной, является то, что англосаксы получили большой удар по своему кошельку и в перспективе могут получить ещё больший, а для них самое страшное преступление, это угроза их доходам, всё остальное, в том числе и убийство, не такое значимое.

— Это как?

— До очень просто, немцы. как вы знаете, народ обстоятельный и добросовестный, и промышленность у них хорошая, вот они и стали теснить англичан на рынках. Их товар более качественный и дешевый, вот и стали больше покупать немецкие товары, чем английские, а для англосаксов это уже повод к войне. Кроме того Германия тоже хочет колоний, вот и позволила достаточно легко втянуть себя в эту войну, а нас французскими кредитами повязали, да ещё как того осла, морковкой на привязи поманили, пообещали проливы. Самое интересное, что союзникам наша победа совершенно не нужна, тогда ведь придётся платить, а им это не нужно. Я бы честно говоря с большим удовольствием воевал вместе с немцами против союзников, по крайней мере они более честные.

После таких моих слов разгорелась жаркая дискуссия, но были и те. Кто в принципе согласился с моими словами.

— А знаете господа, больше всего в этой войне мне жалко наших, российских немцев.

— Это ещё почему?

— А для них это получается чуть ли не гражданская война, да чего далеко ходить, вот сами спросите у поручика Райтера.

Среди нас был молодой поручик, Виктор Райтер, он служил как раз в моём отряде, его предки переехали в Россию ещё во времена Петра первого и с тех пор честно служили своей новой родине. И у меня тоже не было ни каких нареканий к его службе.

— Скажите поручик, — Обратился я к нему. — у вас есть родня в Германии?

— Есть господин капитан, мы не теряли связи с родственниками, да и порой кто-то туда уезжал.

— И как вам эта война?

— Хотелось бы, что бы она поскорей закончилась.

— Боитесь её?

— Не сколько саму войну, а то, что могу встретится на поле боя с роднёй. Я даже рад, что воюю не на Западном фронте, против немцев, а здесь, на Юго-Западном против австрийцев, так гораздо меньше шансов встретить свою родню.

— Вот видите господа, этнический немец, господин поручик честно воюет за свою новую родину, как и его предки до этого воевали за Россию. А ведь таких у нас немало, и они все честно воюют, а другие честно работают, и сейчас им приходится нелегко, так как зачастую им достаётся только за то, что они немцы. А проливы, даже если мы и не выйдем из войны до его конца, нам всё равно не достанутся, союзничнички в таком случае что либо придумают, только что бы не отдавать их нам. Им сильная Россия не нужна, тогда им будет нас трудно грабить.

— Господин капитан, как вы можете так говорить про союзников⁈

— Знаете господа, с такими союзниками нам ни каких врагов не надо. Вспомните,что было, когда была война с Японией, что нам тогда ответили французы? Дескать, это происходит не в Европе, а потому ни чем помочь не можем. Так должны действовать союзники? А у англичан есть хорошая поговорка — мы всегда сражаемся до последнего солдата наших союзников. Они просто, как в той басне, нашли мартышку, что таскает им каштаны из огня. Вспомните, что они говорили нам уже в этой войне, когда нам понадобилась их помощь — не представляется возможным. И помяните моё слово, ни чем хорошим для нас эта война не кончится, а потому лучше всего для нас было бы выйти из неё как можно скорее, а союзнички пусть сами воюют за свои интересы. Вот увидите, если в 1905 году нас пронесло, то теперь эта война точно приведёт к революции, причём организует её сама буржуазия и высшая аристократия себе на погибель.

— Почему?

— Вспомните, чем это кончилось во Франции, у нас будет ещё более кровавей, и опиратся во всех революциях они будут на народ, только если джина выпустить из бутылки, то потом назад его уже не загонишь. Они посеют ветер, а пожнут бурю.

Короче дискуссия на эту тему затянулась надолго. Я четыре раза ставил шампура на шашлычницу, а разошлись мы уже за полночь, но посидели хорошо. Также мы выговорились, я так и не смог убедить всех в своей правоте, но по этому поводу ни сколько не расстроился. Главное, что мои офицеры в большинстве были со мной согласны, лишь поручик Трегубов не согласился, но и бог с ним. А что наш разговор могут пересказать жандармам, то я по этому поводу не волновался, я ведь не призывал к свержению власти, а остальное, так это моё мнение.

Старший унтер офицер Рюмин весь вечер провёл в саду, где компания офицеров устроила себе посиделки. Хоть он и не мозолил им глаза, но с большим интересом для себя слышал весь из разговор. Будучи с 1909 года членом партии большевиков, он с большой радостью слушал своего командира, капитана Разумовского. Его откровенно радовало, что кадровый царский офицер так относится к этой войне и по его мнению она окончится революцией. Также его радовало то обстоятельство, что капитан Разумовский поддержит её, когда она произойдёт. Грамотный офицер, по сути создатель новейшей бронетехники будет очень нужен новой власти и если он её поддержит, то это будет очень хорошо. Да и так командир пользовался заслуженным доверием своих солдат, был хоть и строгим, но справедливым и наказывал всегда только за дела, не приемля в своём подразделении рукоприкладства. Надо будет потом осторожно поговорить с ним, если удастся его сагитировать, то это будет большой удачей. Случай представился через полтора месяца, и хотя разговор окончился в итоге ничем, но Рюмин был рад и этому. Разумовский ему ответил, что останется верен своей присяге и до тех пор, пока царь сам не отречётся от власти, он будет ему верен, а после отречения, он будет служить стране и народу. Это значит, что если царь отречётся от власти, то господин капитан станет служить народу, а не аристократии, хотя и сам является потомственным дворянином и сыном небедного заводчика.

А в столице тем временем происходило следующее — что бы не допустить начало производства Россией собственной бронетехники, английское руководство было вынуждено пообещать ей поставки собственной. После того, как были построены первые образцы танков, названные так из соображения конспирации, один из образцов вместе с экипажем был отправлен в Россию, и благополучно прибыв в Архангельск, отправлен по железной дороге в Санкт-Петербург. Так он был представлен приёмной комиссии ГАУ, причём англичане не стали подкупать комиссию, так как во-первых, других конкурентов попросту не было, а во-вторых, члены комиссии ранее попав в щекотливую ситуацию, теперь просто не имели другого выхода, как принять английскую машину, даже если у неё будет куча недостатков. После той выволочки, что устроил им царь, им теперь было просто необходимо принять на вооружение хоть что-то. Разумовский с ними на контакт не пойдёт, да его ещё и найти надо, так как он уехал из России, а потому другой альтернативе англичанам у них попросту не оказалось. Хотя надо отдать должное, английский бронеход произвёл впечатление. Гораздо больший, чем машины Разумовского, он и вооружён был гораздо серьёзней их, две пушки и шесть пулемётов против одной пушки и одного пулемёта. Плохо было только то, что они сами с этого ни чего не поимеют. Вот если бы англичане представили свой бронеход одновременно с Разумовским, вот тогда они точно заплатили бы им, а сейчас они прекрасно знают про скандал и их выволочку царём, а потому и платить не собираются. Но по крайней мере они хотя бы могут теперь спокойно оправдаться перед царём, а потому и английская машина была без нареканий принята на вооружение российской императорской армии. Отчёт сразу был отправлен царю и тот не замедлил лично явится на полигон, что бы самолично лицезреть боевую машину. Английский танк и на Николая произвёл впечатление, всё же большой, с пушками и пулемётами, для тех, кто видел максимум допотопный броневик, Марк I производил впечатление. Контракт на поставку российской армии таких машин был подписан в течении недели и довольные англичане уехали, правда танк с экипажем остался, его тоже купили и он должен был стать учебным, для обучения будущих экипажей, а английский экипаж инструкторами для русских курсантов. Весной, после того, как Архангельск смог принимать суда, прибыла первая партия английских танков из 20 машин. Скрепя сердце английское правительство отправило их Николаю, кроме России, их получат только английские войска, даже Франции они пока не намерены были их продавать, позже, когда насытят новыми боевыми машинами свою армию, они станут продавать их французам, но не сейчас. Все 20, полученных от англичан с уже подготовленными экипажами машин, были отправлены на немецкий фронт и вот там через месяц и случился конфуз.

Использование мной танков весной 1915 года подтолкнуло к ускорению их создания не только англичан, но и немцев. Наглядно увидев эффект от их применения немецкое командование одновременно начало два проекта, первый, это создание эффективных средств для борьбы с новым видом боевой техники, а второй, это создание собственных танков и вскоре они были созданы.

В реальной истории первый немецкий танк был построен к октябрю 1917 года, и их было выпущено очень мало в отличие от союзников, в общей сложности не более 55 танков и около 60 различных бронеавтомобилей. Так англичане за всё время войны построили 2905 танков, а французы, хотя и начали их строить позже, но опередили англичан, построив 3997 боевых машин. Кстати именно французы первыми построили танк классического вида, который и стал позже основным, это был лёгкий танк Рено ФТ, который и стал основной боевой машиной французской армии, став прародителем всех современных танков.

А первый встречный танковый бой состоялся 24 апреля 1918 года около Виллер-Бретоннё, когда три немецких танка А7 V неожиданно встретились с тремя английскими Марк IV, причём два из них были пулемётными. Пулемётные танки вскоре отошли, а оставшийся пушечный, активно маневрируя, продолжил вести бой и достаточно успешно. Он несколько раз поразил один немецкий танк и вынудил немцев отступить. Что интересно, два других немецких танка в бою участия практически не приняли. Хотя обе стороны в этом бою не потеряли ни одной машины, но формально бой выиграли англичане, так как заставили превосходящего их противника отступить. Здесь в полной мере сказались, как слаженность действий экипажей, так и уже имевшийся у англичан опыт использования танков.

Тот факт, что Россия смогла сама построить танки, причём пусть и маленькой, но серией, заставил немецкое командование отдать приказ в кратчайшие сроки разработать собственные машины и приказ выполнили. К весне 1916 года немцы построили первые 40 танков, причём их разведка смогла добыть им некоторые документы в Англии, а потому они и имели представления, какие танки будут строить англичане. Немцев тоже впечатлило вооружение английских танков, более чем в два раза более мощное, чем на русских машинах и они взяли себе за образец именно английские машины. А французов, как и в реальной истории более привлекли мои машины. В итоге 17 мая в Белоруссии произошёл первый в истории этого мира танковый бой, в котором сошлись немецкие и английские машины. По иронии судьбы, их количество оказалось одинаковым с обоих сторон. Русское командование решило не дробить полученные танки и использовать их единым отрядом. Немцы решили точно также и в итоге днём 17 мая, у безызвестной небольшой белорусской деревушки в первом встречном танковом бою сошлись два бронеотряда. Немецкие танки были очень похожи на английские, только вооружение они расположили немного по-другому. На немецких танках отсутствовали пулемётные башни на верху танка, но не смотря на это у них оказалось на два пулемёта больше. Немцы также расположили два пулемёта в лобовой части своей машины, а вот дальше пошли изменения. Вместо спонсонов, где у англичан кроме орудия, размещалось также и по пулемёту, немцы оставили в спонсоне только пушку, а пулемёты расположили в боковой стене, спереди и сзади, а также два пулемёта и в кормовой плите корпуса. Таким образом со всех сторон танка было по два пулемёта, а орудия держали практически круговой обстрел вокруг боевой машины. Даже калибр орудий оказался одинаковый, 57 миллиметров, только пулемёты были разными, у английских танков поставленных в Россию, по настоянию русского командования, стояли пулемёты Максима под русский калибр, в отличие от оригинала, сами англичане использовали пулемёты 8 миллиметров Гочкис или 7,7 миллиметра Виккерс, но русскому командованию не захотелось зависеть от английских патронов.

И вот два этих отряда достаточно неожиданно столкнулись в встречном бою, в принципе калибр орудий вполне позволял пробить броню соперника, особенно если стрелять бронебойными снарядами, рассчитанными на пробитие брони кораблей, только ни кто в командовании обеих сторон даже и не помышлял о встречных танковых боях, а потому и бронебойных снарядов не оказалось у обеих сторон, исключительно осколочные и шрапнель. Танки намеривались применять против пехоты противника, а по ней бронебойными снарядами не постреляешь. В итоге стрельба велась шрапнельными и осколочными снарядами, которые причиняли бронированным машинам минимальные повреждения. Бой шел больше часа, оба отряда маневрировали на своей стороне, не предпринимая попыток сблизится в плотную, нанеся друг другу незначительные повреждения и наконец разойдясь, они окончили бой в ничью. Всё бы было ничего, но через четыре дня состоялся новый встречный танковый бой, только уже не на Северо-Западном фронте, а на Юго-Восточном. Второй бронеотряд немцы отправили в Австрию, на помощь своим союзникам, и вот с ним и встретился мой отряд.

В отличие от других, я всегда учитывал возможность встречи бронетехники противника, хотя это и было очень маловероятно по причине практически очень маленького её количества. Вот именно на этот маловероятный случай я и держал в комплекте боезапаса по десятку бронебойных болванок. Учитывая, что калибр орудия был небольшим, то и боекомплект к нему был достаточно большим, а потому десяток бронебойных болванок особо погоды не делал, заменяя собой обычные шрапнельные и фугасные снаряды. Вот потому, когда нас бросили отражать австрийскую атаку, я заранее знал, что нам предстоит встретится с равным противником. Австрийцы, при поддержке 20 немецких танков, пошли в атаку на наши позиции и им удалось достаточно легко их прорвать, сказался эффект неожиданности. Когда после артобстрела, на позиции нашей пехоты двинулись громады немецких танков, при этом ведя огнь из орудий и пулемётов, то наша пехота не выдержала и в панике ломанулась в тыл. Мгновенно осознав опасность положения, генерал Иванов приказал немедленно бросить на встречу противнику мой отряд, а в качестве усиления придать нам казачий эскадрон. С командиром эскадрона я сразу договорился, что его казачки держатся позади нас и не мешают нам воевать, ещё не хватало, что бы они мельтешили между мной и противником, мешая вести бой. Командир казаков остался этим очень доволен, так как вовсе не желал атаковать металлические громады. Вот они и двигались позади нас, только выслав вперёд дозор, который вскоре и встретил драпавших в панике пехотинцев. А вскоре мы встретились и с немецкими танками, местность оказалось открытой, так что мы ещё издали увидели друг — друга. Приказав бронеавтомобилям держатся позади, а то толку от них сейчас не будет ни какого, против танков их пулемёты не плясали, я двинул вперёд танки и самоходки, причём самоходки в первом ряду. Всё же они ниже танков и их лобовая броня была чуть толще, а потому они лучше могли противостоять вражескому огню. Самоходки были минимум раза в полтора меньше немецких танков, а по высоте более чем в два раза, так что попасть в них было достаточно сложно. Рядом с ними встали вздыматься фонтаны разрывов вражеских снарядов, но достаточно малый калибр не давал опасных осколков, которые смогли бы пробить их броню, даже боковую, которая была более тонкая. Зато мои наводчики, которые уже получили в прошедших боях достаточный опыт, промахивались мало, а использованные экипажами бронебойные снаряды достаточно легко пробивали броню немецких танков. Вскоре на поле заполыхали первые костры горящей техники, два передовых немецких танка встали и стали медленно разгораться, а из всех щелей вверх, к небу, тянулись чёрные и жирные струи дыма. Бой прошел достаточно быстро, не более получаса, но его итогом стали 13 оставшихся на поле немецких танков, причём четверо из них оказались вполне ремонтно-пригодны и через несколько дней, подшаманив, их утащили в наш тыл. Со своей стороны я не потерял ни одной машины, лишь у двух из них разбили гусеницы, да ещё одной самоходке повредили пулемёт, попав осколочным снарядом в пулемётную башню. В течение недели все машины вернули в строй, а вот позже и разразился грандиозный скандал. Пронырливые журналисты разумеется узнали об обоих боях, и всё бы ничего, но вот их результаты…

Оказалось, что при равном количестве боевых машин с обеих сторон, при бое немецких и английских танков результат оказался ничейным, причём ни кто не потерял свою технику, а вот при бое с моими машинами, немецкие танки были разбиты наголову. Тот факт, что я использовал в бою бронебойные снаряды журналисты опустили, и для всех получалось, что русские танки, в отличии от английских, могут эффективно бороться с бронетехникой противника. Когда эта новость дошла до царя. То Николай снова пришёл в ярость, получалось, что приёмная комиссия ГАУ его обманула, подсунув худшую технику. Лишь с огромным трудом и то, после досконального изучения обоих боёв, им удалось немного успокоить царя, приведя решающим аргументом то, что в отличии от нас, англичане могут быстро наладить массовый выпуск бронетехники. Мне за этот бой отломился очередной Георгий, вот только зная, чем всё в итоге закончится, я остался к этому награждению равнодушен.

Глава 9

Глава 9

А на следующий день, после моего сражения с немецкими танками началось общее наступление русских армий. В марте, а точнее 17 числа вместо генерала Иванова, должность командующего Юго-Западным фронтом занял генерал Брусилов, который перед этим отлично показал себя, как во время наступления 1914 года, так и во время отступления 1915-го. Лично для меня и моего отряда эта смена командующих прошла совершенно безболезненно. Так вот, на следующий день. После моего сражения с немцами начался знаменитый Брусиловский прорыв, о котором, я к своему большому стыду совершенно ничего не знал. Всё, что мне было известно, так это то, что был такой царский генерал, талантливый, и он устроил своим противникам козью морду, которую и назвали прорывом в его честь, но вот когда именно и где, я не знал.

В действительности русское командование готовило большое наступление на лето 1916 года. Основной удар должен был нанести Западный фронт под командованием генерала Эверта, а Юго-Западный и Северный фронты должны были нанести вспомогательные удары. К этому времени русская армия имела численное превосходство над противником, причём на Западном фронте оно было двукратным, но поражение итальянцев от австрийцев в районе Трентино спутало все планы. Итальянская армия оказалась на гране полного разгрома и русское командование было вынуждено раньше времени начать операцию, при этом Юго-Западный фронт начинал на неделю раньше. Хотя полностью эта операция поставленных целей не достигла, но в общем итоге можно считать её вполне успешной. В её ходе русские войска отбросили противника на 80 — 120 километров, заняли почти всю Волынь и Буковину и часть Галиции. При этом австро-венгерская и немецкие армии в общей сложности потеряли в этом сражении около 1,5 миллионов человек убитыми, ранеными и попавшими в плен, кроме того было захвачено большое количество артиллерии и оружия. Потери русской армии были примерно в два раза меньше, но она потеряла гвардию в ожесточённых боях в Припятских болотах. Итогом этой операции стало спасение итальянской армии от полного разгрома, а также облегчило союзникам битву при Сомме. Также после неё произошёл переход стратегической инициативы от стран Центральных держав, к Антанте, а кроме того, глядя на этот успех, к Антанте присоединилась и Румыния.

Мы довольно успешно стали продвигаться вперёд, при этом мой отряд вносил свою, очень существенную лепту в это дело. Нас активно использовали для прорыва обороны противника. После артобстела вражеских укреплений, мы, еще до его окончания, начинали выдвигаться вперёд, и когда обстрел заканчивался, то мы уже оказывались в непосредственной близости от вражеских укреплений. Первыми двигались самоходки, их покатые морды очень хорошо держали обстрел немногочисленных уцелевших вражеских орудий, а следом за ними двигались танки. Своими корпусами, достаточно тяжёлые машины с лёгкостью проламывали следовавшей за ними пехоте дорогу в проволочных заграждениях, а кроме того пехота пряталась за их корпусами от огня противника. Бронеавтомобили держали в резерве, и когда тяжёлая техника проламывала в буквальном смысле этого слова вражескую оборону, бронеавтомобили уходили вперёд, они, двигаясь по дорогам, создавали хаос и панику в тылах противника. Врываясь в населённые пункты, они огнём своих пулемётов подавляли вражеское сопротивление, уничтожали склады и попавшуюся им по пути технику и орудия, после чего снова исчезали. Таким образом они полностью дезорганизовывали вражескую оборону. Вместе с ними было и два эскадрона казаков, и тут возникали некоторые проблемы. По сути я создал КМГ, конно-механизированную группу, и тут были, как плюсы, так и минусы. Бронеавтомобили могли двигатся быстрей и долше казаков, но при этом зависили от топлива и дорог, а казаки, хоть и были медлительней, зато мало зависели от дорог, да и с прокормом их коней летом не было ни каких проблем. Топливо мы добывали у противника, благо, что и он уже вовсю использовал технику, в основном грузовики, собственно говоря, бронетехника у австрийцев и немцев была довольно редким зверем. Меня это кстати сильно удивляло, ладно Россия, у нас с производством пока можно сказать одна большая беда, но вот немцы имели достаточно сильную и развитую промышленность, а потому мне было непонятно, почему они так мало строят хотя бы бронеавтомобилей. Ладно танки, они только появились, но вот машины производят уже минимум десяток лет, и делать бронеавтомобили начали ещё перед войной. Так почему сейчас не наладить их массовый выпуск, особенно учитывая, что производственная база и у немцев и у австрийцев хорошая. Впрочем нам же лучше, хотя думаю сейчас тевтоны начнут массово строить бронетехнику, хотя это им уже не поможет, страны Антанты берут верх и вдвойне обидно, что по моему мнению основной причиной нашего поражения стало откровенное предательство нашей высшей аристократии. Ведь по сути оставалось продержаться всего год, после чего немцы с австрийцами сдались бы по любому, но февральский заговор генералитета и аристократии поставил на этом точку. Выпустив джина из бутылки, они не смогли совладать с последствиями своих действий и итог был ясен, они сами срубили сук, на котором сидели. Правда до этого еще почти полгода. но вот только я всё равно не смогу этому помешать, а кроме того, ещё неизвестно, может это сделает только хуже. Пока же я возглавив отряд бронеавтомобилей, лично носился по вражеским тылам громя склады и обозы, а также по возможности и штабы. Только износ бронеавтомобилей заставил меня всё же вернутся назад, ну как вернуться, просто дождаться своих, которые достаточно успешно наступали, после чего заняться вплотную ремонтом своей техники. Кроме бронеавтомобилей, ремонта требовали и гусеничные машины, так что почти на две недели мы выбыли из боёв, пока не вернули всю технику снова в строй. После чего снова окунулись в самую гущу сражения. Брусилов по достоинству оценил наши успехи и на нас снова пролился дождь наград, если моих солдат и офицеров наградили Георгиями, то мне обломился орден Святого Владимира, правда 4-ой степени, для более высокой я чином не вышел, зато с мечами и бантом.

Первой степенью ордена Святого Владимира награждали от генерал-лейтенанта и выше, второй, генерал-майоров, третьей, подполковника и полковника, а четвёртой, что ниже.

Слюшай, абыдно, да! Шучу, хотя и было немного обидно, но через год — полтора этот орден уже не будет иметь своего значения, хотя конечно для коллекции в будущем сойдёт. Вот так мы и воевали до самой осени, пока наше наступление не выдохлось окончательно. Для моего отряда оно стоило потери трёх самоходок, двух танков и пяти бронеавтомобилей, причём окончательной потери, без возможности восстановления, а также гибели семнадцати моих подчиненных, при этом трёх унтер-офицеров и одного прапорщика, совсем молодого парня, только пришедшего в мой отряд. Больше всего мне было жалко своих людей, хотя в сложившихся условиях пополнения можно было не ждать, если только бронеавтомобили, с ними было намного проще, хотя единообразия наверное уже не будет. Отец летом всё же продал всё своё имущество в России, дожал я его, в том числе и Брусиловским прорывом. Хотя подробностей я отцу не сообщал, так как сам их не знал, просто сообщил, что будет очень значимая операция окончившаяся успехом под командованием генерала Брусилова. Вот когда она началась, отец окончательно поверил в мои предсказания и продал всё, даже наш дом. Его он правда хотел оставить мне, но я от него отказался. Впереди революция и гражданская война, так что дом мне в любом случае не достанется, а потому пусть лучше отец его продаст, ему лишние деньги не помешают.

Наш отряд пополнили, но до прежнего состава его уже было не довести. На предприятиях отца бронетехнику больше не производили, да и не думаю, что толстосумы снова соберут деньги на танки и бронеавтомобили. Нам прислали четыре бронеавтомобиля, причём все они оказались разными, да еще три трофейных, захваченных нашими войсками в ходе наступления. Правда в армию прибыли два десятка английских танков, я даже не только смог лично их увидеть, но даже и изучить изнутри. Они действительно были почти в два раза больше моих, а в их боекомплекты вошли и бронебойные снаряды, но мне английские танки не выделили. Скорее всего это была такая своеобразная месть со стороны ГАУ, типа воюй на собственных танках и не важно, что их больше не строят, дескать не наши проблемы. Если мне и хотели досадить таким образом, то глубоко ошиблись, мне на это было фиолетово. Зато после завершения этой операции меня поразило словами из старой советской кинокомедии, её ещё Караченцев пел. Правда это было перед самой песней, хотя и песня мне очень нравилась, короче — пришла любовь! Месяц назад в штаб перевели подполковника Терентьева, а чуть позже к нему приехала семья, жена и дочь, Ольга Николаевна. Когда я её увидел, то понял, что не смогу дальше жить без неё, вот и начал осаду по всем правилам. К слову сказать, и сам объект осады особо не артачился, так для виду, а что, я не урод, благо, что реципиент попался хороший, вполне себе, не Ален Делон, но и не Квазимодо, вполне симпатичный, а тут ещё и наградами не обделённый. Короче она на меня тоже запала и начался конфетно-букетный период с прогулкой хоть и не под луной, хотя и это под конец было, когда день сократился, но часов до десяти вечера. Погода стояла сухая и тёплая, так что под звук сверчков или кто там был, мы и гуляли, наслаждаясь хорошей погодой. После того, как мы выдохлись, на фронте наступило затишье, у нас сил наступать не осталось, а противнику пока было не до контратак. Австрийцы сейчас зализывали раны, так что фронт стабилизировался, правда, как долго это продлиться я не знал, так что и ловил момент. Подполковник Терентьев узнав о наших отношениях, препятствовать им не стал. В его понимании я был хорошим зятем, на слуху у начальства, причём не как какой бузотёр или дебошир, а как перспективный офицер, причём награждённый орденами, а кроме того и не голь перекатная, а наследник достаточно богатого заводчика. То, что мой отец продал всё имущество, ни кто не знал, мы с ним об этом не распространялись. Короче в начале декабря всё это закончилось венчанием, разрешение на женитьбу я с лёгкостью получил у начальства, вот и не стал тянуть с этим. Снял поблизости квартиру и поселил там молодую жену и разумеется сам ночевал там каждую ночь. А между тем история продолжала свой неумолимый бег. В принципе сейчас, когда баланс сил стал склонятся на сторону Антанты, достаточно было просто удерживать оборону, но заговор высшей аристократии и генералитета вынудил Николая Второго отречься от трона. После этого начался распад империи, а я старался сохранить свой отряд. Авторитет и власть офицеров значительно пошатнулись, но у меня всё оставалось как и прежде, для своих солдат я по прежнему оставался командиром и они безоговорочно выполняли все мои приказы. В начале октября, я вызвал к себе унтер офицера Рюмина и прапорщика Чернова.

— Садитесь, чай будете, а то разговор чувствую будет длинный. — Сказал я им, когда они зашли в мой кабинет. Приказав денщику принести самовар и сушки, я дождался, пока он не поставил их на столе и не расставил стаканы, после чего денщик ушёл, а я начал.

— Наверное думаете, зачем я вас вызвал?

— Есть такое господин капитан. — Ответил мне прапорщик. Сам он был из студентов технического университета, который после школы прапорщиков был направлен на фронт и попал в мой отряд.

— Рюмин, помнишь тот пикник, когда я шашлыки жарил?

— Помню господин капитан.

— Так вот, когда царь отрёкся от престола, то тем самым он освободил и меня от присяги ему лично, но вот от присяги своей стране и своему народу меня ни кто не освобождал. Вы сами видите, что Временное правительство ведёт страну к гибели. Я с уверенностью могу сказать, что если оно останется у власти, то Россия просто превратится в колонию европейских стран. Сильная и независимая Россия им совершенно не нужна, такую страну легко не пограбишь.

— Извините, господин капитан, — Перебил меня прапорщик Чернов. — К чему вы всё это нам говорите?

— Насколько я знаю, вы оба являетесь членами РСДРП, причём принадлежите к партии большевиков.

— Всё верно, а причём здесь это?

— Я считаю, что только ваша партия, взяв власть в стране в свои руки, сможет её возродить. Временное правительство будет послушной марионеткой европейских стран, а я не хочу видеть свою страну в качестве безответной дойной коровы, в которую они её и превратят быстро распродав все её богатства иностранцам. Так вот, по моему прогнозу, вот-вот должна состоятся новая Революция, не буржуазная, которая произошла в феврале, а именно рабочая, так как ситуация сейчас для вашей партии складывается очень благоприятная. Как вы думаете, может наш отряд сыграть важную роль в этом или нет?

— Господин капитан, — Не веря своим ушам спросил меня на этот раз Рюмин. — вы хотите, что бы наш отряд поддержал революцию и был её непосредственным участником?

— Совершенно верно, царь имел возможность сам совершить революцию, опереться не на прогнившую аристократию, которая забыла, что дворяне это служивое сословие, то есть воины, которые стоят на защите своей страны и своего народа, а на этот самый народ. Он этого не сделал, а аристократия показала свой истинный облик, она укусила руку её кормившую, решив, что они сами могут полностью править страной без царя. Только какое будет правление у тех, кто в своём народе видит только рабочую скотину без всяких прав. Ради своего личного обогащения они готовы всё распродать и вжать из людей последние соки, а значит с ними страна ни когда не будет великой. Из всех, только ваша партия наиболее подходит для этого, а потому я и хочу вас поддержать.

— Что вы предлагаете?

— Я выписываю вам документы, по которым вы сможете уехать в Петроград, именно там и будут основные события, там вы выходите на своё руководство и предлагаете ему нашу помощь. Вы ведь уже и сами убедились, что я не поддерживаю Временное правительство, а от присяги царю, я вам уже сказал, он меня освободил сам. Если они согласны, то пусть организуют нам эшелон, на котором мы и выдвинемся.

— А как же здешнее начальство?

— А что оно? Как всё будет готов, так мы под вечер и двинемся, а потом уже будет поздно, да и так сами видите, дисциплина в армии упала хуже некуда.

— Хорошо господин капитан, когда выезжать?

— А завтра поутру и езжайте, вот вам на всякий случай проездные документы с командировкой в Петроград на Обуховский завод.

На этом моя встреча с ними и завершилась, они ушли, а следующим утром и уехали. Сидеть на попе ровно и ждать у моря погоды я не хотел. Надо было устраиваться в новой реальности, у Белых перспектив не было, вот и надо начать зарабатывать очки у Красных. Тот же Брусилов ведь тоже их поддержал, да и многие офицеры и даже генералы.

Генерал Брусилов с 1920 года служил в РККА, а его сын с 1918 и в 1920 погиб воюя за Красных.

Можете считать меня карьеристом и приспособленцем, ноя хотел с самого начала застолбить за собой хорошее место. Хотя я и был потомственным дворянином и царским офицером, по крайней мере мой предшественник, но и раньше он относился к своим солдатам хорошо, а я тем более. Кроме того я был можно сказать создателем нового рода войск, разработчиком техники и тактики её применения, так что с пропагандисткой целью я был для большевиков очень полезен. Вон смотрите, какие люди стали на нашу сторону, а я не только сам хорошо устроюсь, но и заняв при новой власти достаточно высокое место смогу намного лучше подготовить страну к предстоящей войне с Гитлером. Да, я уже сейчас собирался начать к этому готовится, а потому и отправил своих отрядных большевиков в Питер, что бы они предложили своим руководителям нашу помощь.

Унтер-офицер Рюмин и прапорщик Чернов благополучно доехали до Петрограда, бывалые фронтовики, да ещё награждённые Георгием, они не вызвали ни у кого подозрения. Документы в порядке, их и проверили всего пару раз, вот они за трое суток и доехали до Петрограда, где ещё день им понадобился, что бы выйти на своё руководство. Из тех, кто на данный момент был в городе, они смогли выйти на Сталина, который активно готовил вооружённое восстание. Как только Сталин услышал, что прославленный на всё страну бронеотряд капитана Разумовского сам предлагает им свою помощь, как сразу ухватился за это. Большевики проводили большую работу по привлечению на свою сторону военных, а тут они сами предлагали им свою помощь.

— Товарищ Рюмин, а что вы сами можете сказать по своему командиру? — Спросил Сталин унтер-офицера.

— Строгий, но справедливый, я с ним считай с самого начала войны, сначала был в его роте, а затем перешёл вместе с ним в бронеотряд. Ни разу не наказал солдата просто так, только за реальные проступки и дантистов очень не любил. Всегда относился к своим солдатам, как к людям, даже и не скажешь, что он не просто потомственный дворянин, а шляхтич, те особенно гонористые. И сейчас нам сам предложил выйти на своё руководство с предложением о помощи, причём сказал, что скоро будет народная революция, и это при том, что по своему убеждению, он монархист.

— Даже так, монархист и выступает за народную революцию?