Пилот Жорж Нарси. Файлы 1- 3

Мужчины вокруг просто взревели от одобрения, опять раздался свист.

— Жорж! — зашептала мне на ухо Дора. — В дверях на выходе полиция. Четверо полицейских. Ещё двое прошли к стойке. Трое заходят к нам с правой стороны, за твоей спиной.

— Оружие у них есть в руках? — обнимая девушку быстро спросил я.

— Нет. Только дубинки.

— Хорошо, сейчас я пойду к нашему столу, а ты возвращайся на сцену. Будет драка. Не лезь. Отойди к музыкантам. Может, ты сдашься полиции?

— Нет. Я пойду с тобой, ты хорошо обнимаешься — Дора слегка укусила меня за мочку уха.

— Тогда отойди за сцену и жди. Мы заберём тебя.

— Как скажешь, дорогой.

Разомкнув объятия, я помог вернуться Доре на сцену. Разогретая публика одобрительно загудела — все подумали, что девушка возвращается снова петь.

Я повернулся к моим парням: практически рядом с нашим столом стояли трое, нет, четверо полицейских в форме с дубинками в руках, и трое в гражданке — их не трудно было узнать по характерному взгляду и внешности.

Я, медленно возвращаясь к столику, бросил взгляд Рикки и Хулио: мы поняли друг друга без слов. В следующее мгновение, когда на нас со всех сторон бросились полицейские, мы встретили их ударами, жёсткими и беспощадными. И понеслась!..

Драка в Лилли, вспыхивает везде и по любому поводу. И мгновенно охватывает всех. Через минуту вокруг дрались все. Мне доставалось со всех сторон, но полицейских оттеснили вглубь зала, и нам с мачо удалось отбиться от них. Зря копы сунулись в бар! Это Лилли. Здесь не любят копов, совсем не любят. И не очень-то боятся…

Мы с мачо вырвались из ожесточённо дерущейся и кричащей толпы взбешённых мужиков, и прорвались к сцене. Первое, что я увидел, так это Дору, яростно отбивающуюся своей туфлей с остром каблуком — шпилькой, от двух парней в гражданке, которые пытались её скрутить.

Мы налетели на этих парней, смяли их, сбили на пол, где с ними стали разбираться музыканты, словно сорвавшиеся с цепи бешеные собаки, люто молотя их ногами. Видать, знали, за что били.

Мы рванулись за сцену, в небольшой проход, ведущий в служебные помещения. К счастью, здесь никого не было, кроме двух поваров в белых фартуках и колпаках, спешивших поглазеть на драку. Дора бежала босиком, сжимая в правой руке, как оружие, свою лакированную туфлю на шпильке. А ведь молодец, девчонка! Не дала себя заломать этим ушлёпкам!

Из боковой двери внезапно в коридор выскочил человек в костюме. А, это Август Борн, который хозяин кафе. Получи! Пробегая мимо, я ударил его локтем в челюсть — Август Борн, нелепо взмахнул руками и повалился на пол. Не жалко — наверняка это он вызвал полицию, заработать на нас решил, бизнесмен хренов.

Через большую кухню полную снующих между плитами и столами поваров, мы проскочили к служебному выходу. На улице, почти вплотную к двери, уже стоял полицейский кар с включённой мигалкой. Двое полицейских ели бургеры, поставив бумажные стаканчики с кофе прямо на капот своего кара.

Реально, расслабились копы. А Лилли этого не прощает.

Проблема решилась буквально за десять — пятнадцать секунд: копы оправились смотреть сны в глубоком нокауте, а мы, пронырнув знакомыми дворами и переулками, покинули Пинк Пантеру под звуки сирен полицейских машин, блокирующих квартал. Поздно, провтыкали вы нас, легавые!

Через десять минут мы уже спускались вниз по эскалатору, на второй уровень Лилли. Здесь, в Андерграунде, среди отмороженных отпускников и полукриминальных обитателей, безраздельная власть полиции заканчивалась: копы редко демонстрировали здесь свою силу — это, как правило, для них плохо заканчивалось.

Оторвались мы, пусть даже на короткое время. Очень на это надеюсь.

Спуск на третий уровень Андерграунда напоминал смену кадров в дешёвом кино ужасов: с каждым уровнем вниз — все хуже и хуже, все темнее и грязнее, воздух все тяжелее и тяжелее. Ну, и дыра! Внизу, под четвёртым уровнем, последнем в Лилли, говорят, есть технические этажи, переходящие в горные выработки и пещеры, которым нет конца. Сколько есть пунктов перехода — никто толком и не знает, да и герметические шлюзы в переходах были задраены наглухо, навсегда, отгородив недра Луны от гигантского города — муравейника стальными воротами двухметровой толщины, по крайней мере, так говорят местные диггеры — отморозки.

Там, на четвёртом уровне, «на дне», как говорят его обитатели, плохо освещённые улочки — тоннели с трущобами, дешёвыми барами, дешёвыми проститутками, откровенными бандитами, объединёнными в банды, вечно воюющие между собой. Здесь все мерзко и просто: забери и убей, или у тебя заберут и убьют. Сюда добровольно не спускаются с верхних уровней Лилли — это просто смертельно опасно, а вот бежать, укрыться в этой мрачной помойке — так это, пожалуйста. Здесь принимают всех. Только, как правило, убивают быстрее, чем по решению суда, там, наверху.

Когда-то здесь, на четвёртом уровне, была необитаемая промзона с вредными производствами, но её закрыли, после строительства Луна — сити. «Дно» заселили беглые преступники, дезертиры и отморозки всех мастей. Как они там выживали, никто не знал, да и особо и не интересовался. Это была саморегулирующаяся помойка общества. Лилли и сам Город отгородился от «дна» системой лифтов: вниз ехал кто угодно, по нескольким десяткам обшарпанных лифтов отправлявшимся с третьего уровня Лилли, которые после выгрузки внизу прожаривались огнемётами, вмонтированными в потолок и стены кабины, начисто стерилизовались: и от нелегалов, и от всякой заразы, могущей проникнуть в Лилли со «дна»— притаиться в лифте и выехать на нем вверх было просто невозможно, поэтому лифты вниз уходили с пассажирами и грузами, а наверх возвращались практически всегда пустыми. На выходе пассажиры лифте, поднявшегося со “дна” проходили жёсткую стерилизацию разными видами излучений, одежда обрабатывалась в дезкамерах, а после обработки все пассажиры проходили полицейский таможенный досмотр, через который никто из нежелательных элементов пройти просто не мог. По сути дела, попав на «Дно», выбраться наверх, в город, было более чем сложно, практически невозможно.

А вот грузы вниз, из Лилли уходили постоянно. В основном продукты, вода, одежда медикаменты. Много грузов. И опечатанные контейнеры тоже уходили вниз.

Это не было благотворительностью, это был бизнес. Вниз уходили товары, а вот вверх, в Лилли, по совершенно непонятным каналам уходили наркотики, уходили большими партиями, разные мозговерты — от дешевых порошков, до дорогих и качественных «Пурпурных Делириумов» в индивидуальных шприцах — упаковках. Эти мозговерты производились здесь, на «дне» в отлично оборудованных лабораториях. За этими наркотиками в Лилли и шли толпы посетителей. И летели с Земли, и с Марса. Это все стоило больших, очень больших денег: сотни миллионов полновесных кредов. А такой бизнес не трогают: наверх, к большим чиновникам уходила серьёзная мзда, а Луна — Сити привлекала сотни тысяч туристов в год, оставляющих в городе миллиарды — и это был основной бизнес. Поэтому «дно» не подвергалось нашествиям полиции и войск. И ещё, все понимали, что зачистка «дна» обернётся очень большими потерями и не одной неделей спецоперации, это будет война, которая может выплеснуться наверх, в Лилли и даже в Город. А это уж точно никому не было нужно…

Контролировал все производство мозговертов Хромой Хосе. Он кормил «дно», он был хозяином всего, что здесь было. И власть его на «дне» была безгранична. И связи «наверху» — более, чем серьёзные. Лишь по одной замызганной бумажке, за подписью Хромого Хосе, в Лилли можно было получить любую сумму наличными: стоило только шепнуть официанту или бармену в любом баре, что у тебя есть записка от Хосе, как через десяток минут к клиенту подсаживался незаметный человечек и решал все вопросы. Вот так.

Рикки и Хулио довели нас с Дорой к лифту: огромные стальные створки ворот в стене массивного закопченного здания без окон, напоминающего огромный склад. В лифт рабочие загружали ящики, мешки и коробки из нескольких больших грузовых каров.

Рикки сунул мне в руку бумажку, сложенную вчетверо:

— Внизу вас встретят. Отдашь эту записку и идите с теми людьми. Ничего не бойся. Пересидите пару недель, а потом мы вас заберём оттуда. Идите вон в тот угол, свободный от ящиков, скоро поедете. Долг платежом красен, Жорж. Не прощаемся. Пока!

Кроме нас в лифте пассажиров не было. Рабочие закончили погрузку, прозвучал короткий сигнал и створки дверей со скрипом закрылись. Включилось тусклое аварийное освещение и лифт тронулся вниз, постепенно все ускоряя и ускоряя свой ход.

Дора испуганно прижалась ко мне, спрятав голову на моем плече.

Куда мы едем? Зачем? Вернёмся ли, кто знает? Жребий брошен и Рубикон пройден. Вперёд!

Внизу нас ждали — трое угрюмого вида латинос, одетых в какое-то тряпье. Короткоствольные автоматы на ремнях, за спиной торчат ручки мачете. Добро пожаловать на «дно»! А еще здесь было темно, как ночью — улица практически на освещалась, воздух был спёртым и наполнен запахами помойки и нечистот.

— Ты — Жорж? — поинтересовался один из латиносов, дохнув тяжелым запахом перегара.

— Я.

— Бумага есть?

— Есть — я передал записку от моих ребят.

Латинос пробежал глазами по писульке:

— Пошли. Не зевайте — здесь постреливают.

В окружении своих конвоиров, мы с Дорой дошли до монстроподобного автомобиля — невообразимой смеси мусоровоза, броневика и грузовика: что-то большое, несуразное, ощетинившееся стволами пулемётов и разномастными антеннами.

Двери монстра, напоминающие люк в банковском сейфе, со ржавым скрипом открылись и нас буквально затолкали в тёмное нутро машины, воняющее соляркой, оружейной смазкой, палёной проводкой и немытыми телами экипажа этого «такси». Видать, здесь это единственно безопасный транспорт.

Ехали молча, пристроившись на железном уступе вдоль борта, заменяющим сидения. Ехали долго, машина часто резко тормозила и поворачивала, несколько раз экипаж открывал огонь из автоматов через бойницы.

«Весело здесь, однако. Пешочком, видно, здесь передвигаться непросто — далеко не уйдёшь, подстрелят. Здесь, видно, постоянная уличная война. Занесло тебя, Жорж Нарси в полную задницу! А ещё пару часов назад ведь ты был свободным человеком, гуляющим по красивому и богатому городу. Ну, ладно, перемены — так перемены, по крайней мере скучно точно не будет. Да ещё и девчонка со мной в качестве приза за мой авантюризм и неадекватность. Неплохой приз, надо сказать. Вон, как жмётся ко мне, то ли со страху, то ли просто вцепилась, чтобы не упасть. Пересидим в логове, а там буду думать, как выбираться отсюда. Здесь, на «дне» мне уже категорически не нравится, хотя я видел в своей жизни места и похуже» — мысли роились в голове между отчаянными усилиями не свалиться на грязный, покрытый чем-то липким пол нашего «такси» на очередном резком развороте.

Машина остановилась. Лязгнули замки, дверь открылась. Наружу выскочили несколько латиносов с автоматами наизготовку в руках:

— Эй, гринго! Выходите!

Мы с Дорой выбрались из чрева этого монстра. Прямо перед нами была баррикада из мешков с песком, прикрывающая вход в приземистое двухэтажное здание, сложенное из дикого камня, по — видимости, из местной лунной породы. Вместо окон — узкие бойницы, да еще и забранные решётками. За баррикадой — человек пять бойцов, увешанные оружием и пулемётными лентами.

— Быстрее, гринго! Внутрь, быстро!

Надо сказать, что конвоиры (или эскорт) из местных делал свою работу профессионально: нагнули наши головы, особо не церемонясь, прикрыли нас собой со всех сторон и благополучно довели, вернее заставили добежать, до дверей в здание, и пока за нами не закрылись массивные двери, щедро оббитые металлом и, как я успел заметить, с многочисленными выбоинами и дырами от пуль и осколков, все время были вокруг нас. Один из наших охранников несколько раз громыхнул в двери ногой и что-то проревел по — испански. Думаю ругательства. Двери открылись и нас втолкнули внутрь. Первое, что я увидел, так это десяток автоматных стволов, направленных на нас с разных сторон. Неприятно, нужно сказать.

Наши охранники что-то быстро втолковали встретившим нас боевикам. Все вокруг заржали, поднимая автоматы, стволами вверх и с интересом разглядывая нас с Дорой, особенно Дору. Девушка с вызовом подняла подбородок и распрямила плечи, спокойно и уверенно разглядывая окруживших нас латиносов. Мужчины одобрительно закивали, зацокали языками и несколько раз похлопали меня по плечу, видно одобряя смелость моей девчонки.

Вскоре подошёл молодой человек, прилично одетый и хорошо выбритый, с ярко-зелёным нашейным платком. Боевики вокруг нас разом стихли и опустили автоматы.

— Добро пожаловать, господа! — обратился к нам с Дорой молодой человек, буквально сканируя нас холодным и цепким взглядом — надеюсь, дорога к нам была не слишком … сложной для вас?

— Нормальная дорога — спокойно и уверенно ответил я.

— Ну, вот и прекрасно! А теперь, прошу вас — пройдёмте со мной.

Мы довольно долго шли за своим провожатым по скудно освещённым коридорам, иногда разминаясь с вооруженными до зубов охранниками, которые, увидев нашего сопровождающего, вытягивались по стойке смирно. Впечатляет. По крайней мере встречать нас вышел какой-то местный босс, это радует, и немного настораживает. Честно говоря, не доверяю я этим местным ребятам, не знаю почему — чисто на уровне интуиции. Хотя, Хулио и Рикки не направили бы нас в какую-то западню, я своих парней знал достаточно хорошо и доверял им. Хотя, всякое бывает. В любом случае, нужно быть осторожным.

Провожатый остановился у достаточно приличной деревянной двери, над которой висел небольшой, но яркий светильник.

— Меня зовут Антонио. Если что-нибудь понадобится — наберите меня: там есть фон. Отдыхайте, вот ваш ключ. Будьте готовы к двадцати двум, я провожу вас на ужин к Дону Хосе. Приятного отдыха! — Антонио передал мне ключ, учтиво кивнул Доре, и быстрыми, неслышными шагами удалился.

Я открыл дверь и первым зашёл в номер. Быстро и внимательно огляделся: большая комната без окон, мягкое неяркое освещение из потолочных плафонов, возле одной стены широкая кровать и несколько кресел, чуть дальше круглый столик с несколькими бутылками и бокалами, ещё несколько дверей, видимо в ванную и туалет. Чисто, тепло, хороший воздух.

— Заходим — я пропустил в номер Дору и закрыл дверь на ключ.

— О — о! А здесь ничего, уютненько — девушка прошлась по комнате.

Я тем временем быстро осмотрел ванную и туалет — чисто. Осмотрел вероятные места установок камер — по крайней мере, видимых камер не было.

Теперь можно было немного отдохнуть. Я плюхнулся в кресло, а Дора, ловким движением сбросив туфли, растянулась на кровати, раскинув руки:

— Красота… Какое блаженство! Жорж, сколько у нас есть времени до ужина?

Я попытался получить информацию на глассах, но они не работали. Это хорошо. По крайней мере, нас здесь не видят и не слышат. А время? Вот, на противоположной стене висит панель часов: семнадцать — тридцать две.

— Ещё четыре часа есть — я снял глассы и положил их на стол.

— О, волшебно! — Дора села на кровати. — Жорж! Ты сделаешь из меня настоящую женщину? А времени тебе хватит?

Я рассмеялся:

— Тебя что, не просветили по этой части?

— Теоретически я технологию знаю, а вот практически — понятия не имею, что и как делать. Опыта пока нет. Но я быстро учусь…

Дора потянулась всем телом и добавила:

— Хорошо как! Я не знаю, что это, но я хочу, чтобы ты любил меня сейчас, Жорж Нарси.

— Так любил, или трахал, как ты просила меня в Городе.

— И то, и другое. Хочу все! Хотя разницу я ещё не совсем понимаю.

Я улыбнулся в ответ:

— Вот, сейчас и займёмся этим. Кто первый в душ пойдёт?

— Я, конечно, я… — девчонка быстро вскочила с кровати и чмокнув меня в щеку, пошлёпала босыми ногами в ванную.

— Может, тебе помочь? — вдогонку бросил я, любуясь гибкой спиной Доры, её бёдрами и красивыми сильными ногами.

— Не нужно, а то перегреешься раньше времени. Не скучай, дорогой, я быстро. А ещё я хочу шампанского — обернулась девушка и бросила на меня взгляд, полный лукавства.

— Нет шампанского, только текила. Я позвоню этому Антонио…

— Не нужно, дорогой. Пусть будет текила…

Когда я вышел из душа, Дора лежала на кровати, натянув простыню чуть ли не до подбородка и испуганно, как мне показалось, смотрела на меня своими блестящими большими глазищами. Вот тебе на! И это универсальный андроид!

Переход от желания к разочарованию был неприятным, но быстрым: я даже с облегчением вздохнул, ложась рядом с девчонкой — я просто устал, и убалтывать эту взбалмошенную барышню у меня не было никакого желания. Тем более принуждать её к тому, чего она явно не хотела и боялась. Отлично!

Я вытянулся возле девчонки, так и не снимая банное полотенце, обмотанное вокруг бёдер. Молча уставился взглядом в потолок, перебирая в памяти всю цепочку событий сегодняшнего бешенного дня. Что-то не вязалось, не было логической связи в произошедшем. Случайные события? Похоже. Мои действия? Явно неадекватные с дракой в Дай Мару центре. Спровоцировавший меня разговор с наглым покупателем — коллекционером? Похоже на правду. И наезд этого толстосума, его хамское отношение, упало на благодатную почву моей вспыльчивости и накопленной раздражённости. Нэйтали де Ковен? Эта красивая брюнетка-менеджер из Дай Мару — неопределенность какая-то есть, конечно, но связи событий с ней я не вижу, не чувствую опасности, по крайней мере. Разговор с вербовщиком в гостиннице? Нет, это тоже не то. Тонни, затем Дора в одном флаконе — это отдельная тема, непонятная, правда, но опасности я тоже не чувствую. Где, где причина, где спусковой механизм, запустивший эту цепочку событий? Не могу понять. Но я знаю точно: что-то пошло не так, знаю точно, что опасность приближается, она совсем рядом, смертельная опасность…

Тонни осторожно дотронулась до меня рукой:

— Ты спишь?

— Нет, я думаю. И отдыхаю.

Тонни повернулась ко мне и прижалась всем телом:

— Ты не хочешь меня?

Я удивлённо посмотрел на нее:

— С чего это ты взяла?

— Ты даже не попробовал раздеть меня, Жорж. Будто я не женщина, а бревно бессловесное, которое просто лежит рядом.

Я тихо рассмеялся и обнял её одной рукой.

Девчонка положила голову мне на плечо и свернулась калачиком, упёршись в меня коленками.

Я гладил её волосы и спину, продолжая думать о своём. Дора, или Тонни теперь тоже моя зона ответственности. Вляпался ты Жорж, да ещё и девчонку на себя повесил. Но я сделал правильно, все сделал правильно. Я справлюсь…

И сон пришёл внезапно, словно кто-то разом выключил свет и всю окружающую реальность.

Сколько я спал — не знаю. Проснулся и понял, что я обнимаю девчонку, которая мирно посапывала, закутавшись в простыню и повернувшись спиной ко мне. Её тёплые ладошки прижимали мои руки к себе. Я осторожно понюхал ее волосы: они пахли так, как пахли обычные чистые волосы. Я понюхал шею девчонки — кожа пахла так, как должна пахнуть кожа молодой девушки во сне. Я продолжил изучать Тонни: осторожно освободил свою руку из-под ладони Тонни и потрогал небольшую грудь девчонки: упругая и нежная.

Тонни пошевелилась во сне. Я убрал руку с груди и аккуратно провёл вниз по бедру и дальше по ноге: тело тугое и сильное, тёплое, даже под простыней. Потом я положил руку под левую грудь девчонки: под теплой кожей ритмично и сонно билось сердце, или то, что там у неё было вмонтировано.

Ерунда! Я сотни раз спал с женщинами-андроидами и ничего такого не чувствовал: они не имели запаха, они имитировали возбуждение и оргазм. И сердце у них не билось — это точно! И ещё одно: они все целовались стандартно, как по одной схеме, бесстрастно, как рыбы, и это меня всегда очень раздражало, поэтому я старался не целоваться с андроидами.

Но Тонни не андроид. По крайней мере, с таким совершенным роботом я не имел дела. Может, я отстал от технических новинок. Но Тонни человек, я чувствую. И это меня почему-то насторожило. Тонни та ли, за которую себя выдаёт, или я чего-то не знаю и не понимаю, пока.

Девчонка глубоко вздохнула и попыталась повернуться ко мне: