Пилот Жорж Нарси. Файлы 1- 3

3

Возле пожарного выхода стоит охранник, один, руки за спиной. Зря. Удар левой — правой в голову, удар в живот, и я затаскиваю охранника за двери, на площадку пожарной лестницы. Придёт он в себя не скоро, очень нескоро: что — то я не рассчитал удар правой, бывает. Бежим вверх по лестнице, так быстро, насколько хватает сил. Девчонка не отстаёт от меня ни на шаг.

— Дора! Где выход на площадку такси?

— Третий этаж, сектор два, двенадцать метров от выхода с пожарной лестницы.

Взлетели на нужный этаж за минуту.

Выход с пожарной лестницы на площадку такси был свободен. Мы влились в поток снующих по площадке сотен посетителей: у нас есть ещё минута — полторы, пока не включились камеры и нас не идентифицировали. Вот глайдерная стоянка: несколько такси готовятся ко взлёту. Выбираю самый ближний к нам — жёлтого цвета с зелёными полосами, двери ещё распахнуты и служащий магазина подаёт внутрь пакеты с покупками. В пассажирском салоне сидит двое мужчин. Я оттолкнул в сторону служащего, наклонился в салон и молча выдернул из глайдера за волосы одного из них: тот покатился по площадке, возмущенно ругаясь. Второй пассажир попытался оттолкнуть меня, но получив тяжёлую зуботычину, перестал дёргаться и я выбросил его из салона. Пилот глайдера обернувшись на шум в салоне, попытался возмутиться:

— Какого…?

Но холодный ствол пистолета упёрся ему в рот.

— Заткнись! Не дёргайся к тревожной кнопке. Взлетай. Отключи связь. Дёрнешься — снесу голову — холодно, спокойно и отчётливо сказал я. Люди всегда чувствуют в таких ситуациях, говорит правду нападающий, или блефует. Крик и ругань — это не моё. Я говорю один раз, а потом стреляю. И пилот глайдера почувствовал это. Он молча кивнул в ответ, повернулся к приборной панели и включил двигатель.

— Пятнадцатая улица, казино «Монтень» — спокойно сказал я, уткнув ствол пистолета в шею пилота.

Взлетели спокойно — никто не блокировал такси — не успели. Глайдер сделал небольшой вираж и вышел на открытый воздушный коридор. Все молчали. Минут через десять сели на стоянке такси возле казино. Я убрал пистолет и бросил водителю сотку кредов: стресс он пережил сегодня приличный. Как только мы вышли из глайдера, тот мгновенно взмыл вверх.

Потом мы с Дорой пересели в другое такси, покатались немного, пересели в третье, затем в четвёртое…

Через минут двадцать мы вышли на Лилли Сквер и растворились среди толпы посетителей этого злачного района.

Дора некоторое время молча шла рядом, держа меня под руку, но наконец не выдержала:

— Я чего-то не знаю о тебе, Жорж Нарси?

— Ты знаешь только то, что есть в Сети, и в моем досье на Флоте.

— Есть что-то ещё?

— Да, но только на бумаге, в сейфе, в одной государственной конторе. Мои служебные файлы.

— Ты был в армии, я знаю — Дора попыталась заглянуть мне в глаза. — Подробностей в базе данных нет.

— Подробности? Ничего примечательного: комендантский взвод, военная космическая база «Ориго».

— Это та самая база «Ориго», где был мятеж в середине восьмидесятых?

— Да, та самая…

Я не вспоминал об этом периоде свой жизни, не хотел вспоминать. Из моего взвода тогда осталось в живых только шестеро. Как мы выжили в этой бойне — до сих пор непонятно, наверное, тогда ещё не пришло нам время умирать. После госпиталя меня отправили на обучение, в лётную школу, но на военный флот после обучения так и не взяли: комиссия признала непригодным для дальнейшей военной службы. Так я оказался на гражданском Флоте, дослужился до пилота второго класса — это в пересчёте на военные звания — капитан третьего ранга или майор. И вот, я уже на улице, без выходного пособия и пенсии, да ещё и с полицией на хвосте. И с непонятной девчонкой под руку. Головокружительная карьера, ничего не скажешь! Ох, и носит же тебя, Жорж Нарси, ох, и носит! Это я так, вспомнил тут кое-что. Хорошо, что не озвучил свои мысли вслух.

— Понятно. Не хочешь говорить об этом и не нужно. Спасибо, что отбил меня сегодня! — девчонка прижалась ко мне на ходу. — А с чего это вдруг меня задержали в магазине?

— Тебя хотели перекупить. Видно, охрана торгового центра выполняла заказ, левый заказ. За такие деньги, можно купить кого угодно.

— О! И сколько давали?

— Много, Дора, много. Помолчи немного, не мешай мне сосредоточиться.

— Нас ищут? — девчонка не умолкала.

— Ищут. Ищут все: и полиция, и охрана Дай Мару Центра.

— О! Как романтично! Мы с тобой в бегах! — девчонка буквально повисла на мне, шепча мне на ухо: — Хочу тебя!

— Как?! Прямо здесь, среди толпы? — искренне удивился я. Это уже не Дора, это Тонни висит на мне. Интересно, как быстро они с Дорой меняются местами? Сейчас это точно Тонни, но не возмущается, когда я её называю Дорой. Раздвоение личности, вот женщины довели! Ничего, привыкну.

— Ну, придумай что-нибудь, Жорж, ты же умница. Хочу тебя…

— Э-э! Остынь! Уходим в Лилли Андерграунд, а там придумаем что-нибудь — я потянул Тонни к многополосному скоростному эскалатору, ведущему вниз, в недра Лилли, в недра запретной жизни Золотого Города.

Файл 3

Лилли Андерграунд

1

Целый подземный город под городом. Игра слов, но это было именно так: Лилли располагался под Золотым городом, это был андерграунд. Здесь не было неба, даже искусственного, как в Золотом городе — здесь всегда было полутемно: целые районы, с улицами, двух — трёхэтажными домами, магазинами, барами, кафе, дешёвыми ресторанами и фастфудами, полицейскими участками. Район под районом, уровень под уровнем, чем ниже — тем дешевле выпивка, женщины и жизнь. Найти человека в Андерграунде было непросто, даже если его разыскивает вся полиция Луна Сити: здесь, среди десятков тысяч отмороженных посетителей и флотских отпускников, рискующих ежеминутно своими кошельками, здоровьем и жизнями, среди тысяч уголовников и проституток, бомжей и других людей, опустившихся в прямом и в переносном смысле на дно жизни, найти человека было проблематично, тем более, что вездесущие камеры слежения и идентификации выживали здесь не более двух — трёх часов: ну, не любили жители Андерграунда вторжения в свою личную жизнь…

Спустившись по эскалатору на первый уровень, я уверенно направился к стоянке электрокаров — такси.

— Первый уровень, пятая улица, Пинк Пантера сквер — бросил я таксисту, помогая Тонни сесть в кар.

Таксист — чернокожий кучерявый парень, обернулся к нам с улыбкой, блеснув в полумраке белыми зубами:

— Ребята, привет! Трава, таблетки, шприцы, сигареты? Самого лучшего качества и недорого. На улице намного дороже, и фуфло подбросят на раз. А у Джонни — все без обмана!

— Ты рули, давай. Без тебя разберёмся — не очень приветливо отозвался я. Водила почувствовал, что пассажир не новичок в Лилли, восторженный тон поубавил до вкрадчивого:

— А может, уважаемые господа, желают свингер — вечеринку, или чего — нибудь ещё более щекотливого? Все ваши фантазии и желания, даже самые запредельные! Джонни знает все! И устрою, и недорого.

Тонни ткнула меня локтем под бок. Я в ответ крепко сжал её колено: не время, мол.

За панорамными окнами такси медленно проплывали улицы Лилли с толпами посетителей, явно уже весёлых и ещё пока слегка навеселе. Большинство из них были мужчины, но встречались и женщины, причём не местные девицы лёгкого поведения и секс- андроиды, а женщины из Золотого Города или туристки, окружённые двумя — тремя рослыми охранниками, хорошо вооружёнными: под пиджаками просматривались кобуры пистолетов. Нанять охрану можно было прямо возле входа в Андерграунд: там, среди магазинов были расположены штук пять охранных агентств, где можно было за пару сотен в час нанять достойную охрану для посещения первого и второго уровня Лилли. На третий уровень и ниже, охрана не принимала заказы, туда даже полицейский спецназ нечасто рисковал опуститься.

Яркие неоновые вывески, шум музыки и разноязычный говор толпы, запах еды, сигаретного дыма и травы, запах разврата и порока — это, и есть Лилли. Здесь не бывает дня, здесь всегда вечер и ночь, здесь нет времени. Поэтому я не очень любил Андерграунд — за вечный полумрак. Мне, после недель и месяцев, проведённых в замкнутых пространствах кораблей и станций, хотелось на свежий воздух, на солнечный свет, хотелось на Землю. Или хотя бы в большой мегаполис, пусть даже с искусственным небом.

Но Лилли тянул своей вседозволенностью и доступностью. Сюда, первым делом отправлялись все сменные экипажи, чтобы снять нечеловеческое напряжение полётов. Вот и я со своими ребятами тоже двигал сюда после смен. Курить, баловаться травой и вещами потяжелее я не любил, а вот надраться водкой в хлам где-нибудь в дешёвом баре, потом подраться с такими же флотскими, как я, потом мириться с ними и снова пить — это по мне. За такой чудесный вечер весь хронический стресс как рукой снимало, особенно, на следующее утро (судя по часам), после Квин Мери — так назывался здесь лекарственный состав, который капали страдальцам штатные лекари при этих же самых барах. Надо сказать, ощущения те ещё: словно огненная буря проноситься по твоим венам, выжигая всю боль из разламывающейся на мелки части головы и синяков по всему телу. Потом лекари штопали разбитые брови и носы, накладывали повязки и лечебные пластыри. Тут же, в задних комнатах баров можно было купить довольно приличную одежду, взамен изорванной во время бурных вечеринок.

Бывало, некоторых посетителей выносили и в пластиковых мешках: полицейские и жандармы заученно составляли протоколы и забирали трупы на опознание.

Это Лилли. Кто-то оставлял здесь свой стресс и жажду познания границ вседозволенности, а кто-то оставлял здесь и свою жизнь. Это смысл Лилли.

А вот на следующий день, после попойки и драк, наши пути с моими напарниками Рикки и Хулио расходились: они двигали в мексиканский квартал, а я — на пятую улицу, туда, где были женщины, много женщин, много доступных женщин. Там я зависал на два — три дня, выпуская весь пар, а потом, весь опустошенный и где-то счастливый, снимал комнатушку в недорогом отеле на втором уровне Андерграунда и просто отлёживался пару дней. Потом я возвращался на сборный пункт Флота и летел обратно на свою базу. Вот так и жил. Как и все флотские.

Сейчас все было не так, как обычно. Все было по-другому. Я в бегах. Времени для манёвра — минут тридцать — сорок, прежде чем я смогу нырнуть на нижние уровни Лилли, а там видно будет. Повезёт — продержусь пару суток, потом поищу концы, как покинуть Луна — сити, и вообще Луну. Уходить лучше на Землю — там больше возможностей раствориться в мегаполисах, да и на Земле вряд ли будут разыскивать особо тщательно за банальную драку, хотя система правосудия работает неумолимо, медленно, но надёжно. Это потом, а сейчас нужно свинтить. Девчонку зря не продал тогда, не имел бы проблем, а денег было бы прилично. Но, что сделано, то сделано. Почему я тогда полез в бутылку с этим покупателем? Не понравился его тон? Не понравилась его наглость? Какая разница?! Я общался и с более наглыми типами, и ничего. Это не то. Почему не продал? Почему такие деньги не соблазнили? Пока не знаю. Рыжая девчонка — андроид, Тонни? Понравилась? Смешно — купил бы себе любую девчонку секс-андроида, ещё бы и повыбирал. Дора? Стоп! Не предал Дору? Не предал женщину, тьфу ты — цифровую сущность, которая спасла нас тогда в рушащихся шахтах? Возможно, возможно. Но, опять не совсем то… Раньше я никогда не страдал особым альтруизмом и болезненным чувством благодарности — жизнь научила. Что же? Что тогда? В чем причина такой моей реакции? Хотя, наверное, все просто — это моя неадекватность меня подвела: нечего было драться с охранниками, разобрались бы, с документами у меня все в порядке. Как червоточина не давала покоя мысль: «Что — то ещё есть важное, предельно важное, я знаю, я чувствую это, но никак не могу пока понять».

Ладно, о причинах потом, а что сейчас делать? Сдаться полиции? Можно. Андроид моя собственность по документам, а драку я завязал из ревности, например. Не катит: при мне Тонни никто не вязал, я сам напал на охрану. Можно заявить, что охранник смотрел на меня уж очень вызывающе — поди докажи, что это не так, а я, мол, флотский, хоть и в отставке, с нервами у меня непорядок, вот и кинулся. Похоже, но все равно не катит. Ну, ладно, не катит, так не катит, дадут за драку пару месяцев срока, или годик, переживу…

— Кэп! — вывела меня из размышлений Тонни. — Чего ты так задумался? Дай мне денег, я пойду немного изменю внешность. Вон, смотри — магазины, салоны красоты, сделаю так, что и ты меня не узнаешь, а не то, что полиция.

Разумно. Я не стал спорить, достал пять сотен кредов и отдал Тонни: — Давай, сможешь чего сэкономить, будет хорошо, а то у нас осталось пару сотен, всего. Я буду вон в том баре, напротив.

— Не жмись, кэп. Экономить на своей женщине — себе дороже.

Я чуть было не ввязался в дискуссию с девчонкой, но потом махнул рукой: давай, двигай, мол.

Бар оказался очень даже приличный, никогда прежде здесь не бывал — видно, на Пинк Пантере флотские не очень тусуются — дороговато. Народа в баре было прилично, свободных столиков почти не было, а за барной стойкой я не собирался садиться: буду весь на виду, да и вход в бар не виден. Сел за столик сбоку возле открытой площадки, на которой пела девушка в серебристом платье, пела что-то о любви, душевных страданиях, ла-ла-ла, но я думал о своем, а музыка, кстати, живая — пять или шесть музыкантов в полутьме на заднем плане, была очень даже хороша.

Заказал себе тёмного пива и попросил принести мне обычный фон. Глассы я не одевал, и не включал — какая — то фора по времени, пока меня вычислят.

Связался с Рикки. Назвал бар и сказал, что я жду их здесь. Попросил принести наличных кредов. Рикки тут же выдал, что видел в новостях и моё шоу, и мою драку в Дай Мару, обозвал полным придурком и отморозком, и, напоследок заявил, что я уже объявлен в розыск. Но прийти пообещал, вместе с Хулио, через минут двадцать.

Не успел я допить своё пиво, как появились Рикки и Хулио. Оба явно навеселе, судя по улыбкам.

— Жорж! Ну ты и даёшь! Ты чего, не выдержал? Так оттянулся бы в Лилли без проблем, мы только что отлично помахались с вояками, но мало — ты отвлёк. Теперь у тебя на хвосте легавые, с тобой особо и не разгуляешься…

Ребята сели за столик и тоже заказали себе пива. Рассказали о своём житье — бытье, о предстоящем переводе на станцию на Марсе, с окладами больше чем в два раза, чем здесь, на Луне. Дали мне полторы тысячи кредов, просто так, не в долг. Нормальные ребята, жалко, что все так сложилось, ну, не судьба, значит.

Я немного расслабился и поэтому не сразу обратил внимание на девушку, подходившую к нашему столику, все моё тревожное зрение было заточено на полицию, или незнакомых мужчин.

Шатенка, с уложенной высокой причёской в стиле «пятидесятых» прошлого века (это, кстати, сейчас очень модно), узкое, облегающее гибкое тело, темно — зелёное платье до колен, красные туфли на шпильке, в руках сумочка. Девушка подошла поближе и остановилась, глядя на меня. Я удивлённо посмотрел на нее, оглянулся: мало ли, может не на меня смотрит, а на кого-то за соседним столиком, вроде нет никого такого.

— Жорж! Ты не узнаешь меня? — девушка подошла ко мне. Знакомый голос. Тонни! Или Дора! Ну, ты даёшь!

Я поднялся навстречу девчонке, хотя, нет, девчонкой её трудно было назвать — это была красивая молодая и стильная женщина. Очень красивая женщина.

— Это ты?! — я был действительно удивлён. И восхищён. Два в одном. При всем моем цинизме и недоверчивости, я был реально восхищён.

Тонни — Дора слегка склонила голову, не отрывая своего взгляда от меня. Козырный приём! Бьёт наповал любого мужчину:

— Я вижу, капитан, к тебе присоединились твои друзья.

— Да, да, конечно — засуетился я. — Тонни, знакомься — это Рикки и Хулио, мои напарники и друзья. Ребята — это Тонни, мой…, э — э, моя… — совершенно глупо замялся я.

Мои мачо разом поднялись из-за стола, буквально поедая девушку глазами.

— Это твоя чика, Жорж? — уточнил Хулио. — Чика бомб!

2

Я усадил Дору за стол, а это сейчас была она, не Тонни — судя по спокойному и уравновешенному тону и манере говорить.

Дора поблагодарила меня.

— Что будешь пить, Тонни? — выдержал я выразительный взгляд Доры и слегка покачал в ответ головой, мол я знаю, что ты Дора, но моим приятелям пока не нужно знать все детали. Девушка в ответ понимающе слегка улыбнулась и опустила глаза в знак согласия.

— Пожалуй, я выпью лёгкого светлого вина — чуть выдержав паузу, ответила Дора, уставившись на меня своими голубыми блестящими глазищами в обрамлении густых и длинных ресниц: «Ну, как я тебе, Жорж? Хороша? Конечно, хороша, я сама знаю. И ты — мой, и ты это тоже знаешь.»

Красивые брови девчонки, в такт её мыслям, слегка дрогнули.

Ну, даёт! Не хуже Тонни умеет морочить голову мужчине. Не выйдет, не сейчас, по крайней мере. Сейчас главное — обсудить с ребятами моё положение и что можно предпринять в этой непростой ситуации.

Мы заказали себе пиво и мясные стейки. Доре заказала себе бокал вина, рыбу и салат. Все с аппетитом поели, перекидывались общими фразами. Мои товарищи бросали сдержанные и вместе с тем заинтересованные взгляды на Дору: она была действительно не из тех девчонок, с которыми мы обычно общались: простыми, без лишних наворотов и манерности, а главное — доступными и отвязными. Присутствие Доры немного сдерживало ребят, разговор как-то не клеился. Тонни сразу бы наладила контакт с парнями, без проблем, а вот Дора, по всей видимости, просто не хотела поддерживать разговор.

Наконец, настроившись на нужную волну, я кратко изложил ребятам суть моей проблемы.

Рикки задумчиво почесал затылок, переглянулся с Хулио и ответил:

— Вляпался ты, Жорж, по самое нехочу. Схлопочешь срок за драки, сто процентов. И не отмажешься. И Флот тебя теперь не отмажет. И чику твою заберут. Короче, слушай: мы сейчас переправим вас к Хромому Хосе, он спрячет у себя пару недель, внизу — на четвёртом уровне Лилли, а там видно будет. Постараемся что- нибудь придумать, чтобы переправить вас обоих на Землю, а там затеряетесь. Ты, это — спроси свою чику, хочет ли она впутываться в нездоровые приключения с тобой, или ей лучше сдаться в ближайшем участке, да и тебе легче будет одному маневрировать.

Я согласился с Рикки и спросил Дору, не вмешивающуюся в мой разговор с парнями, но внимательно прислушивалась к беседе.

— Слышала, Тонни? Что скажешь?

— Жорж, я разве похожа на дешёвую шлюху, бросающую своего капитана при первой опасности? — Дора пригубила остатки вина, внимательно глядя мне в глаза, словно вокруг больше никого не существовало. — Я пойду с тобой.

Мачо переглянулись и одобрительно закивали.

— Хорошо — согласился я, хотя понимал, что Рикки прав. Ладно, не бросить же Дору! И Тонни. Хотя, Тонни, по большому счёту, смело может вернуться — она начнёт новую жизнь, с новым владельцем — она всего-то пару часов как активирована к жизни. А вот Дору точно отсканируют и найдут в пси-блоке андроида и выдернут её оттуда, и начнут изучать, разбирать по байтам, а потом запихнут в железную башку какого-нибудь строительного робота, навсегда, до самой утилизации. Не годится. Не отдам. Пусть попробуют забрать!

— Ну, ребята, вы определились, как я вижу. Вот и славно! Ещё по пивку, и выходим — Хулио заулыбался и потёр руки. — Рикки, чего ждёшь — пива ещё закажи, лучше тёмного.

Прежде, чем официант принёс заказ, к нашему столику подошёл хорошо одетый немолодой мужчина.

— Прошу простить меня, господа, позвольте представиться: я хозяин кафе, меня зовут Август Борн. Я хотел бы пригласить вашу девушку спеть на сцене, вот здесь — рядом с вами. Не волнуйтесь — у нас установлен голосовой корректор, так что голос вашей дамы будет звучать великолепно. Не откажите в любезности. В благодарность от нашего кафе — весь ваш заказ в подарок.

Мачо мгновенно набычились, а я едва не послал хозяина кафе подальше, но тут отозвалась Дора:

— Ребята, а я не возражаю. А что, покрасуюсь, и денег сэкономим. Разрешаешь, Жорж?

Мы с ребятами молча переглянулись.

— Ну, если ты так хочешь, и если это рядом с нами, то, пожалуйста — быстро сориентировался я.

Дора поблагодарила меня кивком и пошла на сцену вслед за хозяином кафе.

Буквально через пару минут, после короткой беседы Доры и музыкантов, заиграла музыка и наша девчонка вышла на сцену к микрофону. Гул голосов посетителей разом смолк.

Дора запела. Красивый сильный голос, красивая девушка, красивые плавные движения рук и элегантная игра бёдрами — это было просто восхитительное зрелище и я на несколько минут забыл обо всем, попав под власть поющей Доры, которая пела и смотрела на меня, смотрела из-под слегка опущенных ресниц, обдавая меня жаром желания и восхищения этой женщиной.

Дора закончила петь и с достоинством слегка поклонилась аплодирующей публике. Некоторые мужчины даже засвистели от избытка чувств — ну, народ такой в Лилли: непосредственный, без изысков, но искренний. Дора не могла не понравиться — она действительно была очень хороша.

Я помог Доре спуститься со сцены. Девушка внезапно обняла меня и прижалась ко мне.