Стражи Сердца. Единственная для пустынников

— Я так рада, что ты, наконец, решилась приехать, — улыбалась девушка, пока я заканчивала купание. — Не верится, что госпожа принцесса Лирель Абрина снова под крышей дома Волтис.

— Брось, Ленни, какая же я принцесса.

— Самая настоящая! То, что отец отлучил тебя от двора, не значит, что наследная кровь растворилась. Так не бывает, Лирель. Ты законная наследница трона, и, по-хорошему, тебе пора бы вернуться в столицу и составить Нэрсу Неопалимому, — она с завышенной экспрессией взмахнула руками, издеваясь над титулом моего брата, — конкуренцию. Он еще мальчишка и слишком молод, чтобы управлять королевством. К тому же слишком мнителен, позволяя другим собой руководить.

— Научится, — отбила я, не желая вникать в ее слова. — У него долгая жизнь впереди.

— Мне бы твою уверенность, — как-то странно улыбнулась кузина и поднялась на ноги. — Заканчивай плескаться, пойдем уже ужинать.

Глава 12

— Как вам еда? — растягивая губы в милейшей улыбке, спросила Ленни, чинно откладывая в сторону вилку. — Все нравится?

— Спасибо. Все очень вкусно, — ответил Тайпан, не изменивший себе в одежде, даже за светским ужином, хоть и в очень тесной компании.

Он не стеснялся увитой татуировкой голой груди, и даже сережка в соске не заставила его прикрыться. Только красные волосы затянул на затылке ремешком, придавая лицу хоть немного больше серьезности.

Ворон так же остался верен себе, не снимая капюшона, и медленно ел, пряча ложку в темноте под тканью.

Стало немного не по себе, но судя по горящим глазам Мадлен, ее внешний вид пустынников полностью устраивал, радуя взгляд увитыми мышцами и жилами рук. И бесстыдно красивым торсом красноволосого, который даже в сидячем положении выглядел великолепно.

— А откуда вы, господа?

— Пустыня Заарва, госпожа. Не близкий край.

— Как интересно, — вдохновленно пролепетала она, и стараясь выглядеть соблазнительно, прижала бокал с вином к пухлым подкрашенным губам, делая глоток. — Я слышала, будто зной в пустыни такой беспощадный, что можно сгореть заживо, это правда?

— Люди могут. Детям Заарвы и Иштар погода не страшна, мы выживаем в любых, даже самых суровых условиях.

— А холод? Холод тоже не способен пробить вашу броню? — напропалую кокетничала Мадлен, с вызовом наклонившись и демонстрируя глубокое и впечатляющее декольте.

— Ночами в пустыне появляется лед, так что нет, госпожа. Холод нас тоже не трогает.

— Удивительно. Мой отец бы с руками и ногами оторвал таких могучих воинов, как вы.

— Дети пустыни не воюют за чужих королей, — отчеканил Тайпан.

— О, наслышана! Совсем не так давно отец вспоминал, как в юности столкнулся с группой пустынников, человек пять-семь, не больше. Он был молод и зелен, решив, что способен справиться с ними со своим отрядом, но потерпел поразительно быстрое поражение, — она уважительно поклонилась. — Так что я уведомлена о ваших военных качествах, господа. О ловкости, силе и отваге.

— О тактике, опыте и верности. Так будет точнее, — поправил ее пустынник, и Мадлен неожиданно растеклась в улыбке.

— А что же ваш спутник все время молчит? Ему не приятно наше общество?

— Он молчалив по природе своей. Выдавить из него слово, все равно, что давить камень, ожидая сока.

Ворон, словно отсутствующий за столом, даже не кивнул, продолжая молча есть свой ужин.

Я кажется так же была лишней в этом разговоре, и сейчас уподоблялась своему неожиданному товарищу по молчанию, медленно прожевывая салат, нервно теребя украшение на платье, которое смыкало верх разреза, сцепив два куска полотна вместе.

Чем-то оно было похоже на сережку в соске Тайпана, и поймав в собственной голове эту ассоциацию, я одернула руку.

— Как надолго вы в наших краях?

— Надеемся, что ненадолго. Есть работа в столице, так что мы планируем выполнить ее и вернуться домой.

— Поделитесь? — полюбопытствовала сестрица.

— Нас наняли в охрану к одной влиятельной особе, — почти не соврал он, даже не заметив моих широко распахнувшихся глаз. — Говорят, дамочка слегка глуповата, так что может утонуть даже в собственной ванной.

— Стойте, стойте! Дайте угадаю! — Мадлен сильно сощурилась, что-то посчитала в уме, негромко мурлыкая, и наконец спросила: — Леди Мартелла? Это она?

— Нет, госпожа, не угадали, — отвечая улыбкой на улыбку, ответил Тайпан.

— Тогда это леди Рентан, — губы кузины заговорчески изогнулись в кривой ухмылке, а голос стал таинственно тих. — Я слышала, что старушка не в своем уме и страдает манией преследования. Сознавайтесь, господин, это она наняла вас в охрану?

— Ее сын, — поражая меня осведомленностью о дворцовой свите, согласился пустынник. — Он жаждет успокоить мать, тем, что с нами ей ничего не угрожает.

— Ненадолго, — не согласилась сестрица. — У Нелинны действительно слегка помутилось сознание. Не удивлюсь, если через пару дней она и от вас в ужасе бегать начнет.

— Никогда еще от меня женщины в испуге не сбегали. Чаще они хотят остаться, и очень этим решением довольны.

Прозвучавший в голосе намек, встряхнул.

Он ударил плетью по позвоночнику, заставив меня вздрогнуть и нечаянно стукнуть ножкой бокала о край тарелки, заполнив комнату звонким звуком.

— Извините.

Мадлен даже не обратила внимания, лишь на секунду отклеив взгляд от лица пустынника, а вот Тайпан напротив, прищурился, наблюдая за моей дрогнувшей ладонью.

— Самонадеянно, — продолжая откровенно кокетничать, Мадлен повела темной бровью, ясно дав понять, что не верит пустыннику.

Или же просто-напросто делает вид, чтобы затащить его в свою кровать и убедиться в сказанном!

Ревность.

Она горячим холодом пробралась в вены, отравляя их кислотой. Поднялась к горлу колючим комом, оцарапав по пути все ребра, и рисуя на них болезненный пульсирующий узор, мешающий дыханию.

Никогда еще меня так сильно не захватывала эмоция, которую я в априори недолжна была испытывать!

— Простите, я, пожалуй, пойду к себе. Невыносимо устала.

— О, милая! — елейно протянула Мадлен, кажется даже обрадовавшись моему уходу. — Конечно иди, отдыхай! Приятных снов, дорогая!

— Я провожу госпожу, — Ворон неожиданно поднялся следом, обгоняя меня и предлагая локоть. — Соглашусь, день был нелегок.

— Ох, вот я наконец и услышала ваш чудный голос! Что ж, кто я такая, чтобы лишать вас сна? Доброй ночи.

— Доброй ночи, — стараясь сохранять улыбку, я на подгибающихся ногах покинула столовую, губительно сильно опираясь на предложенную опору.

И только когда мы оказались на втором этаже, и растягивать губы в улыбке уже не было необходимости, Ворон неожиданно притянул меня к стене.

— Не доверяй ей.

— Что?

— Не доверяй своей сестре.

— Почему?

— Не спрашивай, я не смогу объяснить. Просто прислушайся ко мне, и присмотрись.

— Как скажешь, — растерянно выдохнула я, и медленно побрела к своей спальне, глядя на то, как Ворон закрывает дверь в свою.

Странные слова вновь покоробили что-то внутри, и я задумчиво опустилась на кровать, глядя в тройное зеркало на свое отражение, пока его не заволокла тень, появившаяся в окне.

— Не кричи, — Ворон ловко отодвинул в сторону раму и за секунду оказался в комнате, вставляя стекло обратно. — Это всего лишь я.

— И что «всего лишь ты» здесь делаешь?

Испугавшись, я прижала ладонь к лихорадочно дрожащей груди, пытаясь наладить дыхание.

— Охраняю, — просто отозвался он. — Работа такая.

Глава 13

— Но я в своей комнате, что здесь может случиться?

— Уже говорил. Я не верю твой кузине, — мужчина отошел от окна, и медленной размеренной походкой пошагал в центр комнаты, качая капюшоном из стороны в сторону, словно осматриваясь. — И ты не доверяй. Хочешь чем-то заняться или планируешь лечь спать?

— Вообще, я хотела побыть одна, — голос невольно стал тише, когда мысли вернулись к тому, на чем остановились с приходом Ворона.

Голодный взгляд Мадлен уставившийся в торс пустынника невероятно раздражал, и как я не пыталась осмыслить, не находила у себя причин для такой реакции.

Какое мне должно быть дело до того, как кто-то оглаживает его глазами?! Пусть делает, что хочет, только соблюдает условия сделки!

— Не переживай. Тайпан верен до кончиков волос.

— А это тут причем? — одеревенев от неоднозначности высказывания, единственное, что я смогла сделать, это сжать кулаки.

— Лирель, — услышав свое имя за столько дней немногословности Ворона, растерялась, чувствуя, как оно отозвалось мурашками по спине. Все-таки его голос был чем-то особенным, и так же особенно им звучало мое имя. — Я молчун, а не слепец. Так чем займемся?

Ответить ему мне было нечего.

Я просто громко и нервно моргала, прогоняя с лица мандраж, прилипший маской. Ворон продолжал оглядываться, прикасаясь пальцами то к изножью кровати, то к углам шкафа, будто прощупывая их достоверность.

— Ворон?

— Да? — протянул он, и в тишине комнаты голос его казался мягче, ниже, словно рядом урчащий зверь.

— Почему ты прячешь лицо?

— Так проще оставаться незаметным.

— Но вы с Тайпаном всегда бродите рядом, а он бросается в глаза.

— Это и делает меня на его фоне более незаметным. Согласись, даже ты обращаешь на него куда больше внимания, хотя я на том же расстоянии от тебя? — мужчина развернулся ко мне, складывая тяжелые руки на груди, отчего мышцы на них выступили, подчеркивая рисунок вен. — За все то время, что мы путешествуем вместе, я, затаившись, успел изучить тебя с разных сторон. Не только с внешних.

— Например?

Сбросив туфли, я забралась на кровать с ногами, устраиваясь поудобнее для занятной беседы. Ворон же тоже сдвинулся, и уперся бедром в деревянную спинку постели, принимая куда более расслабленную позу, чем секунду назад.

— Ты кусаешь щеку изнутри, когда тебя мучают сомнения. Кончик носа, на самой вершинке, краснеет, когда Тайпан говорит что-нибудь вызывающее. Каждый раз, когда ты неловко себя чувствуешь: гладишь ладони, едва заметно, но все же. Еще, ты наверняка не знаешь, что когда смеешься, твои ямочки на щеках становятся куда заметнее, чем, когда просто улыбаешься.

Он говорил это ровно, выдавая факт за фактом.

— Но это все внешнее.

— Угу, — капюшон согласно покачнулся. — Но я не закончил. По тому, как ты вздрагиваешь от наших прикосновений, могу судить, что твой бывший муж, хоть и был бабником, но умениями не отличался. Ты скованна. Хотя сестру обняла искренне, значит дело именно в мужских прикосновениях. Ты скептик, и не имея возможности повлиять на события предпочла бездействию учебу, зазубрив историю родной земли от корки до корки. Но уверенности стать лидером не хватает, увы, оттого и нет желания бороться с братом за трон, при наличии таких же прав.

— Ты ошибся во всем, — улыбнулась я, нисколько не обидевшись на его выводы. — Буквально во всем.

— Так поправь же меня, госпожа. Я буду только рад понять, где допустил промах.

— Во-первых, я всегда гордилась своим происхождением, и поэтому не желала проявлять неуважение своей необразованностью. Пусть я и опальная принцесса, но это не снимает с меня никакой ответственности перед лицом народа. Во-вторых, я не хочу становиться королевой. Мне слишком давно известно, что отношение к женщине на престоле, будь она хоть в тысячу раз хороша у власти, будет иным, нежели перед мужчиной, даже с тираническими замашками. — Набрав запал, я чеканила каждое слово, жадно нуждаясь в реакции Ворона, которую он как назло скрывал под тканью. — И в-третьих, мой муж, хоть и был бабником, любовником так же был отменным. Я вздрагиваю от ваших прикосновений не потому, что вы мужчины, а потому…

Замолчав на полуслове, прикусила язык, громко сглатывая.

Не хватало только сказать какую-нибудь ерунду, выставляя себя круглой идиоткой, не способной усмирить эмоции.

— И вот, мы вернулись к тому, с чего начали, — не дождавшись продолжения, Ворон потянулся к краям ткани и подхватив ее пальцами, медленно потянул назад. — Тайпан верен, как зверь, Лирель. У тебя нет повода ревновать его. Впрочем, и меня тоже. Я слишком умен чтобы разрушить твое доверие, таким глупым поступком, как измена. А еще, на будущее, когда говоришь о человеке любые факты, он страстно хочет их опровергнуть, выливая правду, которую не сказал бы просто так.

Дорогие мои! Не забывайте ставить лайки, это очень повышает продуктивность!

Глава 14

Капюшон все больше полз назад, открывая вид на плотную маску, которую Ворон легким движением руки развеял, дав понять, что это морок, и тем самым открыв секрет, как он может есть, не снимая ее.

Узкое скуластое лицо Ворона кричало об аристократичности, подчеркивая ровный, словно нарисованный нос и правильную форму губ с выраженной галочкой в центре. На меня внимательно смотрели темные глаза, обведенные густыми ресницами, словно краской. Глаза казались слегка раскосыми, чуть прищуренными, и взгляд оттого — более цепким.

Короткие темные волосы, небрежно зачесанные назад, неровными волнами выдавали природную взъерошенность и не прятали замысловатую серьгу в левом ухе, тонкой цепочкой связывающей прокол хряща и мочки. Лицо, спрятанное под наведенным мороком, все равно успело загореть, подчеркивая бронзой фактурность лица.

Он был красив. И очень ярко проявлял свою расовую принадлежность.

Пустынник, именно такими я их себе и представляла.

Стоило мне об этом подумать, как уголки его губ дернулись, спрятав от меня улыбку, которую на самом деле, я хотела бы увидеть.

— Нравлюсь?