КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ. ТОМ II

— Ка нома каа лайерама! — разорвал его голос зловещую тишину зала, и приблизившийся к царю советник отпрянул. Его рука нырнула в складки одежды, но Брул был стремителен, словно отпущенная тетива, и человек рухнул, напоровшись на сверкнувший меч. Рухнул и неподвижно распростерся на полу, в то время как его лицо расплылось и превратилось в голову огромной змеи.

— Бей, Кулл! — грянул голос пикта. — Здесь они все змеи!

Дальнейшие события превратились в сплошной кошмар. Кулл увидел, как знакомые лица растаяли, словно исчезающая дымка, вместо них возникли чудовищные головы рептилий. Вся толпа рванулась вперед. Разум его был в смятении, но зато тело не подвело, действуя словно само по себе.

Звон мечей наполнил зал, и налетевший вал разбился кровавыми брызгами. Но враги набросились вновь, готовые пожертвовать своими жизнями, лишь бы покончить с царем. Открылись страшные пасти, сверкнули холодные, нечеловеческие глаза, отвратительный запах разлился повсюду — запах змей, знакомый Куллу по его скитаниям в джунглях юга. Воздух со свистом рассекали обнаженные клинки, но царь даже не заметил, что уже получил несколько, ран. Кулл был в своей стихии. Никогда доселе он не вставал лицом к лицу с такими жуткими противниками, но это не имело большого значения. Эти твари были живыми существами, в их жилах текла кровь, которую он мог пролить, и они умирали, когда его грозный меч рубил их черепа или пронзал тела. Размахнуться, ударить, вырвать меч, замахнуться вновь... И все же Кулл пал бы в этой битве, если б не тот человек, который сражался рядом с ним, отражая нацеленные на царя удары. Ибо Кулл превратился в настоящего берсерка, сражаясь, как сражаются атланты, ищущие смерти, дабы побороть смерть. Он даже не пытался избегать нацеленных в него ударов и рвался вперед с единственным желанием — убивать. Не так уж часто забывал Кулл свое воинское умение в приступе первобытной ярости, но сейчас словно какая-то плотина рухнула в его душе, затопляя разум красной волной жажды уничтожения. Каждый удар его меча поражал врага, но они наваливались на него всей толпой, и раз за разом Брул отражал удары, которые могли стать смертельными. Он сражался рядом с Куллом, охраняя его спину, хладнокровно и умело, убивая не так, как Кулл, — широкими размахами и мощными ударами, но быстрыми прямыми выпадами, ударяя мечом снизу вверх.

Кулл громогласно рассмеялся. Пугающие лица кружились вокруг него в алой дымке. Он ощутил, как сталь вонзается в его руку, и с размаха описал своим мечом сверкающую дугу, рассадив тело врага до грудины. И тут туман развеялся, и царь увидел, что они с Брулом стоят в одиночестве над грудой чудовищных, обагренных кровью тел, недвижимо распростертых на полу.

— Валка! Что за бойня! — сказал Брул, вытирая забрызганное кровью лицо. — Кулл, будь это воины, умеющие управляться со сталью, мы полегли бы здесь. Но эти жрецы Змея ничего не смыслят в мечах и умирают легче, чем любой человек, которого я когда-либо убивал. И все же, будь их несколькими больше, я думаю, что нам пришлось бы скверно.

Кулл кивнул. Дикая ярость берсерка покинула его, подступили усталость и боль. Кровь сочилась из ран на груди, плече, руках и ноге, Брул, которому тоже изрядно досталось в схватке, с беспокойством поглядел на царя.

— Владыка Кулл, поторопимся, чтобы женщины перевязали твои раны.

Кулл отстранил его.

— Нет, осмотрим-ка все хорошенько, прежде чем уйти. Впрочем, ты иди, и пусть твои раны перевяжут — я приказываю.

Пикт мрачно улыбнулся.

— Твои раны опаснее моих, владыка царь, — начал он, и, вдруг вздрогнул. — Клянусь Валкой, Кулл, это не Зал Совета!

Кулл огляделся, и внезапно его озарила догадка. Будто с глаз спала туманная пелена...

— Это тот Зал, где тысячу лет назад пал Эаллал. С тех пор в него никто не входил, и его прозвали Проклятым.,

— Ну а тогда, во имя всех богов, они все же провели нас! — вскричал Брул в ярости, пиная трупы у своих ног. — Словно последних дураков они заманили нас в свою ловушку. Своей магией они Изменили вид всего вокруг...

— Снова их дьявольские штучки! — отозвался Кулл. — И если в Совете Валузии есть настоящие люди, они теперь должны быть в настоящем Зале Совета. Поспешим!

И, покинув комнату с чудовищной грудой тел на полу, они побежали по пустынным анфиладам залов, пока не добрались до подлинных покоев Совета. И тут Кулл замер. Из Зала Совета доносился чей-то голос, и это был его собственный голос!

Дрожащей рукой он раздвинул занавеси и заглянул в зал. Там сидели советники — двойники тех, кого они с Брулом только что убили, а на возвышении стоял Кулл, царь Валузии.

Он отступил в смятении.

— Безумие! — прошептал он. — Я — Кулл! Это я стою здесь! Или настоящий — тот Кулл, а я всего лишь тень, чья-то выдумка?

Брул, тряхнув царя за плечо, попытался привести его в чувство.

— Во имя Валки, не будь дураком! Чему ты удивляешься после всего, что мы уже видели? Ты что, не понимаешь, что это настоящие люди, околдованные змее-человеком, принявшим твой образ, точно так же, как те, другие, были в личинах этих людей? Сейчас ты должен был бы. быть мертв, это чудовище правило бы вместо тебя, а эти бедняги ни о чем и не подозревали бы. Прикончи его на месте, или мы пропали. Алые Убийцы, настоящие, окружают его. И только ты можешь пробиться и убить его. Скорей!

Стряхнув с себя оцепенение, Кулл откинул голову гордо, резко. Он глубоко вдохнул воздух, как пловец перед тем, как броситься в море, затем, откинув занавеси, метнулся львиным прыжком к возвышению. Брул был прав. Там' стояли Алые Убийцы, стремительные, словно леопарды, и любой, кроме Кулла, был бы убит на месте раньше, чем смог бы достичь самозванца. Но вид атланта, как две капли воды похожего на загадочного двойника, сбил их с толку. На мгновение они остолбенели, и этого оказалось достаточно. Тот, кто стоял на возвышении, схватился за свой меч, но , не успели его пальцы сомкнуться на рукояти, как меч Кулла уже пронзил его грудь, и тварь, которую люди считали царем, рухнула с возвышения на пол.

— Стойте! — Воздетая рука Кулла и царственно повелительный голос остановили начавшееся замешательство, и пока все стояли остолбенев, он указал на тварь, лежавшую перед ним. В этот миг лицо самозванца расплылось и проступили ужасные черты змеи. Все отпрянули. Тут из одной двери появился Брул, а из другой вышел Ка-ну. Они пожали окровавленную руку царя.

— Люди Валузии! — воскликнул Ка-ну. — Вы все видели своими глазами. Вот настоящий Кулл, могущественнейший из царей, когда-либо повелевавших Валузией. Власть Змея рухнула, и скоро мы окончательно освободимся от нее. Повелевай, государь!

— Уберите эту падаль, — сказал Кулл, и стражники подняли труп.

— А теперь следуйте за мной, — повелел царь и повел всех к Проклятому Залу. Озабоченный Брул попытался поддержать царя, но Кулл отвел его руку.

Царь истекал кровью, и путь казался ему бесконечным, но наконец он добрался до нужной двери и рассмеялся сурово и мрачно, услышав восклицания ужаса, вырвавшиеся у советников.

По его приказу стражники скинули свою страшную ношу на груду остальных тел, и, жестом приказав: всем удалиться из зала, он вышел последним и закрыл за собой дверь.

Волна головокружения накатила на него. Бледные, пораженные лица, обращенные к нему, вертелись и плыли в призрачном тумане. Он чувствовал, как кровь из его ран стекает по телу и знал, что должен сделать то, что задумал, сейчас — или ему уже не удастся сделать это.

Он вырвал меч из ножен.

— Брул, ты тут?

— Я здесь! — Лицо пикта, глядевшее на него сквозь дымку, казалось, было совсем близко. Но голос его доносился словно из неизмеримой дали.

— Помни о нашей клятве, Брул. А теперь — прикажи всем отойти.

Левой рукой Кулл отстранил толпившихся рядом с ним советников и из последних сил размахнулся мечом. Клинок пробил дверь, пригвоздив ее к косяку и намертво запечатав вход.

Широко расставив ноги, он качался, словно пьяный, глядя на ужаснувшихся советников.

— Да будет этот зал отныне проклят вдвойне. Пусть эти гниющие останки лежат там во веки веков как знак гибели власти Змея. Я клянусь, что буду преследовать змеелюдей по всей земле, от моря до моря, без передышки, пока последний из них не будет уничтожен и не восторжествует добро, а власть преисподней не рухнет. И в этом клянусь вам я! Я, Кулл,— царь... Валузии...

Его колени подогнулись, и лица вокруг него закружились в стремительном вихре. Советники бросились к нему, но не успели они еще подхватить его, как Кулл соскользнул на пол, потеряв сознание.

Советники столпились над телом царя, стеная и крича. Ка-ну, отчаянно ругаясь, распихивал их кулаками.

— Назад, глупцы! Вы что, хотите его совсем прикончить? Ну, Брул, мертв он или будет жить?

— Мертв? — ухмыльнулся Брул. — Такого, как он, не так-то легко убить. Просто бессонница и потеря крови ослабили его. Клянусь Валкой! На нем не менее дюжины глубоких ран, но ни одна из них не смертельна. И все же пусть эти вопящие дураки пошлют за женщинами, чтобы перевязать его.

Глаза Брула горели гордым суровым огнем.

— Валка! Разве я мог подумать, Ка-ну, что в наше гнилое время мне доведется встретить такого человека? Несколько дней — и он будет в полном порядке, а уж тогда пусть все люди-змеи в мире поберегутся Кулла Валузийского. Валка! Вот это будет охота! Ах, я провижу долгие годы процветания этого мира с таким царем на троне Валузии.

 АЛТАРЬ И СКОРПИОН

— Бог ползучей тьмы, помоги мне!

Стройный юноша, чье белое тело блестело, как слоновая кость, стоял на коленях в полумраке. Полированный мраморный пол леденил его колени, но его сердце было еще холоднее, чем камень.

Высоко над ним, теряясь в сгущающейся тени, нависал огромный лазуритовый свод, поддерживаемый мраморными стенами. Перед ним сверкал золотой алтарь, и на этом алтаре сияло огромное хрустальное изображение скорпиона, изготовленное с искусством, превосходящим обычное мастерство.

— Великий Скорпион, — продолжал юноша свою молитву, — даруй помощь верующему в тебя! Ты знаешь, как в давно минувшие дни Гонра из рода Меча, мой великий предок, пал пред твоим святилищем на груду убитых им варваров, хотевших осквернить его святость. И устами твоих жрецов ты обещал помощь народу Гон-ры во веки веков.

Великий скорпион! Ни разу доселе ни мужчина, ни женщина моей крови не напоминали тебе о твоем обещании. Но. теперь, в этот страшный час, я припадаю к твоим стопам, чтобы умолить тебя вспомнить о твоем обещании, ради крови, выпитой мечом Гонры, и крови, излившейся из сердца Гонры!

Великий Скорпион! Турон, верховный жрец Черной Тени, мой враг. Кулл, царь всей Валузии, идет из своего города пурпурных башен, дабы огнем и мечом поразить жрецов, противящихся ему и доныне приносящих человеческие жертвы своим темным древним божествам. Но раньше того, как царь сможет явиться и спасти нас, и я, и девушка, которую я люблю, будем брошены на черный алтарь в Храме Всевечной Тьмы. Такова воля Турона! Он отдаст наши тела древним и ужасающим тварям, а наши души — божеству, вечно таящемуся в Черной Тени.

Кулл восседает высоко на троне Валузии и ныне спешит к нам на помощь. Но Турон правит нашим затерянным в горах городом и уже сейчас идет по моему следу. Великий Скорпион, помоги нам! Вспомни Гонру, отдавшего свою жизнь за тебя, когда дикари Атлантиды прошли огнем и мечом по Валузии.

Стройная фигура юноши поникла, голова безнадежно склонилась. Огромное мерцающее изображение на алтаре блестело ледяным сиянием в тусклом свете, ничем не показывая, что страстная мольба почитателя странного божества услышана им.

Внезапно юноша выпрямился. Быстрые шаги прозвучали на длинных широких ступенях снаружи храма. Девушка. ворвалась в сумрак арки входа, словно белое пламя, гонимое ветром.

— Турон! Он идет! — выдохнула она, падая в объятия своего возлюбленного.

Лицо юноши побелело, и он еще крепче обнял свою подругу, тревожно глядя на двери храма. Шаги, тяжелые и зловещие, прогремели по мрамору, и грозная фигура возникла у входа.

Турон, верховный жрец, был высоким тощим человеком, трупоподобиым гигантом. Его глаза под тяжело нависшими бровями сверкали, словно озера пламени, и узкая щель рта щерилась в кривой усмешке. Его единственным одеянием была шелковая набедренная повязка, за которую был заткнут жуткого вида клинок, а в костлявой руке он сжимал короткий тяжелый бич.

Две его жертвы прижались друг к другу, уставившись на мучителя расширившимися глазами. Словно птички на змею. И медленная, покачивающаяся походка Турона, приближающегося к ним, тоже напоминала извилистое скольжение ползущей змеи.

— Турон, берегись! — воскликнул юноша храбро, но его голос дрогнул от охватившего его ужаса. — Если у тебя не осталось страха перед царем или жалости к нам, бойся оскорбить Великого Скорпиона, под чьей защитой мы сейчас пребываем. .

Турон захохотал, сознавая свою мощь и власть.

— Царь! — ухмыльнулся он. — Что мне твой царь, мне, кто могущественней любого царя? Великий Скорпион? Хо-хо! Забытый бог, божок, о котором помнят лишь дети и женщины. Ужели ты думаешь, что он спасет тебя от Черной Тени? Дурак! Да сам Валка, бог всех богов, не смог бы спасти тебя ныне! Ты обещан богу Черной Тени.

Он шагнул к подросткам и схватил их за плечи, глубоко вонзив ногти в мягкую плоть. Они пытались сопротивляться, но он рассмеялся и с невероятной силой поднял их в воздух. Он держал их на вытянутых руках, как обычный человек мог бы держать младенца. Его скрежещущий металлический смех отразился от стен зала, заполнив воздух бесчисленными отголосками злобной издевки.

Зажав юношу меж колен, он связал девушку по рукам и ногам, хотя она и рвалась из его цепких, сильных рук. Затем, грубо швырнув ее на пол, связал точно так же и юношу. Отступив назад, он полюбовался делом своих рук. Наступила тишина, слышались лишь отрывистые всхлипывания девушки. Затем верховный жрец заговорил:

— Глупцы, вы надеялись убежать от меня! Всегда люди твоей крови, мальчишка, противостояли мне в Совете и при дворе. Но теперь ты заплатишь за это. Хо-хо! Я .правлю этим городом сегодня, и пусть будет царем тот, кто может им быть!

Мои жрецы наводнили улицы, и никто не осмелится сказать мне «нет»! Если бы даже царь явился сюда сию минуту, он не смог бы разбить моих воинов так быстро, чтобы это спасло вас.

Его взгляд обежал внутренность храма и упал на -золотой алтарь и безмолвного -хрустального скорпиона.

— Хо-хо! Только дураки могут верить в божество, которому люди давным-давно перестали поклоняться! У которого нет даже жрецов, дабы служить ему, и чье святилище существует лишь ради памяти о его былом величии, кого почитает только простонародье и глупые женщины!

Истинные боги темны и кровавы! Припомните мои слова, когда скоро вы возляжете на эбеновый алтарь, за которым вечно лежит Черная Тень. И прежде чем вы умрете, вы познаете истинных богов, могущественных, ужасных богов, пришедших из забытых миров и затерянных владений тьмы. Тех, кто был рожден на замерзших звездах и черных солнцах, скитающихся там, где не увидишь света других звезд. Вы познаете головокружительную истину о Неназываемом, чью суть нельзя выразить земными понятиями, но чей символ — Черная Тень.

Девушка перестала плакать и застыла, словно погрузившись в гипнотический транс. Нетрудно было понять, что за этими угрозами таилась ужасающая, чуждая человеку бездна, полная чудовищных теней.

Турон протянул подобные клешням руки, чтобы взвалить несчастных подростков себе на плечи. Его пальцы сомкнулись на нежном плече девушки...

Дикий вопль разбил хрустальный гонг молчания на миллионы дрожащих осколков. Турон подскочил и тут же рухнул ничком, рыча и вопя. Какое-то крохотное существо устремилось прочь и исчезло за дверью. Вопли Турона перешли в высокое, тонкое повизгивание и оборвались. Тишина опустилась, словно туман смерти.

Наконец юноша благоговейно прошептал:

— Что это было?

— Скорпион! — отозвалась девушка низким дрожащим голосом. — Он прополз по моей груди, не причинив мне вреда, а когда Турон схватил меня, он ужалил его.

И снова наступило молчание. Затем юноша прошептал задумчиво:

— В этом городе никогда не водились скорпионы.

Великий выбрал его из числа своего народа и послал нам на помощь! — прошептала девушка. — Боги никогда и ничего не забывают, и Великий Скорпион сдержал свое слово. Возблагодарим же его!

И связанные по рукам и ногам юные влюбленные распростерлись ниц и долго лежали так, вознося хвалу огромному, безмолвному, сверкающему скорпиону на алтаре, — пока далекий звук множества серебряных подков и звон мечей не возвестили им о прибытии царя.

 КОШКА ДЕЛЬКАРДЫ

Царь Кулл отправился с главным советником Ту посмотреть на говорящую кошку Делькарды, ибо, хотя любая кошка может смотреть на царя, не каждому царю дано посмотреть на такую кошку, как кошка Делькарды. Поэтому Кулл перестал думать о смертельных угрозах чародея Тулсы Дуума и отправился к Делькарде.

Кулл был скептичен, а Ту насторожен и полон подозрений, сам не зная почему. Очевидно, года заговоров и интриг научили его осторожности. Он клялся, что говорящая кошка — это мошенничество, фокус и явный обман, и утверждал, что если бы такое и впрямь существовало, то это было бы открытое оскорбление для всех богов, провозгласивших, что только человек должен наслаждаться силой слова.

Но Кулл знал, что в старые времена звери разговаривали с людьми, ибо слышал легенды, дошедшие от предков. Так что при всем своем скептицизме он был готов поверить в это.

Тем более что один только вид Делькарды наводил на мысль о самых невероятных чудесах. Она возлежала на своем покрытом шелками ложе с ленивой грацией, словно огромный, прекрасный зверь из породы кошачьих, и разглядывала Кулла из-под длинных густых ресниц, придававших невыразимое очарование ее узким, чуть скошенным глазам.

Её губы были пухлыми и алыми и обычно, как и сейчас, складывались в легкую задумчивую улыбку. Шелковые одеяния и украшения из золота и драгоценных камней почти не скрывали ее пленительного тела.

Но Кулла не привлекали женщины. Он правил Валузией и при том он был атлантом, а значит, дикарем в глазах своих подданных. Все, о чем он думал, — это о битвах и походах, да еще о том, как бы удержаться на ненадежном троне древней империи. И значит, нужно во что бы то ни стало постигнуть обычаи и образ мыслей народа, которым он правил.

Для атланта Делькарда была загадочной и царственной личностью, притягательной, окутанной дымкой древней мудрости и женской магии.

Для Ту она была женщиной, и посему возможным источником интриг и опасностей.

Для Ка-ну, посланника пиктов и ближайшего советчика Кулла, она была шаловливым ребенком, наслаждающимся собственными проказами. Однако Ка-ну не было рядом, когда Кулл явился посмотреть на говорящую кошку.

Кошка растянулась на шелковой подушке, изучая короля непроницаемыми глазами. Ее звали Саремис, и к. ней был приставлен раб„ стоявший сейчас рядом' с ней, готовый исполнять ее желания. Это был тощий мужчина, нижняя часть лица которого была закрыта тонкой вуалью, спадавшей ему на грудь.

— Царь Кулл! — заговорила Делькарда. — Я прошу тебя об одной милости. Пообещай мне кое-что, прежде чем Саремис заговорит, а я должна буду умолкнуть.

— Говори, — ответил Кулл.

Девушка радостно засмеялась и захлопала в ладоши.

— Позволь мне выйти замуж за Кульру Тума из Зарфааны.

Ту вмешался, не успел Кулл вымолвить и полслова.

— Мой господин, это дело обсуждалось уже много раз! Я так и думал, что за этим приглашением что-то кроется! В этой... в этой девушке есть царская кровь, а чтобы девушки царского дома выходили за чужаков, которые по званию ниже их, — это против всех обычаев Валузии!

— Но царь может решить иначе, — возразила Делькарда.

— Мой господин, — воскликнул Ту с видом человека, терпение которого готово было лопнуть. — Если она выйдет за этого человека, то вероятнее всего, что это приведет к войне, мятежам и смутам на ближайшую сотню лет.

Он был готов пуститься в длительные рассуждения о званиях, генеалогии и истории, но Кулл, терпение которого тоже истощилось, прервал его:

— Валка и Хотат! Что я вам, старуха или жрец, чтобы лезть в такие дела? Решите это между собой и больше не втягивайте меня в эти брачные делишки! Во имя Валки, в Атлантиде мужчины и женщины женятся и выходят замуж, за кого они хотят и никак иначе!

Делькарда чуть надулась, состроив гримаску. Ту состроил рожу в ответ. Потом она солнечно улыбнулась и гибко повернулась к Куллу.

— Поговори с Саремис, царь, а то она уже начинает ревновать меня.