Страж червонной дамы

— На удачу, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Зарницыной. — Примета такая. Не обращайте внимания.

— Забавный ты паренёк.

Доев свои порции, они поехали на морской вокзал. Погрузка на паром уже началась. Кто-то поднимался на борт пешком, кто-то заезжал на автомобиле. Царила нервная суета, стоял гвалт.

Каюта-люкс, которую предпочла Зарницына, оказалась на удивление просторной. В ней имелась даже перегородка, делившая жилое пространство надвое. Иллюминаторы были прямоугольные и большие, как обычные окна.

Пока шла погрузка, он продолжал сканировать фон. Тревога усиливалась — субъективно он воспринимал её как предгрозовую вязкую духоту. Но опасность пока не принимала конкретных форм. Если покушение и вправду планировалось, то не на борту, а там, куда они плыли, на Виноградном острове — так чувствовал Пётр.

Когда паром отчалил, взяв курс на юго-запад, они вышли на открытую палубу. Солнце уже окунулось в воду, взметнув багровое зарево. Облака напитались закатной кровью. Ветер свежел.

— Значит, — сказал Пётр, — нанять меня вы решили уже в последний момент. А прилетели сюда одна. По-моему, странно. Вы ведь сделку готовите. По идее, нужны помощники, консультанты, юристы…

— Переговоры пока неофициальные, без бумаг. Мне от графа передали письмо — сначала он, дескать, хочет познакомиться лично. Он, собственно, предложил погостить у него в усадьбе, но я аккуратненько отказалась.

— И почему?

— Не хочу себя чувствовать как бедная родственница, которую добрый барин приютил и облагодетельствовал. Если обсуждаем дела, то должны быть в равных условиях. Может, у меня это бзик, но я вот такая. Терпеть не могу зависимость от кого-то. Иначе мужики меня бы уже сожрали и кости выплюнули.

— Хм…

— Вот чего ты хмыкаешь? — зло спросила она. — Ты хоть представляешь, из какого дерьма я лезла наверх? Отец кирпичи на стройке таскал, мать горничная была у богатеньких-благородных… А сама я в магазинчике начинала — примерно как та девуля, что вокруг нас с тобой сегодня выплясывала. Так что нет, одолжений мне ни от кого не надо — сама приду и возьму, что мне причитается…

— Я не хотел вас обидеть. Просто думаю — если граф пригласит-таки вас домой, то это будет неплохо. Усадьба наверняка охраняется, ваши враги туда не полезут — они же не идиоты… С другой стороны — и меня тогда оставят за дверью. Идти в чужой дом с тень-стражем — это оскорбление для хозяев, демонстративный отказ от добрых намерений. Так аристократы считают, по крайней мере…

— И что ты предлагаешь?

— Давайте сделаем так…

Он прервался на полуслове и обернулся, напрягая зрение до предела. Вокруг слонялся народ — многие вышли на свежий воздух, чтобы полюбоваться закатом. Пассажиры переговаривались, смеялись, жестикулировали. Мелькнул стюард в отглаженном кителе. И вроде бы никто не подкрадывался к Зарницыной, но Пётр успел поймать чей-то взгляд с дальнего края палубы — всего на долю секунды, правда. Этого не хватило, чтобы зафиксировать внешность соглядатая; тот сразу затерялся в толпе.

— Что стряслось? — спросила она. — Чего ты задёргался?

— В пси-фоне какой-то всплеск непонятный…

Он сосредоточенно размышлял.

Всплеск не был похож на подготовку к атаке. В принципе, наблюдатель мог быть случайным попутчиком, который пялился на Зарницыну просто так. Пускал слюни, как она сама выражается. Тётка она фигуристая, так что ничего удивительного. В другой ситуации можно было бы не искать других объяснений, но сейчас лучше перебдеть…

Предположим, Репьёв (или ещё какой-нибудь конкурент) узнал, что Зарницына улетела одна на юг. Это было утром. Он мог послать кого-то следом за ней, дневным рейсом. А если он в курсе, что она собирается на Виноградный остров, то слежка упрощается до предела — паром ходит раз в сутки, перехватать её сумел бы и школьник…

— Ладно, — сказал Пётр, — гадать не будем. Вернёмся к нашему разговору. Давайте на встрече с графом сделаем вид, что я — ваш референт, например. Или консультант. Чтобы я имел повод не отходить от вас ни на шаг.

— Консультант? — В её голосе звучал скепсис. — Не смеши меня. Ты зелёный пацан на вид. Сколько там тебе? Восемнадцать?

— Да. Но я пси, и граф это сразу определит. У него амулет-детектор с собой, это сто процентов. А для пси-спецов молодость — обычное дело.

— А если у тебя спросят что-то по бизнесу? Будешь хлопать глазёнками?

— Конкретно по «ЗарТранзиту» вы можете меня натаскать до завтра. Это не превратит меня в настоящего консультанта, ясное дело. Но нам нужна только имитация. Чтобы я вовремя кивнул или переадресовал вопрос вам. А общие знания у меня действительно есть. Некоторые наши клиенты — бизнесмены высшего уровня. И если тень-страж понимает, чем они дышат, то лучше воспринимает пси-фон. Поэтому нас учат сопутствующим вещам.

— Например?

— Законодательство, принципы движения денег. Политэкономия, социальные тренды. Я не говорю, что я профи в этих вопросах, но кругозор соответствуют университетскому курсу.

— А скромность вообще зашкаливает.

Сдержав раздражение, он ответил:

— Для меня такая нагрузка при обучении — норма. Пси-компонент заставляет мозг идти на форсаже. Я учусь быстрее и лучше, чем обычные сверстники.

— Мне теперь прям даже неловко, что я, плебейка корявая, болтаю тут запросто с таким умным мальчиком. Ничего, что я на «ты» и без отчества?

— Потерплю.

Закат догорел, край неба поблёк и выцвел. С каждой минутой становилось темнее. Отяжелевшие облака громоздились прямо по курсу, а за ними ждал Виноградный остров, на котором стерву-миллионершу, ставшую клиенткой Петра, кто-то собирался убить.

Глава 3

Следующую вешку Пётр поставил в полночь — сжал в кулаке «монету» и швырнул за борт, в темноту. Остаток ночи проспал вполглаза — фон был стабилен, однако нервы давали о себе знать. Клиентка тоже долго ворочалась у себя за перегородкой, но наконец затихла.

К острову пристали с рассветом. Портовые огни мерцали в сиреневой полумгле. Сонные пассажиры, зябко поёживаясь, спускались по трапу. Пётр периодически озирался, но не заметил враждебных взглядов.

Он заранее выяснил у Зарницыной, что она сняла домик в городке недалеко от порта. Поэтому теперь предложил:

— Можно взять напрокат машину. Это удобнее, чем такси. Свобода манёвра больше, если вдруг что.

— Согласна. Глянем, какой из тебя шофёр.

Пункт проката обнаружился почти рядом и работал, судя по вывеске, круглосуточно. Впрочем, это было логично, учитывая время прибытия парома с материка. Пётр сразу нацелился на юркую неприметную «рысь», но Зарницына выбрала тёмно-синюю четырёхдверную «барракуду» с откидным верхом и радиаторной решёткой, похожей на зубастую пасть.

— Петруша, — сказала она в ответ на его протесты, — если мы едем, чтобы прозондировать почву насчёт миллионной сделки, то убогий рыдван будет несколько неуместен. Соображаешь? Первое впечатление иногда перешибает всё остальное. Учись, пока я жива.

— Не сглазьте.

Он сел за руль, и «барракуда» выкатилась на асфальтовую дорогу, которая шла от порта вглубь острова. В том же направлении ехали и машины, которые выгрузились с парома. В зеркале заднего вида Пётр, кроме того, заметил мотоциклиста.

На востоке блеснуло солнце, туман рассеивался. В облачной вате над головой зияли голубые прорехи. Если верить местной радиостанции, которую поймал Пётр, переменная облачность ожидалась в течение всего дня. Дождь вроде не обещали.

Даже тревога несколько отпустила — не исчезла совсем, но словно затаилась, давая им передышку.

Впереди показался город — черепичные крыши, желтеющие сады, водонапорная башня. На въезде Пётр чуть сбросил скорость. Улицы, впрочем, были вполне просторные, аккуратно заасфальтированные. Городок не выглядел новым, но и средневековой строгости тут не чувствовалось.

— Четвёртый перекрёсток, потом направо, — скомандовала Зарницына. — Улица Соловьиная. Так мне объясняли.

Нужный дом нашли быстро — табличка с номером отчётливо выделялась на стене из красного кирпича. Каштановые деревья касались ветками крыши, в палисаднике цвели астры. Резные ставни были распахнуты. Имелся даже гараж, хотя Пётр уже настроился на незамутнённую пастораль.

Он вылез из-за руля, но не успел подойти к калитке, как та открылась ему навстречу. Выглянула худая девчонка в пёстром ситцевом платье — на вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать.

— Вы к нам? — спросила она.

— К вам, судя по всему, — кивнул Пётр. — Вот госпожа Зарницына, она арендовала жильё.

— Да, это я, — подтвердила его клиентка, тоже выбравшись из машины. — Планировала приехать одна, но потом вот прихватила помощника. С этим проблем не будет?

— Нет-нет! Вы же сняли сразу весь дом, там места полно — три комнаты. А мы с мамой во флигельке живём, если гости. Меня Настя зовут. Мы вас примерно сейчас и ждали, вы же с парома. И завтрак будет, вы не переживайте…

Сняв замок с гаражной двери, она повела Зарницыну в дом. Пётр загнал машину в гараж и, снова выйдя на улицу, посмотрел на часы. Было семь утра. Он достал очередную «монету», подержал её в кулаке и бросил в канаву возле дороги.

Третья вешка.

«Неплохо», — подумал он. С этим уже можно было работать.

На кухне Настя накрывала на стол, а её мать, невысокая и подвижная, снимала с раскалённой сковороды порцию оладий.

— Вы садитесь, — сказала мать, — а я нажарю побольше. Специально ждала, пока вы приедете, чтоб горячие.

К оладьям прилагалась сметана, по-деревенски густая, и варенье двух видов — вишнёвое и смородиновое. На плите уже посвистывал чайник.

— Вы пиджак-то снимите, — сказала Настя Петру, — а то заляпаете ещё. И упаритесь, жарко тут.

— Да, — согласился он. — Только вы не пугайтесь, у меня пистолет с собой. Разрешение оформлено, если что. Нанимательница у меня — дама непростая, серьёзная, ей без охраны никак.

Зарницына презрительно фыркнула, но смолчала. Он снял пиджак и галстук, закатал рукава рубашки. Мать Насти наблюдала за ним с непонятной грустью.

— Эх, — вздохнула она, — муж мой в своё время вот тоже так. Приходил обедать с такой железкой. Тут от участка — десять минут пешком…

— Ваш муж служил в полиции? — осторожно уточнил Пётр.

— Ну да, инспектор был здешний. И ведь не за страх служил, а за совесть. Вот однажды и…

Она махнула рукой.

— Соболезную, — сказал он. — И простите меня, пожалуйста, за бестактность, но я обязан спросить, такая работа. У вас тут сложная криминальная обстановка?

— Ну, так-то у нас спокойно, городок маленький — все, считай, на виду. Разве что на выселках иногда шпана колобродит. Или какие-нибудь залётные… Но мой и тут умудрился под пулю влезть, как по закону подлости…

— Извините ещё раз.

— Да чего уж теперь. Пять лет уже как…

В доме зазвонил телефон.

— Я возьму, — заявила Настя и выскочила из кухни.

Пётр не спеша доедал оладьи — брал румяные кругляши один за другим, макая их то в сметану, то в вишнёвую сладость. Оба варианта устраивали его совершенно. Хозяйка одобрительно улыбалась. Клиентка же закатывала глаза; сама она ела мало — блюла фигуру, наверное.

На кухню вернулась Настя, и вид у неё был немного испуганный. Она сказала Зарницыной, запинаясь:

— Там господин граф… Ну, в смысле, по телефону… Вас спрашивает…

Спокойно кивнув, Зарницына отправилась разговаривать. Настя посторонилась, пропуская её, и чуть не вытянулась во фрунт. Пётр сказал девчонке:

— Расслабься. Она не кусается, если сытая.

— Но ведь… Да кто ж она, если его сиятельство сам звонит? Не через помощника даже, а прямо лично…

— Предпринимательница. У неё с графом деловые переговоры. Только, пожалуйста, не рассказывай всем соседям.

— Не расскажет, — пообещала мать Насти, — я пригляжу. А в случае чего всыплю ей по мягкому месту. Отцовский ремень достану, не поленюсь…

— Какой ремень, мам?! Мне шестнадцать уже исполнилось! Чего ты меня позоришь?

— Вот я и говорю — кобыла здоровая, на полголовы длиннее меня, а ума как не было, так и нет. Зато язык — чисто помело…

Снова появилась Зарницына, сообщила Петру:

— Граф назначил встречу. Сейчас он где-то на ферме, в паре часов езды, но собирается обратно в усадьбу. А по пути хочет мне устроить небольшую экскурсию. Поэтому встретиться предложил на природе. Сутулый взгорок — место так называется. Недалеко отсюда, насколько я поняла.

— Минут за десять доедете, — подтвердила хозяйка. — По главной улице — и за город, вёрст пять на юг. Этот взгорок там видно сразу, дорога — мимо него. А дальше графские виноградники.

— Замечательно, — сказала Зарницына. — В четверть двенадцатого нам надо быть там. Минута в минуту, парень, ты понял? Опаздывать ненавижу, особенно на подобные встречи.

— Понял, — подтвердил Пётр. — В одиннадцать выезжаем, будьте готовы.

Поблагодарив хозяйку за угощение, он прошёлся по дому. Везде царила идеальная чистота — ни соринки, ни пыли. Мебель была неновая, но добротная — здоровенные шифоньеры, массивные комоды и тумбочки. Занавески с бледным узором, пледы и покрывала, вязаные салфетки. В гостиной обнаружился даже телеприёмник с полуаршинным экраном.

На стенах висели фотографии в рамках. В кадре постоянно присутствовал серьёзный шатен с аккуратно подстриженными усами. Это был, очевидно, погибший глава семьи, инспектор полиции. Снимки появились в разные годы. На самом давнем инспектор держал на коленях дочку, которая едва вышла из ясельного возраста. А однажды его запечатлели в компании с сослуживцем, у входа в полицейский участок — оба таращились в объектив с серьёзными лицами.

Этот последний снимок заинтересовал Петра, приковал внимание. Возникло вдруг дежавю — как будто он уже видел этих двоих. Причём видел не где-нибудь, а именно там, на фоне казённой вывески. Хотя ничего подобного, конечно, быть не могло. Виноградный остров он прежде не посещал ни разу…

На улице послышался треск мотоциклетного двигателя. Пётр насторожился, вынырнув из раздумий. Накатила тревога, пси-фон вокруг коротко всколыхнулся — примерно так же, как на пароме.

А ещё ему вспомнилось, что от порта за ними тоже ехал мотоциклист.

Пётр прыгнул к окну, но никого не успел увидеть. Лишь выхлопной дымок рассеивался над пыльным асфальтом, а звук мотора стихал вдали. Даже если это был враг, он просто проехал мимо, не останавливаясь.

Быстро выйдя из дома, Пётр постоял у дороги, вслушиваясь в пространство. Прямой угрозы не ощущалось, но что-то было не так. Что именно — понять было невозможно. Увы — он, Пётр, был телохранителем, а не сыщиком, способным найти улики через пси-фон.

Скрипнула калитка, он обернулся. Настя тоже зачем-то вышла на улицу и, увидев его, смутилась:

— Ой, извините…

— Да перестань, — сказал он. — Чего ты меня пугаешься? Я-то точно не граф какой-нибудь. А по возрасту — всего на два года старше тебя.

Она покраснела:

— Ну, ты просто такой серьёзный… Пистолет, вон, с собой таскаешь, на шикарной машине ездишь… Не, ну я понимаю, что она не твоя, а этой богачки, но всё равно. Сама я в такой карете даже не посижу ни разу…