Громовержец

— Понял! — сказал Дайске, а затем хотел пойти обратно к дому покойного Каору Ямамото, но Седьмой окликнул его.

— Эй, кстати, у меня появилась замечательная идея!

— М? — удивленно промычал Дайске.

— Ты станешь новым хранителем, ты же потенциально бессмертен теперь.

— Что?

— А… Не бери в голову… Давай, иди куда шел… — Седьмой опустился с головой в невероятно приятную воду источника.

«И что это вообще было?!» — недоумевал Дайске…

Легкая улыбка Дайске, налезшая от предвкушения нового интересного пути с Седьмым и скорого сора деньгами, резко ушла, когда он вновь увидел разрушенную деревню. Перед Дайске предстала ужасная картина дома покойного Каору: полуразрушенная, давно лежащая на земле входная дверь, изрезанный и полусожженный дверной проход, в котором до сих пор торчала катана одного из воинов (похоже, что она отлетела в дом, когда Седьмой разрезал войска Инь с такой скоростью… Пожалуй правильнее будет полагать, что он их разрывал…), рядом спешное захоронение главы семейства, павшего при защите Мизуки с матерью, сделанное буквально из двух досок, зарытых в землю, вход в дом же начинался с довольно крупной ямы, которая осталась оттого, что Дайске вчера вырвался из подвала. Полудемон вошел в минку и уже за первым поворотом к столовой комнате встретил полукровку Мизуки.

— Мизуки…

— Ты, Дайске?

— Да, это я… Почему ты сидишь на полу, он такой грязный, весь в крови, — юноша приобнял Мизуки и поднял ее на руки, как плачущего младенца, — он такой холодный, не плачь, прошу тебя…

— Я, я… Отнеси меня к Изуми, молю тебя… — еле открывая губы от усталости, прошептала девушка. Ее глаза закрылись, оставляя под ресницами тонкий след, что был еще белее ее светлого лица, это соль проступала на коже девушки — Мизуки рыдала всю ночь.

Выходя из дома, Дайске увидел кое-что настолько ужасное, омерзительное, а главное, нечестное, несправедливое, жестокое, недопустимое, что, уже не сдержавшись, прикрыл своим кимоно лицо Мизуки и сам отвернулся. Из мокро-кровавой земли торчали две выломанные откуда-то палки, имитируя надгробную табличку, на них было выцарапано: «Каору Ямамото». Рядом с горкой на земле лежала мать Мизуки. Руки женщины были все в грязи, крови и ссадинах. Рукава одежды разодраны, голова лежала по самые уши в земле… «Бедная женщина всю ночь рыла могилу собственного мужа, но зачем, она же понимала, что умрет, зачем?» — задумался Дайске. А что сказать Мизуки?! А потом вспомнил слова Седьмого, которые могли внести ясности: «Легко умереть за что-либо дорогое тебе, сложнее — жить ради великой цели, но самое тяжелое — продолжать жить просто так…»

Юноша шел все быстрее и быстрее, минки деревни мелькали по бокам все чаще и чаще, все громче и громче слышалось восклицание: «Изуми, кто-нибудь знает, где Изуми? Изуми!». Вдруг где-то за спиной Дайске послышался нежный голос пожилой дамы.

— Вы ищете Изуми? — спросила старушка.

— Да, вы знаете, где она? — резко остановился, обернулся и ответил Дайске.

Изуми хотела было сказать, что она та, кого ищет парень, но, увидев Мизуки всю в крови, уставшую и заплаканную, женщина тут же спешно завела обоих внутрь своего дома и приказала положить Мизуки на мягкий футон в центре гостиной. Изуми жила одна в большом доме и любила только Мизуки, они взаимно считали друг друга внучкой и бабушкой, они были очень близки.

— Моя девочка… — нежно, чуть ли не дрожа произнесла Изуми, склонившись над Мизуки.

Когда женщина поцеловала девушку в щеку, она повернулась к Дайске и показала ему рукой на выход.

Двое вышли на улицу. Изуми к большому удивлению Дайске достала из Кимоно трубку то ли с табаком, то ли еще с чем и закурила.

— Как звать? — прервала молчание бабушка Мизуки.

— Дайске… Уннава Дайске.

— Ясно… Ты ее хахаль?

— Да — задумался, но потом гордо ответил, не оставляя девушке и шанса на выбор.

— Где ее родители? — очередная затяжка еще гуще прежнего. Казалось, что теперь деревня, помимо крови, скорби, разрухи, золы и трупов, заполнена еще и дымом…

Дайске просто промолчал, надеясь на проницательность женщины.

— Ясно… — глубокий выдох, больше похожий на дыхание дракона, стихия которого почему-то — дым.

— Вы ее бабушка?

— Неродная…

— Это как?

— Кверху каком. Ты почему Мизуки не защитил, если любишь ее, почему же она вся в слезах?

— Я «контрактник», ну, так сказал Каору Ямамото.

— Хм… Я думала, что это бред старикана Мизуки, возомнившего себя алхимиком, а не инженером… А теперь тут ты. Он был бы рад, если бы не помер.

— Бабуль, что же вы такое говорите, нельзя так о…

— Мертвых? Не бойся, они не будут мстить… Ты же такой же.

— В смысле?

— Ну, ты же уже тоже мертвый, просто заочно. Радуйся, пока демон не придет, так сказать, поставить финальную подпись в твоем контракте. Ты же и сам это понимаешь.

— Да — на самом деле Дайске думал «нет» — он еще совсем не осознал, что его смерть неизбежна, но после слов Изуми его глаза перестали так сиять.

— М? — Изуми тихо промычала, вытряхивая трубку и пристально смотря на Дайске. Она заметила то, как он изменился в лице, и рассмеялась, и так сильно, что немного закашлялась в конце, а может, это много лет курения…

— Что это вы? — еще находясь в своих мыслях сказал Дайске.

— Малец, позаботься о Мизуки, когда она пойдет за тобой…

— За мной? Со мной ей нельзя, я следую за господином Седьмым, но наш путь слишком опасен, я не позволю Мизуки так рисковать собой.

— Поверь, она тебя не будет спрашивать…

— Тогда я уйду без нее, ей так будет лучше, попрошу мастера выйти сегодня же… — слегка повысил голос, но довольно растерянно и с грустью произнес Дайске… — Позаботьтесь о ней, прошу вас, ноками Изуми!

— Хорошо, ступай, контрактник, ступай… — улыбнулась Изуми, предвещая будущее…

Дайске, вспомнив про свое задание, решительно и быстро скупил еды на несколько дней, сосуды для воды и боккэнов в местных лавках, вернее, в том, что от них осталось. Глаза юноши все еще медленно затухали красным, а он, уже нагруженный огромным количеством вещей, потихоньку останавливался перед источником. Рядом с водой сидел Седьмой, он уже был почти одет в свои доспехи и одеяния, но зато шляпа почему-то была в крови, как и бинты с нижним бельем.

— Господин?! Что случилось?

— Тварь пришла, пока одевался, уже устал все отмывать, пойду так. Главное, что верхняя одежда не в крови, хоть люди разбегаться не будут, — сказал Седьмой, одеваясь дальше и указывая рукой за холм.

За холмом Дайске, оставивший рядом с мастером все купленное, увидел мертвого монстра, у него не было двух передних лап и части головы.

— Но я не слышал раската грома.

— Я просто убил его, хотел тихо, жители этой деревни теперь точно не любят грозы, нет смысла их тревожить. Лови.

В сторону Дайске полетел Громовержец, к счастью, в ножнах…

Юноша поймал меч и воткнул его в тело монстра, спустя несколько минут Дайске поворошил мечом внутри монстра и вынул клинок из обескровленного тела твари…

— Идем? — спросил Седьмой, уже одевший все, что высохло и заполнивший теплой водой из источника сосуды для воды.

— Да, больше нам нечего здесь делать, — ответил Дайске, подходя напиться к водоему.

— А ты не хочешь попрощаться со своей пассией, ну или своей мучительницей, чем вы там занимались?

— Нет, ей без меня будет лучше, — Дайске чуть не захлебнулся, спешно пытаясь ответить на неудобный вопрос.

— Ну, тогда догоняй, мы немного меняем маршрут…

Седьмой решительно двинулся на восток, лишь мельком глянув на компас, висевший на рюкзаке Дайске.

Юноша же в свою очередь спешно умыл лицо, а после подхватил рюкзак, превышавший его по размеру и объему раза в два, а парень весил килограмм девяносто, не меньше, и двинулся вслед за своим наставником.

Глава 11. Шаг за шагом

По пути к месту назначения стоит отметить только несколько важных событий, дабы не затягивать и без того объемную историю. Начнем, пожалуй, с самого ключевого момента…

Спустя час ходу путники вышли к большому озеру, окруженному небольшим количеством растительности и таким же крохотным поселением. После непродолжительного диалога жители деревни, узнав о промысле наших героев, взмолились об услуге. Значительных денег у них, конечно, не было, но они пообещали щедрую награду провиантом! Это пришлось очень кстати, поскольку запасов еды было не так много, зато воды было навалом, к тому же озеро было пресным и чистым. К нему-то и направились Седьмой и Дайске, выполнять свежее задание. В этом водоеме жил Ямата-но ороти, который иногда нападал на людей, подходивших к его территориям. Мастер в качестве тренировки поручил Дайске победить змея. Седьмой аккуратно обточил боккэн, а затем вручил его ученику.

— На, пробуй, — сказал Седьмой, протягивая Дайске, по сути, просто острую палку.

После этого Уннава, не сильно верящий в свой успех, разделся и пошел в воду, перебарывая страх.

Только юноша перестал чувствовать землю под ногами, в него тут же впились восемь змеиных пастей, жадно пытаясь разорвать его на куски! Часы борьбы, после чего Уннава кое-как добирается до берега и бежит к мастеру.

— Ничего не могу этой твари сделать, я смог проткнуть одну из голов, зацепил хвост, а потом боккэн сломался, у меня вообще нет шансов против этой твари.

— А если бы у тебя был Громовержец, чтобы ты сделал?

— Я… Ну, он бы точно не сломался, я бы разрубил тварь!

— В воде мы двигаемся медленнее, так как не приспособлены к подобной среде. Думаю, ты бы даже не успел замахнуться по этому монстру, если бы орудовал мечом по весу как из стали, а не деревянным коротким копьем.

— А… Но… Пожалуй, вы правы, мастер… — принял провал Дайске.

— Тебе нужно применять голову, вот в чем сила человека, вот почему я могу победить монстров и даже демонов! Подай мне кисеты… Местные говорили, что рыбу в озере всю пожрал змей, так что все должно сработать без последствий…

— Зачем они вам, мастер? — удивился Уннава, подтаскивая кожаные мешки с вещами ближе к Седьмому.

— Есть план… Кстати, а у тебя он был? — усмехнулся Седьмой.

Дайске промолчал. Седьмой вытряхнул вещи и провизию из двух кисет на землю, а затем натянул их на ноги. Затем мастер встал на небольшой валун, выпирающий из воды, достал Громовержец и занес его над головой. Вода забурлила в центре озера, гигантский восьмихвостый и восьмиглавый змей несся на мечника, разрезая водную гладь. Седьмой невозмутимо размахнулся мечом, а затем проткнул озеро. Небольшой круг разошелся от лезвия Громовержца, но тут же смялся под градом волн, летящих от Ямата-но ороти! Дайске встал как вкопанный… «Неужели мастер ничего не предпримет?!» — подумал Уннава. Но тут, словно с небес, град из тысяч ужасающих молний полетел по глади озера. Вода заискрилась, на секунду было видно дно водоема! Бурление и бешеный поток волн прекратился, а вода лишь слегка зашла на валун, на котором стоял Седьмой, не преодолев импровизированную кожаную защиту. Огромная туша Ямата-но ороти всплыла к поверхности, вся обожженная и скрюченная.

— Вытащи ее на берег через пару часов и отнеси местным, чтобы могли поесть, потом возьми у них немного риса, а я пойду передохну, — сказал Седьмой, уходя к мешкам с провизией и вещами, слегка прихрамывая на одну из ног…

Переночевали наши герои в этой же деревушке, а выдвинулись дальше на рассвете.

Где-то после первых пяти-шести часов путешествия наше почти дуо подошло к обширному бамбуковому лесу…

Дайске был немного озадачен тем, что мастер Седьмой весь поход посмеивался и улыбался. Это настораживало юношу.

— Мастер, что вас так развеселило?

— Порой человеческая рассеянность, невнимательность и потерянность в пространстве, бытии и разуме поражает, иногда слегка веселит, — спокойно ответил мастер.

Дайске в свою очередь задумчиво промолчал, а после записал очередную мудрость Седьмого в свою книгу, хотя тогда не до конца понимал, о чем говорил Седьмой: «Запись 194 — порой человеческая…» — Дайске продолжил старательно записывать на ходу, а Седьмой добавил:

— Наверное, настроение просто хорошее.

— Мастер, идем вглубь или обойдем?

— Обходить долго придется, прорубим путь сквозь стену бамбука.

— Логично…

Пробираясь сквозь очередную сотню срубленного бамбука, Дайске заметил интересную особенность: Громовержец не производил ни искры, он просто монотонно рубил ствол за стволом, однако техника удара Седьмого была столь же искусна, как и обычно.

— Почему молния не бьет?

— М? — озадаченно промычал Седьмой, не понимая вопроса Дайске.

— Ну, почему Громовержец не работает, вы же очень технично рубите?

— Даже не знаю, как это объяснить… Этот меч — явно что-то большее, чем магический артефакт, порой кажется, что он нас понимает. Сколько им ни пользуюсь после отца, он ни разу не высек даже искры, если я не хотел.

— Понял, спасибо — пробубнил Дайске, записывая особенность меча, о которой раньше не слышал, в свою толстую книгу.

За новым срубленным бамбуком произошла секундная, еле заметная пауза в техничных движениях Седьмого. Лицо мечника слегка изменилось, стало серьезнее.

— Дайске, ты помоги Мизуки, а я займусь хоко, — быстро и четко приказал мастер и ринулся вперед, разрубая стволы так быстро, что они отлетали в соседние растения с невероятной силой, переламывая многолетний бамбук…

Дайске, все еще озадаченный резким боем и не менее неожиданным упоминанием Мизуки, рванул вперед за мастером, но, понимая, что не поспевает, принял сокрушительно скрытный план тихого обхода врага.

И вот к тысячелетнему дереву, которое выбило себе опушку в бамбуковом лесу, в котором поселился Хоко, уже бежит двухметровый мечник в элементах тяжелой самурайской брони, срубая стволы бамбука на ходу с такой силой, что падающие растения валятся дождем, соединяясь в грохот порохового выстрела, а чуть с другой стороны по роще бежит не менее крупный парень с огромным мешком за спиной, глаза его сияют красным светом, изо рта валит пар, вены надулись алой кровью демона, а плотный ряд стволов бамбука отлетает так, словно это густая трава, сквозь которую несется медведь…

Идеальное скрытное нападение с элементом неожиданности готово…

Глава 12. Ужин готов

Выбежав на Опушку, наши герои увидели странную картину: большое старое дерево, дупло, из дупла торчит видимая часть хоко, это что-то среднее между собакой и черной обезьянкой, но покрупнее, совсем немного. Тварь тянула Мизуки за волосы, пытаясь ее дергать из стороны в сторону, а Мизуки кричала и била хоко руками…

Со стороны было больше похоже на перепалку младшего брата и старшей сестры, которые больше в шутку, но все же борятся за игрушку. Сомнительным удовольствием было наблюдать за уморительными «страданиями» красавицы, поэтому, пока Седьмой смеялся, убирая меч в ножны, сам юноша подбежал к Мизуки и откинул животное в сторону. Хоко отлетел на несколько метров в сторону, а затем с очень недовольным видом попытался спешно скрыться в бамбуке, но крепкая рука Седьмого схватила зверька и прижала к земле.