Черный спектр 2

— К чему такие сложности? Можно один раз догнать и… ну, ты понял. — Жора смеясь хлопнул Морду по спине.

— Не, я думаю, что с догонялками веселее. Добыча вкуснее, когда за ней побегаешь.

Он рассмешил товарищей. Тема отношений между полами не табуировалась на рынке, но и не поощрялась. Женская и мужская половина жили в раздельных казармах, но работали вместе. Из-за осознания собственного отчаянного положения и понимания, что жизни отведено совсем немного, часто между обращенными случались сексуальные контакты. Если же случай близости становился известен трусам, то влюбленных ждало суровое физическое наказание, вплоть до кастрации. А страх, как правило, способствовал разжиганию пламени любви, потому у этих историй на рынке конец был печальный.

— Хочется верить, что есть такое место, где можно просто жить. — Пятак озвучил мысли, которые в этот момент волновали каждого члена команды.

— Есть такое место. — Твердо заявил Славка. — Иначе, зачем нам бежать, если везде одинаково.

— Ну, не знай, бежим, чтобы оттянуть наказание. Мало ли что твой голос говорил, неизвестно кому он принадлежал и насколько можно ему верить. — Скептически произнес Жора.

Он сам себя считал интеллектуальным парнем и потому пытался поддерживать свой статус скепсисом, делая вид, что он знает больше в любой теме и умеет разбираться глубже.

— Я ему верю. — Славка не стал задирать умника, хотя он не раз напрашивался на тумаки. — С чего бы ему врать нам?

— Почем я знаю. Мы тут всем нужны с какой-то целью, которая не совпадает с нашей собственной. А этот голос прямо божественный.

— А если так и есть? Он же защитил нас, ты же видел.

— Фокус какой-то на основе излучения черного спектра. — Предположил Жора. — Трусам видятся призраки, а нам могут привидится другие вещи.

— Не веришь мне и голосу, иди сам, своим путем. Я никого не держу. — Славка вызывающе посмотрел Жоре прямо в глаза.

Товарищу не хватило духу выдержать взгляд командира. Он отвернулся в сторону.

— Я не к тому, чтобы отказаться от голоса, просто надо быть скептичнее. — В его интонации появились примирительные нотки.

— Эй, ребята. — Васька неожиданно присел, спрятавшись за куст. — Туда смотрите. — Он указал головой в нужном направлении.

Команда без лишних вопросов спряталась за пышной зеленью, осторожно выглядывая из-за нее. Прямо по курсу стояли высоченные серые прямоугольные здания до середины скрываемые деревьями.

— Что? — Спросил Славка у Васьки.

— На крыше кто-то есть. — Ответил он. — Я видел чью-то голову.

— А если это была птичка. С такого расстояния можно спутать.

— Нет, это был человек.

Славка посчитал окна от низа до самого верха. Получилось девять горизонтальных рядов. В доме было девять этажей, что по представлениям невольников, видевших только развалины пятиэтажных зданий, выглядело исполински огромным. Один такой дом мог вместить весь невольничий рынок вместе с трусами из обслуживающего персонала. Здание хорошо сохранилось внешне, даже окна в нем были целыми. Славка перевел взгляд на крышу. В этот момент там появилась человеческая голова в шляпе. Человек там явно был увлечен какой-то работой и не особо смотрел по сторонам.

Глава 6

Глава 6 «Потеря»

Вероятность встретить необращенных противников у барьера, а тем паче сюрпризы, оставленные ими, была высокой. Переправившись на другой берег реки, и отмахав километров десять по лесу, отряд встретил первую ловушку. К ветке, преградившей путь по дикой тропке на уровне груди человека, была привязана суровая нитка, ведущая в землю. На фоне ствола дерева и старой листвы разглядеть ее было почти невозможно. Чирок, как самый умелый в саперном деле, раскопал то место, где исчезала веревка, и обнаружил гранату, обвязанную дополнительными поражающими элементами, в виде гаек и резаных гвоздей.

— Вот оно, послание от наших друзей, чтобы не забывали. — Чирок снял с корпуса гранаты лишние детали и вывернул запал, посмотреть, не переделали ли его под мгновенное действие.

На запале следов вмешательства не оказалось. Он вкрутил его обратно в гранату и убрал ее в подсумок.

— Ну, теперь у нас есть чем ответить на их послание. — Довольно произнес Чирок.

— Взять для смеха и заминировать вокруг какой-нибудь точки Лагранжа все дороги. — В сердцах произнес Замес.

— Ты же знаешь, что мы так не сделаем. — Ника усмехнулась.

— И они знают. Потому они и чувствую себя так свободно. Я бы преподал им небольшой урок.

— Как только мы станем поступать так же, как и они, то превратимся в мелочных и трусливых людишек, живущих страхами и проблемами. Будь терпеливым и просто наблюдай, как они сами себя лишают будущего. — Заявила Ника, цитируя идеи, донесенные до нее отцом и распространяемые его товарищами.

— И кого-то из нас. — Не унимался Замес.

— Бывает. Но я смотрю на это иначе. Убийства из превентивных соображений или мщения превратят меня в монстра, для которого это нормально. Я воспитаю детей такими же, как сама. Они своих детей. Потом мы станем народом, который в случае несогласия с его ценностями запросто достает оружие и начинает войну. Я не хочу такого будущего.

— Никто не хочет. — Согласился Замес. — Однако, ты взяла с собой пистолет.

— Знаешь в чем разница между убийствами?

— Ну и в чем?

— Одно дело поставить мину, и даже не знать, что она убила. Ну, убила и убила, а ты сидишь и пьешь отвар вечером на веранде с любимой семьей. А где-то лежит человек с раскиданными внутренностями и медленно умирает. Это ужасное дело, потому что ты убил человека, как насекомого и ничего не испытал при этом. На тебя не легло бремя ответственности за поступок, ты не испытал страх быть убитым самому. И совсем другое дело убить в бою, когда шансы между тобой и противником равны. Твоя жизнь самое ценное, что у тебя есть, и ты обязан ее защищать в случае прямой угрозы. Тут работает другая философия, потому что убийство в бою более честное. Я понятно объяснила?

— Хм, да. — Замес кивнул. — А ты сколько человек убила?

— Иди ты к черту. Я считаю иначе — сколько раз умерла не я. Мне жалко всех, кто умер вместо меня. Будь у меня возможность, я бы смогла объяснить им весь идиотизм нашего противостояния.

— Это вряд ли. Они выбирают не умом, а страхом. Им лучше кучковаться вместе, создавая вокруг себя иллюзию общности по интересам, а на самом деле пряча свой страх в толпе. Им нравится ощущать свою похожесть с себе подобными и ненавидеть отличия в других. Это создает им нравственный ориентир, цель в жизни и оправдание многим мерзким вещам. — В разговор вмешался Шепот.

— А как же дети? — Спросила Уля.

— А что дети? — Не понял ее вопроса Замес.

— У них рождаются дети похожие на нас. Не думаю, что их матери с легким сердцем расстаются с ними, отдавая в лагеря для рабов. Если бы мы сумели как-то надавить на их чувства, то у нас могли бы появиться союзники, неуверенные в правильности политики необращенных.

— Ты хочешь сказать, что нам нужны свои люди среди них, готовые к сотрудничеству? — Нике показалась эта мысль интересной.

— Почему бы и нет? Родители детей, отнятых силой, вполне могли бы стать нашей пятой колонной медленно разъедающей бетон монолитных отношений внутри общин. Мягкая сила, зарождающая в людях неуверенность в правильности своих поступков.

— Как выйти на таких людей?

— Я не знаю. Надо обсудить эту идею, когда вернемся. — Уля убрала волосы, растрепавшиеся порывом ветра, назад, собрала их в «шишку» и спрятала под фуражку.

Чирок, находящийся в дозоре, издал характерный утиный клич. Отряд, заняв огневые позиции, замер. Замес непозволительно громко щелкнул механизмом перезаряжания арбалета. В ответ на возмущенный взгляд Ники он тихо извинился:

— Клинит, зараза. Вернемся, надо Потапычу вернуть на доработку.

— Хорошо. Больше не щелкай.

— Я понял. — Замес медленно отпустил подпружиненный механизм перезарядки.

Чирок, пригнувшись, вернулся к отряду.

— Что там? — Спросила Ника.

— Там вышка с людьми. — Сообщил он. — Бывшая, как ее там, для связи делали.

— Сотовая?

— Да. На верхушке сидит наблюдатель и похоже они приделали к ней ветрогенератор для «зонтика». Я думаю, там покрытие в радиусе ста метров точно есть.

— Наблюдатель вооружен? — Спросила Ника.

— Да. Кажется, винтовка с оптикой.

— Чёрт. — Ника в сердцах плюнула себе под ноги. — Теперь тут заминировано все вокруг них. Придется делать крюк.

— В сторону барьера? — Поинтересовался Шепот.

— Нет, они там точно свободного места не оставили. Знают же, что мы выберем этот маршрут. Обойдем с другой стороны максимально осторожно.

Наивно было рассчитывать легко проскочить мимо постов необращенных. К войне они относились со всей серьезностью. Отряд сменил направление и вскоре встретился с первыми подарками, которыми окружил себя блокпост. Чтобы в ловушки не попадались многочисленные животные, их ставили на уровне примерно полутора метров. На этот раз это была тонкая проволока, привязанная к веткам волчьей ягоды, нависшей над удобной тропой. Проволока вела к самодельному корпусу с раструбом, внутри которого находилась механическая сирена, приводимая в действия спиральной пружиной, натянутой заранее. Давняя придумка, неоднократно портившая кровь ребятам.

Чирок, прежде, чем пройти другой дорогой, долго проверял ее перед собой металлическим щупом. Зная коварство необращенных, можно было ожидать, что они заминируют пространство вокруг заметной ловушки. Дикий зверь точно не станет менять маршрут, особенно учуяв подозрительный запах, а вот человек запросто. И он оказался прав, щуп уперся в твердый предмет. Чирок показал рукой символ, означающий «мины». Отряд снова рассредоточился.

Он медленно разгреб старую листву вокруг обнаруженного предмета. Это была настоящая военная мина ПМН с черным крестообразным нажимным датчиком. На носу Чирка повисла капелька пота. Он смахнул ее ладонью, затем вытер вспотевший лоб. Как дорого могло обойтись ему легкомыслие. Он оставил мину открытой, не решившись ее обезвреживать. Проверил щупом несколько десятков квадратных метров вокруг обнаруженной мины. Больше с этой стороны смертоносных сюрпризов он не обнаружил.

Чирок дал знак команде следовать за ним с соблюдением всех мер предосторожности. Сам же больше и шага не ступал без проверки пространства перед собой щупом. Скорость передвижения серьезно снизилась. Вышка с наблюдателем время от времени проступала между крон деревьев, доставляя еще одно неудобство. Стрелок лениво ходил вокруг столба, прикладываясь к прицелу, через который осматривал окрестности.

Вечерело. Отряд собрался, чтобы обсудить план ночевки. Стало очевидно, что придется ночевать рядом с блокпостом, со стороны которого несколько раз доносился собачий лай.

— Это даже и лучше, потому что они не ждут от нас такой наглости. — Решил Шепот.

— А если он выпустят собак? — Таша плотнее укуталась в куртку. К вечеру похолодало.

— Если они выпустят собак, и те заметят нас, придется их прикончить. — Замес вынул из-за пояса длинный тесак. — Заодно и мясо раздобудем.

— Необращенные не сунутся сюда. До нас от вышки больше полукилометра. — Высказала свое мнение Уля.

— Они сообщат по радио о нас и к утру тут будут сотни мобильных команд с генераторами и автоматами. — Предположила Ника, зная тактику противника.

— Идти тоже нельзя, подорвемся. — Шепот развел руками. — Как говорится, куда ни кинь, всюду клин.

— Когда не знаешь что делать, лучше ничего не делать, чтобы не наделать глупостей. — Замес поправил тяжелый арбалет. — Житейская мудрость.

Уля прижалась головой к его плечу, оценив совет избранника.

— Хорошо, остаемся здесь на ночлег. — Решила Ника. — Дежурим парами, в противоположных сторонах от стоянки. Ходим точно по разведанной тропе, никаких «сходить под кустик». Я думаю, что они, — Она кивнула в сторону вышки, — не думают, что мы настолько наглые, чтобы ночевать у них под носом.

Отряд наскоро поужинал приготовленной для долгого хранения едой. Шепот и Таша прощупали все пространство вокруг стоянки на предмет мин. Все было чисто. Однако, чтобы полностью исключить вероятность нежелательного инцидента, решили ходить на дежурство по самому тщательно проверенному маршруту. Коварство людей не стоило недооценивать. Они вполне могли придумать что-нибудь взрывающееся или сигнализирующее в мягком корпусе.

Сумерки быстро сменились ночью. Вышка светилась в темноте отраженным светом от горящего под ней костра. Собаки не переставали брехать, будто хотели перекричать ночных птиц. Пока они лаяли, можно было спать спокойно. Ника и уснула под эти звуки, как убитая. Проснулась, только после того, как кто-то зажал ей нос. Он резко выставила руку вперед и уперлась в чью-то объемную грудь.

— Таша? — По интонации это был наполовину вопрос, наполовину утверждение.

— Блин, мои сиськи меня выдают. — Раздался в темноте ее шепот.

— Зачем ты зажала мне нос?

— Ты никак не просыпалась. Я уже минут десять пытаюсь тебя разбудить. Спать охота.

— Ну, прости. Пнула бы под ребра, чего манерничать в походе, я бы тебя поняла. — Ника села и помассировала лицо.

— Я так не могу. Ты командир, начальство.

— Брось. Я тут для координации, никаких привилегий у меня нет. Как обстановка? — Ника прислушалась. Было тихо. — Собак давно не слышно?

— Час назад как замолкли. Похоже, на вышке тоже отбились и собак своих заставили спать.

— Ладно, давай, ложись на мое нагретое место. — Ника поднялась и сделала несколько поворотов корпусом для разминки затекшей поясницы. — С кем я в паре?

— Шепотом.

— Угу, ладно, пошла. 6.1

Командир отряда отправилась к месту несения дежурства находящемуся в двадцати шагах от лагеря. Слабый свет от звезд, проникающий между крон деревьев, оставил на земле бледную дорожку, которую Ника использовала в качестве ориентира. Она присела под деревом и прислушалась к ночным звукам. Ничего подозрительного. Вышка слабо выделялась блеклой полосой на фоне черного неба. Часового на ней не было видно и вовсе.

Неожиданно несколько раз гавкнула собака. Спустя минуту в верхней части вышки разгорелся яркий огонь прожектора. Судя по белому цвету огня это был горючий стержень с добавлением магниевых опилок. Обычно их использовали вместо мощных электрических ламп, вставляя в корпуса старых прожекторов. По лесу забегало пятно света, выискивая причину собачьего беспокойства.

Оно пробежало по поверхности деревьев рядом с лагерем, на пару секунд превратив его в движущийся театр теней. Зрелище показалось Нике предупреждающе тревожным, будто в черных тенях веток она разглядела пляску потусторонних духов. Яркий свет ослепил на время. Ника зажмурилась и досчитала до пятидесяти. Когда открыла глаза, остались только немного мешающие смотреть радужные блики, пропавшие через несколько минут.

Прожектор еще пошарил по лесу, но уже по противоположной от лагеря стороне. Затем свет его ослаб и вскоре совсем потух. Собаки больше не брехали и часовой, видимо, решил не тратить напрасно горючие стрежни. В ночном лесу снова установился покой, нарушаемый только естественными звуками: криками ночных птиц, да редкими порывами зябкого ветра, шумящего в кронах деревьев.

Ника разбудила Улю, когда на востоке заалело небо. Красный отсвет рассвета лег на вышку, выделив ее на еще черном фоне цветом раскаленного железа. Командиру снова померещились всякие дурные предзнаменования.

— Ты чего такая? — Заметила Уля ее состояние.

— Какая? — Спросила Ника, прекрасно понимая о чем речь.

— Смурная. Случилось что-то?

— Не обращай внимания. Ночью в голову всякая ерунда лезет. Сейчас посплю и отпустит.

Уля отхлебнула из свой фляжки тонизирующего горького отвара, погоняла его по рту, затем шумно сглотнула. Замес спал рядом, подложив под голову руку. Уля заботливо отогнала от его лица комаров и накрыла своим одеялом с головой. Замес не шелохнулся.

— Силен поспать. — Заметила Ника.