Помоги проекту - поделись книгой:
Он подмигнул вернувшейся умытой Тайке и вернул ей сумку.
— Пошли, пока солнце за тучку не зашло.
— Пошли, — вздохнула Тайка.
5. Спастись от холода
У Таи не было привычки ходить гулять или по кафе после пар. Во-первых, нужно готовиться к парам на следующий день, и максимум, куда ей приходило в голову для того пойти — это в библиотеку. Дома предки за много лет собрали неплохую коллекцию магических книг, но некоторые учебники или монографии можно было прочитать только в читальном зале академической библиотеки.
Во-вторых, ходить ей было попросту не с кем. Как-то так сложилось, что близких подруг она не завела. Кто-то подружился во время экзаменов, кто-то и вовсе ещё со школы, а она училась в школе на Полуночных островах. Отец провёл там много лет по делам службы, и семья всё это время была при нём. Брат Витя там и остался, изредка приезжает в гости. Мама отправилась вместе с отцом, когда он получил новое назначение. А Тая сказала, что хочет учиться в Петербурге, и с ней согласились — отличная Академия, фундаментальное образование. Тем более, что экзамены она сдала легко.
Так вот, все школьные подруги остались где-то там, в другой жизни. А в новой жизни она приходила утром, здоровалась, садилась на свободное место — да и всё. В перерывах между парами, конечно, шла со всеми, отвечала, если её спрашивали, но сама больше молчала и слушала других. В прошлом году, поначалу, её ещё звали гулять, тусить, танцевать, и что там ещё бывает — но она как не решилась остаться на неофициальную часть посвящения в студенты, потому что вокруг все орали, бесились и пили, так и больше никуда не ходила. А потом и звать перестали.
О нет, она немного выходила в свет с другом Вити Сергеем Тишиным, но… эта страница жизни её тоже не красит. Он не вспоминает, и очень хорошо, что не вспоминает, и ей не нужно. Нечего там вспоминать. И нет, она не грустит и, о боже, не тоскует, ей просто стыдно, очень стыдно. Тосковать там не о чём, а стыдиться — есть чего. Лучше вовсе не думать.
А в третьих — Петров и Захаров. Тая совершенно не хотела встретиться вне стен Академии ни с одним из них, но опасалась, что такое возможно, город большой, но — один. И места, куда ходят студенты после пар, примерно одни и те же. Ну, ей так казалось.
Поэтому сейчас она просто молча шла рядом с Максом Плетнёвым, спасшим её и от Петрова, и от Захарова, и утверждавшим, что всё будет хорошо. На улице оказалось не так уж и тепло, как мерещилось из помещения, и пальто показалось Тае тонковатым. Но кто б знал, что нужно одеться теплее? Утром она и подумать не могла, что пойдёт гулять. Только ещё насморка не хватало! Солнце-то светит, но какой же холодный ветер, и как же, скажите, гулять, когда хочется запахнуться посильнее и замотаться в шарф до макушки, и вообще вызвать такси и поехать домой?
— Эй, Тайка, ты чего носом опять шмыгаешь? — вдруг спросил Макс. — Холодно?
Он остановился и прямо взял её за руку. Да, перчатка тоже тонковата. Но это же неприлично — говорить о своих немощах или нуждах с молодым человеком? Или… нет?
— Да, пожалуй, — согласилась она.
— Пошли тогда, — он не выпустил её руки из своей ладони и потянул куда-то вперёд.
— Куда?
— Греться и есть, куда ещё?
Есть? Что есть? Дома кухарка Полина Владимировна, она готовит диетическую пищу для бабушки и что-нибудь обычное для Таи. Тая привыкла не задумываться о том, что поесть, об этом за неё думает Полина Владимировна, у неё отлично выходит. А что сейчас?
А сейчас неугомонный Плетнёв потащил её в какую-то… забегаловку? Они нырнули в подвальчик, там сразу стало теплее.
— Сейчас поедим горячего, и станет в сто раз лучше. Ты любишь лапшу?
— Лапшу? — не поняла она.
— Ну да. Азиатскую кухню? С мясом, с курицей, с морепродуктами?
— Не знаю, — покачала она головой в нерешительности.
Лапша бывает в курином супе, домашняя. Про азиатскую кухню Тая не знала ничего — ну, кроме того, что она существует.
Дальше Макс как-то быстро развернулся — не добившись от неё ничего конкретного, усадил её за стол, сам что-то заказал, только спросил, любит ли она острое, и довольно скоро им принесли большой чайник чая и чашки.
— Чай тут крутой, согреться — самое то!
И вправду, чай оказался вкусным. Дома такого не заваривали. Наверное, зелёный, а от зелёного у бабушки давление падает. А пока она пила — принесли две огромные тарелки с той самой лапшой.
— Пробуй, как по мне — это невероятно вкусно, — сообщил Макс. — Вкуснее только жареные пельмени!
Тая попробовала — ей принесли с курицей, как она и просила, и не слишком острое. Это оказалось… необычно и вкусно, да. Она сама не заметила, как съела всё.
— Вот! — сказал Макс. — Магам нужно хорошо питаться. Особенно после кучи пар! Слушай, а что у тебя с оборотничеством? Расскажи?
— А тебе зачем? — не поняла она.
Зачем вообще кому-то её проблемы с оборотничеством?
— Мне бы вообще понять побольше по теме.
— И почему ты интересуешься этой темой?
— Только не говори никому, ладно? — вдруг попросил он.
— Ладно, — не поняла Тая.
— Мне тут наши целители на медосмотре нагадали ген оборотничества по анализам крови.
— В самом деле? А так бывает?
— Вот и я не знаю.
— А были ли в предках оборотни?
— У мамы нет, а у отца — я не в курсе, я его почти не помню.
Как так? Все маги должны знать, ей это с детства твердили.
— Я, конечно, у неё спрошу, как вернётся из командировки, но мне всё равно странно. Вот я и пытаюсь понять, что да как.
— Покажи этот анализ. Мне же тоже его делали, всем делали.
Тая нашла в телефоне письмо с результатами медосмотра и в нём — нужный документ. Вот, да. Она не выговорит это буквосочетание, но у неё — 4,9 из 5,5. Это много. А у него?
А у него оказалось 5,0.
— И ты что, никогда не оборачивался? — не поняла она.
— Мне и в голову не приходило, что я могу это делать.
— А так вообще бывает?
— Видимо, бывает, — усмехнулся он.
— Конечно, тебе нужно разобраться. Только самому. Я никому не скажу, — кивнула она, а потом вспомнила. — А ты можешь никому не говорить об обстоятельствах нашей сегодняшней встречи?
— Это про тех долбоклюев, что ли? — спросил он.
Тая скривилась — она не любила всяких этих словечек. Но… слово показалось ей удивительно подходящим.
— Да, — кивнула она.
— Я могу обещать, что не стану говорить с кем попало и больше, чем нужно, — твёрдо сказал он, глядя ей в глаза. — Понимаешь, я уже немного поговорил.
6. Слабые и несовершенные
Макс снова офигел, когда увидел, что у него значение того дурацкого гена даже побольше, чем у Тайки. На одну десятую, но все равно. И почему тогда у него нет клыков, когтей, крыльев и кисточки на хвосте? Его где-то кидают?
Ладно, это потом. Пока — про Тайку.
— Знаешь, я думаю, мы поступим так. Эти дебилы ж не только к тебе приставали, правда? — и взглянул прямо на неё, её бублики на голове классно золотились в свете лампы над их столом.
— Наверное… — сказала было она, глядя в стол, но потом подняла голову: — Правда, некоторые отбились. Сами или с помощью родителей.
— И правильно. А ты почему их жалеешь? Я думаю, твой отец объяснил бы им, что и как в этой жизни.
— Я… мне… мне стыдно о таком говорить, — прошептала она еле слышно, уставившись в чашку с чаем.
Он задумался. Почему стыдно-то? Девчонкам же обычно не стыдно пожаловаться. Или…
— Ты боишься признаться в своей слабости? — спросил он.
Это ж парням нельзя быть слабыми, девчонкам можно. Или… некоторым тоже нельзя?
Она только что рот не раскрыла. Почти раскрыла, тут же опомнилась и прикрыла ладошкой.
— В своём… несовершенстве, — ответила тихо.
— Ну ты загнула, — покачал он головой. — Мы все несовершенны так-то, и маги, и нет. Мир несовершенен, куда уж отдельному человеку. Ты, однако, на философии плохо слушала.
Профессор Макарьев как раз не так давно что-то об этом говорил.
— Да причём тут мир, — вздохнула она. — Я должна быть… самая лучшая. К лучшим не пристают.
Он не удержался, рассмеялся.
— Куда там не пристают, три раза. Знаешь, лучших все видят и все о них знают. Поэтому лучшие — отличные мишени. Что, думаешь, к твоему крутому отцу никто ни разу не цеплялся? Да сто раз, наверное. Ты спроси, я думаю, он тебе ответит.
Она глянула на него в ужасе.
— Я надеюсь, мне никогда не придётся рассказывать отцу детали этой кошмарной истории.
— Ладно, тогда сейчас другое. Ты могла бы рассказать об этом, если по сети и анонимно? Понимаешь, им можно надавать по башке, если будет много фактов против них. Но факты надо собрать. Я понимаю, что дело непростое, и придумал, как сделать это, не раскрываясь. Дня три пособирать, и потом отдать все это Милославской.
Профессор Милославская — проректор по воспитательной работе, суровая тётка и оборотень-медведица. Пока не стала проректором, вела специальные предметы у огневиков. Она всегда повторяет, что маг должен быть безупречен, и если вдруг нет — то сам виноват. И очень любит спускать три шкуры с небезупречных. Макс ей попался однажды на первом курсе, больше не хотел так встревать никогда. Потому и подумал, как натравить её на Петрова с Захаровым, что знал — у неё рука тяжёлая и ей наплевать, у кого какие родители.
— Вы, наверное, рассчитывали, что я пойду беседовать с вашей почтенной матушкой, так, Плетнёв? — спросила она его в тот раз. — Ничего подобного, вы — совершеннолетний маг. И должны представлять себе последствия своих деяний. Более того, вы учитесь на воздушном факультете, и должны понимать важность бережного обращения с информацией. И проблемы нечего добрым людям создавать, ясно? Ещё раз попадётесь хоть на чём — вылетите со справкой в тот же миг.
Вот, пусть расскажет теперь этим удодам о совершеннолетних магах, и о том, что нечего проблемы добрым людям создавать. Им понравится. Макс как представил, так сразу же мерзко захихикал.
— К завтрашнему утру сделают ссылку, я договорился. Покажешь девчонкам, ну, кому тоже есть, что сказать. А я парням покажу. И ещё на других курсах покажут тоже.
— И… никто не узнает деталей?
— Я думаю, если Милославская спросит, ты ей расскажешь. А она всегда спрашивает один на один.
— Ну… Хорошо, я согласна, — серьёзно кивнула она.
— Вот и славно. Ещё чаю?
— Ой, нет, мне пора. Скажи, сколько я тебе должна.
— Нисколько.
— Постой, ты же…
— Я же, между прочим, подрабатываю в библиотеке, в нашей, занимаюсь магической оцифровкой книг.
— В самом деле? — серые глаза снова оказались близко-близко. — Это же очень хорошо!
— Наверное, мне нравится. Я тот ещё поглотитель информации, а в книгах её много. Поэтому — всё хорошо, и надеюсь, что у тебя тоже всё станет хорошо уже прямо сейчас.
Она задумалась.
— Знаешь, ты прав. Стало легче. Большое тебе спасибо, за всё.
Он сам удивился, когда произнёс:
— С удовольствием сделаю для тебя что-нибудь ещё.
7. Отдохнуть хорошенько
— Вострецова — удовлетворительно, — сказал профессор Макарьев, преподаватель философии. — Прекращайте уже лениться и возвращайтесь в норму и форму, ясно вам?
Тая понимала, что ответила на вопросы теста как-то не так, не могла сосредоточиться. Но услышать такое, да ещё и при всех, оказалось очень обидно. Тем более, что обычно преподаватель её похваливал, потому что читала она много и быстро, и в мудрёных текстах источников разбиралась легче многих. А тут или вопросы были составлены так, что сразу и не поймёшь, что имелось в виду, или всё дело в том, что ей сейчас сложно собраться с мыслями.
— Можно отработать, Глеб Владимирович? — пролепетала она.
— Приходите на следующей неделе в часы консультаций, — кивнул Макарьев.
Тая поблагодарила и уставилась на поверхность стола. И даже не особо видела, что там написали поколения предшественников — в лекционных аудиториях, не принадлежащих никакой из кафедр, столы не мыли. Поэтому всяк, кто хотел, изощрялся на них в остроумии. Когда свободное место заканчивалось, стол красили.
Сегодня она пока ещё не встретила ни Петрова, ни Захарова. Но опасалась, потому что у них было свойство — возникать на ровном месте. Перекрыть коридор с обеих сторон и говорить гадости. Но вдруг Макс вчера их в достаточной степени испугал?
Так и просидела — до перерыва. А на перерыве нужно было быстро бежать до большой лекционной аудитории, где по расписанию сейчас теория магии у всего потока.
Поделиться книгой: