Св. Бенедикт не был священником, и все его монахи были мирянами. Монашеское движение было движением мирян. Во времена св. Бенедикта монахам советовали избегать двух типов людей: епископов и женщин, поскольку епископ мог сделать их священниками, а женщины склонить к супружеству. Монах не был священником, он был членом общины мирян. Сегодня происходит все больший и больший рост общин мирян. Мы все чувствуем, что наши религиозные сообщества становятся слишком структурированными, мы обязаны следовать стольким правилам, что они постепенно становятся ограничениями. Я встречался со многими братьями и сестрами, которые чувствуют то же самое. Община — это организация со своими правилами и уставами. И мы все ограничены ими. Мы теряем нашу внутреннюю свободу. Томасу Мертону удалось обрести свободу в очень жесткой цистерцианской системе, преодолев ее ограничения и сделав ее открытой. И мы надеемся на это сегодня: открыть эти структуры, потому что религиозная община должна быть общиной любви. Вы можете нуждаться в руководстве и правилах, но то, к чему мы действительно призваны, — это спонтанная любовь, которую мы должны разделить в любви Божьей.
В наши дни люди ищут общины мирян, где мужчины и женщины, не женатые (не замужние) и семейные, живут вместе, посвящая себя Богу и общине. Общины мирян в Южной Америке — модель такого сообщества. Они поддерживают отношения с приходом и епископом, но организуют свои собственные общины. Они размышляют о своей жизни, читают Писание, участвуют в Евхаристии, приглашая священника, который просто служит им. Их цель — посвятить всю свою жизнь Богу: экономически, социально и политически. Такова модель современной Церкви. Вот почему я не советую преувеличивать роль Евхаристии. Она очень ценна, это Таинство, великий знак присутствия Иисуса, но Он проявляется разными путями, и если мы будем ограничивать себя Таинствами, то утратим открытость к Его присутствию повсюду. Иисус присутствует в некатоликах и в нехристианах. Многие думают, что Иисус среди нас, но все остальные люди остаются вовне. Но Иисус присутствует в любом человеке, который открыт Благодати и Любви. Многие католики и протестанты сегодня говорят, что вы не можете спастись, если не верите в Иисуса Христа. Совершенно очевидно, что это бессмыслица, поскольку большая часть человечества всегда были за пределами Церкви и никогда не слышали об Иисусе Христе. Австралийские аборигены уже 40000 лет живут в Австралии, что Бог делал с ними все это время? Они впервые услышали об Иисусе Христе всего 100 лет назад. Иисус умер за все человечество и Благодать Христа и Святого Духа предлагается каждому человеку от начала и до конца мира. Даже если вы не исповедуете никакую религию, когда у вас есть любовь, доброта, бескорыстие, дружелюбие — то все это проявление божественной Благодати в вас. А если у вас есть религия — будь то индуизм, буддизм, ислам или любая другая, — то Благодать Бога во Христе нисходит к вам через Святого Духа в этой религии. Мы все участвуем в этой Благодати Бога, и христиане говорят, что это смерть и воскресение Христа, Его жертвоприношение абсолютной любви к миру, позволяет Благодати действовать во всем человечестве. Но эта Благодать может быть невидима.
Церковь — это Таинство Христа. Таинство — это знак — вся Церковь, ее иерархия, Таинства, доктрины, законы — все это знаки Божественной Тайны, которая есть Сам Христос. За этими знаками и словами скрывается реальность. На самом деле, если бы меня спросили, «Какова реальность Католической Церкви?», я бы ответил, что это общение учеников Христа, имеющих общение через Святого Духа, как дети Отца в бытии Троицы. Такова суть Церкви: общение людей в Любви Бога, открытой во Христе. Общение в Любви есть высшее назначение Церкви. Где есть общение в Любви, там есть Церковь. Как христиане, и в особенности как католики, мы должны высоко ценить Таинства. Они играют важнейшую роль в нашей жизни. Доктрины Церкви и иерархия также занимают свое место. Но это — сакраментальная Церковь. Институт Церкви есть Таинство, знак присутствия Бога. Все догматы Церкви суть знаки. Божественную Тайну нельзя точно выразить словами или понятиями. Не существует слов, которые могут адекватно описать ее. Максимум, что они могут сделать, это указать на эту Тайну, которая находится за пределами человеческих выражений. Мы должны пойти дальше сакраментальных знаков и даже дальше знака Христа. Сам Иисус есть Таинство Бога. Человеческая природа Иисуса, Его жизнь, смерть и воскресение — знаки Божественного присутствия на земле. Мы должны пойти дальше человеческой сути Иисуса к Самой Божественности. Сам Бог находится за пределами всех этих знаков. Бог не ограничен Евхаристией или Церковью или Иисусом в Его человеческой форме. Он превосходит все слова, мысли и знаки.
Медитация — это искусство, занимаясь которым мы выходим за пределы тела и чувств. Мы стараемся успокоить тело практикой йоги, если это необходимо, а затем успокоить чувства. Мы не подавляем чувства, а учимся приводить их в гармонию, чтобы тело пребывало в мире. Затем мы встречаемся с умом, который бродит повсюду, и пытаемся привести его в состояние гармонии. Мы опять-таки не подавляем ум, мы осторожно подходим к нему, пытаясь привести его к спокойствию и единству, зачастую используя мантры. Индуисты говорят, что таким образом он становится «однонаправленным», «экеграха». От блуждающих чувств, мыслей и ощущений, мы сосредоточиваемся на одной точке. Из этой точки мы идем за пределы тела и ума и встречаемся с Божественной Реальностью. В состоянии медитации мы напрямую встречаемся с Божественным. Косвенно мы нуждаемся в Нем в Таинствах и в мире, но напрямую и немедленно мы встречаем Христа как Бога во внутреннем опыте сердца. Таково созерцание. В христианской традиции медитация имеет рассудочный характер; созерцание же — это точка, в которой человек открывается Божественному. Созерцая, мы приводим ум в состояние спокойствия, и тогда туда приходит Бог и заполняет его. Так мы встречаемся с полной Реальностью. Умирая, мы становимся лицом к лицу с этой Реальностью. В состоянии медитации мы пытаемся достичь тишины, которая сродни самой смерти, и ощутить скрытую Тайну.
Задача ашрама — дать людям возможность открыть для себя тайну, находящуюся за пределами этого мира.
Церковь, мир и все человечество находятся в поиске Боса, и мы должны освободиться от всех ограничений, чтобы войти в сферу Божественного Присутствия. Бог призывает нас. Бог присутствует во всем, вытаскивая людей из их узких рамок, эгоизма, ограничений и приводя к Себе. Таково значение и цель жизни.
Ворота «Сатчитананда ашрама».5. Реки Сострадания
К концу 1970-х гг. Беда Гриффитс был уже довольно известным человеком в католическом мире. Его знати не только как автора множества книг по диалогу между восточной и западной культурой и религией, но и как просветленного духовного учителя, способного привести человека к «новому видению Реальности». Его часто приглашают выступить с лекциями в университетах и монастырях в различных странах мира, особенно в США, где он проводит почти год (1979–1980), переезжая из одного города в другой и беседуя со священниками, монахами и мирянами. Результатом этих поездок становится сборник лекций, озаглавленный как «Космическое Откровение», а также целый ряд аудиозаписей, некоторые из которых были впоследствии расшифрованы и изданы отдельно. Вернувшись в «Сатчитананда ашрам», отец Беда начинает работать над комментариями к «Бхагавадгите», в которых доносит идеи произведения до христианской аудитории, делая их доступными к пониманию на Западе. Книга появляется на прилавках книжных магазинов в 1987 г. под названием «Реки Сострадания» и сразу становится библиографической редкостью. В каком-то смысле «Реки Сострадания» стали иллюстрацией внутренней сути отца Беды, символом всей его миссии, ведь даже само его духовное имя «Даянанда» переводится как «Блаженство Сострадания».
В конце 1989 г. здоровье Свами пошатнулось: материальное тело уже не выдерживало таких нагрузок, какие он мог себе позволить в молодости. У отца Беды постепенно развивалось заболевание сердца, последствия которого не заставили себя долго ждать: 25 января 1990 г. у него случился первый сердечный приступ. Интересно, что в жизни Беды Гриффитса повторились почти те же события, что некогда происходили со Свами Абхишиктанандой: приступ, окончательное самосознание, махасамадхи. В отличие от Ле Со отец Беда прожил еще 3 года после первого опыта и у него было больше времени осмыслить происходящее и поделиться мистическими ощущениями с другими. Отец Беда потерял сознание прямо в своей хижине в Шантиванаме, увидев при этом саму Божественную Любовь, которая помогла ему справиться со смертью. Позже он вспоминал, что получил в это мгновение мощный адвайтический опыт, осознав себя поглощенным Единым Божественным Началом, которое, ко всему прочему, имело женскую природу Позднее он говорил своим ученикам:
«Я бы хотел поделиться с вши моим адвайтическим опытом… Я был захвачен и переполнен Любовью. Во мне открылось женское начало, и я обрел новое видение. Я увидел, что Любовь есть базовый принцип всей Вселенной. Я увидел Бога в земле, в деревьях, в горах. Это привело меня к убеждению, что в мире нет ни абсолютного добра, ни абсолютного зла»[115].
Адвайтический опыт Беды Гриффитса проявился в двух образах: с образом Черной Мадонны (за которой угадываются очертания древней богини Шакти, символизирующей, с одной стороны, Святого Духа, духовную энергию Высшего Существа, а с другой стороны, напрямую связанной с Матерью-Природой, с темной стороной Божественного, проявленной в материи) и с образом Распятого Христа, который «отдался Темной Силе»[116], Смерти, которая на самом деле есть иное проявление того же Света и Жизни, о которых мы рассуждаем в христианстве. В «Бхагавадгите» Кришна несколько раз обращается к образу Смерти и во всех случая отождествляет ее с Богом:
«Я — всепоглощающая смерть и источник будущих существ. Я — семь богинь (дэви) или ангелов-хранителей семи качеств — славы, процветания, речи, памяти, разума, решимость и снисходительность». (10.34)
«Верховный Господь сказал: "Я— время (или смерть), могучий разрушитель мира. Я пришел, чтобы уничтожить всех этих людей. Даже если ты не будешь участвовать в битве, все воины, участвующие в битве с обеих сторон, прекратят свое существование"». (11.32)[117]
Для отца Беды стало очевидно, что физическая смерть, или смерть своего ложного эго, даже если она и не затрагивает материальное тело, есть путь к самосознанию и недвойственности. Со времени сердечного приступа лик Черной Мадонны сопровождает Свами повсюду, и он настойчиво говорит о том, что необходимо безраздельно предаться Божественной Матери, чтобы она заполнила всю человеческую суть Любовью:
«Я почувствовал необходимость предаться Матери… Я осознал, что предание себя Смерти и умирание для своего эго есть предание Любви в ее полноте»[118].
Гриффитс рассуждает с учениками о том, что даже Сам Иисус на кресте полностью предался Темной Матери, «вошел в Темную Ночь», почувствовал себя оставленным друзьями, семьей и даже Богом: «Боже Мой, зачем ты оставил Меня?» — таковы были его предсмертные слова, упоминаемые Евангелистами. И только став ничем, Христос смог стать всем, вернувшись в состояние изначального единства с Отцом через Темную Мать. Путешествие в Ад, о котором говорит «Апостольский Символ Веры», есть не что иное, как нисхождение в глубины подсознания, и эта мысль также постоянно высказывается отцом Бедой.
Несмотря на предупреждения врачей, в последующие два года Беда Гриффитс продолжает активно путешествовать: он посещает Европу, Америку и другие уголки мира, выступая с лекциями и проповедями. В 1991 г., во время своего визита в Австралию, Свами встречается с Его Святейшеством Далай-ламой XIV, который путешествует из страны в страну, лишенный 8687 возможности жить в стране, главой которой он считается. Далай-лама обладал хорошим чувством юмора и был прост в общении, и эти его черты оказались общими с характером отца Беды. Духовный лидер тибетского буддизма высоко оценил усилия Гриффитса в области диалога с буддизмом и отметил особую святость этого человека. Буддисты, сопровождавшие Далай-ламу, были удивлены его глубокими познаниями в области философии махаяны и признали его просветленным учителем. Несмотря на серьезные различия в учении двух великих религий, отец Беда серьезно относился к мистическому опыту буддийских святых и говорил:
«Будда, Кришна и Христос: каждый из них представляет собой уникальное Откровение Бога, Божественной Тайны и каждого следует воспринимать в его историческом контексте в соответствии с его собственным образом мысли».
«Различия необходимы, но они не обесценивают Откровение Будды или Кришны».
В октябре 1992 г. Беда Гриффитс вернулся в «Сатчитананда ашрам» и посвятил последние дни своей жизни медитации и работе над статьями. Начиная с января 1993 г. он стал испытывать регулярные недомогания, которые снова привели его к нескольким сердечным приступам. Отец Беда покинул этот мир 13 мая 1993 г. в своей хижине в Шантиванаме, окруженных преданными учениками и друзьями. Махасамадхи (могила) Свами Даянанды находится на территории «Сатчитананда ашрама», рядом с местом захоронения его ближайшего ученика Свами Амалдаса. Хижина Беды Гриффитса открыта круглые сутки, чтобы каждый мог увидеть, где и как жил один из трех отцов-основателей Шантиванама.
Памятннк-самадхи Белы Гриффитса (Свами Даянанлы) в «Сатчитананла ашраме». САТСАНГ С БЕДОЙ ГРИФФИТСОМ[119]
Вопрос: Вы говорили о том, как Иисус будет «отделить овец от котов». Что Вы можете в этой связи сказать об аде? Что имеет в виду Иисус, когда говорит о нем?
Ответ: Это очень сложный вопрос, и последнее время я много размышляю об этом. Мое мнение таково: Иисус воплотился как иудей в I в. н. э. Он воспринял религию на арамейском и еврейском языках, от матери и приемного отца. Он вырос как еврейский мальчик, думая и говоря точно так же, как и другие иудеи его времени. Если вы посмотрите на язык Иисуса, то увидите, что это язык иудаизма того времени: пришествие Мессии и установление Его Царства и так далее. Он оставил у своих учеников четкую уверенность в том, что Мессия, как они и ожидали, вернется, возможно, даже при их жизни. Таким образом, Он жил внутри этой иудейской традиции. И я думаю, что когда Он говорит о Суде — об овцах и козлах — он рассуждает в рамках этой традиции, со всей ее ограниченностью. Мы должны осознать, что за всей этой двойственностью рая и ада, добра и зла, жизни и смерти существует Высшая Реальность, и она недвойственна.
Великое прозрение Индии заключается в том, что все, что мы постигаем с помощью чувств и разума, имеет двойственную природу. Человеческий ум познает через двойственность: разум и материя, сознательное и бессознательное, время и пространство — все эти понятия дуалистичны. И это истина, хотя и ограниченная. У нее всегда есть рамки. За пределами этой двойственности находится недвойственная Реальность, которая ведет все существующие реалии к Единству. Для меня это величайшее прозрение. Как христиане, мы все должны открыть для себя эту Реальность недвойственного за пределами дуализма. Таким образом, даже двойственность рая и ада — это лишь один из уровней Истины.
Мы должны осознавать, что есть различные уровни Истины. Приведу один пример: если я скажу, что солнце встает на востоке и садится на западе, — это истина, истина с точки зрения чувственного восприятия. Но затем, когда я открою для себя, что Земля движется вокруг Солнца, я, напротив, буду говорить, что солнце не встает и не садится. Это Земля движется, и она представляет собой твердое тело, которое вместе с другими планетами обращается вокруг Солнца; Солнце в свою очередь обращается вокруг центра галактики и так далее. Таков ньютоновский взгляд на мир и он отражает истину с некоторыми ограничениями. Теория относительности идет дальше, и сегодня, благодаря квантовой физике, мы используем другую парадигму Вселенной. Таким образом, все понятия находятся на разных уровнях истины, и мы никогда не достигнем Абсолютной Истины, пока находимся в этом мире двойственности и человеческих концепций. Все эти модели Вселенной, и современные ученые с этим согласны, истинны с определенными оговорками, но они не полноценны и никогда не станут таковыми.
Я думаю, что Иисус, в частности в синоптических «Евангелиях», учил людей на том уровне Истины, который им подходил и который подходит большинству людей. Мы нуждаемся в разделении добра и зла, рая и ада — но за пределами этого есть другой уровень истины, который открывается нам в «Евангелии от Иоанна». Святой Иоанн ведет нас в мир, находящийся за пределами этих пар противоположностей. Самая глубокая мысль «Евангелия от Иоанна» заключена в словах: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино». Такова Недвойственная Реальность: Иисус и Отец полностью едины, между ними нет никакой двойственности. И все мы также призваны к этому недвойственному единству между Отцом, Сыном и Святым Духом. Таково христианское Откровение! И оно недвойственно. Так что, по правде говоря, рай и ад — это уровень Истины, необходимый для многих людей, а в прошлом он был нужен большинству людей. Сегодня для многих это учение становится проблемой. Я думаю, что мы должны преодолеть мир дуалистического мышления и осознать наше призвание идти дальше этих пар противоположностей, чтобы осознать Абсолютную Истину, которая заключена в общении Любви с Отцом через Иисуса Христа. Таково наше предназначение.
В: Отец Беда, чтение тибетского текста «Дзогчен» вызвало у Вас определенный энтузиазм. Не могли бы Вы прокомментировать этот аспект буддийского учения в его связи с христианской мистикой и индуистской адвайтой?
О: «Дзогчен» («Dzogschen»), который я только что открыл для себя, это прекрасный текст на тему недвойственности. Отличительной чертой тибетского буддизма (и, в некоторой степени, буддизма махаяны в целом) является понимание того, что Недвойственная Реальность заключает в себя всю Реальность. Эта истина не ставит под сомнение ни одного из аспектов реальности материального мира, однако она рассматривает весь материальный мир со всем его разнообразием как часть Недвойственной Реальности. Иногда говорят, что мир — аспект недвойственного, заключая, что сансара и адвайта суть одно. Адвайта — это Недвойственная Реальность, а сансара, изменяющийся мир пространства и времени, находится в лоне адвайты и является аспектом адвайты.
В: Однажды Вы сказали об исхождении из Бога и о возвращении к Богу. Не могли бы Вы поподробнее рассказать, как это происходит?
О: Каждый из нас пришел из вечности, из потаенных глубин Отца, и проявился в Слове. Здесь мы обрели имя и форму. Здесь мы осознаем себя от века. В Отце мы существуем вечно в непостижимом единстве без различия. В Сыне мы существуем вечно как различные сущности, и в то же время без различия, потому что все существа в Боге есть Бог. Таково наше вечное и несотворенное положение в Слове. Но когда мы проявляемся во времени, мы становимся различными и отделенными. Таким образом, мы начинаем свое существование не только в Боге, но и в нас самих. Однако милость Бога всегда привлекает нас назад, к Нему. Мы вышли из Бога, чтобы существовать самим в себе, чтобы познать себя как различные и отдельные существа. Каждый из нас — отдельное и уникальное отражение Бога с потенциальной возможностью быть свободным, выражать свою волю и проявлять себя как существо. Именно в этот момент мы можем решить отделиться от Бога, отказаться признавать нашу зависимость от Него и создать иллюзию независимости, став объектом действия майи. А можем принять решение вернуться к Богу, найти наше истинное Я в Нем, познать себя как Его проявление и как проявление Его Слова. Такова драма грехопадения и искупления.
В: Когда Вы говорите об освобождении и предании себя Пустоте, как Вы соотносите это освобождение и сострадание с чувством индивидуальной преданности?
О: Это действительно проблема! Вы можете осознать это только на практике, в своей жизни. Кабир, великий поэт из Северной Индии, к произведениям которого мы постоянно обращаемся, все время говорит о любви и непривязанности, так как они идут вместе. Непривязанность означает отказ от своего эго. Основным фактором, который нас сдерживает, является ум, сосредоточенный на эго, и, согласно индуистскому учению, ум состоит из манаса, буддхи и ахамкары. Мы обладаем манасом, или аналитическим, научным умом, и ахамкарой, «Я-сознанием» — мы полностью подчинены этому эго, этому «Я». С одной стороны, оно способствует нашему росту, а с другой стороны, порабощает нас. Мы должны разрушить эго, открыть нечто, находящееся выше эго и увидеть Божественное. Но далее, конечно, эта идея несколько сбивает с толку. Вы должны подняться [над собой], а затем вернуться. На самом деле, нам всегда приходится подниматься и возвращаться — это постоянное движение. В какой бы ситуации вы ни находились, вы должны встретить ее и подняться над ней — не позволяйте обстоятельствам просто вести вас. Но затем, когда вы поднялись над проблемой, в тот же момент вы возвращаетесь и беретесь за ее решение — таким образом, налицо два действия в одном. И снова вы должны подняться над двойственностью. Лишь на собственном опыте вы сможете познать, как привнести сознание Единого в комплекс действий и явлений вашей повседневной жизни. Это дело всей жизни — действительно научиться этому. И я думаю, что медитация — это один из главных путей. Медитируя, мы пытаемся успокоить тело и чувства, привести в порядок ум со всеми его мыслями и проникнуться сознанием Присутствия. Чем больше мы осознаем Присутствие, тем больше Оно захватывает наш ум, тело и проникает во все наше существо. Таким образом, всегда есть два движения, которые происходят одно за другим, одно вслед другого и одно с другим.
В: Отец Беда, Вы очень часто говорите о глубинном Центре внутри нас, который можно осознать только опытным путем. Не могли бы вы рассказать об этом Центре и объяснить, как это понятие связано с тем, что индусы называют «вечной религией»?
О: Эту вечную религию можно обнаружить в любой религии, она лежит в основе религии и является ее источником. Однако ей нельзя дать четкого определения. Вечная религия представляет собой реальность, находящуюся за пределами догм, и справедливость, превосходящую все законы. Но в любом случае, ее можно отыскать в сердце каждого человека. Это закон, «начертанный на их сердцах». Его нельзя познать с помощью чувств или разума — это опыт постижения глубин души. Кто-то сказал: «Материальные чувства не могут ни познать Бога, ни соединиться с Ним. Такие способности, как рассудочная деятельность, воля и память, могут лишь открыть Его существование, но не могут стать местом Его обитания в тебе. Однако в глубине тебя есть корень, из которого происходят все эти способности, как лучи из центра, или как ветви Древа Истины. Эта глубина и именуется Центром, Основанием или Дном души. Эта глубина есть единство, вечность. Я уже коснулся темы бесконечности твоей души — она бесконечна и ничто не может удовлетворить или умиротворить, кроме бесконечности Божества». Именно в этой глубине находится истинная религия. Это источник, в котором берут свое начало все религии, цель к которой они стремятся, и он находится в сердце каждого человека. Именно из этого центра человек пал и именно к этому центру он должен вернуться. Каждая религия пытается познать эту истину и найти путь возврата.
Так что каждый должен найти Центр в себе самом — эту основу существования, закон жизни. Он сокрыт в глубинах каждой души и ждет, когда мы его обнаружим. Это сокровище, зарытое в поле, драгоценная жемчужина. Это единственная вещь, которая нужна, чтобы удовлетворить все наши желания и ответить на все наши нужды. Однако толстый слой привычек и убеждений скрывает от нас этот Центр. Мир строит вокруг него свои ограждения. Этот Центр есть первобытный рай, из которого мы пришли, и о котором Вордсворт сказал: «Небеса были с нами в нашем детстве». Когда-то мы все были невинны, чисты и святы, поскольку произошли от Бога, затем мы попали в этот мир и ангел со сверкающим мечом преградил нам путь назад. Все эти тайны сокрыты в бессознательном. Там до сих пор есть изначальный рай и грехопадение происходит в жизни каждого из нас. Травма рождения в этом мире. Так появляются слои привычек и убеждений, привязывая нас к этому миру, начиная действовать тогда, когда мы еще находимся в утробе матери. Так появляется великая сеть майи, которая скрывает от нас наше истинное «Я» и превращает нас во врагов своего дома. Но всегда можно найти путь назад. Каждый миф или ритуал первобытных религий — это откровение скрытых тайн бессознательного и путь к открытию нашего истинного «Я».
В: Медитация — это точка соприкосновения Востока и Запада. Каким образом западная традиция может научиться медитации у восточной?
О: У нас на Западе есть замечательная традиция медитации (размышления). Она берет свое начало в Новом Завете (у св. Иоанна и св. Павла, но особенно в Евангелии от Иоанна) и она особым образом была развита греками, прежде всего св. Григорием Нисским, выдающимся отцом IV в., который многое позаимствовал в греческой традиции. Со своим братом св. Василием он отправился в Афинский университет, языческий университет и занялся изучением греческой философии, в частности платонизма. Они привнесли это учение в свое христианское миропонимание и разработали замечательную мистическую традицию. Св. Григорий Нисский выделял три пути: путь очищения (очищение себя от греха и привязанности к ложному эго), путь самосознания (просвещения), когда человек раскрывает себя для божественного откровения — откровения Бога миру, и, наконец, путь единения, идя по которому человек возвышается над словами и концепциями и погружается в божественную пустоту (тьму). Такова мистическая традиция, с которой христианство вошло в Средние века. Есть замечательная английская средневековая книжка «Облако незнания», описывающая облако, за которым наш ум встречается с Богом в незнании. Ваш разум не действует, вы преодолеваете незнание и открываете для себя Бога.
Таким образом, у нас есть глубоко укорененная в традиции медитативная практика, во время которой человек возвышается над чувствами и разумом и открывается запредельной божественной тьме. В нашем ашраме мы используем Иисусову Молитву в качестве мантры. В большинстве традиций вы пытаетесь сконцентрировать свой ум, повторяя то или иное слово, в котором содержится жизненная сила. Вы садитесь, контролируете дыхание и успокаиваетесь. Вы повторяете мантру, которая фокусирует ум и позволяет Вам подняться над ним. Таков метод и западной медитации. Мы видим, что сегодня многие ищут способ медитировать, но у многих христианских церквей нет такого метода. В Католической Церкви у нас есть метод св. Игнатия, который идеально подходит начинающим. Св. Игнатий разработал его для того, чтобы подняться над уровнем размышления, однако, как правило, все заканчивается именно на этом уровне. С помощью этого метода можно медитировать на том или ином отрывке из Евангелия, а затем двигаться к более глубокому уровню единства с Богом и Христом. Вы должны подняться к Высшей Цели, которая находится за пределами слов, мыслей, образов и выше любого сотворенного объекта. Такова христианская традиция, но мне кажется, что нам необходимо вести диалог с восточной традицией, чтобы обновить нашу собственную. Это жизненно необходимо.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ШАНТИВАНАМ: 10 ЛЕТ СПУСТЯ
1. Новое видение Реальности
В середине декабря 2006 г. в «Сатчитананда ашраме» прошли празднования столетнего юбилея отца Беды Гриффитса, на которые съехалось более 70 человек со всех стран мира. Торжества возглавил ученик Свами, брат Джон Мартин Куварапу, который на сегодняшний день считается одним из ведущих теологов Камальдолезской Конгрегации и всего Ордена святого Бенедикта. Почти неделю священники, монахи и миряне обменивались своим видением философии и жизни отца Беды, а также участвовали в богослужениях и сатсангах, проводившихся в память об Учителе. По окончании праздника все гости собрались на совместный ужин с жителями деревни Таннирпалли, которые также помнят знаменитого англичанина, ставшего для них добрым другом и помощником. До сих пор тамильские девочки со всей округи приезжают заниматься в школу кройки и шитья, основанную Свами, что значительно облегчает их жизнь и позволяет найти неплохую работу. Зачастую, с уходом выдающихся учителей и святых, их дело так и остается незавершенным. Не имея достойных продолжателей, эти гуру становятся молчаливыми и безучастными памятниками самим себе и своей философии. Монахи Шантиванама выдержали испытание потери своего лидера, и на сегодняшний день «Сатчитананда ашрам» — это хоть и небольшая, но признанная монашеская община, которая регулярно принимает гостей и учеников. Большинство паломников едут в монастырь на практику и для изучения опыта инкультурации через активное участие в жизни монахов. Инициаторами программ во многих случаях становятся епископы и другие высокопоставленные иерархи Церкви, заботящиеся о духовном здоровье своей паствы. Как уже говорилось, Шантиванам — камальдолезский монастырь (то есть он входит в Конгрегацию Камальдоли, центр которой находится в Ареццо, Италия). Беда Гриффитс, будучи бенедиктинцем, хотел, чтобы опытом его общины могли воспользоваться монахи и миряне по всему миру, и изучал философию и практику различных конгрегаций Ордена, планируя стать частью одной из них. Камальдолезцы — пожалуй, самая созерцательная из бенедиктинских групп, и, помимо прочего, они накопили богатый опыт межрелигиозного диалога и инкультурации. В наши дни Конгрегация располагает монастырями в различных уголках планеты: в Бразилии, в Танзании, в Польше, во Франции, в США и, конечно, в Индии. Резиденция Генерального Приора Конгрегации расположена в монастыре Сакро-Эремо в Италии. История камальдолезцев началась в XI в., когда бенедиктинский аббат, святой Ромуальд, решил основать монастырь, обитатели которого посвящали бы свою жизнь медитации, проживая в уединении и встречаясь лишь для совместных богослужений. История святого Ромуальда заслуживает отдельного внимания: этот человек родился в 951 г. в семье герцогов-правителей Равенны. С самого детства он купался в роскоши и ни в чем себе не отказывал, однако вскоре начал осознавать неполноценность такого образа жизни. Чашу его терпения переполнил случай, благодаря которому он и стал монахом: его отец, герцог Онести, постоянно враждовал с другими феодалами, и однажды сам Ромуальд стал свидетелем убийства основного противника семьи, некоего Серджио. Ощущая свою причастность к содеянному, молодой человек принял решение искупить вину своего клана и принял постриг в одном из окрестных бенедиктинских монастырей, славившихся строгостью устава. Очень скоро он стал образцовым монахом, почти святым, что вызвало острую зависть некоторых братьев, и однажды они чуть не убили его. Это событие в очередной раз перевернуло мировоззрение Ромуальда: он решил, что Ордену необходима немедленная реформа, и спасение монашеской культуры лежит в возвращении к идеалу пустынников первых веков христианства, а именно в изолированной жизни и непрерывной созерцательной молитве. Получив разрешение от местного епископа и приобретя участок гористой местности в качестве пожертвования от одного богатого феодала, Святой построил небольшой «эрмитаж» под названием Сакро-Эремо, который привлек многих людей, стремившихся к созерцательной уединенности. В 1072 г. община была выведена из под юрисдикции местного епископа, и создание Конгрегации можно было считать свершившимся фактом. Идеи святого Ромуальда привлекали все новых и новых сторонников, и уже к XIV в. насчитывалось около десятка монастырей, возглавлявшихся его последователями. Несмотря на провозглашенную философию монашеской жизни в уединении, в Конгрегации оставалось место и для монахов-общинников, или киновитов, что привело к некоторым разногласиям, в связи с которыми Конгрегация раскололась на несколько независимых монастырей и групп монастырей, а также возникла новая бенедиктинская Конгрегация эремитов. К началу XX в. возникла острая необходимость объединения этих групп, связанных между собой общим духовным наследием и практикой, в одну каноническую структуру, и в 1935 г. Папа Пий XI провозгласил создание общей Конгрегации камальдолезцев ордена святого Бенедикта (Congregatio Camaldulensis Ordinis Sancti Benedicti), a также создание родственной ей Конгрегации камальдолезских эремитов Монте-Короны (Congregatio Егеmitarum Camaldulensium Montis Coronae), руководство которой по определенным причинам отказалось от объединения с большинством наследников святого Ромуальда. Отец Беда был убежден, что именно Конгрегация камальдоли как нельзя лучше отвечает учению трех основателей ашрама: ее философия была построена на идеях всеединства и достижения интеграции с Богом, а ее духовная практика носила особый медитативный характер. По просьбе отца Беды Генеральный Приор Конгрегации дон Бенедетто Калати принял «Сатчитананда ашрам» под свое начало, и Шантиванам стал одним из восьми основных центров камальдолезской духовности. Сам тогдашний Приор отличался весьма широким видением Реальности и был настроен на диалог с миром и другими религиями, так что опыт трех Свами был для него ответом на многие вопросы и подтверждением плодотворности того пути, по которому он вел вверенных ему братьев-монахов. Бенедетто (Луиджи) Калати, как и основатели ашрама, родился во времена расцвета «эпохи итальянских Пиев» (в 1914 г.), когда иметь свое мнение в Церкви было весьма сложно. Его родители были бедными, и уже в подростковом возрасте он был помещен в кармелитский монастырь, жизнь в котором потрясла его своей строгостью и определенной долей лицемерия. Он стал мечтать об истинном духовном опыте и обратил свой взор в сторону Камальдоли, где, по его словам, Истина не подвергалась цензуре церковных бюрократов, а Слово Божие изучалось «sine glossa», без цензуры со стороны политически ангажированных религиозных властей. Когда Бенедетто исполнилось 16 лет, он сбежал из своего монастыря и нашел убежище в стенах Сакро-Эремо. В течение долгих лет Калати в уединении медитировал и следовал укладу монашеской жизни, а в 1951 г. был назначен представителем Ордена при Святом Престоле. Римский период жизни дона Бенедетто знаменуется его активной теологической деятельностью: он возглавляет кафедру средневековой монашеской духовности при монашеском институте Сан-Ансельмо и общается с видными философами и интеллектуалами того времени. В 1969 г. Бенедетто Калати становится Генеральным Приором Конгрегации. Девизом его наставничества стало вдохновенное прозрение святого Григория Великого, Папы Римского, который нашел в себе смелость сказать, что «последний из верующих может понять Слово точно так же, как Папа». Он вырабатывает четыре принципа камальдолезской духовности, которые становятся лейтмотивом деятельности и мироощущения членов Конгрегации на многие годы:
1. Регулярная медитация над Словом Божьим и общение на духовные темы;
2. Признание первенства Личности над Законом;
3. Совместная молитва;
4. Диалог с миром и другими религиями.
Ко времени вступления Шантиванама в Камальдолезскую Конгрегацию монахи под руководством дона Бенедетто уже достигли многих успехов в области изучения духовности нехристианских религий, а также в сотрудничестве с их представителями, но опыт Беды Гриффитса бурным потоком влился в их образ жизни и практику. Незадолго до смерти отца Беды Папа Римский Иоанн Павел II высоко оценил деятельность монахов Конгрегации в целом и Свами «Сатчитананда ашрама» в частности. Во время посещения монастыря Камальдоли 13 сентября 1993 г., понтифик произнес историческую речь, в которой заявил:
«Выбрать Бога также значит смиренно и терпеливо, согласно Божьему плану, вести экуменический и межрелигиозный диалог. Общины вашего Ордена, особенно в Калифорнии и в Индии, уже в течение многих лет ведут духовный поиск, через молитву и диалог с буддийскими и индуистскими монахами, основанный на взаимном уважении»[120].
Помимо монахов-камальдолезцев учениками отца Беды Гриффитса считают себя десятки людей во всем мире. Его философия и «видение Реальности» распространяется благодаря созданной в 1994 г., вскоре после его махасамадхи, «Сангхе Беды Гриффитса», центр которой находится в Великобритании, а филиалы разбросаны по всему миру. По мнению участников Сангхи, послание отца Беды не ограничено христианским миром, поэтому участвовать в ее деятельности может любой желающий, а основная цель движения — развитие видения Свами в современном мире и поиск Истины у истоков всех духовных традиций. «Сангха Беды Гриффитса» организует регулярные встречи, сатсанги, медитации и другие мероприятия, основанные на ритме жизни «Сатчитананда ашрама», при этом католические священники, участвующие в «Сангхе», проводят во время этих собраний богослужения в соответствии с «Сандхья-Банданой» Беды Гриффитса. Помимо «Сангхи Беды Гриффитса» существуют и другие организации, которые распространяют учение отца Беды в сотрудничестве с ней либо самостоятельно. Здесь, прежде всего, следует упомянуть Фонд Беды Гриффитса, который, будучи католической организацией, ставит своей целью обновление медитативной жизни в современной Церкви и мире. Самые крупные центры Беды Гриффитса находятся в Индии («Сатчитананда ашрам»), Италии (монастырь Камальдоли) и США (монастырь Нью-Камальдоли). Хотелось бы особо отметить женский монастырь Сестер Непрерывного Поклонения, Осэдж, который находится в штате Оклахома, США: 88 его настоятельница — сестра Паскалина Кофф — одна из самых верных учеников и продолжателей дела Беды Гриффитса. Ее обитель построена на тех же принципах, что и Шантиванам, поскольку сама сестра Паскалина провела целый год в компании Свами в «Сатчитананда ашраме». Монастырь появился на карте Америки в 1980 г., когда сестра Паскалина и ее помощники построили в лесу, который является домом для индейцев племени осэдж, небольшую часовню. Непосредственная близость к реке Арканзас позволяет гостям ощутить атмосферу Шантиванама на другом конце земного шара. Помимо традиционных католических богослужений и медитаций, основанных на принципах, разработанных Бедой Гриффитсом, сестры монастыря организуют встречи, посвященные культуре и философии дзэн-буддизма, размышляя над наследием отца Томаса Мертона и других пионеров диалога с восточными религиями.
Духовный путь предшественников Беды Гриффитса, Свами Абхишиктананды и Жюля Моншанена, во многом отличается от его собственного пути, и особенно это касается жизни Анри Ле Со. Абхишиктананда один из первых принял отчаянное решение получить посвящение не только в христианское монашество, но и в индуистскую санньясу, и безраздельно предался недвойственному единству, которое стало для него Высшим Идеалом. Покинув Шантиванам, Свами вдохновил целую плеяду христианских санньяси на повторение его пути, и в первую очередь своего любимого ученика Марка, Свами Аджатананду. Традиция двойного посвящения не получила широкого распространения, однако ряд монахов, основавших свои христианские и экуменические ашрамы на севере Индии, продолжили дело Абхишиктананды. Самый успешный опыт в этом отношении показал секретарь «Общества Абхишиктананды» Свами Атмананда, который, будучи христианином сирийского обряда, получил посвящение в индуистском ордене «Удасин Пантх», став учеником Шри Свами Чандры Удасина. Атмананда провел четыре года в полном уединении в иудейской пустыне, следуя традиции сирийских отцов-пустынников, а в 1997 г. обосновался в Ришикеше, недалеко от которого осенью 2006 г. он открыл экуменический «Аджатананда ашрам». Само Общество Абхишиктананды появилось сразу же после ухода Анри Ле Со, в декабре 1973 г. У его истоков стоял друг Абхишиктананды, доктор Раймон Паниккар, ставший президентом Общества в год его официальной регистрации (1978). Отец Раймон был рукоположен в католические священники в 1946 г. Его отец был индийцем и индуистом, а мать — католичкой испанского происхождения. Сам Паниккар появился на свет в 1918 г. в Испании, а переехал в Индию лишь в 1954 г. Прожив в Варанаси несколько лет, он написал ряд работ, посвященных индийской философии и культуре, среди которых труд «Ведический опыт», который представляет собой антологию ведических гимнов на английском языке. Книга «Неизвестный Христос индуизма», изданная в Лондоне в 1964 г., вызвала интерес мировой общественности, и отец Раймон был приглашен вести курсы сравнительного религиоведения во многих университетах мира. После ухода на пенсию в 1988 г., Паниккар вернулся в Испанию и возглавил центр межкультурных исследований «Vivarum», а также стал консультантом ЮНЕСКО по межрелигиозному диалогу. Что касается Общества Абхишиктананды, то его возглавила профессор Беттина Баумер, также знавшая Абхишиктананду лично. В настоящее время члены Общества занимаются поиском и изданием работ Анри Ле Со, многие из которых были написаны специально для учеников и друзей Свами, а после его ухода были утрачены. Общество Абхишиктананды активно сотрудничает с Ассоциацией Жюля Моншанена и Анри Ле Со, которая распространяет идеи этих отцов на их родине, во Франции.
Опыт отцов Шантиванама оказался полезен не только их ученикам и друзьям, но и всему христианскому миру. Помимо организаций, напрямую связанных с «Сатчитананда ашрамом», большинство католических миссий, занимающихся диалогом с нехристианскими религиями, помнят имена Жюля Моншанена, Анри Ле Со и Беды Гриффитса и пользуются их достижениями в этой области. Среди них — Международное общество христианской медитации, основанное в 1975 г. бенедиктинским священником Джоном Мейном в Великобритании. Мейн получил посвящение в мир медитации еще в 1950-е гг., когда, работая в Куала-Лумпуре (Малайзия), он познакомился со Свами Сатьянандой. Свами научил англичанина медитировать, непрерывно повторяя мантру, и впоследствии дал ему христианскую мантру, с помощью которой Джон научился погружаться в созерцательное единение с Высшим Началом. Став священником, Мейн заинтересовался опытом христианских святых и нашел множество параллелей между их медитативным опытом и собственными ощущениями, возникавшими в связи с рецитацией мантры, что впоследствии привело его к мысли о необходимости поделиться открытием с другими. Простота принципов христианской медитации привлекла к отцу Джону множество учеников, и сегодня Международное общество христианской медитации — крупная христианская организация с филиалами во многих странах мира. С 1982 г. ее возглавляет преемник Джона Мейна, отец Лоренс Фримен, который часто путешествует по всему миру, читая лекции и проводя занятия с учениками. Многие члены «Сангхи Беды Гриффитса» одновременно участвуют в программах Общества. Другая крупная католическая структура, воплощающая в жизнь идеи отцов-основателей Шантиванама, — Международный комитет по монашескому межрелигиозному диалогу, который на официальном уровне проводит мероприятия, связанные с изучением опыта нехристианских религий и их применения в христианской среде.
В России мало кто знает о жизни и философии Жюля Моншанена, Анри Ле Со и Беды Гриффитса, и все-таки, учитывая интерес российского читателя к индийской культуре, а также тесные связи, которые существуют между Россией и Индией, можно надеяться, что их опыт будет воспринят и оценен по достоинству. Исследования трех отцов нельзя ограничить рамками католической духовности, ведь даже в пределах христианского мира их послание было принято и реализовано представителями англиканских, методистских и православных церквей. Не будем забывать, что в первых межрелигиозных конференциях, организованных в 1960-е гг. Свами Абхишиктанандой, принимали участия и православные монахи, а митрополит Антоний Сурожский даже поддерживал личные дружеские отношения с монахами «Сатчитананда ашрама», благодаря которым воспринял многие аспекты восточной духовности. В самом начале своего индийского пути отец Беда Гриффитс обратился к опыту индийского православия в контексте местной культуры, основав «Курисумала ашрам» с использованием сирийского обряда. Сирийская Православная Церковь имеет древнюю историю на территории южных штатов Индии: хранители наследия святого Фомы из Кералы, о которых мы рассказывали, придерживаются именно сирийского варианта христианства, а в настоящее время она также ведет активный диалог с католицизмом и индуизмом. Часть индийских православных общин находятся в каноническом общении с Римской Церковью (Сиро-Малабарская и Маланкарская Церкви), и «Курисумала ашрам» был создан под началом епископа Маланкарской Церкви, став, таким образом, мостом не только между христианством и индуизмом, но одновременно и между католицизмом и православием. Использование некоторой части сирийского обряда в литургии «Сатчитананда ашрама» также носит знаковый характер: все люди, вне зависимости от их религиозной или церковной принадлежности, призваны к недвойственному единству, по примеру трех Личностей христианской Троицы: Отца, Сына и Святого Духа. Таково послание Жюля Моншанена, Анри Ле Со и Беды Гриффитса, и таково провозвестие Шантиванама.
ПРАВИЛО СВЯТОГО РОМУАЛЬДА[121]
Пребывай в своей келье, как в раю; Отбрось весь мир и забудь о нем; Как опытный рыбак наблюдает за добычей, Тщательно следи за своими мыслями. Путь, по которому ты идешь, — это путь псалмов — Не оставляй его. Если, придя с энтузиазмом послушника, Ты не можешь выполнить то, что хотел, Непрестанно пой псалмы в своем сердце, Пытаясь уразуметь их суть; Если твой ум блуждает и уводит тебя прочь, Не оставляй задуманного, беги назад и попытайся снова. Прежде всего, осознай, что ты в Присутствии Бога; Пусть твое сердце пребывает в восхищении, Как если бы ты стоял перед Царем. Опустоши себя полностью, Сиди и ожидай, Довольствуйся Божьими дарами, Словно цыпленок, который пробует все, но не ест ничего, Кроме того, что приносит мать. 2. Паломничество в Шантиванам
Лучший способ попытаться передать атмосферу Шантиванама — это рассказать о личном опыте пребывания в этом месте. Первая ассоциация, которая приходит в голову, когда вспоминаешь об ашраме, — это уголок Эдема, воссозданный людьми в своей первозданной красоте. Территорию монастыря окружает кокосовая плантация и заросли различных тропических деревьев. Отовсюду раздаются голоса птиц, а со стороны Таннирпалли слышны звуки, свойственные тамильской деревне: крики людей, стуки молотков, мычание коров, которых местные крестьяне ведут на водопой к священной Кавери. Река неторопливо несет свои воды в сторону древнего Шри Рангама, являясь источником жизни для людей и животных, населяющих Тамил-Наду. Сам ашрам утопает в зелени и цветах, а отсутствие городского шума создает ощущение радостного спокойствия.
Поездка от аэропорта южноиндийского городка Тиручираппалли до «Сатчитананда ашрама» заняла у нас чуть меньше часа. Таксист остановил машину у ворот с большой красной табличкой: «Сатчитананда ашрам. Шантиванам». Вокруг не было ни души — только сторож — маленький старичок-тамил — встретил нас и проводил до беседки. Через некоторое время он вернулся за нами и сообщил, что настоятель монастыря, отец Джордж, проводит воскресную мессу в храме ашрама. Было около 5 часов вечера, темнело. Дойдя до храма, который представляет собой каменную открытую террасу с гопурамом (элемент тамильской архитектуры) и крышей, покрытой пальмовыми листьями, мы не решились войти прямо посреди богослужения и присели напротив входа. Когда месса закончилась, отец Джордж подошел к нам и, улыбнувшись, спросил: «Вы, кажется из Швеции?» — «Из России». — «А, да. я помню. Сколько дней вы собираетесь провести у нас?» — «Это будет зависеть от того, когда мы возьмем билеты до Рамешварама. Думаю, 2–3 дня». Настоятель был одет как индийский саами (дхоти, рубашка и туника шафранного цвета, тилак[122] на лбу). Он предложил нам пройти в беседку и некоторое время, пока нам готовили хижины, провел с нами. Отец Джордж не очень разговорчив, но весьма дружелюбен: он все время погружен в себя, а, общаясь с другими людьми, всегда улыбается и разговаривает очень мягко. Я успел задать ему два вопроса: знал ли он лично Беду Гриффитса, и нужно ли какое-то особое посвящение, чтобы повторять мантру Юм Намах Кристайя». Оказалось, что отец Джордж — первый настоятель ашрама после отца Беды и его непосредственный ученик. Что касается посвящения, то Свами ответил так:
«Чтобы повторять мантру, не нужно никакого особого посвящения. Можно повторять "Ом Намах Кристайя". И вы, наверно, знаете эту мантру — МА-РА-НА-ТХА. Ее тоже можно повторять».
Он также напомнил, что существует множество других христианских мантр, и каждый должен выбрать ту, которая подходит ему по внутреннему ощущению. Через какое-то время, вместе с другим монахом, который был одет очень просто — рубашка и брюки (как потом мы выяснили, его тоже звали брат Джордж), отец Джордж проводил нас до наших хижин (все монахи и гости живут в индивидуальных каменных хижинах с пальмовыми крышами — внутри простая кровать с противомоскитной сеткой, стол, стул. В некоторых есть туалет восточного образца и кран с водой, в других один туалет на несколько хижин на улице. Хижины находятся на некотором удалении от храма и центральной части ашрама, чтобы ничто не мешало уединению монахов. Мне досталась хижина под номером 9, а моему спутнику под номером 3. В 18.00 начиналось вечернее богослужение, и, устроившись в хижине, я пошел за своим приятелем, но, как и положено в первый раз, заблудился — полная темнота, лес, отдельные хижины монахов — в такой ситуации трудно найти дорогу. И все-таки к 6 часам мы были у храма. Оставив обувь снаружи, мы вошли, совершили намаскар (поклон) в сторону алтаря и сели на циновку, как и все остальные. Большинство собравшихся были монахинями (в разноцветных сари, кстати говоря) и монахами (в белоснежных или шафранных дхоти). Последними пришли Свами: отец Джордж и брат Мартин. Священники и монахи расположились вокруг жертвенника на небольших подставочках или подушках, в точности как располагаются брахманы вокруг жертвенного огня. Сам жертвенник представляет собой некое подобие лотоса, украшенного цветами. Перед братом Мартином лежала толстая книга, перед остальными монахами — различные музыкальные инструменты: тарелочки, погремушка, барабан-/стола. После непродолжительного молчания отец Джордж начал петь священный слог ОМ, и этот звук вскоре подхватили все остальные. После троекратного воспевания ОМ-кары священники и все собравшиеся начали декламировать «Гаятри мантру»:
«Ом бхур бхувах сваха Тат Савитур вареньям Бхарго дэвасъя дхимахи Дхйо йенах прачодайят». Гаятри так же была пропета три раза. Воспевание священных мантр произвело довольно сильный эффект — все посторонние мысли отошли на задний план, и мы подготовились к самому богослужению. Священники и монахи начали петь бхаджан «Ванде Сатчитананда» («Поклонение Троице (Брахману)»), который используется в качестве вечерней молитвы со времен Беды Гриффитса. Во время пения они подыгрывали себе на тамильских народных инструментах, и атмосфера напоминала сатсанг в тамильском деревенском храме. Когда пение бхаджана было завершено, мы прочитали вступительные молитвы к Чину Сирийской Литургии (который также использовал еще отец Беда), псалом на английском и псалом на тамильском, после чего начались чтения. Во время вечерней молитвы первое чтение включало в себя отрывок из трудов тамильских мудрецов и святых, а второе — отрывок из Нового Завета с объяснениями брата Мартина (мы читали «Послание св. Павла Фессалоникийцам»). Комментируя текст, Свами высказал очень важную мысль:
«Истина безусловна. Ее нельзя ограничить временем, местом или обстоятельствами. Когда христиане были меньшинством — их преследовали. Теперь, когда они большинство, — они преследуют других. Ничего не меняется».
Далее брат Мартин говорил о толерантности и диалоге различных традиций (ведь именно диалог и инкультурация — главные темы Шантиванама). Когда Свами окончил свои объяснения, мы все вместе пропели «Magnificat»[123] на тамильском языке, после чего наступило самое удивительное и красивое время в богослужении: весь свет погас, отец Джордж направился к алтарю и стал предлагать Богу огонь арати. Все встали. Выйдя из алтарного помещения, Свами пошел по кругу, поднося огонь каждому из собравшихся. Все дотрагивались до огня ладонью или обеими ладонями, а затем дотрагивались до своей головы или лица. Во время арати мы пели бхаджан Свету от Света: «Джйотишам Джйотише». Вслед за отцом Джорджем шел другой монах, предлагая каждому чашку с порошком для нанесения благоприятных символов на лоб и на горло — по примеру Свами, мы нанесли немного порошка на лоб, согласно индийской традиции. Вечернее богослужение заканчивалось. После арати все совершили вандану (полный поклон) в сторону алтаря и стали потихоньку покидать храм, направляясь в сторону трапезной.
Хижина (келья) монахов «Сатчитананда ашрама».Трапезная, как и храм, представляет собой открытую каменную террасу, внутри нет ни стульев, ни столов — только соломенные циновки на полу. По стенам развешаны иконы и фотографии: Иисус Христос, Рамана Махарши, Беда Гриффитс… Во главе круга сидят отец Джордж и брат Мартин. Когда мы вошли в зал, большинство мест уже были заняты, и отец Джордж взглядом показал мне на место рядом с собой: я просидел рядом со Свами все четыре дня пребывания в ашраме. Перед едой брат Мартин начал петь бхаджан:
«Ом Шакти Ом Шакти Ом Шакти Ом, Питру Шакти Путра Шакти Пара Шакти Ом» — эту молитву мы пели каждый вечер. Затем дежурный монах (дежурить могут все, включая самих Свами) разносит еду, раскладывая каждому по тарелкам (еда, разумеется, только вегетарианская — как правило, это рис или лепешки с какими-нибудь подливками, вроде дала, масалы и т. д.). Напиток — ласси, кофе, чай, молоко (молоко дают коровы, которые живут в Шантиванаме и за которыми ухаживают монахи и местные крестьяне). Иногда на десерт монахи едят бананы. Согласно индийской традиции, монахи и гости едят руками — нам, как европейцам, предложили ложки — иногда мы их брали, иногда ели руками. Вкушать пищу принято молча. После еды брат Мартин декламирует стих из «Бхагавадгиты», где Кришна говорит о том, что Бог — это также огонь пищеварения, переваривающий четыре вида пищи:
«Ахам ваишванаро бхутва пранинам дехам ашритах пранапана-самайуктах пачамй аннам чатур-видхам» (15:14)[124]. Теперь можно было идти мыть посуду: в ашраме каждый моет посуду сам за себя: Свами, монахи, гости.
Сначала выбрасываются остатки еды (хотя, кроме нас, никто еду и не оставлял, а позже я узнал, что еще со времен Курисумалы Беда Гриффитс проповедовал гандистскую идею греховности напрасной траты хлеба и других продуктов питания), затем смывается грубая грязь, после чего, во время второй мойки, посуда моется с мылом, затем смывается мыло и, наконец, четвертая мойка — это дезинфекция в кипятке. Правда, в первый раз монахини, гостившие в ашраме, отобрали у нас тарелки и домыли их сами, проявив индийский обычай гостеприимства. С братом Мартином я также впервые столкнулся в мойке: когда он увидел меня, то засмеялся и взял за руку в знак приветствия.
Время после ужина посвящено общению. Все собираются в беседке, общаются друг с другом и с отцом Джорджем. Оказалось, что в ашраме не очень много монахов, а все монахини, которых мы видели, приехали из разных частей Индии и принадлежат к различным конгрегациям: для них это был опыт инкультурации и диалога, как и для нас. Мы все разместились по кругу, отец Джордж начал расспрашивать всех нас, как прошел день, как нам нравится в ашраме. Затем он попросил всех сестер и, разумеется, нас по очереди представиться и назвать свою конгрегацию. Всем собравшимся он сказал, что наш интерес к отцу Беде настолько велик, что мы приехали из России специально, чтобы увидеть, где он собственно жил. Потом Свами попросил нас что-нибудь спеть на русском, но мы отказались (увы, пение — не наша сильная сторона). По просьбе отца Д жорджа я начал рассказывать о России и о Католической Церкви в России. Я не был готов занять место Свами и читать лекции, поэтому не могу сказать, что моя речь была такой уж грамотной и подготовленной, но все-таки монахини слушали с интересом: сомневаюсь, что они когда-нибудь еще сталкивались с россиянами. Я рассказал о нашем веб-проекте, посвященном
Шантиванаму, о том, что мы уже опубликовали и что собираемся добавить. Отец Джордж задавал много вопросов: как живется в России после распада СССР и падения коммунизма, каково положение Церкви в России и т. д. В целом мне пришлось говорить довольно долго до того момента, когда наконец Свами заговорил об истории ашрама и целях его создания.
«Западная цивилизация отличается от восточной так же, как мужчина отличается от женщины. В каждом из нас есть и мужской и женский аспекты. У мужчин доминируют мужские качества, у женщин женские. Взаимодействие культур также можно сравнить с взаимодействием мужчины и женщины. У Беды Гриффитса есть замечательная работа под названием "Брак Востока и Запада" — (обращаясь ко мне): ты, кажется, говорил о ней — даже в браке есть мужской и женский аспект, и наша конечная цель — их гармония. На Западе есть разум, на Востоке — духовность. Точно так же, у монеты две стороны, их нельзя разделить. Нам надо использовать этот опыт».
Одна из сестер задала вопрос о том, когда Свами обратился [в христианство], на что он остроумно заметил:
«Меня не интересует обращение, меня интересует стабильность (смех)… На самом деле нет никакого другого обращения, кроме как обращение сердца».
Далее Свами перешел к личности отца Беды Гриффитса:
«На самом деле Беда Гриффитс — духовный Учитель всего мира. Он не только Учитель индийцев. Он — гуру, мастер мирового уровня. Он жил очень скромно — в простой хижине. У нас до сих пор есть его хижина, и она открыта круглые сутки, днем и ночью — она там, за храмом».
Мы все посмотрели в сторону храма, а на следующее утро отправились на поиски хижины, что оказалось не простым делом. Свами продолжал:
«У нас есть храм — как Иерусалимский Храм (смех)… Люди стремятся создавать храмы. Бог безграничен и непостижим, и они пытаются приблизить безграничного Бога к себе и строят храмы».
Затем отец Джордж заговорил о самой сути монашества:
«Раннехристианские монахи не жили общинной жизнью, они путешествовали, перемещаясь от города к городу, от страны к стране. ЕЕвропе постоянно проводились праздники, и когда монахи узнавали, что где-то проводится праздник, они направлялись туда. Так и двигались — от праздника к празднику (смех). Поэтому пришел св. Бенедикт и установил Правило, упорядочил монашескую жизнь. С некоторыми изменениями мы используем "Правило св. Бенедикта" до сих пор».
Приближалось время вечерней намаджапы, воспевания Святых Имен. Свами пригласил нас в храм. Свет в храме уже не горел, только маленький огонек освещал алтарь. Мы расселись в темном помещении. Нас окружала темнота и звуки ночного леса. Брат Мартин занял свое место и через некоторое время начал петь:
«Иесу Иесу Джей Джей Намо Иесу Иесу Джей Джей Намо» Множество голосов подхватили мотив, и намаджапа продолжалась минут 15, после чего наступила тишина и мы молча отправились в наши хижины. Пошел дождь. Были слышны разнообразные звуки леса. Наступила полная темнота.
Монахи Шантиванама просыпаются очень рано, и уже около 5 утра мы были на ногах. В первую очередь мы решили уточнить расписание ашрама, которое вывешено в беседке для сатсангов. Вот как оно выглядит:
5.00 Angelus (звучит колокол)
5.30 Намаджапа
5.45 Медитация (с братом Мартином)
6.30 Утренняя месса: ОМ (3 раза)
«Гаятри мантра» (3 раза)
