Утренний бхаджан из «Сандхья Ванданы» Молитвы из Сирийской Литургии Псалмы: 1 на английском и 1 на тамильском
1-е Чтение: из Священных Писаний Индии
2-е Чтение: из Ветхого Завета Объяснения Свами
Евхаристическая Литургия, чтение Евангелия и
арати перед Святыми Дарами
Завтрак
12.00 Дневная молитва: ОМ(3раза)
«Гаятри мантра» (3 раза)
Дневной бхаджан из «Сандхья Ванданы»
Молитвы из Сирийской Литургии Псалмы: 1 на английском и 1 на тамильском Арчана
1-е Чтение: из Священных Писаний Мира
2-е Чтение: из отцов Церкви
16.00 Сатсанг с братом Мартином (Класс брата Мартина)
Медитация
19.00 Вечерняя молитва: ОМ (3 раза)
«Гаятри мантра» (3 раза)
Вечерний бхаджан из «Сандхья Ванданы» (Ванде Сатчитананда)
Молитвы из Сирийской Литургии Псалмы: 1 на английском и 1 на тамильском
1-е Чтение: из Тамильских Святых
2-е Чтение: из Нового Завета
Объяснения Свами
Бхаджаны
Арати
Ужин
Вечерний сатсанг
21.00 Намаджапа
Монастырский колокол зазвонил ровно в 5.00, в это же время дежурный монах открыл алтарь. На улице было темно, пели утренние птицы, мычали ашрамские коровы. Постепенно все подтянулись к храму и расположились внутри. В 5.30 зашли Свами и началась утренняя намаджапа: каждое утро в ашраме воспеваются Святые Имена
«Криста Джая Джая Криста Джая Джая Криста Джая Джая Намо Намо». Окончив намаджапу, все направились в беседку для медитации, в центре которой установлена статуя (мурти) Иисуса Христа, медитирующего на лотосе. Занятия по медитации проводит брат Мартин:
«Примите удобную позу, держите спину прямо, голову прямо. Закройте глаза. Осознайте свое тело, осознайте тяжесть земли. Примите все безусловно. Если какая-то часть тела дает о себе знать, например чешется, — не обращайте внимания. Осознайте звуки — близкие и далекие (а окрестности ашрама наполнены звуками: поют птицы, кричат петухи, мычат коровы, люди принимаются за работу, вдалеке слышен стук колес поезда), примите их безусловно. Вы не хотите ничего изменить. Вас все устраивает. Примите все безусловно. Осознайте свое дыхание. Не меняйте его, не пытайтесь контролировать. Просто осознайте его и примите его безусловно. Осознайте свой ум. Заставьте свой ум пройти от макушки до пяток и наоборот, и так несколько раз. Представьте себе небо — бескрайнее и голубое. В небе вы видите солнце. Возможно, вначале вы не сможете увидеть солнце, но продолжайте представлять себе его. Солнце светит в голубом небе. Солнце — это символ Бога. Оно излучает свой свет на всех без исключения, точно так же, как Бог излучает Свою любовь. Продолжайте смотреть на солнце».
Таким образом, в течение какого-то времени мы сосредоточивались на солнце, пока не погрузились в настоящую глубокую медитацию. Когда пришло время выходить из этого состояния, Свами начал обратный процесс:
«Теперь пройдем обратный путь: осознайте свой ум, пусть он пройдет несколько раз от макушки до пяток и обратно. Осознайте свое дыхание. Не меняйте его и не пытайтесь контролировать. Осознайте звуки — близкие и далекие. Примите их безусловно. Вы не хотите ничего изменить, вас все устраивает. Осознайте свое тело, тяжесть земли. Примите это безусловно».
На самом деле каждая из ступеней медитации проходила довольно долго — мы осознавали свое тело, звуки, дыхание, ум и так далее. Когда кто-то шевелился, Свами напоминал, что необходимо сохранять неподвижность. В конце медитативного процесса мы все вместе три раза пропели священный слог ОМ и завершили занятие: «ОМ Шанти Шанти Шанти». Открыв глаза, мы обнаружили, что уже было светло — и этот контраст сразу бросился в глаза. Состояние было совершенно особым, не похожим на обычное.
В 6.30 начиналась утренняя месса. Расположившись на полу храма и разобрав брошюрки «Сандхья Банданы» и псалмов, мы, как и во время других молитв, троекратно пропели ОМ-кару и «Гаятри мантру», затем утренний бхаджан, выбранный когда-то Бедой Гриффитсом (и с тех пор традиция не изменилась), прочитали молитвы из Сирийской Литургии и псалмы — на английском и тамильском. По утрам первое литургическое чтение включает в себя отрывки из индийских священных Писаний, и мы читали 16-ю главу «Бхагавадгиты», в которой Кришна описывает две природы воплощенных существ: демоническую и божественную. Во втором чтении мы рассматривали главу из Ветхого Завета, за которой следовали краткие объяснения брата Мартина. После проповеди начинается Евхаристическая Литургия: читается традиционная молитва «Confiteor»[125] (на английском), затем священник готовит престол к освящению Даров: жертвенник украшается цветами, сбрызгивается водой, окуривается благовониями. Во время подготовки жертвенника и вознесения Святых Даров помощник священника проводит арати перед святыми дарами и звонит в колокольчик, а священник читает арчану «Ом Бхагавате Сатчитанандайя Намах». Причастие предлагается всем христианам и представляет собой национальную индийскую лепешку и сок. После Таинства один из монахов обносит всех небольшим сосудом с сандаловой пастой, которую преданные наносят на лоб в качестве благоприятного знака, символа присутствия Святого Духа. Завтрак в этот день показался особенно вкусным и питательным — ведь утренняя духовная практика отнимает много сил. Перед завтраком отец Джордж прочитал короткую молитву, а после — брат Мартин пропел шлоку из «Бхагавадгиты», о которой говорилось выше.
Как мы уже не раз упоминали, «Сатчитананда ашрам» расположен на берегу притока священной реки Кавери. Первые монахи ашрама регулярно совершали омовение в реке, поскольку воды в самом монастыре в те времена не было. Когда у нас появилось свободное время, мы решили увидеть эту реку и, по возможности, искупаться в ней. Мы вышли за ограду обители и направились вниз по дороге. Пока мы шли, нам встретилось много крестьян, которые вели своих коров на водопой и обратно, а также работников кокосовой плантации, расположенной по соседству. Коровы оказались весьма дружелюбными, и если сначала я боялся проходить мимо них, то позже мы спокойно фотографировались рядом. Вода в священной Кавери была чистая и прозрачная. Приток, который протекает мимо ашрама, не отличается глубиной: коровы спокойно переходили его вброд, а человеку в глубоком месте вода доходила до пояса. Мы зашли в реку по колено, умылись, а затем побродили по ее мелководьям, наблюдая за природой, коровами и крестьянами. Покинув берега реки, мы направились в деревню Таннирпалли. Интересно, что, хотя ее жители не богаты (встречаются даже очень бедные хижины), на улицах никто не спит и ужасающей нищеты, как в Бомбее или Ченнае, нет. Въезд в деревню охраняет небольшой алтарь Шри Анджанеи (Ханумана), героя «Рамаяны» и благородного слуги Рамы, кроме этого в деревне много других алтарей и статуэток божеств. Жители деревни, как и остальные индийцы, очень непосредственны: запросто здороваются, просят вместе сфотографироваться (особенно дети), готовы все показать и рассказать. Наше внимание привлекло небольшое мурти кобры около главного храма Шивы — мы так и не смогли идентифицировать этот образ: возможно, это Мировой Змей Шеша, а может, и просто местное Божество, каких много в тамильских деревнях. В самом центре деревни находится Школа кройки и шитья, которую основали монахи Сатчитананда ашрама для местных девочек, чтобы они могли бесплатно приобрести востребованную профессию. Один из местных жителей пригласил нас в свой дом и научил правильно надевать дхоти, так что к следующему богослужению в ашраме мы были одеты как настоящие монахи.
В полдень монастырский колокол призвал нас на дневную молитву, структура которой практически не отличалась от утренней: троекратная ОМ-кара, троекратная «Гаятри Мантра», Дневной Бхаджан из «Сандхья Ванданы», два псалма. В полдень за псалмами следует арчана, индуистский вариант литании: священник провозглашает какое-либо из имен или эпитетов Бога/Марии, а все отвечают: «Намо намаете, Криста намаете». Первое чтение полуденной молитвы включает в себя отрывки из Священных Писаний Мира (мы читали Священное Писание сикхов, «Гуру Грантх Сахиб», почитаемое сикхами в качестве живой личности, последнего гуру сикхизма). Текст для второго чтения был выбран из работ отцов Церкви. Как и другие богослужения, дневная молитва завершается нанесением благоприятных знаков сандаловой пастой или порошком.
Перед обедом мы вместе с братом Мартином пели мантру:
«Харе Йесу Харе Йесу Йесу Йесу Харе Харе, Харе Криста Харе Криста Криста Криста Харе Харе», а во время еды одна из монахинь читала вслух отрывок из автобиографии Беды Гриффитса, где он рассказывал о своем увлечении социалистической идеей в молодости, а также о том, как он прошел путь от англиканского священника до агностика и от агностика до монаха-бенедиктинца. Закончив трапезу, мы пообщались с монахинями и со священником-иезуитом, который приехал в Шантиванам изучать опыт инкультурации: индийские монахи и священники отличаются особым дружелюбием и мягкостью, чувством юмора и простотой — с ними никогда не чувствуешь дистанции или высокомерия.
В 16.00 мы отправились в беседку для медитаций, чтобы принять участие в сатсанге с братом Мартином. Перед началом встречи нам всем снова пришлось представиться: сестры назвали свои имена и конгрегации, а я сообщил, что мы работаем над русскоязычным проектом, посвященным жизни и учению Беды Гриффитса. Все монахини пришли с блокнотиками и тетрадками и конспектировали слова Свами. Сначала он рассказал об ашраме, в котором мы находимся, а затем перешел к основной теме лекции — философии Упанишад. В тот день рассматривалась «Иша Упанишада»:
«Мы с вами находимся в ашраме. Что такое "ашрам"? (Сестры предлагают свои варианты ответов.) На самом деле термин "ашрам " состоит из двух частей. "А " — это отрицание. Мы что-то отрицаем. Что же мы отрицаем? Термин "шрама" указывает на заботы, тяжелый труд. Таким образом, "а-шрама" — это отказ, отдых от забот и тяжелого труда. В ашраме мы освобождаемся от забот и сосредоточиваемся на духовной сфере. И понятие ашрама в индуизме отличается от понятия монастыря в христианской традиции. Чтобы появился ашрам, нужен святой человек, который сможет его основать. И все самые известные ашрамы в Индии основаны гуру и носят их имена. Если ашрам основан Свами Шиванандой, то мы называем его "Шивананда ашрамом". Если основатель Рамана, то ашрам носит имя "Рамана ашрама". Наш ашрам имеет два имени: одно христианское — друге индуистское. Это "ашрам Пресвятой Троицы", но у него есть и другое название. Какое? Вы знаете? (Сестры предлагают вариант: "Шантиванам".) Шантиванам — да, но есть и еще одно название. Это "Сатчитананда ашрам". Это очень важные символы — Троица и Сатчитананда. Символ диалога традиций. И сегодня мы поговорим об индуизме, об Упанишадах, а завтра рассмотрим христианство, и выясним, какие между ними есть сходства, общие моменты, и какие отличия. Учение индуизма базируется на философии Упанишад. И Упанишады учат, что все едино, все божественно. Самая значимая из Упанишад — это "Иша Упанишада", и она начинается очень важным утверждением: "Ишавасьям идам сарва" — все пронизано Богом, Ишварой. Это утверждение настолько важно, что говорят, что если бы не существовало всех остальных индийских Писаний, если бы они все исчезли, а осталась одна "Иша Упанишада ", индуизм все равно существовал бы и был великой религией. Более того, даже если бы "Иша Упанишада" исчезла, а осталось это одно-единственное утверждение — "ишавасьям идам сарвам " — индуизм бы все равно существовал. Это основная мысль "Упанишад" — все пронизано Богом. Бог есть все. Это первое утверждение. И второе утверждение: "отрекись и наслаждайся". Две истины: "все есть Бог" и "отрекись и наслаждайся". И первое утверждение — это объективная истина, следующая из Писаний и из опыта, а второе — субъективная истина, то есть то, что следует из первого. Но как можно отречься и наслаждаться? От чего мы, собственно, должны отречься? От мира? Можем ли мы сказать, что мир плох? Не можем, потому, что мир сотворен Богом, и, если мы говорим, что мир плох, значит, Бог плох. Следовательно, мир не может быть плохим. Даже в Библии сказано, что мир хорош. Некоторые говорят, что если я откажусь от секса, тогда это будет истинным отречением. Секс плох. Но ведь и секс сотворил Бог, а все, что сотворил Бог, — хорошо. Надо просто правильно применять то, что Он сотворил. От чего же тогда нам надо отказаться? (Версия сестер: "от своего я? От майи?".) От неверных представлений о себе. Если все есть Бог, если Бог пронизывает все, значит…
Я хочу привести вам небольшую притчу. Жила-была Вода. И однажды она решила выйти замуж. Но она была католичка, и брак должен был быть католическим. В Католической Церкви нет развода. Ей надо было найти такого жениха, с которым бы ее невозможно было разлучить. К Воде посватались пять женихов: Камень, Дерево, Котел, Соль и Лед. Кого из пяти женихов выбрала Вода? (Звучат разные версии — Соль и Лед.) Камень можно положить в Воду, он замочится, но можно ли их разлучить? Да, конечно — его легко можно вытащить назад. Их можно разлучить. Поэтому это не католический брак. Дерево — оно полностью пропитывается водой. Но их также можно разлучить. Котел — мы наливаем в него Воду, и Вода в нем, и он в Воде. Но при желании Воду можно вылить. Остается Соль и Лед. Кого же выбрала Вода? Поднимите руки, кто считает, что Соль. Теперь, кто считает, что Лед… Соль все-таки можно разлучить с Водой — как? Воду можно выпарить. И это тоже не католический брак. А можно ли выпарить Лед? Лед полностью растворяется в Воде, потому что истинная природа Льда — это и есть Вода. Поэтому это настоящий католический брак. Итак, проблема в том, что мы не знаем о своем истинном положении. Если Вода — это Бог, то я могу думать, что я — Камень, что я чуть-чуть соприкасаюсь с Богом. Или, на более высоком уровне, я могу думать, что я Дерево, и я полностью пропитаюсь Богом. Или я буду считать себя Котлом и буду чувствовать Бога в себе. Или даже растворюсь в Боге как Соль — но все это не точные описания. Согласно Упанишадам, я должен осознать себя как Брахман. "Ахам Брахмасми". "Я — Лед, а Бог — Вода". И теперь мы видим, от чего нам надо отказаться — от ложной концепции я. И тогда мы будем наслаждаться своей истинной природой. Отрекись и наслаждайся. В нашем нынешнем положении мы не можем понять, что это за наслаждение. Как львенок из другой притчи, которую вы, вероятно, слышали. Она очень известна. Однажды семья овец воспитала маленького львенка, и он думал о себе как о ягненке — блеял, ел траву, пил молоко и так далее. И как-то другой лев пришел воровать ягнят из загона и с удивлением обнаружил такого льва-овцу. Он стал его уговаривать вернуться в лес, пытаясь объяснить его истинную природу, но лев-овца не верил ему. Тогда настоящий лев притащил его к озеру — и показал ему их отражения, которые были абсолютно идентичны. И лев, воспитанный среди овец, понял, что он также лев. Он осознал свое истинное положение — лесного хищника. Итак, осознав нашу истинную природу, мы сможем наслаждаться ею».
Свами затронул также и некоторые другие темы, дав прекрасные объяснения философии «Иша Упанишады», а вскоре после сатсанга мы снова собрались вокруг лотоса, и брат Мартин провел с нами вечернее занятие по медитации. Основная практика была такой же, как утром, — мы осознавали постепенно наше тело, твердость почвы, звуки, ум, дыхание, но сам объект медитации был несколько иным:
«Вы идете по манговому лесу. Вокруг вас много манговых деревьев, они очень красивы. Посреди леса стоит самое большое, зеленое и красивое манговое дерево, вы подходите к нему и начинаете с ним разговаривать: "Дорогое дерево, я иду по дороге самосознания, укажи мне эту дорогу". Дерево отвечает: "Войди в меня, и ты увидишь эту дорогу". Вы входите в дерево, полностью погружаетесь в него. Вы начинаете ощущать, что вы — дерево. Вы говорите: "Я — дерево. Я расту корнями вниз, вглубь, к Богу, а ветвями — вверх, в мир. Такова моя природа — я принадлежу одновременно миру и Богу. Я не могу изменить свою природу — если я перестану расти вверх, дерево умрет, если перестану расти вниз, то не буду получать энергии корней. Каждый раз, когда я вдыхаю — я получаю милость Бога, когда выдыхаю — отдаю себя миру».
Так мы вдыхали и выдыхали много раз, медитируя на вдох и выдох, получая милость и отдавая себя одновременно. Затем, как и утром, Свамиджи вывел нас из состояния медитации в обратном порядке.
Во время вечерней молитвы мы продолжили читать «Послание св. Павла Фессалоникийцам», а брат Мартин дал новые объяснения на тему преследований. Если в предыдущий день говорилось о том, почему некогда преследуемые христиане сами иногда становились гонителями, то в понедельник вечером Свами коснулся причин недоверия к христианам в Индии. Дело в том, что христиане общались и помогали таким людям, к которым индусы даже боятся подойти, — к неприкасаемым, бедным, прокаженным. И это вызывало у индийцев страх, неуверенность. Первейшая причина гонений — неуверенность в себе. В тот вечер отец Джордж сообщил: «Завтра —10 октября, день ухода Жюля Моншанена, одного из основателей нашего ашрама. Хотя он и не был официально канонизирован, для нас он остается истинным гуру». Мы спели Свами Парам Аруби Ананде бхаджан «Сатчитананда Гуру», а на следующее утро было назначено арати у его махасамадхи.
После ужина все снова собрались в беседке, и отец Джордж, после некоторого общения, предложил поговорить на тему адвайты.
«Адвайта — это "не-двойственность". Основной защитник этой философии — Шанкара. Шанкара учил, что все едино, все есть Брахман, а различия вызваны майей, иллюзией. Есть одна смешная история про Шанкару: один раджа решил проверить, верит ли сам Шанкара в свою теорию, и отпустил бешеного слона, который тотчас погнался за Шанкарой, Шанкара взобрался на высокое дерево и там переждал, пока слон пробежит. Довольный раджа стал спрашивать философа: "Что же ты побежал, разве ты не учишь, что все иллюзия?" Находчивый Шанкара ответил: "На самом деле, нереальный раджа отпустил нереального слона, нереальный слон погнался за нереальным Шанкарой, нереальный Шанкара взобрался на нереальное дерево… "(смех) В христианстве адвайта проявлена в Иисусе: Он говорит "Я и Отец одно". На самом деле, существует 3 школы веданты: абсолютный монизм, школа Шанкары, которая учит, что все едино, затем квалифицированный монизм, школа Рамануджи (мы недавно говорили о нем — кивок в мою сторону), где Бог — единое целое, а мы Его части, и, наконец, дуализм, школа Мадхвы. И эти три школы представляют три уровня сознания. И этот знак, который мы рисуем на лбу после богослужения, — это символ недвойственности. У вас есть два глаза — и это двойственность, но выше них мы рисуем символ, и это символ нашего внутреннего единства».
Затем Свами предложил задавать вопросы, и первый вопрос, который задали сестры, почему индуизм относится враждебно к христианству. Ответ настоятеля был таким:
«Индуизм не относится враждебно к христианству. Индусы называют свою религию санатана-дхармой, вечной религией. И она включает в себя все. Индусы знают много проявлений божественного. Другое дело — отношение к самим христианам, которые, к сожалению, часто свидетельствовали против Христа. Вспомните насильственное насаждение христианства в Южной Америке… В Индии сложилась совсем другая культура — и когда христианские миссионеры пытаются привить вместе со своей религией западный образ жизни и культуру, то это вызывает отторжение. Представьте, как будет выглядеть огромный христианский собор в индийской деревне (смех). Многие протестанты в Индии не считаются с этим — например, здесь много миссионеров-пятидесятников, которые ведут миссионерскую деятельность».
Хижина (келья) монахов «Сатчитананда ашрама»: внутреннее убранство.Я задал вопрос о том, являются ли все монахи ашрама последователями философии недвойственного единства, на что отец Джордж сказал, что это зависит от их внутреннего ощущения — каждый выбирает сам. Не все придерживаются именно недвойственного единства. После общения со Сеймы и вечерней нама-джапы мы еще раз посмотрели расписание и отправились спать: на следующий день нас ожидала поездка в Шри Рангам.
Вторник, 10 октября 2006 г. — годовщина махасамадхи Свами Парам Аруби Ананды. После утренней мессы мы, во главе с нашими Свами, направились к могилам отцов-основателей, обступили махасамадхи Жюля Моншанена кругом, и отец Джордж начал проводить арати. Между тем все пели:
«Джая Гурудэва, Джая Гурудэва, Джая Джая Джая Джая Дж ая Гурудэва». Позавтракав, мы подошли к отцу Джорджу и рассказали ему, что собираемся отправиться в Шри Рангам на даршан Шри Ранганатхи (Вишну-Нараяны), а затем с помощью местного маленького мальчика мы сели в автобус на Шри Рангам, который оказался гораздо более комфортабельным, чем остальные автобусы Индии, где нет ни окон, ни дверей и всю дорогу пронзительно громко играет национальная музыка. От остановки до самого храма Шри Ранганатхасвами нам пришлось идти пешком около 8 километров, в том числе и по мосту через реку Кавери (так как Шри Рангам расположен на острове, образованном двумя притоками реки). Отказавшись от заманчивого предложения посмотреть (за деньги, разумеется) на церемонию кремации, мы оказались у подножия величественного тамильского храма с расписными башенками, украшенными множеством статуэток богов и богинь, а также растений и священных животных. В нескольких шагах от храма мы набрели на небольшой центр Международного Общества Сознания Кришны и именно благодаря этому впоследствии попали в святая святых храма. В храме Кришны было всего два человека: мужчина и женщина. Мы сняли обувь, поприветствовали их, произнеся священную для кришнаитов фразу «Харе Кришна», рассказали немного о себе и спросили, как нам попасть в храм, учитывая, что вход туда для неиндусов воспрещен. Служитель оказался весьма приятным и дружелюбным: он посоветовал нам нарисовать на лбу вайшнавский тилак и надеть бусы из туласи (которые мы купили здесь же). Тилак нам нарисовали на месте и посоветовали ни у кого ничего не спрашивать, просто проходить куда нам надо, а на все вопросы отвечать: «Харе Кришна», поскольку «разумеется, что преданных Харе Кришна пускают везде». Вооружившись атрибутами настоящего вайшнава и махамантрой, мы отправились дальше. Прямо у подножия храма находится еще одна кришнаитская святыня — отпечаток стоп Шри Чайтаньи Махапрабху, бенгальского святого — основателя движения. Мы остановились перед ней, чтобы выразить свое почтение. По совету хранителя обуви храма мы купили еще и дешевые дхоти (поскольку у нас уже были одни) и сразу же надели их. Пройдя через пару ворот и базарную площадь, мы попали внутрь храмового комплекса: в полумраке древних колонн беспрерывно нараспев повторялась мантра «ОМ Намо Нарайанайя», обращенная к Вседержителю мира Вишну (термин Нарайяна можно перевести как «Тот, на Ком все покоится»). Обойдя боковые алтари, мы направились к главному святилищу. Несмотря на нашу одежду, сначала нас остановил привратник и попросил подождать своего начальника, который мог принять решение о том, пускать нас или нет. Когда подошел главный привратник, я совершил намаскар и сказал, что мы — преданные Харе Кришна и специально приехали издалека, чтобы «обрести даршан Господа Шри Ранганатхи». Нас пропустили без проблем, более того, мы на собственном опыте выяснили, как хорошо индийцы относятся к европейцам-кришнаитам: все проходящие брахманы приветствовали нас: «Харе Кришна» и были очень гостеприимны. На даршан к Шри Ранганатхе в тот день пришло не очень много народу (так что нам повезло): мы отстояли небольшую очередь и затем предстали перед величественным образом Ади-Пуруши (Изначальной Личности), лежащим на змееподобном ложе, в компании со своей супругой богиней удачи Лакшми. Даршан длился несколько секунд, после чего священник предложил нам огонь арати, налил нам священную воду, которой омывают божество и положил несколько листочков туласи — священного дерева Вишну, которое представляет собой разновидность базилика. Воду полагалось выпить, а туласи съесть. После даршана мы хотели посетить махасамадхи Шри Рамануджи, о котором мы говорили накануне вечером, но, увы, храм был закрыт. После Шри Рангама у нас больше не было проблем с посещением храмов, предназначенных только для индусов, — нас пускали везде. В тот же день мы посетили храм Шримана Ганапати (Ганеши), расположенный на вершине Рок-Форта, куда пришлось довольно долго забираться по лестницам, вырубленным внутри скалы, а затем на ее поверхности, и вернулись в ашрам к вечернему богослужению.
Во время вечерней молитвы брат Мартин рассматривал отношение Духа, души и тела с точки зрения св. Павла. Он говорил о том, что на самом деле наша личность состоит не только из души и тела, она, как и Божественная Субстанция, имеет три аспекта: Дух, душа и тело. Проблема заключается в том, что Дух принадлежит духовному миру, и он вечно счастлив, пребывает в блаженстве (ананда), тело принадлежит к материальному миру, и оно также находится в гармонии с природой. Противоречие возникает на уровне души — потому что душа находится как бы посередине: между миром Духа и миром материи. Мы не можем отказаться от материи в пользу Духа или от Духа в пользу материи: оба пути внесут диссонанс в нашу личность. Мы должны найти гармонию в себе.
«Бог говорит: "Будьте святы, ибо Я свят". Что это значит? Значит ли это, что мы и вправду можем достичь уровня святости Бога? Это невозможно. Мы не можем быть такими же святыми, как Бог, потому что на самом деле только Бог свят. Как же тогда понимать эти слова? На самом деле святость заложена в каждом из нас: мы не можем стать святыми, но мы можем осознать ту святость, которая и так находится внутри нас. Мы не можем стать, мы можем осознать».
Когда наш последний ужин в ашраме был завершен и мы все собрались в беседке, отец Джордж предложил обсудить еще одну важную тему: тему христианства в Индии.
«Христианство зачастую ассоциируется с западным образом жизни, но Христос родился на Востоке. Сначала христианство распространилось в греко-римском мире. Каждая религия имеет две составляющих: учение и философия. Самое главное в религии — это ее внутренняя суть, ее учение, а философия — это как бы "транспортное средство", способ, которым эта суть доставляется к принимающей стороне. И это транспортное средство может быть разным. В течение многих веков христианство доставлялось на основе греческой философии: блаженный Августин сформировал свою философскую систему на основе платонизма, учения Платона. Затем пришел св. Фома Аквинский, и его философия до сих пор самая распространенная в христианском мире. Св. Фома основывался на системе Аристотеля. Это все очень хорошо для западного мира. Это не плохо — это очень хорошо. Но культуры Востока и Запада отличаются друг от друга. Что хорошо для Запада — плохо для Востока. Например, на Западе мессы проводились на непонятном для индийцев латинском языке. И мы не можем проводить так мессу здесь, в Индии — нас просто никто не поймет. И три основателя Шантиванама осознали, что нужно сначала выслушать, а уже потом говорить. Слушать и говорить — таковы принципы диалога. Мы должны чему-то научиться у индийцев — мы можем взять у них принципы медитации, йоги, а поделиться с ними нашим христианским опытом».
В процессе обсуждения темы возник вопрос об отношении самих индуистов (нехристиан) к личности Иисуса Христа. Отец Джордж упомянул, что многие индийцы считают Иисуса аватарой и поклоняются Ему как аватаре.
«Это такой вариант синкретизма. А вообще для индийцев любая великая личность — аватара. Мать Тереза, например, для них — аватара (смех)».
Я тут же вспомнил, что несколькими днями раньше в Ченнае один индиец-христианин говорил нам: «Мы не считаем, что у нас один Бог, а у индийцев другой. Бог один. И иногда после мессы мы идем в храм Лакшми-Нарайяны, а индусы приходят к нам в церковь и поклоняются Марии». Повсюду в Индии мы видели христианские алтари, как правило, посвященные Деве Марии Милапорской, одетой и украшенной в точности как украшаются мурти индуистских божеств. Перед Пресвятой Девой курились ароматные палочки, и индийцы, согласно индуистскому обычаю, снимали обувь, подходя к алтарю, дотрагивались до образа и затем обходили вокруг него, совершая парикраму (обход по часовой стрелке вокруг святыни). Даже в крупнейшем Кафедральном соборе Ченная, Соборе св. апостола Фомы, Распятый Иисус стоит на лотосе в окружении павлинов (священных птиц индуизма, как правило, ассоциирующихся с сыном Шивы Муруганом, ваханой (транспортным средством) которого они и являются). Украшение изображений Иисуса, Марии и святых цветочными гирляндами также широко распространенное явление. В этот же вечер нам представили новых гостей из Европы, двое из которых (супружеская пара из Дании) были лютеранами и занимались проблемами межконфессионального диалога.
Последняя утренняя месса в Шантиванаме стала для нас настоящим подарком: в храме было включено все освещение, перед монахами лежали всевозможные музыкальные инструменты, включая мриданги, индийскую фисгармонию и другие. Начиная с ОМ-кары и «Гаятри Мантры», все бхаджаны и молитвы пелись в сопровождении этих инструментов: киртана (воспевание славы Бога) казалась настоящим праздником. Мы были очень рады, что увидели шантиванамскую литургическую культуру во всей красе. Также отец Джордж объявил всем, что мы сегодня покидаем ашрам, и пожелал нам удачной дороги. После завтрака мы собрали свои вещи и зашли к настоятелю, чтобы поблагодарить его и попрощаться. В это время в ашраме производилась съемка программы о жизни монахов, и нас попросили сказать несколько слов в камеру Мы также сделали фотографии Саами и оставили небольшое пожертвование. Пообщавшись на прощание с гостями из Дании, мы покинули территорию ашрама, совершив последний намаскар в его сторону: «Джая Шри Саами Абхишиктананда, Джая Шри Саами Парам Аруби Ананда, Джая Шри Саами Даянанда, Джая Сатчитананда ашрам!»
Вход в «Сатчитананда ашрам».3. Беда Гриффитс и его наследие: интервью с Н. Колофф
Николас Колофф — человек, который был лично знаком с отцом Бедой Гриффитсом. В настоящее время он работает над проектом, посвященным обучению заключенных принципам йоги и христианской медитации. Интервью было взято автором книги 22 марта 2007 г.
— Николас, не могли бы Вы немного рассказать о себе?
— Да, конечно. Я православный, член Русской Православной Церкви, и это отражает мою личную позицию и мое происхождение — мой дедушка был русским.
— То есть Вы живете в Англии и исповедуете православие…
— Я живу в Англии и я православный. Православная Церковь в Англии насчитывает около 150 000 членов, из которых примерно треть (50 000) принадлежат к Русской Православной Церкви.
— Вы были лично знакомы с отцом Бедой Гриффитсом, расскажите, пожалуйста, как Вы с ним познакомились?
— Я познакомился с его работами, поскольку его книга «Возвращение к Центру» числилась первой в моем университетском списке книг для обязательного чтения. Первый курс назывался «Введение в философию религии», и первая книга, которую я должен был прочитать, была «Возвращение к Центру». Как прилежный студент, я прочитал эту книгу, и она потрясла меня до глубины души. К тому времени я уже занимался медитацией, так что эта работа поразила меня — меня очень интересовала Индия и диалог между индийскими традициями, индуизмом и буддизмом, и христианством. Книга отца Беды стала как отличным началом моего университетского курса теологии, так и прекрасным введением в философию Гриффитса.
— Каким видом медитации Вы занимались, если не секрет?
— О, это очень интересно — я начал увлекаться трансцендентной медитацией, поскольку, когда мне было тринадцать лет, моя мама начала ее изучать.
— У Махариши?
— Да, и это изменило ее жизнь в совершенно разных сферах, очень положительно сказалось на ней. Она стала своего рода «евангелистом» трансцендентной медитации, научила ей всю семью, и мы медитировали вместе. Так что в тринадцатилетнем возрасте я научился трансцендентной медитации. Позднее, когда мне было восемнадцать, я прочитал книгу о христианской медитации, «Внутреннее путешествие», и я воспринял этот метод. Я также начал применять Иисусову молитву, которая лежит в самом сердце православной духовности. Таким образом, медитация стала частью моей жизни уже в самом раннем возрасте, и это привлекло меня к отцу Беде.
— Значит, Вы занимались медитацией и, в то же время, были христианином…
— Да, я одновременно практиковал свою христианскую веру и медитацию.
— Как, собственно, и учил Беда Гриффитс…
— Как и учил Беда Гриффитс, и как он ощутил в своей жизни, признав дзэн и такую же практику медитации.
— Что же, прежде всего, привлекло Ваше внимание в Возвращении к Центру»?
— Я думаю, что две вещи: во-первых, то, как эта книга была написана, — я имею в виду, что отец Беда был знаковым писателем, а во-вторых, упор на единство. Одним из самых ранних опытов, который я испытал в одиннадцатилетнем возрасте, было очень яркое осознание единства всех религий, единства, которое находится за пределами всех религий, по мере приближения к Истине. Та или иная религия может заключать в себе больше истин, чем другие, но, в то же время, за всеми религиями лежит одна и та же Реальность. И это осознание пришло ко мне подсознательно, когда мне было одиннадцать, и именно этот опыт сформировал мой взгляд на мир. Итак, это был упор на единство, который следовал и из текста, он был выражен очень четко и обязывающе.
— И Вы решили написать автору?
— О да, мне помог поэт и ученый Уильям Блейк, который знал отца Беду и у них был общий друг С. С. Льюис. Он дал мне адрес отца беды в Шантиванаме, я написал ему о своем опыте, который произошел со мной в одиннадцать лет, и описал мощное чувство единства, превосходящего все традиции.
— Вы помните, что он Вам ответил?
— Я очень четко помню его ответ. Прежде всего, надо сказать, что он ответил очень быстро — одной из привычек отца Беды было сразу же отвечать на все письма, которые он получал. Ответ был написан на аэрограмме — маленьком голубом листочке, его собственной рукой. Текст был очень теплым и ободряющим, отец Беда подтвердил мой опыт, отметив, что начало пути — это всегда личный опыт, и все, во что можно верить, исходит из личного опыта. Также в письме было приглашение посетить Шантиванам и предложение продолжать переписку, что я и сделал. В течение многих лет, два-три раза в год, я писал ему и получал его ответ. Во время нашей переписки я начал работать над проектом для заключенных, направленным на то, чтобы помочь им встать на духовный путь, и в особенности обучить их медитации и йоге. Мы попросили отца Беду стать патроном нашей организации, и он согласился. Наша переписка стала личностной и практической. Отец Беда также решил переписываться с небольшой группой заключенных, сопровождая их в их духовном пути, отвечая на их вопросы, изучая их понимание медитации и их собственного духовного пути. Он переписывался с этой небольшой группой заключенных до последних дней своей жизни. Когда я встретился с ним, я обнаружил, что он постоянно использует примеры нашей работы в тюрьмах, в качестве иллюстрации того, что никакие обстоятельства не могут воспрепятствовать духовной жизни. Жизнь в тюрьме очень трудна, опасна, и если можно заниматься духовной практикой даже тем, то тем более ею можно заниматься где угодно.
— Беда Гриффитс начал давать Вам наставления, и Вы стали считать его своим гуру?
— Я бы не назвал это термином «гуру», я бы, пользуясь известным ирландским выражением, назвал отца Беду своим «духовным другом». Он был попутчиком в духовном пути, всегда наставляя людей и оценивая их опыт, всегда мягко убеждая их и всегда стремясь помочь разобраться в собственном опыте и понимании. Он всегда делал это очень лаконично, кратко и с большим состраданием.
— Встречались ли Вы с отцом Бедой лично?
— Да, мы встречались дважды, во время его последних поездок в Англию…
— В 1990-е гг.?
— Да, в 1990-е, и в первый раз он приехал, чтобы выступить на конференции, посвященной мистике и науке, научному объяснению мистической картины мира, его очень интересовал этот вопрос, как это можно заметить в «Новом видении Реальности». После участия в конференции мы вместе провели вечер в беседах. Второй раз был его последним визитом в Англию, и мне показалось, что между этими двумя встречами была большая разница, некое ощущение преображения, и я бы описал свой собственный опыт как «трансформацию». Во время первой встречи я чувствовал, что передо мной, несомненно, святой человек, исполненный сострадания, с некоторыми внутренними противоречиями между индийским образом жизни, который он избрал, и своим происхождением из среды английского среднего класса, с определенной привлекательной закрытостью и, в каком-то смысле, с трудностями в эмоциональной сфере, свойственными англичанам — я сейчас говорю, как англичанин, а также со скрытым желанием выразить их. Во время второй встречи все это полностью исчезло. Я чувствовал, что он полностью спокоен, излучал мир и пребывал в гармонии с самим собой, как с материальной, так и с психологической точки зрения, он принимал свое прошлое и настоящее, не задумывался над тем, что сказать и о чем говорить, наслаждался тишиной. Для меня же наиболее важным стало его присутствие, чем его слова.
— То, что называется даршаном?
— Да, именно! Ощущение простого присутствия кого-то. Во время этой последней встречи мы обедали вместе, на обеде также был отец Лоренс Фримен, и когда я шел туда, я приготовил множество вопросов, которые хотел задать отцу Беде, но когда мы расселись, все мои вопросы просто испарились. Это очень важно. Было важнее наслаждаться присутствием святого человека, имевшего глубокое ощущение святости. Можно было разговаривать о чем угодно, это было не важно — было важно, как и с кем об этом говорить.
