Помоги проекту - поделись книгой:
— У нас есть один… кхм, ладно, будем называть его крестраж, всё равно в данном месте он другого значения не имеет… Итак, у нас есть предмет — медальон. Я наведу на него заклятье Магнита, при должном действии медальон притянет к себе все куски, включая тот, что у тебя во лбу, парень. Как только кусочки соединятся в единое целое, я попрошу Килгарру уничтожить медальон. Думаю, против драконьего огня он вряд ли устоит…
— Простите, а он точно притянет? — Гермиона с опаской смотрела на медальон, лежащий на столе. — А вдруг куски к живому потянутся да и сольются с Гарри?
— А Гарри хочет, чтобы они к нему стянулись? — поднял брови Мерлин. Гарри замотал головой, и чародей удовлетворенно кивнул: — Ну вот и всё. И говорить не о чем. Гарри, в отличие от медальона — живой и имеет такие замечательные качества, как мышление, собственное мнение и желание. А медальон, прошу заметить, всего лишь кусок золоченого металла, а то, что в нем хранится, не является личностью как таковой.
— А те куски, которые далеко, они притянутся? — не успокаивалась Гермиона.
— Притянутся. Всенепременно притянутся, — уверил девушку Мерлин. — Разве против моей магии что-то устоит? — дождавшись от неё кивка, Мерлин кивнул Северусу и Альберту: — Подержите мальчика. Будет немного больно — он всё-таки живой… Гарри, наркоза у меня нет, да и нельзя его, ты должен оставаться в памяти и помогать нам — выгоняй эту темную сущность из себя. Отторгай его, гони прочь… Готов?
Гарри сцепил зубы, глянул на руки отца и дяди, легшие ему на плечи, и отрывисто кивнул. Мерлин поднял руку, и на столе вспыхнули свечи, расставленные по углам гексаграммы, в другой руке сам собой возник посох с хитропереплетенным навершием. А потом Мерлин затянул нечто похожее на напев. Это длилось несколько минут: горели свечи, текли и дрожали линии, звучали странные катрены на старинном древнекельтском наречии, тревожно дышали люди, ожидая результата… Наконец на короткий миг золотым огнем сверкнули глаза Мерлина, из его горла вырвался страшный шипящий звук, от которого Гарри вздрогнул, и медальон раскрылся!
Уй!!! Боль, пронзившая шрам, была запредельной, словно к его лбу приложили добела раскаленную кочергу. Мириады сверхновых звезд вспыхнули где-то на внутренней стороне черепа, Гарри показалось, что весь свет мира влился ему в глаза… Боже, как больно! Уберите! Протест напомнил ему о задаче, и он использовал его сейчас — отчаянно заорал:
— Уйди! Убирайся вон! Прочь из меня!!!
Что произошло потом, Гарри не видел — он плакал, крепко зажмурившись и тяжело обвиснув в руках отца и дядюшки. А боль отступила, к его вящему изумлению — как, он выжил?! Недоверчиво приоткрыв глаза, Гарри глянул на стол, увидел закрытый медальон, выпрямился, снял очки, вытирая слезы, пошмыгал носом и спросил:
— Что тут было?
Драко трясся как в лихорадке, а Гермиона вместе со всеми взрослыми временно онемели от шока, поэтому Гарри ответила Полумна.
— Ну, как только медальон раскрылся, а ты начал кричать, к нему слетелись два призрачных силуэта чаши и короны… или это была диадема? Ладно, не суть… В общем, они влились в медальон. Тут ты стал кого-то прогонять из себя, кричал — пошел вон! И из твоего шрама вылетел… вылетело?.. Короче, что-то дымчатое вылетело из твоей головы и соединилось с ними, — она кивнула на медальон. — И он закрылся.
Шмыгнув носом, Гарри отвернулся от стола и ткнулся лицом в папину грудь, прячась в кольце его рук от нечестного и подлого мира, который пообещал, что будет «немного больно», шмыг…
Руки отца заметно тряслись, поглаживая Гарри по голове и спине, громко, неровно стучало сердце, а дрожащий голос шептал утешающие слова вперемешку с матерными — Альберт от души проклинал Мерлина и всех его родственников. Мерлин эти проклятия выслушивал с лукавой улыбкой на лице. Его совесть была чиста — парень выжил, а скажи он, что будет ОЧЕНЬ больно, на операцию вряд ли согласились бы. Дождавшись, когда эмоции и чувства улягутся, Мерлин взял со стола медальон и вышел из дома. Остальные, помедлив, двинулись за ним — Темного Лорда всем хотелось проводить наверняка и с гарантией. И лучше убедиться в его уходе своими собственными глазами.
Килгарра, Великий Дракон древности, уже ждал на лугу неподалеку, сидя на остатках стен старой кузницы. Подойдя к наковальне, Мерлин положил на неё медальон и отошел к гостям.
— Уничтожь его, Килгарра, уничтожь этот рассадник зла, как когда-то выжигал чуму и мор в землях старой Англии.
Исполинский дракон степенно кивнул другу и, выпрямившись, далеко откинулся назад, упираясь в плиты лапами. Тщательно прицелился и с турбинным ревом исторг из себя слепяще-алый огонь.
Медальон оплавился за какие-то считанные секунды, превратившись в лужицу расплавленного золота. Визг, вырвавшийся из умирающего крестража, оборвался, не успев набрать и полтона…
Северус неторопливо закатал рукав на левой руке и вдумчиво исследовал вновь сдохшую Черную метку. Люциус увидел это, и тоже закатал рукав, от спешки обрывая пуговицы, и с неверием уставился на простую татушку. Потом, спохватившись, потребовал у сына палочку и, получив её, свел рисунок чуть ли не с кожей. И только после этого глубоко вздохнул с облегчением. Драко засверкал глазами, протянул папе руку и умоляюще попросил:
— И мне удали, прошу…
Метку с предплечья сына Люциус убирал куда нежнее, чем со своего. Гарри эти манипуляции заметил и с любопытством наблюдал за ними. Покосился на Северуса, тот поймал его взгляд и криво улыбнулся.
— Я свою потом уберу. В приличном тату-салоне.
— А я не поняла… — ожила Гермиона. — Лорд что, умер?
— Ну, наверное, — пожал плечами Гарри. — Дневник я ещё на втором курсе укокошил, д… д-директор кольцо мечом расколол, змею Добби загрыз… Сколько ещё у него крестражей было? Два? Или три, включая меня?
Подняв руку, Гарри погладил лоб. И обнаружил, что вышел из дома без очков — где-то он их оставил… Гермиона, Полумна, Альберт, Северус, Ксено и все остальные с добрыми улыбками смотрели, как Гарри делает сие чудесное открытие и с восторгом смотрит по сторонам, впервые взирая на красоту мира без опостылевших окуляров.
Глава 7. Странная осень
На Мерлина после таких впечатляющих результатов никто больше не сердился, да и вспомнили к тому же, что чародей родился и жил в те времена, когда коновалы зубы клещами без наркоза драли. То есть жизнь человечья ровным счетом ничего не стоила. А раз так, то и требовать с него нечего.
— Ну что, возвращаемся? — спросил Альберт, оглядывая присутствующих. На его простой вообще-то вопрос ответы последовали неоднозначные. Люциус выразил взглядом крайнее сомнение: «а есть куда возвращаться?», при этом прочие покосились на Добби-диверсанта, припомнив, что они оставили Малфой-мэнор в дымящихся руинах. В глазах Гермионы зажегся огонь прагматики, запестревший плюсами и минусами планов, которые девушка тут же начала составлять в уме, прикидывая, чем заняться в первую очередь. Гарри же был подобен щепочке в речной стремнине: куда кинут — туда и поплывет по течению жизни. Так что вопроса отца для него не существовало — он пойдет туда же, куда и все, кто ему дорог. Гермиона вдруг воодушевилась, засияла глазами и обратилась к Снейпу:
— Сэр, ведь осень только началась! Мы же можем вернуться в Хогвартс на седьмой курс?
Северус с интересом глянул на девушку. Увидел в её глазах боевой огонь и почувствовал к ней уважение. Медленно кивнул.
— Можете. Значит так… — глянул на Альберта. — Возвращаемся домой, разведываем обстановку и действуем по ситуации. До поры до времени сидим тихо, как мыши…
— Перед Мерлином, — договорила за дядю Полумна, перебив и с веселым любопытством наблюдая за тем, как из травы выбегают мышки и садятся рядочком перед чародеем. Когда их набралось двенадцать, Мерлин взмахом руки превратил грызунов в высоких статных рысаков. Из трех белых камушков выросли шикарные кареты, в которые ожившие из деревьев грумы и кучера принялись запрягать мышастых коней.
Итак. Кареты были поданы, готовно захрапели-загарцевали лошади, кучера заняли места и взяли в руки вожжи, приглашающе раскрылись дверцы. Прощаться Мерлин не стал, сказав, что они ещё поговорят, после чего растворился в воздухе вместе со своим домом. Поглазев на опустевший пустырь, поросший резедой и чертополохом, гости переглянулись, пожали плечами и двинулись к экипажам, сев в том же порядке, что и в первый раз. Но теперь Гарри ехал с отцом, а не просто с мистером Ранкорном. Обнимая Гермиону, он с улыбкой поглядывал на Альберта, сидящего напротив, и тихо радовался банальной вещи — с бритвой его познакомил именно папа! Не кто-то там посторонний, а папа!
Сухо цокали копыта, звенели рессоры и приятно качались кареты, несясь по дороге. От качки слегка кружилась голова, но всё равно было здорово — их всех согревала мысль, что они едут домой. Приехали, как ни странно, к месту силы… Выбравшись из дилижансов, волшебники с некоторым недоумением смотрели на пункт прибытия — Стоунхендж, отметив краем сознания, что здесь он выглядит, пожалуй, несколько моложе и целее.
— Я тут подумал и решил, что вам всё-таки не помешает небольшая помощь с нашей стороны, — раздался голос всё того же Мерлина. Вздрогнув, все посмотрели на старца, идущего к ним средь каменных блоков. Подойдя вплотную, Мерлин продолжил: — Точка выхода откроется перед Хогвартсом. Вслед за вами я пошлю Килгарру и Видение из Кристалла, это поможет вашим соотечественникам принять правильное решение. А засим — прощаемся. И да пребудет с вами верная справедливость!
Это была странная осень. Самая странная на памяти Невилла, его друзей и однокашников. Все эти события в конце того года и начале этого прямо галопом поскакали: едва ли неделя прошла с похорон Дамблдора, которого, кстати, упокоили почему-то на территории школы… Вот чего-чего, а логику взрослых школьники на сей раз отказывались понимать — зачем устраивать могильный склеп при школе? Она же вроде не церковь… Да, конечно, Дамблдор был величайшим волшебником, с этим никто не спорит, но нельзя ли канонизировать его где-нибудь подальше, например, на исторической родине, на нормальном кладбище при настоящей церкви в Годриковой впадине, или где он там жил? Но вопросов этих никто вслух так и не задал. Надо взрослым похоронить Великого Директора около его вотчины — пусть тешатся. Главное, на гробницу не смотреть. Но это было сложно — она, как бельмо на глазу, очень ярким пятном выделялась на фоне Черного озера. Ну вот… ещё и на виду. Не могли его, что ли, поукромнее похоронить, в тенистой рощице, например?
Так вот, после похорон начались каникулы, на которых вскоре все получили приглашение на новое торжественное событие — свадьбу Билла и Флер. И в тот же день грянул переворот — пало Министерство Магии, был убит Скримджер, а Лорд Волан-де-Морт захватил власть. На фоне этого началась подпольная жизнь почти всех волшебников. Но переворот переворотом, а школа — по расписанию. К счастью, существовали пресса и Рита Скитер: газеты предупредили учеников о назначении Снейпа на пост директора, благодаря чему это не стало сюрпризом для детей, а Скитер, написавшая разгромную биографию Дамблдора, заставила думающих людей задуматься о том, а так ли безгрешен святой Дамблдор?
Приехав в школу первого сентября, Невилл сотоварищи не досчитались нескольких своих друзей и одного недруга: Гарри Поттера, Гермионы Грейнджер и Рональда Уизли. В качестве неприятеля выступал Драко Малфой, и его судьба мало кого интересовала. Подслушав там-сям случайные сплетни учителей и контрабандного радио, ушлые студиозусы выяснили, что Поттер, вероятно, в бегах с грязнокровкой Грейнджер, а Уизли — дома, свалился с каким-то весьма заразным лишаем.
Кроме того, пропала профессор маггловедения Чарити Бербидж, и её уроки теперь преподавала жуткая Алекто Кэрроу, обучающая совершенно обратному… Профессором Темных Искусств стал её кошмарный брат Амикус, посвящающий учеников в тайны черной магии.
Однажды во второй половине сентября на лекции «Как пытать магглов?» Джинни не выдержала издевательств со стороны Алекто и наслала на агрессивную училку Летучемышиный сглаз, чего профессорша не стерпела и отправила взбунтовавшуюся девчонку к директору на разборки. Вернувшись от Снейпа, Джинни огорошила друзей невероятной новостью.
— Ребята, вы не поверите, но я нашла меч, который Дамблдор завещал Гарри Поттеру! Меч висит в стеклянном ящике в кабинете Снейпа! Его надо забрать оттуда, он ведь принадлежит Гарри, и вообще, нечего ему там висеть с этим желторожим уродом!!!
Кто с кем висит и почему Снейп тоже повешен, решили не уточнять, а занялись обсуждениями того, как проникнуть в кабинет к чертовому директору и выкрасть драгоценный меч, символ Света и Надежды.
Придумали, обдумали-обсудили, составили примерный план и пошли на «дело». Подговорив нескольких проказников пошуметь там-сям и раскидать для верности побольше навозных бомб, Джинни, Невилл и Полумна добились того, что Снейп покинул кабинет и унесся на разборки. Едва стихли шаги сальноволосой сволочи, трое наивняков проникли в Снейпову вотчину и, хихикая, вытащили с витрины меч Гриффиндора, не подозревая, что мудрый Северус из-за первого же угла на цыпочках вернулся и поджидает горе-воришек у подножия винтовой лестницы.
Детки были, что называется, взяты с поличным — на середине лесенки и с мечом под мышкой. Порычав построже, Северус отправил недотеп на отработку к Хагриду, ведь, по мнению Кэрроу, самое неприятное наказание — это убирать фестралий навоз. Примерно в то же время потребовалось надавить на Лавгуда, чтоб тот перестал клепать митинги во славу Нежелательного лица № 1, а так как на строптивых родителей частенько воздействуют через детей, в Хогвартс пришел приказ изъять из школы девчонку Лавгуд. Это событие совпало с наказанием у Хагрида, и конечно же, Невилл и Джинни винили себя в том, что это по их вине Полумну наказали хуже них — увезли неизвестно куда! К счастью, умничка Полумна Лавгуд сумела сообщить о себе посредством фальшивого галлеона, прислав Невиллу весточку, благодаря чему стало возможным хотя бы примерно определить, куда её увозят Пожиратели. За сигналом её монеты друзья проследили до Уилтшира, до самого конца подбадривая девочку и поддерживая с ней связь до тех пор, пока сигнал не пропал, отрезанный от мира защитой мэнора. С тех пор о Полумне никто ничего не слышал…
Это были самые страшные две недели в жизни Невилла. Юный аристократ и внук Железной Августы потерял сон, аппетит и покой — чем больше он вспоминал это милое личико, золотой водопад волос и такой рассеянный взгляд небесно-синих глаз, тем больше понимал: он любит неземную тихую красавицу. К концу сентября Невилл собрался покорять стены и потолки, когда произошла совершенно невероятная вещь — в нагрудном кармане нагрелся галлеон. Вытащив его и прочитав послание от Гермионы, Невилл прежде всего сообщил о Полумне и только потом спросил, какого рода помощь нужна от него. А увидев ответ:
Невилл ощутил, как в сердце зарождается Надежда. Её робкий лучик проглянул средь тяжелых свинцовых туч страха и отчаяния. Гарри с Гермионой отправились за Полумной и непременно ей помогут! Он бы и сам помог, если бы знал, как и чем, но увы, не мог, он не знал, где Пожиратели держат пленницу, и не имел возможности узнать это. Да он даже трансгрессировать не умел — не научился… А как из школы сбежать, он тем более не знал. Но теперь и не нужно! Гарри с Гермионой уже отправились за Полумной, а значит, всё будет хорошо. И не подозревал скромный Невилл, что он УЖЕ помог Полумне, отправив о ней сообщение тем, кто был на свободе и кто гарантированно мог ей помочь.
С момента связи с Гермионой прошло два дня. Эти двое суток Невилл прожил ожиданием, сжимая в потной ладони нагретый его теплом галлеон, ни на секунду не расставаясь с ним. А между тем в большом мире происходили престранные вещи, о которых, давясь изумлением, взахлеб докладывали радиокорреспонденты. Вместе со всеми Невилл слушал о том, как ужесточаются в лесах и полях егерские рейды, как сбежал на полпути к Азкабану министерский служащий Дирк Крессвелл. А потом, как Северное сияние над Африкой, грянули друг за другом ГЛАВНЫЕ события года: кто-то напал на Малфой-мэнор, разнес его до основания, прибил Беллатрису и Нагайну (кстати, а нападение на змею имеет какое-то значение?), умыкнул всё семейство Малфоев (зачем, в заложники, что ли?) и всех их домовиков и смылся с места преступления, оставив после себя руины и перепуганных Пожирателей, которые сами (!) бросились к мракоборцам и запросились (!!!) в Азкабан. Всё, что удалось у них выяснить, это то, что на мэнор напал дикий гремлин, причем настолько отбитый на голову, что самого Лорда попытался загрызть, но передумал, начал плеваться и вытирать пасть, из чего стало понятно только одно — Темные Лорды крайне невкусны…
Эти эпохальные события маг-мир обсуждал целые сутки, когда поступило ещё одно — скончался Темный Лорд. Как так? Гремлин, что ли, ядовитый был, раз от его укуса Лорд загнулся? Правда, позже версия о гремлине отпала, когда стали известны подробности смерти Темного Лорда. Как рассказал сотрудник Мракоборческого центра Талботт Уингер, он почти сутки следил за Лордом после нападения гремлина и своими глазами видел, как тот к вечеру начал распадаться заживо: сначала с него полезла кожа, как с больной перестарелой ящерицы, разными кусками, потом стала отпадать плоть и ломаться кости, которые стали очень хрупкими или гнилыми…
Лорд испугался. Щупал себя, ловил отпадающие куски плоти и кожи, плакал, что-то искал в сейфе Малфоя, не нашел и долго ругался, потом, когда сгнили кости, пополз во двор и попытался трансгрессировать. Это удалось ему только с пятой попытки. Талботт сумел пролететь в трансгрессионную воронку вслед за Лордом и увидел, как тот с плачем роется в развалинах древней хижинки. Рылся и стонал: «Нет-нет, не может быть, его здесь нет! Где оно, где?» Потом он снова переместился с седьмой попытки в новое место, в упор не замечая анимага-орла Талботта Уингера. На новом месте — в темной сырой пещере — Лорд снова что-то долго искал. Что именно, орел не рискнул посмотреть — в темноте они не видят — но терпеливо дождался возвращения Лорда. Тот выполз уже практически разложившимся, полз и подтягивал за собой нижнюю часть тела. Талботта чуть не стошнило, когда он увидел, как за ногами по земле волокутся вывалившиеся кишки…
Там же, у пещеры, Лорд и помер, сипло бормоча что-то о банке Гринготтс и волшебной комнате в Хогвартсе, что-то о том, что там «они» в безопасности и до них никто не доберется. Это были его последние слова. Через час, полностью убедившись, что Лорд действительно помер, Талботт рискнул превратиться в человека и вызвал мракоборцев к телу Неназываемого. Смерть Темного Лорда была зафиксирована и задокументирована срочно вызванным главным целителем Мунго Гиппократом Сметвиком.
Зашибись себе новости!.. Учителя и студенты, плотной толпой сгрудившиеся вокруг колдорадио, начали взволнованно переглядываться и переговариваться, обсуждая случившееся. Потом кто-то вспомнил о том, что уже два дня не видно Снейпа и Кэрроу. Тут всех удивил завхоз Филч, мерзко хихикая, он доложил, что Кэрроу лежат у него в кладовке, куда их положил Снейп пару дней назад перед тем, как покинуть школу.
— Объяснитесь, Филч, что значит «положил»? — раздраженно рявкнула МакГонагалл.
— Так они ж в бревнышки превращены, в дубовые… — вмиг заробев, пояснил Филч.
Педсостав не поверил, пришлось Филчу проводить всех к своей кладовке и предъявить доказательство — пару деревянных чурок, одно толстое, в котором признали Алекто, и противное — Амикуса.
— А где Снейп? — зло спросила Минерва, раздувая ноздри. Не любила она загадок, тем более — непонятных загадок. Ответил ей звон. Отдаленный и мелодичный, он нарастал, приближался, заполняя собой все закоулки древнего замка. Вскоре казалось, сами стены звенят, заставляя тела людей резонировать в тон.
— Профессор! — крикнул кто-то из коридора. — Это с улицы! Боже, какое небо!!!
Выбежав из каморки Филча, Минерва с коллегами и студентами устремились сначала к окнам, а потом и во двор, ибо зрелище требовало простора. А оно действительно заслуживало должного внимания.
Вот Дамблдор, молодой, но весьма узнаваемый, ходит среди очень худых детей в странных полосатых пижамах и хлыстиком показывает на того-другого. Указанных детей тут же хватают и куда-то уволакивают черные солдаты.
Далее были показаны архивы Аненербе — бесчеловечные опыты доктора Смерть, некромантия и страшные ритуалы. Непонятно как спроецированное на небосклон кино показывало изображение Альбуса Дамблдора, высокопоставленного офицера СС, проводящего безумные опыты. На глазах Минервы добрейший кроткий Альбус вспарывал животы, отчленял конечности, скрупулезно собирая в кюветы кровь живых ещё жертв… На его совести, которой, как оказалось, у него нет, были сотни и сотни замученных детей, как волшебных, так и маггловских. За бессмысленные в своей жестокости эксперименты Дамблдор получил Железный Крест первой степени из рук рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, в связи с чем вопрос, чем занимался Дамблдор во время Второй Мировой Войны, больше не возникал.
Кроме того, было красочно продемонстрированно, как после так называемой дуэли со своим «врагом» Альбус Дамблдор продолжил совместно с ним пытки и бесчеловечные эксперименты. Перед глазами Минервы, педколлегии и студентов промелькнули «кадры» ежедневных ритуалов, заборов крови, пытки узников Бухенвальда, Маутхаузена, Аушвица и Саласпилса. При виде знакомых лиц Тома Реддла, Салли, Лили Мун раздались вопли ужаса. Минерва похолодела, увидев, как по велению директора из-под ног девочек уныривает лестница, и маленькие первокурсницы с криками падают в бездну лестничной шахты… А вот с тупым протестом бредет по коридорам тролль, направляемый волей Дамблдора к туалету, куда убежала плачущая Гермиона. Ну и напоследок вишенка на этом чудном тортике: смерть Поттеров и их маленького ребёнка, досада Дамблдора, быстрое раздумье и — решение найдено: украден сын Ранкорнов с подменой малышей…
Последнее совсем выбивает почву из-под ног, всем становится просто очень плохо. Недоумевающие взгляды потрясенных волшебников обращаются в сторону белой гробницы на берегу Черного озера. Кого они там похоронили, мать вашу Моргану??? И почти никто не удивился, когда рядом с ними возникли Северус, Гермиона и Гарри.
— Минерва, вы же не против эксгумации? — нежно спросил Северус.
— Какая, к Мерлину, эксгумация?! — не своим голосом заорала МакГонагалл. — Сжечь его мало!!!
— Поттер, вы слышали? — любезно переадресовался Снейп. Гарри злобно оскалился и кому-то махнул рукой, крикнув:
— Вперед, Килгарра! Фас!!!
Соседняя горушка шевельнулась, превращаясь в гигантского бурого дракона. Два крыла, как два квиддичных поля, взмыли за спиной и забили, поднимая ураганный ветер. Взлетев, дракон устремился к озеру, пролетел над склепом, с турбинным ревом поливая гробницу алым огнем. Вся эта пиромахия сопровождалась мстительными воплями Гарри:
— Вот тебе, старый пень! Отплати ему, Килгарра! Отплати ему за мое счастливое детство-о-о!
Когда от гробницы осталась лишь лужица оплавленного мрамораОн, оказывается, хорошо плавится при температуре порядка полутора тысяч градусов, и отлично плавится не только адским пламенем, но и драконьим — вполне. И это уж не говоря о том, что мрамор плавят и магглы при изготовлении некоторых видов термобарических боеприпасов., величественный дракон заложил над озером крутой вираж и с громовым звуком исчез, оставив после себя сильный запах жженого металла.
Минерва кашлянула, устремляя взгляд на Северуса. Все вокруг насторожились, с тревогой ожидая развязки многолетнего противостояния между МакГонагалл и Снейпом.
— Северус… Я была неправа. Я… мы все ошибались, считая Дамблдора непогрешимым. Примите мои извинения, Северус. Простите. Вы хороший директор, мы признаем ваше право вместе с Хогвартсом.
Северус молча смотрел на коллег, выслушивал их восторги, клятвы верности, признания его заслуг и думал о сыновьях, которые, похоже, всё-таки увидят величие волшебного замка. Рядом с ним, обнявшись, стояли Гарри и Гермиона. А к Невиллу сквозь толпу проскользнула Полумна, до этого стоявшая где-то в задних рядах. Она почувствовала, что нужна ему…
Глава 8. Семейные ценности
Малфоев, нежданно-негаданно ставших бездомными, приютил Ксено Лавгуд — отдал ключи от дома, попросил не трогать печатный станок и со спокойной совестью переместился к Ранкорнам. Едва он переступил порог, как был тут же схвачен под локотки с двух сторон и уволочен в спортзал, где его приложили к мягкой стенке в боксерском углу, после чего до ушей донеслись вопросы, заданные справа и слева:
— Дядя Берти нашел своего сына?
— Наш старший кузен жив?
Ксено кротко моргнул — на него взирали два жгучих брюнета с бесовскими зелеными очами. Глаза юношей горели таким энтузиазмом, что воздух потрескивал, как наэлектризованный. Получив ответ в виде кивка, парни восхищенно переглянулись и счастливо хлопнулись ладонями над белокурой головой дяди Ксено.
— Отлично. Нас трое!
— И это — Гарри Поттер!
Ксено осторожно вклинился:
— Кстати, а как Бетти восприняла новость о живом сыне?
Глаза парней посерьезнели.
— Очень бурно. С битьем посуды и требованием воскресить сей же час мерзавца, укравшего у них сына, чтоб она могла посмотреть в его бесстыжие глазки. И выколоть их вилкой. И скормить Пуфику.
Говорили мальчики по очереди, а когда умолкли, Ксено с сожалением вздохнул.
— Жаль разочаровывать, но могилу Дамблдора уже сожгли, наверное. Северус с Гарри и Полумной к школе отправились — вершить посмертное правосудие. Кстати, а комнату для Гарри приготовили? — переключил он энергию парней. Переглянувшись, те подхватились:
— Нет ещё. Сейчас сделаем!
Отослав племянников, Ксено прошел на кухню, где нашел Альберта и обеих своих своячениц — Бетти и Терри. Следов скандала на кухне уже не было, всё-таки удобно быть ведьмой — побила посуду, отвела душу и склеила битые тарелки обратно. Из-под стола робко моргал Пуфик, ручной кокатрис-душегрей. Хоть и приходились Ксено с Северусом Альберту свояками, тот упорно называл их шурятами, искренне считая младшими братьями. Убедившись в том, что всё цело, а члены семьи живы, Ксено пунктуально доложил:
— Северус с ребятами прибудут к ужину.
Элизабет и Терри переглянулись и, кивнув, включили магию. Тут же по кухне залетали предметы: из холодильника вылетели яйца и молоко, из шкафа короб с мукой, моментально рассыпавшейся по столу, на плиту прыгнули сковородки и кастрюли, из духовки выскочили противни и к ним бросился валик с маслом…
Видя, что женщины всерьез занялись готовкой, Ксено с Альбертом неслышно покинули кухню. Вслед за ними с самым независимым видом уюркнул и Пуфик, имевший достаточно опыта на свой многострадальный хвост и знавший, насколько это чревато — мешаться под ногами у двух ведьм во время хлопот по хозяйству.
Сверху, с третьего этажа, доносился грохот передвигаемой мебели, и Альберт вопросительно глянул на Ксено. Тот безмятежно пожал плечами.
— Я попросил мальчиков приготовить комнату для Гарри.
Альберт расстроенно покачал головой.
— Я его совсем не знаю… Ничего не знаю о своем сыне, ни того, что Гарри любит, ни того, что ему неприятно, совершенно ничего…
— Ну, он талантливый, добрый, спокойный, верный своим друзьям, приветлив с незнакомцами, — начал перечислять Ксено. — Терпеливый, внимательный к мелочам, в пище и одежде неприхотлив, корректен со всеми во время общения… — и замолчал, увидев ошарашенное лицо Альберта. Пожал плечами. — Мне Полумна рассказывала. Гарри единственный, кто начал с ней общаться в Хогвартсе и даже пригласил на вечеринку в Клуб Слизней. Именно он обучил ребят Защите на пятом курсе, когда там жаба Амбридж хозяйничала. Благодаря Гарри те ребята сумели сдать экзамен, и именно благодаря Гарри дети сумели противостоять Пожирателям во время битвы в Министерстве. Парень их похлеще спецназовцев натаскал, да так, что тринадцать взрослых — опытных, мастерски тренированных, свирепых Пожиранцев — не смогли устоять против шестерых подростков. Каково, Альберт?!
Альберт впечатленно покивал, чувствуя, как его распирает от гордости за талантливого своего мальчика. Ай да Гарри! Ай да сынок! Вот только…
— А Северус другое говорил, дескать, нахальный, непослушный, невнимательный на его уроках, заносчивый, нелюдимый — ни с кем не общается, кроме своих самых близких дружков, которых у него всего два… Это как понимать, Ксено?
— А это следует понимать так, что Гарри и такой, и сякой. Тебе что, идеал нужен?
— Нет, — Альберт умиленно заулыбался — значит, парень достаточно ершистый, а не ванильная зефирка.
Поделиться книгой: