Помоги проекту - поделись книгой:
Снег смутно белел в темноте. Броня уже остыла, и окалина мазала ладони.
Жизнь начиналась, и уже пять часов длился его день рождения.
Потом он жалел, что не взял часы — никакой мистики, просто забыл.
Демобилизовавшись, он несколько раз вспоминал эти часы.
Они с братом долго ходили по магазинам, и только теперь, наконец, младший увидел в витрине ГУМа то, что им нужно. Это были часы со звёздочкой вместо цифры «двенадцать», звёздочкой, что светилась в темноте. Старший брат тоже обрадовался, и блестящая кожа на его щеке ещё больше зарозовела.
И вот мы поехали за этим подарком.
История про то, что два раза не вставать
Опять приснилась быстрая череда разных снов — один из них был про путешествие с девушкой в какую-то сельскую местность, почти дачную, где мы ночевали в каком-то странном домике, похожем на летний домик виноградаря, в котором я как-то ночевал с друзьями в Крыму. Потом у меня что-то случилось с рукой (порезал, что ли), а девушка повезла меня знакомиться с отцом. В бетонной комнате, похожей на помещение строящейся электростанции, сидели несколько крепких мужчин, и я отчего-то знал, что это медики. Надо бы спросить отца этой девушки, смертельно ли я болен или поживу ещё.
Но сон сменился.
Кстати, чтобы два раза не вставать, думал вчера горестную думу. Одна добрая девушка тут же написала мне письмо, сообщив, что литература даст ответ на все мои вопросы. Для верности она приложила ворох обложек:
История про то, что два раза не вставать
Довольно странный сон: я нанялся в какую-то экспедицию к морю, то есть экспедицию не связанную с плаванием, но явно с какой-то морской наукой. При этом я нанятый сотрудник, что-то вроде техника. (Здесь, кстати, и кончается история с рабой — я ничего там не успеваю сделать). Вокруг горы, небольшая страна представляет собой какую-то смесь Таиланда и бывших советских республик в Азии. В ней приключается гражданская война и надо бежать. Люди бредут по дороге, связывающей мифическое побережье со столицей.
Бегство идёт по так называемой русской схеме — бегут из центра к пограничным провинциям, чтобы, застрелив коня, плакать на палубе уходящего корабля (во многих сюжетах, например, африканских — герои бегут из мятежной провинции к центру, в столичный аэропорт).
Я с товарищем пытаюсь сесть в какую-нибудь машину, но правительственный солдат, которого я хватаю за автомат, просто отдаёт мне оружие.
При этом был у меня уже один автомат — АКМ со сточенным бойком (Тут извечная тема про то, что у демократических правительств солдаты всегда с М-16, а иные силы всегда с АК-47). Мы попадаем в лагерь беженцев — такую разграбленную гостиницу с удивительно красивым видом на морскую бухту.
В пустых номерах там селятся не только беженцы, но и совершенно посторонние сну люди. Мы с товарищем, что то и дело превращается в совсем нового человека, но исполняет всю ту же сюжетную функцию, хотим получить куда-то визу, чтобы, видимо, вырваться из страны кружным путём. Визы нам не дают, а когда мы предлагаем взятку, говорят, что деньги-то возьмут, но мы всё равно никуда не вырвемся.
Причём разговор с посольским работником происходит за стоячим столиком киоска "Крошка-картошка".
Мы возвращаемся в наш пансионат, во дворе которого на костре готовят пищу беженцы.
Тут происходит довольно много разговоров о смысле жизни и времени умирать, которые выветрились из моей памяти.
Я сижу у себя в комнатке с двумя автоматами и даже отчего-то работающим iPad'ом.
Тут, наконец, к гостинице подходит другая вооружённая сила — это даже не повстанцы никакие, а армия, одетая в отглаженные мундиры какого-то белорусского образца. Старшие офицеры у них в фуражках с высокой тульей и ярко-красным околышем, все в золотом шитье, что у твоего Лукашенко. Что делать — непонятно, не отстреливаться же.
Я судорожно пытаюсь направить сон в какое-то приемлемое русло, а пока придвигаю шкаф к двери. Меж тем по коридору уже тащут какую-то воющую девушку, кого-то грабят и бьют…
Тьфу, пропасть! Нет спасения, и я последним усилием вынырнул из сна. Прочь-прочь.
И чтобы два раза не вставать, ещё история про перевороты и движения. Приходил вчера Синдерюшкин. Я ему тот бардак, в котором живу, и, печалясь, не заметил, что он как-то не в себе.
Синдерюшкин бормотал что-то про руны и ленточки.
Собственно, говорил Синдерюшкин про то, что Белая Ленточка — не просто Белая Ленточка, а руна Отилия. (Или руна Отилия — Белая Ленточка).
И, типа, это руна немецко-фашистская, поэтому мы все обмануты и умрём.
С последним я никак не спорил, но Синдерюшкин горячился, и всё твердил, что "отал" или "отил" — это символы свободы и единения, и опять же, скоро случатся Катаклизмы.
Только тут я понял, что Синдерюшкин как-то давно и страшно пьян — совершенно, замечу, без запаха.
Я всё ожидал, что его понесёт на какой-нибудь отрывной календарь Майя. Или же он с рун перекинется на планету Нибиру, но он за свои руны держался крепко, только называл их всё время немецко-фашистскими.
Тут я попытался его сбить с мысли привычным способом: разговором о деньгах. При разговоре о деньгах он всегда успокаивался и трезвел.
Но не тут-то было — он сказал мне, что никаких денег не будет, а всех дармоедов-буквописцев уволили к чёрту после Новогодних праздников.
И тех, кто не устроился к Никелевому Чёрту в друзья или подельники, ждёт голодная смерть.
— Те-то, кто на выборах… Ух! — говорил он и смотрел мне в глаза. Пристально-пристально.
Поутру он исчез.
Оставил меня в смятённых чувствах.
История про то, что два раза не вставать
Должно было бы это называться "Холмс, спасибо, что живой".
По-моему, все уже знают, как я отношусь к Карлсону, не говоря уж о желании перевернуть известные сюжеты с ног на голову. Тут мне только руки развяжи и отлепи скотч со рта.
Это я, собственно, вот к чему.
История Холмса и Ватсона стала уже почти библейской (прости Господи!) — то есть, она не просто общеизвестна, а к ней всё время возвращаются, примеряют к новым обстоятельствам и перемеривают снова и снова.
Все знакомые нам с детства герои Холмс, Ватсон, Хадсон, Лестрейд, Мориарти, Морран — это шахматные фигуры в специальной партии. Они так же известны и сочетаемы как Гамлет, Офелия, Клавдий, Гертруда и самый круглый из них персонаж — Йорик.
Иногда встаёт вопрос о том, что за пространство явлено нам в недавнем сериале — Англия без того, столетней давности Холмса, а только с нынешним, вооружённым мобильником. Я не очень согласен с мыслью, что Англия без Холмса на рубеже веков не была бы Англией.
Всё несколько сложнее — Англия в сериале это страна, в которой
Это не лишённая чего-то Англия, а всё та же Англия.
Но я бы сказал о другом — в разговорах о совместности викторианского Холмса с современным, в требовании наличия Холмса-в-прошлом есть некоторое лукавство, нечестная игра с условностью. Это как в споре о художественных достоинствах спектакля, кто-то вдруг скажет: "Позвольте, ведь эти люди — притворяются! Этого я и вовсе знаю, он вовсе не Гамлет! Его фамилия — Синдерюшкин!". Спору нет, фамилия его Синдерюшкин, но это не аргумент, вообще не повод к эмоции, потому что в историях Гамлета, Онегина и прочих мировых сюжетах — вплоть до самого библейского, память об оригинале и прошлых вариациях всегда выключается.
Что не отменяет мысли о том, что если бы мы увидели фильм о Холмсе-обманщике, что смертью завершает свой спектакль, это, пожалуй, был бы потрясающий фильм.
Мысль, конечно, не нова — это давнее желание (и проклятие) маленького человека, хорошо описанное Аверченко в рассказе "Страшный человек".
Тут я вообще додумываю за Ксению, но, что поделать, она The Woman, перед ней плащи в грязь! — как говорил один, персонаж одной ныне забытой повести.
Ну, и чтобы два раза не вставать — снились сегодня беспокойные сны, и среди прочего, страшная певица, похожая на мумию, с обтянутым тонкой кожей черепом. Пела она "Ещё не вечер, ещё не вечер, и пуста дорога и не дрожат кусты". Это было так убедительно, что проснувшись, я полез посмотреть слова исходника — не классического Uber allen Gipfeln ist Ruh, а той песни из восьмидесятых. Ну и понятно, что…
История чтобы два раза не вставать
Пришёл спам от какого-то интернет-магазина, что пытался впарить мне коврики с президентом и премьером ("Вытирайте ноги об Путина"), а так же штуковины в том же стиле. Через день пришло письмо из того же магазина, что он подвергся хакерской атаке.
Действительно, ddos-атаки это ужасно. Создателей и пиарщиков магазина надобно было бы вместо этого высечь, потому что их деятельность — преступление против вкуса. Впрочем, эти люди, возможно, часть коварного путинского плана по дискредитации оппозиции.
Всё глубже и глубже погружаясь в свою мизантропию, что мне ближе и ближе фраза Синявского о стилистических разногласиях. В основании моей эмоции всегда вопрос стиля, я как-то даже на госэкзамене заспорил с комиссией о стиле, Буало и словесных рядах, хотя это и не делает чести моей осмотрительности.
Ну, и чтобы два раза не вставать — кажется, перед написанием последней своей книги Пелевин перечитал гораликовокузнецовский роман "Нет".
История, чтобы два раза не вставать
Пришёл ещё один спам, куда более интересный, чем спам антипутинского магазина.
Написали мне питерцы вежливое письмо, в котором речь шла об аудиокнигах. Я сперва не понял даже в чём дело, и думал, что у меня спрашивают разрешения записать какой-то текст (я обычно отношусь к этому с лёгкостью).
Но тут я всмотрелся и понял, что в конце письма идёт речь о том, что цены у них в домашней студии довольно умеренные.
Есть у них даже несколько актёров, из которых можно выбрать.
И тут я, признаться, развеселился.
Я и раньше время от времени получал предложения от каких-то полиграфических салонов и типографий напечатать книгу за свой счёт. (Кстати, к этому я отношусь безо всякого предубеждения, и действительно бы напечатал свои письма или дневники для своего же служебного, так сказать, пользования).
Но сейчас я наблюдаю новый виток обслуживания — современный графоман плюёт на книгу, и как Монголия, перескакивает через целую общественную формацию.
Сразу — диск. Или сразу — файл. И ведь верно — красивая коробочка, и подарить можно, и если друзья читать наверняка не будут, то в автомобиле послушают.
Я считаю, что это правильно.
Ну, и чтобы два раза не вставать — приснился мне странный сон, будто я приехал к кому-то на дачу, задержался, а потом набился в попутчики к одной девушке. Та, правда, предупредила меня, что не сразу едет в город, а надо ей отвести сперва кому-то какие-то материалы.
И, вот я сажусь в машину, а вокруг меня снег, зима, и местность, похожая на Носовихинское шоссе около Салтыковки. Внезапно девушка сворачивает в сторону, я смотрю на навигатор, и понимаю, что мы едем по Карельскому перешейку в сторону Финляндии.
Как мы миновали Выборг, совершенно непонятно, меж тем девушка отчего-то пугается и, заехав на обочину, не может стронуться с места. А время идёт, и она убеждает меня, что это именно в Финляндию нужно отвести вёрстку какого-то журнала. Даже во сне это выглядит неубедительно, но зачем-то я сажусь за руль.
Очень забавно, кстати, видеть, как автомобиль то и дело меняет не только цвет, но и марку.
Причём мы начинаем ехать с какой-то горы, разгоняемся и за нами даже пристраивается полицейская машина. Я смотрю на разметку финских улиц и чуть было не схожу с ума — желтые линии переплетаются, расходятся, да ещё полицейские сзади беспокоятся. Однако…
Поделиться книгой: