Сокровища Петра Первого

— Этого я не знаю, Ваня сам всем этим занимался. К нему по интернету как-то обращались, заявки писали. Точно вам сказать не могу. Мы уже все соседи привыкли, что по ночам тут вечно что-то происходит, потому даже и подумать не могли… — старик покачал головой.

— Скажите, а чем вы занимаетесь? Работаете?

— Я сейчас на пенсии, а так всю жизнь ветеринаром проработал, живность всякую люблю — кошек, собак. Кстати, тут несколько дней назад ночью, я вспомнил, такой вой стоял, прямо нечеловеческий, звериный. Но я не вышел, испугался, — покачал головой старик.

— Когда вы трупы нашли, вы что-то странное, может, увидели или услышали? — поинтересовалась Безбрежная.

— Вы знаете, да, кое-что было — я, когда их нашел, начал пульс у Вани проверять, так вот, какой-то запах был, такой очень знакомый запах, я его уже чувствовал, — принялся вспоминать подробности Яков Борисович.

— Может быть, духи? Одеколон? Мужской парфюм? Женский? — оживился Шестаков.

— Нет, явно не духи, но очень знакомый запах. Я постараюсь вспомнить! — пообещал старик.

— Да, Яков Борисович, я вас попрошу, если что-то вспомните, сразу же мне сообщите, — попросила Дарья Николаевна. А почему у вас при входе в парадную видеокамер нет? Все-таки в двадцать первом веке живем! Любая парадная в Питере с камерами, а тут практически центр города!

— Вы знаете, все поражаются, но мы, сколько ни устанавливали здесь камеры, постоянно что-то с ними случается, ни одна камера более суток не продержалась — то сама без каких-либо причин из строя выходит, то шпана откручивает! Мистика какая-то!

— Действительно, мистика! — Дарья покачала головой, она уже привыкла, что все это дело о похищении картин из сокровищ «Эрмитажа» наполнено чертовщиной и странными пугающими совпадениями.

— А кто еще у вас тут в подъезде живет? — спросила она.

— В тридцатой квартире Игнатовы, но они вот на днях в отпуск уехали на море, там сейчас никого нет. А в тридцать первой — парень молодой Сергей, фамилию его не знаю, — ответил Яков Борисович.

— Хорошо, вам спасибо большое. — Шестаков записал данные свидетеля и с нетерпением повернулся к Дарье Безбрежной.

— Михалыч, ты запашок какой-нибудь чувствуешь? — обратилась следователь к эксперту.

— В смысле? — вскинулся он. — Ты о чем?

— От тел какой-нибудь запах есть? — повторила Дарья Николаевна.

— Так они же свеженькие, аромат на третий день появится, — ухмыльнулся Одывалов.

— Я не о том, свидетель говорит, что что-то почуял такое-этакое знакомое, пахнущее.

— Да вроде нет, путает твой свидетель что-то, — серьезно отметил эксперт.

— Ну ладно, если что, сразу мне сообщи.

— Конечно, Дарья Николаевна. Обязательно.

Следователь кивнула эксперту и задумчиво принялась разглядывать в телефоне видео, перекинутое ей охранником Михайловым, где на найденной картине Венецианова поразительно менялось лицо Петра Первого.

* * *

— Итак, Дарья Николаевна, что вы можете сказать по поводу ограбления в Михайловском замке? — Полковник Спиридонов выразительно поднял брови.

— Понимаете, Валентин Сергеевич… — следователь Безбрежная нахмурилась.

— Не понимаю, Дарья Николаевна, я никак не понимаю, почему за прошедшую неделю вы практически не продвинулись в расследовании.

Дарья молчала.

— Хорошо, как там дела с убитым, как его фамилия, с Потаповым?

— Потапов был найден в Ротонде, известном месте для экскурсий города. Его убили точно так же, как местного консьержа-гида Ивана Трифонова. По словам экспертов, им сделали инъекцию сильнодействующим препаратом, каким — пока неясно, а потом, когда те были без сознания, выкачали практически всю кровь, — сообщила Дарья.

— Всю кровь? Это очень интересно!

— То есть кому-то понадобилось около десяти литров крови, это если считать, что во взрослом мужчине около пяти-шести литров! — задумчиво проговорил Валентин Сергеевич, глядя в окно на набережную Невы.

— Да, примерно десять литров, — согласно кивнула Дарья. — Но это не самое главное, найденную на месте преступления картину художника Венецианова «Петр Первый» кто-то исправил…

— Что значит «исправил»? — громко переспросил полковник.

— Я неправильно сказала «исправил» — на самом деле картину кто-то отреставрировал, некоторые фрагменты — лицо царя Петра Первого, задний фон с Гром-камнем и карту города на свитке Меньшикова были переписаны заново. Как нам сообщили профессиональные реставраторы, с картины был снят верхний слой, и под ним оказался новый — с измененным лицом Петра, с другой формой Гром-камня и другой картой в руках Александра Меньшикова, — постаралась объяснить Дарья, хотя сама уже запуталась, что же происходит в этом странном запутанном деле.

— И что это значит? Что еще реставраторы говорят? — Полковник Спиридонов наконец-то оторвался от окна и обратил свой сердитый взор на подчиненную.

— Реставраторы говорят, что нижний слой определенно принадлежит кисти Венецианова, а вот кто сверху нарисовал и изменил детали его картины, непонятно. Хотя, определенно, эти изменения были сделаны в конце девятнадцатого века.

— Черт с ним, с девятнадцатым веком — кто в нашем веке, в двадцать первом, перерисовал картину, а главное — зачем?! — Валентин Сергеевич почесал свои пышные усы. — А что там с остальными полотнами? Где другие похищенные картины? Обыск у этого охранника Потапова провели? Он явно замешан в ограблении музея!

— Была проведена огромная работа с антикварными салонами, скупщиками и коллекционерами города, да и всей области, но никто ничего не видел — не знает. — Дарья Николаевна развела руками.

— Как всегда, никто ничего не знает, картины, скорее всего, уже вывезены и осели у забугорных коллекционеров. В ближайшие лет десять они и не всплывут.

— Работа в салонах продолжается, но пока нет информации. Обыск в квартире у Алексея Потапова был проведен, никаких следов украденных картин не найдено. Потерпевший не увлекался искусством, никаким творчеством, не мог Моне от Мане отличить, — усмехнулась Безбрежная.

— Моне — это не самое главное для охранников, — тоже улыбнулся полковник. — А что там с Трифоновым? Удалось установить связь между двумя этими товарищами?

— Сегодня на допрос вызвана девушка Ивана, Анастасия Кучина. Она была в отъезде, только сегодня вернулась. Я надеюсь, она сможет что-нибудь стоящее про своего парня рассказать. Он проводил экскурсии в Ротонде, в том числе и ночью, его вполне могли убить экскурсанты.

— А что там ночью делать в этой Ротонде? На что там смотреть? — спросил Валентин Сергеевич.

— Эта Ротонда — одно из самых мистических мест города, там ночью самый ажиотаж! Говорят, это место исполнения желаний, самых заветных желаний!

— Да ну, что за глупости! Дарья Николаевна, вы же не верите в это!

— Я не верю, но кто-то же в это верит — и потому выпустил кровь Трифонову и Потапову!

— И этот кто-то и организовал ограбление в Михайловском замке, — подтвердил полковник Спиридонов. — Ладно, Безбрежная, идите работайте, обо всех новостях докладывайте мне лично.

Следователь медленно поднялась из-за стола и отправилась в свой кабинет, готовиться к встрече со свидетельницей.

* * *

Анастасия Кучина, девушка Ивана Трифонова, гида Ротонды, оказалась полноватой брюнеткой с короткими пышными волосами, убранными в довольно потрепанную косу на затылке.

— Ой, еле вас нашла! Ни одна маршрутка от нас сюда не едет, пришлось с двумя пересадками добираться! Упарилась вся! — Анастасия скинула темный пиджак, повесила его на спинку стула.

— Присаживайтесь, Анастасия Александровна, — в ответ кивнула Дарья.

— Ой, скажете тоже, Александровна, можно просто Настя, а то Анастасия Александровна меня мои ученики называют, надоело уже такое обращение, не такая я и старая! — махнула рукой «просто Настя».

— Ученики? — переспросила следователь.

— Да, я в школе работаю, физику преподаю, вот, меня там Анастасия Александровна и кличут, — подтвердила Кучина.

— Хорошо, Анастасия… Хорошо, Настя, скажите, вам знаком Иван Андреевич Трифонов? Какие отношения вас связывали?

— Знаком, конечно. Мы с Ваней встречались, он был моим парнем. — Голос Кучиной стал серьезным.

— Вы знаете, что с ним произошло? Где вы были в ночь на тринадцатое число?

— Знаю, что его убили. Мне уже соседи сообщили. Я только вчера вечером приехала, гостила у своих родителей в Бологом. И в ночь на тринадцатое я тоже там была, можете проверить. Но убивать Ваньку я точно не собиралась, мы с ним пожениться хотели, — Настя смахнула слезу.

— А кто хотел его убить? У него были враги-недоброжелатели? Кто мог желать ему смерти? — засыпала вопросами свидетельницу Дарья Николаевна.

— Да не было у него врагов… Я, по крайней мере, не знаю ни об одном из них, — немного подумав, ответила Кучина.

— Как давно вы знакомы с Иваном? Чем он занимался?

— Мы знакомы уже три года, познакомились на юбилее у общих друзей. Он мне сразу понравился — симпатичный, веселый, компанейский. Сначала просто встречались, а где-то полгода назад стали жить вместе, в планах было в следующем году расписаться. Он детей очень хотел, — печально сказала Настя.

— Где работал? Чем на жизнь и на свадьбу зарабатывал?

— Он закончил исторический факультет, не здесь, в Вологде. Увлекался историей, но сначала долго работал в офисе, затем продавал автозапчасти, а потом так обрадовался, когда смог в Ротонду устроиться. Мы квартиру снимали там неподалеку, он об этой Ротонде мог часами рассказывать, а теперь ему за это еще и платили, причем весьма неплохо. Как я теперь одна-то буду? — Настя тихонько заплакала.

Дарья налила воду в стакан и придвинула свидетельнице.

— Вот, выпейте. Подскажите, а Иван каждую ночь работал?

— Нет, конечно. Когда к нему обращались, он записывал на ночную экскурсию — они дороже стоили, но они не каждую ночь были. Два-три раза в неделю.

— Вам Ваня рассказывал о своих экскурсиях?

— Я сама пару раз там присутствовала, он очень интересно информацию преподносил о Ротонде, о мистике в ней.

— В тот день, двенадцатого числа, он вам звонил?

— Да, мы каждый день созванивались, и по видео общались. В тот день тоже.

— Он вам что-то говорил в тот день? Будет ли у него экскурсия? Какая? Кто будет присутствовать?

— Нет, мы с ним про это не говорили. Выглядел он как всегда. О чем говорили, я и не помню. Спрашивал, как дела. Передавал привет моей маме, ничего такого странного. — Настя наконец-то выпила воду.

— А как его находили экскурсанты? По объявлению? Через сайт? — спросила следователь.

— Его номер передавали по знакомым, да и на сайте Ротонды была информация, как к нему обращаться. Но все люди были всегда приличные, его слушали внимательно и почтительно, — девушка сделала еще глоток. — Кто же его мог убить? — обратилась она с мольбой к следователю.

— Кто его убил, следствие разберется. А подскажите, знаком ли вам Алексей Потапов? Говорил ли Иван когда-нибудь про Потапова?

— Потапов? Нет, в первый раз слышу.

— Посмотрите на эту фотографию. Это Алексей Потапов. Вы его раньше видели? — Безбрежная подвинула к Кучиной фотографию бывшего охранника.

Анастасия внимательно посмотрела на фото, потом отрицательно покачала головой.

— Нет, извините, не знаю, не видела.

— Хорошо, еще такой вопрос: Иван Трифонов увлекался искусством? Русскими художниками? Ходил по музеям, коллекционировал картины?

Анастасия расхохоталась.

— Ванька-то? Коллекционировал картины? Да вы что! Нет, конечно. Он был абсолютно далеким от искусства человеком. Когда он был в музее в последний раз, даже и не вспомню. Наверное, еще в школе их водили в Эрмитаж или в Русский музей!

— А вы как относитесь к искусству? У вас есть знакомые коллекционеры? — спросила следователь.

— Нет, коллекционеров у меня нет знакомых. Посмотреть красивые картины я могу, но по музеям мне ходить некогда! — Настя уверенно кивнула.

Следователь Безбрежная записала слова девушки, а потом отпустила ее, попросив в ближайшее время не покидать город.

Апрель 1698 г. Лондон

— Я слышал, вы интересуетесь науками и разными диковинками? — помешивая дрова в камине, поинтересовался ученый.

— Так точно, интересуюсь. Я уже осмотрел Гринвическую обсерваторию, — с горячностью ответил его молодой собеседник.

— И как она вам? — безэмоционально продолжил ученый, даже не смотря на юношу.

— Это поразительно. Это просто великолепно, просто нет слов. Правда, Сашка? — обратился он к другому молодому человеку, сидевшему по правую сторону от него.

Тот согласно кивнул, что-то пробормотав.

— Я, если честно, давно мечтал с вами познакомиться. Ваши теории фундаментальны, они опережают свое время. — В глазах юноши зажегся яркий огонек.