Сокровища Петра Первого

— А ты мою полюби, попробуй!

— А твои как дела, Володь? Я слышал, Джек у тебя занемог!

Шестаков помрачнел, немецкая овчарка Джек был его хорошим преданным другом, но несколько дней назад сильно заболел.

— Джека вчера похоронили.

— Ой, не знал, сочувствую.

— Все нормально, — Шестаков пожал ему руку.

Даша подошла к опергруппе, поздоровалась:

— А что вы тут жметесь, не заходите?

— Да мы только что приехали, за минуту до вас! Где там ваш труп, показывайте, — Антон Овечкин выразительно взглянул на Володю.

— Тьфу-тьфу, пока еще не наш труп, пошли.

Все зашли в полутемную парадную и сразу же будто попали в другой нереальный мир.

— Ничего себе, — аж присвистнул от удивления Шестаков.

Действительно, было чему поражаться.

Снаружи это был обычный фасад в стиле раннего классицизма, каких много в Северной столице, а вот за парадной дверью таилась настоящая архитектурная жемчужина. Перед глазами изумленной Безбрежной открылись настоящие мраморные колонны, ажурные винтовые лестницы, более подходящие для средневекового замка, арки, а точнее арочные перекрытия, и купол, служащий антитезой куполам христианских храмов.

— Ничего себе у них лестница! — задрав голову, промолвил Шестаков.

— Сам ты лестница! — отозвался Овечкин. — Правильнее будет назвать Ротонду самостоятельным помещением с винтовой металлической лестницей, украшенной шестью колоннами, поддерживающими площадку верхнего этажа.

— А ты, видать, подготовился, когда от тещи ехал, — огрызнулся Володя.

Дарья разглядывала металлические ступени, которые вели на третий этаж, что интересно, второй этаж здесь отсутствовал, и лестничная площадка огибала по кругу всю Ротонду. На третьем этаже было несколько квартир с металлическими дверями, а само помещение Ротонды было завершено высоким куполом.

— Ты еще главного не узнала! — улыбнулся ей Овечкин. — Закрой глаза и слушай.

Даша послушно зажмурилась и тут вздрогнула от удивления.

Голос эксперта, стоявшего у противоположной стены Ротонды, раздался прямо у ее уха. Девушка от неожиданности ойкнула и открыла глаза.

— Здесь поразительная акустика, — шепотом произнес Антон с другой стороны лестницы, но его шепот был слышен во всем помещении, каждый звук как будто звучал в голове.

— Вы тут так и будете развлекаться, или все-таки займемся тем, за чем мы сюда приехали и за что нам деньги платят? — спросил Одывалов, и его слова тоже разнеслись по всей Ротонде.

— Зануда, — тихо промолвил Шестаков.

— Я все слышу! — улыбнулся Михалыч. — Где там ваш труп?

— Два трупа, — из-за колонны раздался голос молодого полицейского.

— Два — это уже интересно, — коротко кивнула Даша и прошла вперед.

В самом центре мистической парадной, аккурат на старом железном люке, безжизненно лежали два человека. На первый взгляд они как будто спали — бледные лица, сжатые губы, но неестественно застывшие позы говорили о том, что эти люди уже давно мертвы.

Первого высокого здоровяка с волевым подбородком Дарья сразу узнала по фотографиям Алексея Потапова, второй был щуплый молодой парнишка лет двадцати с едва пробивающейся щетиной на щеках.

Безбрежная наклонилась к телам, над которыми уже колдовал Антон Овечкин:

— И что это с ними? — поинтересовалась следователь.

— Я только приступил, но на первый взгляд у обоих большая потеря крови, причем, я бы сказал, критическая. Сейчас я проведу парочку тестов и точно смогу сказать, что с ними. Но, Дарья Николаевна, обратите внимание сюда, — он приподнял руку молодого парня и показал еле заметный след на обратной стороне локтя. — Уверен, что у второго товарища точно такой же след.

— А что это может быть?

— Я думаю, это след от инъекции, какого препарата, пока не скажу! — Антон вернулся к работе.

— А кто второй потерпевший? — спросила следователь.

— Вон, у полиции спроси, у них найденные личные вещи, да и свидетель, кажется, имеется. Но ты самого главное не видела! — Его глаза победоносно блеснули.

— Что еще? — Даша только собиралась отправиться к свидетелю, как услышала крик Овечкина, она все еще не могла привыкнуть, что здесь любой звук раздается таким эхом. Акустика явно мистическая!

— И что же я еще не видела?

— А вот. — Овечкин подвинул к следователю темную спортивную сумку, из которой виднелся круглый тубус для карт или рисунков, с такими часто ходят студенты художественного училища. — Эта сумочка лежала аккурат между нашими жмуриками.

— Это? Это? — Дарья не верила своим глазам. — Неужели?

— Пока не открывали, отпечатки нужно снять. Я сейчас здесь все закончу и вместе откроем.

— Ну, Антоша, давай сейчас откроем, мои пальчики у тебя же есть! — Безбрежная сложила руки в молитвенном жесте.

— Ну, ладно, — смилостивился тот. — Только перчатки надень, будь добра, и мне не мешай.

Овечкин медленно поправил свои перчатки, аккуратно достал из сумки тубус и неторопливо принялся отвинчивать крышку тубуса.

Даша от нетерпения кусала губы, он что, издевается?

Но наконец крышка была снята, полотно достали на свет, раскрыли, и перед изумленной следственной группой предстал Венецианов Алексей Гаврилович «Петр Первый. Основание Петербурга». Но не сам факт нахождения картины ошеломил присутствующих — на картине был нарисован не тот Петр, что совсем недавно украшал картину на выставке. Теперь черты лица царя изменились, посадка головы, глаза, губы — все было другое. Плюс, как отметила Дарья, на заднем фоне изменился и пейзаж. Но больше всего следователя напугало другое — нынешнее лицо Петра как раз напоминало то, что она видела в смартфоне Сергея Михайлова, тот самый лик, что так напугал охранников во дворце.

— А царь-то ненастоящий! — прошептала Дарья, но ее слова разнеслись по всей Ротонде и стали слышны всем находящимся здесь.

Замок Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбургских. Священная Римская империя германской нации, конец XVII века

— О, великий герцог, великий Фридрих, новости неутешительные. Надо что-то делать с соседями. — Главный советник Иоганн Штессель покорно поклонился великому герцогу Священной Римской империи германской нации.

— А что там с соседями? — пытаясь сдержать зевок, осведомился правитель. — Ты снова про шведов начнешь мне говорить?

— Не только про шведов, но и их покарать тоже нужно — их государство уже существенно начинает наступать на наши владения, да и владычество их на Балтике через пару десятилетий можно будет считать случившимся фактом, если мы не предпримем мер, — вкрадчивым голосом сообщил Иоганн.

Фридрих задумался, действительно Шведское государство наступало на пятки Имперскому льву.

— Одним нам их не победить, у шведов хороший флот, наших сил не хватит! — закивал Штессель.

— Отправь послов к Габсбургам, в Ганновер, нужно будет обдумать предстоящую коалицию. Что-то еще? — Фридрих недовольно скривился, он давно мучился желудочными коликами и обсуждать сейчас что-то еще был не склонен.

— Да, есть еще. Есть еще государство, намного сильнее, могущественнее и непредсказуемое, чем Швеция. Государство, способное стать самым главным врагом для всей Европы. Необозримое количество ресурсов, людской силы, древесины, меди — оно способно завоевать нас всех, если захочет, конечно, — тон Иоганна стал злой и жесткий.

— О каком государстве ты говоришь? — удивился Фридрих. Кроме возвеличенной Швеции, он не видел врагов для империи.

— О Московии! — выразительно поднял палец вверх Штессель.

Великий герцог от души рассмеялся.

— Эти дикие варвары, эта заснеженная далекая страна. О чем ты?! Они не способны у себя навести порядок — бородатые дикари! — Он брезгливо сморщился, поднеся к носу белоснежный платок, высморкался в него.

— Я согласен с вами, Ваша Светлость, что они дикари, но до сих пор сильна память о их мощи, величии и отваге. Они сильны верой и духом, практически непобедимы. Все мы помним царя Московии Ивана Васильевича Ужасного, помним заслуги московитян в Ливонской войне, как они разгромили силы Ливонского ордена, все военные стычки они выигрывали. Вспомните битву с рыцарями на озере Чудь. Все притязания нашей короны на земли Великого Новгорода, на Ингерманландию — все они отстояли. Нельзя списывать Московию со счетов, страна сильная, огромная, богатейшая… — Последние слова он процедил с лукавой улыбкой.

— Кто там сейчас у них правит? — задумался Фридрих, действительно слова Иоганна заставили его по-другому взглянуть на восточных соседей.

— После смерти царя Алексея Михайловича, кстати, поговаривают, что его бояре, местные сановники, отравили, так вот, после его смерти трон достался сыну Петру Алексеевичу. Молодой царь пытлив умом, любознателен, энергичен, хочет свершить великие дела. Интересуется науками и диковинками разными!

Фридрих на несколько минут задумался, принялся ходить по холодной комнате замка, но потом удивительная идея пришла к нему в голову, он довольно хмыкнул и потер от нетерпения руки:

— Великие дела, говоришь! Мы поможем ему с великими делами! Я знаю, как решить нам проблему и с шведами, и с русскими. Пусть сами себя сожрут, как пауки в банке. Садись, пиши секретную депешу в Амстердам, к нашим людям в Холланд…

Фридрих Людвиг, герцог Шлезвиг-Гольштейн-Зондербургский, потер руки, ведь он придумал такой план, который способен изменить жизнь и мироустройство практически половине земного шара. Если все получится — то о последствиях этого гениального решения будут спорить еще сотни лет.

Но все должно быть в полнейшей секретности, за нарушение вышеизложенных планов или за их разглашение есть только одно наказание — смерть, независимо от чинов и привилегий.

После написания секретной депеши главный советник великого герцога Иоганн Штессель, много лет служивший империи, был повешен на крепостной стене замка Шлезвиг.

Санкт-Петербург. Наши дни

— Ничего себе, у нас тут веселые картинки! — через плечо заглядывал на найденное полотно Венецианова оперативник Владимир. — А других картин тут не было? — Этот вопрос уже адресовался молоденькому полицейскому, топтавшемуся возле колонны.

Тот отрицательно замотал головой.

— Нет, не было. Точно не было.

— Значит, ищем еще шесть, — шуточно загнул палец на правой руке опер.

— Надо еще проверить подлинность этой картины, — осадила его следователь. — Тут изображение отличается от оригинала.

Она с сомнением рассматривала полотно.

— Личность второго убитого удалось установить? — наконец задала она вопрос. — Какие личные вещи при нем обнаружены?

— Телефон в кармане был, но запаролен, войти туда не смогли, — бодро ответил полицейский. — А личность убитого, так его тут все знают, это Иван Трифонов, он консьержем тут работал.

— Тут это где? В подъезде? — спросила Дарья.

— Тут, в Ротонде, консьержем и экскурсоводом. Место здесь очень известное, народу много ходит — вот местные жители и скинулись, завели себе консьержа, чтоб за порядком смотрел, про Ротонду рассказывал. Здесь, знаете, раньше какой бардак был — все стены изрисованы, желания тут писали, все исписано, нагажено, перила побиты, а теперь тишь да гладь.

— Ага, божья благодать и два трупа, — ухмыльнулся Шестаков. — Кто тела обнаружил?

— Вон, свидетель с третьего этажа, из тридцать второй квартиры.

Из-за колонны вышел благообразный седой старик с прямой спиной и военной выправкой в старомодном бархатном пиджаке.

— Яков Борисович Савельев, — чинно поклонился он следственной группе. — Здесь все слышно, потому я сам вышел.

— Яков Борисович, вы здесь живете? — Дарья кивнула на третий этаж.

— Так точно, вот уже сорок лет живу в этом доме. Все про Ротонду нашу знаю. Много всякого непотребства тут было — и окна били, и песни по ночам бакланили, но убийств… тьфу-тьфу, не было.

— Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы нашли тела?

Старичок приосанился, пожевал сухие губы и ответил:

— Мне в последние годы не спится. Я потому и завел Фике, чтоб вместе гулять.

— Фике? — удивленно переспросила Даша.

— Да, русский спаниель Фике. После смерти жены мы с собакой одни тут остались. Так вот, сегодня, извините, по важным собачьим делам мы вышли около семи утра. Я на часы не смотрел, но примерно семь десять — семь пятнадцать. Спускаясь по лестнице, я сразу же увидел, что на люке что-то лежит, точнее, кто-то. Я подошел, узнал нашего Ваню, консьержа, второго мужчину я не знаю. Проверил пульс, его не было, потом сразу же вызвал полицию. Вот, в принципе, и все, — Савельев развел руками.

— А собачка ваша сейчас где? — спросил Шестаков.

— Так, дома. Я сразу же ее домой забрал.

— Вы сегодняшней ночью что-нибудь слышали странное? Звуки? Голоса? Шум драки? — спросила следователь.

— Так это же Ротонда, тут каждую ночь все странное слышится. И звуки, и голоса, и много всего. Это мистическое место, тут и желания загадывают, и Сатану вызывают, и стихи читают, для этого Ваня тут и сидел.

— А ночью тоже бывали экскурсии? — спросил Володя.

— А как же, ночью самое оно мистикой заниматься. Жемчужина «Мистического Петербурга» — прогулка в ночную Ротонду, — важно кивнул Яков Борисович.

— А откуда экскурсии были? От определенного туроператора или как можно было сюда попасть?