Из облачной рощи, с небесных полей,Где звездные гроздья поникли с ветвей,Четыре великих Ветра-ОгняНа крыльях могучих умчали меня.Мы мчались над царством, где Вечная НочьВ угрюмых хоромах томит свою Дочь,Где Вечер-привратник у звездных ворот,Ключами играя, поет приворот.А пленница-Дочь на жемчужную нитьПоймать золотые ключи норовит,И плачет росою, и гаснет в тоске,Что тают ключи в запоздалой руке.Мы плыли над царством лазурных озер,Где Месяц-кудесник раскинул шатерИ с берега белую прядь бородыПолощет на синем затоне воды.Где внук его – Утро в ладье расписнойПлывет и смеется с поющей волной,И сеть золотую в озерную зыбь бросаетИ ловит серебряных рыб.Мы мчались над царством грядущего ДняГде стражи седые у синих морейБлюдут златохолмые шири полей.Где золотом крыты дворцы и изба,На кровлях – петух, у окошек – резьба.И люди вкушают за браным столомМедовые хлебы под птичий псалом.Я видел последнюю грозную сечь:Металися копья и солнечный меч, —То витязи в солнцежарных броняхНа огненно-рыжих, крылатых коняхПреследуют Змия и черную рать,Что силились светлое царство забрать.Я слышал, как Вечность победу поет,И Время кончает губящий полет.Носили Великие Ветры меня,Где нету ни Ночи, ни Утра, ни Дня.И с песнями вихревой славы снеслиВ зеленое царство любезной земли, —Но в буре полета все память сожгла,Чтоб песня и сказка вовеки жила.«Спустился Ангел смуглолицый…»
Спустился Ангел смуглолицыйОт семицветных райских вратВ долины мук к лесной божницеО чем-то тайном погадать.Вдали тоскующую просиньОкутал бархатом полыИ разбросал по сучьям сосенОхапки предвечерней мглы.Пожаром золотым расправилШесть крыл на даль закатных странОзерным вздохом закудрявилНа пожнях розовый туман.Заворожил по плесу речкиМолочных чаек синий крик,Горящий воск незримой свечкиНакапал на небесный лик.Пошел по сизым косогорам,Занес в избенки райский сказ.И не заметил в тихом горе,Как золотой пожар угас.И васильковый сон сплетая,По морю задремавшей ржиХотел умчаться снова к раю,Но умер на цветах межи.«Гору скорби День взвалил на плечи…»
Гору скорби День взвалил на плечи,В суете душа весь день купалась,И людские речи, будто мухи,О тщете с полуденья жужжали.Но свалился шумный день, и зноемСуета и скорбь с души ниспали.А слова – их звездный луч коснулсяНа Устах, идущих в сон, почили.И душа, омытая слезами,Обнесла над миром песни-очи,Зацвела, как облако златое,Погружаясь в тайны мирозданья.И узрел мой взор преображенныйПо заре ходящих Серафимов,И в заре, целующую землю,Золотые пальцы Саваофа.О судьбе, о чадах неразумныхВ этот час прамать-Земля грустила,И в устах, как жертвенная чаша,Голубое озеро дымилось.К аналою – солнечному камню —Простирала в неге рощи-руки,И лила из пригоршней зеленыхЗа день собранные птичьи песни.И иную речь мой косный слух учуял,Я учуял голос Саваофий,Повелевший силам яснокрылымЗа любовь пронятую утешить.Чтоб в земном во чреве-океанеВсяка тварь отныне веселилась,И вовек, как злак, произрасталиВ человеках мир, благоволение.И, взмахнув узорными крылами,Поднялись с надзорья СерафимыИ укрыли восковую ЗемлюБожьей ризой – твердью звездотканной.«Уж твердь темна и искрится огнями…»
Уж твердь темна и искрится огнями.Мой мирный кров давно покинул яИ за тобой незримыми путямиОпять пришел к черте небытия.И все гляжу: над белою страноюМелькнет ли вновь сияющий твой лик,Войдешь ли вновь сладчайшею женоюВ мой тихий сад, в мой огненный цветник?Закат в ночи. С восхода до заката,Таясь тщеты, я пил сладчайший мед.И песнь любви тебе, быстрокрылатой,Слагал в тиши, чтоб славить твой приход.Таясь тщеты и бренных ликований,От торжищ зла неистовой землиПевучий жар чистейших воздыханийМои уста устам твоим несли.Моя душа под ливнем злых мгновенийВзрастила вновь стыдливые цветыИ в пляске бурь сквозь крик смердящих тенейРевниво шла, – но что же медлишь Ты?Что медлишь Ты, священные колосьяЯ сжал с холмов, где в злаках жизнь вечна,И в дар Тебе на Солнечного ЛосяНавьючил тюк отборного зерна.И все гляжу: над белою страною,Где стянут мир последнею чертой,Мелькнет ли вновь багряною зареюТвое кольцо, твой пояс золотой.Явись скорей! На малый счет мгновенийВ оглохший слух пролей небесный звон…Во имя ласк Твоей воздушной ТениНе я ль отверг земные ласки жен:В земных путях, где звездной нет печати,Где нет тебя, я все отверг, как зло,И за Тобой в твой белый круг объятийИду в края, где солнце расцвело.У косогора
Сегодня целый день я пил Твое дыханье,я – радостный гусляр таинственного сна,и дивно было мне в бреду очарованийтвердить священное – Весна.В ответ на лепет мой река взыграла пеной,с зеленого холма откликнулся родник;и золотом текли блуждающие тени,и радовался День. И первый цвет возник.О имени Твоем сегодня Вечность спрялав душе моей любви Тебе крылатый стих;и слушал разум мой, и сердце повторялоузорную молву влюбленных губ моих.И слушали леса. И хвойными глазами,закинув шлем, глядели в небеса,как жаворонок вил певучими крыламипевучее гнездо у тучи в волосах.Все ждет Твоих чудес. Незримое обличьеяви скорей Земле, оденься в плоть и кровь.Да будет весела земля в веселье птичьем,в цветах произрастив зеленую любовь.Да снидет на поля Твой голос ароматом,чтоб корня горький сок во злаке медом стал;и мир о имени Твоем крылатомвзывать не уставал.«Гонимый совестью незримой…»
Гонимый совестью незримойЗа чью-то скорбь и тайный грех,К тебе пришел я, край родимый,Чтоб полюбить, прощая всех.В твоих полях, в твоем покое,В шелковых мхах твоих ланитОт Зла и каменного вояЯ думал сердце схоронить.Я думал бред души невернойСтряхнуть в безвременной пореИ за лесной твоей вечернейМолиться радостной Заре.Украдкой выгоревать стоныПод синью звездного шатраИ расплеснуться красным звономВ твои певучие ветра.Но кто-то дико заглумилсяНад сном и сказкой вековой,И новым перстнем обручилсяЯ с той же скорбью полевой.Опять над Русью тяготеетУсобиц княжичий недуг,Опять татарской былью веетОт расписных, узорных дуг.И мнится: где-то за горами,В глуби степей, как и тогда,Под золочеными шатрамиПирует ханская орда.Опять по Волге буйно-красен,Обнявшись с пленною княжной,В узорных челнах Стенька РазинГуляет с вольной голытьбой.И широко по скатам пашен,Разнесшись в кличе боевом,И днем и ночью грозно пляшутОгонь и Смерть в краю родном.А по лесам, где пряхи НочиСплетали звездной пряжей сны,Сверкают пламенные очиИ бич глухого Сатаны.Умолкли песни голубые,И с травяной твоей спиныСорвали ризы парчевыеТвои неверные сыны.И ты исстеганные рукиВозносишь к правде неземной,И злей смеется крестной мукеИ добрый друг, и недруг злой.Неотвратимо роковоеВ тебе гнетет твоих сынов, —Но чует сердце огневое —Ты станешь сказкой для веков.«Я прихожу к тебе мечтать…»
Я прихожу к тебе мечтатьО забытой моей отчизне,И сон предвечной тайной жизниВ тиши вечерней воскрешать.Я в вихрях солнечных леталЗолотокрылой, вещей птицей,В моих глазах цвели зарницы,И был полет мой ярко-ал.Я песней ткал судьбу миров,Вещал кончины и начала.И песнь моя миры качалаНа золотых волнах веков.Горящий звездный хороводНосил на крыльях по вселенной,И все, что сумрачно и тленно,Сжигал мой златоклювый рот.Дрожала голубая мглаОт взмахов огнепальных крылийИ рощей лунных черных лилийВ бреду гадальческом цвела.Но вдруг я сам в себе сгорелИ принял образ человечий.И золотым дождем далечеНаряд перистый улетел.А крылья огненным смерчомВзвились средь звездных хороводов,Мой клюв в пожар мирских восходовВонзился золотым лучом.И я – угасший, в новом снеУпал в покой земных селений.И вот, – в тоске моих томленийС тобой мечтаю в тишине.«Она далеко, – не услышит…»
Она далеко, – не услышит,Услышит, – забудет скорей;Ей сказками на сердце дышитРазбойник с кудрявых полей.Он чешет ей влажные косы —И в море стихает гроза,И негой из синего плеса,Как солнце, заискрят глаза.Лицо ее тихо и ясно,Что друг ее, ласковей струй,И песней о вечере красномСжигает в губах поцелуй.Ей снится в заоблачном дымеПоля и расцвеченный круг,И рыбы смыкают над нимиСеребряный, песенный круг.«И снова горящие звуки…»
И снова горящие звукиЯ брошу на бездны морей.И в камень от боли и мукиМоя превратится свирель.Луна упадет, разобьется.Смешаются дни и года,И тихо на море качнетсяТуманом седым борода.Под небо мой радужный поясВзовьется с полярных снегов,И снова, от холода кроясь,Я лягу у диких холмов.Шумя протечет по порогам,Последним потоком слеза,Корнями врастут мои ноги,Покроются мхами глаза.Не вспенится звездное эхоНад мертвою зыбью пустынь,И вечно без песен и смехаЯ буду один и один.«В поле безлюдно. Я в поле один…»
В поле безлюдно. Я в поле один.Вижу: от Севера встал Исполин;Вырос до неба, дохнул на поля, —Вытекла мутная синяя мгла.Космы взметнулись вихрями вьюг.Солнце без света зачертилось в круг.Песни, чье имя – Любовь и Мечты, —Льдами легли в снеговые цветы.Мерно качаясь, идет Великан,Стынет под гулкой пятой океан.Вечной пустыней легли следы,В ладонях – колючие облаки-льды.Звездные птицы уснули в кудрях,Снежные горы на хвойных бровях,Мутно воззрились с вышиныСиние бельма – две мертвых луны.Тянется, зыблется смертная мгла,В синем огне цепенеет Земля.В поле безлюдно. Я в поле один,Здравствуй, мой добрый, мой злой Господин.Все под снегами утихнет, умрет,Звездной птицей мой дух вспорхнет,Льдами покроется солнечный лик.В поле никто не услышит крик.Русалка
Русалка – зеленые косы,Не бойся испуганных глаз,На сером оглохшем утесеПродли нецелованный час.Я понял, – мне сердце пророчит,Что сгинут за сказками сны,Пройдут синеглазые Ночи,Уснут златокудрые Дни.И снова уйдешь ты далече,В лазурное море уйдешь,И память о северной встречеПо белой волне расплеснешь.Одежды из солнечной пряжиИстлеют на крыльях зари,И солнце лица не покажетЗа горбом щербатой горы.«Косматым лесным чудотворцем…»
Косматым лесным чудотворцемС печальной луной в бородеПойду я и звездные кольцаРассыплю по черной воде.Из сердца свирель золотуюЯ выкую в синей тоскеИ песнь про тебя забытуюСплету на холодном песке.И буду пред небом и моремСосновые руки вздымать,Маяком зажгу мое гореИ бурями-песнями звать.Замутится небо играя,И песню повторит вода,Но ветер шепнет умирая:Она не придет никогда.«Отгони свои думы лукавые…»
Отгони свои думы лукавые,полуденного беса молву,что-то светятся тучки кудрявые,чьи-то тени ложатся в траву.Тает в воздухе поступь неверная,не кукует горюша в лесу,на стволах позолота вечерняя,и ясней на туманном мысу.Небеса опоясались зорями.Промелькнул белоснежный наряд.Погляди, вон опять над сугораминаш Учитель и ласковый Брат.Море свеч в небесах засветилося,сходят сонмы крылатых Гостей.И на скорби с небесного клиросальется пенье бесплотных детей.Близок Свет. Перед радостной встречеюпричащаются травы росой.Поклонись – и мольбой Человечьегоне смути голубиный покой.Чу, горний благовест.Купаясь в синеве,Серебряные крылья раскинул Звук.Журча, рассыпались по облачной травеРучьями звезды из чьих-то рук.Молясь на тихий свет, сидит Туман-старикНад синим озером у камыша.За рощей голубой нежней свирель зари.Все в крыльях звука.Проснись, душа.«В нагих полях бредет в сермяге День…»
В нагих полях бредет в сермяге День,Обрывки зорь за полы небо прячет,Из мутных глаз течет унынья тень,Седая борода дождями плачет.Кругом легла в туманы ТишинаИ говор жней, и эхо проглотила.Деревни мокнут под печалью Дня,Избенки жмутся, скалятся стропила.Угрюмо, глухо стонет старый сад.В нем кто-то юность мертвую хоронит.Стволы, шершавя, призрачно скрипят.В припадке грусти мечутся вороны.Далекий бор осунулся, зазяб,От стужи в кудрях посинела хвоя.Свинцовый лик ломает в лужах рябь,Плешивая дорога скользко воет.С рябин летят грачонок с воробьемВ соломенный уют под застрех сеновала.Отходит День и тучей-рукавомКому-то машет в ласке запоздалой.«В Твоем ли чреве зрели боги…»
В Твоем ли чреве зрели боги,Тебя ли раб свободный звал,Зачем мне знать Твои ДорогиИ Имя знать в долинах зла?Из тайных стран ко мне пришла Ты,Играя ложью в глуби глаз,Но мудрый яд глухих заклятийЛила в вечерний, пьяный час.Был дик и страшен час свиданья.Мои два радостных крылаТы опалила злым дыханьемИ к черным башням увела.Мы шли по смрадным переулкам,Две грозных тени – Смерть и Зло.И где-то дверь стонала гулко,И где-то плакало стекло.Смеялось небо желтым смехом,И смех, как твой, был нагл и жгуч.Заря кровавою прорехойЗияла из-за черных туч.Хвостом Дракона вился в небоЗловещий дым фабричных труб.Из каменных конур о хлебеВзывали миллионы губ.По улицам в слепой затееБродил невидимый палач.Клубился змей на каждой шее,И раздирались смех и плач.Трубили медным ревом трубы,И грыз глаза смердящий дым.И в страхе Город скалил зубыИ в корчах был тупым и злым.Мы к темной башне подходили,Глухая дверь была пуста.И вот во мраке изловилиМой рот тлетворные Уста.И огненной тоской распятый,Молясь гудящей темноте,Я гас с отравленным закатомНа холодеющей плите.А Ты с огнем моих лобзаний,Бросая в небо звездный плат,Ушла прекрасной в отсвет раннийИных влюбленных целовать.«Не правда ль, добрый Бог?..»
Не правда ль, добрый Бог?А стал, как пес бродячий.Не радость мне дает лучейТвоих тепло —Сильней зудится грязь и горше крест собачий.Ах, где конец беде и кто утешит плоть?Омыть теперь, омыть бы ноющее телоЗаботливой рукой, прозрачною водой.Счесать с волосьев пыль и в ласковой постелиШептать, что пройден путь и кончен бой с нуждой.Как сладко бы теперь сквозь окна голубыеСмотреть, как гаснет день, и звезды-воробьи,Проклевывая твердь, о недоступной былиСеребряную песнь сбираются пролить.И слушать до Утра, как с тихою молитвойБлуждает за окном весенняя капель,И знать, что новый день, неомраченный битвой,Мне солнечный калач положит в колыбель.О, дай мне, дай мне Бог,Ты в ризах белотканных,Покоем и теплом единый миг дышать,Как тихо бы Тебе, избитая пинками,Не помня горьких ран, молиласяДуша.Певуче бы расцвел за долгий путь в награду,Как лилии озер, на сердце скорбный час,А мысли улеглись приятней винограда,Успевшего созреть и вовремя упасть.Ах, где же, где конец моей собачьей доле?Продлись хоть ты, мечта, с тобой мне легче зло.Совсем больна душа, и от зудящей болиЗатасканным щенкомрасплакалася плоть.Отход
Багряное крыло раскинула заря,роняя в тучи золотые перья.Вот так всегда бы, как иду теперь я,без устали идти, идти без цели, зря…У мудрых цели нет, у мудрых нет беды.Мой путь еще высок. Лицо еще в играющем румянце.Пускай к закату склон. Певуче льются с пальцевв нехоженный песок веселые следы.Был страшен долгий век. И вот спокоен час:Дано мне каждый миг изжить тысячелетья.Я прожил тридцать лет. О чем еще жалеть?Печаль моя нежна, как крик вечерней чайки.Душе легко. Растаяли года,как едкий чад, как стон любви докучной…Из волчьих ям не выпрыгнет беда,не изгрызет серебряные будни,что виснет над рекой туманом голубым…Пусть снова вороном хлестнется ночь в поля,и в добрых снах меня забудут люди,мой голос в ветре, в звездах слышен будет…Я в вечность отхожу с тропинки бытия.Покос
И я, и солнышко – мой ясноглазый друг —встаем от сна, улыбчивые, рано…Разбудим день. Оно возьмет туманы.А я – косить цветной широкий луг.Мужичий гам, румяный бабий говорпольются вслед с нехоженой тропы…А впереди: и синь, и косогоры,ромашки, и росистый смех травы…И весел труд. Коса остро и звонкопо шелку трав хрустит до полудня.И не понять, где песня жаворонка,там, в синеве, иль в сердце у меня?А с полудня, когда мой ясный другогруживает высоко в стога туман кудрявый,я ставлю в копны скошенные травы,я тороплюсь убрать широкий луг.И целый день, пока не кликнет вечер,кумачный вихрь гуляет по лугам…И светел труд. И не устанут плечикупаться целый день в зеленых облаках.А ввечеру, когда на бабьи ногидушистей клевера прильнет загар,устанет солнышко. И в золотые стоги,красивое, уходит на закат…Уйду и я. И тихий сон по селамсомкнет глаза, кто радостью ослаб.И до утра мне снится луг зеленый,и все звенит: роса – коса – роса.«Мне гребень нашептал, что волосы редеют…»
Мне гребень нашептал, что волосы редеют,Что скоро заблестят, как иней седины,И тише за окном, на старых сучьях рдея,Тоскует солнцепек о радостях Весны.В холодной синеве природа онемела,Поднялся белый сон над стынущим ручьем.И где-то далеко за рощей прозвенелаОсенняя печаль отлетным журавлем.По скошенным лугам блуждает желтый ветер,Взмахнет седым крылом, поплачет у куста, —И роем золотым от сгорбившихся ветелВзовьется к облакам засохшая листва.И чудится Душе, встревоженной мечтамиБезглазый лик времен дохнул из прошлых бурь,Ветлою гнется жизнь, и мчатся дни за днямиПевучей желтизной в предвечную лазурь.По выцветшим холмам в туманном синем полеИ юность, и мечты с ватагами страстейЛетят куда-то прочь в последней буйной волеНа огненных хребтах взбесившихся коней.Клубятся в небесах пылающие гривы,Все дальше звон копыт, все дальше красный скач, —И синяя печаль в природе молчаливей,И в сердце, как любовь, таится тихий плач.Бледнеет Солнцепек, Лучом опавший волосСквозь гребень проскользнул с открытого чела,И где-то за спиной понятней шепчет Голос,Что нет уже Весны и Юность отошла.«Сойди, сойди огнем, Рассвет!..»
Сойди, сойди огнем, Рассвет!Уж близок грозный Час.У звезд мерцанья нет.И черен лунный глаз.Блуждает древний Страх – сбылись глухие сны.Как выкидыш, Земля забыта в колыбели,И правнуки ребра на жернов Сатаны,Ломая меч о меч, несут за телом тело.Трехдневный Гроб ЛюбвиЗа смертным камнем спит.От рева Бурь и БитвШатаются Кресты.Из каждых рук и ног глядит звериный лик.Чадит от языков смолой и серой жженой…А в небе хмурь и хлябь, – там Богу Ночь скулит,И тучами плывут рыдающие жены.Упал, кто глух и слеп,В ком разум – сухлый плод.О день, чрез смертный склепПролей нам звездный мед.Ревет язык громов, что сгинет семь коленВ морях своей крови, в болотах и туманах…Но Зверя пожрет, и Сын расторгнет плен,Сосавший Бури грудь устами Ураганов.Сойди, сойди, Заря!Над солнцем в высях гор.Мы в песенных нарядах,Мы песней вскинем Скорбь.Предутрие
Ушла слепая Ночь, а День еще далеко,Еще блуждают сны и не родился звон.Роятся лики звезд в молочной мгле востока,Звезда зовет зарю взойти на небосклон,С небес из чьих-то глаз роса пахучей медаСтруится в синь травы, чтоб грезил мотылек.Цветы ведут молву про красный час восхода,Целуется во ржи с колосьем василек.На туче золотой застыли серафимы.И песнь, как тишина, плывет из красных гнезд.Багрян костер зари… И в голубые дымыОделася земля, проникнув к тайнам звезд.По скатам и холмам горбатые деревни,Впивая тишину, уходят в глубь веков.Разросся темный лес, стоит как витязь древний —В бровях седые мхи и клочья облаков.Раскрылись под землей заклятые ворота.Пропал из глубины предсолнечный петух.И лебедем туман поднялся от болота,Чтоб в красное гнездо снести свой белый пух.Немы уста небес. Земля вздыхает кротко.Взмахнула где-то Ночь невидимым крылом.И ласковый ручей, перебирая четки,Поет, молясь судьбе, серебряный псалом.И будто жизни нет, – но трепет жизни всюду.Распался круг времен, и сны времен сбылись.Рождается Рассвет, – и близко, близко чудо:Как лист – падет звезда, и солнцем станет лист.Лесные купели
Где в лесные купели-затонырасплеснулась лесная река,Четки, вещи кукушкины звоны,колокольняя ель высока.Гребень Солнышка выпал на травы,нижет жемчуг под елями тень,Заплелись тростники и купавыв золоченый, зеленый плетень.Никнут в неге кудрявые лозы,черным струям дарят поцелуй.Резвый пляс бирюзовки-стрекозызавели над прохладою струй.Сонно грезят лопух и кувшинка,синий зной ароматен и пьян.А в лучистых изломах песчинкибудто горсть золотистых семян.По кустам и заросшим заваламптичьи песни прядет тишина,И зарею шиповники алорасцветают, как встарь купина.Звонко булькают скрытницы-рыбки,убегая к корнистому дну.И плывут водяные улыбкигибким кругом лучистому дню.Веще льются кукушкины звоны,дремлет Солнце, припав в тростники.На лесные купели-затоныкто-то сыплет с небес васильки.Утро
Мое жилище, Землю грешную,печальный и убогий край,любовью светлой и нездешнеюя полюбил, как прежний рай.Одел поля пшеничным золотом,пчелиным медом напоил,и все преграды лунным молотомрассыпал в звончатую пыль.На всех путях, на веки черные,где в медных вихрях шла Гроза,затеплил свечи чудотворные,поставил зори-образа.Мой лук – заутреннюю радугу —я натянул и луч-стрелувонзил глухому зверю в пазуху,точившему на поле мглу.И растворилось небо синее.И от лощин, из-за бугров,пошли толпами старцы сивыена горний звон колоколов.Орлица-мысль, игривей зяблика,за море в глуби уплылаи Солнце – золотое яблоко —в горящем клюве принесла.Певучий берег
Буйным вихрем к забытому домуя на Буре-коне прискакал.И опять на родимой соломепод божницей резной задремал.И открылось глазам зачерствелымв полусвете меж явью и сном:Конь мой огненный сумраком белым,белым вечером встал за окном.А с божницы синее поречьяглянул светлый и ласковый Бог,И с мудреной безгласною речьюулеглась тишина на порог.Золотым херувимом в лампадезасиял золотой огонек;О какой-то небесной наградепрошептался с избой ветерок.И с полатей любимого Деда,с бородой, как снег и пурга,Свел дорогой по зорнему следусенокосить на божьи луга.Взоржал конь многострунным молчаньем,чуя корм неотцветших лугов,И откликнулось мудро речамина приступках златых облаков.Вышла бабка из красна чулана,встала в небе сребристой луной,Чтоб на избу, на внука-Буяназаглянуть в вырезное окно.Поглядела, поникнула долу —в злых годинах я стал уж не тот,И прикрылася тучкой-подолом,и рассыпала звезд решето.И грустила, не злом ли я спуталзолотистых кудрей моих лен,Не на слабых ли буйную удальразносил огнехрапый мой конь.Только утром, под солнечным стогомслышал я между явью и сном,Ей рассказывал Дед босоногийо слепом лихолетьи земном.Сергей Александрович
Есенин
(1895–1925)
Береза
Белая березаПод моим окномПринакрылась снегом,Точно серебром.На пушистых веткахСнежною каймойРаспустились кистиБелой бахромой.И стоит березаВ сонной тишине,И горят снежинкиВ золотом огне.А заря, ленивоОбходя кругом,Обсыпает веткиНовым серебром.1913«В зеленой церкви за горой…»
В зеленой церкви за горой,Где вербы четки уронили,Я поминаю просфоройМладой весны младые были.А ты, склонившаяся ниц,Передо мной стоишь незримо,Шелка опущенных ресницКолышут крылья херувима.Не омрачен твой белый рокТвоей застывшею порою,Все тот же розовый платокЗатянут смуглою рукою.Все тот же вздох упруго жметТвои надломленные плечиО том, кто за морем живетИ кто от родины далече.И все тягуче память дняПеред пристойным ликом жизни.О, помолись и за меня,За бесприютного в отчизне!1916«В том краю, где желтая крапива…»
В том краю, где желтая крапиваИ сухой плетень,Приютились к вербам сиротливоИзбы деревень.Там в полях, за синей гущей лога,В зелени озер,Пролегла песчаная дорогаДо сибирских гор.Затерялась Русь в Мордве и Чуди,Нипочем ей страх.И идут по той дороге люди,Люди в кандалах.Все они убийцы или воры,Как судил им рок.Полюбил я грустные их взорыС впадинами щек.Много зла от радости в убийцах,Их сердца просты,Но кривятся в почернелых лицахГолубые рты.Я одну мечту, скрывая, нежу,Что я сердцем чист.Но и я кого-нибудь зарежуПод осенний свист.И меня по ветряному свею,По тому ль песку,Поведут с веревкою на шееПолюбить тоску.И когда с улыбкой мимоходомРаспрямлю я грудь,Языком залижет непогодаПрожитой мой путь.1915В хате
Пахнет рыхлыми драченами;У порога в дежке квас,Над печурками точенымиТараканы лезут в паз.Вьется сажа над заслонкою,В печке нитки попелиц,А на лавке за солонкою —Шелуха сырых яиц.Мать с ухватами не сладится,Нагибается низко,Старый кот к махотке крадетсяНа парное молоко.Квохчут куры беспокойныеНад оглоблями сохи,На дворе обедню стройнуюЗапевают петухи.А в окне на сени скатые,От пугливой шумоты,Из углов щенки кудлатыеЗаползают в хомуты.1914Весенний вечер
Тихо струится река серебристаяВ царстве вечернем зеленой весны.Солнце садится за горы лесистые.Рог золотой выплывает луны.Запад подернулся лентою розовой,Пахарь вернулся в избушку с полей,И за дорогою в чаще березовойПесню любви затянул соловей.Слушает ласково песни глубокиеС запада розовой лентой заря.С нежностью смотрит на звезды далекиеИ улыбается небу земля.«Вечер черные брови насопил…»
Вечер черные брови насопил.Чьи-то кони стоят у двора.Не вчера ли я молодость пропил?Разлюбил ли тебя не вчера?Не храпи, запоздалая тройка!Наша жизнь пронеслась без следа.Может, завтра больничная койкаУпокоит меня навсегда.Может, завтра совсем по-другомуЯ уйду, исцеленный навек,Слушать песни дождей и черемух,Чем здоровый живет человек.Позабуду я мрачные силы,Что терзали меня, губя.Облик ласковый! Облик милый!Лишь одну не забуду тебя.Пусть я буду любить другую,Но и с нею, с любимой, с другой,Расскажу про тебя, дорогую,Что когда-то я звал дорогой.Расскажу, как текла былаяНаша жизнь, что былой не была…Голова ль ты моя удалая,До чего ж ты меня довела?1923«Вижу сон. Дорога черная…»
Вижу сон. Дорога черная.Белый конь. Стопа упорная.И на этом на конеЕдет милая ко мне.Едет, едет милая,Только нелюбимая.Эх, береза русская!Путь-дорога узкая.Эту милую, как сон,Лишь для той, в кого влюблен,Удержи ты ветками,Как руками меткими.Светит месяц. Синь и сонь.Хорошо копытит конь.Свет такой таинственный,Словно для единственной —Той, в которой тот же светИ которой в мире нет.Хулиган я, хулиган.От стихов дурак и пьян.Но и все ж за эту прыть,Чтобы сердцем не остыть,За березовую РусьС нелюбимой помирюсь.Июль 1925 г.«Вот уж вечер. Роса…»
Вот уж вечер. РосаБлестит на крапиве.Я стою у дороги,Прислонившись к иве.От луны свет большойПрямо на нашу крышу.Где-то песнь соловьяВдалеке я слышу.Хорошо и тепло,Как зимой у печки.И березы стоят,Как большие свечки.И вдали за рекой,Видно, за опушкой,Сонный сторож стучитМертвой колотушкой.1910Вьюга на 26 апреля 1912 г.
Что тебе надобно, вьюга,Ты у окна завываешь,Сердце больное тревожишь,Грусть и печаль вызываешь.Прочь уходи поскорее,Дай мне забыться немного,Или не слышишь – я плачу,Каюсь в грехах перед Богом.Дай мне с горячей молитвойСлиться душою и силой,Весь я истратился духом,Скоро сокроюсь могилой.Пой ты тогда надо мною,Только сейчас удалися,Или за грешную душуВместе со мной помолися.«Глупое сердце, не бейся!..»
Глупое сердце, не бейся!Все мы обмануты счастьем,Нищий лишь просит участья…Глупое сердце, не бейся.Месяца желтые чарыЛьют по каштанам в пролесь.Лале склонясь на шальвары,Я под чадрою укроюсь.Глупое сердце, не бейся.Все мы порою как дети.Часто смеемся и плачем:Выпали нам на светеРадости и неудачи.Глупое сердце, не бейся.Многие видел я страны.Счастья искал повсюду,Только удел желанныйБольше искать не буду.Глупое сердце, не бейся.Жизнь не совсем обманула.Новой напьемся силой.Сердце, ты хоть бы заснулоЗдесь, на коленях у милой.Жизнь не совсем обманула.Может, и нас отметитРок, что течет лавиной,И на любовь ответитПеснею соловьиной.Глупое сердце, не бейся.1925«Гой ты, Русь, моя родная…»
Гой ты, Русь, моя родная,Хаты – в ризах образа…Не видать конца и края —Только синь сосет глаза.Как захожий богомолец,Я смотрю твои поля.А у низеньких околицЗвонно чахнут тополя.Пахнет яблоком и медомПо церквам твой кроткий Спас.И гудит за корогодомНа лугах веселый пляс.Побегу по мятой стежкеНа приволь зеленых лех,Мне навстречу, как сережки,Прозвенит девичий смех.Если крикнет рать святая:«Кинь ты Русь, живи в раю!»Я скажу: «Не надо рая,Дайте родину мою».1914«Голубая кофта. Синие глаза…»
Голубая кофта. Синие глаза.Никакой я правды милой не сказал.Милая спросила: «Крутит ли метель?Затопить бы печку, постелить постель».Я ответил милой: «Нынче с высотыКто-то осыпает белые цветы.Затопи ты печку, постели постель,У меня на сердце без тебя метель».Октябрь 1925 г.«Гори, звезда моя, не падай…»
Гори, звезда моя, не падай.Роняй холодные лучи.Ведь за кладбищенской оградойЖивое сердце не стучит.Ты светишь августом и рожьюИ наполняешь тишь полейТакой рыдалистою дрожьюНеотлетевших журавлей.И, голову вздымая выше,Не то за рощей – за холмомЯ снова чью-то песню слышуПро отчий край и отчий дом.И золотеющая осень,В березах убавляя сок,За всех, кого любил и бросил,Листвою плачет на песок.Я знаю, знаю. Скоро, скороНи по моей, ни чьей винеПод низким траурным заборомЛежать придется так же мне.Погаснет ласковое пламя,И сердце превратится в прах.Друзья поставят серый каменьС веселой надписью в стихах.Но, погребальной грусти внемля,Я для себя сложил бы так:Любил он родину и землю,Как любит пьяница кабак.Август 1925 г.«Да! Теперь – решено. Без возврата…»
Да! Теперь – решено. Без возвратаЯ покинул родные края.Уж не будут листвою крылатойНадо мною звенеть тополя.Низкий дом без меня ссутулится,Старый пес мой давно издох.На московских изогнутых улицахУмереть, знать, сулил мне Бог.Я люблю этот город вязевый,Пусть обрюзг он и пусть одрях.Золотая дремотная АзияОпочила на куполах.А когда ночью светит месяц,Когда светит… черт знает как!Я иду, головою свесясь,Переулком в знакомый кабак.Шум и гам в этом логове жутком,Но всю ночь напролет, до зари,Я читаю стихи проституткамИ с бандитами жарю спирт.Сердце бьется все чаще и чаще,И уж я говорю невпопад:– Я такой же, как вы, пропащий,Мне теперь не уйти назад.Низкий дом без меня ссутулится,Старый пес мой давно издох.На московских изогнутых улицахУмереть, знать, сулил мне Бог.1922«До свиданья, друг мой, до свиданья…»
До свиданья, друг мой, до свиданья.Милый мой, ты у меня в груди.Предназначенное расставаньеОбещает встречу впереди.До свиданья, друг мой, без руки, без слова,Не грусти и не печаль бровей, —В этой жизни умирать не ново,Но и жить, конечно, не новей.1925«Заметался пожар голубой…»
Заметался пожар голубой,Позабылись родимые дали.В первый раз я запел про любовь,В первый раз отрекаюсь скандалить.Был я весь – как запущенный сад,Был на женщин и зелие падкий.Разонравилось пить и плясатьИ терять свою жизнь без оглядки.Мне бы только смотреть на тебя,Видеть глаз злато-карий омут,И чтоб, прошлое не любя,Ты уйти не смогла к другому.Поступь нежная, легкий стан,Если б знала ты сердцем упорным,Как умеет любить хулиган,Как умеет он быть покорным.Я б навеки забыл кабакиИ стихи бы писать забросил.Только б тонко касаться рукиИ волос твоих цветом в осень.Я б навеки пошел за тобойХоть в свои, хоть в чужие дали…В первый раз я запел про любовь,В первый раз отрекаюсь скандалить.1923«Край любимый! Сердцу снятся…»
Край любимый! Сердцу снятсяСкирды солнца в водах лонных.Я хотел бы затерятьсяВ зеленях твоих стозвонных.По меже, на переметке,Резеда и риза кашки.И вызванивают в четкиИвы – кроткие монашки.Курит облаком болото,Гарь в небесном коромысле.С тихой тайной для кого-тоЗатаил я в сердце мысли.Все встречаю, все приемлю,Рад и счастлив душу вынуть.Я пришел на эту землю,Чтоб скорей ее покинуть.1914«Край ты мой заброшенный…»
Край ты мой заброшенный,Край ты мой, пустырь,Сенокос некошеный,Лес да монастырь.Избы забоченились,А и всех-то пять.Крыши их запенилисьВ заревую гать.Под соломой-ризоюВыструги стропил,Ветер плесень сизуюСолнцем окропил.В окна бьют без промахаВороны крылом,Как метель, черемухаМашет рукавом.Уж не сказ ли в прутникеЖисть твоя и быль,Что под вечер путникуНашептал ковыль?1914Лебедушка
Из-за леса, леса темного,Подымалась красна зорюшка,Рассыпала ясной радугойОгоньки-лучи багровые.Загорались ярким пламенемСосны старые, могучие,Наряжали сетки хвойныеВ покрывала златотканые.А кругом роса жемчужнаяОтливала блестки алые,И над озером серебрянымКамыши, склонясь, шепталися.В это утро вместе с солнышкомУж из тех ли темных зарослейВыплывала, словно зоренька,Белоснежная лебедушка.Позади ватагой стройноюПодвигались лебежатушки.И дробилась гладь зеркальнаяНа колечки изумрудные.И от той ли тихой заводи,Посередь того ли озера,Пролегла струя далекаяЛентой темной и широкою.Уплывала лебедь белаяПо ту сторону раздольную,Где к затону молчаливомуПрилегла трава шелковая.У побережья зеленого,Наклонив головки нежные,Перешептывались лилииС ручейками тихозвонными.Как и стала звать лебедушкаСвоих малых лебежатушекПогулять на луг пестреющий,Пощипать траву душистую.Выходили лебежатушкиТеребить траву-муравушку,И росинки серебристые,Словно жемчуг, осыпалися.А кругом цветы лазоревыРаспускали волны пряныеИ, как гости чужедальние,Улыбались дню веселому.И гуляли детки малыеПо раздолью по широкому,А лебедка белоснежная,Не спуская глаз, дозорила.Пролетал ли коршун рощею,Иль змея ползла равниною,Гоготала лебедь белая,Созывая малых детушек.Хоронились лебежатушкиПод крыло ли материнское,И когда гроза скрывалася,Снова бегали-резвилися.Но не чуяла лебедушка,Не видала оком доблестным,Что от солнца золотистогоНадвигалась туча черная —Молодой орел под облакомРасправлял крыло могучееИ бросал глазами молнииНа равнину бесконечную.Видел он у леса темного,На пригорке у расщелины,Как змея на солнце выползлаИ свилась в колечко, грелася.И хотел орел со злобоюКак стрела на землю кинуться,Но змея его заметилаИ под кочку притаилася.Взмахом крыл своих под облакомОн расправил когти острыеИ, добычу поджидаючи,Замер в воздухе распластанный.Но глаза его орлиныеРазглядели степь далекую,И у озера широкогоОн увидел лебедь белую.Грозный взмах крыла могучегоОтогнал седое облако,И орел, как точка черная,Стал к земле спускаться кольцами.В это время лебедь белаяОглянула гладь зеркальнуюИ на небе отражавшемсяУвидала крылья длинные.Встрепенулася лебедушка,Закричала лебежатушкам,Собралися детки малыеИ под крылья схоронилися.А орел, взмахнувши крыльями,Как стрела на землю кинулся,И впилися когти острыеПрямо в шею лебединую.Распустила крылья белыеБелоснежная лебедушкаИ ногами помертвелымиОттолкнула малых детушек.Побежали детки к озеру,Понеслись в густые заросли,А из глаз родимой материПокатились слезы горькие.А орел когтями острымиРаздирал ей тело нежное,И летели перья белые,Словно брызги, во все стороны.Колыхалось тихо озеро,Камыши, склонясь, шепталися,А под кочками зеленымиХоронились лебежатушки.1917Молитва матери
На краю деревни старая избушка,Там перед иконой молится старушка.Молитва старушки сына поминает,Сын в краю далеком родину спасает.Молится старушка, утирает слезы,А в глазах усталых расцветают грезы.Видит она поле, поле перед боем,Где лежит убитым сын ее героем.На груди широкой брызжет кровь, что пламя,А в руках застывших вражеское знамя.И от счастья с горем вся она застыла,Голову седую на руки склонила.И закрыли брови редкие сединки,А из глаз, как бисер, сыплются слезинки.1914«Мы теперь уходим понемногу…»
Мы теперь уходим понемногуВ ту страну, где тишь и благодать.Может быть, и скоро мне в дорогуБренные пожитки собирать.Милые березовые чащи!Ты, земля! И вы, равнин пески!Перед этим сонмом уходящимЯ не в силах скрыть своей тоски.Слишком я любил на этом светеВсе, что душу облекает в плоть.Мир осинам, что, раскинув ветви,Загляделись в розовую водь.Много дум я в тишине продумал,Много песен про себя сложил,И на этой на земле угрюмойСчастлив тем, что я дышал и жил.Счастлив тем, что целовал я женщин,Мял цветы, валялся на траве,И зверье, как братьев наших меньших,Никогда не бил по голове.Знаю я, что не цветут там чащи,Не звенит лебяжьей шеей рожь.Оттого пред сонмом уходящимЯ всегда испытываю дрожь.Знаю я, что в той стране не будетЭтих нив, златящихся во мгле.Оттого и дороги мне люди,Что живут со мною на земле.1924«Не бродить, не мять в кустах багряных…»
Не бродить, не мять в кустах багряныхЛебеды и не искать следа.Со снопом волос твоих овсяныхОтоснилась ты мне навсегда.С алым соком ягоды на коже,Нежная, красивая, былаНа закат ты розовый похожаИ, как снег, лучиста и светла.Зерна глаз твоих осыпались, завяли,Имя тонкое растаяло, как звук,Но остался в складках смятой шалиЗапах меда от невинных рук.В тихий час, когда заря на крыше,Как котенок, моет лапкой рот,Говор кроткий о тебе я слышуВодяных поющих с ветром сот.Пусть порой мне шепчет синий вечер,Что была ты песня и мечта,Все ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи —К светлой тайне приложил уста.Не бродить, не мять в кустах багряныхЛебеды и не искать следа.Со снопом волос твоих овсяныхОтоснилась ты мне навсегда.1915–1916«Не в моего ты бога верила…»
Не в моего ты бога верила,Россия, родина моя!Ты как колдунья дали мерила,И был как пасынок твой я.Боец забыл отвагу смелую,Пророк одрях и стал слепой.О, дай мне руку охладелую —Идти единою тропой.Пойдем, пойдем, царевна сонная,К веселой вере и одной,Где светит радость испоконнаяНеопалимой купиной.Не клонь главы на грудь могутнуюИ не пугайся вещим сном.О, будь мне матерью напутноюВ моем паденье роковом.1916«Не гляди на меня с упреком…»
Не гляди на меня с упреком,Я презренья к тебе не таю,Но люблю я твой взор с поволокойИ лукавую кротость твою.Да, ты кажешься мне распростертой,И, пожалуй, увидеть я рад,Как лиса, притворившись мертвой,Ловит воронов и воронят.Ну, и что же, лови, я не струшу.Только как бы твой пыл не погас?На мою охладевшую душуНатыкались такие не раз.Не тебя я люблю, дорогая,Ты лишь отзвук, лишь только тень.Мне в лице твоем снится другая,У которой глаза – голубень.Пусть она и не выглядит кроткойИ, пожалуй, на вид холодна,Но она величавой походкойВсколыхнула мне душу до дна.Вот такую едва ль отуманишь,И не хочешь пойти, да пойдешь,Ну, а ты даже в сердце не вранишьНапоенную ласкою ложь.Но и все же, тебя презирая,Я смущенно откроюсь навек:Если б не было ада и рая,Их бы выдумал сам человек.1 декабря 1925 г.«Не жалею, не зову, не плачу…»
Не жалею, не зову, не плачу,Все пройдет, как с белых яблонь дым.Увяданья золотом охваченный,Я не буду больше молодым.Ты теперь не так уж будешь биться,Сердце, тронутое холодком,И страна березового ситцаНе заманит шляться босиком.Дух бродяжий! ты все реже, режеРасшевеливаешь пламень уст.О, моя утраченная свежесть,Буйство глаз и половодье чувств!Я теперь скупее стал в желаньях,Жизнь моя, иль ты приснилась мне?Словно я весенней гулкой раньюПроскакал на розовом коне.Все мы, все мы в этом мире тленны,Тихо льется с кленов листьев медь…Будь же ты вовек благословенно,Что пришло процвесть и умереть.1921«Небо сметаной обмазано…»
Небо сметаной обмазано,Месяц как сырный кусок.Только не с пищею связаноСердце, больной уголок.Хочется есть, да не этого,Что так шуршит на зубу.Жду я веселого, светлого,Как молодую судьбу.Жгуче желания множатДушу больную мою,Но и на гроб мне положатС квасом крутую кутью.9 июля 1916 г.
