Моя жизнь после смерти

Нет: де Седе не выдвигает столь абсурдное предположение. Он говорит, что катрены продолжают издеваться, поскольку некое тайное общество поддерживает их публикацию и делает это потому, что стихи "раскрывают прошлое" (ну как. Здорово сказано?). Катрены, дескать рассказывают о том, что происходило в истории на самом деле, а не излагают заведомую ложь, преподносимую под видом истории группой заговорщиков, которая правит Европой.

Название этой группы заговорщиков в книге так и не раскрывается. Но вряд ли кто-то из читателей не согласится, что де Седе прозрачно намекал на Ватикан. Тайное общество, противостоящее Ватикану, тоже остаётся безымянным, но очень напоминает сионское Аббатство, о котором рассказывалось в книге Паоли.

Некий Маркус де Б. (сокращение сделано де Седе) раскрывает некоторые исторический тайны. Бедняга Дагобер II был убит по приказу из Ватикана 23 декабря в Арденнском лесу. На то были мистические причины, связанные с астрологией и нумерологией. Сионское Аббатство или какая-то похожая, но неназванная группа занимается защитой тех, кто донёс гены ("вино") Дагобера до нашего времени. Эти гены обладают особой ценностью, поскольку (а теперь держитесь!) Меровинги — это потомки смешанных браков между несколькими знатными древними израильтянами и расой внеземных пришельцев с Сириуса.

Прекрасно. По крайней мере, мы знаем, почему церковь в Стене обращена фасадом к Сириусу 23 июля, даже если не понимаем роль богини-медведицы.

Увы, вскоре после этого "межзвёздного откровения" сам Маркус де Б. Был убит в Арденнском лесу. Произошло это 23 декабря 1972 года. Книга заканчивается на том, что сын де Б. Сбегает из Европы и скрывается в Азии, так что де Седе получает ответы лишь на часть своих вопросов.

Я бы сказал, что это чудный роман, — причём как и мои произведения по партизанской научной фантастике, — столь густо приправленный фактами. Что читатель так до конца не знает, в какой же мере можно всему этому верить.

Чтобы оценить, какую часть можно воспринимать всерьёз, воспользуемся нечёткой логикой. Но сейчас подождите. Попробуйте не делать слишком много поспешных выводов, принимая всё сказанное о Сионском Аббатстве за иносказание об Ордене розенкрейцеров или Ордене иллюминатов. А эти 48 мёртвых тел могут и вовсе не иметь никакого отношения к нашему рассказу, вовсе.

Глава восьмая

Гордость и предубеждение

В которой мы размышляем о гомосексуальной гордости, гетеросексуальной гордости и тестах на коэффициент умственного развития собак и людей

Горт, клаату барад никто

"День, когда остановилась земля"

Я плохой?

"Падение"

Вчера в Вашингтоне состоялась демонстрация в защиту прав сексуальных меньшинств. Понятное дело, оценка количества демонстрантов, выполненная полицейскими экспертами (триста тысяч человек) была намного ниже оценки, данной экспертами со стороны организаторов демонстрации (более миллиона). Даже при подсчёте голов люди «видят» лишь то, что соответствует их заранее установленным программам.

Возвращаясь к вьетнамской войне, я вспоминаю, что участвовал в десятках антивоенных демонстраций, где данные о численности демонстрантов по оценкам полиции и организаторов никогда не совпадали. Мои же собственные наблюдения никогда не давали мне оснований верить чужим оценкам. Не понимаю, как можно судить о численности огромной толпы, применяя техники, которые, как они искренне верят, можно считать «объективными». Мне кажется, даже когда речь идёт о разбитом мраморе, оценка размеров ущерба весьма субъективна.

Гомосексуальная гордость удивляет меня гораздо сильнее, чем подсчёт брызг от кляксы. Наверное, я слишком наивен, но мне непонятно, почему некоторые люди считают своим долгом заявлять о своей сексуальности во всеуслышание. По своему простодушия я считаю секс чертовски приятной забавой, которая может основываться на глубоких эмоциях, даже на «религиозных» переживаниях, но не должна вызывать гордость, какую ощущает золотой медалист или, скажем, лауреат нобелевской премии. Сексуальная «гордость» заставляет меня вспомнить о молодых пацанах, которые хвастаются друг перед другом в раздевалке — и лгут без зазрения совести о своих "победах".

Но воинствующая "гомосексуальная гордость" настолько укоренилась в этой части страны, что мне иногда хочется начать движение под названием "гетеросексуальная гордость", чтобы "открыть диалог", как говорят на современном жаргоне. Возможно, если все мы начнём хвастаться своей сексуальностью, как подростки, о которых я только что вспоминал, то настанет момент, когда нам эта тема наскучит. Или же… большинству людей просто больше нечем похвастаться?

Впрочем, я осознаю, что в этой части Калифорнии у движения в защиту "гетеросексуальной гордости" мало шансов на победу. Здесь под гнётом тирании, называемой политической корректностью, Гетеросексуальные Люди "прячутся от посторонних глаз". Мы «пестуем» (или не пестуем) определённую терпимость, но лишь в той мере, в какой бываем терпимы к несовершеннолетним олухам в семье. (Вспомним цитату м-ра Дули: "Все виды свободы, которыми я наслаждаюсь, не приносят мне наслаждения").

Если бы посмели поднять знамя гетеросексуальной гордости, нас сразу бы обвинили в гомофобии, хотя, на удивление, людей, представляющих с гомосексуальной гордостью сексуальные меньшинства, никогда, ни единого раза не обвинили в гетерофобии.

Кстати, о подсчёте «голов». Прошлым вечером по радио в нескольких ток-шоу обсуждалась животрепещущая тема: составляют ли геи один процент населения или же десять процентов? Социология и сексология находятся в более глубокой луже, чем я предполагал. По крайней мере, физики могут делать точные подсчёты — за пределами квантовой реальности. И даже в квантовой реальности они могут оценивать вероятности.

Мой окончательный вердикт о гетеросексуальной гордости таков: мы не сможем организовать гетеросексуальный парад, потому что большинство нормальных людей не кичится своей гетеросексуальной ориентацией. Эти люди занимаются сексом просто ради удовольствия.

Кстати, меня ошеломили сенсационные результаты двух последних исследований коэффициентов умственного развития: у разных пород собак и разных рас людей, — двух моих самых любимых видов.

Результаты первого исследования появились в печати месяцев шесть или семь назад, но я не сохранил о них никаких газетных вырезок, и главным образом потому, что они не вызвали никаких споров между экспертами. В исследовании проводился сравнительный анализ умственного развития собак ста пятидесяти пород. Бодлер-колли набрала наиболее количество очков (номер один), а афганская борзая наименьшее (номер сто пятьдесят). Австралийская овчарка, моя любимая порода, заняла девятое место в рейтинге. Остальные детали я не помню.

Как сказал, это сообщение не вызвало споров. Любители афганских борзых не бросились обвинять в печати авторов исследования в афганофобии, предвзятости в отношении этой конкретной породы, политической некорректности, неаккуратности техник исследования или неправильной методологии. Поклонники галантных, но ставших объектом критики такс не стали оспаривать то относительно низкое положение, которое их любимцы заняли в собачьей иерархии. Инцидент обошёлся без неистовых страстей.

Совсем недавно была опубликована книга "Кривая нормального распределения". В ней точно так же, как это проводилось среди собак разных пород, исследуются коэффициенты умственного развития американцев европейского, азиатского и африканского происхождения и устанавливается, или якобы устанавливается, иерархия. Естественно, поднялась дьявольская шумиха. Против авторов выдвигались все мыслимые и немыслимые обвинения, и в каждой без исключения статье, которую я видел, говорилось, что полученные результаты не выдерживают никакой научной критики. На мой взгляд, вся прелесть происходившего заключалась в одном-единственном факте: хотя я видел строчку со словами"… не выдерживает никакой научной критики", по меньшей мере, раз сто (ну ладно, может быть только девяносто семь), ни один из сотни повторявших эту фразу авторов ни разу не процитировал ни одного отрывка из научной статьи, доказывавшей несостоятельность методологии, которая использовалась в книге "Кривая нормального распределения".

Откровенно говоря, я считаю, что отсутствие цитат из таких научных статей говорит о том, что такие исследования просто не проводились, и, значит. Таких статей просто нет.

Научной работы, опровергающей результаты, которые представлены в книге "Кривая нормального распределения", не существует по той простой причине, что книга появилась в печати лишь в последние три или четыре месяца, и никто не может провести полноценное научное исследование всех представленных в ней данных за столь короткий срок.

Например, самая последняя полемика, свидетелем которой я стал, происходила на страницах январско-февральского номера журнала "Экстра!" за 1995 год. Эта полемика от начала до конца использует тактику "виновен в соучастии", которую мы все стали презирать, наблюдая, как ловко ею манипулировал в пятидесятые годы Джо Маккарти. Из материалов журнала "Экстра!" следует, что авторы книги "Кривая нормального распределения" связаны с евгеническим движением, причём один из основных источников, поставляющих им статистические данные, тоже связан с этим движением, так что"… напрашивается один-единственный вывод: это расистская книга". Здесь даже не пахнет научным опровержением; пожалуй, это больше смахивает на оголтелое шельмование.

Во-первых, если бы даже кто-то доказал виновность Эйнштейна в покушении на растление малолетних детей или виновность Дарвина в совершении серийных убийств, это ничуть не повлияло бы на теорию относительности и теорию эволюции путём естественного отбора. Правильность научных теорий устанавливается или опровергается научными экспериментами, а не моральными качествами создателей этих теорий. Во-вторых, почему я должен обязательно верить на все сто процентов в существование евгенических «связей» только потому, что так утверждает "Экстра!". Мне хотелось получить какие-нибудь доказательства существования таких связей. "Экстра!" издаётся группой людей, выступающих под лозунгом "беспристрастности и точности в подаче информации", но я не слишком им верю. Отчасти по той же причине, по которой я пересчитываю столовое серебро после каждого визита парня, величающего себя Честным Джоном, а отчасти потому, что «беспристрастность» и «точность» в сознании этих людей всегда по странной случайности соответствует догмам, написанным более ста лет назад одним товарищем, которого звали Карл Маркс.

А теперь предлагаю вашему вниманию несколько мнений об этой небольшой провокационной главке. Проставьте после каждого высказывания «да» или "нет".

Уилсон не выносит представителей сексуальных меньшинств.

Уилсон верит в "Кривую нормального распределения".

Уилсон считает, что существуют тесты на проверку коэффициента умственного развития, точно и адекватно измеряющие ту степень разумности, которой обладают собаки и (или) люди.

Если вы пометили все эти высказывания как «да», вернитесь назад и попытайтесь найти высказывания, которые оправдывают такое толкование моих слов. Когда вы их найдёте или решите, что найдёте, составьте логическую цепочку между такого рода высказываниями и выводами, рядом с которыми вы поставили «да». Теперь подсчитайте количество заключений, содержащихся в каждой такой цепочке.

Затем спросите себя: что. Если вообще это "что-то существует, оправдывает любое из этих заключений?

На самом деле все три утверждения (1, 2 и 3) противоречат моим истинным представлениям. Я просто хотел напомнить вам, с какой лёгкостью люди могут перескакивать от утверждения 1 к утверждению 5, не замечая, что промежуточные заключения — 2, 3 и 4 — не имеют под собой никаких логических оснований, а вытекают только из механических рефлексов. По этому поводу я уже цитировал Андрэ Жида. Теперь же процитирую Джошуа Уоррена, отца лингвистического анализа: "Опасно понимать новые явления слишком быстро".

Глава девятая

"Липовые" истории и «настоящие» деньги

В которой мы принимаем маски за искусство и проверяем утверждение Пикассо о том, что он с лёгкостью способен подделать Пикассо, а также любого другого художника

Игры? Это обязательно?

"Норд-тень-норд-вест"

Сильнее? Смотри! — Смотри! — Глупая башка! Глупая! Глупая!

"План 9 из космоса"

Если мы считаем "Подделку!" Клиффорда Ирвинга самой настоящей подделкой — «липовой» биографией художника-фальсификатора, в которой приоткрывается завеса тайны лишь над тем, что захотел сделать достоянием гласности фальсификатов (или фальсификаторы), вылив на нас огромное количество дезинформации, то нам следует относиться к "П вместо подделки" Орсона Уэллса как к «липовому» фильму о «липовой» биографии художника-фальсификатора. Но не точнее ли назвать его поддельным документальным фильмом о невозможности создать подлинный документальный фильм?

В такой интерпретации "П вместо подделки" не представляет ничего нового или принципиально отличного в творчестве Уэллса. Задолго до мистификации с радиопостановкой "войны миров" ещё в нежном юном возрасте Орсон написал пьесу "Ты слышишь их голоса?" о Джоне Брауне, фанатике антирабства, убившем огромное количество людей из большой любви к человечеству. В этой пьесе сам Джон Браун ни разу не появляется; о нём говорят другие люди и пытаются найти нравственное оправдание тому, что он делал зрители ни разу не видят и не слышат Брауна, потому что это чревато опасной близостью к "раскрытию истины", а Уэллс, с четырнадцати лет находившийся под сильным влиянием Ницше, не верил, что люди могут «знать», или «раскрыть» "единственную" «истину». Орсон принадлежал к постмодернистам ещё до того, как сам по себе «постмодернизм» получил это название или определение.

В биографии "Орсон Уэллс", написанной Беатрис Лиминг, она рассказывает, что когда ей удалось привлечь его к сотрудничеству над книгой, он упросил её писать биографию в повествовательном стиле. Он хотел, чтобы книга была написана так, как пьеса о Джоне Брауне и многие другие её работы, особенно "Мистер Аркадин" и "Гражданин Кейн" — не как "правда об Орсоне Уэллсе", а как история её попыток узнать правду об Орсоне Уэллсе. Считать, что она узнала эту правду, сказал он ей многозначительно, означало бы считать себя Богом.

(Постмодернизм в искусстве и теории эволюционировал из лингвистического анализа современных философов-семантиков и философов-семиотиков. Они обнаружили, что [1] любая система слов или понятий скрывает часть человеческого опыта, но не весь опыт, и что [2] социальные факторы играют определённую роль, в которой системы доминируют в определённое время. Оппозиция состоит главным образом из таких христианских теологов, как Жак Маритэн и Ц. С. Льюис, которые утверждают, что абсолютная истина остаётся доступной нам через Веру в христианские мифы. Совсем недавно два типа по имени Гросс и Левитт выпустили любопытную книжицу "Высшее суеверие". В ней повторяется большинство маритэновских и льюисовских аргументов, отстаивающих Веру в Авторитетные Источники и отрицающих релятивистский скептицизм, но ещё выражается уверенность, что вместилище Абсолютной Истины, которую скептицизм никогда не должен ставить под сомнение, содержится не в современном христианстве, а в современной науке. Чуть позже мы поговорим об этих странных ребятах подробнее).

Конечно, ещё задолго до "Гражданина Кейна", до радиопостановки об интервентах с Марса и пьесы о Джоне Брауне, задолго до того, как Орсон вышел из пелёнок, Джеймс Джойс написал "Улисс" — классическое литературное произведение двадцатого века, как говорят все эксперты (и на сей раз я с ними согласен). В этом произведении за поверхностным «реализмом» скрывается тысяча дьявольских заморочек, и критикам понадобилось семьдесят лет, чтобы понять, что в словах каждого "рассказчика, которые первоначально казались "объективной истиной", присутствует элемент квантовой неопределённости. В сущности, некоторые вещи, которые наверняка казались безусловной истиной не очень глупым читателям в первые сорок — пятьдесят лет (например, неудержимая половая распущенность Молли Блум), — теперь вовсе не кажутся истинными.

Сейчас по общепринятому мнению у Малли был максимум один любовник до свадьбы и один после. Хотя некоторые считают, что возможно, после свадьбы их было два. «История» всех её остальных сексуальных похождений оказывается лишь мазохистской фантазией м-ра Блума и гнусными дублинскими сплетнями. Первые читатели верили в это нагромождение лжи и слухов даже после того, как Конан-Дойл показал, насколько легко писатель может дурачить читателей. Они верили, потому что тогда никто не думал, что «серьёзный» писатель будет играть с ними в Холмса и Ватсона.

Точно так же почти шестьдесят лет читателей интересовало, почему на следующее утро Блум попросил Молли подать ему завтрак в постель — в противоположность их традиционному ритуалу, — но при этом никто не поинтересовался, действительно ли Блум просил её об этом. Наконец, в книге "Голоса Джойса" Хью Кеннер выдвигает весьма правдоподобную версию, согласно которой Блум вообще не просил никакого завтрака. Блум, заснув на ходу, увидел сон о Синдбаде и яйце Ока (конец главы 17) и начал разговаривать во сне; Молли услышала что-то вроде «постель» и «яйца» и подумала, что он хотел, чтобы она подала ему наутро яйца в постель. На мой взгляд, в этом гораздо больше смысла, чем в теориях, согласно которым Блум на самом деле просил принести ему яйца в постель, а Учёные Мужи, читающие текст этой главы от автора, якобы «забыли» упомянуть об этом странном факте.

Канонический постмодернизм Джойса, или репутация первого ирландского слона в посудной лавке, наиболее отчётливо проявляется в том, что он хранил молчание сфинкса на протяжении всех тех лет, когда комментаторы и учёные пытались интерпретировать эпизод "просьбы о завтраке", которую на самом деле Блум никогда не высказывал. Он удачно подбросил эту и Бог его знает сколько других шуток "на пятьсот лет вперёд для кандидатов на получение учёных степеней", которые, как он рассчитывал, будут ломать головы над текстом его романа.

Но в играх, которые разыграл Джеймс Джойс, — и играх, разыгрываемых Уэллсом и М. Эшером, Борджесом и Пинчоном, а также многими современными постмодернистами (столь же остроумных, как игры Дойла), — была и серьёзная сторона. Эта сторона есть и в передовых исследованиях на стыке наук и философии, которые встречаются с проблемой неопределённости. Большинству постмодернистских авторов, как большинству учёных (за исключением Гросса и Левитта) и современных философов, Окончательный Ответ кажется невозможным. Следовательно, сейчас любой постмодернистский художник предлагает нам не решение проблемы, а проблему как загадку, над разгадкой которой каждый из нас должен потрудиться, пока она нас продолжает интриговать (или раздражать).

Вы знаете подлинный характер, нравственную несостоятельность Чарльза Фостера Кейна? Ещё раз посмотрите короткий яркий эпизод, в котором он уступает свою корпорацию банкиру Стэнфорду, и послушайте, как он рассказывает о своих настоящих мечтах словами, а потом выражает их языком тела; после этого вы вряд ли будете уверены, что знаете Кейна.

А вдруг марсиане действительно приземлялись в 1938 году и сфальсифицировали все документы об Орсоне Уэллсе и обо всём остальном, чтобы поддержать миф, будто «высадки» никогда в действительности не было, а была мистификация, ловко разыгранная Орсоном на основе монтажа сенсационных сообщений? Этот тезис появляется в эксцентричном триллере "Buckeroo Banzai", шутливой попытке заставить нас поверить в одну из лучших шуток Орсона Уэллса.

Какой окончательный диагноз ставит уэллсовский фильм "Печать зла" Хэнку Куинлану, трагическому монстру, столь же гротескному, сколь пугающему, такому же жалкому, как любая «тварь» из фильма ужасов, но при этом ещё и человеку, как мы? Таня — «мадам» публичного дома, женщина, которая хорошо разбирается в людях, формулирует это так: "Он был человеком, вот и всё. А какое имеет значение, что говорят о людях?"

Этот вердикт, или постмодернистский символический приговор. Завершает единственный по-настоящему страшный из написанных Уэллсом «боевик», который в то же время больше всех прочих его работ смахивает на грубый фарс и клоунаду (фактически, что-то среднее между вульгарными клоунами и комиками-"подсадками" Шекспира). Это представление, в котором классический ужас идёт рука об руку с классической пародией, демонстрирует непринуждённое мастерство, с каким Орсон всегда показывал фокус извлечения кролика из цилиндра, обучившись ему в двенадцать лет.

Если верить истории, рассказанной в "П вместо подделки", — и которой, возможно поэтому никогда не было (или всё же была?) — к Пикассо однажды пришёл торговец произведениями искусства. Этот торговец попросил Пикассо взглянуть на некоторые картины, которые ему предлагают под видом работ Пикассо, и выявить подделки. Пикассо начал любезно раскладывать картины на две стопки, «подлинники» и «подделки». Затем, когда он швырнул один холст к «подделкам», торговец воскликнул: "Нет Пабло, ты что! Это не подделка. Я приходил к тебе в то воскресенье, когда ты писал этот холст".

"Какая разница, — ответил Пабло с достоинством великого мэтра. — Я подделываю Пикассо с такой же лёгкостью, как любого другого проходимца в Европе".

Размышляя над этим эпизодом, подумайте также над правдивой историей, рассказанной проф. Хью Кеннером, человеком, который не замечен в мистификациях читателей: Энди Уорхол (художник, представитель поп-арта, прославился тиражированием картин с изображением консервных банок фирмы "Кэмпбелл суп") всегда держал в кладовке банки с консервами фирмы "Кэмпбелл суп". Если ему нравился гость, он ставил свой автограф на банке и дарил гостю "подлинного Уорхола".

Как указывает Кеннер, следующий закономерный шаг в этом превращении искусства в магику произошёл бы тогда, когда Уорхол подал бы в суд на "Кэмпбелл суп" за изготовление дешёвой подделки Уорхола.

Повторю и одну из моих собственных гипотез в отношении Уорхола. Интересно, если бы Уорхол нашёл доллар, вставил его в рамку, и какая-нибудь галерея выставила его как «фаунд-арт», осталась бы его цена такой же, как у исходной однодолларовой купюры? Стали бы над ним колдовать своей волшебной палочкой чародеи из Федерального резервного банка, превращая его в «реальные» деньги (бумажки, освящённые волшебной палочкой банкиров федерального банка)? Или же мафия напечатала бы его в подвале, превращая в «фальшивые» деньги (бумажки, не освящённые волшебной палочкой банкиров федерального банка)? Или же его цена в галерее полностью зависела бы от текущей рыночной цены на Уорхола? (В любом случае, «фаунд-арт» наверняка оценивался бы не в один доллар… Вы когда-нибудь задумывались об этом?).

В этой связи обратим внимание на полемику, разгоревшуюся между Эльмиром и Жужей Гбор. Когда журнал "Лук" потряс мир искусства сенсационным сообщением, что "единственным творцом" многочисленных подделок, в авторстве которых ранее подозревался некий таинственных комитет преступных гениев, был Эльмир, Жужа, никогда не отличавшаяся особой скромностью и всегда стремившаяся быть на виду, заявила, что однажды приобрела у Эльмира две картины, якобы принадлежавшие кисти Дуфи. Эльмир сразу же выступил с опровержением: "Это абсурдное заявление. Можете ли вы представить, что она в состоянии купить даже одного Дуфи?"

По словам Эльмира, их с Жужей связывала лишь одна коммерческая сделка: до того, как стать богатой и знаменитой, она была натурщицей и позировала ему как обнажённая модель. Жужа немедленно опровергла возмутительную ложь Эльмира. "Все венгры лживы", — решительно заявила она, освежив в нашей памяти знаменитый логический парадокс о "Лжеце, Который Утверждал, Что Лжёт", поскольку она, как и Эльмир, была родом из Венгрии… И даже в фильм "П вместо подделки" Уэллс не забывает ввести классическую венгерскую шутку: "Как приготовить венгерский суп с цыплёнком? Первым делом, украсть цыплёнка…"

А между тем галерея Лилинфилд в Нью-Йорке и своём каталоге за январь 1948 года предлагает нам реликвии Великого Дублёра Середины века, когда он всё ещё пытался продавать картины под именем Эльмира де Хори, которое некоторые считают его настоящим именем. На одной из картин изображена обнажённая женщина, действительно очень похожая на миссис Габор. Картина называется "Портрет Жужи".

На данном этапе я склонен подозревать, что для этого портрета позировала Ева.

Глава десятая

Летающие тарелки, поддельные фотографии и нечёткая логика

В которой очередная подделка приводит к ещё более странной загадке

Единственный момент, чтобы составить мнение о людях, не наступает никогда.

"Филадельфийская история"

Достаточно ли глупо это для вас?

"Леди из Шанхая"

Когда в 1966 году "злой колдун" с солнечной Ивисы Эльмир чуть ли не каждый день виртуозно писал очередную картину из наследия "шедевров Пикассо и Матисса", ничуть не подозревая, что вскоре над ним взметнётся меч правосудия, один испанский гражданин с Пиренейского полуострова готовил ещё более дерзкий обман. Скрупулёзно расставленный курсив вполне себя оправдывает. Многие чрезвычайно интеллигентные и прекрасно информированные люди будут вас уверять, что в истории, которую я сейчас расскажу, нет ни обмана, ни мистификации. Эти люди, среди которых есть и эксперты в той или иной области, убеждены, что события того года в Мадриде открыли не прекращающийся с тех пор «диалог» между людьми и пришельцами из другой звёздной системы, достигшими более высокого эволюционного уровня, чем люди.

Первый «контакт», или первый «розыгрыш» — на ваше усмотрение, — состоялся 6 февраля 1966 года, когда на лётное поле аэродрома за чертой Мадрида приземлился беловатый диск. Он спустился с неба. По описаниям нескольких военнослужащих, которые его видели, или считают, что видели, этот диск имел тридцать футов в диаметре и, опускаясь на землю, менял свой цвет с белого на жёлтый, а с жёлтого на оранжевый.

Гражданин Иордан Пена, проезжавший неподалёку от лётного поля, тоже видел этот диск, или ему казалось, что видел. Он также говорит, что видел, как вскоре после посадки этот диск внезапно снова взлетел. А ещё он заметил странный символ, изображённый на нижней части диска: )+(

Со временем этот символ станет знаком организации UMMO. Но давайте не прыгать с разбега в эти очень глубокие и мутные воды. Давайте продвигаться как можно медленнее и осторожнее.

На этом заканчивается случай первый — не считая того, что позже исследователи обнаружили три глубоких прямоугольных отпечатка на земле, где якобы приземлялся так называемый диск.

Эти отпечатки — всего лишь один из четырёх тысяч странных случаев, которые, по мнению физика и уфолога Стэнтона Фридмана, служат "убедительным доказательством" приземления так называемых НЛО. Скептики, которые не верят в НЛО, утверждают. Что нет "никакого убедительного доказательства". Точно так же радикальный феминизм не сумел увидеть никакой художественной или научной ценности в УБЕСах вроде Бетховена, Шекспира, Ньютона. А также других старых и добрых гениев. Как продемонстрировали Кожибский и де Боно (среди прочих), мнение вытекает из восприятия, а восприятие укрепляет мнение, которое затем в дальнейшем управляет восприятием по замкнутому циклу, в который никогда не проникает логика. (Этот автоматический гипнотический замкнутый цикл может разорваться только в результате потрясения, то есть очень сильного переживания, которое не может редактироваться мнением).

Разумеется, "убедительные доказательства", которые обнаруживают в местах приземления НЛО, никогда полностью не доказывают то, что хотят доказать Истинные Верующие. Как и отпечатки на земле, оставшиеся в результате вышеупомянутой посадки, "убедительное доказательство" доказывает, что происходит нечто большее, чем галлюцинация. Но оно не доказывает ничего больше. В данном случае, например, мы можем лишь сказать, что отпечатки на земле оставлены кем-то (или чем-то). Остаётся открытым вопрос — кем (или чем)?

Конец первого акта. Занавес.

Когда занавес поднимается снова, проходит полтора года. Первого июня 1967 года в другом пригороде Мадрида несколько десятков свидетелей видят другой диск, диаметр которого на этот раз приближается к 120 футам. Этот диск вылетает из неизвестного места и проносится по небу. Он тоже меняет цвет — с жёлтого на оранжевый, а с оранжевого — на красный. Затем он начинает разгоняться, но не раньше, чем несколько очевидцев успевают увидеть на его днище всё тот же загадочный символ: )+(

Два фотографа, которые предпочли не называть своих имён, отправили комплект из семи фотографий этого «диска» в газету «Информасьон». Эти снимки быстро заполучили испанские уфологи и подвергли их научному анализу.

По словам французского учёного д-ра Клода Поэ, занимающегося аэрокосмическими исследованиями, основные научные выводы сводятся к следующему:

размеры диска на фотографиях не должны превышать 8–9 дюймов в диаметре, чтобы резкость изображения деталей диска соответствовала резкости изображения деталей пейзажа;

(2) диск должен был парить на расстоянии не более 10 футов от фотообъектива; и

(3) при увеличении масштабов изображения перед объективом становится видна нить, к которой прикреплён диск.

Как сказал бы Шерлок Холмс, из этих фактов несомненно напрашиваются определённые выводы. Кто-то изготовил диск шириной от 8 до 9 дюймов, повесил его на нить и сфотографировал с расстояния в 10 футов. Это не подразумевает использование "технологии более высокого уровня, чем человеческая". Это подразумевает технологию, намного уступающую индустриальному свету и магии Джорджа Лукаса. Это наводит на мысль об Эде Вуде и "Плане 9 из космоса".

Но если эти фотографии — результат грубой подтасовки, над которой бы презрительно ухмыльнулся искушённый профессионал-фальсификатор вроде Эльмира, — какого же рада подтасовка произвела на свет первые диски в небе (которые видели десятки очевидцев)? Индустриального света и магии тогда не было, да и не могли специалисты — ни тогда, ни сейчас, — действовать "в подсадке", вдалеке от своих компьютеров. Даже при нынешнем уровне развития технологии.

Дальше больше. В окрестностях того места, где якобы появлялся диск в июне 1967, люди начали обнаруживать всё больше "убедительных доказательств" посадки. Это были цилиндры, помеченные символом )+(. (остальные "убедительные доказательства" исключены из рассмотрения теми, кто стремится снять с повестки дня эту тему, повторяя на все лады мантру: "Мы не увидели никаких убедительных доказательств. Мы не увидели никаких убедительных доказательств"). Когда цилиндры вскрыли, оказалось, что в них содержатся исписанные пластиковые стрипы — тендлеры, — разработанные NASA. То ли эти «послания» были написаны на каком-то экзотическом нечеловеческом языке, то ли представляли собой набор бессмысленных закорючек — решать вам. Но всё дело в том, что это был только сигнал к открытию занавеса.

На сегодняшний день "убедительные доказательства" мало что доказывают… а чтобы избежать любого намёка на потустороннее, надо придерживаться поистине догматической веры, что (а) «нормальное» действительно существует, и (б) вы знаете всё о его содержании…

Но после этого мадридского маскарада многие, в том числе весьма образованные и респектабельные люди в Европе и за её пределами начали получать аккуратно отпечатанные письма от «UMMO», высокоразвитого космического народа, который якобы прилетал на этих дисках и сбрасывал эти цилиндры. (Видимо, отсталый или утомительно нормальный космический народ сюда никогда не прилетал…) Автор или авторы всегда ставят две подписи — UMMO и символ )+( (очевидно именно так и произносится UMMO на их языке)…

Всё сказанное само по себе не выделяет UMMO из когорты нескольких десятков таких же культов. К примеру, миллионы людей во всём мире горячо верят в послания, якобы полученные швейцарским фермером Эдуардом Мейером с «Плеяд», но Мейер просто самый удачливый из многочисленной армии таких же, как он, торговцев "космической мудростью". (Конечно, пришельцы, уверяющие, что прибыли с Плеяд, могли бы с таким же успехом утверждать, что прибыли из «галактики». Плеяды занимают меньшую площадь, чем Млечный Путь, но ведь и фраза "Я разыскал книгу в Бостоне" содержит чуть больше информации, чем фраза "Я нашёл книгу на востоке США).

Между UMMO и Мейером, а также прочими культами есть одно существенное отличие. Информативность всех остальных «космических» посланий, распространяемых «контактёрами», близка к нулю. Они не расказывают ничего нового. Они не представляют никакой философской, научной и художественной ценности.

В посланиях UMMO нет этой скучной стереотипности. Они высоко информативны, в них содержатся реальные интеллектуальные «байты» информации, и они интригуют многих учёных и философов. В этих посланиях действительно говорятся вещи, которые кажутся новыми, а это уникально для уфологии.

А теперь минутку внимания. Давайте не делать поспешных выводов. В своей книге "Откровения: Контакт с инопланетянами и человеческое заблуждение" д-р Жак Валле, весьма непредубеждённый и опытный научный исследователь НЛО, считает, что научный уровень посланий UMMO приблизительно соответствует уровню нескольких десятков толковых аспирантов, претендующих на соискание учёной степени в семидесятые годы. Не плохо для 1966 года… но согласитесь, вовсе не обязательно, что это проделки внеземного разума.

Например, прочитайте содержание типичной передачи UMMO:

Мы не признаём земной принцип третьего исключённого ("исключённого третьего", как сформулировал Аристотель), который утверждает, что высказывания могут быть только истинными или ложными. Вся онтология земных мыслителей насыщена выражениями вроде «быть», "я не являюсь", "я существую", без малейшего права выбора других форм иного содержания.

Пока вы сами не отрегулируете формы информативной коммуникации, процесс поиска истины будет очень трудным и медленным.

)+(UMMO

Если вы считаете это революционным вкладом в философию, я вполне согласен. Хотя неаристотелевская логика, включающая ранее упомянутое исключённое третье, пусть её по-прежнему и не признаёт академическое большинство западного мира, появилась из вполне земных источников ещё в двадцатые годы нашего столетия. В то десятилетие, когда квантовая неопределённость поразила физику, два математика, Броувер и Лукашевич, независимо друг от друга предложили многомерную логику, не ограниченную дуализмом "или—или" Аристотеля.

Другие видные вклады в неаристотелевкую логику сделаны математиком Джоном фон Нейманном и семантиком Альфредом Кожибским. Джон фон Нейман ещё в 1933 году предложил обсуждать новые парадоксы квантовой механики на языке трёхмерной логики "истинно—ложно—может быть" (исключённое третье), а Альфред Кожибский в том же году предположил, что большинство человеческих конфликтов, в том числе войны, вызываются позицией "или—или" и что мы могли бы общаться с меньшей враждебностью в n—мерной логике, построенной не только на да и нет, но включающей третье с таким количеством степеней вероятности, каких требует ситуация. То есть:

1 нет

2 20 процентов вероятности

2,5 25 процентов вероятности

… и т. д…

9,0 90 процентов вероятности

10 да

В пятидесятые годы математик Анатолий Рапопорт предложил четырёхмерную логику. Весьма полезную, по моему мнению. В этой логике утверждения делятся на истинные, ложные, неопределённые (на данном этапе) и бессмысленные (неопределённые всегда, потому что ни один опыт не сможет их ни доказать, ни опровергнуть).

А в 196 году математик Лофтий Цаде разработал нечёткую логику, очень похожую на логику Кожибского, но математически более точную. Хотя эта логика до сих пор считается «спорной» на Западе, она уже успешно встроена в самые современные компьютеры и другие новинки электронного приборостроения, поступавшие с 199 года из Японии.

В нечёткой логике Цаде мы можем не только оценить степени вероятности а-ля Кожибский, но и степени наличия или оставшегося наличия. Иными словами, там, где Аристотель позволяет нам только сказать "В Сенате США заседают одни придурки" или "В Сенате США не заседают одни придурки", а фон Нейман и Кожибский дают нам возможность оценить вероятность того, что в Сенате США заседают одни придурки, математический аппарат Цаде позволяет нам, если мы знакомы с фактами, точно утверждать, сколько наличных придурков мы найдём среди ста человек, заседающих в Сенате… 1, 10, 25, 53, 90 или…