Лечение несовершенного зрения без помощи очков

Когда память точки совершенна, она мгновенна. Если для того, чтобы обрести память, необходимо несколько секунд и дольше, то такая память не является идеальной.

Кроме того, совершенная память не только мгновенна, но и непрерывна.

Если точка помнится совершенно, совершенное зрение приходит мгновенно. Если хорошее зрение получено только через секунду-другую, то всегда можно продемонстрировать, что память точки несовершенно так же, как и зрение.

Память точки — это проверка релаксации. Она является признаком того, что глаза и ум пациента находятся в покое. Её можно сравнить с манометром двигателя, который ничего общего не имеет с машинным оборудованием, но имеет огромную важность, давая информацию о способности механизма выполнять работу, для которой он предназначен.

Когда точка чёрная, то человек знает, что его глаз находится в хорошем рабочем состоянии. Когда точка тускнеет или исчезает, это свидетельствует о том, что глаз не в порядке, до тех пор, пока не подействует лечение. Затем точка уже не нужна, как и любые другие вспомогательные техники для зрения, точно так же как инженеру больше не нужен манометр, когда двигатель работает нормально.

Один пациент, добившийся телескопического и микроскопического зрения с помощью методов, представленных в этой книге, сказал, отвечая на вопрос от кого-то очень сильно интересовавшегося и изучавшего лечение аномалий рефракции без очков, что ему не только ничего не пришлось делать, чтобы предотвратить рецидив, но он даже забыл, каким образом он излечился.

Ответ был неудовлетворительным для задавшего вопрос, но я ссылаюсь на этот случай для того, чтобы проиллюстрировать тот факт, что когда пациент излечен, ему больше ничего не нужно сознательно делать для того, чтобы оставаться излеченным. Хотя лечение всегда может быть продолжено с улучшением, так как даже нормальное зрение может быть улучшено.

Глава XIV. Воображение — в помощь зрению

Человеческое зрение осуществляется практически полностью с помощью ума и лишь частично — глазами. Зрительное восприятие объекта зависит от того, как мозг интерпретирует его изображение на сетчатке. То, что мы видим, — это не изображение, а наша личная его интерпретация.

Можно наглядно показать то, что человеческое восприятие размера, цвета, формы и расположения зависят от интерпретации изображения на сетчатке. Луна выглядит меньше в зените, нежели, когда она находится на горизонте, хотя угол зрения тот же самый, и изображение на сетчатке может быть таким же. Причина в том, что изображение на горизонте бессознательно сравнивается в уме с изображениями окружающих предметов, тогда как в зените луну ни с чем нельзя сравнить.

Фигура матроса на вершине мачты корабля выглядит маленькой для обычного человека, но для моряка она является фигурой обычного размера, так как он привык видеть человеческие фигуры в таких положениях.

Нормально видящие люди используют память, или воображение, чтобы помочь своему зрению. Когда оно несовершенно, можно наблюдать, что нарушается не только работа глаза как таковая, но и процессы памяти и воображения, поэтому ум добавляет несовершенства к искажённому изображению на сетчатке.

Два человека с нормальным зрением не получат одинаковых зрительных впечатлений от одного и того же объекта потому, что они будут по-разному интерпретировать изображение на сетчатке в той же мере, как эти двое отличаются друг от друга своими индивидуальными качествами.

Согласно принятому мнению, большинство нарушений зрения с присутствием аномалии рефракции возникает в значительной степени из-за наличия этой аномалии. Предполагается, что некоторые из них вызваны заболеваниями головного мозга или сетчатки.

Множественные изображения приписывают астигматизму, хотя только два могут быть вычислены обоснованно, хотя некоторые пациенты утверждают, что видят полдюжины и больше, а многие люди с астигматизмом вообще не наблюдают ничего подобного.

Однако можно легко доказать опытным путём, что неточность фокуса отвечает лишь за малую часть этих результатов, а так как все они могут корректироваться за несколько секунд исправлением аномалии рефракции при помощи релаксации, то это подтверждает, что они не могут быть вызваны каким-либо органическим заболеванием.

Если мы сравним изображение на стеклянном растре фотоаппарата, когда он вне фокуса с тем, что воспринимает наш ум, когда глаз не сфокусирован, мы обнаружим огромную разницу. Когда фотоаппарат находится вне фокуса, чёрный цвет превращается в серый, и размываются контуры изображения, но эти результаты воспроизводятся равномерно и непрерывно.

На экране фотоаппарата несовершенное изображение чёрной буквы будет одинаково несовершенным во всех её частях, а одинаковая настройка фокуса всегда будет воспроизводить одно и то же изображение. Когда же вне фокуса находится глаз, несовершенное изображение, которое представляет пациент, всегда меняется вне зависимости от того, изменяется фокус или нет.

В одной части будет больше серого, чем в другой, и оба оттенка и расположение серого могут изменяться в широких пределах за короткие промежутки времени. Одну часть буквы можно видеть серой, а все остальное — чёрным. Отдельные контуры могут быть видны лучше; возможно, вертикальные линии будут видны чёрными, а диагональные — серыми или наоборот.

Кроме того, чёрный может меняться на коричневый, жёлтый, зелёный и даже красный. Или же могут наблюдаться вкрапления цвета, чёрного на сером фоне или в белых участках внутри буквы. Также могут быть белые или цветные вкрапления на чёрном. В случае с фотоаппаратом такие преобразования происходить не могут.

Когда фотоаппарат расфокусирован, изображение любого объекта всегда чуть больше изображения, которое получается при правильном фокусе. Но когда не сфокусирован глаз, картинка, которую мы представляем в уме, может быть больше или меньше, чем было бы при нормальном зрении.

Один пациент видит большую «С» с расстояния десяти футов меньшего размера, чем с расстояния в двадцать футов. Для некоторых людей размер буквы кажется большим чем в действительности должно быть, с расстояния в двадцать футов, а для других она меньше.

Когда человеческий глаз находится вне фокуса, форма рассматриваемых объектов часто кажется искажённой, тогда как их расположение тоже выглядит непостоянным. Изображение может двоиться, троиться, и поскольку один объект или часть одного объекта может увеличиваться в количестве, то другие объекты или части этих объектов в поле зрения могут оставаться в одном экземпляре. Месторасположение этих множественных изображений иногда постоянно, порой оно непрерывно изменяется. Ничего подобного не может произойти, когда вне фокуса находится фотоаппарат.

Если два фотоаппарата в одинаковой степени не сфокусированы, они сделают два несовершенных снимка, абсолютно похожих друг на друга. Если два глаза находятся вне фокуса в одной и той же степени, одинаковые изображения будут получены на сетчатке каждого, но изображение, полученное умом, может быть совершенно непохожим, как если бы глаза принадлежали двум разным людям.

Если нормальный глаз смотрит на какой-нибудь объект через очки, меняющие его рефракцию, то бледность цветов и размытость изображения будет одинаковой и постоянной, но когда глаз имеет аномалию рефракции, эквивалентную той, что создаётся с помощью очков, то в этом случае объекты восприятия будут непостоянны и изменчивы.

Пациенту необходимо понимать то, что эти аберрации зрения, о которых рассказано более подробно в одной из последующих глав, — иллюзии, не вызванные каким-либо дефектом глаза.

Осознание этого — есть основа основ. Когда человек знает то, что это иллюзия, то менее вероятно, что он увидит её снова. Когда он убедится, что видимый им объект — воображаемый, это поможет взять воображение под контроль, и так как совершенное воображение невозможно без совершенной релаксации, то оно не только исправляет неправильную интерпретацию изображения на сетчатке, но и корректирует аномалию рефракции.

Воображение и память очень тесно связаны, хотя отличия тоже имеются. Воображение зависит от памяти, потому что мы можем хорошо представить что-либо лишь в том случае, когда можем это вспомнить.

Вы не можете представить закат солнца, если не видели его хотя бы однажды, и, если вы постараетесь представить голубое солнце, которое вы никогда не видели, то станете миопиком, как это было подтверждено симультативной ретиноскопией.

Ни воображение, ни память не могут быть совершенны, если ум не находится в идеальном покое. Поэтому, когда воображение и память совершенны, зрение совершенно. Воображение, память и зрение в действительности одно и то же. Когда одно из них совершенно, то всё совершенно. Когда несовершенно одно, несовершенно всё.

Если вы чётко представите букву, то увидите её и другие буквы рядом с ней более отчётливыми, потому что невозможно расслабиться и представить букву несовершенно и в то же время напрягаться и видеть её действительно несовершенно. Если вы представите совершенно чёрную точку на нижней части буквы, вы увидите букву совершенно, потому что у вас не может быть идеальной ментальной картинки совершенной чёрной точки, которую можно было бы приложить к несовершенной букве.

Однако, как было отмечено в предыдущей главе, зрение может быть бессознательным. В некоторых случаях пациенты могут представлять точку совершенно, как демонстрирует ретиноскоп, без того, чтобы осознавать то, что они видят букву, и всегда требуется время, прежде чем они обретают способность осознавать это без потери чёрной точки.

Когда на лечении находятся пациенты, готовые поверить в то, что можно представить буквы и представляющие их без старания увидеть или сравнивания с тем, что они представляют, что всегда возвращает напряжение, порой достигают очень значительных результатов с помощью своего воображения.

Некоторые пациенты сразу способны читать все буквы на нижней строчке проверочной таблицы после того, как смогли представить то, что они видят одну букву совершенно чёрной и чёткой.

Большинство, однако, приходит в недоумение от увиденного, когда их зрение улучшается посредством воображения, и теряют все это. Уметь представлять, что вы видите букву с совершенным зрением, — это одно, совсем другое — быть способным видеть букву и другие буквы без потери контроля над воображением.

При миопии часто подтверждает свою эффективность следующий метод:

Сначала посмотрите на букву с того расстояния, где вы её видите хорошо. Затем закройте глаза и вспомните букву. Повторяйте до тех пор, пока память не станет почти такой же хорошей, как и зрение, на близком расстоянии. Перейдите к проверочной таблице, находящейся на расстоянии двадцати футов, посмотрите на какую-нибудь чистую поверхность, в футе или дальше в сторону от таблицы и снова вспомните эту букву.

Сделайте то же самое в шести и трёх дюймах от таблицы. В последней точке заметьте, как выглядят буквы на таблице, то есть в эксцентрическом поле. Если память все ещё остаётся совершенной, они будут выглядеть черными в дымке, но не серыми, и те, что находятся ближе всего к точке фиксации, будут чернее, чем удалённые от неё. Постепенно уменьшайте расстояние между точкой фиксации и буквой до тех пор, пока не сможете смотреть на букву прямо перед собой и представлять, что видите её так же хорошо, как и помните.

Хорошо время от времени закрывать глаза и накладывать на них ладони рук во время практики и при этом вспоминать букву, или точку, совершенно чёрную. Покой и ментальный контроль, обретаемый вами, таким образом, поможет установить контроль, когда вы смотрите и на другие участки таблицы.

Пациенты, которым удаётся освоить этот метод, не способны осознавать во время представления совершенной буквы, что в то же время они видят несовершенную букву и не теряются, когда их зрение становится лучше благодаря воображению. Многие пациенты могут вспоминать в совершенстве, когда их глаза закрыты или когда они смотрят туда, где они не могут видеть букву, но как только они смотрят на неё, они начинают напрягаться и теряют контроль над памятью.

Они не могут представить, что видят букву, так как воображение зависит от памяти. В таких случаях я привык делать нечто похожее на то, что было описано в предыдущей главе. Я начинаю со слов, обращаясь к пациенту:

«Можете представить чёрную точку на нижней части вот этой буквы и в то же время, когда представляете точку совершенно, можете представить, что вы видите букву?»

Иногда они могут это сделать, но обычно не получается. В таком случае я прошу их представить часть буквы, как правило, нижнюю. Когда им удаётся представить эту часть прямой, изогнутой или открытой, в зависимости от буквы, у них начинает получаться представить бока и верхнюю часть, сохраняя при этом точку внизу.

Но даже после того, как они сделали это, они порой все ещё не умеют представлять всю букву без потери точки. Кого-то можно убедить, поднеся таблицу чуть ближе, затем отодвинув её обратно, для того, чтобы смотря на пустую поверхность, воображение улучшалось пропорционально тому, как человек приближается к точке, где зрение наилучшее, потому что в этой точке глаза наиболее расслаблены.

Когда нет ничего конкретного, что можно было бы увидеть, расстояние не имеет никакого значения, потому что не предпринимается никакого усилия, чтобы увидеть.

Чтобы приободрить пациентов, пытающихся научиться представлять что они видят букву, кажется очень полезным, когда я говорю им снова и снова:

«Разумеется, ты не видишь букву. Я не прошу тебя увидеть её. Я только прошу, чтобы ты представил, что видишь её совершенно чёрной и совершенно чёткой».

Когда пациенты приобретают способность видеть знакомую им букву с помощью воображения, у них получается применить этот же метод и к незнакомым буквам, сразу же как только какая-то часть буквы (точка), может быть представлена совершенно чёрной, а вся буква — видимой чёрной, хотя зрительное восприятие этого факта поначалу может не длиться достаточно долго, чтобы пациент смог это осознать.

Стараясь различить незнакомые буквы, пациент обнаруживает, что невозможно представить что-либо в совершенстве, если только не представить то, что есть на самом деле. Это происходит потому, что если буква или какая-то её часть представлена отличной от реальности, и ментальная картинка в таком случае будет неясной и непостоянной, точно такой же, как буква, видимая несовершенно.

Существует множество способов воспрепятствовать воображению. Есть только один способ представить предмет совершенно и бесконечное число способов представлять несовершенно.

Правильный способ лёгкий. Ментальная картинка представляемого объекта приходит так же быстро, как мысль, и может оставаться более или менее долго. Неправильный способ труден. Картинка приходит медленно, она изменчива и прерывиста. Это может быть продемонстрировано пациенту, если его сначала попросить представить или вспомнить чёрную букву так совершенно, как это возможно с закрытыми глазами, а затем представить ту же букву несовершенно.

Первое он обычно делает легко, но представить чёрную букву с чёткими контурами серой, с размытыми краями и размытыми белыми пространствами внутри буквы будет очень сложно, и невозможно будет сформировать её ментальную картинку так, чтобы эта картинка оставалась неизменной в течение достаточно длительного времени.

Буква будет изменять цвет, форму и расположение в поле зрения точно так же, как это делает буква, которую видят несовершенно и точно как напряжение несовершенного зрения порождает дискомфорт и боль, усилие представить иногда вызывает боль. И, наоборот, чем ближе ментальная картинка буквы к совершенству, тем легче и быстрее она приходит и тем более она постоянна.

Несколько замечательных случаев излечения произошли с использованием воображения. Один пациент, доктор, носивший очки в течение сорока лет и не способный видеть большую «С» с двадцати футов, был вылечен за пятнадцать минут, просто представив то, что он видит буквы черными.

Когда его попросили описать большую «С» с некорректированным зрением, он сказал, что он видит её серой и что белые части внутри неё были в тени серого облака и что ему приходится даже догадываться о том, что у неё есть белая часть внутри. Ему сказали, что буква имеет чёрный цвет, совершенно чёрная и что белая часть внутри неё совершенно белая, без серого облачка. Я поднёс таблицу ближе к нему, чтобы он мог увидеть, что это так и есть.

Когда он снова посмотрел на букву с расстояния, он вспомнил интенсивность её цвета так хорошо, что смог представить, что видел её точно такой же чёрной, какой видел её вблизи с совершенно белой частью внутри, и это помогло ему увидеть букву на таблице совершенно чёрной и чёткой.

Таким же образом он смог прочитать строку в семнадцать футов и так пошёл вниз по таблице пока примерно через пять минут не смог прочесть с расстояния в двадцать футов строку, которую глаз с нормальным зрением должен бы был читать с расстояния в десять футов.

Потом я дал ему читать шрифт «диамант». Буквы показались ему серыми, и он не смог их прочитать. Его внимание привлёк тот факт, что буквы действительно были чёрными, и он тут же представил, что видел их чёрными, и тогда он смог прочитать их с расстояния в десять дюймов.

Объяснение этого замечательного явления кроется в простом расслаблении. Все нервы пациента были расслаблены, когда он представлял, что видел чёрные буквы, и когда он начал осознанно видеть буквы на таблице, он все ещё сохранял контроль над своим воображением. Поэтому он не начинал напрягаться снова и фактически видел буквы столь же чёрные, как он их вообразил.

У пациента не только не было рецидива, но и наблюдались значительные улучшения. Приблизительно год спустя я наведался к нему в офис и поинтересовался, как его успехи.

Он ответил, что видит идеально, и на расстоянии и вблизи. Он мог видеть легковые автомобили на противоположном берегу реки Гудзон и людей в них, мог прочитать названия лодок на реке, которые другие люди могли разобрать только с телескопом.

В то же самое время у него не было никаких трудностей с чтением газет, и в доказательство последней части этого заявления, он взял газету и громко прочитал несколько предложений. Я был удивлён, и спросил его, как он это сделал.

«Я сделал то, что Вы мне сказали» — последовал ответ.

«Что я сказал Вам делать?» — спросил я.

«Вы сказали мне читать таблицу Снеллена для проверки зрения каждый день и читать мелкий шрифт каждый день при слабом освещении, что я и делал».

Другой пациент, у которого была высокая степень близорукости, осложнённая атрофией зрительного нерва, разочарованный множеством врачей, был исцелён так чудесно и быстро при помощи силы воображения в один день пока был в офисе, что полностью потерял над собой контроль и, поднимая проверочную карточку, которую он держал в руке, бросил её через всю комнату.

«Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», воскликнул он: «Я не могу поверить в это. Возможность быть вылеченным и страх перед разочарованием — больше, чем я могу выдержать».

Он с трудом успокоился и решил продолжать. Позже он уже мог прочитать маленькие буквы на проверочной таблице. Тогда я дал ему прочитать мелкий шрифт.

Он посмотрел на крошечные буквы и сразу сказал, что прочитать их для него было невозможным. Однако я сказал ему действовать по той же системе, что дала положительные результаты при чтении на расстоянии. Таким образом, он должен был вообразить точку на одной части маленьких букв, удерживая их на расстоянии шести дюймов.

После проверки его памяти на точке несколько раз, он смог представить, что видит точку идеально чёрной на одной из мелких букв. Тогда он снова вышел из себя, и после последовавшего вопроса:

«В чём проблема?»

сказал:

«Я начинаю читать мелкий шрифт, и я настолько потрясён, что теряю самообладание».

В другом случае, у женщины с острой близорукостью, осложнённой начинающейся катарактой, зрение улучшилось через несколько дней от 3/200 до 20/50.

Вместо того чтобы постепенно идти вниз таблицы, она сделала скачок от пятидесятой строчки до десятой строчки. Карта была близко к ней поднесена, и её попросили смотреть на букву «О» в трёх дюймах — расстояние, на котором она видела её лучше всего, — чтобы представить, что она видела точку на нижней части буквы и что нижняя часть была самой чёрной частью.

Когда она смогла сделать это вблизи, расстояние постепенно увеличивалось, пока она не смогла видеть «O» в трёх футах. Тогда я поместил карту в десяти футах, и она воскликнула:

«Доктор, это невозможно! Буква очень маленькая. Это для меня слишком сложно. Разрешите мне сначала попробовать с буквой побольше».

Тем не менее, через пятнадцать минут она смогла прочесть маленькую «О» на десятой строчке в двадцати футах.

Глава XV. Перемещения и качания

Когда глаз с нормальным зрением смотрит на букву вблизи или на расстоянии, он может заметить, что буква пульсирует, двигается в различных направлениях, из стороны в сторону, вверх и вниз и по диагонали. Когда он переводит взгляд от одной буквы на таблице Снеллена к другой или перемещает взгляд с одной части буквы на другую, то не только сама буква, но и вся строка букв и вся таблица, может быть увиденной в движении из стороны в сторону.

Это видимое движение происходит из-за того, что глаз сам по себе совершает перемещения, и оно всегда происходит в направлении, противоположном траектории перемещения глаз. Если человек посмотрит на верхнюю часть буквы, то буква будет находиться под линией его зрения, и поэтому будет видно, как буква перемещается вниз.

Если посмотреть на нижнюю часть буквы, то все остальное будет находиться над линией зрения, и будет видно, как буква перемещается вверх. Если посмотреть на левую часть буквы, то вся буква будет справа от линии зрения и буква переместится вправо. Если посмотреть на правую часть буквы, то вся буква окажется слева от линии зрения и будет видно её смещение в левую сторону.

Люди с нормальным зрением редко осознают эту иллюзию и могут испытывать трудности при попытке продемонстрировать себе это. Но в каждом из случаев, которые мне приходилось наблюдать, спустя некоторое время, им всегда удавалось это сделать. Когда зрение несовершенно, буквы могут оставаться неподвижными или даже перемещаться в одном направлении с направлением перемещения взгляда.

Для глаза невозможно фиксировать взгляд в одной точке дольше, чем на долю секунды. Если он пытается это сделать, то он начинает напрягаться, и зрение ухудшается. Это можно легко продемонстрировать, если пытаться удерживать одну часть буквы достаточно долго.

Вне зависимости от того, насколько хорошо зрение, буква начнёт становиться менее чёткой или вообще исчезнет, это произойдёт очень быстро, а усилие удерживать часть буквы даже может вызвать боль. В исключительных случаях людям, кажется, удаётся очень долго удерживать внимание в одной точке. Они сами думают, что удерживают её, но всё только потому, что их глаз бессознательно перемещается и перемещается так быстро, что объекты в одно и то же время кажутся видимыми одинаково хорошо.

Перемещения глаза с нормальным зрением обычно не всегда заметны, но при непосредственном наблюдении с помощью офтальмоскопа их всегда удаётся продемонстрировать. Если один глаз исследуется с помощью этого прибора, в то время как другой разглядывает небольшой участок прямо перед собой, то исследуемый глаз, следующий за движениями другого, виден перемещающимся в глазнице в различных направлениях — из стороны в сторону, вверх и вниз. Если зрение нормальное, эти движения очень быстрые и при этом отсутствует какое-либо проявление усилия. Перемещение глаза с несовершенным зрением, наоборот, медленнее, диапазон амплитуд их движений шире, и сами движения резкие и совершаются с заметным усилием.

Также можно продемонстрировать то, что глаз способен и на перемещения такой скорости, которую не может измерить офтальмоскоп. Нормальный глаз способен прочесть четырнадцать букв на нижней строчке таблицы Снеллена с расстояния десяти или пятнадцати футов в неярком свете так быстро, что они все кажутся видимыми одинаковыми сразу.

Также было продемонстрировано, что для распознания буквы при таких условиях, необходимо сделать около четырёх перемещений для каждой буквы. Вблизи, даже если одна часть буквы видна лучше остальных, всё остальное может быть видимо достаточно хорошо для того, чтобы его можно было распознать. Но на расстоянии невозможно распознать буквы, если только не перемещать взгляд от верхней части буквы к нижней её части и от одного её края к другому. Нужно также перемещаться от одной буквы к другой, делая при этом около семнадцати перемещений за одну долю секунды.

Строка маленьких букв на таблице Снеллена может быть короче одного фута в длину и дюйм в высоту. И, если требуется семнадцать перемещений в долю секунды для того, чтобы увидеть её всю сразу, то нужно совершить тысячи движений, чтобы увидеть один кадр площадью размером с экран, со всеми деталями — людьми, животными, лошадьми или деревьями. А для того, чтобы увидеть шестнадцать таких площадей в секунду, как это происходит при просмотре кинофильмов, перемещения должны происходить с такой скоростью, которую едва ли можно себе представить.

К тому же, специалисты признают, что нынешняя скорость съёмки и показа кинофильмов слишком медленная. По их мнению, результаты будут гораздо лучше, если бы скорость была увеличена до двадцати, двадцати двух или двадцати четырёх кадров в секунду.

Человеческий глаз способен не только на такие скорости быстродействия безо всякого присутствия усилия или напряжения при этом. Но только тогда, когда глаза и ум отдыхают, они работают с максимальной эффективностью. Правда и то, что каждое движение глаз воспроизводит аномалию рефракции, но, когда движение короткое, оно очень лёгкое, и обычно перемещение настолько быстрое, что аномалия рефракции не длится достаточно долго для того, чтобы её можно было обнаружить с ретиноскопом.

Её существование можно продемонстрировать только, если снизить скорость движений до четырёх или пяти в секунду. Промежуток времени, на протяжении которого глаз находится в покое, намного больше, чем тот, в течение которого присутствует аномалия рефракции. Следовательно, когда глаз перемещается нормально, она не обнаруживается.

Чем быстрее бессознательные перемещения глаза, тем лучше зрение. Но если человек будет стараться осознать слишком быстрые перемещения, то возникнет напряжение.

Совершенное зрение невозможно без непрерывных перемещений глаза, и такие перемещения являются яркой иллюстрацией ментального контроля, необходимого для нормального зрения.

Для того, чтобы подумать о тысячах вещей за долю секунды, необходим совершенный ментальный контроль; и каждая точка фиксации должна присутствовать в мыслях отдельно от других, потому что невозможно думать о двух вещах или о двух частях одного и того же одновременно совершенно.

Глаз с несовершенным зрением пытается сделать невозможное, достаточно долго смотря неподвижно на одну и ту же точку. Когда он смотрит на неизвестную букву и не видит её, он продолжает делать усилие увидеть её лучше. Такие старания всегда заканчиваются неудачей и являются важным фактором в воспроизведении несовершенного зрения.

Поэтому одним из наиболее продуктивных методов улучшения зрения, является сознательная имитация бессознательных перемещений нормального глаза и осознание иллюзии движения, производимой такими перемещениями.

Будь то несовершенное или нормальное зрение, сознательные перемещения и качания — это огромная помощь и польза для глаз, так как не только несовершенное зрение можно улучшить этим способом, но и нормальное зрение может быть доведено почти до идеала. Когда зрение несовершенно, перемещения, если выполнены правильно, способствуют такому же расслаблению глаз, как пальминг, и всегда уменьшают или корректируют аномалии рефракции.

Глаз с нормальным зрением никогда не пытается удерживать одну точку дольше, чем на долю секунды, и, когда он перемещает взгляд, как описано в главе «Центральная Фиксация», он всегда видит предыдущую точку фиксации хуже. Когда он перестаёт быстро перемещаться и видеть предыдущую точку фиксации хуже, зрение перестаёт быть нормальным, качание либо пропадает, либо удлиняется, а иногда и меняет направление на противоположное. В этих фактах и лежит основной принцип лечения с помощью перемещений.

Для того чтобы увидеть предыдущую точку фиксации хуже, глазу с несовершенным зрением приходится смотреть дальше от неё, чем это делает глаз с нормальным зрением. Например, если он перемещается на расстояние в четверть дюйма, он может увидеть предыдущую точку фиксации так же хорошо или ещё лучше, чем предыдущую и, вместо того, чтобы расслабиться после такого перемещения, его напряжение усилится, качание не будет наблюдаться и зрение станет хуже.

В паре дюймов он, возможно, сможет отпустить первую точку и, если никакая точка не удерживается дольше, чем на долю секунды, то результатом такого перемещения будет расслабление и может появиться иллюзия качания. Чем короче перемещение, тем лучше, но даже очень длинное перемещение — три фута и больше — будет помощью тем, кто не может выполнить более короткого перемещения. Когда пациент способен выполнять короткое перемещение, то длинное перемещение, наоборот, ухудшает зрение.

Качание — доказательство того, что перемещение выполнено правильно, и когда оно возникает, происходит улучшение зрения. Можно совершать перемещения, не имея при этом улучшения зрения, но невозможно воспроизвести иллюзии качания без улучшения. Когда это может быть сделано при помощи длинного перемещения, то его можно сокращать до тех пор, пока пациент не сможет выполнять перемещения от верхней до нижней части самой маленькой буквы на таблице Снеллена и добиваться качаний. Позже он, возможно, сможет осознавать качание букв без сознательных перемещений взгляда.