Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Социалистический реализм: превратности метода - Людмила Алексеевна Булавка на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Третья. Оставаясь системой господствующих отчужденных отношений, идеология представляет собой еще и отлаженный механизм умелого использования гуманистического содержания культуры в своих интересах. «Ловкость приемов советской идеологии заключалась в том, — отмечает, например, Н. Иванова, — что она довольно тонко, даже утонченно использовала прекрасные, гуманные идеи, выработанные человечеством: идеи бескорыстной дружбы, нравственных взаимоотношений в любви, приоритета труда перед бездельем, особого отношения к своей родине, почитания старших, отстаивания пользы дела и т.д., и т.п. Советский киномиф и был создан этой идеологией, а не наоборот»[50].

Об инструментальном назначении искусства соцреализма говорится и в материалах курса «Культурология»: «Данное определение соцреализма опиралось на сталинское определение писателей как “инженеров человеческих душ”. Тем самым художественной культуре, искусству придавался инструментальный характер, то есть отводилась роль инструмента формирования “нового человека”»[51].

Четвертая. Советская культура стала формой опредмечивания императивов социалистической идеологии. Эту позицию можно найти, в том числе в работе О. Гончаровой: «Позже, в 30-е годы, советская культура уже мыслит себя “свершившейся утопией”, и в своем функционировании (дискурсивной практике) озабочена, прежде всего овеществлением, опредмечиванием идеологической парадигмы, лежащей в ее основе...»[52].

Пятая. Идеология претендовала на роль универсального регулятора порядка общественной жизнедеятельности индивида со всеми ее культурными практиками в соответствии с известным постулатом, из которого исходит культурная и социальная антропология: человек может жить только в упорядоченном мире, т. е. в ситуации наложения культурного порядка на порядок природный. «Этот порядок, — подчеркивает Т. Круглова, — должен восприниматься как достаточно надежный. В советском обществе на роль такого универсального регулятора порядка претендовала идеология. Но для того чтобы эту претензию реализовать даже в условиях тоталитарного репрессивного аппарата, она должна была обрести модальность культурной практики»[53].

Шестая. Идеология есть идейно-художественный норматив творчества.

Как подчеркивал В. Щедрин, «государственным стандартом» театральной формы для социалистических театров стал МХАТовский реализм, а «ГОСТом» содержания — репертуар, основанный на литературе критического и социалистического реализма. «Это требование, — отмечала В. Клявина, — в условиях государственной монополии на театр открыло прямой путь к унификации творческих коллективов»[54].

Итак, мы видим, что все эти позиции, по-разному подчеркивая детерминирующее значение идеологии в развитии советской культуры, в действительности отводят ей две роли.

Первая: институт идеологии рассматривается в качестве генетически исходного отношения метода соцреализма, задающего отчужденный характер общественного бытия художественной культуры независимо от личной позиции творца (идейной и творческой). Соответственно этому реальная художественная практика соцреализма — это закономерное проявление имманентных законов идеологии.

Вторая: идеология, будучи абсолютной антиномией художественной культуры, развивается по своим, независимым от нее специфическим законам и выступает, как правило, фактором ее внешнего подчинения и подавления. В связи с этим метод соцреализма понимается как особый способ экспансии законов идеологии на сферу свободного и творческого развития культуры. Более того, суть метода соцреализма — в подчинении принципа индивидуального творчества общим для всех мировоззренческим установкам и политическим целям, служащим в конечном итоге утверждению безусловного примата идеологии над творчеством.

Здесь представляется интересным вопрос, которым задается В. Тюпа: что является общим «между прекраснодушными (символистскими — В. Курицын) надеждами на мессианскую роль искусства, статьей Ленина о партийности в литературе и футуристическими пощечинами общественному вкусу»[55].

Согласно его мнению, «все эти столь чуждые друг другу явления растут из одного корня — из обострившегося внимания к идеологическому воздействию искусства на общественное сознание...». Или, как подчеркивает В. Курицын, «важнейшим критерием художественности выступает эффективность воздействия искусства на общественное сознание»[56].

Резюмируя эти подходы, можно сказать следующее: согласно им соцреализм рассматривается либо как особая функция идеологии, либо как способ трансформации культурного дискурса в идеологический.

Но редуцирование метода соцреализма к идеологической системе вызывает появление целого ряда вопросов. Например, если данный метод продуцирует лишь идеологические феномены, тогда откуда возникло то художественное явление, которое именуется «искусством соцреализма» и которое получило высокое признание не только у нас, но и за рубежом? Ведь если был соцреализм, значит, было и искусство соцреализма.

Другой вопрос: тождественна ли природа этого метода, характерного для творчества Маяковского и Эйзенштейна, феномену «чистой идеологемы»?

Толкование метода соцреализма только как определенного идеологического феномена имеет под собой определенные основания, но при этом нельзя забывать, что данный метод никогда не являлся только монополией института идеологии, функционирующего отдельно от советской культуры. На этом, кстати, настаивали теоретики соцреализма еще советского периода. Несмотря на различие своих позиций по многим аспектам данной проблемы, тем не менее большинство из них отстаивали понимание соцреализма как все-таки творческого метода. Такое положение особенно проявилось в известной полемике по проблеме художественных предпосылок появления метода соцреализма, на которой мы специально задержим внимание, чтобы, во-первых, «не выпасть» из дискуссионной традиции истории исследования данного вопроса, и, во-вторых, чтобы не потерять самокритический потенциал в обосновании уже своих собственных гипотез.

Анализ исследовательских позиций по вопросу о художественных предпосылках метода соцреализма (здесь большой вклад принадлежит известному теоретику И.Ф. Волкову) выявил их конкретный спектр, принципиальное определение внутри которого позволяет нам условно разделить их на две группы.

Позиция первой группы исследователей связывает предпосылки художественного преддверия соцреализма с достижениями мировой культуры в целом. Вот лишь несколько примеров.

— И.Ф. Волков: «Художественные предпосылки искусства соцреализма — освоение всех художественных ценностей прошлого»[57].

— Д. Марков: «Искусство соцреализма — «синтез всех подлинных художественных завоеваний, осуществляемых на основе социалистической идейности»[58].

— С. Петров: ««Путь к соцреализму — в принятии идей революционного движения рабочего класса и в понимании процесса жизни в свете марксизма, а также в овладении художественным опытом реализма в усвоении его традиции»[59].

Итак, соцреализм освоил весь арсенал художественных средств — данную позицию кроме вышеназванных авторов, разделяют еще Л. Тимофеев, В. Дмитриев и др.[60]

Представители второй позиции, в целом не возражая против представленного выше подхода, тем не менее считают, что искусство соцреализма, в то же время, располагало многообразными художественными формами, арсенал которых постоянно обогащался в процессе творческого освоения художником новых явлений действительности (А. Метченко, Ю. Андреев, С. Петров и др.).[61]

Признавая научный вклад данных авторов в развитие теории соцреализма, представляющий большую ценность не только для отечественной, но и зарубежной науки, в то же время надо отметить, что ряд вопросов, связанных с исследованием предпосылок и сущности превращенных форм соцреализма оставался недостаточно разработанным. Именно их исследование и составляет одну из важнейших задач данной работы.

Но вернемся к современной ситуации в исследовании проблем соцреализма.

Обсуждение проблемы генезиса соцреализма выявило позицию, которая, сохраняя критическое отношение к его превращенным формам и усматривая причину их возникновения в тесной связи данного метода с интересами государственно-партийной системы, в то же время отстаивает то конструктивно-творческое и гуманистическое содержание его искусства, которое не утратило своей художественной ценности до сих пор.

Вот что можно прочесть в связи с этим, например, у известного литературоведа И.Ф. Волкова: «...здесь предлагается рабочее терминологическое обозначение литературы, которая действительно явилась в XX веке существенно новой разновидностью реалистической литературы. Суть новизны заключена в соединении субъективных стремлений личности к самоутверждению с реальной объективно-исторической возможностью, самоутверждения личности в интересах общества или, в более узком, но более конкретном смысле, в художественной актуализации и абсолютизации созидательно-творческих возможностей человека»[62].

Да, исследователь И.Ф. Волков прав, что для социалистического реализма характерен акцент на созидательно-творческих возможностях человека. Но только ли на них? Критическое отношение к отчуждению при тщательнейшем отображении самых различных форм его господства (от мещанства до фашизма) — это то же социалистический реализм.

На творческую сущность соцреализма, открывающего новые перспективы развития отношений художника с окружающим миром, указывает и Н.И. Стопченко: «Рождающийся новый метод, еще не названный социалистическим реализмом и не загруженный партийными догмами, резко увеличил для художника «зону контакта с изображаемым миром», требовал от него постоянно «соприкасаться «со стихией незавершенного настоящего» (М. Бахтин). Живая душа нового метода, вызвавшего сильнейший резонанс в художественном мире планеты, — в движении познающей мысли, в превращениях, изменениях форм и стиля...»[63].

Так что же все-таки является исходно-образующим понятием соцреализма: культура или идеология?

Анализ позиций по этому вопросу показал следующее: акцентируя ту или иную ипостась соцреализма и, более того, по-разному оценивая место и роль идеологии в развитии советской культуры, отношение большинства исследователей к последней носит в лучшем случае охранительный характер.

Так, например, необходимость защиты искусства соцреализма и в первую очередь той его части, которая была связана с художественной тенденцией реализма, от детерминирующей роли идеологии, исследователь Т. Круглова обосновывает тем, что последнее «обычно понимается как форма ложного сознания и потому противоположного научному и реалистическому»[64]. В подкрепление данного мнения можно привести и позицию К.М. Кантора: «Идеология — иллюзорное сознание. Так, народы СССР 80 лет жили в иллюзорном мире социализма, похожего на истинный, но все-таки ложный — идеологический»[65].

Разводя идеологию и художественную культуру в противоположные стороны, исследователь, Т. Круглова прибегает к той аргументации, что если реализм ориентирован на наличное бытие в его причинно-следственных связях, т.е. на то, что уже сложилось и продолжает складываться по известной логике, то идеология конструирует социальное воображаемое, производит иллюзии, которые позволяют человеку строить свою жизнь, получая запланированный результат, оправдывающий его ожидания.

Идеология телеологична, она ориентирует на цели, т.е. так или иначе на будущее, которое обеспечивается не следованием заведенному когда-то порядку (причинно-следственная связь), а доверием к меняющимся установкам»[66]. Согласно данной позиции идеология в целом как особый институт априорно превращенных общественных отношений исключает возможность позитивного влияния ее на культуру и искусство. Такова доминирующая позиция большинства исследователей данного вопроса.

Впрочем, надо отметить, что за последнее время изучение данной дихотомической пары (культуры и идеологии) на материалах 30-х гг. стало обновляться за счет появления других исследовательских ракурсов и подходов, предполагающих в некотором смысле синтез их художественной и идеологической практики.

Включение исследователей в эмпирический пласт советских реалий в этом случае осуществляется с помощью введения такого принципиально важного параметра, как повседневность, который, по мнению Т. Дашковой «подрывает превратившееся в догму представление, согласно которому до поры до времени советские люди разделяли коммунистическую идеологию, и демонстрирует, сколь мало было влияние именно доктрины»[67].

И это корреспондирует с тем, что пишет Т. Круглова: «Необходимо обнаружить точки соприкосновения между советской повседневностью и идеологическими проектами власти и интеллектуальных элит, т.е. исследовать правила советской жизни, следование которым обеспечивает не только выживание, но и различные формы социальной успешности и сопутствующие им переживания радости, удовлетворения, уверенности, правоты»[68].

«Новая оптика», по мнению Т. Дашковой, позволяет, прежде всего разглядеть «незамеченное» на перепаханной ниве соцреализма во всех его вербальных и визуальных изводах»[69].

 Надо отметить, что исследовательский аппарат этой «новой оптики» предполагает использование следующих теорий, приемов и методов:

— исследование канонических «текстов» соцреализма (литературные, кинематографические, архитектурные, монументально-живописные и садово-парковые);

— анализ дискурса;

— изучение рецепции;

— использование психоаналитических практик, гендерных стратегий, различных теорий телесности и визуальности[70].

Перечисленные выше подходы не дают, однако, целостного ответа на вопрос о природе социалистического реализма. Решение этой проблемы, на наш взгляд, следует искать в генезисе данного явления.

Социалистический реализм: истоки становления

Разночтения в понимании сути соцреализма выводят нас на проблему генезиса данного метода, очень важного для объяснения многих вопросов, касающихся не только его содержания, но так же и его превращенных форм.

Практика научных поисков и дискуссий по этому вопросу при всей их незавершенности выявила ряд позиций, важных для их дальнейшего развития.

Первая. Метод соцреализма — продукт чисто директивного происхождения, генезис которого никоим образом не связан с культурой (интересно, что данный взгляд объединяет как апологетов превращенных форм соцреализма, так и их «критиков»). Одним словом, соцреализм был искусственно создан во времена культа личности[71]. Соответственно, произведенный бюрократическим образом данный партийный императив по отношению к культуре выступал лишь в форме внешне отчужденного субстрата, а их противоборство как раз и задавало логику развития отечественной культуры советского периода.

Вторая. Соцреализм вышел из логики отечественной и мировой истории. «Сталинский социалистический реализм, — пишет М. Чегодаева, — был не самостоятельным явлением, но логическим итогом большого периода в русской и мировой истории. У истоков этой эпохи стояли революции и потрясения Нового времени, в особенности научно-техническая революция XIX—начала XX веков, перевернувшая все представления о силе и скорости, времени и пространстве; о могуществе разума и созидательной мощи человека»[72].

Третья. Функционируя как партийный императив, соцреализм тем не менее возник как закономерный результат общественных процессов в культуре 20-х гг. и нашел свое выражение в том числе в философии творчества, узаконившей данный метод: «то был замысел некой философии творчества, долженствующей превратиться в норму, обязательную для всех советских художников. Причем позитивная репрезентация таковой сопровождалась конкретными указаниями негатива, т.е. форм и путей искусства, неприемлемых в советских условиях»[73].

А вот другой пример такого подхода, о котором пишет (применительно к театральной сфере) В. Щедрин: «Историческим итогом “театрального Октября” и экспериментальных поисков “левого” искусства стало появление культуры соцреализма, в которой не было места для эстетского театра Грановского. Напротив, ГОСЕТ Михоэлса, как советский театр, представляющий многонациональную социалистическую культуру, стал частью театральной иерархии тоталитарной системы СССР»[74].

Четвертая. Соцреализм — это результат некого онтологического единства «верхов» и «низов». «Не властью и не массой рождена была культурная ситуация соцреализма, но властью-массой как единым демиургом. Их единым творческим порывом рождено было новое искусство. Социалистическая эстетика — продукт власти и масс в равной степени»[75] — таково мнение Л.Н. Таганова. О соцреализме как неком единстве «низов» и «верхов», но уже возникшем на другой основе, говорит и Э. Надточий: «Соцреализм, вбирая в себя народность, был не просто системой требований, диктуемых «сверху», а машиной кодирования «потока желаний масс», культурным пространством, "где встречается опыт массы и язык власти"»[76].

Пятая. Позиция, указывающая на соцреализм как на результат развития определенных культурных и художественных процессов. Приведем некоторые примеры, указывающие на разные культурные истоки данного метода.

— «Известно, что в качестве образца для «социалистического реализма» изначально было выдвинуто и утверждено искусство передвижников».[77]

— «Но, ...как показано в замечательной статье Абрама Терца «Что такое социалистический реализм?», прославленный метод советской литературы и искусства есть не что иное, как вытащенный из гроба псевдоклассицизм XVIII века, а тот, в свою очередь, вне какой-то соотнесенности с подлинной классикой немыслим».[78]

— «На самом деле устойчивую социальную систему обслуживал адекватный ей стиль — сталинский классицизм, по недоразумению названный соцреализмом. Его нормативная поэтика объединяла культуру на всех уровнях — от эпитета до архитектуры».[79]

— «Наследница традиции русского символизма и футуризма, поэзия Пролеткульта и «Кузницы» вырождается в конце 1920-х в монументальную прозу соцреализма, проходя, таким образом, путь развития литературы — от поэзии к прозе, от мифа к канону».[80]

— «Собственно говоря, единственным художественным методом социалистического реализма являлся именно традиционный старый академизм, тогда как всякое обращение к искусству Нового времени, тем паче к авангарду двадцатых годов, было недопустимо, враждебно делу построения социализма...»[81]

Итак, мы видим, что в своих взглядах на генезис соцреализма исследователи продемонстрировали три ведущих позиции, одна из которых в качестве исходной категории генезиса данного метода рассматривает идеологию, другая — культуру, ее реалистические тенденции, а третья, объединяющая первые две — единство, возникшее из слияния политики и культуры. Третья позиция представлена в работах Г. Белой: «Прочное срастание политики и культуры, превращение искусств в идеологию — таков был тот климат, в котором родилось явление “социалистический реализм”»[82].

При этом надо отметить, что различие всех этих позиций снимается в одном их общем взгляде на антиномический принцип взаимоотношения идеологии и культуры. Высказанное по этому поводу суждение В. Ковского как раз и выражает господствующее на этот счет мнение: «Совершенно очевидно: термин “социалистический реализм” плох — пусть даже потому, что составлен из понятий, принадлежащих к разным и не “стыкующимся” смысловым рядам»[83]. Здесь автор позволит себе не согласиться и с тем, и с другим утверждением. И не потому, что они неверны, а потому, что они представляют несколько одностороннее видение проблемы генезиса метода соцреализма.

* * *

Имманентная устремленность освободительной тенденции советской культуры к преодолению отчуждения предопределила и появление соответствующего художественного метода — социалистического реализма[84].

Надо сказать, что практика бытия и исследования «основного метода» советского искусства породила целый ряд авторских модификаций его основного названия: «социальный реализм» (А.В. Луначарский)[85], «социалистический классицизм» (А. Синявский)[86], «тенденциозный реализм» (В. Маяковский)[87], «героический реализм» (Г. Гюнтер)[88], «монументальный реализм» (А. Толстой)[89], «романтический реализм» (Вяч. Полонский)[90], «динамический реализм» (Д. Горбов)[91], «пролетарский реализм» (Ф. Гладков, Ю. Лебединский)[92], «революционно-социалистический реализм» (И. Кулик)[93], «реализм с социалистическим содержанием» (В. Ставский)[94].

Соцреализм как метод художественного осмысления действительности (не только советской) имеет две субстанциональные основы, каждая из которых соотносится со своим alter ego («социальное творчество» и мировая художественная культура).

Не раскрывая конкретного содержания субстанции соцреализма (это будет сделано далее), пока лишь подчеркнем то, что на первый взгляд общий характер соотношения его составляющих начал (культуры и идеологии) представляется предельно бинарным. Более того, эти понятия, казалось бы, не имеют никакой генетической общности.

В качестве примера, подтверждающего господство такого понимания соцреализма, приведем фрагмент одной из полемик, существующей по этому поводу. Так, академик Д. Марков, настаивая на сохранении термина «социалистический реализм», в качестве аргумента приводит следующие доводы: «...отрывая от общего названия метода слово «социалистический», трактуют его оголенно-социологически: полагают, будто эта часть формулы отражает лишь мировоззрение художника, его социально-политические убеждения. Между тем должно быть ясно осознано, что речь идет об определенном (но и предельно свободном, не ограниченном, по сути, в своих теоретических правах) типе эстетического познания и преображения мира»[95].

Будучи не согласным с данной точкой зрения, исследователь Е. Сергеев в ответ на это заявляет следующее: «Честно говоря, я совершенно не понимаю, как политическое определение может превратиться в эстетическое»[96].

Итак, проблема взаимоотношения идеологии и культуры остается не только открытой, но и наиболее полемически обостренной в понимании сущности соцреализма.

Наша же позиция по этому поводу (ее мы пока представляем как гипотезу данной работы) заключается в следующем: именно противоречивая по своей сущности взаимосвязь культуры и идеологии соцреализма как раз и составляет основу его развития.

Но так ли это на самом деле? Этот вопрос и станет сквозным, пронизывающим не только все части данного исследования, но и задающим его логику и структуру.

А теперь вернемся к исходной дефиниции соцреализма.

Само название «социалистический реализм» уже само за себя говорит о том, что этот метод связан, с одной стороны, с генезисом системы «реального социализма» (или его идеального, культурного бытия, о чем будет сказано ниже), а с другой — с реалистическими традициями искусства[97].

Как показывает история мировой культуры, многие исторические эпохи имели свой реализм: например реализм византийский, реализм русской иконы, реализм Возрождения и Средневековья, реализм пролетарский, монументальный, героический, романтический, социальный и др.

Советская эпоха в этом смысле также не стала исключением и у нее появилась своя историческая модификация данного художественного направления — соцреализм. В связи с этим возникает несколько вопросов, которые следовало бы развести между собой: во-первых, какова мера собственно самого реализма в соцреалистическом искусстве; во-вторых, каковы место и роль реализма уже в появлении и становлении основного метода советской культуры.

Говоря о культурных предпосылках соцреализма, мы в основном разделяем известное положение о том, что реалистические традиции мировой, а также отечественной (и здесь в первую речь идет о критическом реализме русской литературы XIX века) художественной культуре в значительной степени предопределили появление данного метода.

При этом мы не будем категорично утверждать, что только реализм был его единственно плодотворной традицией — были и другие художественные направления, которые в той или иной степени, прямо или косвенно предваряли появление и развитие соцреализма: например, романтизм (несущий идею самоценного значения личности), критический реализм XIX века, социальный реализм, футуризм, авангардизм. Кстати, о серьезном влиянии авангардистских течений на формирование соцреализма говорят такие авторы, как С. Попов[98], Б. Гройс[99], В. Тюпа[100] и др.

Вопрос художественного преддверия соцреализма стал предметом новой волны интереса к советской культуре уже на другом историческом витке. Надо сказать, что интенсивные процессы структурного изменения современной культуры в конце XX — начале XXI в., особенно заметные на отечественном художественном полотне, актуализировали в разных формах общественной рефлексии целый блок проблем, связанных с переосмыслением исторических основ генезиса основных художественных течений отечественной культуры.

На наш взгляд, это вызвано главным образом утверждением тотальности постмодернизма на российском пространстве. Невозможность понимания сущности последнего из него самого заставляет многих исследователей прибегать к компаративистскому анализу разных художественных течений XX века (включая такое как соцреализм).

К такому приему в своих работах прибегает целый ряд авторов (И. Голомшток[101], Б. Гройс[102], М.Л. Гаспаров[103], В. Паперный[104], И.П. Смирнов[105], В. Курицын[106]), которые рассматривают разные идейно-художественные направления в фокусе их культурного пересечения (например, русского авангардизма и соцреализма, символизма и соцреализма, соцреализма и сюрреализма, кубизма и коммунизма, футуризма и символизма и т. д.).

Другой исходной субстанцией соцреализма является практика социального творчества 20-х гг., о «неповторимой и незабываемой» атмосфере которых С. Эйзенштейн писал следующее: «Кругом бурлит великолепная творческая напряженность двадцатых годов. Она разбегается безумием молодых побегов сумасшедшей выдумки, бредовых затей, безудержной смелости. И все это в бешеном желании выразить каким-то новым путем, каким-то новым образом переживаемое»[107]. Вырастающий из этого «бурления» художественный метод закономерно был найден, причем найден не только Эйзенштейном, но и всем «основным течением» советской культуры.

Социалистический реализм, рождаясь, как и советская культура, из противоречий революции, несет на себе ее отпечаток с момента своего рождения. Как таковой этот метод с самого начала оказался пронизан противоположностью двух основополагающих и в то же время противоборствующих тенденций. Первая была следствием основного (освободительного) течения советской культуры, вторая стала отражением действительных форм «строительства социализма» и потому оказалась пронизана (позднее — подчинена) отчужденно-бюрократическими формами политико-идеологической гегемонии номенклатуры.

Рассмотрим это противоречие подробнее, начав с первой тенденции.

Социальное творчество 20-х гг. объективно спроецировалось в культуру его собственным методом, связанным с разрешением действительных противоречий, — соцреализмом. Вот почему этот метод позволил уже в идеальной форме создавать, причем по законам социального творчества, освобождаемую (состояние завершения здесь может рассматриваться лишь как вектор развития ее меры) от отчуждения объективную реальность.

Результатом этого становится появление (в форме идеального) новой «разотчужденной» действительности, не равной объективно существующей реальности, т.к. первая появляется вследствие действительного преодоления существующих и потому конкретно-исторических противоречий. «Разотчужденная действительность»[108] искусства соцреализма — это отраженная идеальным образом объективная реальность не столько со снятыми, сколько со снимаемыми в ней противоречиями. И именно поэтому она является идеальным образом самой объективной действительности, т.е. ее идеалом.

Как писал А. Синявский: «Соцреализм исходит из идеального образа, которому он уподобляет реальную действительность. Требование правдиво изображать жизнь в ее революционном развитии ничего другого не обозначает, как призыв изображать правду в идеальном освещении, давать идеальную интерпретацию реальности, писать должное как реальность, писать должное как действительное. Мы изображаем жизнь такой, какой она обязана стать, повинуясь логике марксизма. Поэтому соцреализм, пожалуй, имело бы смысл назвать социалистическим классицизмом»[109].

Однако художественное снятие противоречий в процессе сотворения новой (художественной) реальности предполагало, во-первых, понимание, точнее, — критическое восприятие этих противоречий художником и, во-вторых, деятельность, связанную с теми общественных формами своего творчества, которые бы позволяли разрешить данные противоречия.

Второй субстанцией возникновения соцреализма является культура, а точнее, та ее составляющая, которая связана с тенденцией реализма. «Мы предполагаем, — отмечает Т. Круглова, — что социалистический реализм — тоже «реализм» в том смысле, что он репрезентирует жизненный мир того антропологического типа, который был рожден тяжелым и уникальным опытом российской модернизации XX века».[110] На тесную связь искусства соцреализма с художественными тенденциями реализма указывает и М. Чегодаева: «В качестве первой заповеди советского художника утверждался «реализм»[111].

Но есть и оппонирующая данной позиции точка зрения, полностью отрицающая такую связь. Этот подход представлен, например, А.И. Морозовым, который говорит о том, что утверждавшийся в советском художественном сознании, начиная с 1930-х годов постулат, будто «метод социалистического реализма» есть вершина развития реалистического искусства, является одной из идеологических спекуляций»[112].

Антиномичность этих позиций объективно актуализирует следующие вопросы: в какой мере генезис соцреализма обусловлен развитием реализма? В какой мере сам данный метод имманентно был связан с реализмом? Каковы были отношения соцреализма и реализма в советской художественной культуре?

Согласно мнению вышеназванного автора, реализм не был «подмят» соцреализмом и проявил себя достаточно ярко в советской художественной культуре: «Отнюдь не была «исчерпана» при советской власти и традиция реализма в различных ее ипостасях, сколь ни дискредитировали ее мистификаторы от государственного соцреализма...»[113].

В отличие от А. Морозова, автор придерживается той точки зрения, что соцреализм диалектически снимает в себе противоречия реализма как предшествующего ему художественного метода, и уже в силу этого соцреализм с полным правом можно считать наследником реалистической и критической школы как русской (дореволюционной), так и мировой культуры в целом. Неслучайной в этом контексте является позиция даже такого далекого от официоза художника, как Б.Л. Пастернак: «...наш социалистический реализм не мог свалиться с неба, в готовом виде, что и тут в прошлом могут быть корни сверх еще тех, которые достаточно изучены и всем известны. Так вот, мне лично кажется, что честь провозвестничества в этом отношении с Максимом Горьким разделяет Толстой или точнее: бури толстовских разоблачений и бесцеремонностей»[114].

На генетическую общность русской и советской культуры указывают и некоторые западные исследователи. Так, например, Б. Шварц в работе «Музыка и музыкальная жизнь в советской России» специально подчеркивает такой феномен как «народность, соединяющая русскую и советскую музыкальную культуру в единую традицию». «Русские композиторы от Глинки до Шостаковича имели едва ли не мистическую веру в творческую силу народа. Эта вера всегда была краеугольным камнем советского искусства», — отмечал Б. Шварц[115].

Принято считать датой декларации соцреализма время проведения Первого съезда Союза писателей СССР, т.е. август 1934 г. Но если данный метод являлся аутентичным советской системе, то почему он возник в качестве некого идеологического гештальта лишь спустя 17 лет после ее рождения?

Почему соцреализм не возник в 20-е гг. как некое всеобщее явление, несмотря на свою актуальность? Этот момент подмечает и М. Левченко: «...в данном случае речь идет о периоде, в который соцреализм еще не сформировался окончательно и не стал господствующим стилем — т.е. о первых послереволюционных годах, а литература этого периода как раз чрезвычайно сильно озабочена именно вопросом перехода в новый мир и реализует эту тему в разнообразных кодах (солярном, бытовом, вегетативном)»[116].

Авторское видение данного вопроса заключается в следующем.

Период 20-х гг. был временем, когда ситуация в целом характеризовалась бурно проходящими процессами осмысления, постижения и изменения действительности посредством, в том числе, самодеятельной практики, затрагивающей сферу материальных отношений. Это был период активной фазы непосредственно социального творчества, т.е. процесса разотчуждения в сфере материального.

Соцреализм, понимаемый как разотчуждение в сфере идеального, появляется лишь как культурная проекция данного исторического процесса. Проще говоря, индивиду в этот период не до идеального — он в это время занят преобразованием жизни. Идеальное как субстанция жизни и деятельности станет актуальным позже, когда активизируется процесс размывания субъектности «строителя социализма».

Вот почему соцреализм появляется в 30-е гг. как художественный метод, т.е. как метод разотчуждения, применительно к сфере идеального.

А что значит та художественная и культурная практика, которая имела место в 20-е гг.? Разве художественный опыт революционных масс того времени, пишущих и говорящих главным образом о революции, — это не соцреализм? Казалось бы, когда революционный поэт говорит о революции — это и есть не что иное, как «чистейший соцреализм».



Поделиться книгой:

На главную
Назад