Асы «шнелльботов». Немецкие торпедные катера в бою

Таким образом, командование Оси приняло все возможные меры для того, чтобы атаковать конвой. Предназначенный для нас приказ об операции гласил:

«1. Положение противника: С утра 10 августа в Западном Средиземноморье находится прикрытый крупными силами конвой противника, который движется к Сицилийскому проливу. По имеющимся данным, он состоит из 3 линкоров, 4 авианосцев, 4 крейсеров, 30 эсминцев и корветов, 20 транспортов водоизмещением от 8 до 20 тысяч тонн. Вражеские корабли идут несколькими группами, состав которых в течение 10 августа несколько раз поменялся. На 10.20 10 августа их состав был следующим:

– главная группа: 3 линкора (возможно, «Нельсон», «Родней» и один ложный), 3 авианосца (в том числе «Уосп»), 20 крейсеров и эсминцев, 20 торговых судов;

– в 15 милях впереди: авианосец, 4 крейсера и 7 эсминцев;

– южнее на расстоянии 45 миль: 6 эсминцев, выстроившихся фронтом.

Ожидается, что в 21.00 12 августа противник будет находиться в районе мыса Бон.

2. Наши силы:

– 6 итальянских торпедных катеров ночью 12.8 на позициях у мыса Бон, еще 11 в районе…

– итальянское соединение в составе крейсеров «Горициа», «Больцано», «Триесте», «Эугенио ди Савойя», «Монтекукколи», «Аттендоло», 11 эсминцев и 2 миноносцев идет вечером 12 августа к Пантеллерии. Итальянскими силами между Сицилией и Тунисом командует адмирал в Мессине.

Местонахождение новых итальянских минных заграждений будет сообщено отдельной радиограммой.

3. Задача: 3-й флотилии торпедных катеров действовать 5 кораблями против конвоя. Главная цель – тяжелые корабли, если они дойдут до Сицилийского пролива, в противном случае транспорты. Решение будет принято по данным разведки на позднее 20.00 12 августа

4. Инструкции: Командование – командир флотилии. Состав – «S-36» (флагманский), «S-35», «S-30», «S-58» и «S-59». Выход из Порто-Эмпедокле не позднее 16.00 12 августа. В 21.30 сформировать линию в 2,5 милях севернее мыса Бон, расстояние между катерами на усмотрение командира. Считаться с возможностью получения приказа о движении на запад. Если до 04.30 не будет встречи с противником, двигаться на север через банку Скерки к мысу Гранитола, оттуда вдоль берега до Аугусты, там немедленно пополнить запасы топлива.

5. Запрещается атаковать подводные лодки и малые корабли».

Столь сильного конвоя Средиземное море еще не видело. Особенно впечатляет количество авианосцев, истребители которых должны прикрывать конвой от атак наших ударных самолетов. После предшествующих неудач британское Адмиралтейство решило, по всей видимости, рискнуть всем, чтобы доставить необходимые грузы находящейся на грани голодной смерти Мальте.

Ведь хотя противовоздушная обороны острова благодаря доставке горючего и боеприпасов была более или менее обеспечена, население серьезно страдало от нехватки продовольствия. А британцы хотели удержать Мальту любой ценой.

На следующее утро я в 7 часов вылетаю из Рима и к двум часам дня прибываю в Порто-Эмпедокле, где уже находится и заправляется горючим первая тройка катеров. «S-35» и «S-36» в этот момент делают то же самое в Аугусте. Вечером становится известно, что накануне в полдень немецкая подлодка U-73 капитан-лейтенанта Розенбаума потопила авианосец «Игл». Из штаба 2-го авиакорпуса я узнаю, что немецкие и итальянские самолеты совершили вчера пять воздушных налетов, добившись некоторых успехов.

В 19.30 три линкора, авианосец и примерно 15 крейсеров и эсминцев повернули обратно. Из-за минных полей в районе банки Скерки северо-западнее мыса Бон конвой был вынужден вытянуться в линию. Такая длинная вереница не могла остаться незамеченной нашими катерами.

«S-35» остался в Аугусте из-за неисправного двигателя, а «S-36» сможет прибыть в Порто-Эмпедокле не ранее 21.30. Поэтому в 17.30 я отправляю «S-58» и «S-59» с опытными капитанами к мысу Бон с задачей патрулировать, обнаружить противника и поддерживать с ним контакт до прибытия второго звена.

В 21.30 я выхожу в море на «S-30». Выйдя из гавани, мы останавливаемся в ожидании «S-36». На этот катер недавно назначен новый капитан, обер-лейтенант цур зее Браунс, для которого эта операция станет первой. Именно поэтому я и выбрал его катер в качестве флагманского. В 22.30 мы наконец начинаем движение навстречу врагу. Становится ясно, что мы не успеем своевременно прибыть к мысу Бон и будем вынуждены искать противника юго-западнее Пантеллерии.

В 22.40 мы получаем радиограмму из Рима, что итальянская эскадра будет находиться с половины первого ночи восточнее 12 градусов восточной долготы и что тяжелые корабли противника повернули назад. Наша главная цель – транспорты. На основе имеющегося опыта мы предполагаем, что помимо эсминцев соединение будут охранять несколько крейсеров. В час ночи мы проходим в 2,5 мили западнее Пантеллерии и ждем сигнала от первого звена. Ветер северо-западный силой 2–3 балла, волнение 2 балла, по небу бегут облака, видимость 4–6 тысяч метров.

В 01.31 мы получаем радиограмму от первого звена о замеченном ими конвое. В половине первого он находился в 10 милях южнее мыса Бон, двигаясь курсом 160 градусов со скоростью 15 узлов. «S-58» докладывает, что контакт с противником потерян.

По нашим расчетам, мы должны встретить врага в три часа ночи. Мы идем на юго-запад и в 02.50 видим на небе несколько осветительных снарядов. Судя по всему, там английские эсминцы охотятся за нашими товарищами, итальянскими торпедными катерами.

В 03.08 мы замечаем с флагманского катера три силуэта. Мы немедленно останавливаемся и разглядываем приближающегося противника. Впереди идет эсминец типа «Эскимо», за ним в строю пеленг два меньших по размеру эсминца, идущие легким зигзагом. Вдруг позади них появляется крупный транспорт, возможно, танкер водоизмещением 10–12 тысяч тонн, расстояние до него около 4 км. Я разрешаю атаку находящемуся правее нас «S-30», одновременно атакуя головной эсминец. В 03.14 мы выпускаем две торпеды с расстояния в 1500 метров; к сожалению, обе проходят впереди противника. Мы не двигаемся с места, перезаряжаем торпедные аппараты и ждем результатов атаки «S-30». В 03.22 мы видим первый взрыв у большого транспорта, за ним следует взрыв справа позади корабля. Возможно, это попадание в другой транспорт, закрытый от нас первым?

Сразу же после взрывов эсминцы извергают град снарядов на наши катера, освещая их прожекторами и осветительными снарядами. Мы уходим на полном ходу и ставим дымовую завесу. Спустя пять минут мы видим впереди большой корабль, который стоит к нам бортом. Мы выпускаем торпеду в 03.27 с расстояния 700 метров – промахнуться невозможно, если стрелок не допустит ошибки. Мы вынуждены уходить от эсминцев и одновременно уклоняться от столкновения с транспортом. В этот момент торпеда попадает в середину транспорта – столб огня и воды поднимается к небу. Мы так близко, что чувствуем взрывную волну и боимся оказаться под градом обломков.

Во время этих событий мы потеряли из виду «S-30», установить связь на УКВ тоже не получается. Возможно, наши товарищи получили попадание. В 03.41 эсминцы прекращают преследование, осветительные снаряды гаснут. Мы идем на север в надежде встретить еще одиночные суда – похоже, конвой находится в полном беспорядке. Поскольку в 05.41 рассветет, а я не хочу оказаться в этот момент в зоне досягаемости истребителей с Мальты, я пытаюсь собрать все катера западнее Пантеллерии в 5 часов утра. К сожалению, это не получается, поскольку радист еще недостаточно хорошо освоился со своими обязанностями. Хорошо еще, что мы получили сообщение от «S-58» и радиограмму о том, что итальянские крейсера легли на обратный курс.

В итоге мы вскоре после 5 утра в одиночку пускаемся в обратный путь и прибываем в 10.12 в Порто, Эмпедокле, где к пирсу уже пришвартованы «S-58» и «S-59». Однако корма первого катера глубоко погрузилась в воду – похоже, он получил тяжелое попадание. Пришвартовавшись, я выслушиваю доклады капитанов. «S-58» в 00.35 выходил в атаку, когда получил попадание 10-cм или 12-см снаряда с эсминца в третий отсек, туда, где расположен средний топливный бак. Двое членов экипажа ранены тяжело, двое легко. Руль заклинило на левый борт, так что катер устремился прямиком в лапы эсминцев. Корпус и надстройки были изрешечены осколками и малокалиберными снарядами. Только благодаря самоотверженности экипажа во главе со старшим машинистом удалось взять под контроль пожар. После 20-минутного обстрела руль снова стал слушаться, так что «S-58» смог уйти от эсминцев, ставя дымовую завесу. Спустя некоторое время руль снова заклинило. Кое-как исправив повреждения, экипаж отправился дальше со скоростью 24 узла. Корма при этом погрузилась в воду примерно на метр.

«S-59», который был оттеснен эсминцами в сторону в час ночи, смог снова установить контакт с противником. В 03.02 он выпустил две торпеды с расстояния 2000 метров и добился двух попаданий в транспорт водоизмещением около 8 тысяч тонн. Преследующие его эсминцы помешали совершить повторную атаку.

Капитан «S-30» направился сразу в Аугусту, чтобы пополнить запас торпед. Он доложил, что помимо торпедирования предполагаемого танкера в 03.22 – при этом, возможно, попадание получил еще один транспорт – он двумя торпедами атаковал в 05.08 очень крупный корабль с 4 мачтами водоизмещением около 15 тысяч тонн. Спустя 2 минуты 48 секунд – то есть расстояние составляло около 3300 метров – одна из них попала в носовую часть корабля, который тут же вспыхнул. Вторая торпеда прошла спереди от вражеского судна. «S-30» наблюдал также атаки итальянских торпедных катеров, к сожалению, безуспешные. Во второй половине дня 13 августа этот горящий корабль видела воздушная разведка, затем он затонул.

Утром самолеты 2-го авиакорпуса возобновили свои атаки, пока остатки конвоя не вошли в сферу действия мальтийских истребителей.

Согласно описанию Роскилла, конвой под кодовым названием «Пьедестал», состоявший из 14 транспортов, был собран 3 августа в устье Клайда в Шотландии. Черчилль заявил Адмиралтейству, что «на кону стоит судьба Мальты» и он должен иметь возможность сообщить правительству, что «Флот никогда не бросит Мальту в беде». Первый лорд Адмиралтейства разделял мнение Черчилля, что «потеря Мальты станет катастрофой высшего порядка для Британской империи и может оказать роковое влияние на события в долине Нила». После фиаско с июньскими конвоями британское руководство было готово пойти на крупный риск. В связи с этим конвою было придано необычно сильное охранение, которым командовал вице-адмирал Сифрет. В его состав входили авианосцы «Викториес», «Индомитейбл» и «Игл», несшие на борту в общей сложности 72 истребителя, авианосец «Фьюриес» с 38 истребителями для Мальты, линкоры «Нельсон» и «Родней», 6 крейсеров, 1 крейсер ПВО, 32 эсминца, 2 флотских танкера, 4 корвета и буксир. На позициях юго-восточнее Пантеллерии, у Палермо и севернее Мессины находились 8 подлодок.

В общей сложности в Западное Средиземноморье отправились 66 надводных кораблей. Одновременно 10 августа из Порт-Саида началась отвлекающая операция. Эсминцы и крейсера адмирала Виана прикрывали ложный конвой, шедший на запад. В итоге силы Оси оказались раздроблены. Однако транспорты повернули назад уже на следующий день, в то время как крейсера и несколько эсминцев продолжали двигаться на запад и 13 августа обстреляли Родос, что вызвало некоторое смятение у командующего южной группировкой в Таормине и у адмирала Эгейского моря в Афинах.

Согласно Роскиллу, немецкая воздушная разведка установила контакт с конвоем утром 11 августа. Во второй половине дня с «Фьюриеса» стартовали предназначенные для Мальты «Спитфайры». В 13.15 затонул торпедированный U-73 «Игл»; агония длилась лишь 8 минут. Из 1160 человек экипажа более 900 удалось спасти. На закате «Фьюриес» с 8 эсминцами повернул назад и отправился в Гибралтар. Вскоре после этого 36 немецких бомбардировщиков и торпедоносцев безуспешно атаковали конвой – истребители с авианосцев уже не могли подняться в воздух из-за наступивших сумерек.

Воздушные атаки на следующее утро были успешно отражены истребителями. Между 12.15 и 13.45 12 августа была проведена комбинированная атака примерно 80 немецких и итальянских бомбардировщиков, торпедоносцев, пикировщиков и истребителей-бомбардировщиков. Авианосец «Викториес» получил незначительные повреждения полетной палубы, транспорт «Девкалион» был тяжело поврежден, и впоследствии его пришлось затопить.

Во второй половине дня конвой прошел позиции подводных лодок. Ни один корабль не был потоплен, эсминец «Итуриэль» таранил и потопил итальянскую подлодку «Кобальто». В 18.35 последовал налет примерно сотни немецких и итальянских самолетов. Авианосец «Индомитейбл» получил три попадания, его полетная палуба была повреждена так, что взлет и посадка самолетов стали невозможны. Единственным боеспособным авианосцем остался «Викториес». Из 60 остававшихся на обоих авианосцев самолетов были потеряны 13, немецкие эскадры недосчитались 30 машин. Торпедой был потоплен эсминец «Форсайт».

К 19.00 налеты закончились. Конвой находился западнее банки Скерки севернее Бизерты, здесь линкоры и авианосцы с охранением легли на обратный путь. С конвоем остались 3 крейсера, крейсер ПВО «Каир» и 12 эсминцев. Уже час спустя «Каир» и флагманский крейсер «Нигерия» были торпедированы итальянской подлодкой «Аксум». В итоге первый из них затонул, а второй был отправлен в Гибралтар. Танкер «Огайо» также получил торпедное попадание, но смог продолжить путь.

Атаки подлодок произошли в тот момент, когда транспорты вынуждены были выстроиться в две кильватерные колонны, чтобы пройти через проходы в минных полях. Однако необходимость уклоняться от подлодок вызвала вечером большой беспорядок в рядах конвоя. В этой опасной ситуации транспорты подверглись внезапной атаке 20 самолетов, появившихся в последних лучах солнца. Они потопили транспорты «Эмпайр Хоуп» и «Клан Фергюссон». Транспорт «Брисбен Стар» также получил попадание, но продолжил движение малым ходом. Крейсер «Кения» был торпедирован итальянской подлодкой «Алаги», но смог остаться в составе конвоя.

После этих тяжелых потерь и спасения утопающих конвой попытался все же достичь Мальты. Ввиду больших потерь в боевых кораблях адмирал Сифрет отправил к конвою крейсер «Харибдис» и 2 эсминца, ожидая встречи с итальянской эскадрой у Пантеллерии. Конвой прошел мыс Бон в полночь, держась как можно ближе к берегам Туниса.

Однако теперь пришлось столкнуться с новой угрозой – торпедными катерами. В 01.20 13 августа крейсер «Манчестер» получил попадание в корму, повредившее все гребные валы и лишившее его движения. С рассветом крейсер был затоплен собственным экипажем, матросы сели в лодки и добрались до тунисского берега, где были интернированы французами. Большой успех итальянцев!

Позднее, между 03.15 и 04.30, 5 транспортов получили торпедные попадания, 4 из них затонули. Роскилл пишет: «Это было страшным ударом – внезапно понести такие тяжелые потери, после того как транспорты смогли успешно забраться так далеко». Этого успеха добились 4 наших катера. На их счету потопление британских транспортов «Вайранги» (12 436 тонн) и «Гленорчи» (8982 тонны), а также американских транспортов «Санта Элиза» (8379 тонн) и «Альмерия-Лайкс» (7723 тонны). В общей сложности это составило около 37,5 тысячи тонн (мы в своих оценках исходили из цифры в 41 тысячу). Этого удалось добиться благодаря самоотверженности и полной самоотдаче всех экипажей, в особенности «S-58», который смог уцелеть и добраться до гавани лишь благодаря героизму находившихся на нем моряков.

Согласно Роскиллу, с рассветом 13 августа конвой атаковали 12 немецких самолетов. Транспорт «Ваймарама» взорвался, уже поврежденный танкер «Огайо» получил еще одно попадание. В 10.50 он лишился хода, и его пришлось буксировать. Попадания получили транспорт «Рочестер Кастл», которому удалось остаться на плаву, несмотря на пожар, и «Дорсет», который лишился хода. Пока эсминцы заботились о спасении тонувших людей и поврежденных кораблей, транспорты «Порт Челмерс», «Мельбурн Стар» и «Рочестер Кастл» полным ходом двинулись к Мальте, вскоре оказавшись в радиусе действия истребителей. В 16.30 они прибыли в Ла-Валетту.

Поврежденные «Огайо», «Брисбен Стар» и «Дорсет» значительно отстали. На закате они были еще раз атакованы самолетами 2-го авиакорпуса, при этом «Дорсет» затонул. «Огайо» был отбуксирован эсминцами и прибыл на Мальту 15 августа, вскоре после прибытия «Брисбен Стар».

Результат операции «Пьедестал», в ходе которой 5 из 14 транспортов смогли дойти до острова, заключался в том, что Мальта теперь могла продержаться еще некоторое время. До 22 августа с кораблей было выгружено 32 тысячи тонн грузов – на 500 тонн меньше, чем мы отправили на дно за 2 часа.

Всего англичане лишились 9 транспортов, авианосца «Игл», крейсеров «Каир» и «Манчестер» и эсминца. Повреждены были 2 авианосца, 2 крейсера и 3 транспорта. По отношению к числу успешно прибывших на Мальту судов это были с военной точки зрения непереносимые потери. Но с политической и стратегической точек зрения эти жертвы были вполне оправданными, поскольку Мальта представляла собой важнейшую позицию в Средиземноморье.

По данным Роскилла, в середине августа здесь базировались 5 эскадрилий «Спитфайров», 4 эскадрильи «Бофайтеров», 3 эскадрильи торпедоносцев и бомбардировщиков «Бофорт», 3 эскадрильи ночных и эскадрилья дневных бомбардировщиков, 2 эскадрильи разведчиков – в общей сложности 186 самолетов. Кроме того, здесь находилась эскадрилья торпедоносцев флота, 4 тральщика, 7 вспомогательных тральщиков и 3 подлодки.

Уже в июне вместо необходимых Роммелю 60 тысяч тонн в портах Триполи и Бенгази были выгружены только 3 тысячи. В дальнейшем авиация Мальты усилила свою активность. Осенью 1942 года на Мальту вернулись крейсера и эсминцы «Соединения К».

Поскольку в течение следующих недель вряд ли следовало ожидать крупных операций, для флотилии началось время отдыха. Я отправился в отпуск в Германию, передав руководство флотилией в руки старшего капитана обер-лейтенанта цур зее Вупперманна.

«S-35» и «S-59» остаются в Порто-Эмпедокле, «S-30» и «S-36» в Аугусте, а «S-33» и «S-55» в Мерса-Матрух. Североафриканское звено 10 августа спасло из воды двух летчиков в 10 милях севернее побережья. «S-36» и «S-61» отправились 26 августа из Аугусты в Суду, где причалили на следующее утро. Здесь к ним присоединились катера из Мерса-Матрух. 31 августа они под командованием моего заместителя вышли с Крита, обогнули остров с востока и в 9 часов утра 1 сентября прибыли в Мерса-Матрух. Вернувшийся туда же адмирал Вайхольд приказал катерам находиться в получасовой готовности на случай, если воздушная разведка обнаружит для них достойные цели.

30 августа началось наступление танковой армии «Африка». К этому времени противник получил большую массу различных грузов, свежие дивизии были переброшены из Англии, Сирии, Индии, Ирака и стран Содружества. Роммель же получил лишь 164-ю пехотную дивизию и парашютную бригаду Рамке, обе без транспорта. Ему доставалось не более трети необходимых грузов, поскольку английские самолеты и подлодки с Мальты успешно атаковали идущие в Триполи, Бенгази и Тобрук суда, а британская авиация в Египте наносила удары по прибрежной дороге из Тобрука в Аламейн. В конце августа соотношение сил составляло 3:1 в пользу англичан, в воздухе оно равнялось даже 5:1. Роммель предполагал, что в середине сентября англичане начнут наступление, и намеревался ударить первым.

13 августа Черчилль назначил командующим 8-й армией генерала Монтгомери. Первым делом он отменил все планы дальнейшего отхода британских войск. Его главная мысль заключалась в том, что отступление от Эль-Аламейна исключено. Он затребовал танки и артиллерию в достаточном количестве. Бензин он получал из Бейрута. В стратегии и тактике он произвел резкий поворот. Монтгомери заявил своим начальникам в Лондоне, что не станет атаковать, прежде чем все его запросы будут удовлетворены. Подчиненным он приказал атаковать плотными боевыми порядками при поддержке артиллерии и авиации.

Роммелю оставалось лишь атаковать первым после того, как его подвижные соединения получат достаточное количество горючего. В 20.00 30 августа он начал наступление на южном участке фронта у Эль-Аламейна. 15-я и 21-я танковые дивизии сразу же столкнулись с ожесточенным сопротивлением, превосходящей артиллерией и минными полями. В сражении у Алам-Хальфа в тылу британского фронта немецкие подразделения потерпели поражение, днем и ночью подвергаясь ударам с воздуха и страдая от нехватки бензина. Понеся большие потери, немцы были вынуждены 1 сентября отступить на исходные позиции. Впервые командование в Северной Африке осознало, насколько губительным является британское превосходство в воздухе над полем боя, невзирая на отдельные выдающиеся достижения наших истребителей.

Обещанное итальянцами горючее Роммель так и не получил, после того как танкеры «Пиччи Фассио», «Абруцци» и «Поцца Ричча», а также загруженный бочками с бензином транспорт «Тергестере» были потоплены британскими торпедоносцами. Роммелю оставалось лишь сделать Аламейнский фронт неприступным для противника, установив обширные минные поля. По сути, его танковая армия лишилась подвижности.

В связи с изменившейся ситуацией флотилия получила приказ вернуться на Сицилию, чтобы снова минировать воды Мальты и атаковать конвои со снабжением, идущие из Гибралтара. Катера «S-33», «S-55», «S-61» и «S-36» вышли из Мерса-Матрух в 18.00 7 сентября. Одновременно в Аугусту возвращается из Суды «S-59». В 10 часов утра 8 сентября в Суду прибывают катера из Африки и, пополнив запас горючего, идут дальше. 9 сентября они прибывают в Аугусту.

Исполняющий обязанности командира флотилии Вупперманн и инженер флотилии капитан-лейтенант Депнер 11 сентября отправляются в Рим на совещание к командующему. Мой отпуск, изначально намеченный до конца августа, был по телефону продлен командующим, поскольку неудавшееся наступление в Африке сделало избыточным пребывание там торпедных катеров. Тогда мы еще не осознавали, что провал операции стал прологом к поражению нашей танковой армии. В лице Монтгомери, сторонника лишенной всякого риска битвы на истощение, Роммель получил противника, который теперь определял ход кампании в Северной Африке.

Глава 10. Снова против Мальты. 12 сентября – 9 ноября 1942 г.

Основной задачей флотилии должно вновь стать минирование Мальты и действия в Сицилийском проливе. В связи с этим флотилия перебазируется в Порто-Эмпедокле. Катера «S-59», «S-61», «S-33», «S-30» и «S-55» прибывают туда уже 12 сентября, за ними два дня спустя следует большая часть размещенного в Аугусте технического персонала. 19 сентября я возвращаюсь в Аугусту и 22 сентября вступаю в командование флотилией в Порто-Эмпедокле.

Эта гавань тем временем превращена в главный опорный пункт. Здесь находятся склады торпед, снарядов, мин и горючего. От атак с воздуха нас прикрывает немецкая зенитная батарея. Экипажи размещаются в отеле «Ди Темпли» и бараках в саду этой гостиницы.

С 1 октября мы после некоторых кадровых перестановок приступаем к боевой подготовке. Полная боеготовность достигается к концу месяца. С командиром эскадрильи дальней разведки капитаном Юнгхансом я договариваюсь о взаимодействии. 31 октября мы получаем приказ о проведении первой постановки мин у Мальты.

Тем временем подлодки 10-й флотилии и торпедоносцы «Альбакор» и «Бофорт» наносили все больший ущерб нашим конвоям. Только в октябре подлодки потопили 14 кораблей с грузом в 36 тысяч тонн, а самолеты – 11 кораблей с 20 тысячами тонн. 23 октября Монтгомери в 20.45 начал наступление на фронте у Эль-Аламейна, не рискуя практически ничем. Его армия была прекрасно обеспечена всем необходимым. После 14 дней тяжелых и кровопролитных боев германо-итальянские силы вынуждены были в ночь с 4 на 5 ноября начать отход на запад – единственная возможность не попасть в плен в полном составе.

Фельдмаршал Роммель, прервавший свой отпуск и прибывший на фронт спустя 2 дня после начала британского наступления, тут же осознал, насколько мощной силой располагает его противник. 31 октября Монтгомери ввел в сражение 400 дополнительных танков – у Роммеля к тому моменту оставалось лишь 80–100 немецких и итальянских танков. 4 ноября Роммель дал приказ отступать на позицию «Фука» в 100 км западнее Аламейна, потому что в отсутствие оружия даже самая отчаянная храбрость бессильна.

Но ни эту линию, ни проход Хальфайя на ливийской границе, ни позицию Эль-Газала между Тобруком и Дерной было уже не удержать. Не было ни оружия, ни боеприпасов, ни горючего, ни еды, ни питья, ни времени передохнуть. Пехота и парашютисты вынуждены были двигаться пешком и часто попадали в плен к британцам – если им не удавалось захватить ночью английские грузовики.

То, что остаткам танковой армии удалось отойти на запад, – заслуга в первую очередь саперов. Разного рода минными заграждениями им удавалось задержать противника, порой на целый день. Наконец 13 ноября, после 1000-километрового отступления, войска вышли к старой позиции Марса-эль-Брега в районе Эль-Агейлы, откуда Роммель уже дважды – в марте 1941-го и январе 1942 года – начинал свои большие наступления. Это становилось возможным, поскольку мы ударами с воздуха нейтрализовывали Мальту и обеспечивали снабжение Северной Африки.

После окончания профилактического ремонта все катера вновь готовы к бою. В состав флотилии входят «S-33», «S-60», «S-59», «S-54», «S-36», «S-56», «S-30», «S-57», «S-61», «S-35» и два резервных катера без экипажа – «S-55» и «S-58». В ночь с 1 на 2 ноября мы находились в полной боевой готовности, получив данные о возможных операциях британских коммандос на южном побережье Сицилии. В 18.00 2 ноября мы семью катерами выходим в море, чтобы поставить 25-е минное заграждение у юго-восточного берега Мальты. Удастся ли нам при наличии у противника радаров подойти так близко к острову?

В 7 милях от острова Гозо мы улавливаем излучение радаров, в 23.58 нас освещают два прожектора, и мы ускоряемся до 24 узлов. Минуту спустя в воду падают первые снаряды. В 00.12 обстрел после короткого перерыва возобновляется и длится 9 минут. Мы вынуждены ставить мины на запасной позиции дальше от берега вне досягаемости вражеской артиллерии. Разумеется, противник продолжает видеть нас с помощью радара, и вскоре появляются его самолеты. Мы выходим в район северо-западнее острова Филфола и в 01.50 ставим мины. На острове горят огни, как будто сейчас мирное время. Так изменилась ситуация за каких-то несколько месяцев! С рассветом мы совершенно неудовлетворенными прибываем в Порто-Эмпедокле. Противник точно осведомлен обо всех движениях катеров и прекрасно знает, где мы поставили мины. В итоге наше заграждение не имеет смысла, поскольку противник при первой возможности снимет его.

Главный закон минной войны – ставить мины незаметно. Но нам надо продолжать наши операции. В течение дня мы узнаем от 2-го авиакорпуса о перехваченных ночью радиограммах противника. Ночные истребители и наземные станции открытым текстом говорили о вражеских кораблях юго-восточнее Мальты.

В 18.00 3 ноября те же катера выходят в море для очередной постановки мин. Уже в 21.30 западнее Хард-банки нас обнаруживает вражеский радар. Как и накануне, мы видим активную деятельность на аэродромах острова. В 00.48 мы выходим на исходную позицию и ставим мины. По всей видимости, береговые батареи молчат в надежде, что мы подойдем поближе к берегу. Мы не замечаем кораблей противника и ложимся на обратный курс. Операция заканчивается в 06.15. По всей видимости, это заграждение противник тоже идентифицировал.

В течение дня мы загружаем катера очередной порцией мин. Хотя в своих докладах я настоятельно подчеркиваю, что расположение заграждений наверняка известно противнику, мы должны продолжать операции. Это заставляет меня обратиться к командующему в Риме и предупредить его о возможных последствиях этих ненужных операций для боеготовности флотилии – ведь количество наших моточасов серьезно ограничено. Свою телефонограмму я завершаю вопросом о том, должна ли флотилия беречь все наличные силы на случай попытки противника провести конвой из Гибралтара или должна растрачивать их на операции по постановке мин, местонахождение которых тут же становится известным противнику. В последнем случае к концу года мы будем иметь не более 6 боеспособных катеров.

На следующий день, 5 ноября, решение наконец принято. Операции продолжаются, те же семь катеров выходят в море в 18.00. Уже в 22 милях северо-западнее Гозо мы улавливаем радиолокационное излучение. В 22.00 включаются прожекторы, обшаривающие поверхность воды, – из-за большой дистанции их лучи не достигают наших катеров. В 23.27 мы ставим мины и 5 минут спустя оказываемся в луче прожектора.

Эта постановка мин стала последней. Мы вооружили катера торпедами и должны следующей ночью перейти в Трапани на западном побережье Сицилии; ожидается проводка конвоев из Гибралтара и Александрии. В 20.00 поступает приказ, откладывающий переброску в Трапани на сутки.

Эти противоречащие друг другу приказы заставляют нас предположить, что руководство еще не получило полной картины передвижений противника в районе Гибралтара. В 23.00 7 ноября мы получаем длинную телефонограмму от начальника разведки 2-го авиакорпуса о положении на море. В соответствии с ней речь идет о 3 крупных конвоях, насчитывающих соответственно 35, 27 и 10 больших и средних транспортов. Они прикрыты линкорами, авианосцами, крейсерами и эсминцами. Кроме них, Гибралтарским проливом в восточном направлении прошли 6 крупных войсковых транспортов. В общей сложности речь идет о 200 судах. Похоже, противник планирует гигантскую операцию, целью которой не может быть только снабжение Мальты. Вероятно, предстоит высадка, но о десантных кораблях ничего не сообщается!

В 4 часа ночи 8 ноября 10 наших катеров выходят в море и четыре часа спустя прибывают в Трапани. Здесь мы производим дозаправку и находимся в получасовой готовности. Мы узнаем, что 7 и 8 ноября англичане и американцы произвели высадку в Алжире и Французском Марокко.

Ночью флотилия остается в боевой готовности. Из информации, полученной нами от командующего, мы узнаем, что французские силы в Касабланке, Оране и Алжире оказывают сопротивление. Сегодня мы знаем, что президент Рузвельт отправил маршалу Петэну радиограмму, в которой сообщал, что силы Оси планируют оккупировать французские владения в Северной Африке, в связи с чем будет осуществлена интервенция американских войск. Ответ Петэна гласил, что французские войска будут оказывать сопротивление. Однако, прежде чем его приказ достиг Африки, там уже началась война.

Немецкое руководство потребовало у французского правительства разрешения высадить свои войска в Тунисе, что в итоге было одобрено правительством Виши. В 14.00 наша флотилия ушла из Трапани и в 17.30 прибыла в Порто-Эмпедокле. Подготовлена переброска всего необходимого небольшими 300-тонными моторными судами в Африку, чтобы обустроить в Тунисе новый опорный пункт. В ночь с 10 на 11 ноября мы должны быть готовы действовать против обнаруженного конвоя, который, возможно, пройдет Сицилийским проливом в восточном направлении. Но все получается по-другому.

Глава 11. Операции в Тунисе. 11 ноября 1942 – 6 мая 1943 г.

В 22.00 мы выходим из Порто-Эмпедокле с катерами «S-60», «S-35», «S-57», «S-56» и «S-30». Полученный днем приказ открывает новую главу наших операций на Средиземном море. Он гласит:

«Во второй половине дня 10 ноября двигаться экономичным ходом в Тунис, к 9 часам утра 11 ноября прибыть к входу в гавань Ла-Гулет. Французы поставлены в известность и должны предоставить лоцманов. Реализация не гарантирована, при необходимости войти в гавань, не дожидаясь лоцманов. Осторожность при приближении к гавани, выслать вперед один катер. Опознавательный сигнал – красная и зеленая ракеты.

Задача: В целом – прикрытие важной для перевозок стран Оси гавани во взаимодействии с французскими властями, которые подчиняются приказам из Виши. В остальном:

1) Показать флаг у резиденции французских властей, тем самым оказав моральную поддержку.

2) Предотвратить заграждение гавани в результате французского саботажа.

3) Предотвратить высадку англичан.

4) Немедленно установить контакт с нашими и французскими должностными лицами, особенно полковником Харлингхаузеном.

5) Ежедневно докладывать о положении дел».

Что будет дальше, пока неясно. Полковник Харлингхаузен, по всей видимости, является начальником авиации в Тунисе. Вскоре после полуночи, двигаясь Сицилийским проливом, мы получаем новую радиограмму от командующего:

«Развитие взаимоотношений держав Оси и Франции ставит под вопрос сотрудничество в Тунисе, возможно враждебное отношение. Необходима высшая осторожность. Сначала встать на якорь у берега. Один катер встает на якорь у Ла-Гулета. Установить контакт с Харлингхаузеном. Входить в гавань, если ситуация будет безопасной. Одно звено к городу Тунис, 4 катера к Ла-Гулету».

С рассветом мы видим несколько эскадрилий Ju-88 и Ju-52, на небольшой высоте идущих к Тунису. Незадолго до 8 часов утра мы получаем следующую радиограмму: «Войска Оси заняли с 07.10 неоккупированную часть Франции, Корсику и плацдарм в Тунисе. Прежние указания остаются в силе. Осторожно, чтобы вас не отрезали в гавани».

Теперь над нами пролетают истребители Ме-109, они садятся в Тунисе. С моря мы видим в воздухе над Тунисом множество наших самолетов – судя по всему, в этом районе все спокойно. В 08.45 я на флагманском катере подхожу к заграждениям на входе в гавань Ла-Гулет, остальные 4 катера остаются у навигационного знака на фарватере. На пирсе реет международный флажный сигнал: «Вход в гавань запрещен».

Через мегафон я на французском требую открыть заграждение и предоставить лоцмана. На пирсе я вижу французских моряков, на побережье видны в большом количестве пулеметные гнезда. Примерно полчаса спустя на маленьком катере прибывает итальянский капитан из комиссии по перемирию и привозит с собой французского лоцмана. После того как я сообщаю им о своих намерениях войти в гавань, они удостоверяются, что я немец, а не замаскированный англичанин. Затем они отправляются к коменданту гавани, чтобы доложить ему о происходящем. После этой первой встречи у меня появляется чувство, что нам не окажут сопротивления.

В 10.15 заграждение открывают, прибывает лоцман, флагманский катер входит в бухту и обнаруживает, что фарватер полностью перекрыт двумя затопленными транспортами. Мы швартуемся к лихтеру, там же причаливают и остальные катера. Все оружие на борту заряжено, но никто не стоит у пушек – в конце концов, мы прибыли с миром.

На пирсе стоит французский генерал из комиссии по перемирию. Я разъясняю ему свою задачу. В ответ он просит, чтобы экипажи оставались на борту и не вступали в контакт с французскими моряками. Когда появляется комендант гавани – капитан тральщика «Канард», – я прошу его оставить заграждение открытым, поскольку два наших катера уже охраняют вход в гавань. Помимо тральщика, неподалеку находится танкер водоизмещением около 800 тонн, по всей видимости, с грузом алкоголя. Мы осматриваем затопленные на фарватере суда и выясняем, что их, возможно, еще можно отбуксировать в сторону.

В 11.15 я на автомобиле французского флота отправляюсь на аэродром Эль-Ауина у города Тунис, чтобы встретиться с полковником Харлингхаузеном и обсудить дальнейшие мероприятия. Итог нашей встречи я записываю в журнале боевых действий:

«1. Неясна позиция французов.

2. Авиация и сухопутные части французов отходят на запад.

3. Принять меры против саботажа, хотя он маловероятен.

4. Флотилия обороняет гавань Ла-Гулет и прибрежные воды и пытается расчистить фарватер к моменту прибытия транспортов с войсками.

5. Общее мнение, что гавань Бизерты в качестве плацдарма и базы снабжения намного лучше, чем порт Туниса.

6. Высадки противника в районе Буже».

По радио я докладываю обо всем происходящем командующему в Риме. Поскольку первый конвой уже находится в море и должен прибыть в 16.00 следующего дня, необходимо разведать Бизерту. Конвой состоит из 2 транспортов, прикрытых 5 итальянскими эсминцами и миноносцами. Положение требует быстроты и внезапности наших действий.

Утром 12.11 я прошу полковника Харлингхаузена предоставить мне самолет для полета в Бизерту и истребительное прикрытие для кораблей конвоя с момента их прибытия и в течение следующего дня. На транспортах находятся немецкие и итальянские части численностью до полка, а также танки, орудия, боеприпасы, грузовики и топливо. Это будет первое соединение сухопутных войск Оси в Тунисе.

Уже в 10.15 самолет для меня готов. Со мной летят полковник Ледерер, командир высаживаемых сегодня армейских подразделений, и капитан-лейтенант Райшауер как временный командующий немецкими военно-морскими силами в Тунисе. 15 минут спустя мы садимся в Бизерте, за нами садится эскадрилья Ju-52 с бензином для базирующихся на этом аэродроме истребителей. Перед отлетом я приказал звену в составе «S-60» и «S-56» немедленно идти в Бизерту для демонстрации флага.

Комендант французской авиабазы предоставляет нам легковую машину. По пути туда мы думаем о том, что не должны обходить руководителя итальянской комиссии по перемирию в области флота, контр-адмирала Солдати. Возможно, он сумеет эффективно поддержать нас на переговорах с французским адмиралом. Я объясняю контр-адмиралу свою задачу на итальянском и французском и прошу его поехать со мной во французский военный порт, с чем он немедленно соглашается.

Уже в 11.45 я беседую с адмиралом Дерьеном и начальником его штаба, капитаном ле Шуто, рассказывая им о стоящей передо мной задаче. После долгих колебаний и моих заверений, что правительство Петэна дало согласие на наши действия, адмирал дает согласие и поручает своему начальнику штаба обеспечить проводку, причаливание и разгрузку транспортов. У меня словно камень свалился с сердца, главное сделано! Но надо прояснить еще три вопроса: