Нельсон

…15 сентября 1805 года, около полудня, вице-адмирал Горацио Нельсон поднял на «Виктори» свой вымпел…

Часть третья

Пока не началась «большая война»…

Введение

«Супермен со всеми человеческими слабостями». Так написал о Нельсоне Том Покок, автор одной из самых популярных биографий адмирала, опубликованной в 1969 году. Жаль, не я придумал. Красиво сказано. Образно.

Супермен со всеми человеческими слабостями… Не персонаж из комиксов, а человек из истории. Адмирал Нельсон. Если считать, что супермен прежде всего герой, то здесь и спорить не о чем. Нельсон – настоящий герой.

Насчет «всех человеческих слабостей»… Полагаю, что для супермена одна из главных задач – скрывать свои слабости. Нельсон этого не делал. Редкое сочетание искренности и уверенности в себе. Слабости не превращались в достоинства, но каким-то удивительным образом он продолжал оставаться «великим Нельсоном». Другого такого «великого» я просто не знаю.

И не будем забывать о том, что адмирал очень часто показывал людям «разных Нельсонов», иногда – буквально в течение одного часа, как было во время его единственной встречи с Веллингтоном. Зачем он так поступал? Может, тоже от слабости?

Супермен со всеми человеческими слабостями… Были у него слабости, были. Женщины, например. Нет, он совсем не ловелас, а уж тем более не плейбой. Но он чрезмерно эмоционален. Увлекался быстро, разлуки переносил тяжело? Скорее обладал не столь уж редко встречающейся способностью придумывать себе любовь на пустом месте. В его жизни будет одна настоящая большая любовь, но до того… Все больше то, что сильно похоже на слабость.

Снова сравним двух героев нации. Веллингтон – большой любитель женщин. Но ни одна из них не могла повлиять на него. Женщинам в жизни герцога отведено свое место. Вполне определенное. Любовь? Наверняка случалась, только мы про такое не слышали.

Нельсон едва ли не каждое новое увлечение переживал как первую любовь. Это сильно мешало в том числе и его карьере. Только Нельсон все равно стал… Нельсоном. Мы просто продолжаем разбираться в том, как ему это удалось.

Глава первая

Любовь. Первая, вторая…

Нельсону, пожалуй, и правда подходил только родной английский климат. В Вест-Индии он едва успел стать капитаном – и сразу начал болеть. Малярией, дизентерией, еще какими-то недугами. Раз за разом, тяжело, с последствиями для здоровья.

…«Ко мне пришел какой-то светловолосый парень, капитан фрегата. Признаюсь, поначалу он не произвел на меня ни малейшего впечатления». Подполковнику Полсону, возглавлявшему вторжение на так называемый Москитов берег, в помощь прислали Нельсона. Он должен был сопровождать корабли с десантом. Война в Америке продолжалась. Ее итог, как мы знаем, будет печальным для Англии. Нельсон, в свойственной ему манере, находил в своих собственных действиях что-то «героическое», даже подполковник Полсон изменит свое первоначальное мнение о нем, но…

Я хорошо понимаю тех биографов Нельсона, которые сокращают до минимума описание «американского периода» в его жизни. С победами там дела обстоят не очень хорошо, только с болезнями – богато и разнообразно.

Сначала Нельсон отравился. Во время похода к форту Сан-Хуан попил водички из ручья, в котором плавали ветки манцинеллы. Замечательного дерева, у которого ядовито буквально все – листья, кора, цветы… Нельсон поправился, но отравление окажется «с последствиями», и проявятся они позже.

Прошло совсем немного времени – и Нельсон заболел дизентерией, в комплекте с тропической лихорадкой. Он мучился в грязной палатке, когда пришло сообщение о его назначении капитаном фрегата «Янус» с предписанием немедля прибыть на Ямайку. В Порт-Ройал Нельсона привезли полумертвым, он не мог даже сойти на берег без помощи матросов.

Какое капитанство?! Заботливая леди Паркер забрала Нельсона в свой дом, где он получил уход, который, возможно, спас ему жизнь. Но из-за болезни он чудовищно ослабел, к тому же (это врачи установили уже спустя многие годы) сказывались последствия отравления.

Нельсон попросил адмирала Паркера дать ему полугодовой отпуск и в декабре 1780 года вернулся в Англию. Сразу поехал на курорт, в Бат, где уже находился его отец. Встреча с преподобным Эдмундом Нельсоном не очень-то вдохновила Горацио, а лечебные воды быстро не помогают.

«С тех пор, как я сюда приехал, мне так плохо, что лишь с помощью слуг, преодолевая величайшие страдания, я могу как лечь в постель, так и встать с нее. Однако сейчас, слава Богу, дела пошли на поправку. Трижды в день мне дают лекарство, трижды пью лечебные воды и через день по вечерам принимаю ванны. Но хуже всего то, что мне нельзя пить вина!»

Об отстранении от алкоголя он сообщает капитану Локеру в письме от 23 января 1781 года. Спустя три недели пишет ему же: «Мое здоровье, слава Богу, почти полностью восстановилось. …Только с левой рукой происходит что-то непонятное: от плеча и до кончиков пальцев она словно полумертвая. Но врачи обнадеживают меня и говорят, что скоро все пройдет».

С трудом проходило, с большим трудом. Не до конца поправившись, Нельсон поехал в Лондон, в Адмиралтейство, просить новое назначение. Вскоре он его получит – капитаном на фрегат «Албемарль». Нельсон будет настолько рад, что предпочтет не заметить очевидное. 28-пушечный «Албемарль» – совсем не «корабль мечты». Но он так хочет вернуться в море, что всем доволен.

18 октября 1781 года Горацио пишет брату Уильяму: «Мой корабль полностью укомплектован и готов к службе. Я смог подобрать исключительно хорошую команду… И корабль, похоже, будет хорош в море».

Полоса невезения, впрочем, не заканчивается. «Албемарль» еще даже не отправился в плавание, стоял на якоре, когда начался страшный шторм и в корабль Нельсона буквально влетело тяжело груженное транспортное судно. «Албемарль» получил сильные повреждения, и его пришлось отправить на ремонт.

Только весной уже следующего, 1782, года Нельсон получает приказ – отправиться с «Албемарлем» в Квебек, в Канаду. Войти в состав конвоя. Нельсон страшно разочарован. И миссия малопочетная, и климат врач капитану категорически не рекомендует. Предстоящее плавание Нельсон не называет иначе как «проклятым». «…Я слягу в этой стране, он (врач. – М. К.) предупреждал, что в холодном и сыром климате мне станет совсем плохо».

А климат-то совсем не навредил! Напротив, Нельсон поднабрался душевных и физических сил и – встретил свою первую любовь. Звали ее Мэри Симпсон.

…Пустяковая, в сравнении с прежними, проблема со здоровьем. Цинга. Этой хворью в многомесячном плавании заболевали практически все, что неудивительно. Так ведь и средства для лечения проверенные. Небольшой отпуск, хорошая еда из свежих продуктов, побольше овощей и фруктов.

Нельсон получил месяц на «поправку здоровья». Поправлялся столь быстро, что, едва ли не впервые в жизни, увлекся светскими развлечениями. В Квебеке они, конечно, не такие, как в Лондоне. Только в британской столице Нельсон пребывал не в лучшем физическом состоянии, а сейчас он полон сил. И молод! Самое время влюбиться. Он так и сделал.

Мэри Симпсон, дочь начальника военной полиции Квебека, Нельсон встретил на каком-то приеме и горячими чувствами воспылал сразу. Замечу, что со временем Нельсон начнет предпочитать женщин, скажем так, поопытнее, а сейчас – влюбился в девушку шестнадцати лет.

По тем временам, впрочем, возраст вполне достаточный для того, чтобы относиться к кавалерам разборчиво. Мэри – девушка серьезная, из хорошей и, что не менее важно, довольно богатой семьи. Что может предложить ей 24-летний капитан? Ничего, кроме половодья чувств. И половодье-то он умело прячет. Скромен, суров. Беден. Почему он должен был ей понравиться?

О том, как сама Мэри относилась к Горацио, мы не знаем. Свидетельств нет. Совсем никаких. О чем это говорит? Скорее всего, о том, что он не представлял для нее никакого интереса. Нельсона «отсутствие реакции» не волнует совсем. Влюбленный Нельсон, как 140-пушечный линейный корабль, вступает в бой, невзирая ни на какие обстоятельства. К счастью, Нельсон в Квебеке встретил не только первую любовь, но и торговца-подрядчика из Англии Александра Дэвисона, который станет одним из его ближайших друзей.

Представим драматическую сцену. Нельсон получает приказ сопровождать караван судов в Нью-Йорк. Он прощается с Мэри Симпсон с твердым намерением вернуться, и уж тогда… 17 октября 1792 года Нельсон на борту «Албемарля», корабль готов к отплытию. И – вот он, Горацио Нельсон, во всей красе! Спустить шлюпку на воду! Сейчас он вернется в Квебек и попросит руки у той, которую обожает!

Шлюпка причаливает к берегу, и (счастливая случайность) первый, кого видит Нельсон, – Александр Дэвисон. Что, почему, куда?!! Дэвисон был отличным бизнесменом. Он не только быстро оценивал плюсы и минусы, но и весьма доходчиво все объяснял. И он оказался настоящим другом. Потому что только друг не побоится сказать довольно неприятные вещи. Стоит, правда, предположить, что более искушенный в любовных делах Дэвисон обладал и «полезной информацией».

В общем, он убедил Нельсона в том, что пороть горячку, рискуя всей дальнейшей карьерой, не стоит. Что у Мэри вполне могут быть другие планы, разве самого Горацио не смущает та необыкновенная «сдержанность», которую она демонстрирует в отношениях с ним?

Бедный Нельсон… Удар, конечно. Однако доводам разума он внял, а о Мэри Симпсон, надо отдать ему должное, больше никогда не вспоминал. И как минимум обрел надежного друга на всю жизнь. Дэвисон, не имевший к флоту ни малейшего отношения, им и станет. Научила ли эта история Нельсона чему-нибудь? Скоро увидим.

Оставаться в Нью-Йорке Нельсон не хотел, конвойная служба ему порядком надоела, сердечные раны тоже нужно было лечить. Он обратился к адмиралу Сэмюэлю Худу с просьбой о переходе в состав его эскадры. Худ, по крайней мере, продолжал воевать.

«Отложенная помощь» Мориса Саклинга. Худ когда-то плавал вместе с ним, о Нельсоне слышал много хорошего, и он не только взял молодого капитана к себе, но и познакомил его с самым необычным мичманом британского флота.

На флагманском корабле Худа, «Барфлере», служил принц Уильям, один из сыновей Георга III, в будущем – король Вильгельм IV. В 1782-м Уильяму было 17 лет, а на флот его отдали в 13. Эксцентричный Георг III решил таким образом спасти сына «от дурного влияния». Так себе затея в отношении практически всех детей короля, хотя отцовский «ген безумия» они унаследовали в разной степени и даже в разной форме.

Не блиставший умом Вильгельм IV, по крайней мере, заслужил почетный титул «короля-моряка». На флоте он действительно послужил, и немало.

«Я как раз был на вахте, когда на баркасе прибыл капитан Нельсон с “Албемарля”. Он показался мне совсем еще мальчиком (“мальчик” старше Уильяма на семь лет. – М. К.): никогда не встречал я такого юного капитана… Он был в парадной форме, его прямые, не напудренные и собранные в тугой гессенский хвост (примерно то же, что сегодня мы называем обычно “конским”. – М. К.) волосы были непривычно длинны, а полы старомодного камзола еще сильнее подчеркивали общую странность его фигуры. Эта странность и привлекла в первую очередь мое внимание. Я никогда не видел никого подобного ему и не имел представления, кто он и зачем прибыл. Мое недоумение, однако, вскоре было рассеяно, когда лорд Худ представил меня. В его манерах и речи было что-то неотразимо привлекательное. Воодушевление, с которым он говорил о своей профессии, выдавало в нем человека незаурядного. После этой встречи Нельсон отправился с нами в Вест-Индию и служил под началом лорда Худа. В течение всей американской войны его главным стремлением было стать капитаном линейного корабля, призовые деньги его никогда не интересовали. Его дядя по материнской линии всегда был для него примером для подражания. Я узнал, что он искренне привязан к моему отцу и необычайно добр. Честь служения королю и непобедимость британского флота занимали главное место в его сердце. Таким он был, когда служил простым и никому не известным капитаном “Албемарля”, и таким же он остался, когда был удостоен столь многих почестей в своей стране».

Согласитесь, что отзыв от самого «короля-моряка» стоит того, чтобы дать его в максимально полном виде. Принц Уильям написал своего рода очерк о Нельсоне, вскоре после гибели адмирала при Трафальгаре. Говорят, что это одно из немногих дел будущего короля, к которому он отнесся со всей ответственностью.

Сказать, что они станут друзьями, – сильное преувеличение. Однако между ними установились теплые отношения, и впоследствии принц Уильям всегда будет поддерживать Нельсона, хотя и не во всем. Нельсон будет говорить об Уильяме исключительно в «превосходных степенях». Как начал едва ли не в день знакомства, так и продолжал.

«Я уверен, принц станет гордостью нашей службы: он настоящий моряк, хотя вы вряд ли могли это предположить и ожидали бы от него совсем других дарований. Но он… строгий поборник дисциплины и убежден в том, что каждый должен отслужить положенный срок, прежде чем получить очередное звание или должность, и это касается его в той же мере, что и остальных. …Все в полном восторге от него. Обладая добрейшим нравом и выдающимся умом, ему легко удается понравиться всем и каждому».

Нельсон, мягко говоря, преувеличивает. Нравился принц, а потом и король, далеко не всем. Веллингтон, который как раз при Вильгельме IV станет премьер-министром, позволял себе весьма язвительные высказывания в адрес монарха. Но! Герцог верно ему служил, поскольку был человеком короны. Нельсон – точно такой же. Только он, в отличие от Веллингтона, к высшей аристократии никогда не принадлежал, и даже став лордом, не стал ее частью.

Знакомство с членом королевской семьи, возможность общаться с ним сильно льстили самолюбию Нельсона. Некоторые из биографов адмирала подозревают его в неискренности. Дескать, все его восторженные отзывы о принце Уильяме продиктованы лишь желанием иметь еще одного могущественного покровителя. Кстати, примерно то же самое говорили и об отношении Нельсона к адмиралу Худу.

Нельсон ведь действительно при каждом удобном случае расхваливал Худа, называл его «великим адмиралом». А вот Коллингвуд полагал, что таланты Худа «сильно преувеличены».

Полагаю, что выгоду Нельсон, конечно же, видел. Однако он всегда оставался благодарным по отношению к людям, которые ему чем-то помогли. Всегда. Причем независимо от статуса человека. Это достойно похвалы. Что же до нюансов… Он обычно не вдавался в тонкости. Можно говорить о поверхностности подхода, а можно – о последовательности. Такой выбор – обычное дело.

…Нельсона и принца Уильяма отправили на очередную побывку в Англию в одно и то же время. Они и добрались до родины с интервалом в несколько часов, 26 июня 1783 года. Война в Америке вот-вот должна была закончиться, мирные переговоры шли полным ходом, делать «боевым морякам» в Вест-Индии больше нечего.

Нельсона позвали на прием в Сент-Джеймсский дворец, представили королю. Неудивительно, с такими-то друзьями. Принца Уильяма отправили в Ганновер, изучать немецкий и французский языки, Нельсон решил отправиться в отпуск.

«Я завершил войну, так и не составив состояния, но при этом сохранив безупречную репутацию. Об этом я могу с уверенностью судить по тому вниманию, которое мне оказывают. Мою душу согревает мысль, что честь ценится гораздо выше, чем богатство».

Душа согрелась, а тепла все равно не хватает. Беру на себя смелость утверждать, что в Англию Нельсон вернулся абсолютно готовым кандидатом в женихи. У воспитанного в пуританских традициях Горацио Нельсона «падшие женщины» вызывали ужас, а прелесть случайных связей он не понимал. В каком-то смысле – совсем не моряк.

Он отправился во Францию. Уж здесь-то и с любовью, и с приключениями все должно быть хорошо! Девушки оказывают ему знаки внимания, но француженки Нельсону не нравятся. Патриот! Может, правда, дело в том, что они не говорят по-английски?

Так Нельсон найдет англичанку и во Франции! Любовь номер два. Дочь англиканского священника из Сент-Омера, юная мисс Эндрюс. Настоящая любовь? Мы даже не знаем, какая именно из двух дочерей священника стала объектом страсти капитана. Из писем не понять, что говорит о небывалой серьезности намерений.

Не стоит смеяться, именно о намерениях речь и идет. Про чувства «невесты» нам снова ничего не известно, про план действий Нельсона – все. Вот отрывок из письма дяде, Уильяму Саклингу, в самом начале которого Нельсон фактически признается, что их мало что связывает и что прежде он брата Мориса Саклинга никогда не беспокоил. Отчаянные времена требуют отчаянных мер!

«Теперь же я познакомился с девушкой из хорошей семьи и со связями, но с небольшим, насколько я понимаю, доходом… Теперь к делу: в случае моей женитьбы – не могли бы вы оказать мне услугу и выделять по сотне фунтов ежегодно до той поры, пока мой доход не возрастет до означенной суммы… Без счастья жизнь не имеет смысла. Мне безразлично, где я буду влачить свое жалкое существование…»

Давайте я проясню еще раз. Нельсон не только еще не делал предложения, он даже ничего не знает о том, как «одна из дочерей» священника Эндрюса к нему относится! Он просто хочет жениться! Ему кажется, что пора. Странный человек Горацио Нельсон, очень чувствительный.

Дядя Уильям человек не жадный, он был готов выделить деньги, но Нельсону отказали. Банально. Сердце снова разбито! Правда, все же не так сильно, как в случае с Мэри Симпсон.

Как пишет современная исследовательница Кейт Уильямс, «Нельсону не хватало сексуальной харизмы. До того, как он превратился в героя, его любовная история состояла из повторяющихся отказов». Справедливо. Только с сексуальной харизмой, как правило, рождаются. Красивее и привлекательнее Нельсон со временем точно не стал. Скорее даже наоборот. Смешно сравнивать его с тем же Веллингтоном, у которого даже прозвище было Le Beau, «Красавчик».

Однако после того, как в 1798 году Нельсон победил в битве на Ниле (или при Абукире), он стал не только героем нации, но и кумиром для женщин. Объектом восхищения. Более того, в Англии впервые появился культ, в понимании очень близком к сегодняшнему.

Сувенирная продукция? Сколько угодно! Но главное – всякие модные штучки a la Нельсон. Для женщин, именно для женщин. Серьги, браслеты, броши… Особой популярностью пользуются маленькие золотые якоря, ими украшают все подряд. Самый популярный цвет? Синий морской! Наряд «под мундир с пуговицами», даже не модницы такими обзавелись.

Все любят Нельсона! Теперь представьте себе, что творилось после его гибели при Трафальгаре. У Англии свой N. Наполеон? Не знаем такого. Преувеличиваю, конечно, но британцы точно не признают монополию на букву. У них Nelson.

Маленькими золотыми якорями дело не ограничилось. Женщины влюблены в Нельсона потому, что он показал им, что такое настоящая любовь. Та любовь, о которой они тайно мечтали. Чтобы несмотря ни на что и вопреки всему. Женщины пишут романы про роман, действие которого происходило прямо у них перед глазами. Анна Мария Портер, «Дружба моряка, любовь солдата» (1805). Главного героя зовут капитан Байрон, но все понимают, про кого.

Элиза Парсонс, «Приговоренный, или Офицер флота» (1806). Как вам такое суждение? «Моряки сражаются как львы за короля и страну, но сердца у них как у несчастных ягнят, они знают, что такое разочарование и несчастье». Никого не напоминает? Там, в романе, сначала про большое разочарование, потом – про большую любовь.

…Сексуальной харизмы Нельсону, может, и не хватало, но как он помог женщинам! Все эти дамы, покупавшие вельветовые шляпки a la Нельсон, взахлеб читавшие романы про моряков… Им хотелось любви, чтобы «как у Нельсона». Не у всех получилось, но в дело раскрепощения женщин великий адмирал вклад, безусловно, внес.

Хотя сам он так и остался «суперменом со всеми человеческими слабостями». Многие это поняли, когда в 1814 году была опубликована переписка Нельсона с леди Гамильтон. Впрочем, к тому времени мода на маленькие золотые якоря ужа прошла, а буква W станет почти такой же популярной, как N…

Глава вторая

Бунтарский дух

В новом начальнике Нельсона контр-адмирале Ричарде Хьюзе плохо было все. И он сам, и его жена, и даже дочь. Особенно жена, в чем Нельсон убедился еще до встречи с адмиралом.

…Вернувшись домой из Франции, Нельсон совершил необдуманный поступок. Решил податься в политику. Скорее всего, добрый друг Нельсона лорд Худ убедил его в том, что это неплохая идея. Оказалось – плохая. Нельсон вовсе не чурался политики, он был человеком с убеждениями и отстаивал их, но заниматься политикой… Не его это дело. К счастью, понимание пришло быстро.

Брату Уильяму 31 января 1784 года он сообщил: «Для себя я твердо решил: с политикой покончено. Пусть ею занимаются другие, а я постою в сторонке». Долго «стоять» не пришлось, в марте Нельсон получил назначение на фрегат «Борей». Тоже не бог весть что, все те же 28 пушек. Линейный корабль придется ждать, но Нельсон все равно радовался. Жизнь на суше – сплошные разочарования. Почти сразу выяснилось, что и на море можно легко попасть в ветер разочарований.

Плыть «Борею» предстояло снова в Вест-Индию, в распоряжение лорда Хьюза, командира британского гарнизона на Подветренных островах. Нельсона одолевали дурные предчувствия, они его не обманули.

Первая беда пришла на «Борей» не одна. Леди Хьюз и ее дочь, Рози. Жена адмирала была женщиной пусть и не злой, но невероятно болтливой и требовавшей постоянного внимания к своей нескромной персоне. Ее дочь…

Девушка уже немолодая и совсем не хороша собой. С планом. Найти себе жениха как можно скорее, желательно – прямо во время морского путешествия. Ей-то как раз Нельсон казался очень «подходящим вариантом».

Полагаю, вы уже догадались, что дамы превратят жизнь Нельсона в ад. Он будет вынужден постоянно общаться с ними, да еще и за их пропитание капитану пришлось платить из собственного кармана, денег ведь никто не выделил. Нельсон пока даже не встретился с адмиралом Хьюзом, но у него уже накапливался некий «счет».

Еще Нельсону навязали три десятка «полупассажиров». Юных мичманов, которые отправлялись в Вест-Индию, чтобы там получить назначения на корабли. Среди них оказался… брат его несостоявшейся невесты, Джордж Эндрюс. К чести Нельсона, он не сильно расстроился. И даже впоследствии возьмет Эндрюса к себе на службу. Но Эндрюс – один из тридцати. На небольшом корабле, набитом людьми как бочка с селедками. Это все пока на берегу, дальше – только хуже.

«Покинули порт еще при свете дня, сразу после прилива, но мой лоцман, будь он проклят, умудрился посадить корабль на мель там, где было так мелко, что люди до следующего прилива пешком ходили вокруг нашего судна. Ночь и часть следующего дня мы простояли ниже Нора, переживая штормовой ветер и снегопад, во вторник спустились к Даунсу, в среду – разбирались с голландским торговым судном, на борту которого оказались задержанные англичане. С некоторыми трудностями нам удалось их освободить, но голландцы подали на меня жалобу. К счастью, Адмиралтейство одобрило мои действия.

А вчера, чтобы окончательно доконать меня, лошадь, на которой я отправился в Портсмут, понесла, да так, что мне, чтобы не погибнуть, пришлось в спешке прыгать на землю, ибо узкая повозка перегородила дорогу и не было никакой возможности избежать столкновения. К несчастью, я приземлился на каменистую поверхность, повредив ногу и спину, но сохранив все остальные части тела. Мне еще повезло, что я вообще остался жив!»

Невеселый подробный рассказ из письма Локеру от 21 апреля 1784 года. Знаки, знаки… Плохой окажется служба под началом адмирала Хьюза.

Показное радушие – фирменная черта Ричарда Хьюза. Он хотел всем нравиться и искренне полагал, что «добрый характер» поможет ему скрыть и некомпетентность, и многие другие недостатки. Хьюз стремительно разбогател, занимая пост инспектора флота в Портсмуте, и хотя за руку его никто не поймал, но осадок остался. Тем более что деньги – именно то, что интересовало его больше всего.

Аскетичный (и бедный) Нельсон считал его роскошный образ жизни «непозволительным», однако это самая малая из бед. «Адмирал и его окружение – настоящие профаны», «у нашего командующего нет собственного мнения», «он не пользуется авторитетом, который пристало бы иметь английскому адмиралу»…

Резкий в оценках Нельсон абсолютно прав. «Добродушный» адмирал Хьюз старательно избегал конфликтов, а место-то было такое, что без них – никак. Горацио Нельсон впервые продемонстрировал свою строптивость, хотя пока правильнее называть ее принципиальностью.

Вот яркий пример принципиальности. Когда «Борей» прибыл в Английскую гавань на Антигуа, лорд Хьюз отсутствовал, а его обязанности исполнял не реестровый капитан, как положено, а некий чиновник из Адмиралтейства, Джон Моутрей. Нельсон возмутился и наотрез отказался подчиняться Моутрею. Что не мешало капитану с удовольствием посещать дом Моутрея, ведь его красавица жена была объектом поклонения всех офицеров. У него вообще сложатся неплохие отношения с Моутреем, но принцип есть принцип.

Нельсон протестовал, писал гневные письма адмиралу Хьюзу, тот посчитал, что конфликт и выеденного яйца не стоит, и поддержал Моутрея. Нельсон не подумал сдаваться. Формально – правда на его стороне. Он обратился в Адмиралтейство напрямую и – получил выговор. Самое интересное. Чиновники в конце концов признают справедливость претензий Нельсона, но у него появится репутация.

Человека скандального и не очень-то дисциплинированного. Своего рода «черная метка». Нельсон практически сразу же позаботится о том, чтобы черный цвет стал еще более густым. Хотя он снова будет прав!

Совсем коротко. Торговля в этих краях с давних времен регулировалась так называемым Навигационным актом, принятым еще при Кромвеле. Смысл его достаточно прост – обеспечить интересы английской торговли. В Ост-Индии акт строго соблюдался, а в Вест-Индии – не очень-то. К тому же теперь американцы не колонисты (а значит – подданные короны), а иностранцы. Принципиально важный нюанс.

В общем, быстро сложилась выгодная для всех заинтересованных лиц коррупционная схема. Акты игнорируются, зато все довольны, включая и английских чиновников, и самого адмирала Хьюза. Нельсон решительно встал на защиту Навигационного акта, то есть интересов своей страны.

«В декабре (1785 года. – М. К.), к моему изумлению, я получаю от адмирала приказ, в котором он требует не препятствовать более американцам и позволить им заходить в наши порты, если губернаторы островов согласны на это…»

А они почти все согласны, выгода от американской контрабандной торговли колоссальная! Нельсон – категорически не согласен. Он несколько раз «объясняется» с Хьюзом, тот даже признает справедливость аргументов капитана «Борея», но ситуация практически не меняется.

«Я уведомил всех таможенников, что с определенного дня буду задерживать все иностранные суда у наших островов, но они не придали этому значения, посчитав, что не смогу осуществить свое намерение без их представителей».

Какие представители? Нельсон начинает задерживать суда, и против него ополчаются все, «и губернатор, и таможня, и плантаторы».

Хьюз раздосадован, губернатор Ширли в ярости. Он вызвал капитана к себе и начал гневно выговаривать Нельсону, закончив спич словами: «…старым генералам не пристало выслушивать наставления от офицеров столь юного возраста». Нельсон нашелся с ответом: «Я имею честь быть ровесником премьер-министра Англии (слегка погрешил против истины, он даже почти на год старше Питта Младшего. – М. К.) и считаю себя в той же степени способным управлять кораблем, в какой премьер способен управлять правительством».

Правильные слова нашел Нельсон, нужные. Ширли немедленно замолчал. Впрочем, генерал Ширли для Нельсона не самая большая проблема. Вот приказы адмирала Хьюза он просто обязан был выполнять. Как младший по званию, согласно субординации. Хьюз, вообще-то, легко мог предать строптивого капитана военному суду. Никто бы и слова не сказал, но – не сделал этого. Испугался. Суд состоял в основном из таких же капитанов, как Нельсон. Причем получавших процент с продажи товаров с нарушавших закон кораблей. Они бы Нельсона наверняка оправдали.

Своему другу Коллингвуду он говорит: «Я нарушу либо приказ, либо закон. И я выбираю первое». Он составляет обращение в Адмиралтейство, он даже пишет королю. Островитяне – они как раз больше всего заинтересованы в отмене Навигационного акта – жалуются генералу Ширли и угрожают Нельсону. Капитан «Борея» и его команда вынуждены оставаться на борту в течение нескольких недель, все ждут ответа из Адмиралтейства.

В Лондоне поступили мудро, по-государственному. Во-первых, сообщается, что если дело дойдет до суда, то расходы на защиту Нельсона берет на себя казна. Непрозрачный намек – никакого суда быть не должно. Действия Нельсона в целом одобрены. Одновременно – адмиралу Хьюзу выражается благодарность за его действия по «защите интересов Англии». Классическая история про «сытых волков» и «целых овец».

Какое здесь геройство? Есть оно, есть. Нельсон впервые показал, что он особенный. Вряд ли бы какой-то другой капитан занялся бы подобными делами. Не из-за отсутствия храбрости, просто посчитал бы, что это не входит в круг его обязанностей.

Внешне – выглядит так, будто Нельсон пошел против системы. Не стоит торопиться с выводами. Он выбирал между «приказом» и «законом». Но выбор сделал, только будучи полностью уверенным в своей правоте. Закон-то ведь точно на его стороне. В противном случае никакого «бунта» он бы себе не позволил. Плохо это или хорошо, но Нельсон – убежденный государственник. Интересы страны для него всегда превыше всего. Причем в своих политических взглядах, о чем мы еще поговорим, Нельсон был весьма консервативен.

Он «взбунтовался» потому, что – прав. Здесь мы можем говорить и о черте характера. Если Нельсон считал, что он прав, всегда шел до конца. Даже если был не очень-то и прав. Он наживал врагов и не думал о последствиях. Понятно, что и в Адмиралтействе нашлось немало тех, кому поведение Нельсона сильно не понравилось. «Черную метку» ведь не обязательно ставить, можно просто помнить. Нельсону еще напомнят.

Однако вот что принципиально важно. Нельсон, еще став только капитаном, избрал некую линию. Он ее четко сформулирует в письме герцогу Кларенсу в ноябре 1799-го, будущему «королю-моряку». «У меня есть два главных приказа. Верно служить королю и разбить французов. Что же до всего остального…» «Остальное» выглядит примерно так. Я могу оспорить целесообразность приказа. Я, адмирал Нельсон, нахожусь на месте и лучше знаком с ситуацией.

Некоторые приказы Нельсон будет выполнять так, как хочется ему, какие-то – и вовсе не выполнять. У Нельсона репутация редкого строптивца. И нельзя не признать, что он всегда рассчитывал на то, что громкие победы его «прикроют». По большому счету так и было, хотя правильно он поступал далеко не всегда. «Скверный характер» – приговор, который многие лорды Адмиралтейства вынесли Нельсону еще во время его пребывания в Вест-Индии.

Однако этот самый характер помог ему, причем там же, в Вест-Индии, завоевать любовь офицеров и матросов. Не подчиняется приказам? Зато поступает по справедливости. Да он настоящий герой! Постепенно складывается то, что впоследствии назовут культ Нельсона. Он ведь формировался на основе разных «побед», не только на море.