Помоги проекту - поделись книгой:
И уговорил. Она долго не соглашалась, говоря о том, что не может мужа бросить в отеле. Но Александр был тверд: поедешь одна или поедем вместе – и Ольга согласилась. И тут случилось невероятное. Заговорила Мария, удивив всех своей добротой.
– Знаете, пожалуй, я тоже не поеду. Только не спешите меня ругать и не прерывайте меня три минуты. Я не особо хотела в Татев. Я безумно люблю картины Мартироса Сарьяна[13], его цвета. Сегодня последняя возможность их увидеть. Останусь, побуду с Алексом немного, чтоб убедиться, что все о’кей – я все-таки медсестрой могу быть при случае войны, не зря же нас до третьего курса этому обучали. И если он нас не дурит и у него все в порядке, отправлюсь в Музей Сарьяна. Но буду знать, и вы будете знать, что я в пятнадцати минутах от Саши. Ну нельзя его оставлять одного, и нельзя упускать Татев. Смотрите, хорошо ведь складывается: Оля мечтала помолиться в Татеве, а я – посмотреть Сарьяна. Схожу в музей, потом на вернисаж, а между делом периодически буду заходить в номер, смотреть на нашего больного… Я остаюсь… Я своего Мишку всегда доверяла и сейчас доверю Оленьке, думаю, мой Мишка тоже не приревнует меня к Алексу. Вот…
Воцарилась тишина. Роланд смотрел на всех поочередно и не мог понять, что же происходит. Ольга, взглянув на Марию, сказала медленно:
– Маш, брось ты из себя изображать Мать Терезу. Значит, я плохая жена, еду в Татев, а ты, хорошая жена друга и однокурсница, остаешься рядом с больным… Ах, какая жертвенность! Посмотрите на них…
– Да нет, Оль, все просто и банально. Я же говорю, мне Сарьян интереснее, а вы поезжайте куда планировали… – закончила Маша и посмотрела на Мишку. – Миш, ну скажи сам.
– А че говорить-то? Правильно Машка предлагает: надо разъехаться по интересам. Периодически будем названивать Алексу – и мы, и Машка. Если что – она за пятнадцать минут доедет и спасет его… Надеюсь, искусственное дыхание делать не придется. Думаю, с огромным удовольствие-ем, – улыбаясь, растянул окончание слова Михаил, хитро глядя на свою жену. – Ну, признайся, Маша, что он всегда тебе нравился чуточку больше, чем я! Ну, Ма-аш…
– Да, вот именно, совсем чуточку, ровно настолько, насколько Оля нравилась тебе, профессор…
Маша развернулась к Оле:
– Оленька, ты не слушай этих умников, поезжай, ты так ждала этого дня. И за меня помолись там. И свечку поставь, ладно? Ты слушай себя и свое сердце и делай как знаешь. Скажу одно: я бы на твоем месте поехала, а так решай сама.
– Пожалуй, так и сделаем. Спасибо тебе, Маша, ты настоящая подруга и друг. Едем в Татев. А Александра оставляю под твоим чутким руководством. Смотри у меня тут, любитель красавиц заморских! Гони от него горячих армянок, если будут глазами обстреливать со всех сторон, пока мы вернемся.
Алекс помахал рукой из комнаты отеля всем четверым: одни поехали на машине по направлению к Татеву, а Мария пешком отправилась в музей.
Алексу стало лучше.
«Вот я болван, мог бы тоже поехать с ними», – подумал он, но почему-то лег опять на диван и начал смотреть телик.
Мария дошла до музея за десять минут. Ноги несли ее все быстрее и быстрее. Переживала за Александра: вдруг чего. Она же такую ответственность взяла на себя. Купив билет, оказалась в музее – и словно с головой окунулась в мир густых, насыщенных и ярких, земных, но таких сказочных красок Сарьяна. Но полностью отключиться не удалось: в течение пятнадцати минут Маша трижды звонила Алексу, беспокоясь, в порядке ли он. И вроде все шло нормально, пока не позвонил сам Александр.
– Мария, Маша, ты только не переживай и не наводи паники на наших, но, похоже, опять давление вверх поползло. Прошу тебя, купи по дороге таблеток каких-нибудь, скажи в аптеке, что для коня берешь, весом в центнер, и тащи мне. Там, по-моему, есть классный препарат, на «прил» заканчивается. То ли «Эналаприл», то ли «Энилопирил». Прости, не помню, но своей тетушке Вале я всегда его покупаю. И приди, пожалуйста… – медленно закончил Алекс тихим угасающим голосом.
Он положил руку себе на грудь и улыбнулся хитрой, заговорщической улыбкой.
Надо подготовиться… Он померил давление: ровно 120 на 80, давление космонавта. И, стоя у окна, начал ждать Марию. Он не мог упустить шанса побыть с ней, почувствовать прикосновение ее рук, ее дыхание, слышать ее аромат… Запах… Запах женщины.
Мария же тем временем, купив в ближайшей аптеке «Каптоприл», на всех скоростях мчалась в отель. Увидев ее в окне, Алекс быстро лег на пол и начал усиленно отжиматься. Скорость была молниеносная, и за минуту, пока Мария поднялась на третий этаж, он сумел сделать 50 отжиманий от пола.
Услышав шаги на этаже, Ал быстренько упал на диван и, положив на лоб заранее намоченное полотенце, стал глубоко дышать, пытаясь выровнять дыхание.
– Ну как ты, Саня? – еще от двери обратилась Мария и стремительно ворвалась в комнату.
– Да полегче вроде. Было сто сорок пять на сто десять, я занервничал. Прости, пожалуйста, Мария, что не дал тебе наслаждаться картинами, прости, правда, я так виноват перед тобой.
– Да перестань, Ал, о чем ты? Все о’кей. Сейчас померим давление, и таблетку скушаешь, если высокое окажется. Не переживай.
Она взяла руку Александра и начала щупать пульс. Пальцы нежным бархатом обхватили его запястье. Александр был на восьмом небе от счастья. Посчитав учащенный пульс, она быстрым движением закрепила на его руке манжету, надела на уши фонендоскоп и начала усиленно качать мячик, подкачивая все туже и туже кольцо вокруг локтя Александра. Давление было высоким.
– Сто тридцать пять на сто, многовато опять, Алекс. Многовато. Вот, положи под язык таблетку и посасывай, скоро все будет в норме.
Александр послушно положил таблетку под язык но попросил водички, и пока Мария несла стакан, успел выплюнуть лекарство в ладошку, а оттуда и под диван.
Мария подала стакан холодной воды и, придерживая его голову левой рукой, помогла Александру попить. Алекс чувствовал ее запах и ее близость. Он не мог больше держать себя в руках. Надо было что-то делать, иначе все бы она поняла, и он, поблагодарив, попросил оставить его на пять минут полежать с закрытыми глазами.
– Нет, я не оставлю тебя одного, – сказала Мария, – просто сяду в сторону и буду смотреть телик. Не волнуйся, друг, просто ложись и отдыхай.
Алекс лежал молча, он вспоминал свои студенческие годы и ту единственную любовь, которая была в его жизни и которую он так бездарно потерял. Он-то считал себя рыцарем-тамплиером, уступившим свою любовь родному другу, думая, что друг любит ее больше, чем он сам. А на деле… На деле случилось так, что уже через месяц после их свадьбы он встретил своего друга в обществе известной на весь город проститутки по кличке Барсик. Ее знал весь город – вся молодежь училась азам сексуальных отношений с не очень красивой, но искусной жрицей любви – с Катькой-Барсик, как ее прозвали из-за ее кошачьего взгляда.
Это была катастрофа для Александра. Он не мог понять одного: как можно, имея в женах такую нежную, красивую, обаятельную, невероятно романтичную, начитанную, эрудированную, понятливую, сказочную, волшебную, воздушную, прозрачную, честную, мегалюбимую Марию, тратить себя на эту вот жрицу любви с кошачьей кличкой. Но такова жизнь, как говорят французы, «селяви». Уже ничего нельзя было изменить. Даже в кошмарном сне Александр не мог представить, что ради своего личного счастья он сломает две семьи: свою и ближайшего друга. Это исключено.
Но сегодня, сейчас Александр понимал, что вся их четверка находится вдалеке от Москвы, на расстоянии двух с половиной тысяч километров, и что его любимая жена с его лучшим другом едут в одной машине в горы, в шикарный комплекс Татев, кататься на канатной дороге, молиться в намоленном монастыре, купаться в святой воде и проплыть под «мостом сатаны» – и все это для них. А он, он сидит, точнее, лежит тут на диване, рядом сидит любовь всей его жизни, и он не рискнет даже взять ее руки в свои, не рискнет даже поцеловать такие нежные и такие желанные ее пальцы. Нет, так нельзя, он, конечно, не все раскроет, но прогулка под руку с ней… А может, и на источник Семирамиды он с ней съездит. Решено. «Никто, кроме нас», – повторил про себя Александр и начал действовать.
…Надо действовать быстро, непринужденно, легко и приятно, чтобы она не догадалась…
И он открыл глаза.
– Мария, мне, кажись, получше стало, давай выйдем в город, подышим воздухом. Мне кажется, воздуха в комнате не так много.
– О’кей, Ал, конечно, только давай я померю еще раз твое давление, и пойдем.
Давление оказалось вполне даже ничего: 120 на 85.
– Уже хорошо, друг, хорошо.
Алекс думал о том, как развить успех, и вместо прогулки уже замахнулся на поездку к источнику, и тут пришла помощь от самой Марии:
– Знаешь, Ал, ты прости меня, конечно, но я уверена, что тебе надо бросить курить. Я ведь ни разу тебя ни о чем не просила, так что считай, это моя первая просьба. Выполнишь?
– Не-е-ет, только не это, Маш. Нет. Попросишь тебя свозить на источник Семирамиды – свожу, а вот курить бросить не смогу. Знаешь, что курение мне работать помогает.
Вот так вот, негодовала Мария и продолжила:
– Друг называется, с многолетней выдержкой! Как ты можешь так вот? Говорю – бросить, а ты про источник. Что нам там делать? – выдала скороговоркой Мария.
– Как что? Ты там помолодеешь и станешь покрасивее… Хотя куда там красивее, ты и так самая красивая девушка на планете.
– Ой, прям самая красивая! А Оля?
– Ну, Оля тоже красивая, но ты – самая красивая. Давай съездим на источник, Маш? Вот они пошли ведь без нас, и мы пойдем без них. И даже не скажем им.
Маша смотрела не него испытующе. Она, конечно, вчера сама говорила, что хочет туда, но сейчас испугалась.
– Я не поеду никуда с курящим другом. Вот бросишь курить – другое дело, я подумаю…
Алекс посмотрел на нее смиренно и продолжил медленно, пытаясь скрыть свой истинный интерес и стараясь подать свое желание как завоевание Марии:
– Это же для тебя, а не для меня, друг. Там Семирамида купалась, а не король Артур… Ты и без того красавица, а станешь супер, мегакрасавицей, – добавил с улыбкой Александр. – Давай договоримся: мы сейчас же едем купаться в источнике, по дороге купим немного фруктов – и я бросаю курить сразу после возвращения, как только нога моя ступит через порог отеля.
– Нет, не вариант. Ты сейчас же даешь мне честное слово, что бросаешь курить, и уже через пять минут мы выезжаем, – с хитрой улыбкой заспорила Мария.
– О’кей, – согласился Александр и произнес торжественно: – Обещаю, что с этой минуты и ровно три года я не выкурю ни одной сигареты, ни одной трубки, сигары, кальяна и прочей никотинсодержащей гадости, если Мария поедет со мной к источнику Семирамиды и будет в нем купаться три часа. Заодно плавать тебя научу – у Мишки же все руки не доходят. И вернемся домой. Три часа и три года. Думаю, вполне справедливая клятва. Ты меня знаешь, я не Мишка… – улыбнулся Александр, подразумевая хитрые, многоуровневые клятвы Мишки, когда с помощью игры слов он легко нарушал данные им же обеты.
– Ты нечестные ставишь условия, Ал, нечестные. Я говорила насовсем бросить, на всю жизнь, а ты всего на три года… Так не пойдет.
– Ладно, Маш, четыре года и поездка на три часа. Да – да, нет – значит нет, – раздраженно уронил фразу Александр и отвернулся от нее.
– Нет и нет, – сказала Мария. – Мне как раз надо книжку дочитать.
Она резко развернулась и ушла в свою комнату. Александр остался в своей и принялся ругать себя за вечный бескомпромиссный характер. Он тоже взял книгу и начал читать, но уже через час спал спокойным и мирным сном и не думал ни о чем. До этого он все сомневался: ехать к источнику и учить ее плавать означало касаться ее рук, тела и живота, рискуя выдать свои чувства – может, отказаться от этой идеи? Да, проще было отказаться. На этой мысли он и заснул крепким сном.
Разбудил его звонок Ольги.
– Ну что, дорогой мой, как ты там?
– Спал, пока ты не позвонила, радость моя. Все у меня хорошо, давление в норме. А вы как?
– У нас все отлично. Уже посмотрели Татевский монастырь, помолились, теперь вниз, на «мост сатаны», – и домой. Ты не переживай, все супер. Спасибо, что настоял на поездке. Жаль, вас нет с Машей. Кстати, где она?
– Не знаю, она мне принесла лекарство и ушла к себе в комнату книгу читать. Читает или спит, наверное. Не знаю, радость моя…
– Ну вы даете! Прилететь за две с половиной тысячи километров и спать по комнатам! Быстро, сейчас же бери ее, и выходите в город. Подышите воздухом, погуляйте, пока мы вернемся… Нам тут еще как минимум часа два и обратно ехать три, так что не раньше одиннадцати вечера будем. Ты же знаешь, что я не ревнивая! – игриво закончила Ольга.
Алекс посмотрел на часы: они показывали уже 17.15.
– Надо же, сколько я тут спал, – выдал он и скороговоркой добавил: – Ладно, Оль, сейчас захвачу твою Машку, ты только позвони ей, скажи, чтобы собиралась… А то мне как-то и неудобно…
Через пять минут Алекс услышал стук в дверь.
– Тут Оля звонила, хочет, чтобы мы гулять шли. Ругается, что я тебя бросила одного в душной комнате…
– Ну и не грузись, видишь, раз она сама просит и раз мы так и не поехали, тогда давай на источник и прогуляемся. Подышим, поплаваем и вернемся – и я уже не курильщик. Маш, ну перестань… Ты же знаешь меня, я не опасный… Поехали, и я бросаю курить. Точно и гарантированно на пять лет, а там будет видно.
– Честное слово?
– Честное слово.
Уже через десять минут они сидели в элегантном такси, мчась из Еревана по шикарной трассе Ереван – Севан в сторону Чаренцавана, а оттуда и в Арзакан, к легендарному источнику.
По пути, как и договаривались, Александр затарился в придорожном магазине фруктами, соками, итальянским шампанским и еще многими мелочами, что могли бы пригодиться в полевых условиях.
Смотритель сдал им в аренду источник всего на два часа, несмотря на все уговоры Александра, с горечью и сожалением объясняя, что другие люди еще раньше оплатили последующее время, и он их никак не «подвинет».
Каменная квадратная чаша примерно восемь на восемь метров была почти до краев наполнена зеленоватой водой, с одного бортика откуда-то снизу, как будто из спрятанного пожарного брандспойта, бил мощный бурлящий поток. Крыша над бассейном была открыта, и небо отражалось в воде сквозь прямоугольник вверху. По углам павильона стояли огромные свечи, и смотритель предложил паре романтический вариант купания: при звездах, как во времена Семирамиды. Алекс и Мария посмотрели друг на друга и отказались одновременно, с улыбкой, переходящей в хохот:
– Нет, нам романтика противопоказана… – смеясь, оправдывались они. – А то наши вторые половинки вместе тоже закатят романтику, если мы здесь закатим!..
Но хозяин пояснил, что это будет все то же купание и ничего, кроме купания, просто через некоторое время, как стемнеет, они выключают электрическое освещение и зажигают свечи по углам бассейна. Фишка в звездах. Бассейн же без крыши, и поэтому плаваешь в воде под звездным небом Армении… Прям как в те времена: звезды те же, свечи тоже и вода та же, как три тысячи лет тому назад. Алекс, любивший звезды и скучавший по ним в Москве, не мог отказаться. Маша тоже любила звезды. И они согласились.
Вода была на удивление теплой и мягкой, в воздухе стоял запах серы. Они окунулись и плавали в разных углах бассейна, избегая случайного прикосновения. Хотя плаванием то, чем занималась Мария, назвать было сложно. Она просто ходила из стороны в сторону, шевеля руками и изображая Ихтиандра. Она не умела даже держаться на воде.
Подплыв поближе, Алекс заговорил:
– В каждый из прилетов в Армению по своим алмазным делам я заряжался здесь энергией царицы Семирамиды. Тут было клево всегда… Тебе нравится здесь, Маша?
– Да, нравится, – произнесла она, продолжая свое «плавание» на ногах.
– В те годы, Маша, глядя в это сказочное небо, я искал в нем все известные мне созвездия, разглядывал все-все звезды, сравнивая их с бриллиантами, измеряя их размеры в сотых карата. Я был такой романтический рыцарь, заряженный на достижение глобальной цели – богатства. Я сравнивал звезды с алмазами из алмазных буров, наконечников и карандашей, которые должны были бы стать моими и которые несли за собой деньги, машину, дачу, кроссовки, успех во всем и… лишь где-то далеко на потом я оставлял свои помыслы о любви. Был девиз: любовь подождет, успех не станет ждать. Вот такой был я романтический циник, Машенька.
– Что-то не вижу ничего рыцарского, мой друг, в твоих рассказах, – улыбаясь, отвечала Мария, отплыв, точнее, отшагав от одного угла бассейна до другого.
– Пожалуй, ты права, Мария, – что тут рыцарского? – как бы сам с собой разговаривая, продолжил Александр. – Алмазы, деньги, хрусталь, машина… Рыцари не мечтают о машинах, – с улыбкой закончил он.
Потом, от алмазной темы перейдя к более земным вещам и глядя, как Мария вымеряет бассейн шагами, Александр с явной досадой произнес:
– Ну что же, так и не научил он тебя плавать? Сколько раз я его просил!
– Да, он научит. Он скорее своих Барсиков, Кошечек, Пупсиков, Милочек и Прелестей научит плавать, чем меня. Ты-то свою Оленьку уже на последнем курсе научил, а вот меня почему-то не захотел… – с ответным упреком заявила Мария.
– Ну вот и научу, – сказал Александр.
Это было сложно и приятно! Одному Александру известно, сколько нервных клеток и сколько воли он включил, чтобы не обнять ее, а просто показывать нужные движения. Так как вода была полна солей, да и Александр был отличным инструктором, уже через десять минут Маша неуверенно сделала несколько удачных гребков. Он в восторге орал «Бра-во!», радуясь достижениям своей ученицы.
– Я-а-ху-у-у! – крикнула она, преодолев самостоятельно восемь метров от бортика до бортика. Глаза искрились, и эти искры освещали весь бассейн не хуже звезд.
– Ну вот ты и поплыла, Мария, ты молодчина! – бросился к ней Алекс и на радостях обнял за плечи, но уже через секунду поспешно отпустил ее. Опасно…
Теперь они плавали, довольные и веселые, каждый вместе со своими мыслями. О чем они думали, нам неизвестно, уважаемый читатель, и они об этом так и не рассказали. Возможно, каждый из них по-своему ощущал то, что чувствовали царица Семирамида и Ара Прекрасный в те далекие годы.
Говорили обо всем, но чаще всего о том, как им позавидовали бы Оля и Миша, которые сейчас сидят в кабине канатной дороги или в водах под «мостом сатаны». Потом они подплывали к берегу, двигаясь синхронно в метре друг от друга, и ели фрукты. Все было отлично и романтично – по-приятельски. Свежий воздух, легкая прохлада вечера, теплая вода… и институтские друзья. Алекс направился к фруктовой вазе и случайно, раздвигая руками толщу воды, ладонью коснулся бедра Марии. Он как ошпаренный отдернул руку и начал многократно извиняться, вызвав удивление Марии. Им было хорошо. Не было того тяжелого взгляда из кинотеатра «Юность» из студенческих лет. Говорили о детях, о работе, о молодости в институте, и все было отлично. Алекс, понимая, какое доверие ему оказал его друг и брат Мишка, старался держаться подальше от Марии. Он осознавал, что если не задавит в себе тягу к ней, то зарытое в глубине сердца чувство очень легко вспыхнет. И вдруг погас свет, как и обещал смотритель источника. Темнота была непроглядной, лишь по четырем углам тускло горели свечи да от воды поднимался белесый пар. Они оба легли на спину и восхищенно начали смотреть вверх.
– Вот это да! – восхитилась Мария, глядя в ночное небо Армении. – Ал, что это такое? Невероятная красота… Смотри – Медведица, Полярная звезда… вау!
У Маши от изумления горели глаза, она смотрела не отрываясь. Алекс тоже вглядывался в небо. Он молчал. Он, который безумно любил звезды, такое видел еще в мексиканской саванне. И та экзотика уступала армянскому небу. Это было незабываемо. Они очарованно смотрели на звезды, сами превратившись в звезды: распластавшись на воде и широко раскинув руки и ноги на ее поверхности.
Это длилось бесконечно. Алекс думал о звездах, о красоте природы и о красоте человеческой. Он думал о Марии – сказочной, прекрасной, очаровательной, нежной и чуткой девушке, супруге своего ближайшего друга… Мария… девушка, которую он полюбил с первого взгляда, за все эти долгие годы не посмев сказать ей ни слова… Но он чувствовал, что сверхмощное чувство уже готово вырваться из сердца, разорвав его.
Мария же в этот момент наслаждалась звездами, смотрела на луну, представляя, как в свое время, двадцать восемь веков тому назад, так же купалась в этом источнике ассирийская царица. Что чувствовала она, о чем думала? О предстоящей войне ли, или о своей безответной любви к смелому, сильному, слабому в военном смысле и невероятно красивому армянскому королю Аре Прекрасному? Ведь бывает же такое: Ара Прекрасный отверг любовь могущественной красавицы Семирамиды и остался верен своей жене…
Эту легенду им рассказал Роланд, и они полвечера, смеясь, примеряли на себя роли героев древней истории и придумывали, как бы себя повел каждый из них в подобной ситуации.
Глава 10
Семирамида и Ара Прекрасный
Вот что услышали они от Роланда о безответной любви ассирийской царицы Семирамиды к королю Армении Аре Прекрасному, или точнее – Аре Красавцу.
– Много столетий назад царица Ассирии Семирамида влюбилась в короля Армянского царства по имени Ара. Некоторым правителям страна давала уважительные прозвища за их заслуги. Был, например, Ашот Еркат, что переводится как Ашот Железный, Ашот из металла, названный так за твердый характер и волю. Был Тигран Великий, при котором государство достигло огромного могущества. А с Арой Армении не повезло. Он был неописуемо красивым, и современники назвали его Ара Гехецик, что переводится как Ара Красавец или Ара Прекрасный. И вот в него влюбилась ассирийская царица. Она предложила королю Аре Красавцу объединить два королевства, объединить две армии и, став одной семьей, победить всех врагов. На тот момент Ассирия была на пике своего могущества. И что сделал Ара Красавец? – с улыбкой спросил Роланд. – Он отказал ей! Он отказал ей со словами: «Не предам я свою Нвард, сколь бы ты ни очаровывала меня, о Семирамида». Была тогда королева в Армении, и звали ее Нвард.
Тогда Семирамида пригласила его к себе на переговоры в столицу Ассирии Ниневию и предложила еще раз обдумать все, остаться с ней, разделить ложе, которое пустовало после смерти ее мужа Нила. Но Ара Красавец остался непоколебимым…
– Ну и дурак, – прервал историю Роланда Михаил. – Дурак он, ребята! Прости, брат, что прерываю эту классную историю, но как можно перечить такой царице, такой красивой, сексуальной и могучей? Она же в порошок стерла бы и Ару Прекрасного, и всю Армению…
– Да, кстати, я с тобой согласен, что верность короля Ары принесла много горя и его семье, и его окружению, и его стране и народу, – с горечью добавил Роланд.
Поделиться книгой: