Бездомыш. Предземье

Лео с батей сразу на повозке уехал, Лымарь с Растом свернули три перекрёстка назад, а с Микитой мы распрощались пару минут всего как. Мой дом дальше всего от храма, на другом конце города. Но прогулка приятная.

Зайти что ли, бумагу свою сразу подправить? Долей-то у меня теперь сильно поболе, чем написано там. Хотя… Вдруг на Фате не принято троерост свой показывать? А вдруг принято? Да и до Фата того ещё пилить и пилить. Лучше сделаю.

До ворот невелик крюк — там бесплатно мне числа поправят. Зашёл, очередь на десяток минут отстоял. Теперь моей бумагой можно смело людей пугать. Пятьдесят пять долей крепи, шестьдесят две силы, а в ловкости, так и вовсе, за сотню перевалил — сто шесть там долей у меня. Кто бы сказал год назад, что возвышусь так сильно, никогда не поверил бы. Богатырь настоящий. И одарённый к тому же. Ещё бы свой новый дар пробудить как-нибудь…

Вот уже и моя Ткацкая улица. Кроме младших все сейчас на работе, но Лина всяко должна воротившемуся домой мужику стол накрыть. Знает, что сегодня мой выпуск. Завтрак был давно, а обедом накормить учеников на дорожку в школе почему-то не захотели. Ну и ладно — достала уже их казённая жрачка. Вейкиных щей навернуть бы сейчас…

Так… Кого-то сейчас наругаю. Наружная дверь не заперта. Разулся в прихожке, шапку с курткой на крюк. Пахнет вкусно из горницы. Напекли мне чего-то.

— А вот и братишка ваш, — толкнув дверь, шагаю я внутрь.

И тут же, сбитый с ног, лечу на пол.

— Бросай нож! А то шею сопле сверну!

Дверь, через которую я только что вошёл, уже захлопнута. Её закрывает собой здоровяк с длинным кинжалом в руке. Ещё двое вооружённых мужиков стерегут окна и выход во двор. Видно, прятались за накрытом длинной скатёркой столом. Четвёртый у лестницы держит Зуйку и Важика. Пятый, тот, что орёт, зажал шею Фоки рукой, а в другой сжимает короткий и узкий меч. Этот у печки. Судя по богатой одежде — хотя остальные тоже далеко не оборванцы — этот у них за главного.

— Хорошо, хорошо, — роняю я на пол нож, который успел прежде выхватить в кувырке из ножен на поясе. — Отпустите малых. Дети здесь ни причём.

— Понял? Да? — скалится главарь, напоминающий мне лицом… — Думал, Яшка мой тебя испугается? Одарённый он… Тьфу! Смерд убогий! Зимородовых пугать… Отродясь среди нас трусов не было!

— Раз не трусы, детей отпусти, — перебил я не то Яшкиного отца, не то брата.

— Да кому эти щенки безродные нужны! — фыркнул Зимородов страший. — Пшла отсюда, сопля! — отпихнул он заплаканную Фоку, когда в моё плечо вцепилась лапа шагнувшего ко мне здоровяка. — Дорох, запри их в сарае.

Державший Важика и Зуйку мужик, кивнул и потащил заревевших малых к выходу во двор. Видать, когда я входил, они им рты зажимали. Заметили из окна загодя и подготовились к встрече. Давайте, давайте — уводите детей. Кабы не боялся за них, уже давно бы выпустил беса. Ло вас живо уделает.

— Чего повеселел, крысёныш? — медленно двинулся ко мне Зимородов, поигрывая своим тощим мечом. — На дар свой надеешься? Или даже дары, если не соврал Яшке. Так зря. Среди нас совершенно случайно затесался душитель. Не ожидал, да?

Налётчики дружно загоготали. Хитёр Яшкин батя. Или всё-таки брат? Ещё одна сильная лапа вцепилась в моё второе плечо. Держат крепко — едва ли сам вырвусь.

— Отец бы тебе язык выдрал и в сраку засунул, я же просто прикончу — я добрый.

Яшкин брат — теперь у меня в этом не осталось сомнений — направил на меня свой клинок. Ну, что он там возится⁈ В смысле, не этот урод, а который малых в дверь сарая запихивает. Мне всё видно через окно — занавески распахнуты.

— Деньги есть! Много денег! Откуплюсь! Пощади!

Ужас даже не нужно придумывать. Не успеть могу беса выпустить. Нельзя малышнёй рисковать!

— Ты гляди, как запел, — довольно осклабился Зимородов. — Что ты знаешь про деньги, убогий? Про много особенно. Да мы золотом срём.

Но клинок опустил. Жадность даже богатым не чужда. А мне только и надо, что времени лишнего чуть.

— Десять золотых! Моя доля с хозяина леса! Всё отдам! Пощади только!

Ну всё! Опустился засов. Заперший малых Дорох возвращается в дом. Пусть зайдёт, и…

— Всего червонец? — усмехается Яшкин брат. — Не интересно. Подумай ещё.

— Сделано. Засранцы в сарае.

Исполнивший приказ Дорох заходит в дом и даже — какой молодец — прикрывает за собой дверь.

Давай, Ло!

Рывок вперёд — и, оттолкнувшись ногой от груди Яшкиного брата, моё тело кувыркается через голову, выкручиваясь из державших меня рук. Перекат по полу. Подхваченный с досок нож сквозь пробитый сапог впивается Зимородову в ногу. Тот орёт и пыряет меня сверху вниз клинком в грудь.

Боли нет. Да и раны нет. Видно, меня защитили те самые, согнанные в кучу незримые чешуйки, про которые рассказывал бес. Зато есть захват руки и хитрый рывок. В полуприседе Ло умудряется провернуться вокруг себя, не выпуская запястье противника. Тот визжит ещё пуще и роняет свой узкий меч.

Рядом с ухом пролетает кинжал одного из врагов, что держали меня. Бес как будто спиной тоже видит. Не глядя, машет куда-то назад подхваченным клинком Зимородова, а сам уже ныряет под стол.

Кувырок. Сдёрнутая со стола скатерть летит в набегающего Дороха. Ло заскакивает на лавку. Два шага по ней — и прыжок. Оттолкнувшись от стены, взлетает под потолок. Взмах мечом. Брызги крови — и, схватившись за рассечённое горло, ещё один недруг с хрипом валится на пол. Первый, от которого Ло отмахнулся чуть раньше, с точно такой же раной уже корчится в предсмертных судорогах подле Яшкиного брата, что, хромая, пятится к двери.

— Да прикончите уже ублюдка!

Но во множественном числе обращаться тут не к кому. Третий воин, чьё сердце бес пронзил в молниеносном выпаде, сползает вниз вдоль стены. Потративший же лишнее мгновение на борьбу со скатертью Дорох замер с вылупленными глазами и, похоже, решает для себя в данный миг — нападать ему на оказавшегося мастером боя мальчишку или дёргать отсюда?

В итоге он выбирает второе и бросается обратно, к ведущей во двор двери. Поздно. Подхватив оброненный одним из трупов кинжал, Ло метает его в спину труса. Клинок, делая два оборота, входит Дороху под лопатку.

— Куда?

Бес в прыжке достаёт Зимородова, уже выскочившего было в прихожку. Чётко за раненную стопу ухватил. Дёргает окровавленный сапог на себя. Яшкин брат падает и пытается лягнуть Ло другой ногой, но само собой не попадает. Бес пришпиливает врага к полу ударом в бедро. Прошивший плоть и штанину клинок гвоздём входит глубоко в доску, а Ло уже сидит на спине Зимородова и пальцами впивается в шею врага, как некогда душил его брата.

То есть он его не душит, а мучает. Тело раненного выгибается дугой. От боли он даже хрипеть сейчас толком не может.

— Я считал твоего младшего брата умнее. Почему ваш отец сам за мной не пришёл?

Я не узнаю свой собственный голос. Он страшен своим спокойствием. Ло — не человек. Впрочем, это я и так знаю.

— Если хочешь жить, отвечай.

— Поклянись, что отпустишь! — с трудом выдавливает из себя Зимородов.

— Единым клянусь. Мне плевать на тебя и на всех вас.

— Отец не знает! Нога… Лечилка в кармане! Достань! Сдохну же…

— Доставай сам.

Бес соскакивает со спины Зимородова и выдёргивает из его ноги меч.

— Мать! Как больно…

— Не так громко.

Бес рывком переворачивает раненого. Теперь одна моя рука зажимает ему рот, а вторая приставила к горлу клинок. Яшкин брат дрожащими пальцами сдёргивает крышку с пузырька с зельем. Вязкая жидкость полилась на сквозную рану. Содранный кое-как вместе с носком сапог отлетает в сторону. Остатки лечилки капают на дырку в стопе.

— Отец ничего не знает, — кривясь от боли, пыхтит Зимородов. — Если эта история вскроется, на весь род позор ляжет. Прадед бы от Яшки отрёкся и дружинникам его сдал. Сам я это затеял всё. Чтобы брата потом носом тыкать.

— То есть Яков тебя не просил?

— Да какой там просил? Он даже не знает, что это я ему перстень достал. Василь, слуга его, у меня на прикорме. Сначала про проигранный Ермолову спор рассказал. Потом про придумку в нору тебя кинуть. Затем уж и про угрозы твои. Яшка, дурень, Василю, как себе, доверяет, а ведь это я его приставил к нему, когда тот малым совсем был.

— Хорошо, — кивает бес. — А, где Лина?

— Без понятия, — кривится Яшкин брат. — Шлюху прадед давить собирается, пока та к нему сама на коленях не приползёт. Её трогать нельзя. По утру куда-то ушла. Даже выманивать, как у нас в планах было, не пришлось.

— Понятно, — снова кивает бес. — Твоих людей будут искать?

— Не, — мотает головой Зимородов. — Это не родовые. Я же не дурак — наших брать на такое дело. Хочешь, прямо во дворе закопай. Хочешь, потом повозку за трупами пришлю. Кстати, мне с кого-то из них сапоги и штаны надо снять.

Что-то рано купчонок расслабился. Уже думает, как домой возвращаться не в рваном наряде. Это клятва Единым его подкупила? Или просто зелье боль притупила, и стоящий напротив мальчишка — бес уже отпустил Зимородова — больше не кажется ему порождением Бездны?

Внезапно снаружи послышались быстрые приближающиеся шаги. Ло мгновенно сместился к двери и вжался в угол сбоку от входа. Указательный палец к губам, большой чертит линию по горлу — эти знаки обращены к Зимородову.

— Хозяин, шлюха возвращается! — заглядывает в приоткрывшуюся дверь человек Зимородова.

И не успевает он понять, что происходит, как бес, вгоняя ему острие меча в глаз, рывком затаскивает мужика внутрь и закрывает дверь.

— Про этого ты мне не рассказал.

— Не успел. Собирался как раз, — зачастил Яшкин брат. — Как удачно с ним вышло. Теперь точно все концы в воду.

— Не все.

Стремительный выпад заставляет Зимородова схватиться руками за пронзивший его грудь клинок.

— Теперь все.

Бес выдёргивает меч из раны и обращается уже ко мне:

— Китар, не дай Лине поднять шум. Или, хочешь, я сам с ней поговорю? Трупы нужно будет зарыть во дворе. Справа от сарая, возле забора, есть подходящее место. С Яковом я не ошибся. Это непредвиденный фактор. Этих будут искать. Их оружие не бери, только деньги. Всё. Теперь к детям — они слишком громко ревут.

Бес ловко втянул трупы в горницу к остальным и бросился к ведущей во двор двери. Ну уж нет. Успокаивать мелких — это уже моё дело. Изгнал Ло, подлетел к сараю, скинул засов.

— Всё хорошо. Злых людей больше нет.

Сидя на корточках, обнимаю всех троих разом. Рёв прекратился. Куры, и те вроде тише кудахчут.

— Китя, ты их убил? Правда?

Надежда в заплаканных глазах Важика не даёт мне соврать.

— Правда.

— Всех? — шепчет Зуя.

— Всех, — киваю я, гладя по головкам их с Фокой по очереди.

Тут скрывать правду от малышни смысла нет. Чтобы выжить, взрослеть надо быстро. Сиротки мои не из тех, кто от вида убитых врагов сразу нюни распустит.

— Вы здесь, Зуечка, посидите пока. Мне прибраться там надо. Тётя Лина вернётся сейчас. Позову вас, как можно будет. Хорошо?

— Хорошо, — трясут дружно головками.

Слёзы высохли уже. Губки сжаты. В серьёзных не по годом взглядах решимость. Молодцы! Не разбаловались пока меня не было. Такие крепыши и в походе обузой не станут.

Вышел из сарая и бросился обратно через двор и дом. В прихожке повсюду кровь. Убираться замучаемся. Прислушался. Тихо на улице. То есть не тихо, конечно. Шум, долетающий сюда из ткацкой мануфактуры напротив, никуда не девался. На перекрёстке, у городской стены, ржут лошади. Кто-то на кого-то кричит, что-то лязгает. Ещё дальше какие-то стуки и гам. Но вблизи никакой суеты. Хорошо, когда рядом, ни лавок, ни мастерских, где народ бы по дню ошивался. Пронесло вроде.

А вот и шаги. Дверь открывается…

— Всё нараспашку у них. И на час не оставишь.

Голос Лины. Но она не одна.

— Кит!

— Айк!

Стискиваю шагнувшего внутрь друга в объятиях.

— Отпустили⁈

— Ага!

— Мои годы! Что это… Кровь?

Втаскиваю Лину в прихожку и закрываю дверь.

— Хуже. Кровь Зимородовых. Не шумите. Сейчас всё расскажу.

Ло 3

Выкопать яму, способную вместить сразу шесть крупных тел — не самая простая задача. Кит и Айк, меняясь время от времени, провозились с этой работой до глубокой ночи. И это при том, что для восстановления сил проглотили по бобу. Тяжёлый день. Сначала сама скоротечная схватка, затем сложный разговор с Зориными, во время которого носитель подтвердил своё мастерство в разбавлении лжи полуправдой, потом тщательная уборка и переноска трупов в сарай. К приходу Веи, Халаша и остальных малолетних работников о кровавом побоище в доме напоминали только маленькие дырки в полу, в местах, где я дважды протыкал Зимородову ногу.

Второй важный разговор получился одновременно, и сложнее, и легче, чем первый. С одной стороны, детям нужно было объяснить, что за люди и почему хотели убить Китара, не рассказывая всего, о чём знают взрослые. С другой, часть разъяснений на себя взяла Лина, успевшая завоевать доверие малышни за зимние месяцы.

Если тезисно, то свелось всё в итоге к понятному всем утверждению — род купцов Зимородовых, если не удрать с острова, изживёт нас со света. Но понять и принять — это разные вещи. Детям их новая жизнь в Граде нравилась. Большой дом, простая работа, достаток, свобода. И от всего этого теперь необходимо отказаться. Пролилось много слёз, но с дисциплиной в коммуне всё хорошо. Китар сказал, что так надо — значит, так надо. Даже этот странный, не похожий на ребёнка ребёнок, поползавший в своё время калекой, не стал возмущаться, а только немного побурчал про загубленную карьеру.

Но всё это ерунда. Меня больше волнуют последствия произошедшего днём. Свидетелей, судя по всему, нет — иначе бы к нам уже постучались дружинники. Про самостоятельность своих действий брат Якова тоже, видимо, не соврал. Но идиота-мстителя в клане всё равно хватятся. Вопрос лишь — как скоро. Не привели бы его поиски к нам. И потому с отъездом следует поторопиться, благо паром уже начал регулярно ходить на материк

Но к переезду сначала следует подготовиться. Большая крытая повозка и пара лошадей обойдутся носителю в три золотых. Припасы, запасная одежда и прочая мелочь уже куплены Веей. Девчонка уложилась в полтора золотых, но еды на долгую дорогу не хватит — придётся докупать в фортах по пути, у имперцев.

Кроме этого следует пополнить и обновить арсенал. Пара дополнительных копий, несколько десятков стрел и лёгкий меч, вроде того, что принадлежал Зимородову, но более низкого качества, обойдутся нам примерно в два золотых. Цены помню по нашему прошлому посещению оружейной лавки. Завтра сходим и выберем то, что мне нужно. Ну, а Айку поручим часть золота перевести в троерост.

Тут, спасибо мальчишке, Китар нашёл время и место со мной посоветоваться. Роя яму, пока Лина с Айком приводили в порядок дом, мы с носителем немного пошептались. На тот момент трупы уже были обысканы, и у меня имелось полное представление о наших финансах. Кроме мелочи, при каждом наёмнике обнаружилось по золотому — вот она цена найма на грязное дело — а брат Якова порадовал сразу тремя. Больше, правда, ничего ценного — особенно меня интересовали зелья — при них не нашлось. Единственную лечилку Зимородов перевёл на себя, но и без этого получилась неплохая прибавка к капиталам носителя.

Даже, если потратить сейчас четыре золотых на бобы — а именно столько я посоветовал выделить на это дело мальчишке — оставшихся денег нам хватит с запасом. Китар уже более-менее подтянулся к устраивающим меня на первых порах показателям, но вот Айк, на помощь которого предстоит полагаться в довольно долгосрочной перспективе, пока слишком слаб. Долг долгом, но на длинной дистанции я вижу выгоду в том, чтобы сейчас поднять ему доли на двадцать позиций по каждой ветви триады. Это значительно больше, чем носитель у него позаимствовал, но вложения должны окупиться.