Бездомыш. Предземье

Но как быстро же теперь ползёт стена-подгонялка. Мчится просто. Опять я переживать начинаю. Под ногами мелькают какие-то числа. Вся охота запоминать их и, тем более, пытаться загадки разгадывать напрочь пропала. Сколько тут уже скачем? В этот раз боба с собой нет, силы восстановить не получится. Ой, как подведут беса мои уставшие ноги.

Как Ло что-то тут успевает считать? Тут и просто пропрыгать по каменным кочкам, убегая от разогнавшейся стенки — само по себе задача нелёгкая. Какой длинный зал… Бес не скачет уже, а бегом бежит по столбам. Неужели не вытянет?

Фух… Успел на ответный островок заскочить. Поползла вверх очередная стена. Передышка.

Не может быть⁈ Всё⁈ Это всё⁈ В новом зале уже нет столбов — ровный каменный пол с возвышением в центре и с чёрной воронкой за ним. Мы смогли! То есть больше, конечно, бес мог, но плевать — получилось! У нас получилось!

Это что? Всё бобы? Да тут сотня, не меньше! Вся поверхность торчащего в центре комнаты камня буквально усыпана ими. И семена! Целых три! Вот дары, так дары!

— Поздравляю, Китар! Мы прошли испытание, — улыбается моими губами бес.

Только что-то он не торопится прыгать с последней каменной кочки вперёд.

— Только не торопись меня сменять. С испытанием мы разобрались, но проблемы, оставшиеся по ту сторону норы, никуда не делись. Прежде, чем вернуться обратно, нам нужно обсудить наши дальнейшие действия. Здесь время стоит. Торопиться нам некуда.

Перепрыгнув последний участок провала, бес подошёл к каменному возвышению и, отодвинув рукой часть бобов, сел на него.

— Всё зависит сейчас от двух факторов, — задумчиво проговорил Ло.

— От чего? — пришлось мне его изгнать, чтобы тут же вернуть, задав свой вопрос.

— От двух важных моментов, — объяснил он другими словами. — От того, насколько далеко от места входа нас выбросит и от того, как поведёт себя Яков. Я тут вижу несколько вариантов. Зимородов определённо сейчас испугается. И испугается сильно. Какой бы дар нам сейчас не достался, он наверняка будет ценным. Испытание действительно сложное.

— Если Яшка успеет куда-нибудь деть кольцо с ядом, мне никто не поверит.

— Нет, нет, нет, Китар, — замотал головой вновь вернувшийся бес. — О произошедшем нельзя никому рассказывать. Пройденное испытание в чёрной норе, которая погубила стольких опытных воинов? Поверят только, если продемонстрируешь дар. В смысле, покажешь. Но это — мгновенная слава на весь остров и прямое указание Брону на цель его поисков. Даже, если нам повезёт сейчас с даром, я не уверен, что смогу с ним справиться. Нападать нужно первыми. И это ещё не всё.

— Зимородовы?

Я уже, не задумываясь, изгонял беса, когда что-то собирался сказать, и потом призывал обратно. Неужели, Ло думает, что Яшка всё рассказал своим родичам? А ведь да. Где бы он сумел сам достать такую хитрую и, наверняка, очень ценную штуку, как это кольцо? Не иначе, папаня подкинул.

— Верно, — подтвердил бес. — Я почти уверен, что Яков получил разрешение тебя убить, как и инструмент позволяющий грамотно это сделать, от кого-то из своих старших родственников. В рамках закона защититься от столь сильного купеческого клана у нас шансов нет. Как нет смысла и убивать сейчас Якова. Его смерть обернётся для нас проблемами ещё более высокого уровня. Как не заметай следы, Зимородовы поймут, кто прикончил мальчишку, и расплата мгновенно настигнет тебя. Причём, первой целью их мести станешь не сам ты — в школе тебя достать не так просто. Начнут они с матери Айка и сирот. Едва ли убьют. Скорее, возьмут в заложники, чтобы заставить тебя самому к ним прийти. По крайней мере, я бы на их месте поступил именно так.

— Если нора меня выбросит где-то за стенами храма, я успею их увести.

Нахлынувшая было после прохождения испытания Бездны радость, сменилась отчаянием. Да, я выжил. Но я в ещё большей ловушке, чем был. Йоков Яшка! И, что мне теперь со всем этим делать?

— Увести куда? Паром ещё не начал ходить, а на острове и тем более в городе спрятать такую толпу детей будет сложно. К тому же, не уверен, что Лина согласится бежать раньше, чем Айка выпустят из тюрьмы. Да и Вея тоже.

— Но, что тогда делать? — не выдержал я. — Может, на Большую землю по льду, пока ещё он в проливе стоит? Айку передам весточку через Хобу и Брава? Он потом нас найдёт. А баб я уговорю. Тут серьёзно же всё.

— Нет. Риск слишком велик. Есть другой вариант.

Бес встал на ноги, повернулся к камню, нагнулся над ним и принялся разделять на кучки по цвету бобы.

— По тридцать штук каждой ветви, — подвёл он итог подсчётов. — Это всё, как и семена, нужно съесть. После исчезновения норы и Патара обыск всего и вся весьма вероятен. Подставляться, храня такие улики, нельзя. Теперь к варианту.

Не дожидаясь моего согласия, бес принялся сразу по несколько штук запихивать в рот бобы и глотать их. Бобы ладно, но семена… Это же куча денег, которые нам точно не будут лишними. Переезд — это дорого.

— Но, хоть семена давай спрячем, — взмолился я. — Если мы очутимся за стенами школы, что нам обыски? Так и так придётся ховаться. Не пойду же я обратно. Здрасьте, я тут удрал втихаря, а теперь вот обратно хочу. Всё же сразу всем станет понятно.

И, как он их так быстро глотает? На всё горло же ком. Пусть сам с ним теперь мучается.

— Если нас выбросит за пределами школы, — сунул в рот очередную порцию бобов возвращённый мной Ло, — мы тут же незаметно проберёмся обратно. С этим я справлюсь. Не забывай, Китар, куда мы собрались. Эти семена — первый наш шаг на пути к Земле. Вернее, сразу три шага. Денег у тебя и так больше, чем нужно. Вырвемся с Муна — будут тебе, и деньги, и семена, и всё будет. Сейчас главное — не дать Якову с перепугу удрать. Он не настолько умён, чтобы мгновенно понять, что его бегство из школы наведёт на него подозрения. Впрочем, я верю в лечебную силу мороза, который должен быстро остудить его голову. До завтра он точно останется в храме, а дальше… Досрочно покинуть школу, особенно когда там начали пропадать ученики, имеет право каждый. Боюсь, он этим правом воспользуется.

О чём он вообще? Настолько запутал меня, что и сказать в ответ нечего. Пусть уже договаривает. Явно же, к чему-то ведёт.

— Мы доучимся в школе до срока, Китар. И Яков доучится тоже, — после очередной жменьки проглоченных бобов выдал Ло. — Убивать его нельзя. Отпускать нельзя тоже. Этот напыщенный болван пугал тебя несколько месяцев, нам же надо продержать его в страхе всего несколько дней. Пришла очередь Зимородова бояться за любимого человека.

— За любимого человека? — не смог смолчать я. — Да этот урод любит только себя. Ему же на всех наплевать.

Последняя горстка бобов отправилась ко мне в рот.

— Всё правильно. Любимый человек Якова — это он сам. Как ты думаешь, он захочет подвергать себя риску? Уверен, что нет.

Ло 2

Прогресс просто огромен. Носитель, наконец-то, осознал, насколько я полезен для него и теперь будет доверять мне решение важных задач. Более того, он практически признал моё главенство. Мальчишка даже толком не пытался оспаривать предложенную мной тактику по выходу из проблемы с Яковом. Да что там тактика. Китар безропотно позволил мне съесть дары бездны, хотя и видит до сих пор в семенах лишь золото. Моё влияние на мальчишку теперь будет только расти. Если я смогу не допускать ошибок, очень скоро все значимые действия будут происходить исключительно под моим контролем тела носителя.

Вот и сейчас из Бездны будет выходить не мальчишка, а я. Китар согласился, что возвращение в школу нужно доверить мне, как и первый разговор с Яковом, который обязан состояться до завтрака. Потом поднявшийся из-за исчезновения Патара шум усложнит эту задачу и, что хуже — даст Зимородову повод досрочно покинуть храм.

Все знают, что Патар, которого Яков морально подавлял и унижал все эти месяцы, ненавидит своего «хозяина», хоть и ужасно боится. Теперь, с даром Бездны — а дар из настолько сложной норы наверняка должен быть очень сильным — он может попробовать отомстить. Ведь только отчаяние могло загнать Патара в чёрный портал. Человек в таком состоянии готов на всё. Зимородова поймут.

Я шагаю к норе. Лишь бы только не выкинуло на лёд. В проливе он ещё держится, но уже сделался слишком тонким, чтобы спокойно ходить по нему, не боясь провалиться. По логике не должно — из Бездны всегда выходишь в безопасное место. Впрочем, всё относительно. Внутренний двор замка ярла — тоже вполне безопасное место, но мне оно мало подходит. Про то, чтобы очутиться внутри какого-нибудь здания даже думать не хочется. Элемент удачи сейчас очень весом. Жаль из норы нельзя сначала выглянуть и осмотреться. Перенос осуществляется только при полном пересечении объектом плоскости портала. Но я готов ко всему. Прыгаю.

Берег моря. Я стою у обрыва, и самого пролива из-за продолжающей мести снегом вьюги не видно, но мне это место знакомо. Мы за храмом Единого. В мою спину сейчас смотрит своими каменными глазами вечно юный Бессмертный. Повезло! Мы на территории школы! Сложности с тайным проникновением обратно за стены отменяются. И ведь Яков сейчас находится всего в паре сотен метров от нас.

Но бежать к нему вдоль края кручи нет смысла. Он не будет там стоять с открытым ртом и нас ждать. Бросаюсь наперехват. До спального корпуса, что отсюда, что от места, где висела нора, расстояние примерно одинаковое. И пусть до крыла годников Якову немного ближе, чем мне, я точно опережу его. Какое-то время он наверняка потратит на переваривание того факта, что испытание пройдено и на внутренние метания.

Темно, пусто, снежно. Несусь, не боясь быть замеченным. Те два фонаря, что едва разгоняют ночь возле входа в учебный и административный корпуса, желтеют тусклыми огоньками в стороне от моего маршрута. Вот и нужное здание. Основание задней стены скрыто мраком, но, подбежав ближе, у меня получается рассмотреть наметённый под ней длинный сугроб.

Вот и нужное место. Под окном туалета годников ещё можно заметить не до конца сглаженную вьюгой выемку в снеге, куда спрыгивал Яков. Метром левее под кладкой глубина сугроба уже выше колена. Прыгаю с короткого разбега туда и спиной вниз ложусь в снег. Аккуратно закапываюсь, так, чтобы открытыми остались только глаза. Теперь меня ближе, чем с пары шагов не заметить.

И вовремя. В заснеженной темени проступают очертания бегущего человека. Яков понял, что сейчас для него безопаснее всего будет вернуться в комнату. Всё, как я и предполагал. Малолетнему убийце сейчас не до внимательного разглядывания сугробов. Его гонит страх.

Рукавицы уже в карманах. Едва не наступив на меня, Яков сходу лезет на стену. Старая кладка с широкими щелями даже в снег и мороз для подъёма немногим сложнее, чем лестница. Но, это если тебе никто не мешает.

Вылетев тетеревом из сугроба, я прыгаю Зимородову на спину. Усиленные переброшенными к нужным мышцам узлами пальцы впиваются в особые точки на шее мальчишки, и Яков, выгнувшись дугой, валится вниз. Он в сознании и лишь обездвижен нахлынувшей болью.

Эту тайную технику защемления нервов я постиг на одной из далёких планет, где познание возможностей тела местные монахи возвели в настоящий культ. Если бы я хотел убить свою жертву, я бы выбрал для атаки, как и в случае с Леором, глаза, или попросту сломал Якову шею — сейчас сил мне на это уже хватает вполне — но мы же хотим всего лишь поговорить.

— Сейчас я уберу боль, и ты будешь меня внимательно слушать, — рычу я в ухо подмятому под себя мальчишке. — Очень внимательно слушать. Иначе сначала вернётся боль, а потом ты умрёшь. Услышал меня?

Слегка ослабляю давление, чтобы вернуть жертве дар речи.

— Ты! Ты! Ты… — в ужасе пыхтит Зимородов.

Я жму снова сильнее. Тело Якова вновь сводит судорогами.

— Ты услышал, но не понял, — нарочито медленно шепчу я. — Я сказал: слушать, а не мычать. Сейчас дам тебе сделать вторую попытку.

Отпускаю немного.

— Не убивай! — скулит Яков.

— Молчать!

— Я! Я…

Дошло, наконец. Он заткнулся. Лежит и трясётся от боли и ужаса, не пытаясь вырваться. Впрочем, шансов на последнее у него нет. Мои пальцы по-прежнему под воротником у мальчишки упираются в нужные точки.

— Ты допустил ошибку, глупец, — начал я страшным голосом. — Безопаснее для тебя было бы мстить Виону, а не мне. Ты себе даже не представляешь, с кем ты связался. Думаешь, я проигрывал тебе раз за разом потому, что не мог тебя победить? Ха! Да мне прикончить тебя — дело пары секунд. Голыми руками прикончить. Это ведь не первое моё испытание, Яша. И даже не второе. Это ведь не я помогал Вепрю убивать хозяина леса, а он мне. Я не хотел раскрывать себя, но ты меня вынудил. И это стало твоей главной ошибкой.

Я замолчал. Указательные пальцы продолжают давить на болевые точки, большие синхронно поглаживают кожу на шее мальчишки.

— Не меряй всех одним троеростом, Яша, — снова полился в его уши мой шёпот. — Доли триады — никчёмная пыль. По-настоящему сильным тебя делает дар. И теперь у меня есть ещё один. Очень полезный… Я бы даже сказал — невероятно полезный. Скажи, Яша, ты хочешь жить?

— Да, да, — мгновенно ожил мальчишка. — Я всё забуду! Я никогда больше…

— Одно не то слово — и ты труп, — перебил его я. — Один упавший волосок с головы кого-то из моих близких — и трупов в роду Зимородовых появится куда больше одного. Если с моими что-то случится, мне сразу доложат. Проверенные люди приглядывают. Сегодняшний наш разговор состоялся бы раньше, но пустые угрозы меня не пугали, а драться с тобой было весело. Кто принёс тебе кольцо? Твои родичи знают про это?

И ведь Якова сейчас страх терзает куда сильнее, чем боль. Так дрожит, что никакому морозу не добиться такой тряски от тела. То, что я его в один миг уложил лицом в снег — это только половина причины. Куда больший ужас в него вселяет мой неведомый дар и сам факт того, что Китар смог пройти испытание, погубившее столько народа.

— Мои не знают. Клянусь! — простонал Яков. — Перстень служка мой личный добыл. У меня кое с кем из старшин Босоногих есть связи. Те на Жмыха из гильдии убийц выход имеют. Всё своё золото пришлось выгрести, да ещё и в долг взять. В роде даже никто не знает. Клянусь!

Не похоже, что врёт. И это меняет всё дело. Раз вся эта операция по устранению обидчика Якова — дело рук самого мальчишки, мести со стороны влиятельного купеческого клана можно не бояться. Как можно и не бояться огласки происходящего сейчас разговора. Юнец недостаточно глуп и достаточно труслив, чтобы, наплевав на риск, попытаться повторно прикончить Китара, а привлечь к решению проблемы семью для него значит — расписаться в собственной слабости. Тем более, что про сегодняшний его позор никто, кроме Китара не знает. Такую обиду страх поможет Якову проглотить.

— Везучая ты мразь, Яша, — окончательно убрал я давление с болевых точек, как бы давая понять, что его клятва принята. — Сам бы я ещё долго решался с этой норой. Знал бы заранее, какой дар там ждёт… Считай, помог мне. И за Патара спасибо. Эта свинья от меня в школе спряталась. Когда бы ещё до него руки дошли. Вставай. Будешь жить.

Я поднялся на ноги и рывком за воротник помог встать мальчишке.

— Мне на тебя плевать, Яша, — продолжил я уже, глядя в его полные страха глаза. — Забудь про меня и про свои детские обиды и живи дальше, как ни в чём не бывало. Если потянет на глупости, трижды подумай — надо ли оно тебе. Ты ошибся — со всеми бывает. Но вторая ошибка для тебя станет последней. Это понятно?

— Понятно, — проблеял некогда гордый и грозный сын могучего рода, тряся головой.

Он, кажется, до сих пор не может поверить, что его отпускают.

— Свободен.

Я отвернулся от Якова и зашагал к противоположному крылу здания. Дело сделано. Осталось узнать у Китара про дар, и можно возвращаться обратно в комнату. Пугаю мальчишку полученными от Бездны способностями, а вдруг там опять нечто малополезное? Едва ли, конечно, но вдруг. На занятиях нам рассказывали, что прошедший испытание по выходу из норы каким-то шестым чувством мгновенно узнаёт о своём вновь приобретённом умении. Как гахар, когда он сразу же бросился на зубана со своим «выключателем».

— Мести Якова можно больше не бояться. По крайней мере, в ближайшее время, — произнёс я вслух, зная, что носитель меня прекрасно слышит. — Что там с нашим новым даром, Китар?

И вот ноги мальчишки уже топчут снег, повинуясь воле носителя. Молодец Китар — не лез с вопросами и советами, дал мне сделать дело. Теперь и в дальнейшем безропотно будет уступать место у руля мне, когда того потребует ситуация. В идеале бы и вообще сидел зрителем, как я прежде, до самого конца поисков его сестры. То есть до своего собственного конца, так как я очень сомневаюсь, что похищенная давным-давно девчонка жива. Но вера — тот мотиватор, что позволяет нам двигаться дальше, и разубеждать Китара я не собираюсь.

— Что с даром не знаю. А ты точно уверен, что Яшка теперь успокоится? Что ты с ним сделал? Он трясся, словно его огнём жгут.

— Болевые точки, — пояснил я, снова вернувшись к рулю. — Что значит — не знаю? Какой у нас дар?

— Без понятия. Оно в прошлый раз само как-то получилось. В смысле, с годами. Когда на занятиях про дары Бездны рассказывали — ну, что узнают люди сразу — я сильно удивился. Со мною не так было.

Звёзды! Опять всё не как у людей. Наверное, виной тому моё присутствие в теле носителя. Гахар, вон, подавил своего — и проблем нет. Мне жалко Китара, но скорее бы он уже исчез, растворившись сознанием в моём «я», как это было с его предшественниками. Мало было получить дар. Теперь ещё надо его распознать.

Дно вселенной!

Глава вторая — Не даром единым

— Вот на кого бы последним подумал, так это на Патю, — откинувшись на подушку, задумчиво произнёс Раст. — Стольких охотников нора сожрала, а этот тюфяк её взял и закрыл. Бред какой-то. Не верю.

— А тут, хоть верь, хоть не верь, — пожал плечами Микита. — Пати нет, норы нет. Куда бы он ещё делся? Даже мастер Зодас признал, что скорее всего так и было. Из школы бы он не убёг незамеченным. Да и совпадение с пропажей норы больно странное. Я, вот, верю. Вдруг там в Бездне загадка какая была, что именно для Пати простой оказалась. Бывает такое. Скажи, Лео.

В отличии от нас, варщик, придя из купальни, куда мы первым делом отправились после ужина, прежде чем плюхнуться на кровать, сначала аккуратно разложил вещи и сейчас подливал масло в лампу.

— Бывает по-всякому, — откинул Леонард покрывало и тоже полез укладываться. — Я слышал историю про одного везунчика, которому в Бездне выпало мелодии на слух повторять нота в ноту. А он как раз музыкантом был. Может, Пати и повезло нарваться на что-то, в чём только он и силён. Удача, она такая — не угадаешь к кому и когда повернётся. Кит, а ты чего думаешь? Мог бы Патя в нору вот так сунуться с бухты-барахты?

И будто Лео моих мыслей на сей счёт не знает. Весь день только и делаем, что тему пропажи норы и Патара перетираем по кругу. И не одни мы. Вся школа только о том и шепчется. На ужине Отец-настоятель даже выступил с речью о неисповедимости замыслов Единого, связывая исчезновение Патара с закрытием норы. Мол, странно не то, что прошёл испытание, а то, что в Храм возвращаться не хочет. С утра уже ищут по Граду пропавшего, но пока не нашли. Других, объясняющих случившееся версий у храмовников всё равно нет.

— С нашим Яшкой не то, что в нору сиганёшь, а и просто с обрыва вниз бросишься, — пробурчал я. — Довёл Патю до белого каления. Небось после того, как я ему навалял, ещё пуще на своём ручном зверьке злость срывать начал.

— Вот в это я охотно поверю, — оживился Раст. — Вы рожу Зимородова видели? Какой-то он сегодня притрушенный. Ни шуточек от него, ни улыбочек его мерзких. В трапезной ходил мордой в пол и молчал. Сам на себя не похож.

— Ага, ага, — закивал Мики. — Вину за собой чует. Перегнул, видать, с Патей.

— Какая вина? — фыркнул Раст. — Он просто обосрался. Боится, что теперь Патя с даром вернётся и всё ему припомнит.

— Едва ли вернётся, — покачал торчащей из-под одеяла головой Лео. — Хотел бы, уже бы вернулся.

— Я тоже так думаю, — согласился я. — В школе-то как отомстишь? Это летом уже надо, когда годники свалят отсюда.

— Подождите! — резко сел Раст. — А что, если Патю на пролив выбросило? А лёд-то весенний уже. Снегом слабые места припорошены. На трещину какую наступил — и того, провалился. Лежит сейчас на дне, рыбок кормит.

— Да не, — не поверил Лео. — Едва ли. Скорее Пати уже и в городе нет. По фермам, деревням его никто искать не будет специально. До нашего выпуска не увидим мы уже его точно. А жаль. С удовольствием бы послушал про испытание, что там было.

— И про дар, что ему достался, — добавил Микита. — Ох и могучий там небось дар… Из такой-то норы.

И снова ножом по живому. Весь день ведь хожу прислушиваюсь к себе, пытаюсь тот дар распознать как-нибудь. Не выходит пока. Чего-то получил от Бездны, а чего не знаю. Обидно.

Но утешает хоть то, что про Якова бес не ошибся, похоже. Совместных занятий сегодня у нас с их отрядом нет, но в трапезной уже трижды встречались. Косится на меня, но стоит голову в его сторону повернуть, сразу же взгляд отводит. Видать, получилось запугать. Те несколько дней, что остались до моего выпуска, строить против меня козни не рискнет точно, а, если повезёт, то и вовсе предпочтёт про свои обиды забыть. Он ведь, хоть и наглый, а трус.

Прикончить бы его, да нельзя. Хоть и чешутся руки свернуть ему шею, а проблем у меня сейчас и так выше крыши. Не о мести надо думать, а о том, как побыстрее с Муна удрать. Скорее бы уже эта дурацкая учёба закончилась.

* * *

Под ногами остатки почти высохших луж. Солнце жарит сегодня совсем по-весеннему. И не верится, что недавно город заметала та памятная ночная вьюга. Того и гляди, зелень отовсюду полезет. Не удивительно, что лёд в проливе ещё позавчера полностью вскрылся, и вчера на Большую землю сбегал первый в этом году паром.

Туда-то отвёз он охотников — самые нетерпеливые отправились за «подснежниками». Выходящий из спячки зверь слаб, и многие не прочь подождать, раньше срока занимая удобные для охоты места. А вот обратно на остров паром, говорят, доставил просто кучу торгового люда с товарами. Отец Леонарда, встречающий сына у школы, сказал, что едва всех желающих взяли на борт — столько народу скопилось. На перепутье оно всегда так. Санный путь зимой лёгок, вот и набиваются в форт все, кто приехал под тающий лёд, когда своим ходом пролив пересекать уже страшно, а по воде ещё рано.

Свобода… Иду и на радостях тихо насвистываю весеннюю припевку про тающий снег. Не скажу, что учился я зря — всё ж теперь, и читать, писать умею, и с со счётом ещё больше дружу, и другого полезного всякого кучу узнал, и с оружием нынче чуток управляюсь получше, и друзей обрёл новых, а всё равно в целом мукой та школа была. Второй раз не пошёл бы. Да и не светит теперь.