Знакомство с Н. Винером, с достижениями вычислительной техники на электронной основе и в соответствии с принципами математической логики сподвигло академика Андрея Николаевича Колмогорова (1903–1987) выдвинуть идею: «Чисто арифметическая комбинация большого числа элементов, — утверждал выдающийся математик, специалист по теории информации, — создает и непрерывность, и новые качества. На естественнонаучном (не социальном?! — О. П.) уровне строгости возможно точное определение таких понятий, как мышление, воля, эмоции (курс. наш — О. П.) [Цит. по 19. С. 103]. На публичные лекции ученого приходили тысячи повально увлеченных в СССР кибернетикой, ЭВМ, машинным разумом. К тому же появляются первые компьютерные программы, способные играть в шахматы как между собой, так и с человеком. Уже упомянутый информатик Джон Маккарти создает шахматную программу Стенфордского университета (США). В эти же годы советский специалист системного программирования по распознаванию символов Владимир Львович Арлазоров (род. в 1939 г.) создал первую в СССР шахматную программу «Каисса»[33]. В 1967 году советская «Каисса» выиграла у американской шахматной программы со счетом 3:1. А в 1974 году состоялся Первый чемпионат мира между компьютерами, «вооруженными» алгоритмами шахматных программ. И опять успех советской математической школы [20. С. 8], зримое доказательство правоты А. Н. Колмогорова о способности машины владеть логикой математического мышления, а значит, в перспективе можно будет создать искусственный ум наподобие (а может быть сильнее) ума человека. В таком же духе мыслил академик С. Л. Соболев (1908–1989): «Человек действительно не может мыслить без мозга, но может создать мозг, который будет мыслить без человека» [21. С. 87]. Это было сказано в 1963 году.
Сомнения философа-диалектика Э. В. Ильенкова в том, что машина «рано или поздно научится и в шахматы играть изобретательнее Петросяна» — чемпиона мира [22. С. 9], развеялись к концу ХХ века. К сожалению, уже после смерти Эвальда Васильевича. Компьютер JBM Deep Blue в 1997 году выиграл у знаменитого шахматиста, 13-го чемпиона мира (1985–2000) Гарри Каспарова. После пятой партии Каспаров объяснял свое состояние: «Я — всего лишь человек. Когда я вижу что-то за пределами моего понимания, мне становится страшно» [Цит. по 4. С. 175]. По этому поводу Владимир Крамник справедливо заметил, что то, как человек играет в шахматы, всегда «отражает индивидуальность игрока», его психику. А есть ли психика у компьютера? В 2017 году нейросеть AlphaZero обыграла чемпиона мира по шахматам … среди шахматных программ. Искусственному интеллекту стало скучно соревноваться с людьми по алгоритмическому мышлению. AlphaZero самостоятельно научилась играть менее чем за сутки (!). Программа не получила никаких знаний по истории шахмат, кроме правил: она использовала машинное обучение и начинала со случайных ходов [См. 4. С. 175].
Американский кинорежиссер Джеймс Кэмерон (род. 1954) снял в 1984 году свой первый нашумевший фильм-эпопею «Терминатор» (его играет Арнольд Шварценеггер). Внешне робот-Терминатор похож, по фантазии режиссера, на человека. Но это киборг с живой (человеческой) кожей-тканью поверх металлического эндоскелета. У этого существа нет человеческих чувств: любви, жалости, страха, угрызений совести. Западный кинематограф наводнил экраны машинами-роботами с искусственным интеллектом. В наши дни появление роботов-убийц уже стало реальностью. В частности, появление смертоносных дронов с ракетами «Хеллфайф». Они могут быть полностью автономными и самостоятельно принимать решения в кого целиться и кого убивать. Их функционирование основано на машинном обучении и знаниях правил боевых действий [См. 4. С. 157]. А фирма JRobot изготовила робота-убийцу, вооруженного тазером — электрошокером, убивающим электрическим разрядом на расстоянии [23. С. 386].
Искусственный интеллект есть дитя, — в первую очередь, — точных наук: математических, технических, естественных. Как и во всем мире, во второй половине ХХ века в СССР тоже было увлечение фантастикой, и в частности, о месте и роли роботов в человеческом обществе. Создаются увлекательные фильмы. «Верный робот» — 1965 г.; «Его звали Роберт» — 1967 г.; «Приключения Электроника» — 1979 г.; «Через тернии к звездам» — 1980 г.; «Остров ржавого генерала» — 1988 г.; ряд захватывающих мультфильмов про роботов-«человеков». А еще раньше в 1935 г. советский кинематограф экранизировал знаменитую пьесу о роботах «R.U.R.» Карела Чапека (1890–1938), чешского писателя, сочинившего эту драму в 1920 году. Что примечательно, наши роботы, наделенные искусственным интеллектом, по характеру добрые, отзывчивые, друзья, а не опасные для людей существа. Вспоминается сценка из к/ф К. Бромберга «Приключения Электроника». Мальчик-робот спрашивает старого карусельщика: «Что значит быть человеком?» Задумался карусельщик: «Сразу и не ответишь. А я так думаю, — быть человеком, значит помогать людям, быть полезным людям».
За последние полвека искусственный интеллект шагнул далеко вперед, осваивая все новые и новые сферы деятельности, подвластные ранее только умственным способностям и усилиям человека. Только перечисление достижений в области применения технологий искусственного интеллекта займет не одну книгу. И бумажную, и электронную. Нетерпеливое любопытство читателя мы рекомендуем удовлетворить прежде всего с помощью таких работ ученых мира, как Д. П. Мюллер и Л. Массарон «Искусственный интеллект для чайников»; М. О’Конелл «Искусственный интеллект и будущее человечества»; Е. Ларина и В. Овчинский «Искусственный интеллект. Этика и право»; Р. Курцвейл «Эволюция разума»; Мрачный прогноз Д. Баррата «Последнее изобретение человечества». Наконец, замечательная работа К. Пиковера «Искусственный интеллект», в которой в популярной форме излагается триумфальное шествие искусственного интеллекта от первых ЭВМ, теста Тьюринга до сложнейших многослойных нейросетей с их удивительными свойствами и достижениями [4]. И прежде всего к обучению, а главное — к самообучению.
Билл Гейтс (род. в 1955 г.), основатель Майкрософта, рассказывает, что в 2012 году он поставил задачу перед командой OpenAl «обучить искусственный интеллект сдавать экзамены по биологии повышенного уровня», сделать его способным отвечать на вопросы, к которым ИИ не был специально подготовлен. В сентябре 2022 года модели искусственного интеллекта GPT было задано 60 вопросов из экзамена APBio — и программа ответила правильно на 59 (!) из них. Кроме того, ИИ GPT написал развернутые ответы на шесть открытых вопросов. Внешний эксперт-экзаменатор поставил машине 5 баллов. «Я понимал, — говорил Гейтс, — что только что стал свидетелем самого важного достижения в технологии… Целые отрасли промышленности переориентируются вокруг него» [См. 24], вокруг Искусственного Интеллекта.
Приведенный пример свидетельствует вроде бы о триумфе сильного искусственного интеллекта — его способности к самообучению в человеческом смысле. Но! Студент, сдающий, к примеру, экзамен по биологии, в своих ответах «запрограммирован» материалом учебников, учебных пособий, лекций преподавателей. В нем сосредоточена вся научная биологическая мысль ученых, исследователей. Этот массив добыт человеком за многие, многие годы и продолжает пополняться. А вот когда студент выходит за рамки программы по биологии, которая есть на сегодняшний день, он проявляет уже не просто интеллект, а способность к творческому мышлению, к приращению знаний человечества через умственный труд.
В завершении Очерка III хотелось бы обратить внимание читателя еще раз на тот факт, что в настоящее время исследователи искусственного интеллекта разделились на два противоположных направления: ярых сторонников и таких же ярых противников. Американский ученый Дональд Мичи (1923–2007), исследуя вклад Алана Тьюринга в концепции «мыслящих машин», писал в начале XXI столетия: «Прошедшие пятьдесят лет устранили первоначальный вопрос Тьюринга: при каких обстоятельствах мы должны были бы вообще признать способность машины мыслить. Это случилось в результате поляризации мнений образованной публики, разделившейся на два лагеря, …философско-теоретический и технологически-эмпирический» (курс. наш — О. П.). Далее Мичи объясняет, по какому главному пункту не сошлись «лагеря» ученых: «Первый… нашел (теоретически) неопровержимые основания отвергнуть эти притязания (машина мыслит — О. П.), тогда как второй… нашел непреодолимую (практическую) потребность принять его» [1. С. 148].
О логике оптимистических и пессимистических подходов к перспективам технологии искусственного интеллекта речь пойдет в следующем очерке.
Литература1. Тьюринг, А. М. Игра в имитацию: о шифрах, кодах и искусственном интеллекте / Пер. с англ. Ю. Данилова. — М.: Родина, 2019. — 192 с.
2. Фалкирк, М. Самая нескучная книга для самых скучных мест. В двух частях. — М.: Мартин, 2012. — 320 с.; 2013–304 с.
3. Микиша, А. М. Толковый математический словарь. Основные термины: около 2500 терминов / А. М. Микиша, В. Б. Орлов. — 2-е изд., стереотип. — М.: Русский язык, 1989. — 240 с.
4. Пиковер, К. Искусственный интеллект: иллюстрированная история / К., Пиковер; пер. с англ. А. Ефимовой. — М.: Синдбад, 2021. — 224 с.
5. Берия, Л. П. «С атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945–1953 гг. / Л. П. Берия. — М.: Яуза-Пресс, 2011. — 288 с.
6. Благовещенский, А. Какими были первые советские компьютеры // Российская газета. — 2019. — URL: https://rg.ru/2013/12/04/soviet-pc-site.html (дата обращения: 01.12.2022).
7. Паламарчук, О. Т. Интеллект в помощь интеллекту // Общество: философия, история, культура. — 2021. — № 5. — С. 25–30.
8. Черч, Дж. Новая эра в изучении мозга / Дж. Черч, Р. Юсте // В мире науки. — 2014. — № 5. — С. 6–12.
9. Философский энциклопедический словарь / Ред. — сост. Е. Ф. Губский и др. — М.: ИНФРА-М, 2006. — 576 с.
10. Краткий философский словарь / Под ред. М. Розенталя и П. Юдина. — 4-е изд., испр. и доп. — М.: Госполитиздат, 1954. — 704 с.
11. Современный философский словарь / Под общ. ред. В. Е. Кемерова, Т. Х. Керимова. — 4-е изд., испр. и доп. — М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2015. — 823 с.
12. Советский энциклопедический словарь: около 80000 слов / Науч. — ред. совет А. М. Прохоров. — М.: Советская энциклопедия, 1979. — 1660 с.
13. Энциклопедический словарь в двух томах / Под ред. Б. А. Введенского. — Т. 1. — М.: Советская энциклопедия, 1963. — 656 с.; Т. 2. — 1964. — 736 с.
14. Романов, Ю. День рождения Ампера. Забытая наука о счастье человеческом // Компьютерра. — 2014. — URL: https://www.computerra.ru/227929/den-rozhdeniya-ampera-zabyitaya-nauka-o-schaste-chelovecheskom/ (дата обращения: 09.12.2022.
15. Большой Российский энциклопедический словарь / Под ред. А. Е. Махова, Л. И. Петровской, В. М. Смолкина. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2003. — 1888 с.
16. Угланов, А. Нашим ракетам не нужны чипы из «стиралок»: беседа с научным руководителем института системного программирования РАН академиком А. Аветисяном // Аргументы недели. — 2022. — № 50. — С. 1, 10.
17. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. — 8-е изд., дораб. и доп. — М.: Республика; Современник, 2009. — 846 с.
18. Бураков, М. В. Системы искусственного интеллекта: учебное пособие / М. В. Бураков. — М.: Проспект, 2019. — 440 с.
19. Быстров, А. Альфа и омега профессора Колмогорова // Наука и жизнь. — 2018. — № 7. — С. 100–105.
20. Коробатов, Я. Робот, мат тебе или нам? // Комсомольская правда. — 2022. — 14 июня. — С. 8.
21. Возможное и невозможное в кибернетике: сборник статей / Под ред. академиков А. Берга и Э. Кольмана. — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1963. — 222 с.
22. Ильенков, Э. В. Об идолах и идеалах / Э. В. Ильенков. — М.: Политиздат, 1968. — 319 с.
23. Баррат, Дж. Последнее изобретение человечества: искусственный интеллект и конец эры Homo sapiens / Пер. с англ. — 2-е изд. — М.: Альпина нон-фикшн, 2019. — 396 с.
24. Демишев, И. Билл Гейтс: «Эпоха ИИ уже началась» // vc.ru. — 2023. — URL: https://vc.ru/opinions/648255-bill-geyts-epoha-ii-uzhe-nachalas (дата обращения: 24.04.2023).
Очерк IV. Две логики, два мировоззрения по поводу искусственного интеллекта
Без логического навигатора легко заблудиться в «лесу» научных мыслей Человечества!
Мы приступаем к очень сложному, если не самому сложному, вопросу предлагаемой читателю книги: «На чем разошлись ученые, разрабатывая теорию, развивая практику искусственного интеллекта?». Как они отвечают на фундаментальные вопросы фундаментальной НАУКИ: «В чем сущность (= оригинальная функция) искусственного интеллекта?»; «Является ли мозг сам по себе носителем интеллекта, человеческого мышления?»; «Можно ли скопировать, а затем смоделировать работу человеческого мозга на искусственном носителе?»; «Почему IT-специалисты в союзе с нейробиологами игнорируют принципы социальной нейронауки?». И так далее.
Есть смысл проследить за логикой мышления оптимистов-футурологов и научных скептиков. Мы уже писали о том, что с середины XX века в научном мире сложились два лагеря, два направления по проблемам искусственного интеллекта. Условно их можно определить как «техническое» и «философское». Отрицать победное шествие технологии искусственного интеллекта бессмысленно. Но и подвергать критике безмерные восторги по поводу перспектив искусственного интеллекта жизненно необходимо. Особенно прогнозы-утверждения, что «машинное мышление» — это конец биологического (!) homo sapiens, что грядет новая эра, эра ИИ — «инопланетного интеллекта!..».
Итак, 50-е годы двадцатого столетия.
Именно в это время многие ученые, особенно физики, математики, специалисты компьютерной техники вполне обоснованно объявили: «Ура! Ребенок — искусственный интеллект — родился!». Как уже отмечалось, сошлись в одну точку теоретическая мысль — кибернетика и изобретательский энтузиазм — компьютеры. Что позволило информатику Джону Маккарти ввести в 1956 году в научный оборот такой обычный сейчас, но необычный для того времени термин «Искусственный интеллект». Но раз мы употребляем слово «интеллект» в сочетании с прилагательным «искусственный», мы невольно, как само собой разумеющееся, считаем, что «интеллектом — этой мыслительной способностью человека», сможет обладать не только человек.
Научится ли машина мыслить? И сможет ли это делать самостоятельно? Вот задача из задач! Именно она проложила водораздел между двумя точками зрения ученых, между двумя логическими течениями научного мира. Заметим «попутно», что внутри этих направлений появились «ручейки» и «речки» расхождений, причем порой по принципиальным проблемам теории и практики искусственного интеллекта. Особенно, когда обсуждались мировоззренческие, методологические вопросы, связанные с пониманием таких фундаментальных категорий (явлений), как «сознание», «мышление», «интеллект» и т. п. Фактически, еще тысячелетия назад мыслители, любители мудрости, размышляющих о бытие, разделились на два потока: материалистов и идеалистов. И что любопытно — расходясь во взглядах по фундаментальным вопросам мировоззрения, они, тем не менее, не могут существовать (развиваться) отдельно друг от друга. Без стихийного материализма не возник бы идеализм; а без идеалистической точки зрения не развивался бы в научной дискуссии с ним материализм.
Начало дискуссии о «мыслящих машинах» было положено А. Тьюрингом: «При каких обстоятельствах пришлось бы вообще согласиться с притязанием машины на мышление» [Цит. по 1. С. 147–148]. В своей статье в «Mind» 1950 года Тьюринг прогнозировал: «Я полагаю, что к концу столетия употребление слов и общее мнение образованной публики изменится настолько, что можно будет говорить о машинном мышлении (курс. наш — О. П.), не вызывая возражений»[34][Там же. С. 148]. Именно Тьюринг использовал способ беседы, диалога Сократа (ок. 470–399 до н. э.). Но если мудрец применял диалог («диалектику») как средство с помощью наводящих вопросов помочь собеседнику познать самого себя, подняться на новый уровень добродетели, то математик Тьюринг ставил задачу скромнее и амбициознее: не помочь компьютеру познать самого себя, а продемонстрировать его способность логически мыслить. То есть машина, компьютер может «беседовать» с человеком, если в нее заложить соответствующую программу; она будет отвечать и задавать вопросы по заданной, записанной ей теме. У Сократа диалог — это возможность уйти от догматического мышления, метод развития гибкости, всесторонности мышления человека, то для выдающегося математика игра в имитацию, т. е. «разговора» машины, компьютера с человеком — это путь к моделированию машинного мышления.
Открывая новое, человек часто опирается на нечто, уже существующее в природе. Что помогает человеку передвигаться? Ноги! Что помогает ему работать? Руки! С помощью чего homo sapiens мыслит? Правильно — с помощью головы! А для кибернетиков — мозга! Не случайно Н. Винер, разрабатывая основы кибернетики, касаясь принципа отрицательной обратной связи, пришел к выводу, что путь принятия информации, переработки ее и управления схожи (аналогичны) как в мозге человека, так и в вычислительной машине [3. С. 83]. Это гипотетическое утверждение на «Ура!» приняли во всем мире, в том числе советская научная общественность. Мы уже приводили высказывание академика А. Н. Колмогорова о том, что на естественнонаучном (!?) уровне строгости возможно точное определение таких понятий, как «мышление», «воля», «эмоции» [Цит. по 4. С. 102].
Воля, эмоции, мышление! Чисто человеческие явления. Свойства, присущие не просто живой биологической особи, а существу социальному. И тем не менее, данный факт не смущал знаменитого математика. В 1964 году Колмогоров продолжал в духе сциентизма[35]убеждать сомневающихся, что «принципиальная возможность создания полноценных живых существ, построенных полностью на дискретных[36]цифровых механизмах переработки информации и управления, не противоречит принципам материалистической диалектики» [4. С. 103].
В эти же годы в Киеве работал всемирно известный кардиолог, академик Николай Михайлович Амосов (1913–2002), специалист по сердечной хирургии. Ученый близко к сердцу принял идеи кибернетики о всеобщих связях. В 1962 году в столице советской Украины был создан Институт Кибернетики, в котором, кроме прочих, велись исследования и по проблемам биологической кибернетики. Н. М. Амосов так определил содержание этой науки: «Направление кибернетики, изучающее общие законы хранения, переработки и передачи информации в биологических системах». Академика увлекли проблемы искусственного интеллекта и возможности рационального планирования общественной жизни («социальная инженерия») [5]. Пишет (в защиту «мыслящих машин») в 1965 году книгу «Моделирование мышления и психики», в которой ученый-медик солидарен с ученым-математиком. Николай Михайлович был уверен, что «вполне возможно создание искусственной мыслящей системы, построенной из других элементов, но в итоге воспроизводящей ту же высшую программу — мышление» (курс. наш — О. П.) [6. С. 43]. Его убежденность опиралась на представление о том, что «человек — это автомат с программным управлением…». Почти по Декарту (XVII век): человек — механическая машина. Если искусственный интеллект к 2013 году — это электронная система[37]с заданной ей (человеком! — О. П.) программой функционирования, то вполне логично утверждение Амосова, что «человек — это самообучающаяся и самонастраивающаяся система» [Там же. С. 95]. Прямая аналогия с компьютером. Человек — это компьютер с центральным процессором в голове, играющий в футбол на уровне Месси, рисующий «Девятый вал» Айвазовского и пр. Одним словом, осуществляющий социальное творчество. Мы далеки от мысли обидеть знаменитого хирурга в приверженности к механистической методологии мышления, но повод дает сам ученый. Он защищает гипотезу, что человек — это автомат, поскольку в основе homo sapiens «лежит программа, заложенная в нем самом, а не где-то вне его» [Там же. С. 96]. И опять вопросы: «Заложен этот план действий в человека даже до рождения или после появления на свет в роддоме? Или… она, смеем надеяться, закладывается по мере становления личности всей культурой человеческого общества?». Формируется и индивидуально усваивается, а затем творчески перерабатывается, развивается человеком, чтобы двигать социум вперед? А порой тормозить прогресс.
И А. Н. Колмогоров и Н. М. Амосов, как и многие другие ученые советского, да и современного периода, в законном восхищении перед естественнонаучной методологией кибернетики, затем нейробиологии, воспринимали кибернетику как новое слово в науке (что верно) и в философии (а вот это спорно). Они не были профессиональными философами. Те обществоведы, мыслители, которые третировали кибернетику как лженауку, спустя десять лет (60-е гг. ХХ века) «бросились «дополнять» свой философский багаж за счет некритически усвоенных, философски непереваренных понятий математики, кибернетики, математической логики — всего, чего угодно, только не настоящей философии… «Замечательная вещь кибернетика, — грустно иронизировал Э. В. Ильенков в 1966 году, — но зачем же превращать кибернетику в очередную кукурузу» [8. С. 366] в духе «новатора» Хрущева.
Методология постпозитивизма, сциентизма лежала в основе теоретических размышлений по искусственному интеллекту. В чем это проявлялось? Открываем труд профессора по философии Нью-Йоркского университета, специалиста по нейронауке, эпистемологии, метафизике, философии сознания Дэвида Джона Чалмерса (род. в 1966 г.) «Сознающий ум». (В скобках заметим, что словосочетание «Сознающий ум» не совсем удачное: не сознающего ума не бывает). Книга издана в 1996 году на английском языке; на русский переведена в 2015 году доктором философских наук, профессором В. В. Васильевым[38]. Чалмерс — серьезный исследователь. В предисловии к своей книге он называет десятки ученых, которые помогали ему (очно и заочно) в его исследованиях. К сожалению — ни одной русской фамилии.
Что же, давайте послушаем Чалмерса: «У нас есть серьезные основания полагать, что сознание порождается такими физическими (курс. наш — О. П.) системами, как мозг». И тут же ученый признает, что «мы абсолютно не понимаем, как сознание встроено в природу» [1. С. 9]. Эти утверждения-размышления Чалмерс пишет во введении своего солидного пятисотстраничного исследования. Пройдя значительный путь практических и мысленных экспериментов, ученый приходит к идее, что, «признав удивительный факт порождения мозгом сознания, мы не испытываем нового удивления, обнаружив, что вычисление могло бы (тоже? — О. П.) порождать сознание» [10. С. 391]. Другими словами, если система способна к вычислению, значит, она сможет порождать сознание. И далее ласкающий слух философов-неопозитивистов и укрепляющий уверенность IT-специалистов в их взглядах на мозг, вывод: «Любая система с надлежащим типом функциональной организации наделена сознанием — неважно, из чего она сделана… кремниевый состав не является преградой для обладания сознанием» [Там же. С. 392]. О том, как Д. Чалмерс толкует сознание, мы говорим в Очерке VIII.
Интеллект — это способность рассуждать разумно. А разум (интеллект, мышление, сознание) — это то, что находится в голове у человека, точнее — в его мозге. Так рассуждают адепты искусственного интеллекта, отсюда и их ход исследования. «Мышление — материальная функция материального органа, мозга, которую (функцию — О. П.) можно до конца познать и затем воспроизвести искусственно», объяснял Э. В. Ильенков логику компьютерщиков, инженеров «мыслящих машин» [11. С. 9]. «Мозг и то, как в нем зарождается сознание — величайшие загадки науки», — писали Ю. Черч (профессор Гарвардского университета) и Р. Юсте (профессор Колумбийского университета) в 2014 году [12. С. 6]. Можно такой подход «довести» до примитивизма, исследуя функции ног, рук человека: «Ноги и то, как в них зарождается движение — загадка загадок. Тем более руки!». Но мы отвлеклись…
Как в мозге (!) зарождается сознание? И почему это нейробиологи, игнорируя социальную сущность человека, не задают себе такой же вопрос: «Как в руках зарождается … работа?»; «Как в ногах зарождается … движение?». Для них мозг живет и «рождает» сознание, интеллект самостоятельно, без социального тела человека, без социальных потребностей (= движущих сил развития) человечества.
Идем дальше по тропе нейробиологии в поисках образца для конструирования искусственного интеллекта. Читаем книгу знаменитого Рэя Курцвейла «Эволюция разума, Или бесконечные возможности человеческого мозга, основанные на распознавании образов», вышедшей в США в 2012 году, русский перевод 2019 год. Изобретатель, футуролог убежден, что «компьютер может стать мозгом, если снабжен (курс. наш — О. П.) программами мозга» [13. С. 208]. Взяв за основу господствующую среди естественников парадигму, что человек есть в конечном счете творение биологической природы, и его мозг — чисто биологическая субстанция, Естествознание начало фронтальное наступление на тайны мозга. От нейробиологов с нетерпением ждали помощи специалисты по искусственному интеллекту. С начала XXI века количество научно-биологической информации о мозге ежегодно удваивалось! [Там же. С. 13]. Курцвейл по этой причине полагал, что «углубление наших биологических знаний является важнейшим условием открытия секретов разума, которым наградила нас эволюция, и создания с помощью этих биологических (!) концепций еще более разумных технологий». Поэтому, призывает ученый, «нейробиология остро нуждается в теории, которая могла бы связать воедино результаты всех обширных и разнообразных наблюдений» о мозге [13. С. 10, 14]. Забегая вперед, следует заметить, что связать в полном объеме все исследования о мозге Человека поможет такое зарождающееся научное направление, как «Социальная нейронаука». Именно она органично включит в себя и нейробиологию. О Нейросоциологии более подробно речь пойдет во второй части книги, поскольку она выводит теоретические проблемы искусственного интеллекта на качественно новый уровень.
Отталкиваясь от того, что мозг — природный, естественный образец для искусственного носителя интеллекта, тысячи ученых, нейробиологов, физиков, математиков, философов (!) пытались ответить на вопрос: «Как этот орган человека порождает сознание, мышление, эмоции и т. д.»? Подходы, способы исследований разные, но методологическая установка одна: изучить работу мозга вплоть до клеточного, до молекулярного уровня. И выдать практические рекомендации адептам искусственного интеллекта. Д. Чалмерс полагал, что к раскрытию тайн мозга надо идти «снизу вверх» — от физики мозга к химии; от химических процессов в нем до биологической его субстанции как вершине (?!) эволюции. А вот до социальной сущности человека, социальных факторов, играющих решающую роль в формировании не мозга вообще, не мозга животного, а мозга ЧЕЛОВЕКА, оригинально мыслящий философ жизни Чалмерс не дошел. Жаль…
Рэй Курцвейл, технический директор Гугла, крупный изобретатель, напротив, считает, что тайны мозга надо раскрывать «сверху-вниз» — от его биологии через химию к «элементарным» основам. Исходя из того, что «один» нейрон устроен сложнее, чем вся новая кора мозга человека» [13. С. 15], выдающийся экспериментатор, редукционист полагал, что идя «вглубь» нейрона до генетического кода в ядерной и митохондриальной ДНК, можно обнаружить множество идей, мыслей и навыков из синаптических связей. В какой-то степени Курцвейл отходит от точки зрения философа Себастьяна Сеунга, который утверждал: «Личность определяется не нашими генами (! — О. П.), а связями между клетками (? — О. П.) нашего мозга» [Цит. по 13. С. 16]. «Связями внутри социально-детерминированного мозга ЧЕЛОВЕКА», — добавим мы.
Казалось, «еще немного, еще чуть-чуть» и Большая Наука поймет всё о мозге человека. Вот тогда откроется широкая дорога к созданию искусственного интеллекта, параллельного естественному. В 1990 году Конгресс США по инициативе 41-го президента (1989–1993) Джорджа Буша (старшего) объявил о начале «десятилетия мозга» для «более полного осведомления общественности о тех благах, которые могут принести исследования мозга». Тогда же стартовал проект Human Genome Project стоимостью в три миллиарда долларов. Задача заключалась в том, «чтобы понять бормотание (так у Ди Кристины Мариэтт — О. П.) 86 млрд нейронов, обуславливающих возникновение мышления и эмоций [14. — 2014. — № 5 — С. 3].
По этой же чисто нейробиологической логике мыслят и многие российские ученые, рассматривая мозг как отдельную, самостоятельную, независимую (!) от человека субстанцию. «Мозг неизмеримо сложнее, чем те, в ком он, скажем так, поселился» — говорила в интервью журналу «Наука и жизнь» [15. — 2012. — № 11. С. 26] академик Т. В. Черниговская в 2012 году. С ней была солидарна профессор Т. А. Строганова: «Мне кажется, что психика и сознание независимы от субстанции, которая находится в голове… Я считаю, что мое сознание гораздо примитивнее моего мозга… У меня нет уважения к сознанию. Но у меня безмерное уважение к природе, которая его породила» [Цит. по 15. — 2013. — № 5. — С. 29]. Надо полагать — к биологической природе?.. В 2013 году профессор К. В. Анохин, размышляя о путях исследования проблем взаимоотношений сознания с мозгом, сделал вывод, что нам, ученым, нужна «фундаментальная, желательно математическая (курс. наш — О. П.) теория сознания для разных материальных носителей, вплоть до искусственных» [16. С. 83]. Создать математическую модель мозга невозможно даже при условии, что все нейроны у нас в голове «близнецы-браться». А ведь среди нейронов нет даже двух, абсолютно одинаковых [См. 17. — Ч. 1. — С. 47].
И тем не менее, в том же 2013 году Европейская комиссия выделила ученым Старого света 1,3 млрд евро на создание цифровой модели мозга человека. Европа решила не отставать от заокеанского партнера. Возглавил этот амбициозный проект Г. Маркрам, который еще в 2009 году пообещал, что с помощью суперкомпьютера можно смоделировать те 86 млрд нейронов и свыше 100 триллионов синапсов, что содержатся в человеческом мозге. Более того, он даже пообещал, что через десять лет «мы сможем прислать голограмму, чтобы она с вами поговорила» [18. С. 40].
На дворе 2023 год. Голограмма, которая говорит с аудиторией, появилась в России в 2016 году. Магистрант кибернетики Александр Погожев создал систему, где внутри стеклянной пирамиды появляется голографическая фигура — фигура человека. В режиме онлайн повторяет все действия человека [ «Вузовский вестник». Газета ректоров РФ. 13 октября 2016 г.]. А осенью 2022 года телепередача «Аватар» (Россия) вызывала восхищение, как электронный двойник человека пел, танцевал на сцене, повторяя своего живого хозяина.
В 2013 году администрация Барака Обамы, чтобы США не отстали от своего конкурента, выделила на исследования мозга еще 800 млн долларов. Ученые возлагали большие надежды на новые разработки по регистрации, управлению и расшифровке языка мозга — электрических импульсов (курс. наш — О. П.), которыми обмениваются нейроны [12. С. 12]. Подчеркнем — это чисто нейробиологический, даже физико-математический путь, исходящий из логики постпозитивистского мышления. В начале XXI века группа российских философов во главе с Алексеем Петровичем Алексеевым (род. в 1957 г.) заявила, что «к 40-м гг. XX века позитивистская программа исчерпала себя» [19. С. 292]. Ан нет, «жив, курилка!». Хоть и значительно обновленный и «подкрашенный» для нужд, в частности, конструкторов искусственного интеллекта. Того интеллекта, той технологии, которая призвана, кроме прочих средств, закрепить на планете монопольное положение финансовых олигархов во главе с США. Монополистический капитал, транснациональные корпорации, государственные структуры Запада вкладывают миллиарды в развитие искусственного… разума. И не случайно помогают именно тем ученым, которые откровенно или непреднамеренно игнорируют философию диалектического материализма, логику материалистической диалектики.
Одним из первых, кто подверг научно-обоснованной критике идеи и практику создания «мыслящих машин», был советско-российский философ Эвальд Васильевич Ильенков (1924–1979)[39]. В 1968 году в СССР вышла его знаменитая книга «Об идолах и идеалах». Шестидесятые годы. В стране настоящий бум увлечения и восхищения перед грядущей эпохой умных машин, искусственного разума. И все это подается под естественно-теоретическим соусом, с восторженными предсказаниями, что искусственный интеллект не просто достигнет человеческого уровня, но и сделает жизнь трудящихся намного прекрасней. К тому же ученые-естественники (математики, физики, химики, медики и пр.) ссылались на авторитеты классиков диамата, на достижения кибернетики.
В такой обстановке выступить против признанных, всесоюзных и всемирных авторитетов с критикой их механистической, сциентистской логики, к тому же поддерживаемых властями, нужно было иметь научное и политическое мужество. На стороне Ильенкова был уже солидный багаж по теории диалектики, методологии наук о человеке. Ещё в 1954 году он писал, что «всем современным наукам как воздух требуется четко разработанная теория научного мышления, которая сделала бы любого ученого способным создать диалектико-материалистическую теорию своего предмета» [21. С. 231]. Оговорка ученого, что «четко разработанная теория научного мышления» сделает любого (!) ученого способным мыслить диалектико-материалистически, выглядит слишком оптимистичной. Научной теорией мышления еще надо овладеть в процессе самостоятельного научного исследования.
Эвальд Васильевич не просто защищал азы марксистского материализма, а развивал его диалектико-материалистическую логику. Лучшее средство защиты научной истины — это углубление, расширение, развитие ее. В том числе и через уважительную научную дискуссию. Неверно, что «в спорах рождается истина…». У этой «истины» есть продолжение: «… но погибают Сократы!». Великий Гёте (1749–1832) писал: «Говорят, что между двумя противоположными мнениями лежит истина. Никоим образом! Между ними лежит проблема, то, что недоступно взору, — вечно деятельная жизнь, мыслимая в покое» [22. С. 332]. Истина — это процесс, это изменение, которое догматик «фотографирует» в данный конкретный момент, запоминает и … молится на неё. Нахождение истины — это не оскорбительная полемика, а серьезная дискуссия со стремлением уловить логику оппонента, с необходимостью понять, на языке какой логики мыслит ученый. И если адепты[40]искусственного интеллекта уверены в объективной возможности создать реальный искусственный разум, то надо, чтобы они четко объяснили, какое содержание они вкладывают в слова, термины, понятия «УМ», «РАЗУМ», «ИНТЕЛЛЕКТ», «МЫШЛЕНИЕ», «СОЗНАНИЕ» и т. п. Наконец, что есть ЧЕЛОВЕК? И можно ли усилиями сугубо математики, кибернетики, а затем еще и информатики, игнорируя социальные науки, раскрыть смысл этих общественных явлений-процессов. Наиболее проницательные ученые, правда уже в XXI веке полагали, что на помощь естественникам должны прийти гуманитарии. Академик Т. В. Черниговская обоснованно считала (2012 год), что «задачу исследователям должны поставить философы. Они должны сказать, что искать, и как-то интерпретировать то, что мы ищем. Надо ставить крупные задачи, особенно если речь идет о таких вещах, как проблема сознания и мозга» [15. — 2012. — № 11. — С. 26].
Когда распался Советский Союз (не в последнюю очередь из-за неспособности его руководителей владеть диалектикой), началось фронтальное наступление на философию вообще и на марксистскую в особенности. Открываем «Философский энциклопедический словарь» на русском языке (1997, 1999, 2006, 2007 гг.) тиражом для России более 100 тысяч экземпляров. Фолиант, подготовленный в основном западными кураторами (на деньги господина Сороса). Читаем статью «Философия»: «Вопрос в том, что такое философия и в чем заключена ее ценность, является спорным… В то время как науки получили в своих областях определенные обязательные и общепризнанные знания, философия не достигла ничего, несмотря на тысячелетние усилия» [23. С. 481]. Вот так обругали философию как науку, не удосужившись, что их «вердикт» не соответствует практике, достижений философии и в первую очередь в России.
«Философский курьёз!» Великий Аристотель теоретически (логически) вывел, что количество зубов у женщин меньше, чем у мужчин. Ведь женщина по статусу ниже мужчины. А что ему мешало обратиться к практике? Взять и пересчитать зубы своих жен, тем более что философ был дважды женат [17. Ч. I. С. 26].
Точно также западные кураторы «философской мысли» игнорируют фундаментальный научный критерий истины — ПРАКТИКУ. Что им мешает ознакомиться с практикой философских исследований Советско-Российской школы XX–XXI вв. Что им мешает согласиться или научно раскритиковать убежденность Э. В. Ильенкова и его союзников, что философия — это наука, Наука с большой буквы. Любая наука становится на прочные научно-теоретические рельсы, если четко и недвусмысленно определится со своим предметом исследования. История философии и теория философии сливаются в своем конкретном предмете исследования.
Как трактует предмет науки философии западная мысль, мы уже писали. В итоге логика их познания теоретических проблем и практики искусственного интеллекта не выходит за рамки формальной, в том числе хоть и полезной для исчисления — математической логике. Но ведь есть еще диалектико-материалистическая логика, которая выводит ученых на орбиту социальной нейронауки. Характерная особенность формальной логики, лежащей в основе нейробиологии человека — абстрактность. Абстрактность, как только «инженеры» искусственного интеллекта начинают рассуждать о таких социальных явлениях, присущих Человечеству, как «сознание», «мышление», «интеллект», «эмоции человека» и т. п. Они упорно ищут эти явления внутри клеток мозга, в активности нейронов (возбуждении и затухании), не желая понять неэффективность, однобокость, непрактичность такой логики движения собственной мысли. Характерная особенность диалектической материалистической логики в том, что она «заставляет» ученого двигаться в процессе исследования от абстрактно-всеобщего к конкретно-всеобщему. Именно к этому подводят нас рассуждения Ильенкова о предмете философии.
Уже в 1951 году, будучи аспирантом, Э. В. Ильенков пишет реферат «К вопросу о предмете философии как науки». В 1953–1954 гг. появляется целая рукописная тетрадь с заголовком «К вопросу о предмете философии». Именно в это время ученый приходит к выводу, что философия имеет дело с мышлением; философия — это наука о познающем мышлении; о логике ученого. Но главное, что отличает философскую логику марксизма, это понимание, что «подлинным предметом марксистской философии остается проблема теории познания, проблема отношения сознания и бытия во всем богатстве этого отношения» [21. С. 177]. Философия есть наука о теоретическом мышлении; о законах мышления [Там же. С. 232, 233]. В целом, на наш взгляд, философия есть наука об историко-теоретическом познавательном и созидательном мышлении — умственном труде ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Вот почему философ-гуманист, философ-ученый Э. В. Ильенков в условиях восторженных мечтаний о машинном искусственном уме предупреждал «оптимистов-утопистов», что «если вам… хочется создать «материальную модель мыслящего тела, то созидать вам придется модель не мозга и даже не целого организма человека…, а куда более хитроумную модель. Модель всей человеческой цивилизации» (курс. наш — О. П.) [11. С. 304]. Почему? Потому что «мыслит не мозг, а человек с помощью мозга, с помощью органа мышления» [Там же. С. 303]. И еще важнейшее замечание в адрес нейробиологов, ищущих сознание, мышление в клетках мозга: «Индивид с его… миллиардами клеток мозга сам представляет собою всего-навсего только «клетку» (социума — О. П.), которая сама по себе способна «мыслить» так же мало, как отдельный нейрон» [Так же. С. 305]. Все это писалось, повторимся, в 1968 году.
Итак, в процессе движения научной мысли к сути и практике искусственного интеллекта столкнулись две взаимопротиворечащие, но и взаимообогащаемые точки зрения, две Логики исследования: формально-логическая и диалектико-материалистическая. Налицо антиномия[41]между формальной и диалектической логиками относительно проблем искусственного интеллекта. Первая доказала и доказывает эвристическую силу математического алгоритмического новаторства в многочисленных достижениях технологии искусственного интеллекта. Вторая выступает в качестве своеобразного «охлаждающего душа» для слишком пылких сторонников «машинного мышления», «искусственного ума», утопических ожиданий скорых социальных благ от цифровой экономики без решения основных социальных проблем человечества. Одновременно диалектическая логика, повторимся, выводит исследователей-нейробиологов мозга человека, предлагающих его как образец для конструирования искусственного электронного «мозга», на качественно новый уровень — социальный, на уровень Социальной нейронауки.
В 1981 году АН СССР подготовила и выпустила обзор[42]философских трудов советских и зарубежных авторов за 1976–1980 гг. «Исследования диалектики научного познания» [25]. С учетом того, что технология (в первую очередь и главным образом программирование вычислительных и логических операций) зиждется на физико-математической базе, любопытно следующее утверждение В. С. Стёпина (р. 1934): «Построение современных (1980 год — О. П.) физических теорий в отличие от классических («механика» — О. П.) начинается с выдвижения математических гипотез, выраженных в форме подходящих уравнений» [25. С. 66]. Наиболее развитые физические теории, подчеркивает Вячеслав Семенович, представляют собой «некий двухслойный каркас, который образует основание физической теории: первый слой составляет математический формализм, второй — фундаментальную теоретическую схему» [25. С. 64]. Эту идею российского философа есть смысл взять на заметку рьяным теоретикам искусственного интеллекта. Искусственный интеллект опирается не столько на все математическое направление в науке, а в первую очередь на математическую логику. Но за ней надо видеть более глубинные социально-технологические связи.
Движение математической и диалектической логик к искусственному интеллекту было (и есть) сложным и противоречивым. Еще Г. Лейбниц предвосхитил основополагающие правила познания по «рельсам» математики. Он выдвинул идею calculus rationator — «универсального искусственного языка, формализующего рассуждения подобно тому, как в алгебре формализованы вычисления» [3. С. 318]. В XVIII веке трудами его последователей внутри философской (формальной) логики мышления начали создаваться условия для развития чисто математической логики. Но, как подчеркивал в 1983 году профессор М. М. Новоселов (1932–2019 гг.), до середины XIX века это развитие приостановилось авторитетами — Э. Канта и Г. Гегеля. По их убеждениям, «формальная Логика — это не алгебра, с помощью которой можно обнаружить скрытые истины… Она (логика Аристотеля — О. П.) не нуждается ни в каких новых изобретениях, а потому оценивших математическое направление, как не имеющее существенного применения» [3. С. 318].
Великие философы были правы в том, что нельзя только математику, а уже тем более ее раздел — математическую логику, превращать в универсальный метод познания. Но они не смогли предвидеть ту роль математической логики, которую она сыграла в технологическом прогрессе. Бурное развитие промышленного капитализма (Европа) вызывало к жизни потребность во все бо́льшем развитии естественных наук и в частности — математизации логики мышления, его рационализации. Уже с середины XIX века начинается новая эпоха в развитии формальной логики. К исследованию логических связей в процессе мышления стали применяться математические методы. В итоге возникла математическая (символическая) логика. Родоначальником ее по праву считают Дж. Буля (1815–1864). Какова особенность нового направления в логике? Если традиционная логика ориентируется, базируется на рассуждениях естественного языка, то символическая (математическая) логика, ориентируясь на искусственные языки, строит теории правильного (= математического) мышления. В 1904 году второй Философский конгресс (Женева) признал, что символическая или математическая логика — это логистика[43], — наука о логических исчислениях [3. С. 319]. Западная философская школа возвела логистику в разряд современной формы логики. Логистика «отличается от старой, традиционной логики… своей формализованностью», то есть в ней «не содержательное (! — О. П.) значение отдельных высказываний», а их знаковые связи. Ее основной метод — логическое исчисление, преобразование речевых выражений по формальным признакам — символам. Исчисление — это система знаков и правил оперирования с ними [23. С. 245–246].
Современная логистика оперирует «простой» символикой. Пользуясь ее языком, Б. Рассел (1872–1970) и А. Н. Уайтхед (1861–1947) в 1910–1913 гг. написали фундаментальный логистический труд «Principia Mathematica» — «Основания математики» — теоретическое обоснование математики как базового метода логического (научного) мышления. Напомним, что опираясь на их труды, А. М. Тьюринг (1912–1954) ввел математическое понятие — «абстрактный эквивалент алгоритма»; другими словами — эквивалент вычислимой функции. Считается, что именно это открытие помогло созданию Цифровых Вычислительных Машин (ЦВМ) или сконструировать сперва абстрактную «вычислительную машину», т. н. «машину Тьюринга» [26. С. 1379]. Появление ЭВМ, первых компьютеров знаменовало собой зримый триумф формальной, в данной случае — математической логики.
Все было бы хорошо, пока восторженные поклонники «компьютерного разума» не объявили математику вообще и математическую логику в особенности вершиной научного мышления. В 1979 году Э. В. Ильенков пишет статью «Проблема противоречия в логике» [27. С. 122–143]. В ней философ определил свою точку зрения о границах практического применения математической логики: «Современная математическая логика в противоположной традиционной (догегелевской и даже докантовской) формальной логике, никогда не мнила себя наукой о мышлении» [Там же. С. 134]. Здесь диалектик-марксист продолжает острую дискуссию со сторонниками «машинного мышления», начатую еще в шестидесятых годах. Логика диалектического материализма имеет дело со всем «бытием» теоретического мышления Человечества, а не только в его математизированной форме. Поэтому «специфическим и единственным предметом изучения в математической логике являются знаки — символы и способы их соединения в знаковые конструкции» [27. С. 135].
Математическая логика не просто раздел математики, а настолько специализированный, что порой не все профессионалы — математики разбираются в ее языке. В пределах границ своего применения — язык программирования и правил (алгоритмов) его использования, математическая логика работает прекрасно, создавая иллюзию «машинного мышления». Правила употребления языка математической логики — это строжайший запрет противоречия и нестыковок в высказываниях-исчислениях. Но «реальное развивающееся мышление (наука в ее историческом развитии)» [27 С. 138] действует, живет, «ведет» человечество не только по жестким, «строгим» законам математики, тем более математической логики, но и по гибким объективным законам бытия вообще и социального бытия в особенности. Ограничить ученых формально-математической логикой познания таких сугубо социальных явлений, как «сознание», «мышление», «эмоции» и прочее — это все равно, что навязывать авиаконструкторам паровую машину эпохи И. И. Ползунова в качестве двигателя и удивляться: «Почему же он не летает?».
Прежде чем сделать обоснованный вывод о том, что логика (и методология) «сциентизма» не охватывает и не может охватить всю познающую и созидающую Логику Мышления Человечества, Э. В. Ильенков и его сподвижники по философскому фронту опирались на проделанный в 70–80-е гг. советскими учеными анализ проблем диалектики. Достаточно перечислить фундаментальные труды по диалектике того периода: В. И. Столяров «Диалектика как логика и методология науки» (1974 г.), Ф. Кумпф, З. Оруджев «Диалектическая логика» (1979 г.); «Проблемы материалистической диалектики» (коллективный труд — 1979 г.); Е. Ф. Солопов «Введение в диалектическую логику» (1979 г.); «Диалектическое противоречие» (коллективный труд — дискуссия — 1979 г.); Б. М. Кедров «О методе изложения диалектики» (1983 г.); «Исследования диалектики научного познания» (обзор советской философской литературы — 1981 г.); Э. В. Ильенков «Ленинская диалектика и метафизика позитивизма» (1980 г.); И. А. Бондарчук (Киев) «Критика современных буржуазных концепций диалектики (1982 г.); Э. В. Ильенков «Диалектическая логика. Очерки истории и теории» (1984 г.); И. Т. Якушевский «Диалектика и антидиалектика» (1984 г.); «Материалистическая диалектика: Краткий очерк теории» (П. Н. Федосеев, И. Т. Фролов, В. А. Лекторский и др. — 2-е изд., доп. — М.: Политиздат, 1985. — 350 с.) и др. Это лишь малая то́лика того, что сохранилось в моей личной библиотеке. В обзоре советской философской литературы 1976–1980 гг. упоминается около ста трудов ведущих отечественных философов. Надо прямо сказать, что не все они равнозначны. Однако…
«Лирическая» заметка В декабре 2014 года в газете ректоров России «Вузовский вестник» была напечатана статья «Что объединяет физиков и лириков?». В ней обращено внимание капитанов высшей школы на то, как либералы-реформаторы хоронили диамат. В «Философском энциклопедическом словаре» читаем статью МАТЕРИАЛИЗМ… «основные его положения — это ряд догм и примитивная онтология(!), давно превзойденная западной мыслью» [23. С. 259]. Что же это за «догмы»? «… В законах диалектики марксистская утопия видит гарантию прогресса в направлении к всеобщему счастливому благополучию человечества» [Там же. С. 135]. Наконец, последний «гвоздь»: «… Советская философия потерпела крах вместе с марксистско-ленинским учением после крушения бастионов социализма и коммунизма в СССР и многих других странах бывшего социалистического лагеря» [Там же. С. 422]. Вот так спешат похоронить (в воображении) марксизм. Не марксизм умер, а догматизм в мышлении. Статья завершается словами: «Фундаментальной науке — фундаментальную методологию!» [28. С. 119].
Марксизм (научное мышление) не завершается Марксом, а начинается с Маркса. И абсолютно прав, на наш взгляд, профессор Юрий Иванович Семенов (род. 1929 г.), который в 2018 году писал, что «существует наука о формах и законах разумного мышления — диалектический материализм» [29. С. 216]. И задача современной философской науки не просто усвоить основы этой науки, но и активно участвовать в дальнейшем развитии диалектико-материалистической теории познания, диалектической логики [Там же. С. 217].
Завершая наши размышления о месте и роли «двух логик» в осмыслении и развитии теории и практики искусственного интеллекта, надо отметить, что невозможно развивать, совершенствовать, оттачивать логику научного мышления, не занимаясь конкретным научным исследованием. И в то же время надо четко понимать, что та или иная наука (и естественная, и общественная) «имеет пределы своих полномочий, своей компетенции», — подчеркивал И. А. Раскин. — «Изнутри» самой науки усмотреть это обстоятельство бывает затруднительно, здесь нужна философия» [Цит. по 21. С. 165]. Нужен широкий философский взгляд, помогающий ученому посмотреть на свою конкретную науку «со стороны»; сравнить свои подходы, свои достижения с общим ходом человеческой мысли, мышления единого организма — ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Сформировать научное мышление призвана наука ФИЛОСОФИЯ.
Литература1. Тьюринг, А. М. Игра в имитацию: о шифрах, кодах и искусственном интеллекте / Пер. с англ. Ю. Данилова. — М.: Родина, 2019. — 192 с.
2. Словарь иностранных слов и выражений / Авт. — сост. Е. С. Зенович. — М.: Астрель, АСТ, 2004. — 778 с.
3. Философский энциклопедический словарь / Под ред. Л. Ф. Ильичев и др. — М.: Советская энциклопедия, 1983. — 840 с.
4. Быстров, А. Альфа и омега профессора Колмогорова // Наука и жизнь. — 2018. — № 7. — С. 100–105.
5. Амосов, Николай Михайлович // Википедия. — URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Амосов,_Николай_Михайлович (дата обращения: 27.12.2022).
6. Амосов, Н. М. Моделирование мышления и психики / Н. М. Амосов. — Киев: Наукова думка, 1965. — 184 с.
7. Михайлов, Ф. Т. Загадка человеческого Я / Ф. Т. Михайлов. — 2-е изд. — М.: Политиздат, 1976. — 287 с.
8. Ильенков, Э. В. Философия и культура / Э. В. Ильенков. — М.: Политиздат, 1991. — 464 с.
9. Эвальд Васильевич Ильенков / Под ред. В. И. Толстых. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. — 431 с.
10. Чалмерс, Д. Сознающий ум: в поисках фундаментальной теории / Пер. с англ.–2-е изд. — М.: ЛИБРОКОМ, 2015. — 512 с.
11. Ильенков, Э. В. Об идолах и идеалах / Э. В. Ильенков. — М.: Политиздат, 1968. — 319 с.
12. Черч, Дж. Новая эра в изучении мозга / Дж. Черч, Р. Юсте // В мире науки. — 2014. — № 5. — С. 4–12.
13. Курцвейл, Р. Эволюция разума, Или бесконечные возможности человеческого мозга, основанные на распознавании образов / Р. Курцвейл; пер. с англ. Т. П. Мосоловой. — М.: ЭКСМО, 2020. — 352 с.
14. Мариэтт, Ди К. Зов мозга//В мире науки. — 2014. — № 5. — С. 3.
15. Наука и жизнь. Журнал.
16. Чумаков, В. Коды вавилонской библиотеки мозга: беседа с руководителем отделения нейрофизиологии и когнитивных наук НИЦ «Курчатовский институт» чл. корр. РАН К. В. Анохиным // В мире науки. — 2013. — № 5. — С. 81–85.
17. Медведев, С. В. Мозг против мозга. Новеллы о мозге / С. В. Медведев. — М.: Бослен, 2017. — 288 с.
18. Тейл, С. Горе от ума // В мире науки. — 2015. — № 12. — С. 40–48.
19. Краткий философский словарь / Под ред. А. А. Алексеева. — 2-е изд, перераб. и доп. — М.: Проспект, 2001. — 496 с.
20. Возможное и невозможное в кибернетике: сборник статей / Под ред. академиков А. Берга и Э. Кольмана. — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1963. — 222 с.
21. Ильенков, Э. В., Коровиков, В. Страсти по тезисам о предмете философии (1954–1955) / Авт. — сост. Е. Э. Илеш. — М.: Канон +; Реабилитация, 2016. — 272 с.
22. Гете, И. В. Избранные философские произведения / И. В. Гете. — М.: Наука, 1964. — 520 с.
