Несущая пламя. Огненный ирис

Успела десять раз пожалеть о необдуманных словах.

– Видишь ли, крошка, укусы вирналов ядовиты, – неохотно пояснил Рен, – как для людей, так и для всякого зверья. К примеру, человек погибает почти мгновенно. Конь или олень может чуть дольше промучиться.

– Да, мне крупно повезло, – я попыталась закрыть неприятную для нас обоих тему. – Ни один из тех двух монстров не успел меня цапнуть.

– Ты вообще из ряда счастливчиков, – с какой-то издевкой прошипел Рен и резко отдернул руку, словно обжегся. – Если вспомнить, какие силы, известные и тайные, были пущены за тобой в погоню… Хорошо бы нам и дальше сопутствовала удача.

– Я верю, что боги за нами присматривают и берегут, – указала я пальцем в ясное небо.

Парень нахмурился, давая понять, что не очень-то он верит в защиту богов. Я заметила, что в солнечных лучах его глаза не казались такими непроглядно темными, как ночью. У них был приятный оттенок чайной заварки, крепкой и свежей. Поймав себя на мысли, что снова нарушаю древние заветы, открыто и смело смотрю в глаза мужчине, я отвела взгляд и стала смотреть на миленькие голубые цветочки, растущие вдоль утоптанной лесной дороги.

– Молча идти скучно. Пока нет поблизости посторонних ушей, расскажи-ка ты мне, что умеешь делать, – попросил Рен. – Чему тебя обучали монахини, кроме песнопений и молитв?

Для меня стало полной неожиданностью, что темный рыцарь вдруг разбил, казалось бы, надолго повисшее между нами молчание. А я только увлеклась трелями певчей пташки. Ну вот, придется снова думать, что говорить, как смотреть на собеседника. Не будешь же отвечать на вопрос, уставившись куда-то в сторону, продолжая тупо пялиться на занятого шумной работой дятла или яркие шляпки мухоморов средь зеленой травы.

– Мне нужно понять, какие твои навыки могут пригодиться для нашего теперь общего выживания, – Рен поторопил меня с ответом.

– С чего бы начать… Наверное, с самого важного занятия для странника. Того, что тренирует выносливость. Я часто поднималась высоко в горы, когда пасла коз, – начала ему рассказывать, пробудив болезненные и горькие воспоминания о привычной жизни. – Поначалу, когда я еще была маленькой девочкой, для меня было очень тяжело пробираться по сыпучим песчаным тропинкам и острым камням. Помню, как сбивала ноги в кровь. Зато с годами я привыкла, и, можно сказать, научилась скакать по горным склонам не хуже козы. Без пастушьей закалки мне бы не удалось сбежать из монастыря.

– Вот и я, представь себе, точно так же подумал… Прямо сразу после нашей необычной встречи. Юная герцогиня не смогла бы далеко уйти, окажись она на твоем месте, – рассмеялся Рен. – На первой же кочке споткнулась бы и закатила такую истерику, что горы бы задрожали от ее оглушительных воплей.

– Да, вышла бы забавная сценка, – улыбнулась я.

– Сражаешься ты неплохо для дилетанта, – похвалил Рен. – Тебе бы опытного наставника из наших – и мог бы выйти толк.

– Меня учили защищаться от разбойников, – я проводила взглядом большую стрекозу.

Мы почти дошли до озера? Надо же, как быстро. В компании Рена время для меня полетело, как та стрекоза, наконец-то перестало ползти со скоростью улитки. Я не могла отрицать, что мне нравилось идти рядом с парнем. Какие бы ужасные слухи ни ходили в народе о темных рыцарях, кроме мрачной одежды, почти неизменной задумчивой хмурости и немного ревожащей вспыльчивости, я пока не видела в нем ничего того, что могло бы сильно напугать. Рядом с ним ко мне начало возвращаться чувство уверенности в завтрашнем дне.

– Ты можешь ездить верхом? – спросил Рен, не позволив затянуться молчанию.

– Только на нерасторопном и ленивом муле, – я заулыбалась, вспомнив упрямую и шкодливую животину. – На монастырском подворье не держали лошадей. Им было бы трудно взбираться в горы. А мулы и ослы легко проходили по узким и сыпучим тропкам.

– А чем еще ты занималась? У тебя были любимые увлечения? – Рен прищурил правый глаз.

– О-о, много чего умею. Люблю прясть, шить одежду, простыни и полотенца, вышивать красивые иконы с золотыми нитями и бисером, – хвалиться грех, но я обрадовалась шансу рассказать о привычном труде. – А еще зимой вяжу на спицах теплые вещи. Люблю печь хлеб и пироги, готовить постные блюда. Не боюсь испачкать руки, потому не брезгую ухаживать за скотом, работать в саду и огороде.

– Но самое полезное сейчас для нас – твое владение кинжалом, – подчеркнул Рен. – Умение держаться в седле тоже пригодится. Вряд ли нам уступят двух лошадей или коня с повозкой. Надеюсь, разрешишь тебя посадить впереди и придерживать. Или любое прикосновение к святой деве под строгим запретом?

– Так было до моего бегства, – я расстроенно повесила голову, пожала плечами. – Народ меня считает исчадием ада. К тем, правда, тоже не следует прикасаться, но… Рен, я могу свалиться с ретивого скакуна.

Будто в ответ на мои слова из леса донеслось конское ржание, а потом послышался топот копыт по дороге. Мы с Реном спрятались в кустах и стали ждать, кто проедет мимо. Из-за крутого поворота выскочил оседланный вороной конь без всадника. Весь взмыленный, с багровыми глазами и пеной у рта. Не удержавшись на ногах, он упал и подняться не смог. Так и лежал, судорожно суча ногами и изрыгая пену, когда мы с Реном подошли к нему.

– Конь отравлен, – темный рыцарь склонился над головой несчастного животного, держась подальше от копыт. – Укус вирнала? – неуверенно предположил он. – Но эти монстры днем спят. По светлому они не охотятся.

– Смотри, – я заметила торчащий из крупа дротик со сломанным древком и указала на него пальцем. – Думаю, ты сможешь вытащить. Тебя же учили обрабатывать раны? А я постараюсь исцелить коня.

– Ирис! Не трогай! – взволнованно крикнул Рен. – Он может укусить или лягнуть. Мы не знаем, что это за яд. А вдруг конь бешеный?

– Таков мой долг перед богами – спасать тех, кому я могу помочь, – оттолкнула его руку, не дав себя придержать и остановить. – Пусть даже передо мной будет не человек, а животное или птица, я все равно не имею права равнодушно пройти мимо и оставить божью тварь умирать.

Я присела на корточки возле головы затихающего коня, который выглядел породистым и ухоженным. Приложив ладонь к горячему лбу отравленного животного, я взмолилась богине Солнца, чтобы она ниспослала мне свое благословение и целительную силу. Золотистый свет начал разливаться от кончиков моих пальцев, проникая под шкуру коня. Тот успокоился, совсем притих, повинуясь исцеляющей силе. Взглянув на Рена, я увидела, как парень проводит, должно быть, привычную для воина маленькую операцию, делая метательным ножиком разрез, чтобы извлечь наконечник дротика.

Не скажу, сколько минут прошло, пять или больше. Мне показалось, мы с Реном быстро управились каждый со своей задачей, и теперь могли созерцать плоды благих трудов. На месте раны от попадания отравленного дротика виднелся лишь розовый шрам, пока не заросший шерстью. Спасенный конь встал на ноги и, мотнув головой, заржал уже бодренько, не страдальчески.

– Его всадник убит, – я прикоснулась к седлу, потом взялась за уздечку. – Отчетливо чувствую смерть. Наверное, тот человек был богатым дворянином. Видишь, какая дорогая упряжь со стальными заклепками… Кто же на него напал? Разбойники? – я обратила полный тревоги взгляд на задумчивого парня, и наши глаза встретились. – Или…

– Да, или, – в переносице Рена вновь появились морщинки. – Есть у меня одно подозрение. А не те ли это странные рыцари, которые убили монахинь и пустились за тобой в погоню? Всадник точно не мог ехать без оружия. Посмотрю сюда. На седле знак графского рода Лиреколей.

– Значит, на нем ехал граф? О, боги! – мне стало страшно представить, что могло случиться с хозяином вороного коня.

– Скорее, кто-то из поместных слуг или стражи, – Рен мельком глянул на меня, подтягивая подпругу. – Граф увлекается разведением скаковых лошадей редких пород. В здешних краях никому другому такой красавец не по карману, – проверив, крепко ли держится седло, парень потрепал коня по холке. – Поместье Лиреколей тут недалеко, по другую сторону гор в местечке под названием Торонек. Надеюсь, ты не против небольшой поездки в гости?

– Разве я стану возражать? Там могут быть люди, которые нуждаются в помощи.

– Ну а вдруг будешь всю дорогу мне ныть, что как твой телохранитель, я поступаю не очень правильно, – усмехнулся Рен. – Вместо того, чтобы беречь святую деву от любой беды, предлагаю ей отправиться вместе со мной навстречу новой опасности. Я ведь не могу бросить тебя здесь одну и умчаться в поместье.

– Не криви душой, все ты понимаешь, – я примерилась взглядом, как бы взгромоздиться на коня, казавшегося настоящим великаном. – Знаешь, что я не могу бросить людей в беде. Нам нужно ехать туда и посмотреть, что случилось.

– Значит, полезай первой на коня, я сяду сзади, и едем вместе в графскую усадьбу.

– Да, едем, – я согласно кивнула, передав уздечку в его руки. – Может, успеем кого спасти.

– Нельзя терять время. Поехали, – Рен подал мне руку, чтобы помочь взобраться на коня. – Карнилла Лиреколь была фрейлиной королевы и подругой моей матери. После кончины ее величества она уехала из столицы вместе с мужем в его родовое поместье. Графиня знает много тайн. Возможно, кто-то хочет, чтобы она их унесла в могилу. Держись крепче, нам надо спешить.

Рен сел позади меня и придержал рукой за талию. Меня пробрал легкий озноб от прикосновения, но было ничуть не противно и не страшно чувствовать тепло его пальцев. Они были бы еще горячее, не надень парень перчатки. Не успела я перевести дух, как Рен с ходу пустил коня в галоп. Чтобы не упасть, мне пришлось плотнее прижаться к нему спиной.

Я старалась не думать о том, насколько для меня это неприлично и непозволительно – ехать верхом на лошади, при этом находясь в объятиях мужчины. Для мирских дам в том нет ничего зазорного, а для меня все это недавно было под строжайшим запретом. И теперь никто из людей не мог сказать, а боги безмолвствовали, не посылая новых видений, как далеко я могу зайти от прежних устоев на пути к спасению мира. Точно я знала одно – ни в коем случае нельзя поддаваться искушению: увлекаться мыслями о том, как мне нравится этот парень, и тем более соглашаться на близость с ним. Если я потеряю девственность, то лишусь дарованной богиней силы и стану самым обычным человеком, не способным противостоять нашествию вирналов и найти ключ к спасению от них всего нашего мира.

Глава 14. Черный тюльпан

Рендир

Придерживая Ирис, я рискнул пустить коня вскачь. Извилистая дорогая становилась все уже и каменистее, поднимаясь в гору. Девушка сразу же собралась, испугавшись, что может упасть, несмотря на мою подстраховку. А так бы просто висела как куль с овсом, трясясь на идущем рысью коне. В отличие от развязных девиц, у которых хватало смелости на знакомство с “кровавым палачом”, монастырская воспитанница при каждом моем прикосновении вздрагивала и тут же цепенела, словно превращаясь в набитую соломой деревенскую куклу. А я старался держать ее осторожно, чтобы не сделать больно. Поневоле копил в памяти непривычные впечатления.

Почуяв след очень слабой, почти рассеявшейся магии, заглушающей любые звуки, я спешился и аккуратно ссадил девушку с коня на дорогу.

– Там дальше может быть опасно, – предупредил шепотом. – Я пойду на разведку, а ты привяжи коня к дереву и стань невидимкой.

Ирис приоткрыла рот, мило и забавно округлив розовые губки, но передумала что-то сказать. Побоялась, что ее голос от волнения прозвучит слишком громко и привлечет внимание разбойников.

Она сделала все, как я сказал, и меня в очередной раз порадовало ее послушание. Монахини научили ее кротости и смирению, редким качествам для девушек нашего времени. Ирис могла бы стать идеальной женой. Готовила бы для мужа вкусные яства, шила рубашки со штанами, а к зиме вязала теплые шарфы и носки. Я улыбнулся, представишь наш семейный уют, и сразу прогнал странную, но заманчивую мысль. Когда ты пробираешься кустами к опасному месту, фонящему боевой магией, тебе лучше не витать в облаках. Еще и нельзя забывать – наверное, эта девушка принесла обет безбрачия. А если так, то ее любовь не для меня, да и вообще не для кого-либо в смертном мире.

Выйдя к крутому горному обрыву, я увидел лежащих повсюду мертвых воинов графской стражи и их коней. Выжженные следы от магических огненных шаров, сломанные взрывной волной тонкие деревца. Все признаки подтвердили мою самую первую версию. Поработали те же прекрасно подготовленные бойцы, что вырезали насельниц монастыря. Судя по угасающим магическим следам, они уехали с места преступления не меньше часа назад. Если вообще не воспользовались перемещающим порталом, наплевав на запрет их применения с началом вирнальского вторжения.

Я подошел к неровному и грозящему в любой момент осыпаться краю обрыва. Заглянул вниз и увидел рухнувшую с дороги разбитую черную карету, она лежала на боку, и на ее отломанной дверце блестел золотистый фамильный герб Лиреколей.

– Ирис! Бегом сюда! – заорал я во весь голос, зная, что вокруг чисто, врагов рядом нет.

Девушка примчалась и вскрикнула от ужаса, широко распахнутыми глазами обозревая место жестокого побоища.

Присмотрев удобное для спуска места, богатое травяными кочками и камнями, на которые удобно ставить ногу, я подвел к нему Ирис, взяв за руку, и потянул за собой. Спустилась она и вправду легко, быстро, как горная козочка. Откинув мешающую дверцу, я заглянул в карету. Глава семейства, граф Полинарис Лиреколь был мертв. Из его виска торчал отравленный дротик, седая борода окрасилась кровью. Безжизненно бледная Карнилла была вся в крови, пропитавшееся ею синее платье казалось бурым, выбившиеся из высокой прически светлые локоны слиплись и были заляпаны темными пятнами. Не передать словами, как я обрадовался тому, что женщина еще дышала. Похоже, нападавшие спешили убраться из этих гор, а потому не проверили пульс и сочли графиню мертвой.

– Исцели эту женщину! – приказал я, втолкнув замершую от шока девушку в карету, вернее, в то, что от нее осталось.

Ирис приподняла неподвижную руку графини и отпрянула, побелев почти до цвета школьного мелка.

– Рен… Я не могу… Я не спасу ее. Это невозможно, – залепетала она дрожащим голоском.

– Все ты можешь. Не прибедняйся, – я схватил ее за руку, не дав отступить. – С отравленным конем у тебя все прекрасно получилось. Давай! Приступай! И чтобы через пять минут Карнилла Лиреколь стояла тут рядом с нами в полном здравии.

– Рен, ты этого не видишь и не понимаешь. Того, что вижу я, – Ирис замотала головой. – Смерть уже не просто поставила на ней свою печать, она крепко схватила графиню в костлявые объятия и не намерена отпускать добычу. У меня нет той силы и власти, которая могла бы ее вырвать из них и вернуть к жизни.

– Что за бред ты несешь? – я едва держал себя в руках, чтобы не встряхнуть эту идиотку. – Какие печати и штампы? Не хочу слушать всякую ерунду! Делай, что тебе говорят!

– Я не могу… – продолжала скулить девчонка. – Не могу, и все.

– Коня ты, значит, спасла, а живого человека не можешь? – зарычал я, схватив ее за руку. – Чертова дура! Так и знал, что от тебя никакого проку. Только и умеете, что своими богами прикрываться!

Глядя на ее растерянную, испуганную мордашку, я почувствовал жгучее отвращение. Мне захотелось ей врезать за вранье, но я сдерживался из последних сил. Напоминал себе, что рядом не сестра, с которой мы друг друга от всей души дубасили на тренировках. Надеялся все решить без крайностей.

– Не поминай нечистого, – взвизгнула она и попыталась выдернуть свою руку. – Это великий грех.

– Кто бы говорил о грехе! – я отпустил девчонку, отшвырнув в сторону, так что она едва удержалась на ногах. – Хватит строить из себя святошу! Такая же шарлатанка, охочая до денег, как и все ваши церковники! Честно скажи, что потратила слишком много силы на лечение коня, и теперь боишься, что ее не хватит для того, чтобы спасти графиню.

– Послушай, Рен, – жалостно промямлила Ирис, молитвенно сложив руки.

– Нет, это ты слушай меня! – у меня кончалось терпение, да и времени на пустые споры не оставалось. – Я не позволю тебе просто так стоять и хлопать невинными глазами, пока человек умирает. Кончай врать! Эта женщина – одна из самых достойных людей во всем королевстве. А ты считаешь, что можно взять и променять ее спасение на жизнь глупой скотины? Нет, не выйдет. Это приказ – и ты его выполнишь! Сейчас же! Или я тебя прибью!

– Рен, пойми, не все в нашей власти, – испуганно пролепетала несносная девчонка, понимая, что я на грани срыва и едва владею собой.

И правильно боялась. В этот раз я не смог отринуть яростную пелену, застилавшую разум. Врезал белокурой врунишке по ее кукольному личику, да с такой силой, что девчонка упала и взвизгнула еще раз, рассадив руку об острый камень.

– Ну уж нет! Эта женщина для меня как вторая мать. Мне плевать, пусть ты тут сама сдохнешь, но ее вернешь к жизни!

Схватив разревевшуюся от боли и страха девчонку за волосы, я потащил ее к графской карете.

– Умоляю тебя, Рен… – стонала эта святоша. – Пойми же ты, я не всемогущая богиня, а всего лишь ее смертная служительница.

– Заткнись и делай что должна, – я толкнул девчонку в карету, и она упала на колени возле умирающей графини. – Чтобы я даже не слышал, что ты ничего не можешь сделать… Лечи ее, или придушу!

Заметил, что пальцы правой руки графини слегка шевельнулись. Несносная святоша тоже это увидела и взяла женщину за руку. Я замер, едва дыша от переполняющего меня восторженного предчувствия. Радовался тому, что успел, все правильно сделал, не позволил себя обмануть. Но приятное чувство испарилось в тот же миг, как я увидел, что истекающие от рук девчонки золотистые искры гаснут, не сумев проникнуть под кожу графини. Все выглядело так, словно их отталкивала и гасила некая могущественная сила, которой никто из нас двоих и в самом деле не мог противостоять.

– Ты видишь, я пытаюсь, но… Ничего не выходит. Мы не можем бороться со смертью, – хлюпая носом, простонала Ирис.

Мелькнула мысль сожаления о багровой полосе, оставленной на ее щеке, о разобранной об камень ладони. Да, я ошибся и немного перегнул палку. Всякое бывает. Но что же делать? Что???

– Сгинь с глаз моих, – я отпихнул девчонку.

– Ре-е-ен, – простонала очнувшаяся Карнилла. – Подойти ко мне.

– Я здесь, миледи, – отозвался сдавленным голосом.

Склонился над умирающей женщиной и, бережно прижимая ее к себе, прикоснулся к безжизненно холодным пальцам. Карнилла была замечательным человеком и лучшей подругой моей матери, а судьба так жестоко над ней пошутила. Я сгорал от досады за то, что женщина, которая много сделала для нашей семьи, вот-вот уйдет за грань бытия, а я мог лишь сидеть и наблюдать за этим, не зная, как поступить.

– Мальчик мой… Как ты вырос и возмужал, – тихим слабым голосом промолвила графиня, приоткрыв глаза. – Времени мало… Ты со своей избранницей должен спешить в королевский дворец.

Я не стал спорить с умирающей женщиной и объяснять ей, кто такая Ирис и почему она не может стать моей невестой. Карнилла, собрав последние силы, начала шарить рукой, пытаясь что-то достать из складок платья. Помогая ей, нащупал потайной карман и вынул… Сперва я подумал, что это кинжал, ощутив острую холодную сталь, но, когда вытащил полностью и поднес к солнечному лучу, чтобы получше рассмотреть, понял, что держу в руке искусно сделанный цветок из матового черного металла, похожего на редчайший ноизил.

– Черный тюльпан… – еле слышно простонала Карнилла, протягивая ко мне руку. – Он расцветет в руках истинного принца.

Графиня попыталась сказать еще что-то, но ее рука упала, глаза закатились. Издав последний вздох, женщина затихла навсегда.

Я встал, обернулся и встретился взглядом с Ирис, и та испуганно вздрогнула, роняя слезы.

– Извини, я погорячился, – процедил через силу. – Этот человек был мне очень дорог.

– Мне тоже искренне жаль эту женщину, – робко пролепетала раскрасневшаяся девчонка. – Я утешаю себя верой в то, что они с мужем отправились в небесную обитель праведников.

– А я ни о чем не хочу думать. Мне с каждым днем все труднее верить людям. Вот и все.

– Поверь мне, я бы не стала тебе лгать. С детства презираю ложь, – Ирис умоляюще заглянула мне в глаза, перестав плакать. – Никогда бы не согласилась переодеться блудницей, если бы не пророчество о спасении мира.

– В пророчества мне тоже верится с трудом, – буркнул я.

– Но теперь ты понимаешь, что даже если бы мы не спасли коня, то все равно я не смогла бы исцелить графиню. Срастить ей все раздробленные кости, залечить плоть и восполнить потерю крови. – девчонке хотелось оправдаться в моих глазах. Наверное, она боялась, что я брошу ее в горах и вернусь в столицу один. – Мне жаль, но значит, так было суждено.

– Идем, – я махнул рукой, указывая наверх. – Нам тут больше нечего делать. Еще принца придется искать.

– Принца? – удивилась она. – Я приняла эти слова графини за предсмертный бред. Ведь у королевы Бирениллы не было детей.

– Да, ее величество страдала от болезни, которая вызывает бесплодие, – раздраженно скрипя зубами, объяснил я. – Несмотря на это, король не бросил ее и не лишил титула. Мог бы обвинить в неспособности родить ему наследника и выслать прочь из столицы, как поступали многие его предшественники с супругами, которые не оправдали их надежд. Но Ливеральд любил жену и считал, что такое отношение к ней будет неправильным. Он не хотел подвергать ее публичному унижению. Говорил, его супруга не виновата, что так распорядились боги, не даровали ребенка. Но в придворных кругах давно ходят слухи, что у короля есть сын от любовницы. Графиня была посвящена в эту тайну и знала имя бастарда. Жаль, она не успела сказать мне.

– Нам придется искать того парня, чтобы передать ему черный железный цветок? – девушку не порадовала наша новая задача.

В тот момент я прекрасно понимал ее: убегать от инквизиции, при этом самим гоняться за неизвестным бастардом – веселенькая трата времени. Тут и добавить, и возразить нечего.

– Мы приедем в столицу. Встретимся с магистром Орниллом. Думаю, его точно известно имя будущего принца, – я постарался унять будто вставшие на дыбы нервы. – Но мешкать нельзя. Пора снова в путь.

– Погоди немного. Дай мне пару минуток.