Чужие степи — часть вторая

Оказалось что за окошком закрытая железной дверью комната, причём закрыта она снаружи, а в самой комнате кроме нескольких клеток с толстыми металлическими прутьями, и прибитыми к стене цепями ничего нет.

Передав туда болгарку, мы снова завели генератор и приготовились ждать.

Но с дверью всё получилось быстро, — в отличии от входной, она оказалась самой обычной, из простого листового металла. Оставив одного бойца на стрёме, мы с ещё одним товарищем полезли внутрь странного жилища.

Там было темно, сырой и холодный воздух отдавал плесенью и ещё какой-то гадостью, но любопытство гнало нас вперёд, — нам всем и мне лично казалось что в этом наглухо запертом месте находится что-то очень важное. — Света налобных фонарей хватало чтобы разогнать темноту, а пистолет за поясом придавал уверенности.

Так что протиснувшись через дыру в двери, мы оказались в широком коридоре, с ещё несколькими дверями. Толкнувшись в первую мы попали в большую квадратную комнату с низкими потолками: Диван нескромных размеров, пустой одежный шкаф, тумба со старым, накрытым простынкой, телевизором, хрустальная ваза на нём, а в углу миниатюрная печь с большой кастрюлей, и сложенной рядышком кучкой дров.

Пробежавшись фонариком по всем углам, и не найдя ничего ценного, я заглянул в кастрюлю, — хоть её забрать, в лагере воду греть, или еще чего. Но заглянул и отпрянул. Думал показалось. Позвал ребят, — что б не страшно, снял кастрюлю с печи, и пинком ноги опрокинул. — на пол выкатились пустые человеческие черепа. Что? Зачем? Почему? — оставалось загадкой. Пройдясь по остальным комнатам и найдя несколько клеток с закованными в цепи засохшими мумиями, мы ещё больше потерялись, если все на привязи и не имеют возможности передвигаться, то кто закрыл изнутри дверь?

— Справа по курсу люди! — Неожиданно закричал Андрей, и схватив рацию, принялся вызывать лагерь.

Глава 6

Машинально повернув голову я увидел на крыше полуразрушенного строения подпрыгивающих и машущих руками людей. Подробнее рассмотреть не удалось, помешала высокая скорость и неудобное расположение. Зато Андрей среагировал, тут же прильнув к биноклю.

— Это наши! — закричал он, привставая со своего кресла.

Мы уже пролетели над целью, поэтому чтобы не потерять её из виду, ему приходилось изворачиваться.

— Свяжись с Иванычем, доложи! — Я понимал что на крыше мужики сидят не просто так, скорее всего они забрались туда спасаясь от какой-то опасности, и возможно что кроме этих двоих никого не осталось.

Первое что приходило на ум — твари, но тогда почему они не залезли за добычей на крышу? Высота там хоть и приличная, но тварюги очень прыгучи, и забраться туда им ничего не стоит.

Значит тут что-то другое.

Потянув штурвал на себя я «подбавил газку» — планируя развернуться по большому радиусу, и на снижении максимально сбросить скорость.

Андрей тем временем разговаривал со старшим группы, тот требовал координаты, хотел сразу выдвинуться на помощь.

Помощь это конечно хорошо, только не стоит забывать что эти двое остатки точно такой же команды, с точно таким же оружием, и никто не поручится что с Иванычем и его ребятами не случится то же самое, только высокой крыши рядом может и не оказаться. Так что идея откровенно глупая, и я не преминул поделиться своим мнением с Андреем.

— Погоди пока с координатами, — остановил я его, — из-за чего-то же они на крыше тусуются, не просто же так? Как бы нам одним улетать не пришлось!

Абсолютно не догадываясь что произошло внизу, интуиции своей я верил безоговорочно, — а она во всю кричит об опасности. Вот ещё разок пролетим, может разглядим получше, кто-то же загнал их на крышу, и коли они не спускаются, этот «кто-то» должен быть неподалеку.

Развернувшись, чуть набрав высоту, плавно сбавляю обороты и тяну штурвал на себя. Скорость падает, высота остается прежней, до цели около километра и отпустив штурвал, начинаю снижение.

Время замирает, и я не знаю чего больше боюсь в этот момент: разбиться, или показать себя неумехой. Но эмоции побоку, переживать буду потом, сейчас главное не дёргаться, главное что всё идет штатно, без каких либо отклонений.

Не знаю как у других лётчиков, но мне очень не хватает чувства «сцепления с дорогой», я себя ощущаю в машине на гладком льду зимнего озера: Рулём вроде крутишь, педали давишь, а реакции почти никакой. С тормозами вообще швах, их тут просто нет. Ты можешь взять выше или ниже, можешь отвернуть в сторону, но сделать главного, нажать на тормоз, ты не можешь.

Скорость тем временем падает, но не так как бы мне хотелось, и над бешено подпрыгивающими человечками в зеленом камуфляже мы проходим весьма быстро, единственное что успеваю рассмотреть, — кровавое пятно недалеко от здания.

— Всё, возвращаемся! — громко командую сам себе, и добавляя обороты до нормы, разворачиваю самолет.

*****

— Нечего штаны просиживать, надо выдвигаться! Иначе засветло не успеем! — топает ногами Иваныч, вернувшись, мы передали ему запись на телефоне, и теперь пытаемся образумить, но пока безуспешно.

— Да пойми ты наконец, — толкает его Андрей, — они не ради забавы забрались на эту крышу! Там точно что-то не так!

— Не хочешь идти, — так и скажи! — не сдается тот, — а я пойду мужиков спасать!

Как оказалось один из тех двоих на крыше — сын Иваныча, — просмотрев запись с телефона он узнал его. Сначала он обрадовался что сын жив, а потом стал бегать по палатке и громко топая «свистать всех наверх». Оно и понятно, сын есть сын, как отец я его понимаю, и сам бы не усидел случись такое. Но вслепую рисковать глупо, сначала надо хоть присмотреться. Сверху мы конечно глянули, но кроме этого здания там ещё куча руин всяких, и при желании можно хоть танк спрятать.

— Бляха муха, — Иваныч! Ты вроде взрослый человек, если с твоим сыном до сих пор ничего не случилось, ещё пару часов он точно продержится. — снова вклиниваюсь в противостояние. Переведя свой взгляд на меня, он долго и с прищуром смотрит, словно раздумывает, но потом снова переключается на Андрея.

— Оставайся с Василием, — на нём самолёт, а мы выдвигаемся! Если что-то пойдет не так, я сообщу! — снимая с разгрузки рацию, он демонстративно трясет ей перед нами.

— Так стоп! — в голову приходит умная мысль, и я прерываю дискуссию. — Надо им рацию сбросить! Прямо сейчас! — идея умещается в двух словах.

Иваныч недоуменно смотрит на рацию.

— Это как? — замирает он.

— Да просто, полетим и сбросим, они сами всё расскажут. Пожрать, вещи кинем, оружие, дрова, спирт. Всё что может пригодится. Собирайся.

Я не очень хорошо представляю как это осуществимо технически, — попасть «грузом» в относительно небольшую точку, но надеюсь что разберусь в процессе, — как-то же в войну кукурузники бомбили фашистов? Насколько я знаю прозвище кукурузник возникло задолго до появления АН-2, не могу сказать точно, гугла под рукой нет, но вроде бы первым был ночной бомбардировщик У-2, и пилотировали им в основном женщины.

Мужики переглядываются. Видно что идея по нраву, но желание идти и спасать свою кровинушку пока не проходит.

— Да ты туда пешком только к вечеру доберешься! — добиваю последним аргументом, хотя расстояние не столь велико, идти всего час, может чуть больше.

И это срабатывает. Подскакивая, Иваныч мечется по палатке скидывая в кучу теплые вещи и спальники.

Решаем так. Снайперов бомбометания среди нас нет, поэтому готовим сразу несколько «зарядов».

Спальник, продукты, котелок, мелко нарубленное полено, фляжка воды, фляжка самогона, спички. И всё это в трёх экземплярах, рации засунем потом.

Иваныч торопится, его бойцы тоже заметно нервничают, спокойны только мы с Андрюхой.

— Оружие как? — возникает резонный вопрос когда рюкзаки раздуваются до приличных размеров.

— Думаешь у них нету? — сомневается Андрей.

Если рассуждать логически, ребята на крыше должны были видеть заходящий на посадку кукурузник, и сообщить о себе самым надежным способом — стрельбой в воздух. — Звук выстрелов хорошо слышен в любой точке посёлка. Вот только выстрелов мы не слышали, а значит у них либо не из чего, либо нечем.

Делюсь соображениями с товарищами, и посовещавшись, решаем запихать в каждый рюкзак еще и по рожку на калаш, а там уже смотреть по результатам. Патроны сейчас не главное, в первую очередь отогреть и накормить, судя по всему на крыше они уже давненько, и не что пожрать, им там даже погреться не чем, — снег да бетон кругом.

Зато у нас в палатке уже теплеет, печку раскочегарили так что она разошлась до красноты, пахнет дымом и мокрым брезентом — намёрзший иней растаял и «запятнал» палаточную ткань. Гореть будет ещё долго, думаю «Ташкент» к возвращению обеспечен.

Лететь решаем все вместе, делить группу в сложившейся ситуации глупо, палатку можно и не охранять, за пол часа — час, ничего с ней не случится.

— С топливом как, Василий? — уже подходя к самолету, спрашивает Иваныч. Он постоянно хмурится, переживает за сына, но я вижу что его что-то гложет, и вопрос про топливо это так, повод начать разговор.

— Хорошо всё с топливом, ты же знаешь. — ему прекрасно известно что бензина у нас хватит на два рейса, с маслом тоже порядок, даже керосина есть немного.

Иваныч кивает, бормочет что-то, явно собирается с духом, но тут его отвлекают, и облегченно выдыхая, он переключается на одного из своих бойцов, казаха Сашу.

Слушать, о чём они говорят, мне некогда, мотор подостыл, надо прогреть и подумать как лучше сбросить груз. Будь здесь дядя Саша, он бы пушинкой посылочку уложил, можно сказать прямо в руки, — думаю даже целиться бы особо не пришлось. Мне конечно сложнее, но ведь не боги горшки обжигают?

Привычно обхожу биплан по кругу, внимательно осматриваю, и ничего дурного не заметив, поднимаюсь в кабину. Андрей уже на месте, что-то чиркает карандашиком на кусочке картона.

— Письмо прощальное пишешь? — пытаюсь пошутить, но он только отмахивается.

— Нет, рановато помирать, я тут формулу вспоминаю, траекторию хочу рассчитать...

Ну да, бог в помощь. Сам я похвастать чем-то кроме; «пи эр квадрат есть площадь круга» — не могу, учился плохо, если что и знал, позабыл всё давно.

Дожидаюсь пока все займут свои места, и завожу мотор. Привычный чих — из трубы огнём и дымом, переходит в уверенный рокот. Время шестнадцать часов десять минут, часа три до темноты у нас ещё есть.

В кабину запихивается Иваныч, и пока движок набирает температуру, я ещё раз объясняю порядок действий.

Теоретически наш план прост как палка: с летящего самолета требуется сбросить рюкзак и попасть на крышу где сидят наши парни. Причём попасть желательно в центр, ведь скорее всего рюкзак отскочит, и тогда не факт что его поймают.

— Первый заход делаем пристрелочный, — говорю я ему. — ты просто смотришь и прикидываешь как лучше бросить. Второй раз уже «боевой», — главное сам только не вывались! И помни, если с первого раза не выйдет, будут ещё две попытки, ты понял?!

Иваныч кивает.

— Ну тогда, всё, погнали!

Температура в норме, стрелки приборов на своих местах, и я уже привычно разворачиваюсь носом вперёд. Тормоз, обороты, опять тормоз и опять обороты. В этот раз мне даже показалось что отрыв произошел метров на пять раньше, хотя может быть действительно показалось.

Высоко не задираюсь — главное деревья не задеть. Довожу высотомер до сотни, прицеливаюсь в сторону цели, и стараясь не набирать высоту, добавляю обороты. Печка работает, но в кабине холодно, дверь в салон открыта, поэтому теплый воздух быстро уходит. Главное чтобы стекла не потели, но я и не припомню чтобы они вообще когда-то потели.

До цели меньше минуты, снижаю обороты и чуть «ныряю» штурвалом. Самолет послушно исполняет, мы немного снижаемся — стрелка на семидесяти. Еще «нырок» — пятьдесят. Скорость девяносто и падает. Ору чтобы приготовились, дверь открывается и из кабины «выносит» последнее тепло.

Высота сорок — сам удивляюсь своей наглости, скорость восемьдесят, проходим над целью. Отчётливо вижу посиневшие лица ребят, и добавляя обороты тяну штурвал вверх.

Довожу до сотни и разворачиваюсь. Сейчас главное повторить всё в точности, причём ещё как-то учесть скорость ветра.

Автоматически ищу место где можно приземлится если что-то пойдет не так, но ближайшая ровная поверхность нужной длины находится неблизко, да и ровная ли она — совсем не факт. Дед может быть и сел бы где поближе, но мне такое не под силу, выполнять что-то кроме заученного, я не умею.

Высота семьдесят, скорость сто — работаю штурвалом и оборотами, закрылки не трогаю, на такой высоте это может быть опасно. Снова синие лица и набор высоты.

— Как там? — не отвлекаясь от управления, спрашиваю Андрея. Ответ не утешителен,

— Мимо! — коротко бросает он.

Снова захожу на разворот и повторяю манёвр. В этот раз чуть перебарщиваю с оборотами, и над точкой сброса скорость снижается до семидесяти, мне в какой-то момент даже кажется что самолет начинает падать, и не дожидаясь подтверждения бомбометания я до упора толкаю рычаг газа.

— Есть! Попал! Попал! — кричит Андрей, а за ним и весь экипаж взрывается одобрительным рёвом.

На душе становится как-то по особенному легко, и так же с легкостью я поднимаю машину аж на триста метров, и разворачиваю обратно к лагерю. Настроение отличное, наверное от того что подспудно я сам не верил в успех, — шутка ли, со второго раза попасть в такую незначительную цель. Понятно что бросал не я, бросал Иваныч, и если кого и благодарить, то только его. Но я, столь «юный» пилот, — опять же подспудно, большую часть славы приписываю себе.

По идее, если заморочиться, вполне можно придумать какой-то прицел, и с более серьёзных высот сбрасывать более серьёзные вещи. Например бомбы. Надо узнать какая прицельная дальность у крупного калибра, того же КПВТ, и если она не очень большая, использовать кукуруза как бомбардировщик. Порох не проблема, думаю если поскрести можно насобирать и на хорошенький такой фугас, наверное даже и не один. Не знаю как там с креплением на подвеску, но просто выкинуть по команде прямо из двери вполне реально. Ну или сделать кучу маленьких...

Пока мечтал, на автомате успел посадить самолёт.

Фух... Когда глушишь тысячесильный мотор, в первые мгновения мозг отказывается принимать наступившую тишину за действительность, и в ушах ещё что-то пошумливает.

— Ну как там? — снимая гарнитуру вместе с шапкой, поворачиваюсь к Андрюхе. Но тот только разводит руками, Иваныч со товарищи ретировался едва мы коснулись земли.

Мне конечно любопытно что расскажут «синие» ребята, но что-то и ноги идти отказываются, и тело будто ватное, поэтому предлагаю Андрею подкрепиться. Да и поведение Иваныча настораживает, я уже уверен что он не всё нам говорит, вот и сейчас убежал едва сели. Догонять не вижу смысла, по большому счету мне вообще должно быть до фонаря, — не мой, его сын там жопу морозит.

Так что — сказано-сделано. Картошка с мясом — где мяса куда больше, и уже не горячий, но ещё теплый бульон, — что может быть лучше для двух оголодавших организмов? Андрюха хоть и не рулил, но зато переживал за двоих, и упахался не меньше моего.

— Иваныч мутный какой-то. — закончив трапезу, произнес он, будто прочитав мои мысли, потом помолчал немного, и добавил неожиданно, — Ты это... пушку, на всякий случай, далеко не убирай...

— Да ну тебя Андрюх, — меня аж передёрнуло, — не гони, скажешь тоже...

В настолько плохое я не верил. Будь иначе он бы не подходил ко мне с разговором; темнит чего-то, — это да, но чтобы пушку... — навряд ли.

— Ну почему гоню? Я в их группе хоть и недавно, но кое-что заметил. — не сдавался Андрей.

— И что?

— Точно не знаю, но они явно что-то мутят втихаря, я среди них как попугай белый.

— Ворона. — поправил я автоматически.

— Ну да, — не стал он спорить, — ворона. Но это не важно. Они постоянно о чём-то шепчутся, переглядываются. Только стоит мне подойти, тут же начинают всякую чушь молоть. Я поначалу внимания не обращал, — мало ли странных людей, но как-то подслушал случайно обрывок их разговора.

Это уже интереснее, предвкушая скорую разгадку, я слегка напрягся.

— И о чём они говорили? — поторопил я своего штурмана.

— О золоте. — громко «прошептал» он.

— Так банально? Ты сам то не мечтал о том что купишь, если клад найдешь? — я даже расстроился, одно время, особенно после поездки в город, в станице только и разговоров было что о золоте, в мечтах его меняли на машины, оружие, рабов и рабынь, а один даже хотел корабль построить, и по морю Америку открыть.

— Я то может и мечтал, но они говорили так, будто оно у них уже есть! будто дело решённое и золото у них в кармане!

— Не знаю, не убедительно как-то. Где связь между золотом и торчащими на крыше мужиками?

— Да чёрт его знает...

— В конце концов, золото здесь не такой уж дефицит, и если с умом взяться, накопать его можно и безо всяких кладов. — добил я его, а про себя добавил, — «Естественно имея карты, металлоискатель, и немножечко мозгов»

— Но ты же видишь что здесь что-то не так? — понимая что ни разу не убедил, Андрей обиженно всплеснул руками.

— Вижу. — согласился я, — глупо отрицать очевидное.