Помоги проекту - поделись книгой:
— О, нет, не нужно доктора! — Эрика выставила перед собой ладони, словно, защищаясь. — Лучшее лекарство — прогулка на свежем воздухе. Анна сказала, что вы хотели что-то мне показать?
— Хм, верно, хотел, — на миг Ричард стушевался, но очень быстро овладел эмоциями. Позволь мне начать издалека. Скажи, Эрика, ты любишь плавать?
Подобного вопроса девушка не ждала и потому опешила:
— Я не умею, — она пожала плечами. — Папенька запрещал мне купаться в море, хоть наш замок и стоит на берегу, подобно вашему.
— Ну, разумеется, — Ричард кивнул головой в такт своим мыслям.
— Да, и потом, море обошлось со мной весьма жестоко, как вы знаете — я едва не утонула. Поэтому… — девушка обескуражено развела руками.
— Ты чуть не утонула, потому что князь Вильгефорц в целях экономии последних грошей отправил дочь в дальнее плавание на дырявом корыте, — в словах лорда Нигеля сквозил неприкрытый гнев. И именно поэтому я решил сделать тебе свадебный подарок.
— Еще один? — у Эрики вырвалось непроизвольно.
Ричард самодовольно усмехнулся:
— Наряд для бала не считается за подарок, а колье… считай, это была замена помолвочному кольцу.
Эрика заломила руки, из-под трепещущих ресниц наблюдая за мужчиной. А он продолжал:
— Этот небольшой корабль, Эрика, я назвал в твою честь. Он также легок и изящен, как и ты. И также быстр.
— Какая честь… — девушка проговорила неуверенно, подняв глаза на парусник. Судно действительно было красивым, но корабль, носящий ее имя… Очередная грязная клякса на и без того запятнанной репутации Вильгефорцев. Высшая аристократия гнушалась моря и всего, с ним связанного… Хотя лорда Нигеля это явно не смущало.
— Да, и более того, он теперь твой.
— Мой… — умом девушка понимала, что за столь щедрые подарки нужно благодарить не менее щедро, а помимо этого она осознавала, что теперь на нее будут косо смотреть не только из-за многочисленных карточных долгов и некрасивых сцен, которые ее папенька устраивал с завидной регулярностью, но и из-за этого вот кораблика, так неожиданно угодившего к ней в руки. А сердцем… Сердце ее рвалось туда, за морской горизонт, и теперь у нее был корабль для того, чтобы этого горизонта достичь. Ее собственный корабль.
— Благодарю вас, лорд Нигель, — единственное, что она смогла прошептать, едва справившись с эмоциями.
— Фу, как официально, — Ричард скривился. — Мы уже помолвлены, Эрика, ты можешь вести себя проще. Идем, я покажу тебе судно.
И подал девушке руку.
Сходни пугающе прогнулись под легкими шагами Эрики, и девушка на миг замерла, едва не оступившись, но лорд Нигель уверенно повел ее дальше на борт. Фарида чуть покачивалась на волнах. Хоть у пристани было достаточно глубоко для небольших судов, все равно глубина там была невелика. Все большие волны разбивались о расположенные на входе в залив волнорезы, и до пирса докатывались лишь слабые их отголоски.
Едва ступив на шаткие доски палубы, Эрика почувствовала подкатывающую к горлу тошноту — морская болезнь тотчас дала о себе знать. И как она собиралась плыть за горизонт, если при первой же качке ее начинало жестоко мутить?
— Заметив побледневшее даже сквозь пудру лицо Эрики, Ричард насторожился:
— Тебе нехорошо? Быть может, сойдем на берег?
Девушка отчаянно помотала головой.
— Тогда спустимся в каюту? — продолжал настаивать жених.
Эрика вырвалась из его объятий и, расставив руки в стороны, словно циркачка на канате, неловко покачиваясь на досках палубы, отправилась в сторону юта [**]
Добравшись до спасительного борта, Эрика в изнеможении оперлась об него, свесив голову вниз. И в этот момент ее все-таки вырвало, прямо на новенькие доски кормы. Благо Ричард немного отстал и самого процесса не увидел, хотя, наверняка, услышал характерные звуки. Эрика с ужасом смотрела, как морские волны смывают последствия ее позора, моля всех имеющихся в мире богов, чтобы они сделали это побыстрее, пока ее жених не подошел.
А Ричард и не торопился.
— Быть может, тебе принести воды? — наконец, Нигель приблизился и покровительственно опустил руку на девичье плечо. — С лимонным соком?
— Да, это было бы очень к месту, — девушка едва выдавила из себя, с облегчением отметив, что корма кораблика была уже полностью чистой.
— Идем в каюту, — пальцы Нигеля железными крючьями впились в плечо, но Эрика дернулась.
— Там душно, — она вспомнила свою любимую отговорку. — А свежий морской ветер быстрее приведет меня в чувство.
— Ну — как знаешь, — Ричарду явно вся ситуация пришлась не по душе, и он порывисто отправился в каюту за водой.
А Эрика в изнеможении облокотилась на кормовой борт, положив подбородок на сложенные руки и совершенно неподобающим образом отклячив зад.
И в этот момент странный блик на волнах привлек ее внимание. Словно под водой — очень быстро — промелькнул человеческий силуэт. Позабыв про тошноту и неотвратимость надвигающейся свадьбы, Эрика выпрямилась и пристальнее вгляделась в пенистые барашки. Протерла лицо, размазав пудру и румяна и тем самым уничтожив всю утреннюю работу косметички.
— Я смотрю, тебе действительно стало лучше, — Ричард возник за ее спиной со стаканом воды, подкрашенной чем-то розовым, и Эрика резко обернулась на его голос:
— Там за кормой человек!
— Человек? Не может быть, — лорд Нигель пристальнее вгляделся в волны. — Тебе, верно, почудилось, дорогая, тебе нездоровится. Выпей, от этого в голове разом прояснится.
Эрика залпом осушила предложенное питье и запоздало скривилась от непривычного кисловатого вкуса.
— Что это? — вернула стакан лорду Нигелю с таким видом, будто это был кубок с ядом.
— Я взял на себя смелость лишь чуть подкрасить твою воду вином, — мужчина иронично выгнул бровь.
А в голове Эрики предательски зашумело. Она никогда не пила ничего крепче чая, и теперь даже столь небольшая капля спиртного подействовала на нее соответственно. Девушка крепко вцепилась пальцами в борт кораблика и потрясла головой, прогоняя дурман. И лорд Нигель не преминул этим воспользоваться. Мужчина мягко, но крепко обнял ее за плечи и прижался сзади к ее пышным юбкам.
— Это было подло, — Эрике очень не нравилось это ощущение, хоть оно и давало иллюзию мнимой храбрости. — Пустите меня!
— Ты так молода и красива, и так холодна, — Ричард опустил лицо к шее Эрики, провел носом по тонкой белой коже, принюхиваясь. — Все женщины вашего круга отличаются этой показной холодностью… до тех пор, пока я не преподношу им то, что на самом деле правит всем этим миром. И тогда они перестают стесняться. И начинают кричать: «Еще! Больше! Хочу еще!»
— Лорд Нигель, вы сквернословите… — уши и даже шею Эрики залила краска стыда.
— Разве, — мужчина усмехнулся и легонько поцеловал Эрику в шею, — но я не сказал ни одного бранного слова. А ты могла бы уже звать меня по имени, ведь я твой будущий муж, и рано или поздно тебе придется раскрыть передо мной свою тайну.
Горячие руки обхватили Эрику под грудью, еще сильнее сдавив корсет из китового уса и не оставив ей даже малейшей возможности для вдоха.
— Так почему бы нам немного не ускорить события, на «Эрике» есть чудесная уютная каюта…
Лорд Нигель попытался отвести девушку от борта, но она с неожиданной силой вцепилась в доски:
— Помогите! — она выкрикнула первое, что пришло ей на ум.
— Кого ты зовешь на помощь, малышка? Прислугу или полицию? Все они знают, что ты моя будущая жена, и не посмеют влезать в семейные дела. Да, и к чему это? Я не сделаю тебе больно, разве только чуть-чуть, но это быстро пройдет…
Пальцы Эрики разжались, и в этот момент в борт фариды с силой ударилось что-то большое и тяжелое. Кораблик покачнулся.
— Какого черта! — Ричард, тут же отпустил Эрику, забыв о попытках ее соблазнения, и перегнулся через борт.
Удар повторился с такой силой, что сам лорд Нигель едва не вывалился в воду.
— Что там происходит? Боцман, ружье! Кажется, какая-то тварь заплыла в бухту!
— Акула, верно, или тюлень! — боцман уже мчался к своему господину с ружьем в руке, на ходу отдавая приказы команде.
Пока мужчины разбирались с оружием, Эрика высматривала в воде своего неожиданного спасителя. Ни тюленя, ни тем более акулы она не увидела, но ведь не примерещился же ей быстрый силуэт в волнах?
Послышался топот множества ног в тяжелых сапогах, защелкали ружейные затворы, и воду возле кормы фариды взорвали фонтанчики соленых брызг.
— Что вы делаете? Прекратите немедленно! — Эрика повисла у Нигеля на плечах, мешая ему прицеливаться, но он лишь грубо отпихнул ее прочь:
— Это существо опасно, оно может повредить рулевое управление фариды или, что еще хуже, разорить мои крабьи сети. Его необходимо устранить, — Ричард снизошел до объяснения и вновь прицелился.
— Вы что, хотите убить его? — Эрика всплеснула руками, а стоявшие вокруг матросы снисходительно заулыбались. Каким-либо другим способом выказывать свое неуважение к невесте лорда Нигеля никто не рискнул.
— Жителям моря нечего делать подле моего замка, — Ричард сжал губы в жесткую линию и снова выстрелил.
Толчки прекратились, но и крови в воде видно не было.
— Уплыл он, верно, господин Нигель. Грохота испугался, — боцман, дюжий мужчина средних лет держал в руке дымящееся ружье и внимательно всматривался в волны под кормой.
— Наверняка, испугался, — лицо Нигеля стало злым. Он уже и думать забыл про Эрику. — Выловить мне этого «тюленя». Так или иначе, из бухты ему не выбраться.
Приказ боцмана прозвучал жестоко, как приговор:
— Опустить глубоководные сети!
------------------
[*]
2 — жемчужина, бриллиант (араб.)
[**]
Глава 5. Жертва во имя любви
Когда воду вокруг него вспороли росчерки выстрелов, Таура не испугался. Он был очень зол и готов перевернуть весь этот корабль со всеми его пассажирами в лучших традициях гигантских кракенов, которые в прошлом топили огромные галеоны. Мав не кракен, но и фарида не галеон — у Тауры вполне хватило бы мощи справиться с небольшим судном, но его остановило присутствие на борту Эрики. Еще одно кораблекрушение могло напугать девушку так, что она и близко не подошла бы к воде. И тогда Таура больше никогда бы ее не увидел. А ему очень хотелось видеть ее…
Поэтому юный мав нырнул поглубже, туда, куда не доставали злые серебряные стрелы людей, и, скрежеща зубами от бессильной злости, смотрел, как потерявшие силу и скорость пули, медленно тонут в толще воды. Чуть помедлив, он собрал целую пригоршню еще теплых сплюснутых кусочков смертоносного металла. Из этих «жемчужин» он тоже сделает ожерелье, только не для Эрики, а для того, кто посмел обидеть ее. И с такой силой затянет на его шее, что ему уже никогда и никого не захочется обижать.
Наивные люди, они собирались остановить мава сетями. Таура не глупая рыбина, чтобы попасться на подобную уловку. К тому же у него всегда при себе был острый нож — подарок отца на совершеннолетие. Такие ножи — величайшая ценность и гордость королевского рода — передавались в правящей династии по наследству от отца к сыну, как символ преемственности поколений и короны. Их лезвия по прочности и остроте превосходили все известные в подводном мире материалы. Пластины для их изготовления добывали из клювов погибших кракенов, опустившихся глубоко на дно океана и пролежавших там достаточно долго, чтобы под действием огромного давления приобрести небывалую прочность. И чем старше был умерший кракен, тем ценнее был нож, сделанный из его клюва. Только самые сильные и отчаянные смельчаки из числа мавов отваживались опускаться за этими пластинами на океанское дно. И далеко не все из них всплывали оттуда живыми.
Не раз и не два этот чудо-нож выручал Тауру. У людей не было ничего похожего — Клюв моря, так называли подобные ножи — с легкостью резал камень и металл, рассекал самые замысловатые и прочные сети и мог оставлять пробоины в корпусах даже тяжелых кораблей. Именно по этой причине, а вовсе не напоровшись на рифы в открытом море, тонули человеческие суда, когда Владыка моря, отец Тауры, считал необходимым осадить зарвавшихся людей, вторгающихся слишком далеко в его владения.
Правда, этих актов устрашения хватало ненадолго, люди заделывали пробоины и вновь отправлялись в дальнее плавание. Кто-то считал рассказы о мавах-восьминогах детскими сказками, кто-то вовсе не знал о существовании таинственного подводного народа. Ну а те, кто точно знал и твердо верил в них, предпочитали скрывать правду и держаться подальше от морских глубин, объявив любые контакты с океаном признаком низкого происхождения и дурного тона.
Поэтому теперь, когда перед Таурой опустилась мелкоячеистая заслонка из металлических прутьев, перекрывшая один из выходов из бухты, мав, недолго думая, принялся кромсать ее отцовским ножом. Справедливости ради нужно отметить, что в этот раз проделать в ней дыру было гораздо сложнее, чем в предыдущие. Человеческая фантазия не стояла на месте, выдумывая все новые материалы для клеток и ружей, и этот новый металл с большим трудом покорился морскому чудо-ножу.
Таура стер ладони и исполосовал руки, работая ножом, но получившийся проход по-прежнему был очень узок для его тела. Тогда он попытался расширить его, вцепившись в перекладины всеми восемью щупальцами. Металл стонал от его усилий, но поддавался с большим трудом. В какой-то момент Тауре даже показалось, что он не справится, и ему придется выбираться из бухты по суше, но вот, издав прощальный жалобный треск, один из прутьев надломился, и Таура смог отогнуть его в сторону. Прижав руки к телу и вытянувшись в струнку, юный мав принялся протискиваться через дыру. Недаром говорят, что осьминоги могу пробраться сквозь самую узкую щель, а ведь Таура был наполовину осьминогом, поэтому, как только в лаз прошли широкие плечи его человеческой половины, остальная часть тела с легкостью проскользнула в образовавшееся отверстие.
На миг юноша завис в толще воды, исподлобья глядя на результат своих трудов — раскуроченную металлическую решетку из толстых прутьев. Ни у тюленя, ни у дельфина, если бы он вдруг заплыл в бухту Торкоас, не было бы ни малейшего шанса выбраться оттуда. Выход из залива по широкой воде перекрыли патрульные корабли, между которыми были натянуты сети, а все небольшие отнорки, подобные тому, через который выбрался Таура, перегородили такими вот заслонками.
Решительно дернув головой, Таура отвернулся от решетки и поплыл в направлении Острова погибших кораблей. Туда, где жила морская ведьма.
Юный мав не заметил, что на торчащем поперек лаза штыре остался клочок черных волос с бирюзовым отливом.
Морза, морская ведьма, жила на небольшом дрейфующем клочке суши посреди моря. Хотя собственно суши там и не было — основу острова составляли намертво зацепившиеся друг за друга полусгнившие корпуса и остовы человеческих кораблей, нашедших свой последний приют в логове Морзы. Позеленевшие от покрывающих их водорослей, склизкие и жалкие, они жались друг к дружке, вздымая к небу обломанные остатки мачт и рангоутов [*], словно в молчаливом укоре за свою злополучную судьбу.
Остров погибших кораблей все время перемещался, влекомый течениями, но зная пути движений морских вод и ветров, и при должной сообразительности, его не трудно было отыскать. Еще будучи мальчишкой, Таура частенько приплывал к Острову подглядывать за ведьмой. Его юное воображение будоражила тайна морской колдуньи, ведь и у самого Тауры был магический дар, и рано или поздно ему пришлось бы оттачивать его. Но гораздо больше зловещих слухов и колдовского флера, которые окружали Морзу, его возбуждал процесс тайного подглядывания за красивой молодой женщиной. Морза была молода или, по крайней мере, казалась таковой. И честно делала вид, что не замечает полных любопытства и юношеского пыла ярко-бирюзовых глаз юного мава, следящих за ее марафетом из щелей рассохшихся палуб или из-за полусгнивших бортов.
Вот и теперь Таура без труда отыскал дрейфующий среди волн остров. Морза, по своему обыкновению, сидела на обломанном кончике бушприта [**] самого большого из погибших корабей. Нос этого корабля украшала покусанная морскими ветрами ростра [***] в виде бюста женщины с грозным лицом, чем-то напоминавшая саму Морзу. Из головы суровой покорительницы морей, словно волосы, росли змеи, а взгляд деревянных глаз до сих пор внушал трепет.
В отличие от деревянной приятельницы, на голове Морзы росли обычные волосы, которые она сейчас любовно расчесывала гребнем из черепахового панциря. Волосы были гордостью Морзы — светло-бирюзового цвета, длинные и густые. Когда она плыла в воде, они струились следом за ней, подобно королевскому шлейфу. У подводного народа особенно почиталась длина волос у женщин — чем длиннее были волосы, тем красивее считалась девушка. У Морзы волосы были длиннее кончиков ее хвостовых плавников.
Морза была русалкой, женщиной из народа тритонов.
— В этот раз ты не стал тайком подглядывать, как я причесываюсь, — приветствие Морзы оказалось столь неожиданным, что Таура в один миг забыл все слова, которыми собирался начать разговор, — и решил показаться сразу.
Чувствуя его оторопь, ведьма покосилась на юношу через плечо и лукаво улыбнулась:
— Чего ты оробел, я вовсе не сержусь на тебя. Ты — один из немногих, кто способен оценить настоящую красоту, так что можешь смотреть, — и Морза, как ни в чем не бывало, продолжила расчесывать свои роскошные локоны.
Она чуть взмахнула хвостовым плавником, удерживая равновесие на рангоуте. Морза с трудом балансировала на деревяшке, но при этом все равно каждый раз выползала из воды и причесывалась, только сидя над поверхностью моря.
В отличие от щупалец мавов, рыбий хвост тритонов и русалок был совершенно бесполезен на суше, и если в воде мавы и тритоны были примерно равны по ловкости и скорости, но на земле сильные гордые тритоны превращались в беспомощных увальней. И потому держались от суши еще дальше, чем мавы. И строили свои города на еще бОльшей глубине, поднимаясь к поверхности только лишь во время кораблекрушений, чтобы насладиться беспомощностью тонущих людей. Хотя сами, в отличие от мавов, никогда эти крушения не провоцировали. Кракены им не подчинялись, и тритоны прекрасно понимали свою уязвимость не только перед людьми, но и перед разумными соседями по океану. И потому сторонились и тех, и других. Однако за советом к Морзе обращались как Владыка моря, так и царь Тритон. И она никому из них не отказывала. Учитывая, что один из них был вдов, а второй холост, и оба могли расплачиваться с ней не только драгоценностями и королевской протекцией.
Набравшись смелости, Таура приблизился к ведьме:
— Я не боюсь тебя…
Поделиться книгой: