— Хел — это поединки, где ты должен выжить, чтобы доказать, что твоя вина искуплена. Великий Сирд смотрит на нас двумя глазами, если человек не умирает во время хел, значит на нем нет вины. — Слова рябого Нира звучали, словно откровения психа. Это что еще за суд, где свою правоту нужно доказывать с оружием в руках? Мои сомнения насчет праведности суда вызвали улыбку у «дех-ни»:
— Ты же ку-дар, сам Великий Сирд решил сделать тебя ку-даром, дав кварку совокупиться с твоей матерью. Ничто не происходит без воли Сирда!
— Ты реально думаешь, что я ку-дар, и моя мать совокуплялась с кварком? — Мне было смешно, но в глубине души вспыхнул огонь.
— Так это все знают, по-другому ку-дары и не рождаются, хотя женщины всегда отрицают, что совокуплялись с кварками. Но кто им верит? Сразу после рождения ку-дара их топят в реке, повесив на шею камень.
Нир был убежден в своих словах. Губ всем своим видом поддакивал словам своего товарища.
— А как узнают, что родился ку-дар? Разве у него есть рога или копыта, что при рождении вы знаете, кто именно родился?
— Глаза, — выдохнули Нир и Губ.
— Что глаза, что с ними не так?
— Они желтые и светятся в темноте, ку-дары ночью видят так же хорошо, как и днем. Ты разве плохо видишь ночью?
— Я не знаю, не помню, — исправился, вспоминая, что ночь еще не видеть не приходилось. Информации слишком много: все эти ку-дары, ихи-ри, деры, даиры, дех-ни. А еще этот сирд, которых два, и промежутки времени тоже обозначаются сирд. Неужели нельзя было как-то грамотно определить исчисление времени, зачем все эти четверти или половины утреннего и вечернего сирда?
— Мои глаза желтые, они светятся? — я напряженно ждал ответа.
— Желтые, но светятся они только в темноте, — Нир громко пустил газы и продолжил:
— Ку-дарам тяжело, многие убегают в Дикие Земли, чтобы, пройдя Проклятые Горы, попасть в Великую Степь. Там ку-дары живут по своим законам, разводят кварков, днем спят, а по ночам охотятся. Ты не думай, большинство дех-ни неплохо относятся к ку-дарам, это же не их вина, что их матери выбрали кварка, а не мужчину.
Слова Нира напомнили, что я сирота в этом мире. И хотя я не знал биологическую мать доставшегося мне тела, стало обидно за утопленных женщин. Про совокупление с кварками, конечно, бред: невозможно скрещивание таких разных видов. Какая-то аномалия или внешнее воздействие во внутриутробном периоде окрашивает глаза в желтоватый цвет, обрекая женщину на смерть, а новорожденного на жизнь полную унижений. Неудивительно, что ребенок, с самого рождения видевший только унижения и лишенный нормального общения вырастает глупым и безвольным, живя в хлеву вместе со свиньями.
— А что бывает, если рождается девочка ку-дар?
— Ку-дарами бывают только мальчики, девочки не бывают ку-дарами, — нашел возможность вставить словечко прыщавый Губ. Это, кстати, многое проясняет: значит мутация связано с Y-хромосомой, раз девочки с желтыми глазами и ночным зрением не рождаются. Я не генетик, но кое-какие знания, почерпнутые из книг, имелись. Если понять, что именно влияет на внутриутробное развитие плода мужского пола, может, и удалось бы спасти жизни несчастных женщин.
— Что значит «варж»? Вы сказали «варж», когда я сказал, что видел сон.
Прошло пару минут, прежде чем, сглотнув, Нир осмелился ответить:
— Варж, это те ку-дары, которые могут обратиться в дикого кварка, если их сильно разозлить. Зов крови кварка в них силен, и дикие кварки насылают на него сны, чтобы ку-дар обратился против людей и попробовал их кровь. Тогда он может обратиться в дикого кварка и уйти в леса.
Тупые предрассудки, не стоит на это обращать внимание, — прокомментировал мысленно, прикидывая, поможет мне состояние «варж» среди остальных людей или помешает. Словно прочитав мои мысли, Нир дал мне совет:
— Никому не говори, что ты видишь сны, иначе тебя могут убить не дожидаясь, пока ты окончательно превратишься в кварка. Губ, мой младший брат, мы даем тебе клятву именем Сирда, что никому не скажем. Только и ты пообещай, ку-дар, что, если «варж» одолеет тебя, и ты станешь злобным кварком, подаришь нам жизнь.
— Обещаю, — без тени сомнения отозвался на просьбу.
— Поклянись великим Сирдом, что сдержишь обещание, — Нир был настойчив. Слова клятвы я не знал, но решил импровизировать:
— Да покарает меня Великий Сирд, вырвет мои желтые глаза и превратит мое тело в мерзкого червя, если я нарушу свое обещание. Аминь! — несмотря на мерзкую ситуацию с миром, куда попал в роли низшего существа, я откровенно паясничал. Нир и Губ восприняли клятву с открытым ртом. Спустя мгновение Нир, на правах старшего проговорил:
— Клянусь Великим Сирдом, не слышал такой сильной клятвы. Обычно ку-дары мало говорят и глупые, но ты очень странный ку-дар. Не будь у тебя желтых глаз, я бы сказал, что ты из «дех-ни» живущих в Гардо-Ач.
— Что такое Гардо-Ач? — теперь пришлось мне задавать вопрос.
— Это город, расположенный на берегу большой реки Ара-Ча. Там есть очень богатые «дех-ни», много денег, женщин и еды. И там есть «дех-ни», что умеют разговор перенести на ткань, белые рвущиеся ткани. Я их не видел, но наш «даир» ездил в Гардо-Ач на праздник и рассказывал про это.
Слова Нира я мог отнести только к письменности. А как еще понять слова «перенести разговор на ткань»? Да и не ткань это, скорее всего, пергамент, холст или аналог того и другого. В любом случае, нужно понимать, что Сирдах имеет четкую клановую структуру, свою письменность и знаком с денежным оборотом. Все это признаки цивилизации, хотя вопрос рождения ку-даров от кварков говорит о дремучем невежестве.
— А за что задержали тебя с Губом? — До сих пор я не думал о собеседниках как о задержанных.
— Нас не задержали, мы пришли сами, — своим ответом Нир меня удивил. В моем мире дураков желающих попасть в тюрьму я не встречал.
Увидев по моему лицу, что мотив их поступка до тупого ку-дара не доходит, Нир пустился в объяснения:
— Наш урожай пропал, мы не смогли выплатить обязательный «абрал». — «Налог», мысленно перевел я новое слово. — Если не можешь отдать «абрал», можно прийти на «хел» и попытаться выжить. Если выживешь в бою, «абрал» считается отданным.
— Но вы пришли вдвоем?
— Мы хотим и на следующий сезон освободиться от «абрала», — засмеявшись встрял в разговор Губ.
— А если умрете?
— На все воля Сирда, — философски откликнулись братья, переглянувшись.
— Как далеко находится этот Горда-Ач, — вспомнил я странное название города на реке.
— Далеко, нужно идти столько полных Сирд, сколько пальцев на руках у меня и Губа, — для убедительности Нир даже тронул брата. Следующий мой вопрос застыл на губах, прерванный звуком рожка.
— Хел начинается, сейчас придут за нами, — Нир хмыкнул и поднявшись на ноги, — закончил фразу:
— Нельзя желать ку-дару победы, Сирд может наказать за это. Но я хочу, чтобы ты выжил, ты необычный ку-дар. Только запомни, никому не говори, что видишь сны и разговаривай меньше, ты слишком много говоришь для обычного ку-дара.
Глава 3
Хел
В этот раз охранник, приносивший нам хлеб, пришел не один: кроме его вчерашнего напарника с ним был еще один пожилой мужчина с белой бородкой. До сих пор бороды у местных мне встречались только черные, этот, видимо, был долгожителем. Внимательно осмотрев нас троих, попросив повернуться к нему со всех сторон, белобородый буркнул:
— Видимых повреждений для участия в «хел» нет, можете вести их.
Один из стражников встал впереди, второй сзади, поместив нас троих в середину. Наша процессия устремилась вслед за белобородым стариком, который, попетляв среди меж узких улочек, вывел на некое подобие городской площади. Дома здесь были устроены так, что солнечный свет лишь фрагментами освещал улочки. Выйдя на открытое пространство, я прищурился, ослепленный количеством света. Через пару секунд глаза адаптировались к свету, и можно было рассмотреть ристалище, на которое нас привели.
Вероятно, это городская площадь, но в данный момент ее превратили в «Колизей», обставив со всех сторон многоярусными деревянными скамейками, над которыми были натянуты полотнища, чтобы зрители могли сидеть в тени. Едва наша процессия показалась из проулка, как нас приветствовал оглушительный шум. Проморгавшись, я внимательно осматривал место, где мне нужно защитить свое право жить. Суд в мире Сирдаха представлял право сильного: сможешь победить противника — будешь жить.
Место размерами с волейбольную площадку, где предстояло сражаться, огораживала вбитая на кольях веревка. Земля посыпана песком, видимо, чтобы впитывалась кровь. Около двух сотен людей размещались на скамейках под тентами. У многих на глазах были черные повязки, присмотревшись, понял, что повязки имеют щель. Мои спутники Нир и Губ только сейчас оправились от яркого света и осматривались, заслоняя глаза руками. Света так много, что я непроизвольно посмотрел наверх. Первый сирд висел в зените, а второй уже примерно на четверти пути к нему с восточной стороны небосклона. На мгновение в глазах заплясали «зайчики», пришлось уткнуть взгляд в землю, восстанавливая зрение. Вчера, когда оба сирда находились в зените, я не смог так посмотреть наверх, практически сразу ослепнув.
Мой взгляд на небо не остался незамеченным:
— Ку-дар, — прошелестело по толпе.
— Жители Даре-Ач, сегодня на хел приглашены дех-ни по имени Нир и Губ, пожелавшие таким образом заплатить «абрал», и ку-дар, живший в хлеву у Ярса, обвиняемый в двух преступлениях: он убил Ярса, но самое главное, нарушил кастовую нетерпимость, войдя в жилище дех-ни Ярса. — Эта речь прозвучала из уст «даира», того самого, что пришел арестовывать меня в сопровождении двух стражников. После чего «даир» прошествовал на небольшой отдельностоящий помост крытый полотнищем. Найдя головой белобородого, глава Даре-Ач, кивнул. Пожилой дех-ни, видимо, являвшийся распорядителем «хел», вышел на середину ристалища:
— На «хел» вызывается дех-ни Нир, чтобы заплатить «абрал» этой жатвы и расплода кварков.
Нир вышел на середину ристалища и взял протянутую помощником белобородого дубинку. Взвесив ее в руке, подкинул и довольно ощерился.
— Нир, да поможет тебе Великий Сирд, — из толпы сидящих раздалось несколько ободряющих криков.
По знаку белобородого откуда-то из проулка вышел мужчина средних лет, войдя на площадку для боя, он остановился, почтительно поклонившись «даиру». Белобородый набрал в грудь воздух:
— Против Нира выступит дех-ни Болчак, который продержался десять новых сирдов в школе обучения ихи-ри, но не смог стать ихи-ри.
Это уже что-то новое: дех-ни хотел стать ихи-ри, но не выдержал. Видать, там реально крутой отбор, если эта гора мышц не смогла там удержаться. Болчак и вправду был хорош: моего роста, с бугристыми руками и мощной шеей. Ниру ни за что не одолеть этого бойца.
Белобородый вышел из ристалища, и один из стражников ударил железякой в свой щит, давая знак начать схватку. К моему удивлению, Болчак проигнорировал предложенную ему дубинку, оставшись с голыми руками. Оба противника замерли друг против друга: Нир поигрывал дубинкой, делая ложные замахи, Болчак кружил вокруг него, пытаясь улучить момент для атаки. Несколько раз Нир нападал, нанося сокрушительный удар, но Болчак легко уходил от него, вызывая смех зрителей. С моего места было видно, что Нир начинает злиться. Его атаки становились все необдуманнее и импульсивнее, чем рано или поздно не преминет воспользоваться его соперник.
Так и случилось: во время одной из атак Нир провалился, отдав спину сопернику, Болчак перехватил моего сокамерника за поясницу и, высоко подняв, буквально вбил его в землю, взметнув облако пыли. Дубинка выпала из рук Нира, а сам он судорожно пытался схватиться за поясницу.
Неужели перелом позвоночника, — мелькнула у меня мысль, но Нир сумел встать, из его носа закапала кровь. Шатаясь, он добрел до дубинки и наклонился, чтобы ее поднять. Болчак не дал ему этого шанса, обрушив на затылок сокрушительный удар сплетенными кистями рук. Выждав около минуты, на ринг выскочил белобородый распорядитель, чтобы объявить, что «абрал» Ниром не уплачен, и его он будет его отрабатывать на усмотрение «даира». С самого начала было ясно, что силы соперников неравнозначны. Я посмотрел на посеревшего Губа, переминавшегося рядом со мной:
— Болчак будет драться с тобой тоже?
— Да, и с тобой после меня. Он очень редко проигрывает, — парня начала бить дрожь.
— А какого Сирда вы рассчитывали, если он такой непобедимый? — вырвалось у меня.
— Мы все равно не могли отдать «абрал», это лучше, чем изгнание, — слова Губа прервал седобородый:
— Дех-ни Губ, выходи на «хел»!
— Много не разговаривай, помни, ку-дары мало говорят, веди себя как обычный ку-дар, — успел шепнуть мне Губ, прежде чем выйти на ринг.
Представление повторилось: вновь из проулка вышел Болчак, и снова белобородый перечислил его титулы к большой радости толпы. В этот раз симпатии черни была на стороне победителя: его приветствовали громкими криками. И снова Болчак проигнорировал дубинку, давая мне этим определенную надежду. Весь первый бой я изучал его манеру двигаться, его нырки, когда на него бросался Нир. Геннадий Витальевич, мой тренер по боксу, выгнал бы такого увальня за плохую координацию, но проблема в том, что координация Нира и Губа еще хуже. Оба бросались в атаку всем своим видом показывая направление удара.
С Губом Болчак играл дольше: награждая его увесистыми тумаками, продергивая провалившегося в атаке парня, ронял его раз за разом. Толпа ревела от восторга, скандируя «Болчак, Болчак»! Под палящим солнцем даже в тени я чувствовал, как жара становится сильнее, много не набегаешься. Губ устал, он стоял тяжело дыша, опираясь на дубинку. Болчак решил, что пора завязывать. Уйдя от прямого замаха, он отвел руку Губа в сторону и, схватив его за уши, нанес сильный удар коленом в челюсть. После такого нокаута не встают, после минутного ожидания стражники уволокли тело Губа. А имя победителя прозвучало во второй раз, подхваченное толпой.
До сих пор я старался отстраниться от боя, не думая, что тоже должен участвовать. Понаблюдав за Болчаком, пришел к выводу, что, если он выйдет против меня без дубинки, у меня есть очень неплохие шансы. Да, тело не мое, нет мышечной памяти, но в голове оставались все нырки, финты, удары и прочие элементы из бокса и борьбы. Конферансье «хела» в лице белобородого вышел на середину ринга и поднял руку, призывая к тишине:
— Следующим состояится «хел» ку-дара, убившего Ярса и нарушившего Закон о кастах Сирдаха. Право вернуть кровь Ярса остается за его братом Орсом. Если ку-дар сможет выжить в бою с Орсом, за нарушение кастовой нетерпимости ему предстоит бой с Болчаком.
— Блядь, — непроизвольно вырвалось у меня, я уже настроился на бой с дубинкой в руках против безоружного Болчака, а тут еще брат убитого… И еще неизвестно, на каких условиях должен идти бой. Стражник грубо толкнул меня в плечо, вынуждая выйти в центр ристалища. Я вышел на залитый солнце песок арены, чувствуя, как сильно отличается температура на освещенном месте. На меня было обращено множество глаз, в которых читалась злость и ненависть. Мелькало и любопытство, пробегая взглядом по толпе, заметил сочувствующий взгляд жёлтых глаз: ку-дар. Так как я выгляжу в глазах окружающих?
Зрелище немного необычное: глаза ку-дара были чуть больше обычных человеческих, белки глаз светились желтым, приковывая взгляд. Поймав мой взгляд, ку-дар, находившийся в стороне от основных трибун, опустил голову, сгорбившись. Бедные ку-дары, с самого рождения их сделали людьми низшего сорта, они даже смотреть прямо боятся. Засмотревшись, я упустил момент, когда на арену вышел брат убиенного мною Ярса. Орс был крупнее своего брата и явно сильнее.
Белобородый махнул рукой, стражник принес мне дубинку. Орс от дубинки отказался, вызывав во мне ликование: он не чета Болчаку, а я и того планировал победить. Но мое настроение резко упало, когда Орсу принесли меч, самый настоящий железный меч, на наточенных гранях которого бликовали целых два Сирда. Я уже открыл рот, чтобы возразить о несправедливости такого боя и неравном оружии, но, вспомнив совет братьев Губа и Нира, вовремя спохватился. Мои доводы слушать никто не станет, а болтливый язык часто доводил владельцев до беды.
— Бой до смерти, с песка может уйти живым только один, — часть речи белобородого посвященную заслугам дех-ни Орса я пропустил, уловив только концовку. Значит, бой до смерти? На секунду покрылся липким потом, чувствуя неприятный холодок, заструившийся по спине и сконцентрировавшийся в области копчика. Невероятно сильно захотелось отлить: только сейчас впервые понял смысл фразы «обоссался от страха».
— Мне нужно отлить, — обратился я к белобородому, вызвав его недовольство. Старик подозвал стражников, приказав сопроводить меня до ближайшего «мочеприемного» угла, которым обычно служили стены строений. Сколько членом не тряси, а время рано или поздно заканчивается. Зашнуровавшись, сопровождаемый стражниками вернулся на арену. Мое появление встретили свистом, слышались оскорбительные выкрики, нагоняя на меня еще больше страха.
Ты уже умер, видел свою смерть, чего ты боишься? Судьба дала тебе еще один шанс, воспользуйся им или умри как трусливая собака, — проклятый внутренний голос меня даже испугал, но в то же время дал уверенности.
Действительно, чего боюсь? Я же мертв. Как там было в «Игре Престолов»? Что мертво, умереть не может?
Ступив на песок арены, я почувствовал невероятное спокойствие: хотите зрелищ? Ок, я покажу вам, как дерутся те, чья молодость пришлась на лихие девяностые!
Орс заждался мести: едва посторонние покинули арену, и прозвучал сигнал к бою, он ринулся вперед. Теперь я «играл» Болчака, сделав шаг в сторону, позволил Орсу провалиться вперед, ощутимо приложив его по позвоночнику дубинкой. Удивленный возглас одновременно сорвался из сотен глоток: такого они не ожидали. Вы подождите, я обещал вам зрелище, вы его получите. Еще дважды Орс пытался взять меня за счет лобовой атаки. Оба раза получив чувствительный удар падал на землю, поднимая облачко пыли.
Орс сменил тактику, теперь он шел вперед, делая колющие выпады. Я отбивал его уколы дубинкой. Орс нанес рубящий удар, я, забыв, что у меня в руках только палка, парировал удар блоком. Меч косо перерубил дубинку, оставив меня с небольшим острым огрызком порядка двадцати сантиметров. В глазах Орса сверкнула молния: нетрудно выиграть бой против безоружного. Противник наступал, избегая размашистых ударов, отступая, я ждал момента, чтобы нырнуть ему под руку.
Орс вынудил меня дойти до края ринга: спина уперлась в натянутую веревку. Торжествующе взревев, брат убитого Ярса занес меч над головой, собираясь разрубить меня пополам. Рванувшись вперед, я с силой всадил острый огрызок в живот противнику: мой удар был таким сильным, что весь кусок дубинки вошел Орсу в живот. Меч выпал из руки моего врага, нанеся мне неглубокий порез на плече. Обхватив меня руками, раненый «дех-ни» встретился взглядом со мной.
— Отправляйся в задницу кварка за своим никчемным братом, — я провернул обломок, стараясь как можно сильнее травмировать внутренние органы. По моей руке текла кровь, смешанная с непонятной субстанцией, в воздухе отчетливо ощущался запах дерьма. Громко пустив газы, Орс обмочился и словно нехотя повалился на песок. На мгновение наступила тишина, взорвавшаяся громкими криками:
— Убить, убить, убить!
Совсем как в Древнем Риме, но увесистый камень, попавший в меня с трибун, прояснил ситуацию: это требовали моей смерти, а не умирающего Орса. Двое стражников выскочили на арену, наставив на меня копья. Будь стражник один, был вариант отбить копье и нанести удар, но их двое, а мой опыт убийства ограничивался двумя братьями «дех-ни». Мой взгляд упал на клинок, выпавший из рук Орса, преодолев соблазн схватить его, я поднял руки:
— А как же закон Сирдаха? — Мне пришлось повторить дважды, прежде чем до толпы дошел смысл. Словно по мановению волшебной палочки шум прекратился. Белобородый побежал к «даиру» и провел там не менее десяти минут, пока я стоял под палящими солнцами-сирд. Все, абсолютно все, спрятались в тени, спасаясь от жары. Взглянув наверх, сразу поймал «зайчики»: до соединения двух Сирд между собой оставалось меньше четверти пути. На небе сейчас неполный Сирд или, как я перевел для себя этот промежуток, почти полдень.
Белобородый появился на арене, прикрывшись зонтиком из соломы. Он прокашлялся и обратился к толпе:
— Наш глава «даир» напоминает, что нарушение законов Сирдаха невозможно. Ку-дар доказал свое право жить, убив Орса, брата Ярса. По убийству Ярса «хел» признал невиновность ку-дара. Что касается нарушения кастовой нетерпимости, вину ку-дар будет искупать на «хел», который состоится в половине вечернего сирда. Сейчас сирд опасен для вашего здоровья, поэтому, расходитесь по домам, чтобы собраться к половине вечернего сирда. Стражники, проведите ку-дара в «набах», где он будет ожидать свой второй «хел».
Слова старика встретили громкими рукоплесканиями: вместо одного раунда зрелищ, выпадал еще шанс полюбоваться смертью ку-дара. Вряд ли кто-нибудь из них сомневался в победе Болчака. Сопровождаемый стражниками я ступил в прохладу улочек, чтобы вернуться в свой загончик.
— Эти проклятые ку-дары жару переносят намного легче, — пожаловался стражник своему коллеге. Он шутит? Да мне кажется, что я на грани теплового удара. Но, оглянувшись, понял, что шутки в его словах нет: оба стражника обливались потом, в то время как у меня только слегка вспотели подмышки. И едва вступив в прохладу улочек, я почувствовал облегчение, как будто не метался на палящей арене, а вышел из прохладного душа.
До загончика мы дошли быстро, я едва не вскрикнул от радости, увидев Нира и Губа. Нир пришел в себя, а на Губа было жалко смотреть. Удар коленом в челюсть выбил у него зубы, на губах пузырилась кровь. Возможно, даже челюсть сломана, но вряд ли у него есть полис ОМС, чтобы получить бесплатную помощь.
— Сейчас принесу вам еду, — буркнул один из стражников, — хотя ку-дару она не нужна, Болчак все равно его убьет.
— Так пусть поест перед смертью, — возразил второй. Между ними завязался спор, нужна ли еда перед смертью тому, чья мать отдавалась кварку. Каждый раз упоминание о матери и кварке приводило меня в негодование. В споре победил стражник, решивший, что дитя недостойной матери не стоит кормить перед смертью. В глазах второго стражника промелькнуло сожаление, он даже виновато развел руками: дескать, я старался.
Хорошо, тебя я не убью, в отличие от первого, — мысленно пообещал себе, старясь не думать о бурчащем желудке.
Глава 4
Странный ку-дар
Удивление, сквозившее во взгляде Нира, граничило со страхом. Прошла целая минута после ухода стражников, прежде чем он решился заговорить.
— Ты живой, ку-дар?
— Как и Ленин, живее всех живых, — ответил я ему словами из своего детства.
— Кто такой Ле-нин?
— Да так, скажем, Сирдарий одного далекого мира, — я не стал вдаваться в объяснения.
— Он бессмертный?
— Он даже смертный бессмертный, но что тебя так удивило? Почему ты смотришь на меня, как на покойника с того света?
— Ты первый ку-дар, который не ушел в загробный мир «Кашаш» после «хела» насмерть, — Нир аккуратно отстранился от брата, чью голову держал на своем плече, и подошел ко мне:
Поделиться книгой: