Помоги проекту - поделись книгой:
При системе свободного предпринимательства разработчики, менеджеры и маркетологи подстраиваются под рыночный спрос. Например, при строительстве горнолыжного курорта никто не спрашивает у местных жителей их мнение, никто не выставляет проект на всеобщее голосование. Спрос позволяет оценить количество людей, которые могут позволить себе катание на лыжах. Если компания предложит достаточно удобств, которые горнолыжники хотели бы и могут себе позволить, этот курорт достигнет успеха. Подобная система не обслуживает потребности всех граждан. Найдется много людей, которые хотели бы кататься на горных лыжах, но которым это не по карману. Выбор того, что может себе позволить определенная группа людей, невелик. Это и есть пример в действии теории элиты, впервые упомянутой экономистом Вальфредо Парето. Тот, кто контролирует покупательную способность, обладает наибольшим влиянием. Везде, где существуют деньги, существует элитизм – разделение общества на биомассу (т.е. народ) и элиту (управляющих биомассой).
Поэтому от каждого предпринимателя, от каждой компании, так отчаянно жаждущей получить тот самый современный успех, следует колоссальное расточительство материалов и ресурсов. Компании занимаются ненужной бумажной работой, рекламой, производством и так далее – все из-за конкуренции. Еще одним примером может служить любое обращение к обществу по телевидению. Зритель увидит массу различных микрофонов, каждый из которых относится конкурирующим медиа-группам, хотя нужна всего лишь пара, чтобы известить мир об этом событии.
Конечно, сторонниками свободной торговли были, есть и останутся современные предприниматели (некоторые из них руководят целыми государствами) – ведь они продолжают генерировать прибыль. Представим себе замечательную страну, где все люди заняты производством товара и его обменом с помощью денег. Фермер проснулся утром, выдоил молоко в ведро и отнес его соседу. Тот вернул ему пустое ведро и вручил определенную сумму денег, на которую фермер купил себе еще одно ведро. Теперь завтра утром фермер сможет выжать молоко в два ведра. На третий день фермер продает два ведра молока и надеется купить третье, чтобы завтра обеспечить молоком троих человек. Но ему не хватает вырученных денег, так как ведро стало дороже. Или за молоко меньше заплатили? Кто виноват? Фермер все сделал правильно, молоко было свежим, сумма денег удвоилась. В чем причина?
Потому что гениальный предприниматель знает, что отныне ведра покупать будут в любом случае. Потому что количество фермеров, которые покупают ведра, увеличилось. Теперь, поднимая цену, предприниматель рассчитывает получить хорошую прибыль.
Что происходит затем. Появляется новый предприниматель, который продает ведра дешевле. Первый предприниматель снижает цену, и фермеры думают: «Да, нужно купить больше ведер, ведь потом могут снова подорожать». Фермеры бросаются покупать ведра, фиксируется внезапное повышение уровня продаж – бум – ведра снова поднимаются в цене. Фермеры не успевают купить ведра, поэтому многие будут делать это по ценам намного дороже. Отсюда растет цена на молоко. Отсюда растет все, даже время работы молочника. А когда система перестанет генерировать прибыль, нам нужно что-то сделать с ведрами, например, делать дешевые крепления. Или что-то сделать с молоком – может разбавлять его?
Здесь в дело вмешивается третья сторона. Сосед, который покупал молоко, благодаря чему фермер покупал ведра. Он говорит, что в последнее время имеет проблемы с желудком. Он готов платить больше за молоко, только пусть оно будет качественным, или он найдет другого фермера. Фермер сделал выводы, разлив хорошее молоко, но на следующее утро в дороге у него ломаются ручки ведер. Теперь у фермера нет ни клиента, ни ведер, ни молока. Предприниматель продолжает генерировать прибыль, клиент находит себе другого фермера.
Теории на практике
Парадокс экономических теорий заключается в том, что все они верны, только на определенном промежутке времени и в определенных обстоятельствах. Когда разработчик говорит, что он сделал шины, которые будут устойчивы при любой зимней погоде – удостовериться в верности его слов можно только на практике. Та же ситуация в любой теории, у любого экономиста. Эти авторитетные люди очень любят вести споры о том, чье мнение претендует на истину. Также они любят использовать собственные знания не на благо общества, а ради выгоды. О том, сколько они сделали ошибок, можно написать целую книгу, но что нам прошлый опыт, если мы не умеем использовать его в будущем.
Экономисты любят рассказывать истории. Сторонники классической школы известны по невидимой руке рынка, волшебным и обманчивым историям о меновой торговле и объяснением «экономического человека» как движимого эгоизмом и стремлением к наживе. Самое интересное в том, что классическая школа буквально пропагандировала человеческий эгоизм – будто в расчете на то, что аппетит приходит во время еды, даже если вы уже сыты. Коротко о классической школе можно рассказать так: конкуренция это хорошо, потому что есть много дешевых продуктов с минимумом затрат. Свободный рынок оставьте в покое, потому что он в вечном состоянии боевой готовности. В долгосрочной перспективе каждый заинтересован только в прибыли, поэтому после него хоть потоп. Инвестиции и экономический рост наше все. Рабочий класс бедный и расточительный, поэтому позвольте капиталистам приумножать их капитал. Что делать с рецессией и безработицей мы не знаем, как и не знаем, каким образом регулировать действия субъектов экономической деятельности, если конкуренция не дает ожидаемых результатов.
В противоположность классикам был Джон Мейнард Кейнс с новым курсом «кейнсианства». Наглядно идеи экономиста воплотились во время Великой депрессии 1929 года (и в 2008 году тоже), когда невидимая рука Смита не справлялась с экономикой и ей нужна была тяжелая рука государства. В трудные времена государству просто необходимо тратить больше, чтобы поддерживать приемлемый уровень жизни населения, иначе рынок разделит общество на очень бедных и очень богатых. Коротко о кейнсианстве можно сказать так: то, что хорошо для экономики, необязательно хорошо для людей. Также верно обратное. Экономика потребляет не все, произведенное ею (отсюда – расточительство ресурсов и зарождение современного культа потребления). Обществом движет психологический фактор, а не рациональный расчет, потому что будущее полно неопределенности. Цените цель, а не средство. В долгосрочной перспективе мы все мертвы, поэтому позвольте государству здесь и сейчас разобраться с инфляцией, контролировать банковскую деятельность и предоставить занятость для всех. [7]
После идей Кейнса, конечно, нашлись те, кто будет обвинять правительство во всех проблемах. Ими стали Милтон Фридман и Фридрих Хайек. Плановая экономическая модель обречена на крах (1992 год в подтверждение), поэтому дайте рынкам свободу. Рынки регулируют себя сами, так же, как регулирует себя здоровый организм. Нужно лишь контролировать денежную массу – чтобы денег в экономике было не много и не мало. Безработица решается минимальной оплатой труда. Тяжелое положение школ, университетов и больниц решаются приватизацией. Наркомания решается легализацией наркотиков. Государство существует без рынка, как и рынок, существует без государства (что, в соответствии с современной практикой, неверно).
Существует еще множество теорий и подходов к решению экономических проблем. Все они представляют собой ту же картину, что и перечисленные выше идеи – в какой-то степени верны, либо совершенно бесполезны. Все авторитетные экономисты были правы и одновременно ошибались – конечно, с течением времени. Краткий курс в основные понятия политэкономии можно осуществить с помощью тех же коров и молока: социализм – у вас есть две коровы, при этом одну вы отдаете соседу. Коммунизм – у вас есть две коровы, при этом государство забирает обеих и дает вам немного молока. Тоталитаризм – государство забирает ваших коров, а вы отправляетесь служить в армию. Классический капитализм – у вас есть две коровы, вы продаете одну и покупаете быка; стадо множится, экономика растет – вы продаете стадо и отправляетесь с деньгами на пенсию.
Наверное, нужно избавиться от стереотипа авторитетности экономистов. Даже если идеи находят отклик в экономике, это не значит, что через пару лет они смогут находиться в рабочем состоянии. Некоторые из них больше основываются на том, чтобы сформировать новое общество с помощью совершенствования старых идей. И самое главное, ни одна из экономических теорий известных на сегодняшний день не может стать основой если не эффективного, то сбалансированного социального аппарата, при котором довольны будут все и экономика продолжит рост. Идея избавления от денег не нова, но при этом нужно учитывать, что общество не должно (и не будет) переходить к меновой торговле, а в целом откажется от понятия «торговли», любых рынков и экономик.
Мы можем не обращать внимания на любые утопические идеи и продолжать гордиться свободой, которую принесли нам прошлые поколения. Вопрос только в том, чего стоит свобода, если мы ее так и не нашли. Какой смысл в законах, если отсутствует чувство милосердия. И каким целям служит вера в современное общество, если мы больше не верим.
Мир становится богаче, безопаснее и здоровее. Сегодня стало бы миром изобилия для человека, жившего двести лет назад. Но прогресс, как говорил Оскар Уайльд, это непрерывное воплощение утопий. Любая безумная идея сегодня, станет спасением для будущего мира. И настоящий кризис не в том, что сейчас плохо или станет еще хуже дальнейшем. Настоящий кризис в том, что мы до сих пор не делаем наш мир лучше.
Экономические чудеса
В дополнение ко всем экономическим теориям, принципам и прогнозам, в нашем мире случаются так называемые экономические чудеса, которые в большей степени состоят из приемлемых цифр, чем из количества блага для отдельного человека.
Японское чудо – одно из самых известных на сегодня. Последствия Второй мировой войны и атомных бомбардировок США были катастрофическими. Чтобы исправить положение, власть пыталась за счет дешевой рабочей силы нарастить экспорт. Соответственно, дешевые товары должны были вывести Японию из экономического кризиса.
Но это не сработало. Потому что американские технологии уже давно были впереди, из-за чего японские товары на мировом рынке не пользовались спросом.
Тогда Япония получила помощь в виде инвестиций от США (которые совсем недавно осуществили атомную бомбардировку) и закупила современные разработки (в том числе в США). Япония объявила план на ближайшие годы, создала благоприятную среду для инноваций и тотальную систему контроля, как по качеству продукции, так и по качеству работы каждого сотрудника. Многие люди работали за копейки круглосуточно. Тогда и появились «Lexus», «Toyota», «Sony» и многие другие компании производителей, что массово поставляют товары на мировой рынок. Это и позволило создать экономическое «чудо».
Что же происходило внутри страны? Несмотря на то, что сейчас практически невозможно докопаться до правды, наверное, и сами японцы не понимали, что же происходит. Так, экономическое чудо произошло. Но теперь Япония – лидер в списке по самоубийствам в год, лидер по количеству людей, страдающих психическими заболеваниями. Японцы откровенно говорят на такие темы, которые для представителя другой страны окажутся вульгарными и аморальными. В Японии самое большое количество заведений, предоставляющих плотские утехи. В Японии наибольшее количество девушек, работающих в подобных заведениях. И в стране многие жители до сих пор работают по 20 часов в сутки. Зато мы наблюдали экономическое чудо, имеем стабильную экономику и большое количество разнообразных товаров – нужны они стране и жителям или нет, это другое дело.
Итальянское экономическое чудо произошло так же – благодаря технике, точнее, автомобилям. Производство машин увеличилось почти вдвое в 1960 году – автомобилестроение было в лидерах роста. Но и в случае Италии стоит также вспомнить, что «чудо» стало возможным благодаря финансовой помощи США.
Американские средства помогли восстановить разрушенные предприятия и целые отрасли промышленности после Второй мировой войны. Инвестиции способствовали развитию производств. В итоге по темпам прироста производства Италия заняла второе место в мире, – лучшие показатели были только у Японии. За десятилетие с начала пятидесятых объем промышленности вырос втрое. Чудо завершилось резко, с наступлением нефтяного кризиса в 1973 году. Страна-производитель автомобилей столкнулась с резким ростом цен на топливо после отказа стран ОПЕК поставлять нефть союзникам Израиля.
Еще одно экономическое чудо – Китай. Секрет роста здесь очень простой: неисчислимое изобилие сельской рабочей силы, готовой работать за копейки под строгим контролем элиты. В Китае широко практикуются публичные расстрелы коррумпированных чиновников и, в то же время, наличие бизнесменов во власти, которые пишут законы и устанавливают правила. Китай, как Япония и США, закрывает глаза на экологические опасности собственного производства. Популярным является нарушение авторских прав и несанкционированное применение технологий. Высокую прибыль обеспечивают не инновации (как в Японии), а дешевые товары не лучшего качества.
Сингапур и Южная Корея – пример авторитарной политической системы, экспортной рыночной экономики и строгого валютного регулирования. Сингапур создал свое «чудо» благодаря гигантскому порту, который занимает одно из первых мест по судообороту. Правительство обязывало граждан отдавать 20% своей зарплаты плюс еще 20% работодателя государству. В результате почти половина личных доходов граждан силовым образом была направлена на инвестирование в экономику страны, что и позволило оплатить всем известное «сингапурское чудо».
Беглая это аналитика или нет, но вывод очень прост и понятен. Если ради экономического роста и повышения благосостояния страны люди должны работать по 20 часов в сутки, получать за это копейки, производства должны уничтожать экологию нашей планеты, а жители приобретать различные болезни – это не просто неэффективная система, это деструктивная, убийственная и разрушительная система нашего удивительного мира.
Массовость и ее рекламные плакаты
Капитализм – понятие если не абстрактное, то универсальное. Оно включает в себя перечень всего фундамента, всех кирпичей и даже строителей, благодаря которым существует. Капитализм формирует общество, формирует любую индивидуальность. Он находится абсолютно во всем – куда бы вы ни пошли, где бы ни оказались. Разве что в местах диких и лишенных человека, но и там – слышны отголоски капитализма в природе и экологии. Люди и их заботы, парикмахерские, супермаркеты, отредактированные фотографии в Instagram, реалити-шоу, реклама, социальные сети, гаджеты, бесполезные товары, продукты питания, стол и все ваши стулья, футбольные матчи, митинги и забастовки, соревнования, разговоры по телефону, театр, кинематограф, офисы и заправки. Вот лишь небольшая часть того, что включает в себя капитализм, и это только перечисленное мной в радиусе одного километра от места жительства.
Сотни услуг, товаров и других выражений капитализма, облегчающие жизнь, оставляют за собой огромные следы, не видит которых разве что тот, кто наблюдает за облаками. Психические расстройства, одиночество, страх, бедность, нищета, голод, неестественность, различные ограничения, травля, насилие, войны. Чем длиннее будет список, тем меньшую значимость составит каждая из проблем. Наверное, благодаря бесконечности сложностей и тяжелых обстоятельств, что врываются в нашу жизнь, мы выбираем позицию «счастливого сознания». Или, как писал социолог Герберт Маркузе, непрерывную веру в то, что реальность является рациональной, что система априори воплощает добро.
Синонимами капитализма можно назвать рекламу и доступное для нас информационное поле, хотя бы потому, что это основы денежной системы (возможно, более важные, чем само производство). Культ рекламы в современном мире превзошел сам себя благодаря развитию технологий и увеличению количества потребляемой информации. В результате общество получило доступ к множеству товаров и услуг, а с ним массовую культуру, рынок и стандартизацию личности.
Сегодня жизнь каждого человека представляет собой универсальный сценарий. Детский сад, школа, университет, работа, семья. Одинаковые дома, потребляемые наборы услуг и товаров, каноничные люди, представители сообществ и классов. Что для одного человека будет прогресс, то для другого – потеря неповторимости и целостности бытия, отчуждение от самого себя и приобретение потребительского одиночества. Люди ничем друг от друга не отличаются – потому что уровень потребления, как и духовной культуры, равноценный предоставленным окружающей средой возможностям.
Массовый рынок, а с ним и массовая культура, по словам социолога Эрнеста ван ден Хаага, появился благодаря отсутствию развития индивидуального курса потребления. Это абсолютно не выгодно продавцу, а возможно, и покупателю, который до сих пор не определился. «Массовость» соответствующим образом воспитывает человека с детства. Вместо общепризнанных авторитетов, моральных, личных и нравственных суждений человек предпочитает мысли определенной группы с общими вкусами.
Обезличиванию самого вкуса как раз способствует реклама, которая и представляет собой «массовость». Предприниматели совсем не заинтересованы в том, чтобы специально угождать определённому вкусу (плохому или хорошему) – они рассчитывают производство на средний вкус. Потому что потребителей, в первую очередь, рассматривают как безликую толпу. Удовлетворяя их всех, они подавляют индивидуальную позицию каждого, тем самым осуществляя определенный акт насилия. Потому что среднего человека со средним вкусом не существует – это понятие из статистики.
Производители пускают и потребителей и самих себя через мясорубку массового производства, выходя оттуда совершенно одинаковыми. Человек пытается производить как можно больше, работает в условиях, которые лишают его индивидуальности, при этом он получает вознаграждение в виде заработной платы. Благодаря этому люди потребляют больше, чем раньше, и гораздо больше, чем необходимо для поддержания хорошего уровня. Люди отрекаются от собственных вкусов из-за влияния рекламы и массовой мысли. Таким образом, стандартные вещи создают стандартных людей.
Вечный конвейер присутствует в образе жизни практически каждого человека. Большинство людей живут в стандартных домах, рождаются в больницах, едят в закусочных, играют свадьбы в ресторанах. В центре внимания лишь экономия и выгода, даже в случаях болезни или форс-мажорных обстоятельств. Человек как бы становится частью потока уличного движения и пытается двигаться с общей скоростью, теряя при этом самостоятельность и непосредственность. Отсюда нервные расстройства и психические болезни, ограниченность мысли и неспособность к адаптации в различных ситуациях. Люди ежедневно испытывают беспокойство и недовольство, ведь сами не знают, чего хотят, но чувствуют, что происходит что-то не так.
«Массовость» привлекает все, что блестит, шумит и является доступным – броские рекламные щиты, штампованные фильмы с множеством ярких спецэффектов, одежда, пусть даже непрактичная, зато модная. Общество воспитано, что серьезность и важность перестали быть востребованными, но мелочи и другой хлам обязательно должны иметь метафоричную подоплёку, чтобы потребитель почувствовал себя умным. Массовый рынок легко предоставляет доступ к мешанине слов и эмоций, плоских шуток и слезливых историй, войны и танцевальных песен, анекдота и политики, товара и его хозяина (где не совсем ясно, кто владеет – человек телефоном или телефон человеком).
Рынок, реклама, бесконечный поток информации – «массовость» в конечном итоге разъединяет человеческую духовность и производит отчуждение человека от самого себя, от личного опыта. Постоянное внешнее давление – призывы, обещания, плакаты, очереди, ожидания, видеоролики, сообщения – мешают осознать человеку свои порывы и удовлетворить стремления. Поэтому возникает ощущение безнадежности, формируются защитные механизмы (та же зона комфорта) и осуществляется попытка отыскать «счастливое сознание».
Массовый рынок продолжает уверять нас, что мы будем счастливы, только если купим именно этот автомобиль, смартфон и гель для душа. Будем жить полной жизнью – или все-таки постоянно гнаться за бесконечными удовольствиями? Убивать свое здоровье, свое время, мечты и ценности, оставляя на попечение лишь несколько мыслей, которые убеждают нас в обратном. Важно помнить, что массовый рынок, – каким он представляется сегодня, это детище капитализма. Всех голословных заявлений, сцарапанных уставов и экономических теорий – детище предприятий, пресловутой свободы и никогда не существующей за всю историю человечества демократии. Это потребительский мир, в котором пропасть между человеком и технологией практически перестала существовать, но образовался провал между человеком и человеком.
Ограниченное мышление (или клиповое – от слова «clip» от англ. «Вырезка из газеты») так же является следствием рекламного превосходства. Людям все сложнее становится рассуждать и мыслить грамотно, искать новые пути решения проблем. В нашем мире любые необходимые сведения можно получить из потока информационного хаоса – одним кликом или с помощью голосовых команд. Неспособность анализировать важную информацию – следствие того, что ее образ не задерживается в мыслях и меняется на другой, из того же потока информационного хаоса. Мозг человека, при современном темпе жизни, работает как пульт при переключении каналов телепередач.
Такой образ мышления очень удобен для рекламы – ею, собственно, и спровоцирован. Реклама нацелена на человеческие эмоции, а не на длинные осмысленные рассуждения. Поэтому очень просто обращаться к перечню стандартных людей, ориентируясь на массовость и безумное потребление. Реклама – это вербальный продукт, который отвлекает человека от настоящей реальности. Клиенты платят не за саму вещь, а за игру слов, обертку и глянец, которого придерживаются.
В 60-х годах XX века активно культивировалась реклама товаров для дома. Все потому, что общество приняло мнение о полноценной и успешной женщине как о домохозяйке. Теперь она вела домашний быт и попутно покупала гору ненужного хлама, расставляя его по полкам. Чуть позже, когда женщины стали массово выходить на работу и домашние предметы перестали быть востребованными, рекламодатели переключились на миф о красоте. И поныне производители косметики и средств по уходу за телом сбивают целые состояния, пока потребитель не дает себе отчета в том, что подобные продукты не приносят пользы или действуют кратковременно. Здоровье они не укрепляют, а женскую старость, которую обществом принято стесняться, уж тем более не отменят.
По мнению философа Жана Бодрийяра, объект рекламы, который ценнее и прекраснее, чем автомобили, продукты и другие товары, это – человеческое тело. Его вездесущность в рекламе, моде и массовой культуре порождает культ тела, который окружает что угодно – от навязчивой мысли о молодости к принципиальным формам мужественности и женственности. Тело с помощью рекламы становится объектом спасения, потому что удовольствие, поставляемое массовым рынком, неразрывно с ним связаны. Услуги, уход, еда, алкоголь, туристические места, концерты и клубы – все это примитивные потребности, удовлетворение в которых осуществляется в присутствии нашего тела. Именно поэтому все персонажи рекламы такие ухоженные, улыбающиеся и красивые. Ведь с точки зрения рынка – тело заменяет собой душу в моральной функции существования.
Красота – атрибут рекламы. Понятие такое относительное, как и сам процесс его познания. Это общественный миф, банальная условность, которая используется для привлечения прибыли. Если отправиться на остров к дикарям, то можно обнаружить, что в их обществе красивыми считаются только полные женщины или мужчины с деревянной доской, пришитой к уху. Людям постоянно навязывают внешние ценности, те же среднестатистические показатели, общее потребление. Как в той истории о человеке, который увидел на билборде фотографию девушки, под которой сказано, что она красивая. Мужчина обернулся к жене и с горечью обнаружил, что она не такая.
Массовый рынок, реклама, ориентиры красоты. Одни из главных способов выражения капитализма, совершения акта предпринимательства и свободного рынка. Каждый метод, каждый способ, которым руководствуется субъект экономики, похож на процесс насилия, при котором остается подавленным человеческое сознание. Только подобные мысли серьезно не воспринимаются – мол, платим за прогресс. Человек становится все более отчужденным, все более одиноким – при этом общаясь с людьми больше, чем когда-либо. Последствия рекламы также воспринимаются приемлемо. Только один вопрос – если бы секта переманивала вашего ребенка, что бы вы сделали? Думаю, что ответ мне известен. Как известно и то, что реклама поступает так же с людьми, только мы продолжаем сохранять нейтралитет, вроде, люди умные, сами разберемся.
Мусор, банкиры и мудрость Томаса Мора
2 февраля 1968 года у здания нью-йоркской мэрии собрались более семи тысяч дворников с целью забастовки. Рабочие выдвинули свои требования, которые власть ну никак не собиралась удовлетворять. По сообщению одной из местных газет, людям надоело, что с ними обращаются как с грязью.
В итоге на следующий день ни один дворник Нью-Йорка не вышел на работу. А через пару дней, город был по колено завален мусором и отходы продолжали расти по 10 000 тонн в сутки. Даже самые престижные районы города стали похожи на трущобы. Впервые с 1931 года, во времена эпидемии полиомиелита, городские власти объявили чрезвычайное положение.
На девятый день забастовки, когда мусора накопилось уже под 100 000 тонн, уборщики добились своего. Власть, наконец, признала, что работа дворников слишком важна, чтобы пренебрегать их пожеланиями. Они делают то, что необходимо обществу. И настоящая правда в том, что все больше людей выполняют работу, без которой мы запросто обошлись. Все меньшее количество людей выполняет все более значимую работу.
Взять, например, брокеров по всему миру (от Уолл-стрит до работников в интернете), которые набивают карманы за счет неосведомленности других людей или, что точнее, за счет пенсионного фонда. Юристы и адвокаты, получают огромные суммы за судебные разбирательства, что тянутся по несколько лет или откровенно «грязные» дела, которые приносят хорошую прибыль. Маркетологи и рекламщики, чьи судьбоносные действия в виде картинки или слогана могут лишить других людей целого состояния. Большинство успешных и состоятельных людей, вместо того, чтобы создавать блага и богатства, лишь перераспределяют их между собой.
Конечно, финансовый сектор, а с ним и банковская система, вносят огромный вклад в благосостояние общества, при этом поддерживая функциональность других секторов. Банки разделяют риски и помогают людям с перспективными идеями. Но их количество свидетельствует лишь о распределении богатства, или точнее, о его уничтожении. Вместо того, чтобы увеличить размер пирога, банк увеличивает долю, которую оставляет себе. При этом не стоит забывать о мировых финансовых кризисах и других экономических проблемах, которые становятся или провокациями со стороны правительства и финансового сектора, или банальной невнимательностью на фоне спекуляций и желании наживы.
В палате Конгресса США работает 100 сенаторов, тогда как Верховная Рада Украины включает в себя 450 депутатов. Означает, что Украина более успешная и процветающая страна, чем США? Нет. По состоянию на 1 февраля 2018 года в Украине работают 82 коммерческих банка, в Китае – около 800, в России – 600, в США – более пяти тысяч, в Канаде – менее 30, в Финляндии и Норвегии – вместе меньше сотни. Есть ли зависимость успеха страны от количества банков или территориальных границ? Нет. Сегодня в США в 17 раз больше юристов на душу населения, чем в Японии. Эффективнее работает американское законодательство, чем японское? Нет. Некоторые адвокатские конторы скупают патенты на продукты, которые они не собираются делать, только для того, чтобы иметь возможность подавать иски о нарушении патентных прав.
Как показывает практика, те виды деятельности, которые нацелены на перераспределение денег и вовсе не создают прибавочной стоимости, оплачиваются лучше. Почему воспитатели и учителя, большая часть врачей, дворников, научных исследователей, строителей и полицейских получают так мало за свою работу? В то время как у малозначительных, а также разрушительных для общества профессий происходит все, как нельзя лучше?
4 мая 1970 газета «Irish Independent» сообщила, что сотрудники ирландских банков объявили забастовку. Причиной этого стали переговоры о повышении заработной платы, которая не поспевала за инфляцией. Предприятия по всей стране начали придерживать наличность. Через две недели забастовки половина всех банкиров в стране (около трех тысяч) бронировала билеты в Лондон, чтобы найти там новую работу.
Конечно, эксперты предполагали, что жизнь в Ирландии остановится: иссякнут запасы наличности, остановится торговля и повысится уровень безработицы. Но, как пишет в своей книге Рутгер Брегман, произошло что-то странное. Точнее, ничего не произошло.
Через пару месяцев лондонская газета «Times» сообщила, что забастовка банкиров, исходя из цифр и тенденций, не оказала влияния на экономику Ирландии. Она продолжала функционировать с закрытыми для бизнеса основными банками.
Забастовка банкиров длилась шесть месяцев. В отличие от митинга дворников в Нью-Йорке, благодаря которому уже на шестой день город был завален мусором, полгода в Ирландии без банкиров никак не повлияли на уровень жизни в обществе.
Что же произошло с экономикой, если денег не было? Ирландцы просто начали выпускать собственную наличность. «После закрытия банков они продолжили выписывать друг другу чеки, которые, однако, больше нельзя было обналичить в банке, – пишет Рутгер Брегман. – Пустое место занял другой торговец ликвидными активами – ирландский паб. Во времена, когда ирландец, по меньшей мере, три раза в неделю заходил в местный паб выпить пинту, все – и особенно бармен – прекрасно понимали, кому можно доверять ».
Люди создали денежную систему, используя одиннадцать тысяч пабов в качестве ключевых узлов с обычным доверием как основополагающим механизмом. За полгода ирландцы напечатали более пять миллиардов самодельной валюты. Часть чеков была выпущена компаниями, другие использовали сигаретные пачки или туалетную бумагу. Ирландцам удалось обойтись без банковской системы благодаря сплоченности и доверию друг к другу.
Конечно, без банков ирландским компаниям было труднее заполучить капитал для крупных инвестиций. На самом деле сам факт, что люди начали самостоятельно проводить банковские операции, ясно показывает, что они не могли обойтись без какого-либо рода финансового сектора. Но они смогли прекрасно обойтись без лапши на ушах, рисковых спекуляций, сказочных небоскрёбов и лживых бонусов, выплачиваемых из карманов налогоплательщиков.
Ненужность банковской системы ни в коем случае не принижает умственных способностей ее работников. Даже наоборот. За последние 15 лет эти люди придумали самые разнообразные финансовые продукты, не создают богатство, а разрушают его. Такие продукты, по сути, являются для всего населения налогом – ведь кто будет платить за костюмы, яхты и огромные дома? Если банковская система не создает добавочную стоимость, то она должна браться откуда-то еще (или у кого-то). Финансовый сектор, как и правительство, перераспределяет блага, только первому общество не дает таких полномочий, а со вторым молча соглашается.
Поэтому следует избавиться от еще одного экономического мифа и понять, что богатство может быть где-то сосредоточено, но это не значит, что там же оно и создается. Это все равно верно в отношении и феодального землевладельца прошлых времен, и нынешнего исполнительного директора ПриватБанка. «Единственная разница в том, что банкиры время от времени забываются и представляют себя великими творцами всего этого богатства. Лорд, который гордился тем, что живет трудом своих крестьян, не имел подобных иллюзий », – пишет Рутгер Брегман.
На примере Ирландии можно сделать некоторые выводы относительно профессий и их пользы для общества, а также рассмотреть перспективы, как формирования новых экономических систем, так и полной отмены денег. По сути, мы имеем массу занятых в той или иной сфере людей, но есть смысл в том, что они делают? Американские и британские опросы показывают, что практически половина людей считает свою работу бесполезной. Будущая автоматизация только поспособствует росту этих цифр. Что будет, если дворник перестанет работать? Хаос. А если финансовый аналитик не придет на свою работу? Ничего не случится.
Благодаря доверию и пониманию людей, общество могло бы перейти на новый уровень экономических отношений. Это не меновая торговля и не бартер, это вообще отсутствие торговли, конкуренции, затрат в производстве и, конечно же, денег. Люди привыкли жить в денежной системе – именно поэтому ирландцы мгновенно создали свою систему, так как не знали альтернативы. Стоит только меньше потреблять и перестать убеждать себя, что мы занимаемся действительно важными делами. Обществу нужны ресурсы, а не банки и их деньги. Обществу требуется создание блага, а не его перераспределение.
Чтобы понять, почему человек привык к жизни в денежной системе, откуда столько ненужных профессий и бесполезной деятельности, стоит вспомнить, что так было практически всегда, с некоторыми изменениями в работе финансового сектора. В 1516 году юрист, философ и гуманист Томас Мор написал книгу под названием «Утопия», в которой расписал недостатки существующих систем общества и предложил свою – лучшую систему на примере вымышленного государства. В частности, в книге писатель изложил массу проблем, которые существуют и поныне.
Как и прежде, государства продолжают тратить огромные суммы на содержание тюрем и обеспечения перевоспитания тех, кто оступился. Вору могут назначить тяжелое наказание только за то, что он украл продукты питания. Видимо, общество до сих пор не понимает, что сам факт кражи спровоцирован дефицитом возможностей, а не плохими качествами или взглядами этого человека. Наверное, стоит позаботиться о создании благ и средств жизни, чтобы необходимости «воровать» никогда не возникало. Так называемое преступное и насильственное поведение порождается примитивной борьбой за деньги и собственность, благодаря специально созданному дефицита и запланированному старению продукции. Более 90% заключенных родом из малообеспеченных семей. Отсюда вопрос: общество действительно считает, что все нужно заслужить? Если человек вырос среди бедняков и бандитов – он никогда не станет ученым или бизнесменом. Потому что он не знает другой жизни – его воспитание в том: если она не украдет, он не будет жить. И так с каждым человеком и каждой средой, которая его формирует. С другой стороны, может ли человек, живущий с точки зрения вора в изобилии, делать объективные выводы? Тот, кто пишет законы, вряд ли в детстве испытывал недостаток в пище и питьевой воде.
Огромное количество современной «знати» живет, подобно бездельникам, праздно используя тяжелый труд других людей. Ради увеличения дохода они готовы жертвовать любым человеком, сначала предоставляя ему условия безысходности, оправдывая тем, что деньги нужно заслужить. Кроме того, эти высшие чины окружены толпой охранников, секретарей и другим обслуживающим персоналом, который имеет право на существование только потому, что высший чин тонет в самодовольстве. Ведь человек, воспитанный среди праздности и удовольствий, привык только бросать хвастливые взгляды и презирать всех по сравнению с собой, а не бегать с мотыгой по полю и копать лопатой землю. Даже если человек воспитан среди бедняков и достиг определенными методами власти и богатства, он действует, как в выражении Цицерона: когда раб мечтает не о свободе, а о своих рабах. Ни один богач не выращивает телят или ягнят, вместо этого, он скупает их по низкой цене, отдает на откорм работникам и продает в три раза дороже.
В противоположность нищете и бедности, власти продолжают оказывать себе право на неуместную роскошь. Чрезмерное потребление, внешнее великолепие и разнообразие в еде, которая выбрасывается на помойку. А еще публичные дома, азартные игры и бесконечное количество пагубных форм удовольствий, как для представителя знати, так и для людей, которые им прислуживают.
Далее высказывания Томаса Мора: «Те, кого до сих пор бедность сделала ворами, или те, кто является бродягами или слугами, – то есть в обоих случаях будущие воры. Если вы не остановите эти бедствия, то бесполезно станете хвастаться вашим испытуемым в наказание за кражу правосудием, скорее значительным, чем справедливым и полезным. Действительно, вы даете людям недостойное воспитание, портите мало-помалу с юных лет их нравственность, а признаете их достойными наказания только тогда, когда они, придя в зрелый возраст, осуществят позорные деяния; но этого можно было ожидать от них, начиная с раннего детства. Разве, поступая так, вы делаете что-то другое, кроме того, что воспитываете воров и одновременно их наказываете?»
Лица, занимающиеся бесполезными ремеслами, плюс масса людей, изнемогает от бездействия и безделья – потребляют столько продуктов и услуг, произведенных трудами других, сколько нужно для втрое, а то и вчетверо большего количества производителей этих продуктов. Если каждого человека обеспечить действительно полезной работой (священники, нищие, богатые), то легко можно было бы заметить, как мало времени потребуется для производства действительно необходимых товаров и услуг.
Многие люди сегодня не имеют необходимых навыков, но хотели бы работать. Банальный вопрос – кто же им мешает? Наверное, нынешняя экономическая система, при которой большинство вынуждено думать о выживании, а не о жизни. Конечно, есть люди, которые пытаются успевать больше, чем физически и духовно это возможно. Такие люди, как правило, имеют серьезные психические заболевания и массу других проблем со здоровьем.
Сегодня миллионы людей чувствуют, что их работа не так уж и полезна или значительна. Недавний опрос 230 000 работающих людей в 142 странах показало, что только 13% опрошенных действительно любят свою работу. А после второго соцопроса стало ясно, что 37% трудящихся Великобритании занимают должность, которой, по их мнению, и быть не должно. Прямо как в «Бойцовском клубе», где Брэд Питт сказал: «Мы ходим на работу, которую ненавидим, чтобы купить то, что нам не нужно».
Какой-нибудь скромный программист создал сайт и заработал миллиард. Певец вышел на сцену в наряде ценой в тысячи долларов и спел довольно глупую песню. Где-то в холодном и грязном цехе один человек, по сути, занимается производством пищи для сотни людей – ди-джеев, танцоров, блоггеров, путешественников с фотоаппаратами, юристов, депутатов. Какой-нибудь бесполезный стартап зарабатывает миллиард. Не поймите меня неправильно, все высказывания на счет успеха, стараний, усилий и, самое главное, масштабов труда, несоизмеримы с тем, что вкладывается в слово «справедливость». Одна сторона скажет, что это банальная зависть, другая – ничего не изменить. Но факт того, что ценности в современном мире искажены, остается фактом.
Что это, если не безумие, когда человек стремится к почету и славе, которые не приносят никакой пользы? Какое удовольствие можно испытывать от того, что другой человек преклоняет перед тобой голову и служит твоим желаниям? Поддельное удовольствие, как и понятие успеха, сформировано в ограниченном мозге под влиянием рекламы и постулатов капитализма, приносящих прибыль разным организациям – от производителя чипсов до публичного дома. Все, что окружает общество – неестественно, от грубых желаний к замкам на дверях. Парень, который живет на островах Гаити, носит дырявую рубашку и продолжает застегивать на ней пуговицы. Он хорошо разбирается в семантике, и его не интересуют чипсы или наряд за тысячу долларов. Его ценности не испорчены, они сформированы теми пределами, в которых он живет, и это не мешает ему помогать своему племени и продолжать учиться. Поэтому, проблема не в человеке, проблема в окружающей среде.
Спорт, как часть потребительского рынка, еще больше возведен в культ. Почему ни в одном парке, ни в одном детском саду нет научных лабораторий или центров искусства? Зато на каждом шагу футбольное поле и клуб любителей помахать кулаками. Спорт – это хорошо. Он научит ребенка основам конкуренции, выживания и даже насилия – когда он будет отбирать мяч у соперника или бить его кулаком по голове. Вот такой человек и нужен государству, чтобы потом отправиться на войну и не задавать лишних вопросов, когда выпустит очередную обойму в своего врага. Научная лаборатория или центр искусства не научат ребенка любить свою страну, зато спорт – заложит в нем основания, в которые правительство сможет поместить любую чушь под видом патриотизма.
Спортсмены зарабатывают миллионы долларов только благодаря рекламе какого-то бессмысленного напитка. Они выбрасывают сотни пар обуви в месяц, сотни единиц одежды, выливают литра воды и выбрасывают килограмма пищи. Зато мы смотрим телевизор и продолжаем ими восхищаться. Большинство спортсменов не имеют простых знаний из школьной программы – но проще купить билет с ведром попкорна в дополнение и смотреть, как парень бьет другого парня по голове. Проще ненавидеть болельщика соперников, чем познакомиться с ним и поговорить о важных проблемах. Проще и дальше восхищаться идолами и кумирами глянца, чем пытаться отыскать истину.
Банки, адвокаты, мерчендайзеры, маркетологи, политики, программисты и даже спортсмены – это люди, которые ведут нас за руку в эпоху третьего тысячелетия? «Это наша работа», «Каждый должен работать», «Ничего не бывает просто так», «Я сам себя сделал» – небольшой перечень защитных фраз от представителей подобных профессий. Наверное, если бы мы все занимались действительно важными и полезными делами, созданием благ, а не уничтожением ресурсов, потребность в том, чтобы эти дела обсуждать, порицать или хвалить не возникла. Что хуже – ограбить банк или владеть им? Или как один из самых богатых спортсменов в мире заявил: «Мне просто говорят, бери мяч и беги – вот и все».
Предприятие удовольствий
Современный потребитель – предприятие по наслаждению и удовлетворению. Он будто обязан быть счастливым, влюблённым, участвующим, расхваливающим (расхвалённым) и соблазняющим (соблазнённым). Развитие технологий позволило человеку не только сформировать новые ценности, но и возвести в степень старые: сегодня мир представляется универсальным, о чём ещё десяток лет назад можно было мечтать. Несмотря на это, полки магазинов забиты одинаковыми товарами, люди живут одинаковой жизнью в одинаковых домах. Медиа-пространство заботится о том, чтобы миллионы людей слушали идентичную информацию и бессознательно запоминали повторяющиеся посылы. Индивидуальность, благодаря развитию потребительского эго, впервые за историю человечества находится под угрозой.
Измученный обстоятельствами жизни человек, как показывает практика, с радостью согласится променять самостоятельное мышление на материальное благо. Естественно, подобное поведение можно понять. Хлеб важнее, чем мысль о хлебе. На фундаменте материального блага строится любая политическая пропаганда. Люди отдают свои голоса за тех, кто обещает решение насущных проблем, закрывая глаза на все аморальные прошлые действия того же лидера. Радиоприёмник в каждый дом – так действовала пропаганда во время нацисткой Германии, когда люди действительно верили, что правительство заботится об их благосостоянии.
В мире информационного бума существует иллюзия свободы, иллюзия выбора, но не сам выбор. Телевидение, интернет и социальные сети ежедневно вливают поток нагнетательной информации, которая служит интересам высших чинов. Благодаря повторам человек становится запрограммированным – десять раз услышишь, что твой сосед плохой, на одиннадцатый поверишь в то, что это твоя собственная мысль. Пять раз увидишь рекламу того или иного товара, на шестой – купишь его, даже если он тебе не нужен. Естественно, подобные действия маскируются под свободу выбора и акт доброй воли (который совершает насилие над человеческим сознанием).
Культ потребления заставляет человека действовать иррационально и неестественно. Ложные потребности затмевают саму личность. Взять хотя бы детские мечты каждого человека – много кто помнит их в зрелом возрасте? Быть может, многие их осуществили? Люди работают ради дохода, который потратят на совершенно ненужные им вещи. Культ потребления, складирования хлама из реклам и растрачивания ресурсов впустую имеет большие масштабы, чем мы можем себе представить.
Согласно данным ООН, сегодня в мире выбрасывается треть пищевых продуктов. В это время потребитель не интересуется такими глобальными проблемами, как мировой голод, плохая экологическая обстановка и влияние дефицита на поведение людей. Потому что, как я указывал в прошлых пунктах, человек выбирает счастливое сознание. Проще верить в то, что реальность рациональна, что система воплощает добро, чем искать истинную правду.
Социолог Герберт Маркузе отмечает, что принципы одинаковости, которые преобладают в товарах, поведении и желаниях людей, распространяются также и на язык и способы общения. В современный язык пришли взаимоисключающие понятия, аббревиатуры, множество сокращений, ругательств, сленга и тавтологии, что приводит к невозможности нахождения правды и абсолютной «каше» во мнениях масс. Не удивительно, что большинство людей обходится словарным запасом в 200–300 слов, так как этого вполне достаточно, чтобы удовлетворить свою потребность – выполнить рутинную работу и купить вещь в супермаркете.
Чувство собственной значимости зависит от того, сколько рынок готов платить за вас. Человек любой профессии благодаря конкурирующей среде вынужден торговать собой – от звезды телешоу до строителя домов. Теперь не только труд, старание, упорство, честность, искренность и другие качества делают вашу жизнь успешной (точнее, эти качества в меньшей степени). Куда важнее умение презентовать, подать и навесить лапшу на уши, даже если ваш проект дома непрактичен или вы рисуете безобразные картины. Куда важнее льстить и всячески угождать – как работодателю, так клиенту или потребителю. Он купит смартфон вашей компании, если услышит восторженные отзывы о своём величии (вместе с этим смартфоном).
Иллюзия процветания привела к тому, что каждый человек стал чужд сам себе. Психолог Эрих Фромм в своей работе «Человек одинок» отмечает, что участью отдельного человека при капитализме стало отчуждение. Некий тип жизненного опыта, при котором человек отстраняется от себя. Он перестаёт быть центром собственного мира, хозяином своих поступков – наоборот, эти поступки и их ожидаемый результат подчиняют его себе, человек им повинуется и, чаще всего, превращает их в некий культ. Примером может служить массовая зависимость от социальных сетей, где фотография или сообщение может служить не только способом творческого выражения, но и необходимым элементом прислуживания самодовольствию.
Отчуждение присутствует практически везде – в отношении человека к его труду, к предметам и вещам, к государству, людям и к себе самому. Благодаря капитализму человек своими руками создал мир уникальных вещей, который управляется с помощью сложного социального механизма. По мнению Фромма, это творение теперь стоит над человеком и подавляет его, человек больше не чувствует себя творцом или господином. Отныне ему противостоят его же собственные силы, воплощённые в созданных им вещах.
Человек, работающий в сфере производства, превращается в некий экономический атом, который пляшет под дудку управления. Здесь твоё место, а вон там ты будешь сидеть; твои руки должны двигаться на х дюймов в радиусе у; время движения – столько-то долей минуты. По мере того, как плановики, аналитики, экономисты все больше лишают рабочих права свободно мыслить и действовать, труд становится все более однообразным и бездумным. Рабочему отказывают в самой жизни: всякая попытка анализа, творчества, всякое проявление любознательности, всякая независимая мысль тщательно изгоняются – и вот неизбежно рабочему остаётся либо бегство, либо борьба; его удел – безразличие или жажда разрушения, психическая деградация.
Руководители испытывают аналогичное отчуждение. Они руководят не предприятием, а всего лишь одной его частью, но и они точно так же отчуждены от результатов своей деятельности, потому что не ощущают их как нечто конкретное и полезное. Задача менеджера – лишь с прибылью употребить капитал, вложенный другими. Руководитель, как и рабочий, как и все остальные, имеет дело с безликими гигантами: с гигантским конкурирующим предприятием, с гигантским национальным и мировым рынком, с гигантом-потребителем, которого надо прельщать и ловко обрабатывать, с гигантами-профсоюзами и гигантом-правительством. Все эти гиганты словно бы существуют сами по себе. Они предопределяют действия руководителя, они же направляют действия рабочего и служащего.
Существует мифическое мнение, что если человек будет потреблять больше вещей, и притом лучшего качества, он станет счастливее, будет более удовлетворён жизнью. Изначально потребление имело определённую цель – удовольствие. Теперь оно превратилось в самоцель. Теперь акт покупки стал принудительным в сознательном и бессознательном уровнях, иррациональным – он просто самоцель и утерял почти всякую связь с пользой или удовольствием от купленной вещи. Купить самую модную безделушку, самую последнюю модель – вот предел мечтаний каждого; перед этим отступает все, даже живая радость от самой покупки.
Мы сами создаём свои общественные (семья, образование, государство) и экономические (формы собственности, банки, деньги) институты, но в то же время легко и непринуждённо отклоняем всякую ответственность за это и с надеждой или с тревогой ждём, что принесёт нам «будущее». В законах, которые правят нами, воплощены наши же собственные действия, но эти законы стали выше нас, и мы – их рабы. Гигантское государство, сложная экономическая система больше не подвластны людям. Они не знают удержу, и их руководители подобны всаднику на лошади, закусившей удила: он горд тем, что усидел в седле, но бессилен направить её бег.
Каковы же взаимоотношения современного потребителя с его единомышленниками? Это отношения двух абстракций, двух живых машин, использующих друг друга. Работодатель использует тех, кого нанимает на работу, торговец использует покупателей. В наши дни в человеческих отношениях редко найдёшь истинную любовь или ненависть. Пожалуй, в них преобладает чисто внешнее дружелюбие и ещё более внешняя порядочность, но под этой видимостью скрывается отчуждённость и равнодушие. И немало тут и скрытого недоверия.
В мире потребления подменяются слова и их значения, исключаются понятия и на их местах появляются новые. Когда человеку говоришь о равноправии, как правило, под этим понимается одинаковость. Сегодня люди считают, что если они не похожи друг на друга, то они не равны. Потому что человека, прежде всего, привыкли сопоставлять с вещью – чаще всего бессознательно. Равенство – это доступ к ресурсам и возможностям, отсутствие власти и соперничества. Одинаковость – это личный выбор каждого, это способ производства, при котором с конвейера сходят идентичные товары.
То же самое можно сказать касательно понятия счастья. Сегодня счастье – это огромный супермаркет с бесконечным потоком новых бесплатных товаров. Счастье – это беззаботность, беспечность, отсутствие какой-либо ответственности как за себя и свои поступки, так и за живущих рядом людей. Естественно, мы продолжаем говорить длинные речи, тем самым устраивая самим себе сознательную ловушку. Мы и впрямь готовы поверить в то, что внутреннее «я» уникально, что с виду плоская индивидуальность таит в себе целые художественные миры. Человек стремится лишь к обретению свободы – от денег, от обстоятельств, от условленных границ самовыражения. И пока он проходит сквозь тернии структурированной обособленной от него самого системы, он успевает по нескольку раз сойти с ума и вернуться обратно – в счастливое, верующее в лучшее будущее, сознание.
Как сказал мне однажды один весьма важный для моей жизни человек: «Откуда ты знаешь, что твои взгляды верны? Ты ведь точно так же можешь ошибаться». Знаю, потому что практически каждый, кто слышит подобные идеи, всячески старается сопротивляться. Чем не продукт системы.
То, что спасает наш мир
Согласно стихам, кинофильмам, словам из песен.
Отношения между людьми при капитализме чаще неустойчивы и основаны на взаимовыгодном сотрудничестве. Если предприятие рассчитывает получать прибыль в долгосрочной перспективе, то отношения между конкретными людьми в конкретной среде ориентированы на краткосрочную перспективу.
Поделиться книгой: