Пёстрые эскизы. Сборник рассказов

– Откуда такая уверенность? – спросила она с недоумением.

– Всё передаётся генетически, у бабушки был, у двоюродной тети и её мужа был! Значит, и у меня будет.

– Раз будет – тогда сам и готовь, а я умываю руки и иду спать!

– Ну и иди, без тебя разберусь, а то возомнила о себе! – в сердцах сказал Геннадий Викторович. – Эх! Так, ладно, крупа гречневая, залить кефиром и оставить на ночь, интересное сочетание, – задумчиво произнёс он, читая рецепт из тетрадки, который сдул из медицинского журнала.

Вот уже почти полгода, как Геннадий Викторович придерживался строгой диеты, он прочитал кучу медицинских журналов, стал членом форума о диабете в Интернете, советовался с врачами. Уйдя на пенсию, он перепробовал кучу разных занятий, от моделирования фанерных самолётиков с моторчиком до выращивания цветов и овощей на балконе. Самолеты быстро падали и разбивались вдребезги, овощи плохо росли на балконе, цветы вяли от солнца, и тут как-то попался ему в руки, когда он сидел в приёмной у врача-гинеколога, к которому он сопровождал супругу, медицинский журнал. В нём была интересная статья о генетике и наследственности у людей. Будучи человеком впечатлительным, увлекающимся, он с головой окунулся в проблему, обозначенную в статье, и решил заняться самолечением, чтобы уберечь себя от надвигающейся беды, так как в его роду были различные заболевания, но именно диабет встречался чаще всего, вот от него он решил избавиться народными средствами.

В тот день утром Геннадий Викторович проснулся как обычно, позавтракал овсяной кашкой, запил холодным чаем и отправился гулять в парк. Было жарко, и хотелось пить, он зашёл в тень зеленеющих платанов, чтобы малость освежиться, почувствовал лёгкое головокружение и одышку, внезапно стала неметь левая рука. В парке было многолюдно, кричали дети, напротив сидела влюблённая парочка и целовалась. Всё хороводом поплыло перед глазами…

В палате, куда его поместили после неотложки, было тихо и спокойно, появилась медсестра, она, улыбаясь, поздоровалась, измерила пульс, давление, вышла, пообещав, что скоро придёт доктор и всё объяснит. Через некоторое время появился и сам доктор. Сухо представившись, он стал щупать пульс и спросил как бы невзначай:

– Как вас зовут? Имя, отчество, дата рождения?

– Доктор у меня был приступ диабета?

– Нет, с чего вы взяли? У вас был инфаркт, вы ничего не помните?

– Как инфаркт? У меня должен был быть диабет

– Я смотрел анализ крови, с сахаром у вас полный порядок, а вот холестерин зашкаливает, надо будет вам обратить внимание на еду, постарайтесь ограничить себя в мучных, мясных и молочных продуктах…

Крик в ночи

Она шла по улице в рваных джинсах, из которых выглядывали загорелые золотистые коленки, в потёртой короткой маечке с вышивкой золотыми нитками со стразами «Love», с айфоном в кармане, от которого тонкими змейками, извиваясь, по волнующейся груди ползли два чёрных провода от наушников вплоть до самых ушей с блестящей серьгой на мочке «Pеасе and love». Прямые тяжёлые волосы цвета сливочного масла спадали на худые девичьи плечи, забавно перемещаясь по спине при каждом её шаге. Поравнявшись с ней, я услышал звуки знакомой песни, именно ту мелодию которую я знаю с детства и не ошибусь никогда. Остановившись, как вкопанный, я замер от неожиданности. Догнав, перегнав её и развернувшись, я спросил, стараясь говорить как можно громче из-за наушников, при этом не теряя моей учтивости.

– Скажите, пожалуйста, что вы слушаете?

Посмотрев на меня поверх солнечных очков изумлённо, как на ненормального, она не спеша сняла наушники и сказала приятным грудным голосом:

– Вы что-то спрашивали?

– Что вы слушаете? – выпалил я.

Всё так же неторопливо она сняла тёмные очки, и на меня неожиданно уставились два выразительных серых глаза над маленьким, чуть вздёрнутым носом.

– Что вы слушаете? – переспросил я ещё раз.

– Классический рок, Deep Purple, Machine Head, – с недоумением ответила она.

– Я так и думал! – воскликнул я.

Одарив меня оценивающим взглядом, она неожиданно спросила:

– Вы хотели со мной познакомиться?

Тут в свою очередь пришло время изумиться мне, такого расклада дел я совсем не ожидал, но, быстро овладев собой, выпалил, как школьник перед запретным мороженым:

– Да, хочу! – мало давая себе отчёт, чего я хочу на самом деле.

– Считайте, что уже познакомились, – со смехом произнесла она. – Меня зовут Эмма!

– Ален, – представился я, приходя в себя. – Можно вас пригласить на чашечку кофе?

В соседнем баре, куда мы зашли, был полумрак, пахло кожей от новых диванов и дымом дорогих сигарет. Удобно усевшись в полукресле, аристократично закинув ногу на ногу, хоть и в порванных джинсах, властным голосом с нотками капризного ребёнка она попросила:

– Мне espresso, клубничное мороженое и чуточку рома.

А потом, задумавшись на секунду, поинтересовалась:

– Не много ли я заказала?

– Нет, нормально, не обременили.

– Ну тогда и небольшое шоколадное пирожное с малиной, а то я забыла позавтракать утром.

– Мне, кажется, повезло, найти единомышленников сейчас не трудно, а человека близкого по духу – вот где проблема.

– У вас всегда была эта склонность делать скоротечные выводы о малознакомых девушках, или это один из новых методов съёма тёлок? – закуривая тонкую сигарету, с серьёзным лицом спросила она.

– Нет, конечно, просто мне было интересно узнать ваше мнение насчёт современной музыки именно сейчас, вы с таким же энтузиазмом слушаете современный rock, что и тот, что был раньше, в эпоху так называемого теперь классического.

Она положила сигарету в пепельницу, взяла кубок с мороженым, налила в него немножко рома и, смакуя каждую ложечку пломбира, принялась его есть. Неожиданно она засмеялась.

– Я редко слушаю rock, это iPhone моего брата, я свой потеряла вчера, и он великодушно предложил свой, мне больше Шуберт нравится, я даже на скрипке играла когда-то. Ну вот, теперь вы во мне окончательно разочаровались, я же вас предупреждала.

– Отнюдь, вы ошибаетесь, «Вечерняя серенада» – очень важное произведение для меня, могу слушать её бесконечно.

– Да, это правда! – с детской наивностью воскликнула она.

– Правда, милая девушка, как и то, что мы сейчас сидим здесь и беседуем друг с другом.

Расставаясь я уже держал её за руку, чувствуя всю нежность её чуть влажных ладоней. Она чмокнула меня в щёку и засмеялась, потом, недолго посмотрев мне в глаза, как бы раздумывая, подставила свои губы, сморщив их дудочкой, обдав жаром желания молодого тела, от которого пахло неизвестными мне духами, клубникой, ромом и свежестью. Я поцеловал её.

– Прощайте, Ален!

– А телефон, Эмма, вы не оставили вашего номера, – заволновался я.

– А зачем он вам, я всегда по этой улице гуляю после обеда.

Наши встречи не носили постоянного характера, они были хаотичны, иногда после полудня, иногда вечером, даже не каждый день, но вскоре она стала мне близка, как никто другой, как никогда раньше, как ни с кем до этого. Мне было с ней просто хорошо, интересно, весело, её ум, эрудиция, любовь к поэзии Ренессанса, музыке, она могла часами заворожённо стоять перед репродукцией картины Эдварда Мунка «Крик» в одном из музеев города, пока я не дотронусь до неё, и тогда она очнётся, встрепенётся и скажет:

– Конечно, пойдём, Алэн, прямо сейчас? Ах да, ведь уже поздно, наверное.

Она жила одна в маленькой квартире в центре города – наследство от покойной бабушки. Недорогая красивая мебель была расставлена со вкусом, свежие цветы на столе, стол, кровать? пара стульев, репродукции картин ван Гога на стенах, особенно мне нравилась знаменитая «Звёздная ночь», которая просто уносила в мир нереальной красоты и фантазии больного художника.

Я закрыл глаза по её просьбе, так мы забавлялись, она поцеловала меня в губы, я поёжился от неожиданности, послышался приглушённый смех, и губы снова приблизились к моим, они были влажные и вкусные, на этот раз ожили мои, ответив ей тем же, её дыхание было свежим и пахло мятой – от конфет, наверное, которые она потребляла в неимоверных количествах. Когда я открыл глаза, они были закрыты у неё, я увидел вблизи нитки бровей, слегка выпуклый лоб и волосы, её желтые волосы – это была моя маленькая награда за терпеливость.

Наши поцелуи никогда не переходили границы дозволенного, я знал, что она девушка непростая, и малейшая оплошность с моей стороны могла оказаться роковой для меня. Стараясь не торопить события, я, как старый охотник, в чью западню попала прекрасная лань, осознавал, что малейшее неловкое движение – и она вырвется на свободу, унося с собой все мечты быть счастливым обладателем этого прекрасного создания. Мне оставалось только ждать, зная, что это когда-нибудь произойдёт, но вот когда? Оставалось только догадываться. Прошёл уже месяц, никогда ещё я не был так терпелив с женщиной, я знал всех её друзей, с некоторыми был на короткой ноге, с некоторыми встречался иногда и без неё в баре со странным названием «Залив». Марк, Стелла, Ги и Анна меня приняли в свой круг при первом же знакомстве, ведь я пришёл к ним с Эммой. Есть категория людей, с которыми ты знаком всего лишь чуть, а кажется, что знал всю жизнь. Марк работал на рыболовецкой шхуне, и жизнь его была полна приключений, тонул, спасал других. Ловили они в основном сардины, но если в сети попадалось что-нибудь стоящее, то рыбаки делили случайный улов между собой. При первом же знакомстве он мне предложил купить огромную камбалу, которую они нечаянно поймали вчера, но я вежливо отклонил его предложение, сославшись на временные трудности в средствах, он понимающе улыбнулся и сказал: если что понадобится, закажи за три дня – и будет выполнено. Стелла работала официанткой в дорогом ресторане, свободно говорила на трёх языках и прекрасно готовила, хоть и ненавидела кухню, говоря о ней: слишком много работы и чести, языку и желудку. Самой загадочной личностью оставался Гийом, у которого не было родителей, за спиной которого подшучивали, что он незаконнорождённый сын премьера, и поэтому него куча денег. Он был адвокатом, поговаривали даже – подающим большие надежды. После работы я зашёл в бар, к вечеру должна была прийти Эмма, в самом конце полутёмного зала сидел Марк и пил пиво, я подал ему знак рукой, и он кивком ответил мне, показывая на свободное место перед с ним. Взяв три бокала бельгийского пива на всякий случай, если и он пожелает, я занял место напротив него. Лицо Марка под светом неоновых ламп было распаренным и потным, он только сегодня утром вернулся с моря и выглядел выдохшимся, загорелые мускулистые руки в мелких шрамах, порезах от снастей и крючков лежали на столе и беспрестанно теребили сигарету, которую он никак не решался закурить.

– Что нового, Марк? – спросил я с надеждой, что в разговоре он немного развеется.

– Поругался с патроном, кончились деньги, сломалась машина, кредит в банке, любимая женщина хочет свадьбу, а так всё нормально.

– Знакомая картина, все мы прошли через это, главное не пасть духом, поверить в себя да в добрый конец, всем делам венец!

– Конец у нас у всех один – с разницей у кого-то раньше, у кого-то позже, – с сожалением сказал он. – Скажи, Ален, где ты работаешь?

– В мастерской при яхт-клубе.

– Ну и как? Хорошо платят?

– Неплохо, не жалуюсь, я моторист, работа непостоянная, когда бывает заказ, даже ночью работаем не покладая рук.

– Пивом балуетесь, негодники! – звонкий голос Стеллы прервал нашу беседу.

– А, это ты, присаживайся, – сказал Марк, глазами показывая на стул. – Здравствуй, Стелла, как у тебя дела?

– Нормально, если не считать, что попала в маленькую переделку по дороге сюда, – томно окинув нас глазами, ответила она.

– Что пить будешь? – спросил я. – Говори, я угощаю.

– Виски со льдом, – делая глазки, сказала Стелла.

– Отличный выбор, сейчас закажу. Так о чём ты говорила? – поинтересовался Марк.

– Выхожу сегодня утром на работу, беру мою машину, только выезжаю из-за дома на перекрёсток, как какой-то тип врезается на велосипеде прямо мне в дверь и падает. Я бросилась с извинениями его подымать, а он встаёт и, быстро оценив ситуацию, заявляет, что у него сильное головокружение и он сейчас упадёт.

Между тем рядом между столиками проходила помощница бармена Элла. Увидев Стеллу, она сразу поинтересовалась у неё:

– Ты купила те тени в магазине или нашла другие? Я так спешила в тот день, у меня было свидание с Максом.

– Ну как у тебя с ним? Ты знаешь, я его видела пару раз на дне рождения и вечеринке у Мод, он симпатичный.

– Мне он нравится, мы понимаем друг друга.

Из глубины бара кто-то позвал Эллу, и она убежала с подносом, заставленным пустыми бокалами из-под пива. Мы с Марком переглянулись, и я спросил Стеллу ещё раз:

– Так о чём ты говорила?

– Ах да! – всколыхнулась она, пригубив виски. – Так вот, эти тени мне совсем не подходили, цвет был жуткий, а продавщица настаивала, чтобы я купила.

– Стелла, какие тени, ты с ума сошла, ты нам рассказывала про аварию сегодня утром, – со смехом сказал Марк.

– Ах да, прости, Марк, я забыла, о чём говорила.

В это время её кто-то позвал со столика у окна, какие-то две взбалмошные девицы, которые пробовали набор парфюмерии и их интересовало её мнение. Со словами «Я сейчас вернусь» она исчезла в глубине бара. Мы рассмеялись с Марком, стали рассуждать о женской психологии и не заметили, как появился Ги, он сдержанно поздоровался с нами, протягивая руку дощечкой, сел рядом с нами на стул, ещё не остывший от Стеллы. Я придвинул ему кружку пива, спросил о делах ради приличия. Делая вид, что меня не расслышал (лёгкая надменность, атрибут благополучной жизни, была всегда присуща ему), он спросил Марка, глядя ему прямо в глаза немигающим взглядом слегка выпученных глаз, внимательно оглядывая зал бара:

– Стелла здесь не появлялась? Из-за неё я опоздал на работу сегодня.

– Вон она там сидит, у окна, и что-то объясняет своим подружкам.

– Она не рассказывала, как утром въехала в велосипедиста? – спросил Ги, отодвигая недопитый стакан виски в сторону.

– Рассказывала, но, кажется, велосипедист въехал в неё, – с улыбкой переглянувшись между собой, ответили мы с Марком.

– Она въехала на повороте в велосипед, помяла заднее колесо – подкрашивала губы помадой, вышла из машины и закатила парню скандал, затем позвонила мне, пришлось поехать, успокаивать обоих. Благо чувак попался нормальный, заплатил ему за велосипед, и разъехались, – отхлебнув глоток виски из запотевшего стакана Стеллы, продолжил Ги. – Был у меня клиент как-то, сбил велосипедиста, слегка прикоснувшись машиной, ну а тот стал симулировать: не могу стоять, голова кружится. Пришлось обращаться к врачу, делать экспертизу, благо медицина сейчас хорошая, так просто нас теперь не проведёшь.

Вечер только начинался, мы были все в сборе, Стелла спорила с Эммой о платье, которое обошлось ей в кругленькую сумму, мы говорили о машинах:

– Самая лучшая машина, какую я имел в жизни, – это был старый Ford моего отца, ну просто неизнашиваемый.

– А мне без разницы, какая тачка, главное, чтоб не портилась, – отреагировал Марк

– Ну нет, зря ты так, я бы не отказался от дорогой машины, – в свою очередь заметил я.

– Если ты не помнишь, какая была у тебя машина в прошлом, а в этой жизни ты обошёлся без нового «Лексуса», то есть надежда, что в твоём следующем бытии у тебя будет его последняя модель.

За разговорами мы не заметили, как в бар вошёл немолодой посетитель, попросил стаканчик водки с лимоном у бармена. Окинув зал мутными глазами старого пьянчуги, он стал звать хриплым голосом Марка, которому ничего не оставалось, кроме как подойти к нему, чтобы пропустить стаканчик-другой в его компании. Минут через двадцать он возвратился назад с бутылкой рома и таким счастливым видом, словно встретил царя небесного.

– Кто это был, Марк?

– Друг отца, вспоминали одну старую историю, произошедшую со мной когда-то.

– Расскажи, – почти хором попросили мы.

– По воскресеньям отец всегда собирался с друзьями, такими же моряками, как и он. Они все были большие любители промочить горло и шли в бар Sh Serge, что был на другом конце города. В старом доме, доставшемся Сержу от его деда, бывшего капитана, который предприимчивый внук переоборудовал в бар, распрощавшись таким образом с ремеслом рыбака, которое с каждым годом становился всё более невыгодным. После таких бурных выходных он возвращался домой, слегка покачиваясь, иногда дебоширил, бил посуду и плакал на кухне, сидя на скамейке за столом, вспоминая пропавших в море друзей. Какая-то умница из мамашиных подруг посоветовала ей на следующие выходные отправить вместе с отцом и меня, чтобы я последил за ним. Может, он пьёт не только с друзьями, а что если у него есть ещё кто-то кроме неё: одним словом, к великому удивлению отца, мать вручила меня ему после небольшого скандала с намёком, что он будет спать один в соседней комнате. Мы с отцом, который чертыхался, как старый трубочист, упавший с крыши, спотыкаясь о булыжную мостовую, вместе пошли в сторону бара, мне было всего лишь семь лет тогда. Их было шестеро за столом, и все прожжённые моряки, повидавшие немало чудес на Атлантике. Увидев нас, они взорвались дружным смехом, но папаша быстро их успокоил, сказав, что жена ушла к тёще, и нельзя оставлять меня одного и что я тоже хочу быть моряком, как они (полная брехня, тогда я хотел быть космонавтом), пусть привыкает к нашему обществу.

«Тогда, может, и ему плеснём пивка?!» – воскликнул хромой Жан.

«Пива нет, но лимонад мы ему нальём».

Зал обслуживала Мадлен с фигурой контрабаса на ногах. Каждый раз проходя рядом со мной, она в шутку посылала мне воздушные поцелуи, а проходя очередной раз около меня, не удержалась и звонко поцеловала меня прямо в губы. Стараясь не ударить в грязь лицом перед друзьями отца, я быстро оправился от смущения и назвал её толстушкой. Стол взорвался от смеха, хромой Жан чуть не свалился со стула, если бы не сосед, что справа. В самый разгар веселья, когда все были под мухой, мне очень захотелось облегчиться, я встал из-за стола и пошёл в туалет, который находился на противоположной стороне бара. Справив нужду, на обратном пути я заглянул в приоткрытую дверь на кухню. Лёжа животом на столе, Мадлен совокуплялась с молодым моряком из соседней деревушки, закрыв глаза и прикусив нижнюю губу, её полные груди равномерно болтались в разные стороны. Прикрыв дверь, я пошёл в зал и, к моему удивлению, обнаружил, что он пустой, дверь закрыта, на нашем столике стояли пустые бутылки из-под вина и недопитые бокалы с пивом. Я допил чей-то бокал и заснул. В тот день мой отец с друзьями обходил пятый бар в городе, и только на шестом он вспомнил обо мне. Вспомнить, в каком заведении они меня забыли, никто не мог, и поэтому со всеобщего согласия решили искать меня в обратном порядке – с шестого до первого. Пришли мы за полночь, скорее всего шёл я, а отец катился по булыжной мостовой, как каракатица, обнимая все фонарные столбы на своём пути, и всё-таки он умудрился пару раз грохнуться по дороге. Мать даже не спрашивала, где мы были, отец пытался что-то сказать, но речь не шла из него. Решив замять это бесполезное дело, он погрозил мне своим кривым указательным пальцем и, не раздеваясь, плюхнулся на старый диван.

Бар был уже полупустой, когда мы наконец решили расходиться. Разделившись на пары, мы тепло попрощались между собой. Мы с Эммой, прижавшись, пошли куда глаза глядят и оказались на пустынном пляже, песок был ещё тёплый и приятно шелестел под ногами. Она сняла свои новые цветные босоножки, развязав ремешки, которые элегантно обвивали её изящные лодыжки, и пошла дальше босиком, держа их в руке. Мы зашли под дюну и сели на кусок трухлявого брёвна, выкинутого океаном после последнего шторма. Было тепло, пахло морской капустой, йодом. В сумрачном небе один за другим, звеня золотистым светом, прямо над нами и вокруг зажигались далёкие и близкие звезды. Бестактно расталкивая их, выкатился яркий полумесяц серебра с большой звездой напротив. Она нашла Большую Медведицу, а я безуспешно искал Водолея, и только шум морского прибоя монотонно шептал о любви сыпучему песку у скалистого берега, получив очередной отказ, откатывался назад, не теряя надежды на будущую взаимность. Вечное противостояние, вода и камень, вода, которая точит каменное сердце.

От выпитого вина в голове поселился весёлый жилец, который довольно ловко с верхнего этажа вёл задушевные разговоры с этажом ниже, где жила милашка душа, стараясь соблазнить её, прекрасно зная, что она, как пугливая лань, готова в любой момент уйти в пятки, при первой же оплошности с его стороны, но у души сегодня было прекрасное настроение, и она флиртовала с ним.

Мы были одни на пустынном пляже, я и она, ах да, чуть не забыл – и ещё Вселенная, бесконечное вокруг нас, тепло её тела, запах волос, покорность глаз, губ, падающая одежда и, наконец, долгожданная минута сладострастия. Потом снова море, волны, звёзды, ночь. Она сидела обнажённая около меня, обняв свои острые коленки, я накрыл её спину моей рубашкой, с моря медленно шёл легкий бриз.

– Спасибо, ты внимательный, умеешь ухаживать за женщиной, у тебя, наверное, их было много.

– Я не святой, но много их у меня не было, я страшный однолюб, и каждое расставание жутко переживаю.

– Как я. Ты, наверное, не знаешь, но раньше я была с Ги, мы жили вместе.

Я протянул руку и обнял за плечи, она встряхнула ими и сказала: