Красные концы

– Да, Демьянушка, – продолжал соглашаться с земляком Прокопий Кузьмич. – Полностью тебя поддерживаю! Очень нужное изобретение ты смог сообразить! И когда думаешь его опробовать?

– Да прямо сейчас! – ответил Демьян. – Пойдём, Кузьмич, в лес и попробуем отыскать клад!

– Непременно пойду с тобой, Демьянушка! Очень хочется стать первопроходцем и лично посмотреть, как твой аппарат действует. Только давай перекусим на дорожку и сразу пойдём в лес!

– Это можно, – ответил Демьян, снова усаживаясь за стол, тем более что в эту минуту в комнату вошла Капитолина.

Она держала в руках кастрюлю с дымящейся картошкой.

Девушка поставила кастрюлю на стол, и все дружно принялись накладывать себе в тарелки картошку. Затем Прокопий Кузьмич снова подлил всем наливки. И когда мы выпили, то принялись за поедание горячей рассыпчатой картошки, которая оказалось настолько вкусной, что не могла сравниться ни с каким другим блюдом или деликатесом, которыми привыкли баловать себя городские жители. А минут через десять Прокопий Кузьмич с Демьяном поднялись из-за стола и отправились в лес на поиски таинственных сокровищ.

Я из вежливости пожелала им удачи, но Демьян гордо ответил:

– Она мне не понадобится! – после чего вышел из комнаты, лязгая при каждом шаге металлоискателями, прикреплёнными к его сапогам.

И когда искатели сокровищ покинули дом, то в комнате воцарилось неприятное молчание. Ещё некоторое время мы с Капитолиной сидели за столом, подчищая свои тарелки, но затем и это нехитрое занятие закончилось. И тогда я предложила:

– Давай я помогу убрать со стола!

– Не стоит, – вяло ответила девушка. – Всё равно сейчас кто-нибудь придёт! Придётся по новой накрывать.

– Вы кого-то ждёте? – удивилась я.

– Нет, – пожала плечами Капитолина. – Но всё равно кто-нибудь придёт.

И хотя я совсем не поняла, что имела в виду Капитолина, если, конечно, она не была экстрасенсом, но допытываться до истины не стала.

– Давай хоть тарелки да стаканы помоем! – снова предложила я.

– Давай, – рассеянно проговорила Капитолина, поднимаясь со своего места.

И мы собрали грязную посуду и отнесли её на кухню. И здесь меня ждало новое открытие.

Как городской житель я привыкла к наличию водопровода в каждой квартире. И здесь тоже имелся водопроводный кран с раковиной. Однако никакой системы водоотвода не было. Под раковиной стояло обычное эмалированное ведро, в которое и стекала вода из крана. И сейчас это ведро было полно-полнёхонько.

Но Капитолину это не смутило. Не говоря ни слова, она просто взяла это ведро в правую руку и понесла во двор. А подойдя к самому краю двора, вылила грязную воду прямо на землю, после чего вернулась в дом и поставила ведро на прежнее место.

Всё это время я скромно стояла на кухне и в окно наблюдала за происходящим.

Затем Капитолина переставила грязную посуду в раковину, повернула кран, из которого потекла тоненькая струйка холодной воды, и принялась споласкивать тарелки, так как мытьём это действо я бы не назвала. И когда после этих манипуляций стопочка слегка освежённых тарелок возвысилась на столе, а стаканы рядком выстроились тут же, Капитолина спокойно вытерла свои покрасневшие от холодной воды руки полотенцем, висевшим здесь же на гвоздике. Затем она пошла в комнату, и я последовала за ней, чувствуя себя крайне неловко, так как не привыкла управляться в столь аскетичных условиях и потому ничем не могла помочь Капитолине. Но едва мы зашли в комнату, как неожиданно вернулся Прокопий Кузьмич.

– Как поиски сокровищ? – спросила я его.

Вместо ответа он махнул рукой.

– Демьян решил немного усовершенствовать своё изобретение, – запальчиво произнёс Прокопий Кузьмич. – Не успели мы дойти до леса, как Демьян случайно споткнулся о камень и завалился на бок. Из-за этого из прибора выпала какая-то важная деталь, без которой он перестал работать. И Демьянушка решил отложить наши поиски, а сам отправился домой, чтобы доработать свой аппарат, сделав его противоударным. Так что с сокровищами придётся немного повременить.

Услышав эти новости, я еле сдержала ухмылку. Жаль, что меня там не было в тот момент, когда изобретение Демьяна Всемирнова развалилось на части от малейшего удара. Уж я бы не вела себя так тактично, как Прокопий Кузьмич, и отпустила бы пару едких замечаний в адрес горе-изобретателя!

А хозяин сразу же направился к столу, на котором ещё оставалось очень много закуски, и, видимо, собрался продолжить трапезу, но тут в комнату вошёл новый гость.

Глава

IV

, в котором читателю представится возможность узнать о том, каким образом и в чьих головах рождаются наши законы

В этот момент занавесочка, отделявшая вход в гостиную от коридора, отодвинулась, и нашим взорам предстал пожилой мужчина лет шестидесяти, одетый в длинное драповое пальто и тёплую шапку. Лицо у мужчины было гладко выбрито, а на носу красовались чёрные роговые очки.

И в ту же секунду я подумала, что не слышала ни звонка, ни стука в дверь, словно у этого гостя, как и предыдущего, был свой ключ. Или же, скорее всего, здесь двери вообще не закрывались на замок.

– Рады приветствовать Вас, Иван Иванович! – слегка приподнимаясь со стула, проговорил Прокопий Кузьмич, узнав в своём госте старого знакомого. – Милости просим к столу! Присоединяйтесь к нашей городской гостье! – добавил он, показывая в мою сторону. – Татьяна Романовна! – в очередной раз представил он меня и снова ошибся в моём имени.

– Тамара Романовна, – поправила я Прокопия Кузьмича. – Можно просто: Тамара.

В ответ мужчина тут же протянул мне руку для рукопожатия.

Немного смутившись (всё же я дама, а не господин в брюках), я протянула в ответ правую руку, которую Иван Иванович энергично потряс.

– Очен-но приятно познакомиться! – произнёс он.

– И мне, – вежливо ответила я.

– Иван Иванович Кульбит-Киреев – местный законник и, я бы мог смело добавить, национальная знаменитость, – начал восхвалять гостя хозяин дома. – Гордость, так сказать, всего нашего села!

На эту фразу я ничего не ответила. За недолгое пребывание в этом доме я уже успела составить себе некоторое мнение о местных героях и потому не торопилась принимать на веру слова Прокопия Кузьмича. Хотя, признаться, мне было интересно услышать о подвигах этого человека. И ждать пришлось недолго. Придвинув новому гостю чистый прибор, Прокопий Кузьмич с воодушевлением сообщил мне величайшую новость:

– Наш дорогой Иван Иванович – сочинитель законов!

После этих слов и Прокопий Кузьмич и Иван Иванович важно посмотрели на меня, ожидая соответствующей реакции, но её не последовало. И чтобы пробить стену моего красноречивого недоверия, слово взял сам господин Кульбит-Киреев. Поправив очки на своём носу, он заговорил.

– Не удивляйтесь, юная особа! Перед Вами находится настоящий законотворец! За свою долгую жизнь я разработал столько документов высшей юридической силы, что сейчас наша местная общественность думает о том, чтобы выпустить полный сборник моих трудов, – после этих слов Иван Иванович взял правой рукой наполненную стопку, которую ему старательно придвигал Прокопий Кузьмич, залпом выпил её содержимое и продолжил свою речь.

– Даже не представляете себе, какая это титаническая работа: направлять усилия властей в нужное русло, – не стесняясь, нахваливал себя господин Кульбит-Киреев. – Сколько ночей я не спал! А сколько прочёл книг по праву и по русскому языку, чтобы иметь возможность грамотно и точно излагать свои мысли! Да, деточка моя, это Вам не чай с пряником пить и не в шашки играть!

В этот момент мне захотелось прервать самодовольную речь законника, но тот не позволил мне вставить в свой монолог ни слова.

– Все свои законы после тщательной вычитки на предмет элементарных ошибок и противоречия действующему законодательству я направляю в Государственную Думу на утверждение. И позвольте Вас уверить, что не было ни одного случая, чтобы на мои письма ответили отказом.

Поскольку мне не позволили высказать своё мнение по поводу услышанного, я продолжала молча смотреть на этого немолодого мужчину и невольно подумала о том, как бестолково некоторые люди тратят свою жизнь. Они выдумывают себе какую-то абсурдную идею, чтобы затем лелеять и взращивать её долгие годы в надежде осчастливить человечество и снискать великую славу для себя, любимого. И я не смогла удержаться, чтобы не задать один вопрос.

– А позвольте полюбопытствовать, любезный Иван Иванович, но хоть один из Ваших многочисленных законопроектов был принят Государственной Думой?

– Конечно же, – с жаром в голосе ответил Кульбит-Киреев. – Вот, например, закон о дальневосточном гектаре, – с воодушевлением сообщил Иван Иванович, а я даже смутилась.

Неужели и в самом деле идеи этого человека нашли реальное воплощение в нашем законодательстве? Но следующая же фраза господина законотворца быстро развеяла мои сомнения.

– Правда, я предлагал поступить немного иначе, – тут же начал давать разъяснения Иван Иванович. – Я предлагал выделить всем фермерам по участку земли, по трактору и мешку проса, гречихи и гороха. А при желании заменить мешки с зерновыми культурами на годовалого поросёнка и десяток курей в зависимости от того, чем собирается заниматься тот или иной фермер. Причём по моему намерению, выделять участки необходимо было не далее ста километров от места постоянного проживания человека. Но, видать, пока для полной реализации моих идей у нашего государства нет достаточных средств, поэтому господа в Государственной Думе решили ограничиться землями на Дальнем Востоке, которые любой желающий может получить, когда захочет. А сейчас я работаю над новым законом, – сменив тему на более комфортную для себя, вернулся в прежнее русло Иван Иванович. – Прокопий Кузьмич знает о нём. И хоть приезжему человеку не полагается узнавать подобные вещи прежде, чем государственные органы вынесут своё решение о его принятии, думаю, для тебя, Тамара Романовна, можно будет сделать небольшое исключение.

И так как Ивана Ивановича просто распирало от желания поделиться очередной своей блестящей идеей, я поняла, что будет бесполезно отказываться и не выслушать его. Глубоко вздохнув, я приготовилась слушать. И посчитав моё молчание за знак почтения и заинтересованности в его трудах и новаторских идеях, Иван Иванович, понизив голос для пущего эффекта, произнёс:

– Я предлагаю ввести штрафы для людей, которые ходят по дорогам! Это и казне выгодно, и народу не повадно будет.

– Что «не повадно»? – не поняла я. – Ходить по улицам, что ли? Или, по Вашему разумению, все летать должны?

– Деточка, не нужно утрировать мою прекрасную идею, – обиженно произнёс господин Кульбит-Киреев. – Подумай сама. Вот сейчас день. На улице светло, и всё прекрасно видно. А скоро наступит вечер. Стемнеет. А зрение-то не у всех хорошее! И вот представь себе. Едет водитель в своей машине. Едет мирно, скорость не превышает. А вдоль дороги идёт человек. Быстро идёт. Торопится домой, к жене. И тут водителю, бац, какой-то камушек под колёса попал. А, может, и не камушек даже, а осколок стекла иль бутылки, и колесо дрызь, треснуло, и машину занесло и прямо на нашего бедного приятеля, который шёл на своих двоих. И всё, нету человека! Вместо родного дома и тёплой постельки его теперь в деревянный костюм одевать надо! А ведь ничего этого могло и не быть, если бы он знал, что за прогулку вдоль трассы ему штраф выпишут размером в половину его зарплаты! И жил бы он счастливо дальше, и жена бы его была довольна, что муж целый и невредимый домой вернулся!

Иван Иванович завершил свою речь, и нескрываемое торжество читалось в его взгляде. Вероятно, он ожидал с моей стороны оваций, криков «браво», которые послужили бы данью восхищения его безупречной логикой, но не тут-то было!

– Что-то я Вас не поняла, Иван Иванович. Если Вы предлагаете ввести штраф за то, что люди ходят пешком, то как, простите, им передвигаться? По воздуху, как птицам, или под землёй, как кротам?

Но у господина законника на всё был готов ответ.

– На транспорте, моя дорогая! На транспорте! Хочешь – на автобусе, а хочешь – на машине.

– Или даже на тракторе! – хихикнув, добавил Прокопий Кузьмич, заслужив полное одобрение господина законника.

– А если у человека нет денег на машину? Да и зачем она тому, у кого работа недалеко от дома? Если у человека путь от дома до работы занимает не больше четверти часа, зачем ему собственный автотранспорт? В этом случае и на автобусный билет тратиться глупо! – продолжила спорить я.

– Это спасение человеческой жизни ты называешь глупостью? Ох, не понимаю я нынешнюю молодёжь! Им добра желаешь, а они тебя под дых бьют! Нет бы «спасибо» сказать. Ведь Иван Иванович заботится о них, думает денно и нощно! А они на тебе, говорят, мол, пошёл вон со своими идеями! Не надо нас спасать! Не надо заботиться о наших молодых жизнях! Ох! – сокрушённо произнёс Кульбит-Киреев и, отвернувшись от меня, вышел из комнаты.

– Ну, что ты человека обидела! – недовольным тоном высказал мне Прокопий Кузьмич. – Он тебе душу раскрыл, поделился, так сказать, сокровенным, а ты взяла и плюнула ему прямо в его благородное сердце!

– Да у меня и в мыслях не было обижать вашего законника! – задетая за живое, возразила я. – Я всего лишь пыталась уяснить для себя его новую идею, которая показалась мне ….

В этот момент я запнулась, опасаясь вызвать новую волну недовольства Прокопия Кузьмича. Но вскоре я нашла подходящее слово.

– Не совсем понятной.

– Так и надо было сказать! Что мне, дескать, далеко до Вашего гениального ума, так что подскажите, пожалуйста, мне, дуре неразумной, что да как в Вашем новом законе будет прописано.

Видимо, Черенков совершенно искренне и без злого умысла пытался помочь мне помириться с господином законником, но услышав слова «дура неразумная», сказанные в мой адрес, я еле сдержалась, чтобы не направить в ответную сторону что-то резкое и грубое. Но потом я подумала, что всё равно эти недалёкие люди не смогут уловить в моих словах ни капли здравого смысла. Они счастливы в своей глупости, и, честно говоря, я даже начинала искренне им завидовать. Они не видят собственной ограниченности и потому радуются простым вещам, на которые я совершенно не обращаю внимания. Потому что мне нужно больше. Мне не нужно новое платье или сытый ужин, мне нужен целый мир с его озёрами и реками, горами и водопадами, с огненной лавой и северным сиянием. Мне нужна музыка, идущая от души, и стихи, кровоточащие из сердца поэта. Мне нужны холсты, созданные измученным гением, и руки товарища, вытягивающие мой трос из бездны. У кого-то жизнь течёт мирной рекой, у кого-то булькает болотом, а мне достался ревущий горный поток, сметающий всё на своём пути. И я несусь в этих водах, едва успевая выныривать на поверхность, чтобы вдохнуть и набрать в лёгкие немного воздуха. И даже сегодня вместо рядовой поездки к родственникам, я попала в какую-то вакханалию игрищ и страстей, которой место не в реальной жизни, а где-нибудь в книжке или на киноэкране. Но это же я! У меня всегда так. То ли ещё будет!

– Вы абсолютно правы. Я непременно извинюсь перед Иваном Ивановичем за свою бестактность, – через несколько мгновений ответила я Прокопию Кузьмичу.

– Вот и хорошо, девонька. Сейчас я его позову, – сказал Черенков и выбежал вслед за обиженным законником, но вскоре вернулся.

– Не успел! Жаль, ушёл Иван Иванович. Такой ранимый человек! Но я передам ему твои извинения, когда в следующий раз его увижу.

– Мне тоже очень жаль, что Иван Иванович ушёл, потому что мне и в самом деле захотелось с ним подискутировать, – проговорила я с сожалением. И хотя Прокопий Кузьмич и Капитолина совершенно не годились на роли оппонентов, я решила продолжить свою мысль.

– Тот случай, который Иван Иванович привёл в качестве примера, я бы расценила как эксцесс, который может произойти не только с пешеходом, но и с автомобилистом и даже с несколькими транспортными средствами сразу. Пожалуй, это тот самый случай, от которого не убережёшься. А проблему, поднятую Иваном Ивановичем, на самом деле можно решить гораздо проще и эффективнее, если местные власти потратят часть денег налогоплательщиков на обустройство тротуаров и освещение улиц. Тогда и подобных случайностей будет гораздо меньше! Но к сожалению, те, кто решает подобные вопросы, вряд ли на работу пешком ходят!

– Но-но! Ты говори, да не заговаривайся! – осёк меня Черенков. – Твои слова плохо пахнут! Не ровен час разозлят кого-нибудь, и достанется тебе по самое «не балуйся»!

Но я и без этих замечаний поняла, что взболтнула лишнего. Нужно было срочно сменить тему разговора и, посмотрев в окно, я произнесла:

– А погода, похоже, налаживается!

– Да, – тут же подхватил хорошую тему Прокопий Кузьмич. – Распогодилось! Утром думал: дождь будет, ан нет, вот уже и солнышко выглянуло!

Прокопий Кузьмич подошёл к окну и посмотрел на улицу. И вовремя! К его крыльцу приближался новый гость.

– Батюшки, это же Степан Сергеевич! – всплеснул руками Прокопий Кузьмич и побежал за новой бутылью наливки.

Глава

V

, в которой появляется новый персонаж по имени Степан Сергеевич, и все отправляются на поиски его воспитанника, имеющего прямо-таки нечеловеческий облик

Не прошло и минуты, как занавесочка в гостиную снова распахнулась, и в комнату вбежал или, точнее будет сказать, влетел мужичок с красным от волнения лицом.

– Олег Савельевич убежал! – не успев перевести дух, выпалил мужичок прямо с порога.

– Ах ты, батюшки! – снова всплеснул руками Прокопий Кузьмич.

– Я не переживу, если с ним случится то же, что и с Агафьей Тихоновной! – произнёс гость и закрыл лицо руками, а через секунду послышались его рыдания.

– Что ты, Степан Сергеевич, успокойся, – произнёс сердобольный Прокопий Кузьмич, подходя ближе к своему гостю. – Найдём мы Олега Савельевича! Сейчас всех на ноги поднимем и найдём! Ничего плохого с ним не случится. Давно он убежал?

– Точно не скажу, но полчаса уже прошло, – ответил Степан Сергеевич, убирая от лица руки, но не переставая всхлипывать.

– Вряд ли он далеко убежал, – продолжал рассуждать Прокопий Кузьмич.

– А сколько лет Олегу Савельевичу? – спросила я, вмешавшись в разговор.

Слушая о внезапном побеге приятеля Степана Сергеевича, в моём сознании тотчас возник образ бодрого старичка, который, пробираясь по кустам, бежит прочь от своего дома. Вероятнее всего, Олег Савельевич не в своём уме, впрочем, как и большинство жителей Красных концов. Хотя теперь это меня уже перестало удивлять.

– Три года, – ответил Степан Сергеевич на мой вопрос.

– Так это ребёнок! – не сдержав изумления от этой новости, воскликнула я.

– Конечно, – промолвил в ответ Степан Сергеевич. – Олег Савельевич – совсем ещё дитя!

– Тогда он точно где-нибудь здесь, – заключила я. – Наверное, играет где-то поблизости или зашёл к кому-нибудь из соседей!

– Да был я у соседей! И никто из них не видел Олега Савельевича, – сокрушаясь, произнёс Степан Сергеевич и добавил, обращаясь к Черенкову. – Так вы поможете мне его искать?

– О чём разговор! – с готовностью ответил Прокопий Кузьмич. – Вот и гостья моя – Алла Романовна – подсобит нам, – добавил он, кивая в мою сторону. – У неё ноги молодые, глаз зоркий! Найдём твоего мальца!

– Конечно, – тут же согласилась я. – Вот только оденусь, – и вежливо добавила, в очередной раз поправляя Прокопия Кузьмича, который никак не мог запомнить моё имя. – Вообще-то меня зовут Тамарой!

Но моё замечание осталось без внимания присутствующих.

– Да, не стоит терять времени, – поддержал Прокопий Кузьмич и тоже начал собираться.

Степан Сергеевич уже немного успокоился, и краснота спала у него с лица.